Ярославль - путешествие в прошлое

​

Ярославль — город в России, административный центр Ярославской области. Население — 608 722 чел. (2018).
Ярославль — третий по величине населения город Центрального федерального округа Российской Федерации. Город является транспортным узлом, из которого расходятся железнодорожные линии и автодороги в направлении Москвы, Вологды, Рыбинска, Костромы, Иванова и Кирова. В Ярославле действуют также речной порт и аэропорт.
Ярославль расположен в центральной части Восточно-Европейской равнины (точнее, на Ярославско-Костромской низине) на обоих берегах Волги при впадении в неё реки Которосли; в 282 километрах к северо-востоку от Москвы.
Город занимает площадь в 205,37 км². Средняя высота центра города — 100 м над уровнем моря.

Ярославль — один из старейших русских городов, основанный в XI веке и достигший своего расцвета в XVII веке; в 2010 году город отметил своё тысячелетие. День города в Ярославле обычно отмечается в последнюю субботу мая (в 2010 году в связи с тысячелетием города празднование проводилось с 10 по 12 сентября). Исторический центр города, расположенный у слияния рек Волги и Которосли, является объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО. Ярославль претендует на статус «столицы» Золотого кольца России.
В административном отношении Ярославль — центр не только области, но и Ярославского района, в который не входит.
Обладает статусом города областного значения и образует городской округ город Ярославль c единственным населённым пунктом в его составе.

История

Древнейшее поселение на территории города обнаружено на левом берегу Волги напротив Стрелки (мыса при слиянии Волги и Которосли) и относится к V—III тысячелетию до н. э. (неолит).

В IX веке под Ярославлем сформировалось крупное скандинавско-славянское поселение, известное по комплексу могильных курганов в Тимерёве. При раскопках были обнаружены скандинавское оружие, рунические надписи, шахматные фигурки и крупнейшие на севере Европы клады арабских монет (древнейшие были отчеканены первым из Идрисидов). Из Тимерёва происходит четвёртая часть найденных на Руси скандинавских фибул. По всей видимости, этот «прото-Ярославль» служил крупным центром на Волжском торговом пути. Его отношение к позднейшему Ярославлю (в то время мерянскому поселению Медвежий Угол) можно сравнить с соотношением Гнёздова и Смоленска, Рюрикова городища и Новгорода, Сарского городища и Ростова. Вскоре после основания Ярославля это поселение пришло в упадок, вероятно, в связи с прекращением функционирования Волжского торгового пути. Выше по течению Волги, сразу за границами современного города, археологами изучен крупный Михайловский некрополь с преобладанием рядовых захоронений финно-угорского типа.

Если судить по дате первого упоминания в летописи,
Ярославль — древнейший из существующих городов на Волге.
Он был заложен князем Ярославом Мудрым в период его ростовского княжения (988—1010) на мысе над Стрелкой на месте или около языческого поселения Медвежий Угол. На естественно защищённом с трёх сторон участке (крутыми высокими берегами Волги и Которосли и Медведицким оврагом, по которому протекал ручей) построили Ярославский кремль. Первое упоминание о Ярославле — вызванное голодом «восстание волхвов» в Ростовской земле — датировано 1071 годом.
Название города традиционно связывают с именем его основателя: «Ярославль» — притяжательная форма, означающая «Ярославов [город]».
На раскопе «Рубленый город» остатки фортификационных сооружений, представленные тремя рядами городен, датируются первой половиной XI века.
В XII веке уже существовали ярославские Петропавловский и Спасский монастыри — тогда они располагались за городом.

На протяжении первых двух веков своего существования Ярославль оставался небольшим пограничным городом Ростово-Суздальской земли.
Первые каменные постройки в Ярославле появились незадолго до монгольского нашествия, в 1210-е годы, по воле старшего сына Всеволода Большое Гнездо — Константина. Он основал в стенах Спасского монастыря первое на территории Северо-Восточной Руси учебное заведение — Григорьевский затвор, возвёл в этой обители две церкви — соборную и Входоиерусалимскую, отстроил в камне Успенский собор. Судя по сохранившимся под современным зданием Входоиерусалимской церкви нескольким метрам домонгольской кладки, Константин, в отличие от отца и деда, заказывал постройки не белокаменные, а кирпичные, украшая их белокаменными деталями.

Ярославль в большей степени может считаться столицей Константина Всеволодовича, чем более древний Ростов: по количеству каменных храмов волжский город уже тогда превосходил своего старшего собрата. Не исключено, что именно при Константине стало складываться книжное собрание Спасского монастыря, включавшее в себя 14 пергаментных рукописей и единственный список «Слова о полку Игореве». Литература здесь не только переписывалась, но и иллюстрировалась; свидетельство того — лицевые Спасское и Фёдоровское евангелия. С именем Константина также связывают появление в Ярославле крупноформатных произведений изобразительного искусства — таких как большая икона Толгской Богоматери и Ярославская Оранта.


