Русский язык. Диалекты

Тема в разделе "Разговоры о истории", создана пользователем Чегадай, 5 янв 2012.

  1. Offline

    Любовь Н. тверская смолянка

    Регистрация:
    15 дек 2014
    Сообщения:
    4.806
    Спасибо SB:
    11.628
    Отзывы:
    330
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Тверь-Смоленск
    Интересы:
    генеалогия
    prus_yar, подскажите, где в Твери можно купить этот Словарь?
     
  2. Offline

    prus_yar Вольноопределяющийся

    Регистрация:
    13 май 2012
    Сообщения:
    81
    Спасибо SB:
    280
    Отзывы:
    13
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Прусохово
    Имя:
    prus_yar
    Интересы:
    Тверская Смоленщина
    Вроде бы нигде ((( мой получен с презентации, например...
     
  3. Offline

    Любовь Н. тверская смолянка

    Регистрация:
    15 дек 2014
    Сообщения:
    4.806
    Спасибо SB:
    11.628
    Отзывы:
    330
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Тверь-Смоленск
    Интересы:
    генеалогия
    Жаль. Придется копировать с СБ.
     
  4. Offline

    prus_yar Вольноопределяющийся

    Регистрация:
    13 май 2012
    Сообщения:
    81
    Спасибо SB:
    280
    Отзывы:
    13
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Прусохово
    Имя:
    prus_yar
    Интересы:
    Тверская Смоленщина
    П
    Птушка
    — птичка, пташка. «Ти видав ты тую птушку рябую? Как ее зовуть?»; «А ззаду огороду птушки поналетали, усе сливы нам поклевали!»; «Как с Михалычем вчора у поле гоняли, видали, как коршак какую‐то птушку заев».
    Пува́к — паук. «Дуже я пуваков, бабы, пужаюсь...»; «А ён в ее прямо как пувак вчепився, не отодрать...»; «Чули мы, быдто у болоте пуваков стало много — знать, к погоде!» (есть такая народная примета: если в лесу появилось много пауков, то это означает скорый приход хорошей погоды).
    Пука́тый — толстощёкий, щекастый. Обычно так одобрительно‐шутливо говорили о детях: «Откули у тебе, Петровна, унук такей красивый да пукатый?!» Но слово могло использоваться и в явно неодобрительном контексте касательно вполне взрослого персонажа, имеющего эти отличительные особенности: «Толька Куцый, пралич пукатый, усю згароду мене трахтуром разворотив!»
    Пу́ня — сарай для хранения сена, сеновал. В наших краях помещение для хранения разных инструментов, курятник, хлев, где держали домашний скот, и пуня представляли собой единое вытянутое в длину строение. Оно располагалось в отдалении от жилой хаты — кстати, в отличие от многих других местностей Тверской области, где часто хозяйственные и жилые постройки соединяются. Пуня заполнялась сеном доверху — причём его приходилось ещё «топтать», то есть прессовать, утаптывать ногами. Традиционно данный функционал становился уделом детей (честно говоря, в жару прыгать на сене, глотая пыль и почесываясь от колких сухих стеблей, было малоприятно). Зато сеновал считался козырным местом для летнего сна, тем более что запах качественного клеверного сена действительно великолепен. В пуню с удовольствием отправлялись спать приезжавшие из города родственники, но мой собственный опыт неудачен — одолевает комарьё, на тебя сыпется сенная труха. Вот полежать там днём с интересной книжкой — совсем другое дело!
    Пуха́стый, пухна́тый — пушистый. Пухнатый котёнок, пухастые снежинки, пухастая верба... (см. также лобатый).
    Пыль-пыль-пыль — аналогичное «цып‐цып‐цып» подманивание кур или цыплят. Больше ничего к этому добавить невозможно. Действительно, почему в России кошек подзывают «кис‐кис», в Германии — «миц‐миц», а в англоязычных странах — «кири‐кири»?
    Пы́рхать — порхать, летать. «Жарища стои́ть, и мяклыши цельный день пырхають...»; «И пробег ён мимо их напрямки, как быдто пырхнув!» И даже: «Как пойдеть Надька по деревне, тока тэй юбкой пырх‐пырх...»
    Пясть, пя́стка — ладонь, ладошка. Всем понятное слово «запястье» как раз и означает, если вдуматься, ту часть руки, которая следует сразу за «пястью». Знаю со слов своих нынешних знакомых‐собачников, что этот термин активно существует в их среде, обозначая соответствующую часть лапы животного. А вот пясточка в жарковском языке являлась ещё и народной мерой объема: «Дай я табе, милёк, пясточку орешков насыплю» или «Нема нонече брусницы совсим, ти три пястки, верно, насмунила».
    Сообщения объединены, 29 янв 2017, время первого редактирования 29 янв 2017
    Сергей Голубев. "Толковый словарь жарковского языка...". Тверь, 2016. - продолжение..

    Р
    Ра́дая, ра́дый, ра́дые
    — рада, рад, рады в русском литературном. «Ти радый ты, што родня к вам приехала? — А невош, вси мы тута дуже радые...» Похожая ситуация уже встречалась (см. лено́й, лена́я, лены́е).

    Ра́зби — разве. Наверное, российское простонародное. «Разби табе не видать», «разби ето сме́шно», «разби в целик напряймы перебечь», «разби в калидоре вчитель карбид найдеть», «разби ж тока ены, прокураты, двор на закрутку не зачинили...».
    Ра́зом — одновременно, сразу. Возникает естественная ассоциация, например, с неофициальным гимном Оранжевой революции 2004 г. на Украине: «Разом нас багато, нас не подолати!».
    Расто́ркать — быстро расставить, разложить что‐то. «А как картошку посадили и люди пришли, мы с Манькой закуску да горелку им скорей по столу расторкали...» Надо сказать, что понятия «по́мочь» в жарковских деревнях в классическом смысле не существовало — я не помню, например, чтобы всем миром за угощение возводили какую‐то постройку. Но посадка картошки всегда была случаем, который требовал на час‐другой концентрации немалого количества людей на 20–30 сотках. Борозда делалась конным плугом, и надо было успеть положить в неё семенные картофелины прежде, чем пахарь возвратится, чтобы начать новый отвал. Поэтому сажали картошку коллективно, по‐соседски: мужики пахали или вели лошадь, что тоже требовало определен‐ ной сноровки, женщины и дети постарше «стояли в борозде». А потом угощение для помощников, где мужикам не возбранялось выпить стакан водки (в наших краях серьёзным мужчинам было прилично пить крепкие напитки исключительно 200‐граммовыми стаканами). Такая доза означала лишь претензию на некоторое поднятие настроения, и считалось, что после этого глава семейства может выполнять любую работу. Как потом мне, уже вполне взрослому, излагал идеологию сосед дядя Серёжа, только второй принятый стакан резко ограничивал сферу хозяйственной деятельности — можно, конечно, выбросить навоз из хлева, покормить поросёнка или поменять столб в згароде, но многое другое делать уже не стоит, получается не очень эффективно. На мой вопрос, что для него означает третий стакан, дядя Сережа заявил (а было ему тогда лет 60), что раньше для него третьи 200 граммов мало отличались от вторых, но теперь он стал не тот, и может после его приема только чистить снег и убираться во дворе. А так вообще‐то женщины считали правильным, когда мужики выпивали свой стакан и не более, а потом плотно закусывали, закуривали и принимались за степенные разговоры.
    Рату́йте! — спасайте! Аналогичное общероссийское выражение — «кричать карау́л». Посмотрел сейчас в интернет‐словарях и по‐ нял, что филологи‐слависты связывают его с глаголом, пришедшим в украинский («ратувати») и белорусский («ретоваць») из польского языка («ratowac» там значит «спасать»). Вполне возможно, так оно и есть. «Хатка ихняя от молоньи зажглась, и Минадора тады со всими детями выбегла вонки, и как заголосила «Люди добрые, ратуйте!»; «Вода теке́ть, и деться никуды, и кругом никох! Можа, вже кричать «Ратуйте!».
    Регота́ть, зарегота́ть — громко хохотать, ржать, заржать. Имелся в виду некий негативный оттенок ситуации: «Доса реготать над дитёнком, ён же маленький, а вы вон быдлы!» Или просто: «Регочешь, што конь какей...»
    Ре́я — сарай для хранения и сушки снопов льна. Два больших длинных строения на открытом месте, в некотором отдалении от деревни, за моим домом и покосом Макаренковых. Может быть, самое любимое место для игр в войну и вообще в любые приключения. Этому немало способствовали толстые стены с отверстиями для вентиляции, через которые можно было неожиданно для друзей вывалиться в соседнее помещение или на улицу, высокая крыша, интригующие остатки непонятного механизма и низкая кирпичная печь. Взрослые разрешали нам там играть, взяв раз и навсегда обещание никогда не зажигать в реях спички. Однако, если в начале 70‐х гг. сараи ещё заполнялись снопами доверху, затем они стали пустовать — видимо, лён отвозили на более современные льносушильные пункты или сразу на льнозавод. Играть дети от этого «у реях», конечно, не перестали.
    Ри́нуть — уронить, разбросать. Имеет прямое отношение, конечно, к широко известному глаголу «ринуться» — упасть, броситься, кинуться, однако, в отличие от последнего, слышать его мне приходилось исключительно в родных местах. «Одёжу у уголья (то есть в углы) ринеть снизком, как попало, дуже хочеть телевизер глядеть, а баба сбирать ее да сушить...»; «Балова́лись мальцы, да усе тыи жердины на землю́ ринули!»; «Со стола чашку ринула, чуда невпрокая!».
    Роди́телка — мать, видимо. Распространенное восклицание (причём исключительно, как помнится, женское) — «Мать моя родителка!». По смыслу близко к авой-авой, то есть выражает эмоции прежде всего растерянности и недовольства.
    Рю́сть, рю́ть, зарю́сть — реветь, зареветь, завыть. Может иметь отношение к животным («Ти не коровы вже тамотьки зарюли́?! Знать, с поля их гонють ...»), а может — к людям: «И как батька мой на германскую войну пойшов, рюла́ по ему уся деревня». Или в иносказательном ключе: «Как етая памжа пошла, у окна́х тёмно стало, свет совсим пропав, и мы тута зарюли...»
    Ря́бый — пёстрый. Слово «пёстрый» звучало только в кино и ТВ, имелось в учебнике и художественной литературе. В обычном деревенском обиходе его просто не существовало. Рябый типленок, рябый пинжак, ря́бая какая‐то трава стала, ря́бые полоски на материи, большей рябый камень, пройтить скрозь тый рябый лепешник...
     
