Швейцарцы в Смоленске и Смоленской губернии

Тема в разделе "Общий раздел", создана пользователем Юлиа, 16 июн 2018.

  1. Offline

    Юлиа Команда форума

    Регистрация:
    11 сен 2009
    Сообщения:
    8.676
    Спасибо SB:
    15.971
    Отзывы:
    434
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Москва
    Интересы:
    Краеведение, генеалогия
    Олег Козлов, Анастасия Тихонова
    Швейцарские учителя и гувернёры в Смоленской губернии в первой половине XIX века
    Российская история, №2, 2013, C.127-133


    Современный интерес к истории обучения иностранными учителями российских дворян в первой половине XIX в. обусловлен актуальностью проблем межкультурной коммуникации в сфере образования1. Среди иностранных учителей и гувернёров в российской провинции было немало выходцев из Швейцарии, которым позволяла найти работу востребованность там французского языка. К тому же уже на рубеже XVIII-XIX вв. в усадьбах многих богатых вельмож сложился своеобразный штат, включавший в себя преподавателей, воспитателей, компаньонов, управляющих, егерей, садовников и поваров, многие из которых были иностранцами. Например, в имении Дугино Сычёвского уезда Смоленской губ., принадлежавшем известному сановнику Никите Петровичу Панину, в январе 1814 г. проживали: домашняя учительница, подданная Швейцарии Мария Сестие; воспитатель, ганноверский уроженец И. Е. Фогель; дядька при сыне Н. П. Панина, швед Иван Рейс; егерь, австриец Иван Краутель с женой; садовник, англичанин Яков Манеель и камердинер, пруссак Фёдор Колбе
    Русские сановники часто брали на себя хлопоты по устройству в своих домах иностранцев, заслуживших их уважение за свою службу. Граф Н. П. Панин в письме смоленскому гражданскому губернатору барону К. И. Ашу писал о швейцарской учительнице Марии Сестие, проживавшей в его имении: "Г-жа Сестия, находящаяся при воспитании дочерей моих, принадлежит к числу тех несчастных, кои насильственно порабощены французскому правительству. Она родилась в бывшей Женевской республике... Я покорнейше и убедительнейше Вас прошу снабдить её паспортом на неограниченное время, буде возможно, в противном же случае хотя на один год с позволением переезда из одной губернии в другую при детях моих. Сие снисхождение тем менее кажется затруднительным, что г-жа Сестие честностью своею заслужила полную мою доверенность и что я охотно за неё поручаюсь, буде сие востребуется"3. Сама Сестие в прошении смоленскому губернатору указывала, что имела паспорт из Женевы 1804 г., "явленный и записанный в Риге и Москве", благодаря чему и получала билеты на жительство в России. "В 1813 году я бы исходатайствовала билет в упомянутом (московском. -Авт.) правлении, но оно ещё не было восстановлено", - поясняла она. К письму прилагалась копия свидетельства, подписанного директором училищ Московской губ. и двумя старшими учителями гимназии
    от 19 июля 1812 г., о том, что по результатам испытания во французском языке в Московской губернской гимназии "оказалось, что она знает означенный язык по правилам грамматическим"4. Впоследствии Мария Сестие выезжала на родину, но вновь возвращалась в Россию: согласно алфавитному списку Особенной канцелярии Министерства полиции о прибывших в Россию иностранцах в 1817 - 1818 гг., она прибыла в Кронштадт с паспортом от поверенного в делах в Берне П. А. Крюднера 27 июля 1818 г.5
    Политика российского правительства в отношении иностранцев, занимавшихся обучением и воспитанием детей, была весьма осторожной, особенно в связи с революционными событиями в Европе. Страх привнесения республиканских идей на российскую почву вынуждал властные структуры прибегать к ограничениям и строгой регламентации деятельности иностранцев на территории империи. Так, например, 3 июля 1831 г. министр внутренних дел А. А. Закревский сообщал смоленскому гражданскому губернатору Н. И. Хмельницкому о Высочайшем повелении "собрать сведения по всем спокойным губерниям, сколько живёт под разными воспитательными названиями иностранцев и иностранок у партикулярных людей. Во исполнении сей Высочайшей воли, поручаю Вашему превосходительству собрать немедленно по вверенной Вам губернии означенные сведения и об оных донести, для доклада его императорскому величеству"6. 8 июля 1831 г. министр напоминал губернатору о Высочайшем указе 12 июня 1831 г., в котором, в частности, предписывалось осуществлять "надзор за поведением и нравственностью иностранцев и иностранок, содержащих частные учебные заведения и обучающих юношество в сих заведениях или в домах частных; губернаторы при сём обязаны будут о доходящих до них касательно сих людей сведениях сообщать попечителям учебных округов, или, смотря по важности и обстоятельствам, и прямо Министерству народного просвещения, а родителей силою благонамеренных внушений убеждать к удалению из своих домов таких воспитателей, коих поведение или учение покажется им подозрительным". При этом особо подчёркивалось, что надзор "должен быть производим осторожно, без всякой огласки"1.
