Калужская губерния. Карты и описание

Указ Президиума Верховного Совета СССР от 5 июля 1944 года об образовании Калужской области как бы исправлял не оправдавшие себя постановления Президиума Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК) от 14 января, 3 июня и 12 июля 1929 года по упразднению Калужской губернии, самобытная территория которой, сложившаяся за два века в административно-хозяйственном и культурно-этническом плане, была «разорвана» между Московской и Западной областями.

В 1929 - 1937 годах в западном регионе РСФСР происходила полная неразбериха в административно-территориальном делении: ликвидировались и восстанавливались сложившиеся исторические территориальные образования, губернии переименовывались в области, уезды – в районы, вводились и ликвидировались округа, районы бессистемно передавались из области в область, переименовывались, ликвидировались и учреждались новые. Фактически была разрушена сложившаяся до революции стройная система управления территориями.

Как приближалась земля Калужская к областному статусу?

В результате проводимой Петром I административно-территориальной реформы Московское государство, было разделено на восемь губерний состоявших из уездов-округов, являвшихся в допетровской Руси основными административными единицами. Во главе уезда стоял воевода, присланный из Москвы. Уезды в те времена сильно отличались друг от друга по своей территории и численности населения и могли включать в себя как целую территорию бывших княжеств, так и их отдельные, небольшие части в виде самоуправляющих единиц - волостей. Калуга в качестве уездного центра тогда вошла во вновь учрежденную Московскую губернию.

Следует отметить, что понятие «губерния» при Петре и при Екатерине Великой различались неимоверно! Так, «петровская» Московская губерния была весьма обширна. Наряду с собственно подмосковными землями она включала территории современных Владимирской, Ивановской, Рязанской, Тульской, почти всей Ярославской, частично Калужской и Костромской областей, всего около 50 уездов. По сути, Московская губерния Петровских времен являлась аналогом Центрального федерального округа современной России.

Первым московским губернатором 3 февраля 1709 года был назначен боярин Тихон Никитич Стрешнев. Это назначение не было случайным, так как Стрешнев доводился дальним родственником Петру I.

Через 10 лет «экспериментов» Петр пришел к выводу, что такими огромными территориями, как губернии, управлять генерал-губернаторам было сложно. Многие вопросы из уездов в канцелярии губернатора находились без решения годами. Для исправления этих проблем 29 мая 1719 года Петр Алексеевич ввел новые преобразования – губернии были поделены на провинции, состоявшие из нескольких уездов, то есть провинции стали посредниками между губернией и уездами. Во главе провинции стоял воевода, который не был подчинен губернатору и только иногда становился в известное ему подчинение как к военному начальству, например, по делам о рекрутском наборе.

В составе Московской губернии образовалась Калужская провинция. В нее вошли: «Калуга с Медынским уездом, к ним Одоев, Воротынск, Мещовск, Мосальск, Перемышль, Козельск, Серпейск, Лихвин». Остальные уездные города Калужской земли (Боровск, Малоярославец, Таруса и Оболенск) были отнесены к Москве.

Таким образом, Калужский край в 1719 году впервые получил свой официальный административно-территориальный статус. Эту дату, строго говоря, и следовало бы считать началом летоисчисления Калужской области, поскольку все позднейшие административно-территориальные преобразования Российской империи сводились к переименованию провинций в губернии, затем губерний – в области.

Указом Екатерины II от 26 октября 1776 года, после упразднения Воротынского уезда, в составе Калужской губернии были утверждены следующие 12 уездов: Калужский, Козельский, Перемышльский, Малоярославецкий, Одоевский, Лихвинский, Мещовский, Серпейский, Мосальский, Тарусский, Боровский, Медынский.

При Павле I в 1799 году Калуга была выделена в самостоятельную единицу и в духовном отношении. В ней была открыта епархия. Но ни этот факт, ни учреждение в 1918 году на полгода Калужской Советской Республики заметного влияния на статус территории не оказали. А вот образование в 1929-1930 годах в составе Московской области Калужского округа из девяти районов (Боровского, Черепетского, Ферзиковского, Малоярославецкого, Угодско-Заводского и Калужского) этот статус заметно понизили. И вот 5 июля 1944 года справедливость была восстановлена.

Сегодня согласно своему Уставу Калужская область является равноправным субъектом Российской Федерации. Она обладает собственными органами государственной власти, Законодательным Собранием, своей сферой исключительной компетенции, своей государственной атрибутикой: Устав, флаг, герб (кстати, унаследованный у Калужской губернии времен правления императора Александра II), символы власти губернатора (золотая цепь с медальоном в виде герба области, присяга), наградную систему, включая почетные звания по профессиям и т.д.

В пункте 1 статьи 3 Устава области прописано: «Калужская область ведет свою историю с момента образования Калужской губернии по Указу Российской Императрицы Екатерины II от 24 августа 1776 года». С исторической точки зрения это утверждение не вполне корректно, следовало бы его исправить на: «Калужская область ведет свою историю с момента образования Калужской провинции (области) в составе Московской губернии по Указу царя Петра I от 29 мая 1719 года».

Так что «начало» у нашей области было хорошим, обнадеживающим. Остается надеяться, что и продолжение будет не хуже.

Игорь ГОРОЛЕВИЧ, директор областного исследовательского и культурно-просветительского центра «ГАРАЛЬ».

 

Статья в газете. Когда сам не знаешь предмет или изложенное в статье, то вроде все правильно.
А вникаешь, лукавят, как минимум. По поговорке:красиво не соврать - истории не рассказать. Или как поет Вилли Токарев: газеты пишут, а мы читаем и верим даже, кусок бумаги, что миром вертит, всегда найдется, всегда в продаже.
Угрюмово -раз'езд на ж/д ветке Калуга - Вязьма. Домов поболе 12. Бороватов- литгерой, фамилия не благозвучная была - Вороватов. Бронзового солдата там нет, а есть справа по напрвлению на Вязьму маленький обелиск и большая братская могила в д. Туровка.
Стих "перестроечный", даже "развитого этапа перестройки". Колхоза тут не было. Тем более колхоз-миллионер, брехня. Был совхоз "Трудовик"..

Почитать интересно. Преданья старины недавней..

--------------
"Командировка на разъезд Угрюмово"

Мое знакомство с «Гудком» состоялось совершенно случайно. В шестидесятом году прошлого века в Хлыновском тупике, в самом его начале, мне на глаза попался газетный стенд с незнакомым для меня названием – «Гудок».

Остановился, почитал. Газета привлекла мое внимание прежде всего тем, что только по упомянутым на ее страницах названиям станций и городов я зримо представил – какая же большая наша страна. И что поработать в этом издании было бы мне, молодому журналисту, очень даже интересно.

К тому времени у меня уже имелся небольшой опыт работы в районной печати. Это и придало смелости постучаться в редакцию. С надеждой – может быть, сгожусь.

В тот солнечный январский день мне отчаянно повезло. В отделе писем оказалась вакансия инструктора по письмам трудящихся. Работа в основном техническая: читаешь письма и решаешь их дальнейшую судьбу. То ли направляешь в соответствующий отдел, то ли в министерский главк для принятия мер. Иногда следовало готовить письмо к публикации и еще реже – выезжать по нему в командировку.

А тем, которыми занимался отдел, было множество: торговля, быт, школа, детские сады и т.д.

В ту пору на сети была мода – изобретать новые формы торговли. И одной из таких новинок оказался общественный продавец. Это когда на каком-нибудь околотке, где отродясь не было магазина, трудовой коллектив выбирал человека, который на орсовском складе брал под отчет продукты, а потом продавал их на разъездах.

Вот в начале 1961 года я и выехал в свою первую командировку на Московскую дорогу, на маленький разъезд Угрюмово, что на границе Калужской и Смоленской областей.

Сколько их потом было в моей жизни, этих самых командировок, теперь уже и не упомнишь! Но я век буду благодарен профессии и «Гудку» за то, что из всех моих поездок одна – та, первая – растянулась для меня на всю жизнь. Потому что до сих пор память нет-нет да и возвращает меня туда, на разъезд Угрюмово, и я все еще не знаю, когда закончится – и закончится ли? – она для меня когда-нибудь вообще, первая моя журналистская командировка.

Одно только знаю: всякий раз по весне, когда отстоят черемухины холода, я живу ожиданием, что вот-вот, будто ни с того ни с сего, всколыхнется в душе какое-то необъяснимое чувство и позовет меня за собой в среднерусские леса. На маленький разъезд, на берега красавицы Вори, где соловьи в ту пору поют лучшие свои песни. И тогда уже ничто не в силах удержать тебя дома, в Москве. Ни четыре часа езды в битком набитом пригородном поезде на исходе рабочей недели. Ни пересадка, что предстоит глубокой ночью в Калуге. Ни еще четыре часа скрипучим местным поездом в сторону Вязьмы. Пока, наконец, не откроются тебе в запотелом окне Угрюмовские высоты, уже полный птичьего щебета лес, и за ним, по самые крыши в тумане, как в собственных снах, разъезд.

…Пишет из Угрюмова тот самый общественный продавец, путейский бригадир Николай Бороватов, – снова зовет к себе в гости. Коротко пишет: страничку, не больше, – будто все, какие есть на разъезде, новости решил приберечь к моему приезду. Но и за то спасибо, что обо мне вспомнил, что нашел время черкануть несколько строк.

Сколько я ни буду ездить в Угрюмово, какие перемены там ни произойдут, он, разъезд, останется для меня все таким же, каким увиделся в первый раз. Голубой от елей лес. На фоне леса двенадцать домов, все в ряд и все окнами, как люди лицом, – к железной дороге. Бригадиров дом с резным крыльцом и рябиной перед окном…

Как-то там живешь-поживаешь, добрая старушка Александра Андреевна? Все так же, небось, мелькает на разъезде твой выцветший, в клетку, платок, все так же выходишь встречать и провожать поезда? Знаю, почему не сидится тебе на старости лет дома, знаю. Есть семьи, где пуще всякой святыни чтима профессия прадедов, дедов и отцов, где слово «работа» значит почти то же, что «жизнь». Такой это род Пивоваровых, что все тут живут одной – о дороге – заботой, что даже старенькая мать ходит по земле и к каждому болту, к каждому стыку рельсов присматривается: все ли в порядке?

Пишет Николай, что все девять его километров перезимовали хорошо. Что поезда стали ходить быстрее: от Калуги до Угрюмова теперь всего каких-нибудь три часа пути. Что березы, которые мы с ним посадили в поле, над братской могилой, те березы теперь большие – только вот боль, людская боль меньше оттого не стала.

Есть что-то суровое в самом этом названии – Угрюмово. Что-то невысказанное и молчаливое, как тишина. Как тишина над старыми окопами и траншеями, над рядами проволочных заграждений, в которых запутались да так и остались по сей день стоять деревья. Как тишина после трехсот с лишним дней боев на Угрюмовских высотах, в поле перед Ворей. Как тишина над тысячами и тысячами могил, которыми обозначила себя линия фронта от Юхнова – через этот вот разъезд – до самого Гжатска.

Жизнь прожить – не поле перейти?

Назовите мне такое поле,
Что без боя пройдено в пути!
Куликово поле? Поле перед Ворей?
Не одна ль во всех полях земля?
Сколько с нами разделили горя
Полем боя ставшие поля!

Застыл, стоит сейчас на виду у всех высот, в поле, на пьедестале, бронзовый солдат. Стоит в государственной печали над могилой друзей, заслонивших собой в этом поле всю страну и ее маленький разъезд.

Вот почему каждый год по весне, в канун праздника Победы, собираются угрюмовцы, стар и млад, идут сюда поклониться памяти павших, несут с собой цветы самые разные. Как приведут могилу в порядок, снимет путейский бригадир Николай Бороватов свой картуз и скажет самые лучшие, какие только знает, слова о незнакомых ему бойцах. Что собственной жизнью заплатили за то, чтобы всегда стоял на земле дедовский, отцовский и его разъезд, чтобы днем и ночью громыхали составы на фамильных километрах, чтобы рябина рдела перед окном дома…

От таких слов застынут старики, притихнут на минуту ребятишки, и старые солдатки будут думать, что и на могилах их мужей и сыновей, павших в других полях – под Ельней и Клином, под Белгородом и Старой Руссой, – сейчас незнакомые русские женщины, наверное, сажают точно такие же, как здесь, цветы.

Здесь давно поселилась тишина. Но до сих пор еще нет-нет да и охнет земля от взрыва проржавевшей мины. До сих пор еще сидят в телах берез осколки снарядов и в непогоду под ветром скрипит и стонет от старых ран лес. С весны, все лето и до глубокой осени горят в поле, не затухают яркие до боли в глазах цветы и тихо стоит, склоняясь над солдатской могилой, березовая грусть благодарной России.