«Ярославская Оранта» — икона времён Константина Всеволодовича из Спасского монастыря

После смерти Константина (1218) Ярославль стал стольным градом его второго сына Всеволода, который погиб в Ситской битве с монголо-татарами.

На территории Рубленого города обнаружено мрачное свидетельство монгольского разорения (1238) — подклет, набитый доверху человеческими костями со следами насильственной смерти.

Местное предание сохранило память о случившемся в 1257 году легендарном сражении на Туговой горе; на месте боя высится памятный крест.

В первый период татаро-монгольского ига, вплоть до правления князя Василия Грозные Очи, удельное Ярославское княжество усиливалось, претендуя на доминирующую роль в Верхневолжье. Вершина его могущества связана с правлением Фёдора Чёрного — первого представителя смоленской династии Ростиславичей на ярославском престоле. Будучи зятем золотоордынского хана, великий князь Ярославский играл одну из главных ролей в русской политике своего времени. При нём Ярославль обзавёлся торгово-ремесленным посадом и неукреплёнными слободами. Вверх по течению от города, на противоположном берегу Волги возник Толгский монастырь, надолго ставший духовным центром Ярославской земли. Вплоть до XX века Толгин день (21 августа) оставался неофициальным днём города и отмечался массовыми гуляньями. Ярославль упоминается вместе с Угличем в найденной в 1952 году берестяной грамоте № 69, которую В. Л. Янин датирует 80-ми годами XIII века.

Со второй половины XIV века происходит дробление Ярославского княжества на более мелкие уделы.

Местные князья перестают играть сколько-нибудь заметную роль в общерусской политике, часть самого города становится собственностью московских правителей. В 1380 году ярославские дружины принимают участие в Куликовской битве. Незадолго до окончательного присоединения города к Москве (1463), в последней попытке сохранить самостоятельность, ярославские князья официально утвердили культ своих предков: было объявлено о чудных исцелениях от мощей первых уездных князей и они были причислены к лику святых в качестве ярославских чудотворцев. После присоединения потомки удельных князей — Шастуновы, Курбские, Прозоровские, Троекуровы, Шаховские — выехали на службу к великим князьям Московским, не теряя связей с городом праотцов.

При Иване III обветшавшие соборные здания времён Константина Всеволодовича в очередной раз сгорели и были снесены. На их месте московские (и, вероятно, итальянские) мастера выстроили новые храмы. После очередного пожара 1536 года Ярославль укрепили: было построено несколько башен и насыпан земляной вал. Город тогда состоял из обнесённого бревенчатыми стенами кремля (Рубленого города), Земляного города в пределах вала и неукреплённых слобод за ним. После того, как Московская компания организовала русско-английскую торговлю через Архангельск, Ярославль стал превращаться в крупнейший центр транзитной торговли по Волге.

В 1565 году, после того как царь Иван Грозный разделил Русское государство на опричнину и земщину, город Ярославль вошёл в состав последней и относился к ней вплоть до начала 1569 года, когда был приписан к опричине. Великая резня, учинённая в 1570 году опричниками в Новгороде, заставила многие новгородские семейства, в том числе купеческие, покинуть разорённый город и перебраться в Ярославль. Новгородские сюжеты и традиции пустили корни на берегах Волги: на стенах местных церквей можно увидеть изображения сражения новгородцев с суздальцами, здесь стали почитаться новгородская икона Божией Матери «Знамение» и Варлаам Хутынский.

Ярославль сыграл видную роль в событиях Смутного времени. В 1608 году город был занят войсками Лжедмитрия II.

7 апреля 1609 они были разбиты под городом подошедшим из Вологды ополчением и покинули Ярославль. Однако три недели спустя подошли новые отряды и захватили слободы, а затем и Земляной город. Но Спасский монастырь и Кремль выдержали осаду и 23 мая она была снята. В 1611 году ярославцы присоединились к первому ополчению на освобождение Москвы, но цели оно не достигло.

С апреля по июнь 1612 года в городе располагалось второе ополчение, Ярославль в это время выполнял столичные функции, здесь чеканилась монета. Когда ополчение пополнилось новыми силами, оно двинулось к Москве и освободило её. Юный царь Михаил Фёдорович, будучи вызван из Костромы в Москву, сделал длительную остановку в Ярославском Спасском монастыре, где подписал грамоту о согласии взойти на престол. В память о событиях Смутного времени в городе был основан Казанский монастырь, а захваченные в плен интервенты (и в их числе семейство Марины Мнишек) были поселены на волжском берегу в Ярославле.