    Backwoods Rover, Duplik, NEMO и 3 другим нравится это.
  5. Offline

    prus_yar Вольноопределяющийся

    Регистрация:
    13 май 2012
    Сообщения:
    81
    Спасибо SB:
    280
    Отзывы:
    13
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Прусохово
    Имя:
    prus_yar
    Интересы:
    Тверская Смоленщина
    С
    Са́желка
    — искусственный, выкопанный пруд. Слово, которое не раз приводило в шок многих коренных жителей Твери, Москвы, Питера и пр. Относительно недавно прочитал я в воспоминаниях известной писательницы Е.Н. Водовозовой, чьё детство в середине XIX века прошло в имении Морозово на берегу озера Щучье, объяснение этому. Она писала, что при очень большом улове рыбаки часть рыбы выпускали («сажали») в небольшие пруды, чтобы она долго потом могла быть свежей подана к столу помещиков, или панов, как принято говорить в наших краях. Водовозова прямо называет такие специально выкопанные пруды сажалками. При этом понятно, что во второй половине XX столетия хозяйственный смысл таких прудов был иным — они использовались прежде всего для того, чтобы поить колхозно‐совхозный и домашний скот. Но и караси там тоже водились (см. накидка). Но существует ещё одна версия: на Смоленщине сажелкой называли яму с водой, в которой замачивали (опять же «сажали») лён перед обработкой.
    Сало́дкий, соло́дкий — сладкий. Видимо, имеет место простонародное произношение — солодкий чай, солодкие конфеты, салодкие яблыки. «Ту, яблык быдто как лесовка, его ж не зъись, ажно слезы капають. Я табе завтри моих солодких занесу...»
    Само́му, самэй — самому, самой. «Дону с плота не достать, невож самому залазить туды придется»; «Маньке самэй до Троицкого добечь было́ надо»; «Мене самому тэй дорогой на колеснике не проехать». Особенности местного не словаря, но говора.
    Са́рпать, заса́рпать — сопеть, засопеть, очень громко дышать. Обычно использовалось в негативном смысле — как подчёркивание чьей‐то обиды или неудовольствия. «А вы што тама в калидоре сарпаете? Забоялись, знать, што забьём?!»; «Вчитель по грядам еще тишей пройшов, а Витька засарпав, и ён учув». По звуковому эффекту близко к значению глагола «двошить».
    Сбро́дать — хулиганить, воровать тайком (обычно о домашних животных). «И тая кошечка у их складная, шеклатая, да дуже сбродная...»; «По яблыням ноччей ктой-то сбродаеть, натину топчеть...».
    Свиста́ть — свистеть. «Засвистав, ажно в ухах больно было́...»; «Ктой‐то усё свистав коло тына нашего, да Сашка и убег с им на гулянку». Своеобразной пацанской инициацией являлось самостоятельное изготовление свистка из зелёной ветки рябины или ивы. Надо небольшой ровный кусочек дерева с неповреждённой корой аккуратно обстучать рукояткой ножика, чтобы кора отошла и снялась трубочкой, а потом... Долго рассказывать. Тем более что вряд ли эта вековая технология сохранилась в памяти во всех подробностях. А вот дудку типа свирели таким образом вырезать значительно сложнее — и потому, что подобрать ровную ветку без сучков непросто, и потому, что отбить длинный участок коры, не повредив ее, ещё более тяжело.
    Сгина́ть — сгибать. «Сгинай тыи ветки сильней, тама ззаду орехов больше!»; «Гляди, дротинку сгинаешь и вторнешь у тую бальку»; «Хо́дить по деревне такей знаный хварсун, быдто ноги не сгинаеть».
    Сего́нни, сённи (сёння) — сегодня. Здесь всё понятно, по‐моему — но с учётом того факта, что все звуки проговаривались по местным языковым традициям очень чётко.
    Се́рен — очень твердый наст. Когда после весенней оттепели приходит сильный мороз, то иногда образуется не просто наст (это слово тоже было у нас известно), а крепкая снежно‐ледяная корка, способная выдержать даже вес взрослого человека. Понятно, что серен не только нравился охотникам и лесникам, для которых преодоление снежных полей превращалось в сплошное удовольствие, но и нас приводил в восторг. Это касалось прежде всего походов на Романову горку в Троицкое, где обледеневшие лыжные колеи превращались в почти горнолыжные трассы. А наши игры в войну из‐за благоприятных природных условий трансформировались в боевые действия с прорытием тайных «подземных ходов», строительством блиндажей и траншей, что привлекало к ним даже почти взрослых ребят.
    Серёдка — середина, сердцевина, внутренняя часть. «Штой‐то у мене у серёдке какая хвороба завелась»; «Ее родня у самэй серёдке деревни живеть, где дорога на реи»; «Капусту почки усю червяк какей-то подъев, тока сама́я серёдка у кочнов целая».
    Сжу́литься — ссутулиться, съежиться, даже согнуться. «Сидите тута, сжулившись...»; «Ены, как из воды выбегли, дак сжулились и шибчей надеваться. Халонно вчора было́!»; «У Насти хребтина быдто болить, вон пойшла с коромислом как сжулившись».
    Си́кать — пи́сать, справлять малую нужду. Употреблялось исключительно в отношении маленьких мальчиков (наверное, и девочек тоже, но слышать по понятным причинам мне это не приходилось). «А ты, милёк, забег бы за тое дерево, посикав...»
    Си́вый — седой. Про мужчину, у которого стала пробиваться седина, говорили, что он троху засиве́в или подсиве́в, а про сильно поседевшего — вся голова стала сивой.
    Сле́дно — в контексте выражения "как следно быть", то есть — как следует быть, как надо. Классический пример: наш военрук в Жарковской средней школе по имени Николай Самойлович. Добрый по сути дядька, он категорически не справлялся с нашим буйным 9 «Г» и периодически орал на уроке для поднятия дисциплины (без особого успеха, впрочем): «Медведев, сядь, как следно быть!», «Марков, слушай, как следно быть!».
    Ска́бка — заноза. Имелся в лексиконе также соответствующий глагол заска́бить. Количество заноз, поражавших руки‐ноги российского деревенского жителя, неисчислимо, потому что вся его жизнь связана с деревом — с досками, тёсом, дровами, жердинами и столбами для изгороди и зародов, с рейками и драницами, с помощью которых крыли крыши сараев толем и рубероидом. «Дуже руку́ я заскабив учора...»; «Глубо́ко гдей‐то скабка сидить, ажно булдырь на лытке раздувся!». Лет в десять‐одиннадцать каким‐то образом я загнал огромную скабку под ноготь большого пальца руки и помню до сих пор настоящие мучения, которые пришлось испытать мне тем летом. Старый ноготь слезал (его «согнало», как обычно говорили у нас) целую вечность, чуть ли не всё лето, и палец сильно болел, пока новый ноготь вырастал под ним...