Каждый год я спешу в Угрюмово, и сам не могу себе объяснить – почему. Ладно бы там что-то особенное было у меня связано с той первой моей командировкой. Так нет же, командировка как командировка, только разве что первая. Ладно бы я привез из той командировки первый свой очерк. Так тоже нет – он был написан потом и вовсе не об Угрюмове. Об Угрюмове я до сих пор толком ничего и не написал и не знаю, напишу ли когда что-нибудь.

Одно только знаю: всякий раз по весне, в начале мая, схлынут черемухины холода – и я снова живу ожиданием, что вот-вот всколыхнется в душе неотступное, как зов, чувство и поведет меня за собой в среднерусские леса. На знакомый разъезд, на берега красавицы Вори, где в ту пору соловьи поют лучшие свои песни.
Анатолий ВОРОБЬЕВ,
ответственный секретарь «Гудка» 70 – 80-х годов
прошлого века

© «Гудок», 27.06.2007

И стихи о нём же...

Деревенский очерк

Угрюмово затеряно в лесах
Калужской области - глухая деревенька.

Здесь раньше был колхоз-миллионер,
селяне жили, не имея храма,
но как за пазухою у Христа.
Хоть приходилось вкалывать на совесть,
чтобы держава делала ракеты
и процветал классический балет.
Всё изменилось после Перестройки.
Колхоз, само собою, развалился.
Дома свои две трети деревенских
распродали под дачи горожанам,
а сами подались на все четыре.

Вот на такой-то даче мы и жили,
отстроенной весьма евростандартно.
Белели спутниковые антенны,
крыльцо резное бликовало лаком,
жесть кровельная солнцем полыхала,
горел камин (французская модель).
А на участке царствовали розы
и множество диковинных растений,
напоминающих скорей о Юге,
чем о белесой Средней полосе.

А рядом - захудалые домишки
из серых брёвен за забором серым,
коровы, натуральное хозяйство,
безденежье, безудержное пьянство.
Вот от чего спивается деревня:
от безработицы и безнадёги.

Для молодых по выходным - танцульки,
где местные приезжих лупят лихо.
Визжат девицы, музыка грохочет,
и в небе у луны съезжает крыша
лиловой тучей. Праздник состоялся.

Мы, в общем-то, бездельничали здесь.
Полунагие, нежились на солнце.
Ходили по тропинкам пыльным местным
к речушке неширокой, неглубокой,
но чистой. Обнаружили, что церковь
возведена в соседней деревушке,
пусть нищая, но в месте сём убогом
теперь и Богу отыскалось место.

Теперь, быть может, край сей возродится.
Хотя надежд на это очень мало.
Однако, говорят друг другу “здрасьте”
здесь все, и нам, заезжим незнакомцам,
а это, думаю, хороший признак.
Об этом и судьбе России в целом
болтали мы под вечер на крылечке,
посасывая пиво, сигаретой
дымя. И такса Кеша слушал наши
реченья, морду положив на лапы.

Недолго деревенской благодатью
мы наслаждались, города исчадья, -
сбежали от неё через неделю.

Я помню, самолёт шёл на сниженье
над долгожданным (с юности) Парижем,
внизу земля виднелась, на квадраты
расчерченная строго, аккуратно.
А тут - раздолье, воля, перспектива!

... Неслась машина. Мимо нас летела
ничейная родимая земля.

 

Деревни Игнатьево, Челищево, Тулизово, Букари, разъезд Угрюмово

бои в этом районе шли почти без перерыва с конца января 1942 года до утра 8 марта 1943.
Немцы выдержали на этом рубеже минимум 3 мощных наших наступления, не считая десяток локальных.
Здесь проходила линия фронта

Местность обыкновенная - холмистая равнина.
Вид на Угрюмово и Тулизово(ур) с высоты 203,2

За железной дорогой поле, где гильз и "железа" больше, чем камешков

 

Пути-дороги Ивана Васильевича.
Царь Иван Васильевич, прозванный в народе Грозным, в отличие от домоседливого деда, под старость часто засыпавшего на троне, и своего отца, выезжавшего из Москвы только в определенные заранее сроки на богомолье или же на охоту, ошарашивал высших сановников и дворян внезапными позывами к поездкам. Хотя города и дороги Калужского края не являлись излюбленными, вышло так, что царствовавший тиран знавал его лучше соседних и многих других. Сохранились сообщения о четырех посещениях царем Иваном под разными предлогами нашего края. Кому-то из местных аристократов они стоили головы, для кого-то оборачивались опалой. Какие-то прослойки населения получали непланируемый доход. Ну а народ, как водится, ликовал? Возможно…

На вершине могущества
В отнюдь не обетованные наши места, близкие к ровной, как ладонь, малолесистой равнине, откуда постоянно исходила угроза от крымского «царя», вели из белокаменной две большие дороги. Человек опасливый, иногда одержимый внезапным страхом, грозный государь не стал бы, конечно, шастать по лесам, где могли таиться разбойники. Столбовой в ту пору считалась дорога через Боровск, которая начиналась у Боровицких ворот Кремля. Она шла, минуя Малоярославец, на Калугу, оттуда сворачивала на Спасский монастырь при устье Угры и продолжалась в направлении Козельска.

Другая дорога ответвлялась от «Ордынки» и велась сквозь чащобы лесов к Оболенску, расположенному в нижнем течении Протвы. Город являлся гнездом расплодившегося княжеского рода, получившего фамилию от его названия. Через богатое торговое село Рощу путники следовали к Калуге, проезжая по вотчинам различных семейств князей Оболенских, которые частенько получали туда назначения на пост наместника. В период правления «Избранной Рады» (1549-1560), когда пали Казань и Астрахань, а положение Крымского ханства казалось безнадежным, представители этого рода занимали половину мест в Боярской думе. Старший из них по генеалогическому раскладу князь Дмитрий Курлятев в «Раде» ведал вопросами земских реформ, тенью сопровождая молодого царя, что его до крайности раздражало.

Разлад в отношениях между царем и именами «Избранной Рады» возник из-за расхождений в выборе основного курса державы. В ходе так называемой Ливонской войны в июле 1558 года русским войскам сдался Дерпт (ныне эстонский Тарту), передовой бастион ливонских рыцарей. Стало очевидно, что крестоносный орден не выдержит последующих ударов и правительство Алексея Адашева принялось склонять дело к заключению выгодного мира с тем, чтобы сосредоточить усилия для предельного ослабления Крымского ханства и установления более прочных позиций по всему присоединенному Поволжью.

Царь Иван, упоенный победами и опаиваемый льстивыми сотрапезниками, грезил о легком захвате Ливонии, не допуская мысли, что соседние монархи воспользуются случаем вмешаться в раздел ливонского наследства. «Избранная Рада» была распушена, ее членов Иван Грозный удалил из столицы, правда, осторожничая, назначил их на высокие посты.

Война продолжалась, и в августе 1560 года центральная цитадель ливонских немцев Фелмен пала, что предрешило скорый и бесславный конец некогда могучего ордена рыцарей-меченосцев. Плодами побед русского оружия поспешили воспользоваться короли Польши, Дании и Швеции. Вот тогда встала задача по укреплению южных рубежей, причем необременительному для казны. Весной 1561 года царь выехал из столицы и свернул на Оболенскую дорогу.

Нет сильнее аргумента
Официальным объяснением поездки Ивана Васильевича послужила возникшая необходимость объехать села, числившиеся за дворцовым хозяйством, как будто при дворе не нашлось писцов и счетоводов. По-видимому, 9 мая царя встречали в Оболенске, потом его принимали в Калуге, Воротынске, Перемышле и в конце пути – в Козельске. С юности Иван любил полихачить верхом на коне. Потому царский возок, скорее всего, мчался стремительно, сворачивая с главной дороги на второстепенные.

Состояние дворов в дворцовых селениях, разумеется, никого не интересовало. Намереваясь биться за Ливонию, не считаясь с потерями, Иван хотел удостовериться в преданности местной знати, среди которой сильно было влияние Дмитрия Курлятева, других видных представителей рода Оболенских, а также братьев - князей Воротынских. Всех их царь подозревал в неблагонадежности. Один из героев взятия Казани Михаил Воротынский еще в марте попал в опалу и находился в ссылке в Кирилловом Белоозерском монастыре.

По стране ходили тогда разные слухи о таинственной смерти Алексея Адашева под арестом, казни его брата и братьев его жены Сатиных – Козельских, о заточении царского наставника Сильвестра на Соловках. Лишь в узком кругу сановников предугадывали, что грядут крутые перемены. Первая отмеченная документально поездка Ивана Грозного в наши края прямых последствий вроде бы не имела, но с тех пор он уделяет этим местам неослабевающее внимание в течение 15 лет. В жиздринских лесах начинает вскоре строиться сплошная двухрядная линия укреплений, состоявшая из засек, частоколов и сторожевых городков с постоянными гарнизонами. При учреждении в начале 1565 года опричнины в ее состав вошли Козельск с уездом и большая часть Перемышльского уезда.

В промежутке между событиями Иван Грозный, нагоняя страх на семейства князей Оболенских, санкционировал расправу над Овчининым, Репниным, Кашиным. Попал под арест находившийся на посту наместника Смоленска Дмитрий Курлятев, у которого выбили показания о намерениях бежать в Литву. Вообще, признания в умысле искать счастье за литовским рубежом давали многие и отделывались записями о преданности государю с предоставлением поручителей. С Курлятевым же царь решил поквитаться и заодно публично унизить весь род Оболенских.

Талантливого администратора, непосредственно причастного к проведению успешных реформ, заточили в монастыре северного Каргополя. В октябре 1563 года дочерей князя Дмитрия привезли в Оболенск и постригли в монахини, прилюдно выставив их на торговой площади. Через некоторое время царь вспомнил о Курлятеве и приказал вместе с членами семьи умертвить. С учреждением опричнины Оболенские едва не сошли с политической сцены, превращаясь в вотчинных хозяйственников. Преследуя бывших советников из «Избранной Рады», Иван Грозный пользовался при этом их наработками и проектами. Поскольку в середине 50-х годов появился новый налог, именуемый «засечными деньгами», то план по укреплению южных рубежей, выходит, не менее семи лет лежал под сукном. В 1566 году царь отправился осматривать завершенные работы на козельской засечной черте, выбрав на сей раз для поездки Боровскую дорогу: «того же месяца апреля в… 29 день царь и великий князь ездил в объезде в Козельск, в Белев, в Болхов и оные украинные места». Примерно годом раньше он вернул из Белозерской ссылки князя Михаила Воротынского, предположительно соавтора проекта по обустройству засек за рекой Жиздрой.

«Калужское стояние»
Протянувшаяся с запада на восток от устья Брыни, левого притока Жиздры, до пределов Рязанской земли оборонительная линия находилась в ведомстве Разрядного приказа, как тогда назывались министерства. А вот откуда производилось непосредственное управление тысячами людей, занимавших на ней позиции, не сообщается.

Правда, покров таинственности позволяет снять два свидетельства из разных источников. Благодаря сведениям итальянского путешественника в папском Риме, старавшемся выпятить свою роль в борьбе христианских стран с турецким султаном, о Калуге знали как о сильной крепости, обращенной против «турков», под которыми, несомненно, подразумевались и зависимые от султана крымские татары. Она входила, между прочим, в четверку мощнейших в России. Другое свидетельство связано с длительным пребыванием в Калуге Ивана Грозного, названным специалистами «Калужским стоянием».

Опричнина ко времени упомянутого события была отменена, опричные палачи сами взошли на плаху, но дальновидный писарь подыскал подходящий повод для выступления Ивана к Калуге якобы в целях отражения нашествия крымского хана. Осторожность современника показательных массовых казней простительна, так как в стране возникло нечто вроде двоевластия. Осенью 1575 года Иван Васильевич вдруг отказался от трона в пользу служилого татарского «царька», отпрыска казанской династии золотоордынских владык. В переписке Иван Грозный величал поставленного во главе государства Симеона Бекбулатовича «государем и великим князем всея Руси», удовлетворяясь титулом «государя и князя Московского и Псковского и Ростовского».

Можно было заподозрить, что склонный к лицедейству Грозный затеял политический маскарад, подготавливая очередные расправы над мнимыми врагами. Предчувствуя подвох, иноки и старцы крупнейшего Троице-Сергиева монастыря продолжали титуловать его по-прежнему царем со всеми дополнениями к титулу. Их не сбил с толку произошедший во второй раз за десятилетие раздел страны. Симеону в управление перешли коренные земли центральных уездов, большая часть которых присоединилась к Москве еще в XIV столетии, и территория хиреющего Новгорода Великого. Стратегически важные в военном и торговом отношении провинции окраин взял во владение вместе со столицей его «вассал», отписывающий государю в уничижительном тоне челобитные.