Период расцвета

Ярославль быстро отошёл от последствий Смуты. Он развился в крупный торговый и ремесленный центр, второй по величине и третий по торговому обороту город в России, в Ярославле проживала шестая часть наиболее влиятельного купечества Руси — «гостей» государевой сотни. Их операции покрывали территорию от Архангельска до Бухары; ярославскими купцами Гурьевыми был заложен на территории современного Казахстана город Гурьев; они же выстроили в Ярославле церковь Рождества Христова с элементами исламской традиции. Отправная точка «московского узорочья» XVII века — церковь Троицы в Никитниках — была выстроена в Китай-городе на средства ярославского гостя Никитникова. Купец Надей Светешников на доходы от солеваренных промыслов в Усолье вносил в казну многотысячные пошлины; он в числе 8 других ярославцев был награждён титулом «государева гостя» с правом быть подсудным одному царю. На дворе у купцов Скрипиных в течение ряда лет работал жалованный царский изограф Фёдор Зубов; ярославские стенописцы украшали фресками главные храмы страны — от Успенского собора Троицкого монастыря до соборов Московского Кремля.

Ярославль продолжал застраиваться: за пределами Земляного вала в междуречье Волги и Которосли застройка шла в основном вдоль основных дорог; наряду с этим, в XVI—XVII веках осваивались земли за Которослью. XVII век стал для города, достигшего к этому времени наивысшего расцвета (Ярославль считался вторым городом на Руси по числу жителей, особенно мастерового люда) веком храмового строительства. За это столетие было построено 3 монастыря и не менее 60 каменных храмов. После пожара 1658 года, уничтожившего почти целиком Земляной и Рубленый город, деревянные стены посада восстанавливать не стали, вместо этого повысили валы и углубили рвы, но вместо деревянных башен на тех же местах построили каменные, кремль потерял оборонительное значение, оставшись административным центром.

С началом петровских преобразований Ярославль теряет значение второго города в государстве. Нежелание Петра Первого вести торговлю через Архангельск отрицательно сказалось на торговом благосостоянии города. Династии ярославских купцов разорились, но на смену торговле пришло развитие промышленности. В 1722 году купцами Затрапезновыми стала строиться полотняная мануфактура на правом берегу Которосли — одна из самых первых и крупных в стране. На какое-то время в окрестности мануфактуры переместилась экономическая жизнь города. Продолжало развиваться и ремесленное производство. По состоянию на 1771 год в Ярославле насчитывалось уже 11 крупных промышленных предприятий. После образования Ярославской провинции (1719) город стал заурядным провинциальным центром, хотя всё же весьма значительным. Он служил местом «ближней ссылки» для высокопоставленных лиц (например, герцог Бирон прожил здесь на волжском берегу 19 лет).

В 1718 году была открыта цифирная школа — первое учебное заведение в городе, а ещё через 30 лет в Спасском монастыре заработала Ярославская духовная семинария. В 1750 году Ф. Г. Волков основал в Ярославле первый в России общедоступный театр, который уже в январе 1752 года переехал в Санкт-Петербург. В целом в городе сохранялась стихийная средневековая застройка. Скученность деревянных домов создавала постоянную пожароопасную обстановку, периодически случались разрушительные пожары. Въезды в город с больших дорог по-прежнему были через башни, остальные же оборонительные сооружения Средневековья пришли в руинированное состояние.


План города 1774 года

Губернский город

В 1777 году Ярославль становится центром наместничества и соответствующей ему губернии, сделавшись крупным административным центром. Первым генерал-губернатором назначен Алексей Петрович Мельгунов.
В 1786 году в Ярославль из Ростова была перенесена кафедра Ростовской епархии (с тех пор это Ярославская и Ростовская епархия).
В 1788 году в библиотеке последнего настоятеля Спасского монастыря было найдено уникальное произведение древнерусской литературы — «Слово о полку Игореве».
В 1778 году был утверждён первый регулярный план застройки Ярославля.
В 1784 году в Ярославле появилась первая в русской провинции типография.
В 1786—1788 годах в городе выходил ежемесячный журнал «Уединенный пошехонец» — первый провинциальный журнал в стране.

Во время наполеоновского нашествия в Ярославль свозили раненых с полей сражений; здесь был предан земле генерал Н. А. Тучков. Бегство дворянства из взятой Наполеоном первопрестольной в Ярославль отражено на страницах романа «Война и мир». В это время в Ярославле оказались и некоторые члены царской фамилии: именно здесь родился Пётр Георгиевич Ольденбургский, выделивший позднее средства на возведение в городе кирхи для своих единоверцев-лютеран.