    Скачо́к — кузнечик. Ловить кузнечика, особенно большого, в густой траве довольно трудно и интересно. Сравнить можно только с настоящей охотой, которую мы в раннем детстве устраивали за майскими жуками. Обычно это делалось в сумерках: нужно было сориентироваться по направлению низкого гудящего звука и сбить жука взмахом куртки или пинжака. Их собирали в какой‐ нибудь сосуд, чтобы назавтра похвастаться перед приятелями количеством жуков и своим удальством. Ещё мы их таскали в школу, где на переменах (а иногда и на уроках) устраивали бои жуков. Четко помню май 1972 г. и вымоленную у родителей ночную те‐ летрансляцию финала Кубка кубков «Глазго Рейнджерс» - "Динамо"(Москва). В самый напряженный момент второго тайма (помните, когда динамовцы забили два мяча подряд и забрезжила надежда!) майские жуки с громким гудением взлетели из стеклянной банки, как‐то стянув прикрывавший её кусок марли. Ловил я их, разлетевшихся по всему дому, уже вместе с проснувшимися отцом и матерью.
    Скла́дный — ладный, соразмерно сложенный (о человеке), качественно изготовленный (о предмете). «Какие унуки́ у тебе, Даниловна, обаи большие вже да складные!»; «Косовилину Толька мене поделав складную, а то с тэй косой совсим я замучилась...»; «Курту складную еще купляли, будеть у Троицкое у ей вчиться бегать».
    Скли́зкий — скользкий. Соответственно могла быть склизкая обувь и склизкая погода, склизкая трава после дождя, на которой ты посклизну́лся, когда был просто обязан забивать гол. А когда выпадал снег и подмораживало, ты мог услышать от приятеля: «Давайте посклизи́м!», т.е. ногами прокатаем снег, превратим в лёд тропинки на пригорках по дороге домой. Эта операция всегда вызывала лёгкое недовольство взрослых — как по причине понятного неудобства для пешехода, так и из‐за того, что в итоге стиралась подошва обуви у тех персонажей, кто задумал посклизи́ть.
    Скороди́ть — боронить, разрыхлять. Можно привести пример употребления глагола прямо по смыслу («Ту, по такей погоде небось давно вже скородить надо!») и косвенно («А я ему как тьмякнув под дых, ён ажно по грязи́ ногам заскородив...»).
    Скрозь — сквозь. Наверное, чего‐то особенно жарковского в этом слове нет — понятие простонародное общероссийское, так сказать. Помимо уже упомянутых примеров: скрозь болото, скрозь покос, скрозь дождь‐заливе́нь, скрозь памжу...
    Скрыгата́ть — скрежетать. Скрыгатать мог сосед‐тракторист, долго и сладостно ранним утром заводивший своего железного коня, или ребёнок, с азартом мастеривший нечто важное для себя из металлолома, или... В общем, возможны варианты, но в любом случае словоупотребление имело негативный оттенок.
    Скрыль — кусок, ломоть (хлеба). До чего же он был вкусен, толстый скрыль тёплого хлеба из детства, обильно намазанный по‐ видлом или чаще самодельным коровьим маслом и посыпанный ещё сверху сахаром или солью... А можно даже и без масла — просто скрыль, предварительно сбрызнутый водой, чтобы сахарный песок не ссыпался. Или просто посыпанный солью...
    Скры́ня — сундук. Редко употребляемое слово из лексикона деревенских бабок, причем многие мои ровесники даже не понимали, о чём идёт речь. «Невош мене жакетку со скрыни таперь доставать...» Тем не менее их образ жизни и привычки очень любопытны: например, каждодневная приверженность традиционному блюду (варёная картошка «кругляками» с сороквашей), которое я считал просто невкусным. С другой стороны, с колхозной пенсией в 12 рублей на рубеже 60–70‐х гг. особо не разгуляешься. Или привычка не пользоваться кошельком, а тщательно увязывать бумажные деньги и мелочь в чистейший носовой платок, чтобы потом медленно развязывать его в магазине или на почте. В хатах таких бабушек можно было увидеть не привычные уже тогда проводные радиоприёмники, а круглые тарелки репродукторов из чёрной плотной бумаги, как в фильмах про войну. У многих на столе или подоконниках лежали простенькие вышивки и самодельные полотенца‐утирки, в домах имелись даже ручные прялки (кстати, их функционирование очень привлекало меня в раннем детстве). Года два моей дошкольной жизни я провёл рядом с бабками Степанидой (Степохой) и Настей Яковлевными, оставаясь у них иногда до вечера. Дело в том, что отец мой Анатолий Михайлович учительствовал в Рысном, что за шесть километров от Прусохово, и возвращаться каждый день домой по причине инвалидности ему было затруднительно. У мамы Ольги Сергеевны работа председателя сельсовета требовала многих хлопот и разъездов, так что даже приходить домой на обед из Троицкого у неё не всегда получалось. Поэтому после смерти моей бабушки Варвары Петровны, или бабы Вары, вопрос присмотра за маленьким ребенком (мне не было тогда и трёх лет) встал, так сказать, весьма остро — детсада или яслей в деревне не существовало. Нанимались какие‐то няньки (почему‐то из дальних деревень и даже из Жарков), но проживали они у нас недолго — у одной возникала необходимость ухода за больным родственником, у другой дочь сама родила ребенка и вытребовала её домой и пр. Часто мама брала меня с собой на работу, иногда оставляла у соседей, но проблема требовала решения. Вот и возник от безысходности вариант одиноких неразговорчивых «Яшкиных девок», как их грубовато называли в округе. Пребывание моё у них было невесёлым — в основном я занимался тем, что колотил молотком лесные орехи (для этого в половничине делалось специальное углубление), мотался у окна, ожидая возвращения матери, листал принесённые с собой книжки или крутился около бабок, занимающихся своим нехитрым хозяйством. Поэтому представление о традиционном образе жизни этого поколения у меня имеется.
     