В состоянии странного двоевластия народ прожил несколько месяцев, и тут оказалось, что власть «помазанника Божьего» не к телу прилипла. Круг сторонников Симеона разрастался, словно снежный ком, спускаемый ребятней с пригорочка. Поставленный в государи потомок великих ханов развил деятельность по созданию образа чуткого отца для помещиков, потенциальных конных воинов и ласкового опекуна для монашествующей братии и монастырских обителей, откуда можно было получить деньги. Иван Васильевич терпел, ибо в дворцовых кулуарах и на сеймовых заседаниях в польском Кракове бушевали страсти при избрании короля. Литовские паны и западнорусские (белорусские) магнаты добивались утверждения на троне Федора, второго сына Ивана Грозного, тогда как он сам возмечтал о переезде в краковский дворец.

В Краков выехать не получилось. Направление выезда было изменено на калужское, как только дошли вести об избрании королем Польши – Речи Посполитой одного из земляков кровожадного Дракулы, известного полководца Стефана Батория. В хоромине калужского наместника Грозный и его наследник Иван, сраженный впоследствии, как предполагают, отцом ударом посоха, пировали 28 апреля 1576 года.

Посещения царем Калужского края нельзя назвать заурядными, так как всегда они вызывали крутые перемены либо являлись следствием внешнеполитической программы. Замечу, ни прежние монархи, ни последующие посещениями наш край не баловали. Впрочем, в русском фольклоре известна пословица: подальше от царей - голова целей.

Виктор КОРОТКОВ.
http://www.vest-news.ru/article.php?id=63711

 

Моё небольшое видео на 46 минут.
Автопробег по Оболенскому княжеству

 

Смерч Смоленской войны
Звонари забили в набат, предупреждающий о нападении врага, с Ильинской северо-восточной башни Калужской крепости в полуденные часы 19 мая. Через мгновения после первых ударов колокола зазвонили со всех колоколен Калуги. Собрав совет, князь Федор Волконский-воевода возложил ответственность за ее оборону на глав городских сотен и назначенного осадного голову. Отдав распоряжение небольшому отряду стрельцов и конным городовым казакам немедля снаряжаться к выступлению, облачаясь в доспехи, князь выкроил минуту, чтобы проститься с семьей…

Время тогда еще исчисляли от сотворения мира. По современному летоисчислению шел 1634 год. В последний раз Калуга подверглась угрозе нападения в стародавнюю эпоху. Дата для ее истории веховая, ибо она перестает быть городом-крепостью вблизи рубежей, превращаясь в город купцов и мастеров.

«Дело государево»
То, что ситуация в войне с Речью Посполитой, получившей название Смоленской, близится к катастрофичной, в провинции поняли, когда царь Михаил Федорович назначил на конец января того же года проведение Земского собора. Вместе с царским указом гонцы привозили слухи. Кремль жил не под вакуумным колпаком. Разными путями просачивались сведения, что правительство намерено собрать с купцов и торговых людей чрезвычайный налог - «пятую деньгу», говоря яснее, двадцать процентов от стоимости товаров, как полтора года назад перед началом войны, единодушно одобренной всеми заседателями тогдашнего собора. Мало-мальски осведомленный крестьянин, захудалый дворянин, чье поместье состояло из двух-трех наделов, городской торговец воспринимали мирный договор, навязанный после лихолетья Великой смуты, грабительским. Как ни слабо было в ту пору правительство Михаила Романова, но разногласий в правящем слое не проглядывалось. А ведь даже при Иване Грозном, громившем русские города и отправлявшем на плаху невинных по подозрению в злокозненных помыслах, оппозиция существовала и в чем-нибудь себя проявляла.

Страна с неимоверным трудом преодолевала разруху, заживляла другие раны, оставленные Смутой. Народ в мелких городках и селах жил тем, что собиралось с пашни, с огородца, как в дремучей древности. Из-за разброда жителей многие знаменитые города опустели либо захирели, лишившись налаженных связей. «В пустее стояли» Медынь, Мосальск, Оболенск, Таруса, Перемышль, которые прежде в нашем краю являлись центрами уездов. Серпейский уезд по Деулинскому миру 1618 года вошел в состав Речи Посполитой.

Это картинка по региону. Главной утратой державы справедливо считалось, с какой стороны ни посмотри, потеря Смоленска, ключевой крепости на Днепре.

В кои-то веки живущие за счет населения бесконтрольные местные воеводы, снизив запросы, можно сказать, затянув пояса, накануне войны перестали задирать и обирать простолюдинов – «людишек», по обиходному выражению. Князь Петр Мосальский, калужский воевода, жаловался, что двор его в Калуге пришел в убогое состояние. Вот недотепа! Вызвал бы князь зажиточных горожан да потрепал бы их за бороды. Сразу нашлись бы мастера и деньги. Если кто-то полагает, что в городе царила нищета, то он заблуждается. По данным о сборах «пятинных денег» за 1634 год, Калуга занимала 12-е место в Московском царстве по объему товарного рынка.

В Смутное лихолетье Калуга много раз попадала в осаду, ее посад дочиста разорил атаман запорожцев Сагайдачный, однако торговые связи обрывались лишь на короткое время благодаря выгодному положению на перекрестье водного и сухопутных путей. Восстанавливалась она относительно быстро, привлекая ремесленный люд и торговый капитал. Если мелкопоместные дворяне готовы были пострадать «за дело государево», памятуя о разорениях, гибели родных и близких, то для купечества и местных крупных вотчинников возвращение Смоленска имело еще и экономическое значение как приближение к рынкам Прибалтики, где хорошо платили за пеньку, коноплю и деготь, используемые в оснастке и постройке парусных кораблей.

О ходе Смоленской кампании калужане были осведомлены несомненно лучше, чем в других восстанавливавшихся городах. В их городе собиралось конное поместное ополчение, чтобы следовать по Вяземской дороге к местам боевых действий, и по ней же нестойкие помещики южных уездов разбегались из армии, кто по малодушию, а кто из опасения за сохранность семьи и имущества, когда разносились слухи о вторжениях крымских татар. Худые вести сменялись более худшими…

Решающее слово за королём?
В походе на Смоленск царь Михаил возложил военачалие на прегордого боярина Михаила Шеина, прославившегося стойкостью при его обороне от войск польского короля два десятка лет назад. Несколько лет Шеин провел в польском плену, а по возвращении на родину ничем достойным внимания не отметился. Боярство ему досталось, как и военачалие, в рискованной кампании, по протекции патриарха Филарета, в миру Федора Никитича Романова – батюшки царя. Впрочем, широтою выбора государь не обладал. Испытанные полководцы Дмитрий Пожарский и Борис Лыков-Оболенский состарились, а смена им из молодого поколения не оперилась.

Только по бумажной отчетности государево воинство выглядело внушительным. Благо если отбывающий в его ряды помещик находил в чулане заржавевшую кольчугу и пощербленную дедовскую саблю. Уповали отчасти на иностранный легион, для вооружения которого закупили десять тысяч фитильных ружей. Совсем плохи были дела с артиллерией. Поскребя в арсеналах по сусекам, нашли 158 пушек, в основном полевых, непригодных при осаде мощных крепостей. Как оказалось, наиболее боеспособными отрядами являлись привлеченные с Дона и Яика казаки. Почти повсеместно православные подданные Речи Посполитой приветствовали наступавших русских воевод, и бывало, сплотившись в боевые дружины, прежде них овладевали городами. Однако решающий успех мог быть достигнут только при стремительном развертывании войск на главном направлении и штурме стен Смоленска с разных сторон. Если уж воевать числом без достаточной технической оснащенности, жертвуя людьми, то хоть не зря, хоть с какими-то шансами на победу.

Михаил Шеин потратил на преодоление расстояния от Вязьмы до Смоленска несколько месяцев, стараясь глубоко его охватить, и вывел к смоленским стенам уставшее, потерявшее в численности войско лишь к наступлению зимы 1632 года.

Новый польский король Владислав, добившийся утверждения на троне решением сейма через тернии, вышел к Смоленску скрытно и, в отличие от Шеина, наступал не мешкая. Сломив сопротивление передовых частей русского войска, Владислав отсек наши главные силы от тыловой поддержки и вынудил боярина укрепиться в стане на Покровской горе. Из полководца, ведущего осаду врага, Михаил Шеин превратился в осажденного! Иностранные наемники перешли на сторону короля, усилив его 16-тысячное войско. Случилось это в августе 1633 года.

Восемь месяцев русская конница бесполезно роилась у смоленских стен, и примерно столько же времени остатки войска отбивались от поляков с верхушки Покровской горы. С наступлением зимы голод, холод и цинга стали опаснее пуль и пушечных ядер. Владислав поклялся, что предоставит сложившим оружие свободный путь, и Михаил Шеин сдал ему царские знамена и оставшиеся пушки. Неслыханно! Воевода сохранил головы восьми тысячам ратников, выведя их к рубежам, но свою потерял.

Над неокрепшей державой нависла угроза военной катастрофы. Правительство уже никак не могло вмешаться в ход событий близ западных рубежей. Ведение расследования о причинах поражения передали Борису Лыкову-Оболенскому, возглавлявшему приказ-министерство тайных дел. Человек жесткий, если не сказать жестокий, выпестовавший организацию, которая явилась предтечей известных ныне всему миру ведомств, поступки командующего рассматривал как с экономической и военной точки зрения, так и с политической и этической. Полководческий опыт легко позволил ему определить непростительные просчеты Шеина. В то же время сдача боевых знамен врагу, обыкновенная практика в Западной Европе, представлялась Борису Лыкову немыслимой.

Составленное обвинительное заключение подготовили для публикации в летописной версии для богатых обывателей, и потому оно грешило противоречиями и нелепостями. Действительная вина командующего была куда горше. По представлению Лыкова боярским судом Михаила Шеина с двумя воеводами-заместителями приговорили к казни. На Красной площади 27 апреля 1634 года военачальникам отрубили головы.

Вожделенная цель - Калуга
Капитуляцию армии правительство Михаила Федоровича арестом и последующим обвинением в измене Шеина признавать отказалось. Польские шляхтичи, слышавшие от стариков рассказы о драгоценностях в ризницах столичных соборов и монастырей, и наемники, перешедшие под знамена короля под Смоленском, предвкушали легкую прогулку до Москвы. Между тем король Владислав, бесславно отступивший от ее предместий в 1618 году, когда считал себя законно избранным русским царем, в столь непредсказуемое предприятие не рвался, приказав выбивать из разоренных войной городов остатки русских гарнизонов. Воодушевления, надо полагать, приказ не вызвал…

Если царское правительство не контролировало обстановку ввиду отсутствия средств и обрыва связей с группами русских войск, то королевский штаб терял способность к руководству из-за своеволия полевых военачальников. Подчинявшиеся королевским приказам боевые части застряли под крепостью Белой, где умело и стойко держался всего лишь тысячный гарнизон. В других местах шляхтичи торопились извлечь из войны материальную выгоду. Калуга превратилась в одну из вожделенных целей.


Воеводский пост здесь занимал Федор Федорович Волконский по прозвищу Шерих, чей княжеский род велся от Юрия Тарусского с конца XIII века. Обмельчав, растеряв земли, его представители с трудом удержали княжеский титул. При дворе Волконские более или менее освоились после смерти Ивана Грозного. Хотя мужества Шерих-Волконскому было не занимать, военного мастерства князь не нажил. Он слыл законоведом, «писателем», человеком литературным. В пору войны гарнизон поредел, поэтому при обороне уповать ему приходилось на прочные стены крепости и стойкость горожан. Вызывало опасение, смогут ли они удержать передовую линию укреплений так называемого нового острога.


Калуга, XVII век.

Реальная угроза для города на Оке возникла на исходе марта 1634 года, когда сквозь Брынский лес прошел пятитысячный неприятельский конный корпус. Захиревшие Мещовск и Козельск интереса у добытчиков не возбудили, и они двинулись дальше.

Поляки сочли излишним рассылать конные разъезды, полагая, что нет силы, способной их здесь остановить. Зато активно себя вела казацкая разведка атамана Анисима Чистопруда (у него скопилось около 8 тысяч мужиков), устроившего стан за Жиздрой в Дудинской волости. Опрометчивые «ляхи» 31 марта попали в засаду и в условиях весенней оттепели и распутицы подверглись разгрому. Калужский воевода Федор Волконский вздохнул с облегчением.

Между тем по предложению польского короля Владислава уже велись предварительные переговоры о заключении мира. Каждая весточка о неудачах его войск усиливала желание московских послов свести к минимуму пагубные последствия сражений под Смоленском. Лично возглавив поход, храбрый король внес в боевые действия перелом, но теперь он торопился выйти из войны: с польских границ приходили тревожные сведения о военных приготовлениях соседей.

Нападение на Боровск и выступление к Калуге можно назвать заключительным актом исторической драмы. Успех сулил пополнение польской казны на 100 тысяч рублей, чего настойчиво добивались послы Владислава в качестве платы за мир и отказ царя от величания самодержцем всея Руси. Когда переговорщики уже вели беседы на отвлеченные темы, польская конница пробилась к Боровску, а меньшая часть четырехтысячного корпуса, по-видимому, около тысячи всадников, двинулась к Калуге.