В том же 1812 году был построен первый мост через Которосль — на месте древней переправы через реку у Спасского монастыря: высокий, деревянный и на деревянных сваях; впоследствии на его месте была сооружена земляная, обложенная камнем дамба, а в 1853 году построен мост американской системы.


Герб Ярославля и Ярославской губернии 1856 года

В 1860 году появилась телеграфная линия с Москвой.
С 1870 года город имел прямое железнодорожное сообщение с Москвой, Санкт-Петербургом, Костромой.
В 1913 году был открыт железнодорожный мост через Волгу. Важную роль играло волжское пароходство. В Ярославле появился водопровод (1883), первая электростанция, телефонная связь, электрическое освещение и трамвай (1900).
В 1820 году полностью срыли валы и засыпали рвы уже не нужных городских укреплений, устроили бульвар с липовыми аллеями на берегу Волги и вдоль части бывшего вала, построили городской театр.
В 1902 году открылась публичная городская Пушкинская библиотека. В начале XIX века город получил свой первый вуз — Ярославское высших наук училище. К началу XX века в городе имелось уже 66 учебных заведений с 10 тысячами учащихся (на 117 тысяч жителей).
В 1908 году появился Ярославский учительский институт.
С 1831 года при губернском правлении выходили «Ярославские губернские ведомости», с 1860 года при духовной консистории — «Ярославские епархиальные ведомости» — оба издания были первыми в своём роде по России; затем появился ряд других периодических изданий.
В 1911 году появился первый в городе стационарный синематограф.


План города 1874 года

В 1871 году появилась Ярославская городская дума. Во второй половине XIX — начале XX века в городе были созданы общества: сельского хозяйства, врачей, для исследования Ярославской губернии в естественно-историческом отношении, художественное, отделение театрального общества.
В 1865 году появился первый ярославский музей (естественно-исторический).
В 1889 году состоялось первое заседание Ярославской губернской учёной архивной комиссии (ЯГУАК), в 1895 году при комиссии появляется музей — Древлехранилище. В 1901 году была создана первая на севере страны марксистская организация — Северный рабочий союз.

В начале XX века Ярославль был одним из наиболее крупных городов Центральной России (12-е место по числу жителей в пределах современной территории страны на 1897 год). Была значительно развита промышленность — работало более 50 предприятий с 15 тысячами рабочих, по числу которых город занимал 8-е место среди центров фабрично-заводской промышленности Европейской России. Преобладали текстильная, пищевкусовая, химическая отрасли. Главные фабрики: две мануфактуры бумажной и льняной пряжи и тканей, табачная мануфактура; заводы химические, спичечный, лесопильные, плотничные, столярные, бондарные, мыловаренные, водочные, колокольный, войлочные и валеночные, кожевенные, скорняжный и воскобойный.


План города 1905 года

Промышленное развитие не мешало Ярославлю считаться одним из самых красивых и цветущих городов верхнего Поволжья.

«Ярославль — город, каких очень немного в России. Набережная на Волге уж куда как хороша», — писал, проезжая через Ярославль, А. Н. Островский. В краеведческой литературе его называли «русской Флоренцией». Столичные жители обзаводились дачами и романтическими «замками» вдоль по Волге — в местах, окрещённых «русской Швейцарией». Дюма-отец нашёл в Ярославле «одну из лучших гостиниц в России, может быть, единственную, за исключением двух столиц, где имеются настоящие кровати». Маркиз де Кюстин посвятил пребыванию в Ярославле две главы известной книги «Россия в 1839 году»; в доме у губернатора Полторацкого он услышал «отзвуки французского духа XVIII века, того духа, который давно исчез на родине».

Во время празднования 300-летия дома Романовых в 1913 году Ярославль удостоила своим посещением царская фамилия (об этом пишет в своём дневнике Ф. Кафка).