    Контроль на местном уровне осуществлялся посредством выдачи в губернском правлении билетов на жительство сроком на один год, позволявших иностранцам находиться в пределах губернии. Если же документ был просрочен, ответственность в виде денежного штрафа нёс помещик, у которого проживал иностранец8. Власти также возлагали на дворян, предоставлявших иностранным учителям работу и кров, ответственность за их надлежащее поведение и нравственность. Уездные исправники ежемесячно предоставляли губернатору списки иностранцев, проживавших на территории уезда. Так, в ноябре 1840 г. в списках иностранцев, находившихся в Дорогобужском уезде, значились швейцарцы Жан Васерваль и Амалия Лидерф, обучавшие "малолетних господ Барышниковых" иностранным языкам, и указаны их билеты, выданные 30 июля 1840 г.9 В списке иностранцев, проживавших в сельце Жукове Смоленского уезда в январе 1841 г., числились две швейцарские уроженки: учительница музыки Генриетта Говард, имевшая билет на жительство до 24 августа 1841 г., и учительница из кантона Невшатель Юлия Боасье, билет которой был действителен до 20 февраля 1842 г.
    Наличие у иностранца годового билета и фактическое знание им различных наук ещё не позволяли ему законно заниматься педагогической деятельностью. Указы 12 июня 1831 г. "О людях, занимающихся содержанием частных учебных заведений и обучением юношества"11, 25 марта 1834 г. "О воспрещении принимать в должности по домашнему воспитанию иностранцев, не получивших аттестатов от русских университетов"12, а также "Положение о домашних наставниках и учителях" 1 июля 1834 г.13 и "Дополнительные правила о домашних наставниках и учителях", утверждённые Министерством народного просвещения 2 августа 1834 г.14, предписывали иностранцам получать свидетельство на право преподавания, выдаваемое после проведения испытаний в губернской гимназии или университете. Так, проверяя полученный из Поречского земского суда список иностранцев, проживавших в Поречском уезде в мае 1846 г., Смоленский губернатор потребовал предоставить ему засвидетельствованную копию с документов, подтверждавших право на преподавание проживавшего в сельце Успенском швейцарца Карла Исаака Метроля - компаньона, занимавшегося "обучением детей" у помещика, штабс-капитана Александра Вонлярлярского (в списке был указан лишь паспорт, выданный 4 мая 1846 г.). Швейцарец представил свидетельство, выданное ему Московской губернской гимназией 29 апреля 1837 г., в котором указывалось, что К. И. Метроль, уроженец кантона Ваадт, протестант, прошёл "испытания для последующего первоначального обучения французскому языку в частных домах", показавшие, что "он Метроль читает и пишет на французском языке правильно" и может "беспрепятственно обучать в частных домах чтению и письму на французском языке"15.
    В документах Сычёвского уезда за сентябрь-ноябрь 1846 г. и январь 1847 г. упоминается прибывшая в Россию в 1841 г. швейцарка учительница, девица 22 лет Мария Дюлпе, обучавшая детей княгини Урусовой на вполне законных основаниях, так как имела "свидетельство о науках" (т.е. прошла испытания в качестве учительницы)16. 26-летняя "швейцарская уроженка, смотрительница за детьми Мария Анна Вигнер", прибывшая из Твери в 1846 г., проживала в январе 1847 г. в Юхновском уезде у губернского секретаря Н. Ф. Воронца17 без подобного документа, поскольку "от дядек и мамок иностранных, употребляемых в частных домах для присмотра за физическим воспитанием детей", свидетельств о прохождении испытаний не требовалось18.
    Примером плодотворной деятельности на ниве просвещения в Смоленской губ. служит работа учителя и гувернёра, подданного Швейцарии, католика Филиппа Антоновича Гау (Го; Gau), родившегося в Женеве 20 ноября 1792 г.19 и
    прибывшего в Россию в 1816 г.20 4 ноября 1837 г. он получил свидетельство о том, что прошёл испытания в Московском университете и "оказал познания в грамматических правилах французского языка хорошие, и сверх того, в присутствии испытателей, дал с успехом пробную лекцию по предмету французской грамматики. А потому дозволено ему Гау преподавать французский язык, на праве домашнего учителя, и исправлять его должность"21.