Ставка делалась на неожиданность выбранного направления и внезапность нападения. Следует сказать, что речная пристань на Оке, при которой располагались склады с товарами, и окраинные районы посада были не защищены. Князь Федор Волконский вывел собранный отряд по Смоленке под укрытие лесных крон в бор. То ли полякам кто-то об этом донес, то ли они сами решили пробраться к городу по левому берегу Оки с выходом к пристани, только действовать против неприятеля вылазками Волконскому не пришлось. Его люди себя обнаружили, вступили в неравный бой и отступили к пустыни Тихона. Зато завязывать сражение у стен Калуги польские всадники передумали.

Итоги польского прорыва трудно назвать утешительными. Ни один из крупных населенных пунктов захвату не подвергся. Полякам удалось лишь, как полагают, поджечь деревянную крепость Боровска и повредить часть каменных стен Пафнутьева монастыря.

Мир между державами представители сторон заключили 4 июня (по старому стилю). Владислав пополнил казну контрибуцией в 20 тысяч рублей и 2 тысячи взял за уступку царю Михаилу Серпейска с селениями уезда. Московское царство выиграло от заключения договора гораздо больше, чем слабеющая Речь Посполитая.

Каким тогда был наш город?

Еще в разгар Великой Смуты московское правительство приступило к раздаче «выслужанных вотчин» блиц Калуги и вдоль дорог по направлению к Москве, хотя эти пожалования пока давали их получателям лишь моральное удовлетворение. С наступлением замирения на границах и внутри страны земледельческий ландшафт вокруг города стал быстро меняться.

В 1637 году произошло размежевание земель согласно условиям Поляновского мира с польским королем Владиславом, по которому к России отходил обширный Серпейский уезд, простиравшийся до верховий Угры. Спустя несколько лет король уступил царю Трубчевский уезд, расположенный по берегам Десны южнее Брянска. Постройка в это время Белгородской засечной черты навсегда превратила Калугу в город внутреннего российского пространства.

Выслужиться на посту калужского воеводы теперь было невозможно. Несомненно, город потерял по сравнению с эпохой Ивана Грозного в численности населения и значительно уменьшился в размерах. Выстроенный заново после мощного пожара, случившегося 18 апреля 1622 года, острог по укрепленной площади уступал «старому острогу» примерно в пять раз. На посаде числилось тогда всего 273 двора. От 115 дворов остались остатки хижин и изгороди. Из обычных при полноценной жизни города десяти округов, именуемых «сотнями», в Калуге существовало после Смутного времени только шесть. Однако из пропасти она выбралась благодаря сохранению торговых связей и двукратному освобождению от налогов на три года правительством царя Михаила Федоровича, на удивление, очень быстро.

Судя по титулам и чинам присылаемых в Калугу воевод, ее внутриполитическое положение также слабело. Если при последних Рюриковичах московской династической ветви в ней правили представители титулованной знати из ближнего, случалось, окружения государя, то при Романовых князья видных родов получали сюда назначения редко. Воеводская должность после отдаления от Калуги государственных границ доставалась обычно стольникам, занимавшим на лестнице высшего чиновничества пятое место, что соответствует званию статского советника после Петровских реформ.

Казалось бы, прав известный краевед прошлого Д.Малинин, указывавший на захудание города, в котором якобы проживали в пору глубокого упадка тысяча жителей, а в годы относительного оздоровления - две тысячи или чуть больше. Купец из Голштинии (государство между Данией и Германией) Адам Олеарий между тем включал Калугу в перечень важнейших городов страны. Он задержался в Москве, пробираясь на родину из Персии в 1634 году. Впоследствии герцог Голштинии, уповая на его опыт, назначил Олерия послом в 1652 году ко двору царя Алексея Михайловича.

Сопровождавший отца патриарха Антиохийского в путешествии для участия в церковном соборе в Москве Павел Алеппский в путевых заметках о Калуге записал: «…что касается города, то он весьма велик, больше Путивля (через который пролегал путь из Крыма. - В.К.) и так же расположен на краю горы. В нем тридцать благолепных прекрасных церквей; их колокольни легкие, изящные, приподняты, как минареты; купола и кресты их красивы».

Если, допустим, в городе проживало две тысячи жителей, то по скольку их приходилось в среднем на каждый церковный приход? Менее чем по 70 человек, включая подростков и детишек. Невероятно.

Автор заметок обратил внимание на речную пристань, на которой «много судов для отправки продуктов и товаров в Москву». Торговля велась с южными хлебородными уездами страны, с ее северо-западными территориями и Нижним Новгородом, куда привозились по Волге восточные товары и соль с Камы и Вычегды. О заграничных связях свидетельствуют находки на месте бывшей пристани литовских, польских, шведских монет.

Страшный удар по оживающей Калуге нанесла, как считал Малинин, эпидемия чумы, свирепствовавшая всю осень 1654 года и появлявшаяся последующие два года.

Эпидемия нанесла Калуге страшный удар, ибо после нее посад вновь запустел. По сохранившимся сведениям, на нем проживало 777 человек.

Одним из последних вельмож, получивших пост воеводы в Калуге, был Иван Федорович Еропкин. Семейство его могло похвастать родовым древом, выводимым от Рюрика, прославившимися предками, богатством, но по части достоинств самого воеводы ничего неведомо. Находился он в преклонном возрасте, отчего исполнять обязанности, прикрываясь его именем, ретиво взялся его сын со странным именем Автомон.

Назначение Иван Федорович принял до поступления сведений об осложнениях, поступивших с мест сражений в триумфальной войне с Речью Посполитой, как своеобразную пенсию для государственного мужа, чтобы не нуждаться ни в чем на исходе своих дней. Воевода по закону имел право на получение щедрых даров при вступлении в должность, на сбор с населения «корма» дважды в год и на постоянное обеспечение продуктами, фуражом для коней, дровами для отопления, лучинами и свечами для освещения помещений.

Оформлявшие бумаги приказные (министерские) чиновники, конечно, знали, что узаконенными нормами воеводы не ограничивались, а их столоначальники примерно представляли себе, сколько можно добыть в том или ином уезде дохода за год.

Следует упомянуть о существующих ценах, иначе мы не уясним степень алчности усевшегося на хребты калужан семейства. Килограмм семги стоил пять копеек, килограмм масла и сотня яиц оценивались по восемь копеек (разумеется, вес продуктов определялся в иных единицах измерения). Гусиная тушка стоила 17 копеек, баранья – 30 копеек. За большую свиную тушу на рынке могли попросить рубль (обычно меньше), за говяжью просили рубль и 70 копеек.

За три недели до 1 сентября, которое считалось началом нового года, семейство Еропкиных опустошило кошельки посадских людей на 324 рубля с полтиной! Недовольные действиями земского старосты калужане избрали на его пост некоего Василия, который оказался человеком принципиальным и неподатливым на угрозы. Вот тут начались между воеводской и земской властью трения. Новый староста провел, как бы сейчас сказали, независимую экспертизу оценки строительства второго воеводского дома для Автомона Еропкина. Выходило, воевода облапошил калужан на 120 рублей.

В спорах с земским старостой воевода называл его унизительно «старостишкою», а на вопросы, почему он позволяет себе самовольничать, в том числе накладывать поборы на купцов за ввоз и вывоз товаров, его сын Автомон отвечал, что «в том волен великий государь». Он бессовестно лгал. Царскими указами 1653-1654 годов проездные пошлины по всей стране были отменены. Алексей Михайлович считал их сборы «злодейством». Чаша терпения калужан переполнилась, когда Ваську-старосту заковали в «железа» и усадили под замок на неделю. Его выпустили под давлением разгневанных горожан, взяв откуп за расковывание и освобождение в два рубля.

В январе 1660 года, после Рождества, жители посада Калуги отослали к царскому двору челобитную грамоту с жалобой на Еропкиных. Судя по тому, что она сохранилась, делу был дан ход. По подсчетам калужан, за полгода воеводства И.Ф. Еропкина посадские понесли «расходу» в 1636 рублей, из которых только четверть суммы признавалась взятой на содержание. К сожалению, чем закончилось разбирательство, неизвестно.

Лишь на очень короткое время страшная эпидемия чумы приостановила развитие Калуги. Вероятнее всего, при ее распространении население в основном разошлось по деревням и селам, потом не торопилось объявляться перед представителями центральных властей, избегая налогов и воеводских поборов. Во всяком случае, в челобитной калужан и намека нет на упадочное состояние города. Состоятельность простых обывателей поражает. Вот впоследствии включились какие-то механизмы торможения, которые приведут к провинциализации и обмещаниванию калужан.

Викторо КОРОТКОВ.
http://www.vest-news.ru/article.php?id=66031

 

Все познается в сравнении.
---------
Довелось мне автоматизировать процессы производства спирта для ОАО "Калужский ликероводочный завод "Кристалл", который почил в бозе в середине двухтысячных. Завод был хороший, но нашлись люди, которые за неплохие деньги повыкупили у работяг их акции. Итог: нет завода, убрали конкурента с рынка. Народ деньги потратил и теперь на бирже труда отмечается. В калужской области был один спиртзавод, теперь ни одного. В тульской области было порядка 26 спиртзаводов, сейчас с десяток, наверное.
----------
Сисадмином работал на Калужском Рыбоводном Осетровом Комплексе-КРОКе. Выращивание осетров и получение икры.

Карточка должника - юридического лица
Краткое наименование ЗАО СХП "КРОК"
Полное наименование Закрытое акционерное общество Сельскохозяйственное предприятие "Калужский Рыбоводный Осетровый Комплекс"
Адрес Калужская обл, Износковский р-н, Гамзюки д
Регион Калужская область
Категория должника Обычная организация
ИНН 4008004283
ОГРН 1064004023533
Организационно-правовая форма Закрытые акционерные общества

Разорили его три братца из минсельхоза и свалили в неметчину.
-------
Мясокомбинаты и колбасные заводы Калужской области
Калужский мясокомбинат
В данном разделе записей нет, приносим извинения.
А ведь был мясокомбинат! Хозяина до сих пор ищут
--------
Даже номерные, военные заводы и тех нет. Например, 35-й завод пуст, склады теперь..
--------
Калужская область - единственный регион в стране, который за последние годы превратился из дотационного в регион, приносящий доход в казну. И природные ресурсы тут ни при чем. Как депрессивную в начале 90-х область удалось превратить в одну из самых промышленно развитых? И можно ли этот опыт перенести на всю страну, особенно в нынешнее кризисное время?
Об этом журналист "КП" поговорил с губернатором Калужской области
Анатолием Артамоновым.
http://m.kp.ru/daily/26359.4/3240660/

 

"Cтояние на Угре" ("Угорщина", 1480) — военные действия русского войска под командованием великого князя Ивана III в низовьях реки Угра (левый приток Оки) против войска Большой Орды, которым командовал хан Ахмат.

Они положили конец зависимости русских княжеств от монголо-татар, так называемого "ордынского ига", которое началось в XIII веке и длилось почти 250 лет.

Вступив на престол Московского княжества в 1462 году, Иван III, старший сын Василия II Темного, продолжил политику своего отца, прежде всего в делах объединения земель Руси вокруг Москвы и борьбы с Ордой.

Трон золотоордынского царства и титул великого хана находился в руках Ахмата, хана Большой Орды. Его власть распространялась на обширные территории между Волгой и Днепром.

В 1476 году князь Иван III перестал платить Орде ежегодный денежный "выход", который собирался с русских земель со времен Батыя. Хан Ахмат, занятый борьбой с Крымом, лишь в 1480 году начал активные действия против Руси. Ему удалось договориться с польско-литовским королем Казимиром IV о военной помощи.

Для похода был выбран подходящий момент, когда Иван III находился в плотном кольце врагов. На севере в районе Пскова войска Ливонского ордена захватили обширные территории страны. С запада грозил войной король Казимир IV. В январе 1480 года против Ивана III восстали его братья Борис (князь Угличский) и Андрей Большой (князь Волоцкий), недовольные усилением власти великого князя. Используя сложившуюся обстановку, хан Ахмат в июне 1480 года послал войска для разведки правого берега реки Оки, а осенью выступил с основными силами.

Иван III в свою очередь вступил в союз с соперником Ахмата крымским ханом Менгли-Гиреем и договорился с ним о совместном выступлении против польско-литовского короля Казимира IV.

К началу нашествия Ахмата на южных границах Московского государства существовала глубоко эшелонированная система оборонительных сооружений — Засечная черта, состоящая из городов-крепостей, многочисленных засек и земляных валов. При ее создании использовались все возможные защитные географические свойства местности: овраги, топкие болота, озера и особенно реки. Основная линия обороны южных границ тянулась по Оке. Эта часть Засечной черты именовалась "Окским береговым разрядом". Служба по его охране была введена Иваном III в обязательную повинность. Сюда, для защиты границ княжества, по очереди отправлялись крестьяне не только из ближних, но и дальних сел.