Советское время

Наиболее разрушительным событием в новейшей истории Ярославля стали события гражданской войны (июль 1918).
Артиллерийские обстрелы привели к гибели жителей, пожарам, значительному разрушению жилых домов, промышленных предприятий и памятников истории.
В 1929 году была упразднена Ярославская губерния, а Ярославль оказался в составе Ивановской Промышленной области, но в 1936 году он вновь стал административным центром — была образована Ярославская область.
В 1920 году начинается застройка города по «Плану Большого Ярославля» — городская черта была расширена более чем в 5 раз, формировались новые улицы, строились дома и хозяйственные объекты.
В 1921 году восстановили трамвайное движение, в 1922 году была построена канализация в центре, в 1924 — новая телефонная станция взамен разрушенной, в 1925 году установлен первый телефон-автомат.
К середине 1920-х годов в городе было уже более 100 тысяч жителей.
В 1923 году на базе Пушкинской библиотеки была создана Ярославская губернская центральная библиотека (с 1936 года — Ярославская областная библиотека). В 1924 году все музеи города были объединены в Ярославский государственный областной музей.
К 1929 году крупнейшими предприятиями Ярославля были: «Красный Перекоп» (бывшая Большая мануфактура); «Красный маяк», «Победа рабочих» и «Свободный труд», валяно—сапожные, кожевенные, лесопильные заводы, завод бывш. Вестингауз — производство тормозов.
В 1936 году был принят новый градостроительный план — формирование центра города, новых улиц, застройка Тверицкой набережной, вынесение промышленных зон на северную и южную границы города. В ноябре 1926 года была запущена первая очередь Ляпинской электростанции, что создало основу для развития в городе промышленности. В первую пятилетку (1928—1933) началось строительство резинокомбината, заводов синтетического каучука (СК-1), сажевого, судоверфи. СК-1, построенный в 1932 году, был первым в мире заводом синтетического каучука, как следствие, Ярославский шинный завод первым в мире освоил массовое производство на основе искусственной резины и к началу 1940-х годов поставлял около 80 % покрышек для автомобилей СССР. В марте 1933 года была пущена первая очередь Ярославского резино-асбестового комбината. Начали работу завод по производству силикатного кирпича, кислородный завод и другие.
В 1919 году Демидовский юридический лицей был преобразован в Ярославский государственный университет, но уже в 1924 году он был закрыт; его педагогический факультет вновь стал самостоятельным вузом — единственным на территории края на протяжении более десяти лет. В городе открывались фабрично-заводские училища, техникумы (резиновый, химический, текстильный). В 1930-е годы в городе было три вуза — педагогический институт, вечерний машиностроительный институт и высшая сельскохозяйственная школа.
Во время Великой Отечественной войны более полумиллиона жителей Ярославской области отправились на фронт, погибло или пропало без вести свыше 200 тысяч человек.
В конце осени 1941 года враг был в 50 км от границ области, город подвергался налётам немецкой авиации. С первых месяцев войны промышленность Ярославля перешла на выпуск военной продукции, сыграв важную роль в снабжении основных оборонных отраслей.
Ярославль активно участвовал в восстановлении хозяйства. Увеличилось производство ряда старых заводов.
В 1958 году Ярославский автомобильный завод преобразован в Ярославский моторный завод, ставший основным поставщиком дизелей для автомобилей страны.
В 1961 году открывается Новоярославский нефтеперерабатывающий завод. Строятся автомобильные мосты: в 1962 году — новый железобетонный Московский мост через Которосль, в 1965 — Октябрьский мост через Волгу, в 1980-х — Толбухинский мост через Которосль, в 2000-х — Юбилейный мост через Волгу. С 1961 года в городе запрещено индивидуальное жилищное строительство.
В 1960-х годах активно строится Северный жилой район города (Брагино).
В 1944 году в Ярославле открылось военное пехотное училище и Ярославский медицинский институт (ныне Ярославская государственная медицинская академия). В 1951 году было создано Ярославское военно-техническое училище войск ПВО (ныне Ярославское высшее зенитное ракетное училище противовоздушной обороны). В 1944 году в городе открылся технологический институт резиновой промышленности (ныне Ярославский государственный технический университет). В 1962 году было создано Ярославское театральное училище (сейчас это Ярославский государственный театральный институт). В 1969 году в Ярославле вновь открылся Ярославский государственный университет. В 1977 году открылся филиал Московской сельскохозяйственной академии имени К. А. Тимирязева (ныне Ярославская государственная сельскохозяйственная академия). В 1957 году в Ярославль переводят Военно-финансовое училище (позже Военный финансово-экономический институт). В 1985 году открылся Музей истории города Ярославля.