    Обязательным условием пребывания иностранного учителя на территории Российской империи были удостоверявшие его благонадёжность аттестаты дворян и свидетельства предводителя дворянства, доставленные в дирекцию училищ22. Сохранились аттестаты смоленских дворян, подтверждающие, что Филипп Гау "вёл себя благопристойно и исполнял обязанность свою отлично хорошо", "с отличным рвением и старанием". Все пользовавшиеся его услугами свидетельствовали, что Филипп Гау "исправлял обязанности свои отлично", а своей "примерной нравственностью заслужил полное... уважение"23. Являясь гувернёром и наставником, Гау, как указано в дворянских аттестатах, преподавал дворянским детям помимо французского языка, также географию, всеобщую и русскую историю. Основываясь на аттестатах и устных характеристиках "благородных особ", смоленский уездный предводитель дворянства выдал ряд положительных свидетельств о деятельности и поведении Гау (от 30 ноября 1849 г., 18 ноября 1855 г., 9 ноября 1856 г., 4 ноября 1857 г., 16 мая 1858 г., 13 октября 1860 г., 25 октября 1861 г., 25 октября 1862 г., 23 сентября 1863 г., 2 ноября 1864 г.24).
    В фонде дирекции училищ Смоленской губ. сохранились отчёты Ф. Гау о проводимых им занятиях. Например, с августа 1854 г. по ноябрь 1855 г. с детьми Самбекина, внучками майорши Коробановой, им были повторены: правила грамматики, грамматический и синтаксический разбор по французскому языку, всеобщая история и начало русской истории до XII столетия, география России, 4 правила арифметики, а также начато изучение географии Европы25. В следующем годовом отчёте Гау (с 15 ноября 1855 г. по 15 ноября 1856 г.) было указано, что он занимался с теми же ученицами переводами с русского языка на французский и наоборот. Его подопечными была изучена история Средних веков и русская история до XIV столетия, "пройдена география Азии, Африки, Америки и Австралии, с черчением карт", а по арифметике - "вторая часть с умственным исчислением"26. Сохранились данные и об обучении Гау сына коллежского секретаря Н. О. Попова Олимпия русской истории и французскому языку с 20 октября 1862 г. по 20 сентября 1863 г.27 В семьях смоленских дворян Гау преподавал подолгу: у В. Мезенцевой - 5 лет, А. Н. Хитрово - 3 года, А. Коробановой - 9 лет, Л. Голынской, Ф. Квецинского и Н. А. Попова - по 2 года.
    Педагогическая деятельность и практический опыт Гау был замечен и оценён не только нанимавшими учителя помещиками, но и местной администрацией. В связи с увольнением одного из комнатных надзирателей благородного пансиона при смоленской гимназии на эту должность была предложена кандидатура Гау28. 12 февраля 1850 г. попечитель Московского учебного округа дал на это разрешение29. Гау выполнял обязанности "с примерным усердием и деятельностью", а потому дирекция училищ Смоленской губ. ходатайствовала об оплате причитающегося ему жалования и квартирных "со дня допущения к должности", т.е. с 15 октября 1849 г., на что также было получено разрешение30. 1 июля 1851 г. Гау по собственному желанию оставил должность, о чём 12 июля дирекция училищ Смоленской губ. уведомила попечителя Московского учебного округа31. 12 октября 1851 г. Гау получил отличный аттестат о своей деятельности от исправлявшего должность директора училищ Лыкошина.
    В 1853 г. Гау принял присягу на подданство России. Свидетельство об этом было выдано ему Смоленским губернским правлением 18 августа 1853 г.33, а уже 13 ноября Гау обратился к директору училищ Смоленской губ. с просьбой "об утверждении в службе по учебной части"34. 19 марта 1854 г. попечитель Московского учебного округа уведомил исправлявшего должность директора училищ Смоленской губ. о разрешении Гау заниматься педагогической деятельностью35. В мае 1855 г. Гау упоминается в связи с просьбой к дирекции училищ Смоленской губ. об отпуске и отъезде его в Тамбовскую губернию. Он указан в должности домашнего учителя, состоящего в XIV классе (коллежский регистратор)36.
    Известно, что Филипп Гау был женат на дочери старшего учителя Полоцкого дворянского училища, лютеранке Камилле-Иоганне-Софии Гофмейстер37. Их бракосочетание состоялось в Смоленске в римско-католической приходской церкви 27 ноября 1847 г.38 Камилла, став женой домашнего учителя, вскоре сама решила посвятить себя преподавательской деятельности. Она обратилась с просьбой в дирекцию училищ Смоленской губ. о разрешении открыть в Смоленске свой частный женский пансион39, о чём дирекция 3 июля 1853 г. ходатайствовала перед попечителем Московского учебного округа: "По образу жизни и домашним обстоятельствам просительницы и по понятиям как г. Гау, так и жены его, можно с достоверностию предполагать, что предполагаемый пансион вполне соответствовать будет видам правительства; кроме же этого пансиона имеется в г. Смоленске ещё только один, содержимый г-жою Котович"40. При ходатайстве были приложены все необходимые документы: копия с метрического свидетельства о рождении и крещении Камиллы-Иоганны-Софии