Получив весть о походе ордынцев в последних числах мая 1480 года, Иван III направил в район Оки воевод с вооруженными отрядами в помощь войскам, несущим постоянную службу на южной окраине. В Серпухов был наряжен сын Ивана III Иван Молодой. В Тарусу для подготовки города к обороне и организации отпора татарам отправился брат московского князя Андрей Меньшой.

Достаточно медленное выдвижение основных сил Ахмата позволило русскому командованию определить возможное направление его главного удара. К месту возможной встречи с противником был отправлен великокняжеский полк. Своевременное развертывание главных сил русских войск на оборонительных рубежах не дало возможность Ахмату форсировать Оку на центральном ее участке, что позволило бы ордынцам оказаться на кратчайшем направлении к Москве. Хан повернул войско к литовским владениям, где он мог соединиться с полками Казимира, а также без особых затруднений ворваться на территорию Московского княжества со стороны литовских земель.

Маневр Ахмата вдоль Окского рубежа был своевременно обнаружен русскими сторожевыми заставами. В связи с этим главные силы из Серпухова и Тарусы были переведены западнее, к Калуге и непосредственно на берег реки Угры. Туда же направлялись и полки, идущие на подкрепление великокняжеским войскам из различных русских городов.

Ввиду надвигавшейся опасности Иван III сумел договориться со своими мятежными братьями и те обещали помочь. 3 октября 1480 года великий князь отправился из Москвы к полкам, охранявшим левый берег Угры, и остановился в городе Кременце, находящемся в непосредственной близости от возможного театра военных действий. Основная группировка войск князя была сосредоточена в районе Калуги, прикрывая устье Угры. Кроме того, русские полки были расставлены вдоль всего нижнего течения реки. В местах, удобных для переправы, возводились укрепления, которые охранялись постоянными заставами, в состав которых входили пехотинцы и "огненный наряд", состоящий из стрельцов и артиллерийской прислуги. Небольшие конные разъезды патрулировали берег между заставами и поддерживали тесную связь между ними. В их задачу входил также захват вражеских разведчиков.

Навязываемая ордынцам тактика лишала тех возможности использовать преимущества своей легкой конницы во фланговых или обходных маневрах. Они вынуждены были действовать лишь во фронтальном наступлении на русские засеки, которые встречали их огнем из орудий (пищалей и тюфяков).

Хан Ахмат шел со всеми своими силами по правому берегу реки Оки через города Мценск, Любуцк и Одоев к Воротынску, расположенному недалеко от Калуги близ впадения Угры в Оку. Здесь Ахмат собирался дождаться помощи от Казимира IV. Но в это время крымский хан Менгли-Гирей по настоянию Ивана III начал боевые действия в Подолии, тем самым частично оттянув на себя войска и внимание польско-литовского короля. Занятый борьбой с Крымом и ликвидацией внутренних неурядиц тот не смог оказать содействие ордынцам.

Не дождавшись помощи от Казимира IV, Ахмат решил сам переправиться через реку в районе Калуги. Ордынские войска вышли к переправам на Угре 6-8 октября 1480 года и развернули военные действия сразу в нескольких местах.

Противники сошлись лицом к лицу, разделяла их только речная гладь Угры (в наиболее широких местах до 120-140 метров). На левом берегу у переправ и бродов выстроились русские лучники, а также расположились огнестрельные орудия с пушкарями и пищальниками. Полки дворянской конницы находились в готовности ударить по ордынцам, если бы тем удалось где-нибудь переправиться.

Сражение за переправы началось в час дня 8 октября и продолжалось по всей линии обороны почти четверо суток. После нескольких неудачных попыток форсировать Угру и овладеть русской позицией, войска хана Ахмата отступили, но сохранили свою боеспособность и готовность возобновить сражение.

20 октября полки Бориса и Андрея Большого пришли в Кременец. 26 октября замерзла река Угра, что существенно изменило обстановку для противоборствующих сторон не в пользу русских. Поэтому Иван III принял решение о переводе основных русских сил от левого берега реки Угры на северо-восток в район города Боровска, местность под которым была удобна для решающего сражения в том случае, если бы Ахмат все же решился перейти через Угру. Однако, узнав о прибытии войск братьев Ивана III и не получая известий от Казимира, хан не решился на это. Испытывая недостаток в провианте и страдая от сильных морозов, войска хана Ахмата 11 ноября начали отступать от русских рубежей.

28 декабря 1480 года великий князь Иван III возвратился в Москву, где был торжественно встречен горожанами. Война за освобождение Руси от ордынского ига была закончена.

Остатки воинства Ахмата бежали в степи. Против побежденного хана немедленно выступили соперники. 6 января 1481 года он был убит. В Большой Орде началась междоусобица.

Победа на Угре означала конец ига и восстановление полного национального суверенитета Русской земли. Это крупнейшее событие ХV века, а 12 ноября 1480 года — первый день полностью независимого Русского государства — одна из важнейших дат в истории Отечества.

В 1980 году в Калужской области на 176-м километре автотрассы Москва-Киев у моста через реку был открыт памятник Великому Стоянию на реке Угре.

В сентябре 2014 года недалеко от Калуги во Владимирском скиту Калужской Свято-Тихоновой пустыни (село Дворцы) был открыт музей-диорама "Великое Стояние на реке Угре". Он находится на территории, которая в 1480 году была занята войсками, участвовавшими в Великом Стоянии на Угре.
http://ria.ru/spravka/20151020/1304587922.html

Сообщения объединены, 5 ноя 2015, время первого редактирования 5 ноя 2015

В монастыре Калужская Свято-Успенская Тихонова пустынь в 2014 году построен музейный комплекс, включающий в себя помещение с диорамой. Диорама размещается на том самом историческом месте, где происходили выбранные для её сюжета события. С открытой площадки смотровой башни музейного комплекса открывается вид на местность, запечатлённую на холсте диорамы.
Диорама «Великое Стояние на Угре» - современное произведение русского батального искусства, являющееся лучшим художественным памятником, посвященным великому историческому событию Стояния на реке Угре в 1480 году.

Размер живописного полотна диорамы: длина —23,6 м, высота —6,7 м. Между полотном и смотровой площадкой размещен предметный план-макет. Он незаметно переходит в живописную картину, создавая иллюзию реального пространства. Авторы проектов Владимирского скита и музейного комлекса – ООО «Творческая матерская архитектора О.Гридасова».
Картина - диорама «Великое Стояние на Угре 1480 года», созданная в студии военных художников имени Грекова, - последняя работа заслуженного художника России калужанина Павла Рыженко.Замечательный русский художник скоропостижно скончался 16 июля 2014 года на 44-м году жизни.
9 сентября 2014 года музейный комплекс был официально открыт и освящен Патриархом Московским и Всея Руси Кириллом.
Поднявшись на смотровую площадку диорамы, мы словно оказываемся участниками событий XV века. Перед нами возникает лагерь русского войска: снаряжения, ядра, землянки, мы видим могучих воевод, гонца с княжеской грамотой, пленных ордынцев… Техническое сопровождение диорамы погружает нас в богатый мир звуков и запахов.
Но главный, по задумке художника, герой картины - преподобный Тихон Калужский. Его фигура на изображении намеренно едва заметна.
Роль монашеской братии Тихоновой пустыни в тех событиях едва ли не ключевая. Монахи монастыря исповедуют воинов, идущих на бой, они помогают раненым воинам, совершают отпевание почивших бойцов, а также совершают молебны перед Владимирской иконой Божией Матери.
Глубокий духовный и символический смысл – идея единства и непобедимости Святой Руси, - заложенная автором картины, постепенно раскрывается перед нами во всей своей убедительности и полноте.
В залах музея размещена действующая выставка живописных полотен Павла Рыженко: Триптих 2013 года, посвященный победе на Куликовом поле: «Стояние на костях», «Сергий», «Безмолвие», картина «Молитва перед боем (Пересвет)», картина «Послушник в монастырском саду (Ослябя)», картина «Благословение Сергия»

 

Стояние на Угре. Год 1408-й

Нет, здесь нет ошибки, именно 1408 год. Да, Великое стояние на Угре 1480 года более известно (потому оно и Великое!), но и в 1408-м наша Угра стала рубежной рекой.
Стояние на Угре. Худ. Л. Базан.

Подробно об этом рассказывается в только что вышедшей книге Александра Ларина «Забытые страницы», глава из которой с некоторыми сокращениями ниже.

В выпущенных калужским издательством «Гриф» «Забытых страницах» в художественной форме – явно не в ущерб документальности! – повествуется о появлении на исторической сцене Лжедмитрия I, который, возможно, был настоящим царевичем, без всяких «лже»; о разорении Калуги в 1619 году украинскими казаками гетмана Сагайдачного и польскими жолнерами полковника Лисовского; о наместнике калужском Федоре Волконском; о создателях калужского герба; о наших земляках иконниках и о многих других событиях и исторических личностях, так или иначе связанных с Приокским краем.

Книга содержит 154 страницы добротного текста (автор – член Союза писателей России) и выпущена тиражом 200 экземпляров.

началу XV века на русские земли все более пристально стала смотреть Литва. Была даже заключена уния с Польшей, которая, впрочем, в Литве не воспринималась всерьез. Ведь в те времена большую часть населения этой прибалтийской страны составляло русское православное население, никак не хотевшее принимать католичество. Да и сама литовская знать вовсе не желала попадать в зависимость от поляков. На Руси же после смерти московского великого князя Дмитрия Иоанновича (прозванного Донским) бразды правления перешли к сыну Василию. Однако официально утвердить это решение мог лишь законный владелец московского улуса, хан Тохтамыш.

Пришлось новоиспеченному московскому князю ехать в Орду. Как пишет Н.Карамзин, «еще никто из владетелей российских не видал там подобной чести. Казалось, что не данник, а друг и союзник посетил хана».

Это было вполне объяснимо. Являясь ханом Белой и Синей Орды, Тохтамыш помышлял о покорении Золотой Орды, где царил грозный Тамерлан. Разумеется, войска московского князя стали бы огромным подспорьем для Тохтамыша.

Еще одним помощником для своего предприятия ордынский хан нашел в лице литовского князя Витовта Кейстутовича. Литовцу Тохтамыш в награду за помощь посулил свои русские земли. А для того, чтобы Витовт и Василий стали ближе друг к другу, Тохтамыш взял с московского князя обещание жениться на дочери Витовта Софье. Воистину восточное коварство…

Ордынскому хану не удалось потешить свое тщеславие. В 1406 году Тохтамыш погиб на Иртыше в сражении со своим не менее амбициозным соперником Шадибеком. Зато тесть московского князя Витовт притязаний на русские пространства вовсе не оставил. Более того, к тому времени он владел Смоленским княжеством, городом Любутском и постоянно грабил и опустошал селения в Псковской волости вокруг Изборска, Острова, Котельны. В ответ Василий отправляет несколько вооруженных подразделений в литовские города Козельсак, Серпейск и Вязьму.

Поход не удался. Более того, возвратившиеся воеводы сказали великому московскому князю, что Витовт задумал напасть на Москву. Тогда Василий решает возобновить связь с Ордой. Юный победитель Тохтамыша Шадибек с удовольствием пошел на встречу с Василием. Московскому князю удалось убедить хана в том, что Витовт – их общий враг. Шадибек дал в подчинение московитов несколько конных полков. Не мешкая, Василий выступил в поход и сошелся с ратью Витовта недалеко от Тулы, в Крапивне. Однако литовский князь увидел в войске Василия полки ордынцев и не решился вступить в вооруженный контакт. Встреча в Крапивне закончилась перемирием.

Но всего-то перемирием. Настоящего мира не было: зять и тесть продолжали наносить друг дружке булавочные уколы. К примеру, литовцы сожгли и взяли под свое бандитское крыло Одоев, а Василий подчинил себе город Дмитровец. После чего последовало очередное перемирие. И так далее.

Даже не по годам осторожному московскому князю надоело такое положение вещей. Назревала необходимость решительных действий. Толчок к ним возник в 1408 году. Дело в том, что на службу к Василию пришел брат Витовта, сын литовского князя Ольгерда, Свидригайло. Пришел он небеспричинно.

Ларчик просто открывался: всё те же великодержавные амбиции кружили юную голову Свидригайлу Ольгердовичу, возмечтавшему завоевать литовский престол. В доверительной беседе с Василием он своих притязаний даже не пытался скрыть – напротив, напрямую предложил зятю своего братца начать совместные военные действия против Литвы. В три-четыре месяца с твоей помощью, убеждал он Василия, мы завоюем «всю землю Витовтову».

К чести Василия надо сказать, что он, поднаторев в подковерных политических играх, стал осторожен и все подобные предложения тщательно взвешивал. Но в данном случае вариант получался почти беспроигрышный: в результате военного похода либо будет обретен долгожданный и выгодный мир, либо Московское княжество обогатится многими единомышленниками в Литве.