    Backwoods Rover, Duplik, NEMO и 3 другим нравится это.
  6. Offline

    prus_yar Вольноопределяющийся

    Регистрация:
    13 май 2012
    Сообщения:
    81
    Спасибо SB:
    280
    Отзывы:
    13
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Прусохово
    Имя:
    prus_yar
    Интересы:
    Тверская Смоленщина
    С (окончание)
    Скря́тать
    — сорвать затянувшуюся ранку, больку. Как и в случае со скабками, такая прямая и явная угроза есть неминуемая черта имиджа деревенского пацана. Тем более что летом много ходили босиком — часто так было просто приятнее и удобнее. Но и опасность ободрать ногу, а потом сорвать какую‐то чуть затянувшуюся глубокую царапину была велика: например, во время футбольных сражений. «Ти ошалев ты, дурак неккий?! Ты ж мене больку на мыщелке скрятав! — И стоить табе, сам нашим ноги куе́шь!» Интересно, что в словаре Даля «скрятать» на новгородском говоре значит «тронуть, сдвинуть с места». Согласитесь, что смысловая связь здесь присутствует.
    Ску́сть, обскуба́ть — щипать, ощипывать. Обскуби́ть — соответственно, ощипать до конца, начисто. Существовала у нас практика ощипывания домашних кур перед приготовлением (вы не представляете, насколько вкусной получалась эта птица, затомлённая до золотистой корочки в русской печке, в чугунке с луком и чесноком, залитая там сметаной, простоквашей и ещё чёрт знает чем!), поскольку мягкими перьями и пухом набивались потом подушки и перины. «Обску́бла две куры сегонни, ажно у самэй пястки бо́льные!» Но слово могло быть использовано и в переносном смысле: «И откудова тыи птушки налетели — усе вишни обску́бли, паразиты!»
    Слухмя́ный — послушный. Можно сказать, явная альтернатива абанитому. «У Васильевны Райка слухмяная девка, и воду́ принесеть, и гряды полье́ть, и корову с поля загонить, и матке поперёк ничого не скажеть... Золото, а не дочка́!»
    Смуни́ть, обсмунить — сложно объяснить, типа одним движением руки собрать в ладошку что‐то с ветки. Например, ягоды черники и смородины. «Не, мы вже с Сашкой коло тэй мочижины усю черницу обсмунили...» Иногда это касалось и походов за яблоками: «Ноччей у Насти Кавоти яблыню медовку, знать, совсим обсмунили».
    Сне́тельку — вдруг, внезапно. Малоупотребительное слово, звучало в основном из уст пожилых людей. «Ярка снетельку у мене на копыто не встаеть, надо б Ваську‐велицинара звать...»; «А как снетельку грымнуло, я вже поня́в, што двум нам с бабой стог сметать не суздолить».
    Сни́зок, зни́зок — понималась одежда, снятая и брошенная вся сразу (например, мокрая куртка, рубашка и брюки) — (см. ринуть). Основа для периодических претензий к юному поколению со стороны родителей, которые совершенно справедливо требовали одежду разобрать, повесить, просушить, а не бросать снизком. Совси́м, завси́м — совсем. Любопытно, что слово не белорусское, а украинское.
    Сопля́стый — сопливый, простуженный. Я уже упоминал о любопытной особенности «жарковского языка» — в некоторых случаях суффикс ‐ат (‐ят) имел прибавление звука ‐с (см. лобатый)
    Сороква́ша — простокваша. Само это слово «простокваша», как и имеющееся в словарях «сырокваша», подчеркивает, что образуется продукт без всякой искусственной помощи скисанием сырого молока. Сорокваша является основой большинства деревенских молочных продуктов, поскольку с её верха снимают сметану, а основная масса идёт потом на приготовление творога. Как уже говорилось, наряду с варёной картошкой сорокваша служила повседневным питанием пожилых людей — сейчас бы сказали, что они сознательно шли на диету, хотя дело было, конечно, в дешевизне такой еды.
    Сосо́нник — сосновый лес, роща. Аналогично с березником и алешником. В болотистых окрестностях Троицкого сосен было немного (правда, на Прусоховском мху сухие его «острова» обильно зарастали ровными, почти корабельными соснами), но вообще в Жарковском районе большие и очень красивые сосонники не редкость. Их можно увидеть вдоль современной автодороги Западная Двина — Жарковский. Имелось у этого слова и ещё одно, неожиданное значение, понятное только местному жителю: «Ту, не уехавши Нюрка никуды, ена у сосоннике у Жарках снова́ заболемши лежить!» Дело в том, что корпуса районной больницы располагались на окраине поселка, в окружении большой сосновой рощи.
    Спа́риться — сильно устать, запариться. «Совсим спарились, верно, по такей жаре, с Коленидова ишовши...»; «Ти не спарилась девка у тебе у такей курте толстой, глянь, споте́ла уся...». Наверное, этого же происхождения слово «испарина».
    Спа́рный — парный, сдвоенный. Бытовое произношение, наверное. Сдвоенный, сросшийся орех лещины (редкость большая, надо сказать) назывался «спо́рыш», а парные карты — «спа́ры». «Што сидишь атопком, спары шибчей скидай!» Вообще деревенские карты — это отдельная история. В ходу были дураки — подкидной и тот, который почему‐то назывался русским (в нем ходить было надо как раз «спара́ми с добавочком»), «Акулина» — у нас она называлась, надо признаться, «ссульей», «Веришь — не веришь», бесконечная «Пьяница», «12 дураков», правила которых уже не помню, и другие, которых забыл даже названия. Когда подросли немного — бесспорно стал лидировать общероссийский «козёл».
    Сплётки — сплетни. Ругались между собой наши деревенские тётеньки нельзя сказать, чтобы совсем редко. Наверное, сама непростая жизнь на селе при наличии большого хозяйства постоянно воспроизводит мелкие бытовые конфликты — типа чья‐то корова забола соседскую, а собака зьев типленка, — но ссоры по таким поводам не отличались обычно большим накалом. Другое дело, если кто оказывался под подозрением, что «сплётки про мене сплетать дуже любить, и про мужика моёго, што быдто ён совхозную рожь кажный день по мешку кра́деть...». Вот тут уже всё становилось серьёзнее...
    Спо́ркий — проворный, ловкий. Возможны вариации: «Давайте поспорче́й сено в копёшки гребите, а то совсим тёмно станеть!» Или: «Мои дуже спорко у грибы сбегали, ти не две набирки груздо́в принесли...»; «Споркие кони у Воронах стоять, тока без само́го Митьки никуды их не запре́чь...»; «Какей малец етот ор‐ дынский споркий да чукавый, усе вчителя его хвалють».
    Спри́ходу — рядом, вблизи. «И топор, яносыби, неси, сприходу в хате лежить...»; «Невже все, ён сприходу ничох не увидав, не- впрокий!».
    Спужа́ться — испугаться. Тоже не местное, а простонародное произношение. Наверное, так говорили во всех русских деревнях. «Грозу боюся, Федоровна моя, усюды я ее пужаюсь...»; «Тый змея дурная чуть свет как в фатэрку застукочеть, и мы лишей дажесь спужались...». Понятно, что так способны говорить исключительно женщины, а бесстрашным и брутальным жарковским мужикам полагалось лишь стойко произносить в адрес недруга: «Ты мене не пужай, не спужаешь!»
    Ссу́льи — рыжие мелкие муравьи (мура́шки, в местном варианте), живущие в земле. Их укусы очень болезненны, больнее крапивных ожогов, и кожа от них долго зудит и чешется. А поскольку летом большую часть времени мы проводили на траве, то урон нападения этих существ наносили немалый. В отличие от своих чёрных собратьев, совсем даже неопасных в этом смысле. А муравейник лесных муравьев или, безразлично, земляных, назывался «мура́шник».
    Стега́ — тропинка. Такая форма, как стёжка, использовалась очень редко. «Как по тэй стеге скрозь алешник пройдешь, Зинкино лядо и видать вже будеть...»
    Страми́ться — понятно, осрамиться. Понятен и другой родственный глагол: страми́ть. Упоминаю я этот ряд ради, пожалуй, единственно оригинального жарковского слова «страме́ц». Перевести на литературный русский трудно — что‐то типа «осрамившийся человек» или «человек, которого осрамили». Понятно, что в воспитательных целях фраза «Ай, страмец ты, страмец, как же ж мене нонече людя́м у гла́зы глядеть...» звучала во время нашего счастливого детства довольно часто.
    Сто́ить — сложно обьяснить, но это что‐то вроде назидательного резюме, которое подчеркивает, что ты поступил неправильно и все твои несчастья произошли от неправильного поведения. Типа «Так тебе и надо!» Например — «Што, собака тебе ти укусив?! Стоить табе, сам раздражнив!». Или в чисто взрослых отношениях и претензиях: «Стоить ему, дураку, как скрозь тый березник на телеге ездиеть, никох ни разу не возьметь...»
    Стреха́ — нижний край крыши. «Глянь, с крышки под хату вода текеть, ти надо под стреху с какей лоханкой бечь...»; «А у мене под стрехой восы (осы) затым летом еще гнезды страшные свили!».
    Суздо́лить — в выражении «не суздолить», что означает «не смочь, не потянуть». «Мы с дедом вже старые дуже и опорхлые, тым летом и не суздолели покос...»; «Не, я тый мех поднять, верно, не суздолею».
    Сумёт — сугроб, снежный намёт. «Дорога, как чули люди добрые — усюды сумёт на сумёте, скрозь их на коне не проехать»; «За Петькиной пуней на сумёте следы лисьи видали». Кстати, потом дядя Петя выследил эту лису, загнал её на крышу хлева и убил поленом!
    Су́нуться — уткнуться, воткнуться во что‐то, даже упасть. «На кладках обаи мы засклизили, и аж у лужину обаи сунулись...» Однако глагол имел хождение ещё в том смысле, что обозначал угрозу внезапной, неожиданной смерти. «Нервы мене порвали совсим, усё внутрях колотится — знать, сунусь скоро, во тады завы́ете, шешки, без матки...»
    Схова́ться, схова́ть — спрятаться, спрятать, убрать. «Сховав я тады скорей от их мотоцикл у лепешник и пойшов на большак...» «А я велела, штоб зразу сховали чашки у буфет у калидоре...» «Дожж такей заливе́нь, што сховались мы под больше́й липиной и сидели...»
     
    Backwoods Rover, Duplik, NEMO и 4 другим нравится это.
  7. Offline

    prus_yar Вольноопределяющийся

    Регистрация:
    13 май 2012
    Сообщения:
    81
    Спасибо SB:
    280
    Отзывы:
    13
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Прусохово
    Имя:
    prus_yar
    Интересы:
    Тверская Смоленщина
    Закончу выкладывать, перешлю текст
     
  8. Offline

    Любовь Н. тверская смолянка

    Регистрация:
    15 дек 2014
    Сообщения:
    4.806
    Спасибо SB:
    11.628
    Отзывы:
    330
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Тверь-Смоленск
    Интересы:
    генеалогия
    Спасибо!
     
  9. Offline

    prus_yar Вольноопределяющийся

    Регистрация:
    13 май 2012
    Сообщения:
    81
    Спасибо SB:
    280
    Отзывы:
    13
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Прусохово
    Имя:
    prus_yar
    Интересы:
    Тверская Смоленщина
    Сергей Голубев. "Толковый словарь жарковского языка ...". Тверь, 2016.