В конце 1980-х в городе проживало максимальное число жителей — около 650 тысяч человек, затем численность населения стала уменьшаться. Но, несмотря на трудности переходной экономики, Ярославлю удалось сохранить экономический и культурный потенциал. В 2007 году впервые за более чем 20 лет наблюдался прирост населения.
В 2006 году был утверждён новый генеральный план по развитию города.
В 1992 году в городе открылась Международная академия бизнеса и новых технологий — первый негосударственный вуз Ярославской области. На протяжении 1990—2000-х годов продолжали активную просветительскую деятельность Ярославский музей-заповедник (более полумиллиона экспонатов) и Ярославский художественный музей. С конца 1980-х многие храмы были возвращены Русской православной церкви. Первым из женских монастырей России возвращён церкви и воссоздан Толгский монастырь.
В 2007—2010 годах в городе велось активное строительство новых и реконструкция действующих объектов, связанные с подготовкой к празднованию в 2010 году тысячелетия Ярославля. В частности, открыт зоопарк, построен автодорожный обход города, включающий Юбилейный мост через Волгу и подходы к нему, реконструированы Московский проспект и набережная Волги (включая Стрелку у места впадению Которосли). Ряд объектов к юбилею ввести в эксплуатацию не успели (среди них перинатальный и концертно-зрелищный центры, планетарий и цирк), они были введены в эксплуатацию позднее.
В 2009—2011 годах в Ярославле проходили международные политические форумы (в 2009 — в формате конференции на тему «Современное государство и глобальная безопасность», в 2010 — форум «Современное государство: стандарты демократии и критерии эффективности», в 2011 — форум «Современное государство в эпоху социального многообразия»).
Первый форум посетили Романо Проди, Франсуа Фийон, Хосе Луис Родригес Сапатеро, Фарид Закария, Элвин Тоффлер.

 

Панорамы города Ярославль

Панорама набережной реки Которосль от Стрелки до Американского моста.



Панорама Семёновской (Красной) площади с каланчи Вольной пожарной дружины.



Панорама с дозорной вышки Святых ворот Спасского монастыря.



Панорама с дозорной вышки Святых ворот Спасского монастыря.



Панорама Семёновской (Красной) площади с каланчи Вольной пожарной дружины.

 

Ярославское восстание



Ярославское восстание (в советской историографии известное как Ярославский мятеж) — эпизод гражданской войны в России, антибольшевистское белогвардейское выступление горожан и пришлых членов организации Б. В. Савинкова в Ярославле 6—21 июля 1918 года. Подавлено силами Рабоче-крестьянской Красной армии. Восстание началось несвоевременно, так как ЧК к этому моменту начала аресты московского филиала «Союза Защиты Родины и Свободы». Эта несвоевременность и отсутствие возможности скоординировать свои действия с другими антибольшевистскими силами вокруг региона восстания предопределило неудачный итог. Также сказалось отсутствие подкреплений и боеприпасов у восставших.

Предпосылки и организация восстания

Наряду с Рыбинским восстанием и Муромским восстанием, Ярославское восстание было организовано Союзом защиты Родины и Свободы, созданным Б. В. Савинковым с санкции командования Добровольческой армии в лице генералов Л. Г. Корнилова и М. В. Алексеева. Цель создания Союза защиты Родины и Свободы — организация сопротивления большевизму в Центральной России. Осуществляя общее руководство восстанием в этих городах, Б. В. Савинков направил в Ярославль начальника штаба Союза защиты Родины и Свободы, полковника А. П. Перхурова и поручил ему возглавить там вооружённое выступление.

Организаторами восстания стало местное отделение Союза защиты родины и свободы. В начале 1918 года это была наиболее сильная антисоветская организация в Центральной России, ячейки которой имелись не только в Ярославле, но и во всех крупных верхневолжских городах: Рыбинске, Муроме, Костроме. Наличие хорошо разветвлённой подпольной сети позволило создать ядро будущего сопротивления. Союз взаимодействовал с местными организациями Союза офицеров, Союза фронтовиков и Союза георгиевских кавалеров, а также координировал работу с антисоветским подпольем в Москве, но из-за слабости последнего и растущей активности ВЧК основное внимание уделялось провинциальным центрам.

Выбор Ярославля в качестве опорного пункта для восстания был обусловлен сочетанием нескольких факторов:

Это был крупный губернский центр на Волге, здесь проходила железнодорожная магистраль на Север и в Сибирь. Ярославль мог рассматриваться как северный ключ к Москве.

После того, как часть местных отрядов Красной гвардии была направлена в Москву и на Кубань для оказания помощи в борьбе с белым движением, количество организованных и вооружённых сторонников Советской власти в городе уменьшилось.

Трагическая и наивная вера в поддержку союзников дорого обошедшаяся всем белым силам в войне. Восставшие надеялись на помощь извне, от антисоветских сил и организаций, а также со стороны стран Антанты (Б. В. Савинкову было дано обещание о поддержке восстания французским десантом в Архангельск, однако на практике десант Антанты высадился в Архангельске только в августе).

Ещё одним фактором, сказавшимся в выборе Ярославля как места выступления, могло быть размещение в нём с марта 1918 года штаба Ярославского военного округа, занимавшегося формированием частей Красной армии на территории Северного Поволжья. Это позволяло многим офицерам легально прибывать в город, а с началом восстания — сразу же дезорганизовывало управление войсками на обширной территории.