Рубикон был перейден. Войско московского князя, усиленное подкреплением Свидригайла, выступило на Литву.

Разведка донесла Витовту о готовящемся нашествии московитян. Быстро и привычно было сверстано войско, куда кроме литовских полков вошли полки киевлян, поляков, смоленских дворян и даже подразделения немецких панцирных рейтар, присланных великом магистром Пруссии (немудрено: ведь православную Литву изо всех сил старались втиснуть в прокрустово ложе католицизма, для этого против Москвы никаких рейтар не жалко!).

Обе армады неотвратимо двигались навстречу друг другу. И эта встреча состоялась на берегах нашей Угры. Естественная водная преграда остановила противников. Началось обустройство оборонительных сооружений: судя по всему, противостояние не обещало быть кратковременным.

Ночью по приказу Свидригайла Угру скрытно переплыли лазутчики, которые должны были, как бы сейчас выразились, определить психологический климат в войсках литовцев. Ну что же, климат оказался на должном уровне: даже среди смоленских людей лазутчики не нашли ни одного потенциального изменника.

Да и начинать активные боевые действия по всему фронту представлялось опасным. Оба князя осторожничали, пытаясь выявить все скрытые резервы: запасные полки, наличие пушек и т. п. Летучие отряды конницы с обеих сторон пощипывали передовые линии обороны, а лучники-пластуны частенько огибали фланги и проводили разведку в тылах. Развязка противостояния витала в воздухе. Параллельно со стороны не раз пытались решить задачу дипломатическими переговорами. Надо сказать, что именно переговоры привели к успеху. В одно прекрасное утро пойму Угры огласило звонкое пение турьего рога. Вышедший с русской стороны на угорский прибрежный песок глашатай развернул столбец с текстом очередных переговоров и громогласно зачитал его.

Высокие договаривающиеся стороны постановили, что с оного 6916 (1408) года оглашается мир между Литвою и княжеством Московским. Река Угра отныне является пределом, то бишь границей, между замирившимися сторонами. Кроме того, по условиям договора города Козельск, Перемышль и Любутск возвращаются московитам (с того времени они становятся уделом Владимира Андреевича Храброго). Летописи смутно повествуют, будто Витовт настаивал включить в договор одним из непременных условий мира выдачу Василием своего брата - изменника Свидригайла. Но московский князь категорически отверг это требование…

Так Угра стала пограничной рекой. Пройдет всего семьдесят два года, и на этой границе будет поставлена последняя точка в многовековом татаро-монгольском иге.

 

Указом Петра I от 18 декабря 1708 года Россия была расчленена на восемь губерний. Калуга, Таруса, Малый Ярославец, Медынь и Боровск тогда вошли в структуру Московской губернии, а часть территории современной Калужской области - в состав губернии Смоленской.

Стремясь усилить административный аппарат на местах, императрица Екатерина II провела новую реформу государственного управления,
образовав Калужское наместничество и назначив её генерал-губернатором Михаила Никитича Кречетникова.

​

После его смерти в 1793 году наместником Калуги стал
Евгений Петрович Кашкин.

​

12 октября 1796 года император Павел издал указ «О новом разделении государства на губернии».
Вместо Калужского наместничества была образована Калужская губерния.

7 августа 1823 года генерал-губернатором в ней стал князь Николай Николаевич Хованский,
совмещавший эту должность с губернаторством в Могилеве, Витебске и Смоленске.

​

Княжеская фамилия Хованских входила в число двадцати наиболее известных в России.
Она была внесена в V часть Московской, Тверской и Самарской губерний.

Николай Николаевич Хованский родился 12 декабря 1777 года. Его отец Николай Васильевич был полковником русской армии. Старший брат Александр, действительный тайный советник, управлял всеми отделами Государственного ассигнационного банка и Экспедицией заготовления государственных бумаг. Еще один брат, Сергей Николаевич, служил симбирским гражданским губернатором.

Еще в трехлетнем возрасте Николай был записан в Преображенский лейб-гвардии полк. 1 января 1793 года он был выпущен в чине поручика, а уже через две недели назначен адъютантом к генералу Юрию Владимировичу Долгорукому, который командовал тогда дивизией в Москве. В феврале 1796 года князя произвели в секунд-майоры с переводом в Восьмой Московский полевой батальон, а в конце года уже в звании майора перевели в Ревельский пехотный полк.

Боевое крещение подполковник Николай Хованский получил в сражении с Наполеоном при Аустерлице в 1805 году и тяжело переживал поражение русских войск.

В ходе Русско-прусско-французской войны 1806 - 1807 годов он - уже полковником - отличился при Голымине, а в битве при Прейсиш-Эйлау заменил раненого командира Таврического гренадерского полка. В сражении под Фридландом Хованский был ранен пулей в левую руку. За тот бой он получил орден Святой Анны второй степени.

В 1810 году Николай Николаевич участвовал в Русско-турецкой войне. В числе первых шел на штурм Базарджика. Уже в звании генерал-майора он показал себя героем под Варной, Шумлой и Батыном, где в очередной раз был ранен и награжден орденом Святой Анны первой степени. С февраля 1811 года князь командовал бригадой. С начала войны 1812 года состоял то в авангарде, то арьергарде и закончил кампанию в Вильно. После изгнания французов с родной земли Хованский принял участие в заграничном походе русской армии, где отличился в битве народов, отбив у неприятеля деревню Гольцгаузен, захватив у неприятеля два орудия и взяв приступом Гримское предместье со множеством пленных французов. В 1814 году был награжден орденом Святого Георгия третьего класса. В том же году Хованского произвели в чин генерал-лейтенанта.

В 1821 году князь состоял в Сенате, а два года спустя его назначили генерал-губернатором трех губерний: Витебской, Могилевской и Смоленской, где некоторое время наместник центральной власти занимался так называемым Велижским делом. Это следствие было одним из самых известных в России. Оно велось по обвинению евреев в ритуальных убийствах. По ложному навету власти арестовали сорок человек, которые провели в тюрьме целых девять лет, четверо из них умерли в заключении.

В августе 1823 года Хованский становится генерал-губернатором Калужской губернии. В 1824 году, в последнем путешествии Александра I в Таганрог, император проезжал через Боровск, где его встречал Хованский.

О наместничестве князя в Калуге известно немного. Но именно при нем вместо старого плавучего моста через Оку был устроен другой, на плашкоутах.

Тогда же в городе была учреждена вспомогательная касса на пособие существовавших в Москве и Петербурге опекунских советов. А еще при наместничестве в Калужской губернии Хованского купец первой гильдии Золотарев подарил для только что отстроенного им больничного дома пятьдесят тысяч рублей на содержание в нем пятнадцати бедных граждан города.

Точно известно, что князь вместе с епископом Григорием, Калужским губернским предводителем Груздевым и купцом Билибиным присутствовали на коронации Николая I.

28 августа 1828 года генерал-губернатор Калужской губернии был произведен в генералы от инфантерии. А покинул он пост наместника 8 января 1831 года.

Умер Николай Николаевич Хованский 20 ноября 1837 года в Петербурге.
Похоронен он на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры.

 

Интересная информация.

 

Тихо, без лишнего пиара, в декабре прошлого года наша страна сделала еще один шаг от «европейских ценностей» к нормальному существованию, одной из важнейших предпосылок которого является восстановление утраченной еще во время масонской Февральской революции и Октябрьского переворота субъектности русского народа. В пилотном регионе — Калужской области — приняли «Стратегические основы национальной политики Калужской области», в которой впервые в новейшей законодательной практике закреплены права русского большинства.

Как следует из опубликованного документа, целями национальной политики Калужской области являются: укрепление многонационального единства, общероссийского гражданского самосознания и духовной общности жителей Калужской области как неотъемлемой части российской гражданской нации; сохранение и развитие этнокультурного многообразия народов России, проживающих на территории Калужской области; учет и обеспечение прав русского народа как национального большинства и прав национальных меньшинств, проживающих на территории Калужской области, и гармонизация отношений между ними; успешная социальная и культурная адаптация мигрантов и их интеграция в многонациональный народ России — российскую гражданскую нацию; обеспечение высокого уровня региональной безопасности Калужской области и качества государственного управления в сфере национальной политики.

Документ, конечно, пестрит мультикультуралистической шелухой, однако суть не меняется: стратегия закрепляет понятие русского народа, представителей которого в области 86% от общего населения, как национальное большинство и обязывает учитывать его интересы. Более того, как в целях, так и в задачах четко прописаны еще два пункта: интеграция мигрантов и недопущение создания их этнических анклавов, а также приоритет на возвращение соотечественников. При этом никто не собирается никого ущемлять: прописано равноправие всех проживающих народов и обязательное соблюдение всех конституционных норм и законов.

И вот это действительно прорыв. Что нужно для нормального существования разных народов в едином государстве? Если послушать европейцев, то очень и очень много, а прежде всего, лишить всяческой идентичности местное население, сломать традиции и устои, заменить на придуманные гендерные идентичности — и будет вам счастье. Все приезжие тут же забудут, что они арабы, афганцы, малийцы или руандийцы и радостно сольются в один большой европейский гей-парад под чутким контролем глобальных корпораций. Как показала уже почти 20-летняя практика, этот путь тупиковый, что и привело к кризису в Европе, но так как никакого другого в рамках глобального либерализма у них не придумано, то он объявлен единственно верным, а все кто не согласен — врагами демократии и человечества.

Есть и иной подход — не ломать то, что строилось веками и не пытаться скрестить ужа и ежа, дабы получить колючую проволоку. У нас, как ни у одной европейской нации, есть собственный опыт совместного проживания народов, которые не истреблялись, как индейцы, и не порабощались, как негры. Сегодня именно Россия стала мировым брендом именно такого — традиционного — подхода к решению, в том числе и межнационального вопроса, где запрет елок или пятачков — дикость, равно считается дикостью терпеть изнасилования тысяч детей, а родителям — бояться говорить об этом из-за обвинений в расизме.

Проблема в том, что брендом-то мы стали, но с 90-х годов Россия пыталась отчаянно и зачастую неудачно скопировать «передовой европейский опыт» или, как говорил ельцинский министр и уже бывший член Совета при президенте РФ по межнациональным отношениям Владимир Зорин, «внедрить мультитолерантность». Итогом внедрения как раз и стали вспышки этнического противостояния. И вот калужане первыми попробовали сдвинуться с мертвой точки, что не может ни радовать. Впрочем, это только начало истории, мы же будем следить, как она будет развиваться далее.

РИА Катюша

http://rusdozor.ru/2018/03/23/V-KALUZHSKOJ-OBLASTI-DOKUMENTALNO-ZAKREPILI-PRAVA-RUSSKOGO-NARODA/

 

Игорь Угольников представил калужанам проект ленты о подвиге подольских курсантов
Анатолий АЛЕКСАНДРОВ
26 марта 2018


На заседании правительства Калужской области в понедельник актер, режиссер, телеведущий и генеральный директор киностудии «Военфильм» Игорь Угольников рассказал о подготовке к съемкам новой киноэпопеи.

Фильм «Ильинский рубеж», являющийся «народным проектом», станет третьей после «Брестской крепости» и «Батальона» масштабной картиной. В основе новой киноработы - события Великой Отечественной войны, происходившие в октябре 1941 года на Калужской земле, - подвиг подольских курсантов, ценой жизни задержавших наступление фашистских захватчиков на Москву.

«Мы активно готовимся к съемкам этой картины и получили из Центрального архива Минобороны все необходимые материалы, доселе неизвестные. Уже готов окончательный вариант сценария. Идет сбор не только финансовых средств. Мы получаем материалы, свидетельства и воспоминания участников тех событий. Опираясь на эти документы, мы будем создавать максимально достоверную картину. Для нас принципиально важно снимать в том месте, где происходили события», - сказал Игорь Угольников.

По его словам, которые приводит пресс-служба Калужского правительства, уже сейчас на бывшем аэродроме ДОСААФ в Медыни создается кинокомплекс, который останется и будет функционировать вместе с техникой после съемок.

Все доходы от реализации картины должны пойти на создание мемориала «Ильинские рубежи» в Калужской области. Съемки начнутся в августе этого года. Вместе с профессиональными актерами в фильме будут сниматься жители Калужской области и Подольска.





Фото пресс-службы Калужского правительства

 

СТОЯНИЕ НА РЕКЕ УГРЕ


В 1480 году произошло важное событие отечественной истории - стояние на реке Угре. Само это стояние в нашей школьной истории рисуется как-то легкомысленно. Дескать, русские и ордынцы собрали армии, сошлись на реке Угре, провели там месяц да и разошлись восвояси. Никто не рискнул начать боевые действия первым.

Иные намекают, что русским пособил «генерал Мороз» - татары откочевали на юг только по той причине, что зима в том году была ранняя и жестокая.

А между тем хан Большой Орды Ахмат ждал как раз морозов: «Станет Угра - много откроется путей на Русь!» Войско ордынцев численностью от 100 до 200 тыс. сабель пыталось занять броды по Угре от Калуги до города Опакова (ныне село Палатки) - фронт длиной в 60 км.