    Т
    Табе́ — тебе, сабе́ — себе
    . Отмечу, что в тексте я много раз упоминаю эти местоимения. По поводу произошедшей замены е на а, если их сравнивать с великорусскими образцами, — на мой взгляд дилетанта, тут имеет место, как и в большинстве похожих случаев, прямая связь «жарковского языка» с белорусской традицией более твёрдого произношения гласных.
    Тады́ — тогда. Ещё несколько наречий и местоимений, звучащих широко и простонародно: та́мотьки, та́ма — там; тапе́рь, тапе́ря — теперь.
    Та́я — та, тый — тот, ты́и — те, за тым — за тем, за тэй — за той, за ты́ми — за теми (см. также затым).
    Ти — очень распространенная в наших местах вопросительная частица, аналог великорусского опять же вопросительного «А?» («А машина стоит у подьезда?») В принципе это заимствование из белорусского языка, классическим проявлением которого является знаменитая фраза «Ти лили́ оли́ю в бульбу?» («А наливали масло в картошку?»). Пример: «Ти быв ты тама? Ти сказали ены што табе?»
    Ти́пка — курица, типлёнок (типляты) — цыплёнок (цыплята). Те самые существа, которых подзывали местным способом: «Пыль-пыль-пыль!»
    Тишей — тише. «Тишей! А то заболмотав, не учу́ть самэй ничого!»; «Тады я к им еще потишей подойшов. Гляжу — ены за пуней чим‐то хрумстять».
    Ткать — ткнуть, тыкать пальцем, тихонько толкнуть. Существовало наряду с обычным значением глагола «ткать», и последний спрягался как «я тку, ты ткёшь, он, она ткёт, мы ткём, вы ткёте, они ткут». Если же глагол употреблялся в указанном выше местном значении, то произносилось: «Я тка́ю, ты тка́ешь, ён, ена тка́еть, мы тка́ем, вы тка́ете, ены тка́ють...» То есть можно предположить, что как‐то выпал звук «ы» — и тогда всё становится понятно: «Я тыкаю, ты тыкаешь» и пр. А так обычно звучало: «Гляжу, его со двора Манька правда протурила, ткаеть дурака у самую у хребтину...» или «Ткаю пальцем у тую буханку — знать, снова́ тестяный хлеб купляла в мага́зине!».
    Топу́чка — болотина, опасное место на болоте (см. мох).
    То́рбочка — сумочка, мешочек. Поскольку пластиковые пакеты в СССР в 60–70‐х гг. прошлого века практически не производили, без матерчатых сумок и пр. обойтись было действительно невозможно. Простые целлофановые («салофаные») пакетики тоже появились не сразу — во времена моего детства в продовольственных магазинах при покупке товар насыпался в кульки, заворачивался в бумагу или, несколько позже, укладывался в бумажные мешочки. «Зачим ты по усей избе раскидав, чуда, свои торбочки!» В маленьких полотняных мешочках мы таскали в школу собранные на весенних каникулах берёзовые почки — надо сказать, что этот постоянный оброк порядочно портил настроение перед каникулами. Правда, когда почки заменялись на сосновые шишки, единицей измерения становились уже не 200‐граммовые стаканы, а десятилитровые ведра, поэтому шишки в школу доставлялись уже в рюкзаках. В некотором смысле торбочка ещё являлась аналогом лакомки — потому что, имея в виду перспективу пропащего, по мнению родителей, школьника по достижении совершеннолетия пойти по миру. «Побегишь тады по людя́м, ажно подскакивая, тока корки каляные в торбочках стукотать будуть...»
    То́ркать — совать, несильно толкать, ткнуть, что приближает глагол по значению к «ткать». «Дак Гришка торнув его у бок и гово́рить, штоб оббег лучшей ззаду...» В свою очередь, то́ркаться, то́ркнуться (то́рнуться) — соваться, толкаться куда‐то. «Ну, я было́ торнулась к им на крыльцо — а у их хата замкнутая...» Требло́ — толстый живот, пузо. «Пока Петька своё требло с ленохи подняв, баня с каменки и сгорела...»; «Девки у их уси дробненькие, а батька с дедом обаи пукатые, треблатые».
    Тро́пать, тро́пнуть—вздрогнуть,шарахнуться,нервнопереступить ногами. Используется обычно по отношению к домашним животным («Кто ж знав, што от водней етот конь так ногой тропнеть?!» Иногда и для характеристики поведения людей: «Ти видали, как Райка у колодися тропнула, кады я в ее холодёнкой порскнув...»
    Тро́ху — немного, чуть‐чуть. Примеров употребления здесь более чем достаточно.
    Ту! — восклицание, отражающее упрек, разочарование, несогласие говорящего. Своеобразный маркер для выходцев с данной территории — мне неоднократно рассказывали, что по этому возгласу в Твери практически безошибочно определяется экс‐жарковчанин (или бывший житель прилегающих местностей Западнодвинского и Бельского районов). Поскольку эмоциональная окраска в этом восклицании явно преобладает — по сути, в переводе на литературный русский оно означает что‐то вроде «брось, перестань, замолчи» — то избавиться от старой привычки оказывается довольно затруднительно. Общерусский простонародный аналог, почти вышедший из употребления: «Тю!» Тот, на кого вечно ту́кают, то есть постоянно обрывают, затыкают, называется «ту́кала». Правда, нужно отметить, что, по словарю Добровольского, тукала — «крикун, раздражающий своими воплями и громкими криками». Но, в общем‐то, это близко...
    Тьмякнуть — стукнуть, ударить. «Щас как тьмякну табе по башловке...»; «Поглядять на вас добрые люди, поглядять, да как тьмякнуть по ялкам — не илгите, скажуть...».
    Тьмя́ный — мутный, тёмный. Тьмяный день, например. «Верно, тьмяно сегонни телевизер показываеть». Тьмяные брюки, тьмяное небо с тучами, тьмяная вода...
    Тын — вид изгороди, частокола (см. згарода).

    У
    Уби́ться
    — сильно ушибиться, разбиться, удариться. «Мыщелок у Толика совсим опух, у уторок с телеги убився...» «Дорога нонече склизкая, мы с Троицкого ийшли, уси убились» Или: «Я ж тебе коло реи шукала-шукала, прямо убилась!»
    Уку́сно, уку́с — вкусно, вкус. «Ти усё ты зьев, милёк? Ти укусно было́ табе?» Укусные тёртые картофельные лепёшки, или тертуны, жареная картошка со шкварками, жареная домашняя колбаса, квашеная капуста с укропом и клюквой, яешня с салом, борщ, упорно называемый супом, приготовляемый из бурашных хряпок с сороквашей, томлёней в чугунке в русской печке со сметаной, луком и чесноком петушок-типленок и многое другое — это всё было очень даже укусно...
    Уну́к, уну́чка — внук, внучка. Городских унуко́в, которые на лето приезжали в окрестные деревни, было много. Понятно, что главную их часть составляли «жарковские», то есть жители райцентра. Но приезжали ребята и девчонки из Ленинграда, Мурманска, Горького, Москвы. Мы ждали их приезда — у каждого были свои приятели, и их участие в наших нехитрых делах придавало им новый импульс (иногда неожиданный для родителей и бабушек).
    Упа́кать — угодить, приноровиться, пойти навстречу. «Николи етой вчительнице мене, видать, не упакать, двойки ни за што ставить...»; «И посля́ (то есть после) работы на покос на лядо вчора сбегав, и с комбайна рожь куря́м нанес, а усё ровно ей, змеине, не упакав...».
    Уро́довать — капризничать (обычно о маленьком ребёнке). Честно говоря, никогда не слышал, чтобы слово употреблялось в уничижительном или резко негативном контексте — скорее, как простая констатация факта. «Чу́ли мы тута, троху у вас племенник городскей уродовав. Ти болить што у его, ти ко́го напужався?!»
    Уро́ссып — врассыпную. «А как ена с хаты выскочила, мы уси с яблыни уроссып бечь»; «Пастухов етыих нетути, коровы наши хде хочуть ходють, овечки уроссып...»; «Ветер какей поднявся — прямо памжа, градины как горох, стукають об кладку уроссып».
    Уружа́ться — вооружаться. Это скорее к вопросу о классических развлечениях младшего школьного возраста: «Дуже сурьезно вы, мальцы, нонече уружились. На войну обаи почки готовые, тока волосья дыбором!»
    Усю́ды — повсюду, всюду, везде. Усюды я торкаюсь, усюды ены пробегли, усюды их знають... Пользуясь случаем, даю список главных деревень нашего околотка: Троицкое, Прусохово, Пожоги, Станы, Рысное, Коленидово, Ордынок, Зекеево, Пустошка, Задорье, Вороны, Ижорино, Уплохово, Абурочное. Потому что был я там усюды.
    Ути́рка — полотенце. Уже упоминалось, что мне пришлось застать ещё времена рукодельных утирок, то есть вышитых льняных полотенец. С начала 70‐х годов они стали уступать место фабричным махровым и вафельным изделиям, но старушки долго сопротивлялись нововведению, упорно развешивая возле умывальников старые утирки.
    Ушла́тый — ушастый. Как вариант лёгкой издевки какого‐нибудь признанного школьного острослова, умело для большего смеха переходившего с обычного русского языка на жарковское наречие: «А табе, малец, снова́ ничох не достае́тся — дуже ты, милёк, ушлатый!» Ну, скажем, это могло звучать при разделе какого‐ то совместно натыренного или собранного имущества. Правда, обычно сливы, яблоки или супервкусные стручки зелёного гороха с совхозного поля упаковывались, так сказать, индивидуально — этому сильно способствовали наши традиционные для летнего времени «простые» спортивные костюмы. Их верхняя часть, если вы помните, представляла собой что‐то вроде футболки с длинным рукавом и с пропущенной по её низу, по животу, резинкой — поэтому натолкать что‐то себе за пазуху было очень даже удобно.
     