Существует также определённая преемственность июльского восстания по отношению к антибольшевистскому сопротивлению в Ярославле после октября 1917 года. В начале 1918 года в Ярославле уже имели место антисоветские выступления, одно из которых произошло в пасхальные дни, но было быстро подавлено.

Руководители восстания

Общее руководство восстанием и действиями вооружённых формирований осуществлял монархист, представитель Добровольческой армии полковник А. П. Перхуров;


Руководитель Ярославского восстания полковник Александр Петрович Перхуров во время суда, по приговору которого его расстреляют. 1922 год

Помощником главноначальствующего по гражданской части стал железнодорожный служащий, меньшевик И. Т. Савинов (по другим данным, член Комитета спасения А. М. Кизнер);

На должность городского головы был вновь назначен В. С. Лопатин, домовладелец, инженер по специальности, занимавший этот пост до июля 1917 года, а после — работавший в ярославской городской думе в качестве гласного;

В городскую управу вошли купец Каюков, кадеты Соболев и Горелов, а также бывший присяжный поверенный меньшевик Мешковский.

В число руководителей восставших вошел бывший член губисполкома, эсер Н. А. Мамырин, который совершал поездки по деревням и агитировал крестьян к восстанию против Советской власти.

Также, среди участников восстания был бывший губернский комиссар Временного Правительства Б. В. Дюшен (не занимавший, однако, никаких административных должностей).

Цели восстания

Целями восставших являлись ликвидация большевистской диктатуры, восстановление политических и экономических свобод, созыв Учредительного собрания, разрыв Брестского мира и с помощью союзников России по Антанте открытие нового Восточного фронта против Германии и большевиков. Гарантировалось право собственности крестьян на землю на основании закона, однако к этому времени земля была социализирована как «общенародное достояние» и передана крестьянам «на началах уравнительного землепользования» (согласно Декрету о земле, принятому II Всероссийским съездом Советов 26 октября 1917 года, чья правомочность восставшими не признавалась). В ярославской формуле речь шла не об общенародности земельного фонда, а о праве полной собственности крестьянина на землю и о законных гарантиях этой собственности. Поскольку в это время идея частной собственности на землю среди основной массы российских крестьян популярностью не пользовалась, не исключено, что именно эта формулировка лишила восставших поддержки основной массы крестьянства, так как была воспринята в качестве дымовой завесы для попытки пересмотра результата передела земли 1917 года с возвращением помещичьего землевладения.

В воззвании говорилось также о водворении «строгого законного порядка» как «самой первой меры».

Относительно тактики и военных целей восстания существуют разные мнения. Обычно считается, что восставшие надеялись на помощь союзников с Севера (которая не была получена) и рассчитывали на возможность распространения восстания на другие города Центра России и в итоге — повсеместно, вплоть до освобождения Москвы.

Силы сторон

К началу восстания Союз защиты родины и свободы сумел легально сосредоточить в городе до 300 офицеров (офицерский союз в самом Ярославле насчитывал около 200 чел., ещё 50 чел. прибыли из Москвы, 30 из Калуги и 12 из Костромы).

Далее, в первые же дни руководители восстания объявили о воссоздании «самообороны» при городской управе (впервые созданной в ноябре 1917 года, но впоследствии расформированной Советской властью) и записи в добровольческую армию. 6 июля была объявлена мобилизация — обязательная для офицеров и добровольная для остальных. В целом, число записавшихся в добровольцы насчитывалось около шести тысяч человек, которым оказывали поддержку местное духовенство, интеллигенция, а также крестьяне некоторых пригородных сел. Однако, по воспоминаниям самого Перхурова, непосредственно на линии фронта находилось не более 600—700 человек, большая часть «добровольцев» рассеялась вскоре после начала боев.


Отряд красноармейцев, направленный для подавления восстания в Ярославле

Силы большевиков в Ярославле к началу восстания насчитывали около 1000 штыков, в том числе: 1-й Советский полк (500—600 штыков), Особый коммунистический отряд (200 штыков), автопулемётный отряд, состоявший из двух броневиков и пяти пулемётов, и отряд конной милиции в 100 человек. В самом начале восстания военные специалисты из числа офицеров, автопулемётный отряд, милиция и часть личного состава гарнизона перешли на сторону восставших. Особый коммунистический отряд был захвачен врасплох, разоружён и арестован. 1-й Советский полк вначале объявил о своём нейтралитете, но уже через несколько часов перешел к активным действиям против восстания.