Ситуация для Московского государства осложнялась ухудшением отношений с западными соседями. Литовский великий князь Казимир IV Ягеллончик, король польский и великий князь литовский вошёл в союз с Ахматом и мог напасть в любой момент. Войска Ливонского ордена напали на Псков. Ещё одним ударом для великого князя Ивана [Великий князь Московский Иван III Васильевич он же Иван Великий, Иван Горбатый, Иван Грозный и Иван Правосуд (не путать с его внуком Иваном IV Васильевичем Грозным)] стал мятеж родных братьев: удельные князья Борис и Андрей Большой, недовольные притеснениями великого князя (так, в нарушение обычаев, Иван III после смерти брата Юрия забрал весь его удел себе, не поделился с братьями богатой добычей, взятой в Новгороде, а также нарушил старинное право отъезда дворян, приказав схватить князя Оболенского, отъехавшего от великого князя к его брату Борису) вместе со всем своим двором и дружинами отъехали к литовской границе и вступили в переговоры с Казимиром. И хотя в результате активных переговоров с братьями, в результате торгов и обещаний, Ивану III удалось предотвратить их выступление против него, угроза повторения гражданской войны не оставила Великое княжество Московское.



Государь всея Руси Иван III
Васильевич Великий.
Титулярник. XVII в.
Замёрзшая Угра и впрямь могла сильно помочь Ахмату. У конницы, перешедшей реку по льду в неожиданных местах, была масса возможностей. Идти на Москву, зайти русским в тыл, заняться грабежом окрестностей - выбор широк. Но этого не случилось.

26 октября 1480 года река Угра замёрзла. Русская армия, собравшись вместе, отошла к городу Кременск , затем к Боровску. Сюда же, на помощь главным силам, двигались свежие полки, набранные на севере. Там Иван III собирался дать бой ордынскому войску на лучших оборонительных позициях. Но 11 ноября хан Ахмат отдал приказ отступить. Небольшой татарский отряд сумел разорить ряд русских волостей под Алексиным, но после того, как в его направлении были отправлены русские войска, также отошёл в степь.

Ахмат чтобы сохранить реноме, Ивану III он отписал письмо, в котором сообщал, что он не бежит, а временно отступает из-за холодов; что весной он вернётся и перевешает и Ивана, и всех бояр его если… дальше шли три требования. «А нынеча если от берега пошол, потому что у меня люди без одеж, а кони без попон. А минет сердце зимы девяносто дней, и аз опять на тебя буду, а пить ти у меня вода мутная».

Во-первых, Ахмат требовал уплаты дани в размере 60000 алтын в течение сорока дней после получения письма, 20000 алтын следующей весной и ещё 60000 алтын следующей осенью. Во-вторых, Ивану Васильевичу надлежало в знак покорности носить «знак Батыя» на своём «колпаке» (княжеской шапке). Под «знаком Батыя» подразумевается, скорее всего, ордынская пайцза (пластина власти) – золотая или серебряная прямоугольная пластинка с выгравированным на ней изображением или надписью.

В-третьих, изгнать из Касимова состоявшего на русской службе татарского царевича Данияра (он был претендентом на ордынский престол и Иван III пригрел его, как раздражитель и потенциальный противовес Ахмату).

Понятно, что ничего из перечисленного выполнено не было. Русь уже была не та , как впрочем и Золотая Орда.

РУСЬ

В период с 1228 по 1462 г. Русь участвовала в более чем трехстах военных кампаниях, в ходе которых произошло 85 полномасштабных сражений. Двести из этих трехсот кампаний и 60 из 85 сражений были против внешних врагов: монголо-татар, литовцев, шведов и тевтонцев. Добавим, 150 штурмов крепостей и более 80 осад русских городов.

Даже в самый тяжелый период – вторую половину XIII в., когда Русь испытала одновременный удар с севера и юга, продолжалось совершенствование военного мастерства и военных технологий. Русским приходилось сражаться на два фронта, соответственно, приспосабливаться к особенностям восточного и западного стиля ведения войны.

Соседи-венгры, поляки и шведы выделяли «русский бой», «русский обычай» и «русский способ» в тактике и вооружении. Русские могли удивить германцев татарским оружием, остановить татар европейскими метательными машинами, а также извести прибалтийских крестоносцев атакой в стиле монгольских лучников.
Иностранцы часто оставались под впечатлением того, как московиты умеют обращаться с вожжами, луком, стрелой, саблей и плетью, и все это одновременно.

На северо-западе против европейцев новгородцы применяли главным образом мечи с прямыми рубяще-колющими клинками. Южнее Москвы сабле отдается большее предпочтение (например, у рязанцев).



1 – тяжеловооруженный кавалерист начала века в высоком остроконечном шлеме. В доспехах и экипировке монголо-татарские элементы; 2 – тяжеловооруженный кавалерист конца века. Высокий остроконечный шлем с кольчужной бармицей. Доспехи пластинчато-кольчужные, щит из железных сегментов; 3 – тяжеловооруженный пехотинец, начало века. Экипировка воина представляет собой смесь восточного, европейского и собственно русского вооружения
Весь XV век основным метательным оружием у русских по-прежнему оставались великолепные сложные русские луки и самострелы (арбалеты). Конструкция лука была отработана до совершенства на протяжении многих столетий и поэтому не нуждалась в какой-либо модернизации.

У русских самострелов (арбалетов) XIV – XVII столетий упорно совершенствовался механизм натяжения тетивы – с XIV века для этого стало применяться специальное устройство – ворот. Физические возможности самострельщика при применении ворота значительно возросли. Пробивная сила стрел, выпущенных из арбалета, по сравнению со стрелами, выпущенными из лука, возросла в разы. Его болты (стрелы) практически легко пробивали любой доспех.

О том, что главным оружием русских на Угре стала артиллерия, говорит о многом. Но сама по себе она использовалась у нас к тому моменту уже лет сто. Инновации Ивана III состояли в другом. Впервые артиллерия стала не крепостной, а полевой. Впервые широко применили целый ряд ручного стрелкового оружия. Тюфяки, стреляющие «дробосечным железом», то есть картечью. Ручницы - пушки весом около 4 кг. Ручницы лёгкие - весом около 1 кг - ими вооружали кавалерию. И, наконец, «пищали тяжёлые», к которым прилагались «станки на колёсах». Для той эпохи артиллерия считалась сильной, если на 1000 солдат приходилась 1 пушка, производившая в день от 3 до 5 выстрелов. Русские совершили реальный прорыв. Новейшим оружием обеспечили до 15% войск, а организация огня была виртуозной.



1 – спешенный конный лучник в шлеме и панцире кольчужно-пластинчатой конструкции; 2 – пищальник (мушкетер) с тяжелой пищалью, в русском шлеме с наушниками и кольчужной бармицей; 3 – спешенный воевода. Доспехи и оружие выполнены в византийской традицииРисунок 5– Воины гарнизона Москвы (1450 – 1500 года)
Очевидность того, что ордынцы затевают крупный поход на Москву, стала понятной еще в начале марта 1480 года. Именно в это время недалеко от реки Ока, которая на тот момент была приграничной юго-западной территории российского государства, был замечен небольшой отряд ордынцев, который был разбит воеводами из Москвы. Но это появление монголо-татар было верным знаком того, что хан Ахмед собирает силы для похода на Русь.

Когда в апреле 1480 г. Орда двинулась к границам Руси, наши войска были уже полностью мобилизованы и готовы к бою. Летописи ни словом не упоминают ни о сборе полков из других городов, ни о рассылке гонцов, как это было перед Куликовской битвой. Русские заранее знали, как и какими силами Ахмат пошёл к Москве. А без грамотной работы разведки это невозможно.

К началу нашествия Ахмата на южных границах Московского государства существовала глубоко эшелонированная система оборонительных сооружений. Эта Засечная черта состояла из городов-крепостей, многочисленных засек и земляных валов. При ее создании использовались все возможные защитные географические свойства местности: овраги, топкие болота, озера и особенно реки. Основная линия обороны южных границ тянулась по Оке. Эта часть Засечной черты именовалась «Окским береговым разрядом».

Служба по охране окского рубежа была введена Иваном III в обязательную повинность. Сюда, для защиты границ княжества, по очереди отправлялись крестьяне из не только ближних, но и дальних сел. Во время нашествий Орды – это пешее ополчение должно было выдержать первый натиск и удержать врага на пограничных рубежах до подхода главных сил. Принципы обороны рубежа также были разработаны военной администрацией великого князя заранее.

ЗОЛОТАЯ ОРДА

После военного поражения от войск Тамерлана Золотая Орда продолжала распадаться; на её территории образовались независимые государства: «Большая Орда» (со столицей в Сарай-Берке), Сибирское ханство, Узбекское ханство, Казанское, Крымское ханства, Ногайская Орда и Казахское ханство. Такая ситуация и вражда между Крымом и Большой Ордой принесла стратегический выигрыш Руси, позволяла московскому правительству вести свою успешную игру. Однако сил у противников Москвы было ещё немало.

Самым крупным осколком великой Золотой Орды, была Большая Орда. Именно ею и управлял хан Ахмед. Летописцы говорят о том, что для похода на Москву Ахмед собрал все имеющиеся у него войска. Буквально все мужское население Орды было созвано для похода на Москву. Большая Орда могла выставить 100 тыс. войско (это были в своей массе не профессиональные воины, а ополченцы), которое могло быть серьёзно увеличено за счёт союзных орд.

МЫ НАЧАЛИ ПЕРВЫМИ

В 1471 г. столицу Сарай-Берке захватило и разграбило войско вятчан (ушкуйников) во главе с воеводой Костей Юрьевым. Летописи не говорят прямо о том, но историки уверенны что этот поход был осуществлен по призыву Москвы: «Тое же зимы Вятчане съвокупльшеся, шедъ взяша Сарай Великий, Татаръ всехъ изсекоша, а сущее все разграбиша, а инии мертвыхъ раскопываючи грабяху» «Того же лета, в тоу же пороу, идоша Вятчане Камою на низъ и въ Волгоу в соудехъ и шедше взяша градъ царевъ Сарай на Волзе и множество Татаръ изсекоша, жены ихъ и дети в полонъ поимаша и множество полоноу вземше, возвратишяся» «Того же лета ходили Вятчане ратью на Волгу. Воивода был у них Костя Юрьев. Да взяли Сарай и полону бесчисленная множество и княгинь сарайских»

В наказание в 1472 году хан Большой Орды Ахмат начал поход на Русь. У Тарусы татары встретили многочисленное русское войско. Все попытки ордынцев переправиться через Оку были отбиты. Ордынскому войску удалось сжечь город Алексин, однако поход в целом окончился провалом. Власть Ахмеда была подорвана, что было отмечено рядом признаков. В частности, Москва сократила размер дани с 7 тыс. рублей до 4,2 тыс., а с 1475-1476 гг. «ордынский выход» вообще перестали выплачивать (по другим источникам дань перестали платить ещё в начале 1470-х годов).
Ахмед прислал в Москву посольство, требуя выплаты дани и личной явки Ивана Васильевича в Орду на ханский суд. Но эти требования были отклонены. Причём государь Иван Васильевич сознательно пошёл на оскорбление хана. По сообщению «Казанской истории» (литературного памятника не ранее 1564 года), непосредственным поводом к началу войны стала казнь ордынского посольства, отправленного Ахматом к Ивану III за данью.



Иван III разрывает ханскую грамоту и топчет басму перед татарскими послами в 1478 г. Художник А.Д. Кившенко.
Это делало большую войну неизбежной. Однако до 1480 года Ахмат был занят борьбой с Крымским ханством. Так или иначе, летом 1480 года хан Ахмат двинулся на Русь.

Иван III , почти всю кампанию просидел в Москве (С. Герберштейн писал, что «великий Стефан, знаменитый палатин Молдавии, часто вспоминал про него (Ивана) на пирах, говоря, что тот, сидя дома и предаваясь сну, умножает свою державу, а сам он, ежедневно сражаясь, едва в состоянии защитить границы»). Однако Великому князю Московскому Ивану III и его воеводам можно поставить в заслугу планирование одной из крупнейших военно-политических операций Средневековья.

Иван III, понимая что воевать придется не только с ханом Ахмедом, но и с князем казимиром, занялся поисками союзника. Таким стал хан крымский Менги-Гирей. Он обещал, что в случае нападения на Русь ордынцев и литовцев, хан крымский введет свои войска на территорию Литовского княжества, тем самым вынудив Казимира вернуться в свои владения. После этого Иван III заключил мир с братьями, которые предоставили ему свои войска, для совместной борьбы с ханом Ахмедом.

Не экономили и при планировании обороны. Иван Васильевич дал указ жечь посады. Жителей переселили внутрь крепостных стен.