    Backwoods Rover, Duplik, NEMO и 3 другим нравится это.
  10. Offline

    prus_yar Вольноопределяющийся

    Регистрация:
    13 май 2012
    Сообщения:
    81
    Спасибо SB:
    280
    Отзывы:
    13
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Прусохово
    Имя:
    prus_yar
    Интересы:
    Тверская Смоленщина
    Ф
    Фате́рка, фатэрка, хватэрка
    — форточка в окне. Словарь Владимира Даля указывает, что фатерка в южнорусском говоре также существует в значении «форточка, растворка, оконенка». «Закрый, доча, фатэрку, халонно штой‐то к вечеру́ у хате стало...»; «Неколи тыи змеи мячиком чуть мене фатэрку не высодили!».
    Фляга — понимались фляги исключительно в 40 литров, используемые в хозяйстве для хранения воды, а в совхозе — для сбора молока в частных хозяйствах и на фермах. Отвозили продукт на молокозавод в Жарках на тракторных тележках, причем до постройки в середине 70‐х гг. более‐менее сносной грунтовой дороги из Троицкого до Воронов доехать до райцентра, так сказать, без пересадок можно было только таким образом. Набивалось рано утром в эти колёсные прицепы до десятка человек (несмотря на категорическое запрещение ГАИ — потому что время от времени тележки имели обыкновение переворачиваться на наших колдобинах), которым было необходимо показаться в жарковской больнице или что‐то купить в промтоварных магазинах. Во второй половине дня экзотический экстремальный транспорт отправлялся в обратный путь, нагрузившись, помимо обозначенных пассажиров, теми же флягами с обратом (обезжиренной субстанцией, которая получалась после переработки молока на сепараторе и использовалась для выпаивания телят). Резкий кислый запах этого продукта запомнился, наверное, многим. Все прочие фляги, в том числе классическая армейская, назывались исключительно фляжками.

    Х
    Ха́та
    , ха́тка — изба. Пожалуй, фраза «иди в хату» в наших местах явно преобладала по отношению к своему аналогу «иди в избу», хотя второе тоже употреблялось довольно часто. Как правило, именно в хате мужикам приходилось перекрывать крышу, чи‐ нить крыльцо, менять пару венцов сруба и т.д. При этом ещё
    было в ходу выражение «халу́па, халу́пка», которое не носило негативного смысла, а скорее грустно‐шутливо демонстрировало, что хатка‐то больно маленькая или старенькая. «Невжели и ихняя халупа от етый памжи нахинулась?!»; «Нонече у Нилыча хорошая хата, крепкая, а старую халупу ён на дровы разобрав летось...»; «Такей мороз с то́го скресенья стои́ть, что у халупе Лёнькиной тыи бабки, знать, шибко заколели».
    Хварсу́н — франт, модник. Понятно, происходит от «форсун, форсить» с учетом особенностей жарковского (скорее, здесь российского простонародного) произношения. «Хварсунов городских вихлястых дуже слухать привыкший...»; «Ве́рнется с кина с Троицкого, хварсун, одёжу новую у хате снизком кинеть...».
    Хитри́на — хитрость, лукавство как свойство характера. «Етот малец с хитриной, видать». Отсюда ещё глагол «хитровать» и обозначение самого мальца — хитрун. Особа женского пола — хитрунья, соответственно. Могло обозначать манеру поведения не только людей, но и животных: «Кошечка шерая у мене троху, видать, хитрунья».
    Холодёнка — холодная вода. Вода, только что вытащенная из колодца, да в летнюю жару, после футбола или выхода за грибами, да из помятого жестяного ведра — ну что может быть вкуснее и желаннее! И одновременно: «Ти снова́ ты тамотьки холодёнку глокчешь?! Може, кволый завтри от ее будешь вже ходить, еле двошить...» Ещё холодёнка — это холодная вода из предбанника. В хорошо натопленной бане котёл, вмазанный в каменку, оказывался наполненным почти кипятком, и потому без сорокалитровых фляг, которые загодя наливались холодной водой и ставились в предбаннике, мыться было решительно невозможно. Холо́дное — холодец, студень. «Табе уж матка кричела-кричела, штоб шибче́й холодное с калидора нёс...» Несколько основополагающих моментов: процесс разваривания его составляющих происходил исключительно в русской печи, что доводило кости почти до мягкого состояния; хорошее, качественное холодное считалось таковым, если было особенно тугим, очень плотным по консистенции; холодное являлось сезонным, осенне‐зимним блюдом, потому что основывалось исключительно на свинине (см. лой). Дальше шли уже вкусовые предпочтения — мне, например, всегда нравился холодец из одного бульона, без мяса.
    Упомянем также местные особенности произношения слова «холодно» — холо́нно, хало́нно.
    Хо́та
    — хочется. По всей видимости, от «охота». В смысле: «Хота мене на мох сбечь за брусницей». И хошь, понимаемое в зависимости от контекста и как «хоть», и как «хочешь». «Хошь было́ праличу говорено, што не лезь, да ён, пралич, у тебе, верно, досужий...»
    Хотули́, хатули́ — изначально сумка странника, если следовать известному словарю Добровольского. У нас «хотулями» обозначались просто вещи, которые носят с собой или, лучше сказать, вообще всё, что может быть у человека при себе. «Дак невошь мене табе не пожалиться, кады раскидал усюды свои хатули!»; «Знать, идеть Настя Кавотя с хотулями, у меше́чках несеть».
    Хребёт, хребти́на — спина, понятно. «Как дам табе, дурак, кийком по хребтине!»; «Быдто ён вже ничох, отклеяв, тока ноччей хребёт троху еще у его ло́мить».
    Хрумста́ть, хрумсте́ть — хрупать, хрустеть. Могло относиться и к домашним животным, и к людям, причем совсем необидно. Согласитесь, ведь нельзя же не хрумстеть морковкой, сладкой белокочанной капустой или даже недозрелыми, но такими вкусными в середине июля зелёными яблоками?! Имелся ещё один близкий по значению глагол — хряще́ть.
    Хря́пки — ботва, ломкие и сочные стебельки молодой свёклы. Правда, в жару они выглядели часто по‐другому: «Совсим по такому лету бураки не отрастуть, ажно хряпки у их як неживые...» Также эти хряпки (не листья) были главной составляющей летнего замечательного борща, приготовленного на сорокваше в русской печке. Назывался он, тем не менее, «бурашным супом». «А Даниловны унук цельный чугунок бурашного супу с ба́биной забелкой, глядишь, и зьись!»
    Ху́кать — согревать, отогревать что‐то дыханием. Всем нам приходилось, например, хукать на озябшие руки или замерзшее оконное стекло, чтобы продышать там кружок, через который можно увидеть, что происходит на улице. Но и разгневанная мать семейства могла сказать при подозрении в несанкционированном употреблении спиртных напитков мужу: «Ну‐ка, хукни на мене», то есть «дыхни на меня».

    Ц
    Ца́цка
    — игрушка. «Такей больше́й малец, а усё у цацки дитячьи играется...» Например, мой сосед Витька и в 14 лет не перестал играть в машинки, буксуя с ними практически на коленках в грязи деревенской просёлочной дороги. Правда, иногда взрослые могли раздраженно назвать так вещи, которые просто не понимали: «Убери свои цацки со стола!» А ты ведь в это время разобрал (чтобы починить, конечно же!) старый радиоприёмник или электроплитку.
    Це́вки — внутренняя часть руки, от кисти до локтя. «У лепешнике зразу ободрались уси, у самэй цевки по сю пору́ в булдырях...»; «И етая собака как схватить мене клыком, вон какей синяк на цевке».
    Цели́к — идти или ехать «в целик» — значит ехать по снегу по непроложенной дороге или по полю. Выбираясь из леса и понимая, что наезженная тракторными санями колея далеко, поневоле пойдёшь напрямки по глубокому снегу, потому что так путь короче. А потом будешь, конечно, выколачивать снег из валенок и рассказывать, что шёл по полю в целик. Другое дело, что в сильные снегопады и метели сами дороги иногда переметало так, что по ним приходилось идти как в целик, то есть фактически торить тропу.
    Ци́блы (цыблы), циба́лки — высокая трава, ее длинные стебли (см. бичаг). Имелось и второе значение, более популярное — длинные, долгие ноги. Обычно при словоупотреблении демонстрировалось некоторое недовольство их наличием типа: «Расставив тут свои цыблы, не пройтить!»; «Зачим ему, лежню, батьке помогать, ён у Троицкое на гулянку бег, аж на цыблах подскакивав».
    Цыбу́ля — лук. Цыбуля — она и по‐украински, и по‐белорусски будет цибуля. В наших краях слово существовало, пожалуй, на равных правах со своим общерусским аналогом. Но бабки, вывешивая по осени за печь красивые связки лука, говорили именно о запасах цыбули на зиму — в отличие от среднего поколения и молодежи. А ещё иногда огурцы называли на украинский манер — гу́рки.
     
    Backwoods Rover, Duplik, Любовь Н. и 3 другим нравится это.
  11. Offline

    prus_yar Вольноопределяющийся

    Регистрация:
    13 май 2012
    Сообщения:
    81
    Спасибо SB:
    280
    Отзывы:
    13
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Прусохово
    Имя:
    prus_yar
    Интересы:
    Тверская Смоленщина
    Сергей Голубев. "Толковый словарь жарковского языка ...". Тверь, 2016.