    Гау, свидетельства о конфирмации, бракосочетании, поведении, об испытании в науках и план предполагаемого к открытию пансиона.
    29 июля 1853 г. попечитель Московского учебного округа ответил отказом, ссылаясь на то, что на основании изданного 12 января 1835 г. Положения о частных учебных заведениях (§ 3) и Свода законов о состояниях41, жена иностранца не может содержать частное учебное заведение. Попечитель нашёл нужным поставить на вид дирекции народных училищ Смоленской губ., что она "не имела права выдавать [Камилле] Гау свидетельства на преподавание русской литературы, французского и немецкого языков, истории и географии": это право было только у попечителей учебных округов, а гимназии, согласно циркуляру министра народного просвещения 16 декабря 1834 г., могли выдавать свидетельства на право обучения арифметике, чтению и письму на русском и иностранных языках. Документы Камилле Гау были возвращены, кроме неправильно составленного свидетельства на право преподавания. Вместо него директор гимназии выдал ей свидетельство за прежними номером и числом (21 июня 1853 г.) на право "обучать в частных домах" арифметике, чтению и письму на французском и немецком языках, по которым знания госпожи Гау были оценены как "хорошие"42.
    О серьёзности намерений Камиллы Гау свидетельствует составленный ею "План предполагаемого к открытию в г. Смоленске частного пансиона, для обучения детей женского пола": "1. Пансион, открываемый мною для обучения девиц, по числу преподаваемых предметов не будет превышать 15. Отделений в нём полагается три. 2. Учебные предметы будут преподаваться следующие: Закон Божий, русский язык, арифметика, история, география, французский и немецкий языки, рисование, чистописание, рукоделие, музыка и танцы. 3. Для преподавания Закона Божия будет приглашён священник, французскому языку будет обучать муж мой, домашний учитель Филипп Гау, прочие предметы будут преподаваемы мною. В случае же увеличения числа воспитанниц более 10-ти, будут приглашены мною учителя гимназии. 4. Девицы, поступающие в заведение, будут состоять из полных пансионерок, с платою по 173 руб., и пансионерок по 100 руб. серебром в год. Число полных пансионерок назначается не более 5-ти, а полупансионерок- до 10-ти. Заведение будет помещаться в собственном моём доме. 5. Для преподавания предметов будут приняты в руководство книги и учебные пособия, одобренные только училищным Начальством". К плану прилагалось и расписание учебных занятий43 (см. табл.)
    Принятие Ф. Гау присяги на подданство России в августе 1853 г. снимало препятствия для открытия его женой частного пансиона, и 4 сентября 1853 г. последовало новое ходатайство дирекции училищ перед попечителем Московского учебного округа, в котором указывалось на принятие Ф. Гау российского подданства и отмечалась его 13-летняя деятельность в должности домашнего учителя и 2-летняя - надзирателем в благородном пансионе44. 22 октября 1853 г. попечитель Московского учебного округа сообщил директору училищ Смоленской губ., что "товарищ министра народного просвещения от 15 сего октября, за N 8990, уведомил, что вследствие представления моего он согласен
    на дозволение жене домашнего учителя Софии Гау открыть в Смоленске частный пансион для девиц, по доставленному Вами плану"45. 4 ноября 1853 г. госпожа Гау была уведомлена директором училищ Смоленской губ. о получении разрешения, причём в этом документе она уже именовалась на русский манер Анной Карловной46.