Было принято решение о рейде русских отрядов на территорию Орды для проведения отвлекающего удара. С этой целью вниз по Волге была направлена судовая рать под руководством служилого крымского царевича Нур-Даулета и князя Василия Звенигородского-Ноздроватого

Выяснив, что хан Ахмат двигается к границе Великого княжества Московского, Иван III, собрав войска, также направился на юг, к реке Оке. На помощь великокняжескому войску пришли также войска тверского великого князя. В течение двух месяцев готовая к бою армия ждала противника, однако хан Ахмат, также готовый к бою, не начинал наступательных действий. Наконец, в сентябре 1480 года хан Ахмат переправился через Оку южнее Калуги и направился по литовской территории к реке Угре — границе между московскими и литовскими владениями.

Почему? Причина проста - ему обещал помощь Казимир IV Ягеллончик, король польский и великий князь литовский. Орда Ахмата беспрепятственно прошла по литовской территории и в сопровождении литовских проводников через Мценск, Одоев и Любутск к Воротынску («верховские княжества»). Здесь ордынцы стали ожидать помощи от Казимира IV. При движении ордынцы обошли Елецкое княжество, Тульский край, которые уже принадлежали Москве, татары явно не хотели терять время, ведя бои за хорошо укрепленные города.

Но помощи от Литвы не было. Как назло, именно в этот момент у Казимира возникли серьёзные проблемы - начали волноваться подвластные ему русские православные князья. Ряд источников говорит о том, что дело не обошлось без агентов Москвы, которые целенаправленно мутили воду в Литве. Большая Орда так и не дождалась военной поддержки от короля Казимира.

СТОЯНИЕ НА УГРЕ

Полки Ивана III встали у противоположного берега наготове к появлению противников. На широком фронте вдоль реки Угры была создана позиционная оборона с активными вылазками конных отрядов. Причем основной силой, находящейся в укрепленных узлах обороны у мест переправы, являлась пехота, оснащенная огнестрельным оружием.

Навязываемая ордынцам тактика лишала тех возможности использовать преимущества своей легкой конницы во фланговых или обходных маневрах. Они вынуждены были действовать лишь во фронтальном наступлении на русские засеки, идти в лоб на пищали и тюфяки, на сомкнутый строй тежеловооруженных русских воинов. Кроме того, русская кавалерия имела преимущество в прямом бою. Кольчуги в это время были заменены на панцири, «дощатые брони», где кольчужная сетка комбинировалась с металлическими пластинами. «Наборная броня» (панцирь) лучше защищал воина от стрел и сабель врага. В жесткой обороне это преимущество имело важное значение. Массовым оружие становятся более легкие, чем мечи, сабли. Главным же оружием пехоты по-прежнему были рогатины, топоры, сулицы (копья метательного и ударного действия) но в это время появляются длиннолезвийные топоры-бердыши, это было весьма грозное оружие. Бердыши использовали не только как холодное оружие, но и как подставки для огнестрельных «ручниц». Сомкнутый строй тяжеловооруженных русских воинов, имеющих значительное количество огнестрельного оружия, имел большое преимущество перед татарскими ордами в «прямом бою».

8 октября хан Ахмат пытался пробраться через Угру. Место было выбрано на 5-километровом участке у слияния рек Угра и Росвянка. Противники сошлись лицом к лицу, разделяла их только речная гладь Угры (в наиболее широких местах до 120–140 м). На левом берегу у переправ и бродов выстроились русские лучники, были расположены пищали и тюфяки с пушкарями и пищальниками. Полки дворянской конницы в блестящих на солнце доспехах, с саблями находились в готовности ударить по ордынцам, если бы тем удалось где-нибудь уцепиться за наш берег. Сражение за переправы началось в час дня 8 октября и продолжалось по всей линии обороны почти четверо суток.

Иван Молодой (сын Ивана III) смог защитить берег реки. Монгольские атаки были отбиты, они были вынуждены отступить на несколько верст от реки. Главным образом это было связано с тем, что монголы использовали старую тактику – закидать врага стрелами, а потом изрубить в конной атаке. Стояние на реке возможности ордынцам так атаковать не дало, поскольку мощная броня русских пехотинцев и большая дальность между берегами, делали стрелы безопасными для русских войск. А конные атаки вброд, были легко отбиты русскими за счет хорошего оружия, а также применения артиллерии, которая главным образом состояла из пушек и пищалей. Массовое использование русскими воинами огнестрельного оружия во время «стояние на Угре» отмечается всеми летописями.

Ядра, дроб и картечь наносили значительный урон. Железо и камень прошивали насквозь бурдюки, которые использовались ордынцами для переправы. Лишенные поддержки лошади и всадники быстро выбивались из сил. Те, кого щадил огонь, шли на дно. Барахтающиеся в холодной воде ордынцы стали хорошей мишенью русским стрелкам, а сами они не могли использовать излюбленный прием – массированную стрельбу из луков. Долетавшие через реку на излете стрелы теряли свою убойную силу и практически не приносили вреда русским воинам. Несмотря на огромные потери, хан снова и снова гнал вперед свою конницу. Но все попытки Ахмата с хода форсировать реку окончились безрезультатно. «Царь же не возможе берег взяти и отступи от реки от Угры за две версты и ста в Лузе» – сообщает Вологодско-Пермская летопись.



Сражение на реке Угре, положившее конец ордынскому игу.
Миниатюра из Лицевого летописного свода. XVI в.
Началось так называемое Стояние. Все преимущества были на стороне Ивана III: подмога братьев, неожиданно поразившая ордынцев эпидемия, крымский хан напал на Подолию в Литовском княжестве, поэтому Казимир никак не смог бы помочь Орде. Большая ливонская армия потерпела неудача под стенами Пскова, не смогли немцы взять и хорошо укрепленный Изборск. Вторжение провалилось.

Вражеское войско, понеся большие потери, было вынуждено отойти от реки и ждать похода литовской армии, или наступления холодов, чтобы попытаться форсировать реку по льду. В это время ход события стал развиваться в русле выгодном Москве. Татарские мурзы, разозленные потерями, начали грабить близлежащие литовские владения. Вскоре татарские войска начали целое вторжение. Были захвачены и разорены Белев, Одоев, Перемышль, Опаков и другие города, всего 12 градов. Некоторые исследователи, считают, что таким образом Ахмед-хан обезопасил тылы. Верховские русские княжества хоть и были вассалами Казимира, но или отказались поддержать татарское войско, или даже были готовы воевать с ними. Русское население эти земель (бывшее Черниговское княжество) больше тяготело к Москве.

Хан предложил Ивану, чтобы он или его приближенные пришли к нему. Ахмат, который находился не в лучшей стратегической позиции, требовал, чтобы Иван III сам приехал в ордынскую ставку и стал у стремени владыки, дожидаясь принятия решения.

К ордынцам отправилось русское посольство во главе с думным дьяком Иваном Товарковым. Хан предложил, чтобы они выплатили долг за неуплату дани за прошлые несколько лет. Переговоры прошли, хан так и не смог ничего добиться. Русский государь не собирался идти на серьёзные уступки. Получив отказ в выплате дани, Хан Ахмат решил дождаться холодов, чтобы перебраться по льду через реку. 22 октября Угра начала покрываться льдом. Иван не стал уже выжидать, а решил сменить оборонительную тактику и совершить решающее нападение 28 октября. Диверсионный отряд князя пробрался к тылу хана Ахмата. Монголы, увлеченные походом, оставили свою столицу без прикрытия, и в сторону нее двигался крупный отряд русских.

ПОХОД НА САРАЙ-БЕРКЕ

«Казанская история», написанная в 1564-1565 гг., содержит рассказ о посылке Иваном III во время Стояния на Угре войска во главе с царевичем Нурдовлатом и князем Василием Ноздреватым Звенигородским на столицу Золотой Орды.

Исследователи обычно рассматривают этот рассказ как вымысел автора «Казанской истории», поскольку ни одна из русских летописей в своих повествованиях о Стоянии на Угре о таких событиях не упоминает. Однако отвергать его с ходу было бы слишком опрометчиво. Следы традиции, согласно которой Сарай был разорен войсками Ивана III, содержат и русские летописи, независимые от «Казанской истории»: «Темъ блаженнымъ великымъ княземъ Иваномъ Василиевичемъ всея Русии вначале свободилъ Богъ христианьство отъ работы бесерменьскыа, и та Болшая Орда имъ порушилася, и почали те цари Ординьские жити въ Азсторохани, и та Болшая Орда опустела, а место ея во области близъ города Азсторохани, два днища по Волге вверхъ, именуется Сараи Болшие» (Никоновская летопись. ПСРЛ. Т. 13, стр. 236).
Отголоски этой традиции обнаруживаются и в Разрядных книгах: «Тамбовские историки-краеведы нашли в московских архивах и опубликовали составленную в 1681 г. выписку, сделанную “в Разряде”, с кратким изложением истории завоевания московскими войсками юга и юго-востока Европейской России. Важно, что выписка сделана именно “в Разряде” – в дневнике важнейших государственных событий, который велся при дворе московских великих князей и затем царей и представляет собой источник, независимый от летописей. Там сказано, что “в прошлых давних летах, при княжении великих князей московских… татарские цари жили в Орде на луговой стороне Волги реки, на реке Ахтубе” и что “великие князи московские на Ахтубе Орду войною разорили и учинили пусту…”. Как видим, разорили Орду именно “великие князи московские”, а не ногайцы, и не вообще Орду, а совершенно конкретно резиденцию ханов на Ахтубе – левом притоке Волги ниже нынешнего Волгограда, т.е. именно Сарай»
Страх перед возможной диверсией служилых татар Ивана III в ордынском тылу стал одной из причин поспешного отступления Ахмата в 1472 г. Трудно предположить, что русский великий князь не воспользовался бы этим средством борьбы в 1480 г., тем более, что времени у него для этого было предостаточно – противостояние с Ахматом в 1480 г. длилось около шести месяцев, а в 1472 г. – всего около месяца. Путь на Сарай по Волге после победы над Казанью в 1478 г. был открыт. Косвенным подтверждением историчности сообщения «Казанской истории» является и полное отсутствие упоминаний о служилых татарах в рядах оборонявшего Берег русского войска в 1480 г., в отличие от 1472 г., предполагающее их занятость в другом месте. Умолчание русских летописей о походе Нурдовлата и Василия Ноздреватого также может быть объяснено. Официального рассказа о событиях 1480 г., который был бы решающим аргументом относительно действий русского командования, не существуют. Кроме того, все сохранившиеся летописные повествования об этих событиях в большей или меньшей степени враждебны Ивану III и стремятся представить его действия в отрицательном свете, т.е. их авторы не были заинтересованы в рассказе об успешной диверсии войск великого князя в татарском тылу.

ОТСТУПЛЕНИЕ

Положение Ахмеда становилось безнадежным. В войске царило уныние. Прорваться через Угру не удалось. «Литовской помощи» не было. Крымский хан угрожающе навис с тыла, не нападал, но мог сделать это в любое мгновение. Из Орды пришло известие о страшном погроме, который устроила русская вспомогательная рать. Окрестности были уже разорены, и возник вопрос со снабжением войска. Приближающаяся зима сулила новые трудности. 26 октября ударил мороз. Ордынское войско таяло, многие дезертировали. Чтобы сохранить оставшиеся силы, надо было отступать.

11 ноября 1480 года русские разведчики принесли в Боровск весть о том, что армия хана Ахмеда отступила и отправилась назад в степь. Так завершилось великое стояние на реке Угре. Маршрут отступления Ахмата проходил через города Мценск, Серенск и далее в Орду. Муртоза, самый энергичный из сыновей Ахмата, предпринял попытку разорить русские волости на правом берегу Оки. Как пишет летописец, захвачены были два сельца в районе Алексина. Но Иван III приказал своим братьям не мешкая выступить навстречу неприятелю. Узнав о приближении княжеских дружин Муртоза отступил.

Вернувшись в степь, хан Ахмат распустил войско. Вскоре в своей ставке подвергся внезапному нападению ногайской и сибирской конницы бывших союзников по борьбе с узбекскими ханами. Вероятно, имела место договоренность Московского великого княжества с Тюменским ханством. Ахмат был убит в своей кочевой ставке в устье Северского Донцат юменским ханом Ибаком и ногайским мурзами Мусой и Ямгурчи. В Москву был отправлен посол объявить о кончине последнего правителя Большой Орды.

Наследники Ахмед-хана уже не обладали его силой. Большая Орда сначала стала вассалом Крыма, а затем прекратила своё существование. Заволжские земли вошли в состав Ногайской Орды, а территории между Доном и Волгой формально отошли к Крымскому ханству, которое стало считаться наследником Золотой Орды.



Памятник Великому Стоянию на реке Угре. Расположен в Калужской области на 176-м км автотрассы Москва-Киев у моста через реку. Открыт в 1980 г.
Авторы: В.А. Фролов. М.А. Неймарк и Е.И. Киреев.