    Ч
    Чало́
    , чело́ — передняя часть русской печи. В главных диалектных словарях под ним подразумевается загнетка или устье печи, то есть пространство, куда кладут дрова и горит очаг. У нас под челом понималась скорее передняя стенка, фасадная поверхность печи. Вдоль неё привешивалась жёрдочка, на которой сушились мокрые или какие‐то срочно постиранные вещи. «Мам, повешай рубаху на чало полавошей, а то на улице ена заивеневши...»; «Сыми с чела тыи вязёнки, пощупай, ти дуже ены каляные?». На загнетку же, в свою очередь, выставлялась на ночь для просушки зимой мокрая обувь.
    Ча́рки — медовые соты. Очень вкусная вещь, тем более что сам мёд в детстве как‐то я не очень уважал. Во-первых, он чересчур сладкий, во‐вторых, мёд был слишком обыденным явлением, в третьих, он ассоциировался у меня с простудой, чаем, лекарствами. А вот чарки совсем другое дело...
    Ча́стка — частичка, долька. «Тока на тэй частке, что коло згароды, бураки уродились...»; «Ты мене кинь с жидеша частки картошки выбирать!». В украинском языке тоже имеется слово «частка», которое значит «частица, частичка».
    Ча́шка — миска. «Чашку супа зьев у столовой на заводе и заболев, знать...» Особенно были популярны металлические чашки‐миски, а вот фаянсовые или фарфоровые точно были не в ходу. Тарелки, в свою очередь, именовались тарелками. Что же касается собственно чашек, то они назывались или кружками (то есть чай пили из кружек. Правда, моднее было чай разливать в стаканы с подстаканниками), или черёпками. Это касалось прежде всего тех чашек, что использовались в домашнем хозяйстве. «Зачепи, милёк, круп етыей черёпкой, рассыпь типлятам...»
    Чепела́ — «крюк с упором на деревянном черенке для передвигания, захватывания и поднимания горячей сковороды, не имеющей ручки». Сковородник, говоря по‐современному. Предмет, получивший всенародную известность после эпизода в «Дне выборов» с Алексеем Кортневым и поволжскими казаками, помните про историю с ча́пельником? Происходит от глагола «чепа́ть, чеплять», то есть «цеплять». Однако данный ухват мог использоваться и в другом направлении: «Щас как дам по хребтине чепелой!»
    Че́пка — цепочка. Цепь при этом оставалась цепью — и колодезная цепь, и велосипедная. А чепкой называлась, например, цепочка с гирькой на классических деревенских часах‐ходиках, которую нужно периодически подтягивать.
    Черни́ца — черника (см. брусница, земляница).
    Чи́та — некрасивый, уродливый человек. Могло быть прозвищем («Генка‐Чита») или характеристикой: «А глянем на его и порскнем — сам такей страшный, как чита...» Не знаю, связано ли это с известным персонажем прогремевших в 50‐х годах по всему СССР фильмов о Тарзане, но можно предполагать и такой вариант...
    Чмя́кать — чавкать. «А етот пехтерь узяв (взял) скрыль хлеба да шмат сала — и чмякаеть...»; «Дуже каша укусная — заместо супу ись будуть уси и чмякать».
    Чугу́н, чугуно́к — котелок. Выше уже говорилось об особенностях местной посудной линейки, но закопчённым, иногда с отколупнутой эмалью, чугункам принадлежит в ней особое место. Ведь в них готовили не только картошку «кругляками», грибы или холодное, но и варили еду для коровы, поросят, овец и др. Иногда в печи одновременно оказывалось пять‐шесть ведёрных чугунков и ещё несколько меньшей емкости. У хозяйки для них и ухваты (у нас они назывались «вилы», или «рогачи», по другому) были разные по величине Чу́да — чудной, чудак. Не имело обидного подтекста, скорее являлось дружеской, незлой констатацией странного, чудно́го поведения. «Племенник у Хрузы, бабы гово́рють, троху чуда...»; «Дак такей чуда никох не спужаеть, а люди, на его гледя (глядя), с рёготу помруть».
    Чука́вый — внимательный, хитрый, догадливый, любопытный. «Девка у тебе чукавая, напрямки шибчей батьки до коров добегла!»; «Брат у их, верно, чукавый был, ему дарма драницы у колхозе дали, ён еще на гармощке играв».
    Чуть, учу́ть — слышать, услышать. Очень распространенный и популярный глагол, хотя для людей, незнакомых с жарковским языком, обычно кажется весьма экзотичным. Я, ты, он (у)чул (произносится как «чув»), она чула, а мы или они — учули. Классически звучит вопрос: «Ти чули вы...» — а далее уже зависит от тематики. «Ти чув ты?! — Ну чув, быдто хто у болоте завыв по‐ волчиному...»
     
    Backwoods Rover, Duplik, Любовь Н. и 3 другим нравится это.
  12. Offline

    prus_yar Вольноопределяющийся

    Регистрация:
    13 май 2012
    Сообщения:
    81
    Спасибо SB:
    280
    Отзывы:
    13
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Прусохово
    Имя:
    prus_yar
    Интересы:
    Тверская Смоленщина
    Ш
    Шаблы́шка
    — см. ашпырок.
    Ша́вкать — говорить шепеляво или картаво, не очень членораздельно, бормотать. Наверное, не случайно в русском языке имеется близкое по значению «шамкать» — говорить невнятно, пришепётывая. Поэтому прозвище Шавкатый не несёт никакого негатива, а только подчёркивает специфику, так сказать, дикции, особенно в не совсем трезвом состоянии. С другой стороны, у словаря Добровольского несколько иная позиция: заша́вкать — значит «говорить шёпотом».
    Шекла́тый, шакла́тый — патлатый, лохматый, имеющий растрёпанные волосы. Соответственно они именовались шёклами (шоклами). Можно употреблять и по отношению к людям («Беги́ть по халупе, шёклы свои распустивши...»), и к животным («Собачка коло поштвы выеть чия‐то шеклатая...»).
    Шемела́ — грязная метла, используемая обычно для подметания двора — в отличие от домашнего голика, которым, кстати, хозяйки натирали до белизны некрашеные полы. Поэтому обещание дать «по лыткам шемелой» лишний раз подчёркивало, что твоим поведением очень недовольны, и вдобавок угрожало позором. Ше́рый — серый. Особенности простонародного произношения, наверное. «Шерым лапиком кухайку матка залапила»; «Забили у поле, знать, пастухи овечку мою шерую». Обидное деревенское прозвище Шеро́ха связано, например, с серыми следами оспы, оставшимися у женщины на лице.
    Ше́шка — распространённое ругательство, в основе которого представление о чёрте или домовом. «Иди под крышку, шешка ты рогатая...»; «Тыи шешки пьяные усю дорогу за реями трактором уездили». Характерно, что Лев Успенский в «Записках старого петербуржца», вспоминая о своих детских годах, писал, что в псковском говоре есть злобный шашко — чёрт, домовой.
    Ши́бко — очень, сильно. Шибко мокрый, шибко страшный, вчора што‐то шибко заколодило... Но имеется и другое значение — скоро, быстро. «Шибко оттудова прибег, шибко хату на пробой зачинила, шибко коликом тын подпер...» Соответственно, шибчей, шибчее — значит быстрее, скорее.
    Ши́ю — шью, значит. «Шию, шию, волку память зашиваю» — считалось, что так надо приговаривать при зашивании какой‐то внезапно обнаруженной прорехи на одежде, так сказать, на весу, на ходу. Потому что если этого не делать, то человек, которому зашивают на рубашке дирку, может потерять способность хорошо запоминать. А мне просто хочется просклонять оригинальные в жарковском языке глаголы «шить, мыть, брить». Я шию, мы́ю, бры́ю (иногда говорили бро́ю), ты ши́ешь, мы́ешь, бры́ешь (бро́ешь), ён или ена ши́еть, мы́еть, бры́еть. Мы ши́ем, мы́ем, бры́ем, вы ши́ете, мы́ете, бры́ете, ены шиють, мы́ють, бры́ють. Ещё упомяну повелительное наклонение: помы́йся и побры́йся (побро́йся).
    Шквере́ться — ныть («Не шкверися мене тута при людя́х, плаксун!»), но снова нужно упомянуть и о параллельном значении — делать еле‐еле, не решаться на что‐то. «Дак пакули ены тама шкверелись с Нюркой, тый и ушов с батькой от их...»
    Шпале́ры — обои. Видимо, просто устаревшее их наименование. Помню, что в 60‐х гг. многие старушки в целях экономии, видимо, оклеивали комнаты в своих избёнках не относительно до рогими шпалерами‐обоями, а газетами. И их можно было даже читать, когда тебе скучно...
    Шука́ть — искать, находить. Украино‐белорусский вариант, вроде бы даже на основе польского заимствования. «Грибы за тым сосонником мы тоже шукали, тока тама одны абабки...»; «Пошукала троху в калидоре, и мужикам на лавку прямо на кардонке закуску снесла».
    Шу́ма — мусор в доме или во дворе, который заметался соответственно веником или той же шемелой. «По полу́ догаешь, как конь, и шума за тебе воблаком летаеть...» Вспоминается ещё об обряде снятия сглаза, который заключался в том, что сначала мать или бабка почти в полной темноте сметала всю шуму в избе, потом эту кучку мусора под заговоры специально приглашаемой женщины нужно было несколько раз перешагнуть, потом её поджечь и в заключение — даже пописать на её остатки. Сам я этой процедуре подвергался только раз, когда в раннем детстве испугался злой собаки и несколько раз с криками просыпался — однако помню, что древний метод лечения меня не испугал, скорее заинтересовал своей сугубой таинственностью.
    Шы́я — шея. Просто хочется подчеркнуть местные особенности произношения. «Ти свернув ее как‐то, ти простудив, а шыя лишей болить...»; «Куды ты от чашки шыю воротишь! Ничох не ись, пралич!».