    До полудни По полудни

    Понедельник Закон Божий, французский язык Русский язык, чистописание, рисование и рукоделие
    Вторник История, немецкий язык Арифметика, музыка и танцы
    Среда Русский язык, география Французский язык, немецкий язык и рукоделие
    Четверток Французский язык, арифметика История, чистописание и рисование
    Пятница Закон Божий, немецкий язык География, музыка и танцы
    Суббота Французский язык, русский язык Не полагается


    Сообщая в "Смоленских губернских ведомостях" об открытии пансиона47, Анна Го (Гау) указывала, что преподавание учебных предметов предполагается поручить учителям гимназии. Сами занятия должны были "происходить утром от 9-ти до 12-ти часов и после обеда от 2-х до 4-х часов". Деньги за обучение следовало вносить за полгода вперёд, при этом полные пансионерки предоставляли единовременно "на первоначальное обзаведение 25 руб. серебром. Воспитанницы в классах имеют на себе платья коричневого цвету, с чёрными передниками, по образцам, принятым в казённых заведениях"
    Последнее по времени упоминание супругов Гау в документах Смоленской дирекции училищ - это прошение "жены бывшего домашнего учителя, коллежского регистратора Филиппа Антоновича Го Анны Карловны Го" в апреле 1866 г. о выдаче документов, свидетельствующих о происхождении мужа и копии с формулярного списка о службе "в случае надобности по делам" в связи с отъездом на некоторое время из Смоленска
    Анализируя документы, отражающие деятельность швейцарских учителей и гувернёров в российской провинции, можно констатировать стремление российских властей контролировать деятельность иностранных наставников с точки зрения содержания образования (свидетельства о прохождении испытаний, отчёты учителей в дирекцию училищ) и оказания ими нравственного влияния на воспитанников (обязательные рапорты полиции, свидетельства нанимателей и предводителей дворянства). Местная администрация проявляла большую лояльность по отношению к образованным иностранцам, нежели столичные структуры. К середине XIX в. в деятельности российского правительства обозначилась тенденция способствовать принятию иностранными преподавателями российского подданства, что служило гарантией их благонадёжности.
     
    Последние данные обновления репутации:
    Любовь Н.: 1 пункт (Великолепный материал!) 16 июн 2018
    PaulZibert и Любовь Н. нравится это.
  2. Ads Master

    Отзывы:
    0
     

Поделиться этой страницей