    Щ
    Щипцы́
    — клещи. Должен признаться, что в жарковском языке совершенно не употреблялось слово «клещи». С чем связана такая его особенность, непонятно. То есть щипцами назывались и плотницкие клещи, и щипчики для колки сахара, и даже пассатижи и слесарные кусачки. Правда, с середины 70‐х гг. гордое имя пассатижей широко распространилось по территории в связи с техническим прогрессом и включением в трудовой процесс молодого поколения.

    Щукрёнок, щукря́ты — щучонок, щучата (см. накидка).

    Ю
    Юга́
    — неприветливая, злая, сварливая жещина. Нет сомнений, что это местное выражение восходит к пресловутой «бабе Яге» и касается, так сказать, её базовых характеристик. «Дак ничого у ей и не допросишься, у етой юги, а може, што у ей и ёсь...»; «Как быдто юга на мальцев побегла, закричела невголосом».
    Ю́шка — жидкий суп, бульон. Имела место поговорка «Хошь не рыбно, дак юшно», по смыслу приближенная к известной — «Лучше синица в руке, чем журавль в небе».

    Я
    Яблыня, я́блык
    — просто особенности местного произношения. Повторюсь, что часто обдирали мы бесхозные яблыни почти в завязи, в зелепухах. Взрослые ругались, конечно, и угрожали скорым приходом дизентерии.
    Яе́чня, яе́шня — яичница. Как уже говорилось, классический завтрак для мужиков и весенний деликатес, потому что зимой куры, как правило, не неслись. Яе́чко — яичко.
    Як — как.
    я́лки — дёсны. «Зубья таперь вси повывавливались, одным ялкам дуже не нажуешь...» Или угрожающая фраза: «Не кинешь дражниться — щас я табе по ялкам как тьмякну!»
    Яно́сыби — поощрение к продолжению действия, типа «пусть продолжает» или же призыв не обращать внимания. Почему‐то говорили так в основном женщины, но не только старушки, а иногда тётеньки среднего поколения. «Яносыби, помый (помой) одёжу в лужине, шибко ена у тебе грязная...»; «Пущай дражнють, пущай, яносыби, а вы не слухайте етых лежней». Может быть, происходит от «оно себе»?
    я́рмолок — ярмарка. Словечко из воспоминаний старшего поколения — в советское время ярмарок не существовало, и даже базара в Жарках толком не было.
    я́рка — молодая овца, еще не котившая ягнят. Вычитал недавно, что в основе может находиться древнеславянский корень «яр», от которого произошло выражение «яровой хлеб» (посеянный весной — в отличие от озимого). То есть ярка — «весенняя», родившаяся весной овца.
     
    Backwoods Rover, Duplik, Шушуня и 4 другим нравится это.
  13. Offline

    NEMO Завсегдатай SB

    Регистрация:
    21 янв 2010
    Сообщения:
    2.349
    Спасибо SB:
    16.471
    Отзывы:
    564
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    69
    Имя:
    Алексей
    Интересы:
    История
    Спасибо, prus_yar, большинство слов знакомы. Когда учились в 9 -10 классах, деревенские жили в интернате. И Сергей Голубев - "Гуля", и Лёшка Марков, и Коля Колчев. Про Толика Исакова вообще отдельный разговор. Мы с ним в пятой комнате жили. Он всегда подражал говору старичков и старушек. И на магнитофон записывал. Его называли "Исак"- гусеничный трактор С-100.
     
    Последнее редактирование: 23 мар 2017
    prus_yar и Любовь Н. нравится это.
  14. Offline

    NEMO Завсегдатай SB

    Регистрация:
    21 янв 2010
    Сообщения:
    2.349
    Спасибо SB:
    16.471
    Отзывы:
    564
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    69
    Имя:
    Алексей
    Интересы:
    История
    prus_yar, осмелюсь поправить Сергея Голубева: Дивовáться – изумляться, приходить в изумление. Узнал это слово уже в Жарках, в средней школе, от одноклассника и приятеля Толика Исакова, любившего изображать своих знакомых (он был родом из деревни Берково, что на южном берегу озера Щучье). «А я вже видав...тиган, тиган (цыган)...как яво? Сульзэнко, Сульзэнко (то есть Шульженко – это колоритный местный алкаш Коля Долебанов в изложении Толика путал фамилию артиста Николая Сличенко) как пойшов, как пойшов! Тиганочка с выходом! Я прям сдивовався на тигана!» Постепенно в нашем кругу стало модно говорить «как Долебан»: «Мне химичка за самостоятельную четверку поставила. Я ж так сдивовався!» Исаков однажды даже записал Колю на магнитофон, и под всеобщий хохот мы не один раз слушали фантасмогорические пьяные рассказы. Например, про то, что он, то есть Коля Долебанов, родной сын маршала Жукова, и у них вся деревня состоит из потомков ближнего окружения маршала, поскольку, по местной легенде, именно здесь однажды остановился на ночлег во время войны штаб полководца. И заканчивал, требуя от своих собутыльников бежать за самогонкой: «Жуковцы, вперóд!»

    Местного алкаша Коли Долебанова не было. Был Николай Зорин. Сейчас в Питере живёт. (Я с ним только что общался). Называли его "долебан", не знаю, почему. А вино мы все тогда выпивали.
     
    Юлиа, Атася и prus_yar нравится это.
  15. Offline

    prus_yar Вольноопределяющийся

    Регистрация:
    13 май 2012
    Сообщения:
    81
    Спасибо SB:
    280
    Отзывы:
    13
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Прусохово
    Имя:
    prus_yar
    Интересы:
    Тверская Смоленщина
    Ну если только при переиздании поправит ))) хотите, могу в личку его почту сбросить
     
    NEMO нравится это.
  16. Offline

    prus_yar Вольноопределяющийся

    Регистрация:
    13 май 2012
    Сообщения:
    81
    Спасибо SB:
    280
    Отзывы:
    13
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Прусохово
    Имя:
    prus_yar
    Интересы:
    Тверская Смоленщина
    Переговорил по этому поводу с знатным земляком ))) Сергей говорит, что тут все верно, потому что известный прикольщик Исаков просто перенес прозвище реального алкаша из его родных мест на безответного Колю Зорина (которого он вспомнил тоже и, как говорит, тот родом то ли из Гаража был, то ли из Кащенок). Так и прилепилось к несчастному Зорину прозвище Долебан от человека, которого он никогда не видел. Такие дела. Еще спрашивал, известно ли, где сейчас Толя Исаков.
     
    Последнее редактирование: 15 апр 2017
    NEMO нравится это.
  17. Offline

    NEMO Завсегдатай SB

    Регистрация:
    21 янв 2010
    Сообщения:
    2.349
    Спасибо SB:
    16.471
    Отзывы:
    564
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    69
    Имя:
    Алексей
    Интересы:
    История
    Понятно. Я этого не знал. А Толя Исаков в Крутике егерем.
     
  18. Offline

    prus_yar Вольноопределяющийся

    Регистрация:
    13 май 2012
    Сообщения:
    81
    Спасибо SB:
    280
    Отзывы:
    13
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Прусохово
    Имя:
    prus_yar
    Интересы:
    Тверская Смоленщина
    NEMO,
    а Крутик - это где, кстати ?
     
  19. Offline

    NEMO Завсегдатай SB

    Регистрация:
    21 янв 2010
    Сообщения:
    2.349
    Спасибо SB:
    16.471
    Отзывы:
    564
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    69
    Имя:
    Алексей
    Интересы:
    История
    Недалеко от Беркова, где Толя Исаков живёт, за Гороваткой. В Крутике дача Кондратьева И. А., (компания "Феликс"). Во всей округе охотничьи угодья.
     
  20. Offline

    prus_yar Вольноопределяющийся

    Регистрация:
    13 май 2012
    Сообщения:
    81
    Спасибо SB:
    280
    Отзывы:
    13
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Прусохово
    Имя:
    prus_yar
    Интересы:
    Тверская Смоленщина
    Про этого московского магната и его охотхозяйство слыхал, конечно
     
    NEMO нравится это.

Поделиться этой страницей