Схема Ярославского восстания

Начало восстания

В начале восстания повстанцы практически не были вооружены — на 105 человек имелось только 12 разнокалиберных револьверов и сама возможность выступления зависела только от захвата вооружения у противника. В ночь на 6 июля 1918 года заговорщики во главе с А. П. Перхуровым собрались на Леонтьевском кладбище на окраине Ярославля. Примерно в полукилометре от кладбища находился склад оружия, свозимого с фронта. Повстанцы напали с нескольких сторон на красноармейцев, охранявших склад, захватили его и начали разбирать оружие. Из города были направлены 30 вооружённых милиционеров с целью выяснить, что происходит на складе, поскольку телефонная связь была прервана, но они сразу же присоединились к восставшим. Позже на их сторону перешла вся городская милиция, а губернский комиссар милиции прапорщик Фалалеев возглавил один из повстанческих отрядов и позже погиб в бою.

Вооружившись, повстанцы разбились на группы и двинулись в город, где на их сторону перешёл автоброневой дивизион под командованием поручика Супонина (2 пушечных бронеавтомобиля «Гарфорд-Путилов» и 5 крупнокалиберных пулемётов). 1-й Советский полк заявил о своём нейтралитете.

Уже к утру после короткого боя был полностью разоружён и арестован Особый коммунистический отряд, захвачен Губернаторский дом, в котором находились исполком и ГубЧК, заняты почта, телеграф, радиостанция и казначейство. Таким образом, в руках повстанцев оказался весь центр Ярославля, а затем и заволжская часть города — Тверицы.

На городских квартирах были захвачены комиссар Ярославского военного округа Д. С. Закгейм и председатель исполкома городского совета С. М. Нахимсон, которые стали единственными бессудно убитыми восставшими в первый день восстания. После произошедшего Перхуров запретил самосуды, издав приказ: «Твёрдо помнить, что мы боремся против насильников за правовой порядок, за принципы свободы и неприкосновенности личности».

Около 200 советских и партийных работников (в том числе делегаты съезда), коммунистов и их сторонников были арестованы и помещены на баржу, которую отвели от берега, поставив на якорь.

Разгар восстания

В советской историографии отмечено, что расширению и распространению восстания в немалой степени способствовала нерешительность, которую в первые дни восстания проявило местное руководство РККА — окружной военком В. П. Аркадьев и военрук (бывший царский генерал) Н. Д. Ливенцев.

Взяв под контроль большую часть города, восставшие расположили свой штаб на Богоявленской площади в городской чертёжной у бывшего Спасо-Преображенского монастыря.

А. П. Перхуров провозгласил себя «Главнокомандующим Ярославской губернии и командующим группой войск Северной добровольческой армии». Было объявлено о формировании Северной Добровольческой Армии, подчиняющейся верховному командованию генерала М. В. Алексеева, в ряды которой записалось около шести тысяч человек (из них в боях участвовали 1600—2000). Среди вступивших в армию были офицеры, рабочие, интеллигенция, учащаяся молодёжь, крестьяне из окрестных деревень. Рабочие железнодорожных мастерских направили 140 человек, построили бронепоезд, а также ремонтировали оружие, броневики. Но оружия не хватало, особенно орудий и пулемётов (в распоряжении повстанцев было всего 2 трёхдюймовых пушки и 15 пулемётов). Поэтому Перхуров прибегнул к оборонительной тактике, ожидая помощь оружием и людьми из Рыбинска.

8 июля в городе была восстановлена деятельность городского самоуправления «на основах Закона Временного Правительства 1917 года».

13 июля своим постановлением Перхуров для «воссоздания законности, порядка и общественного спокойствия» упразднил все органы Советской власти и отменил все её декреты и постановления, были восстановлены «органы власти и должностных лиц, существовавших по действовавшим законам до октябрьского переворота 1917 года».

Фабричные слободы за рекой Которослью, где находился 1-й Советский полк, восставшие захватить не сумели. Вскоре красные с доминировавшей над городом Туговой горы начали артиллерийский обстрел Ярославля. Расчёт повстанцев на то, что сам факт восстания поднимет Ярославскую и соседние губернии, оказался несостоятельным — первоначальный успех восстания не удалось развить, хотя часть крестьян готова была поддержать восставших.

Тем временем советское военное командование спешно стягивало к Ярославлю войска. В подавлении восстания приняли участие не только местный полк РККА и рабочие отряды, но также отряды красной гвардии из Твери, Кинешмы, Иваново-Вознесенска, Костромы и других городов.


Участники подавления Ярославского восстания

Разгром восстания

11 июля 1918 был сформирован губернский военно-революционный комитет во главе с К. Е. Бабичем. Командиром сил на южном берегу Которосли был назначен Ю. С. Гузарский, командующим войсками на обоих берегах Волги у Ярославля — прибывший 14 июля из Вологды А. И. Геккер.

Кольцо красных войск, вначале весьма слабое, стало сжиматься всё сильнее. Становилось очевидным, что повстанцы не смогут долго удержать город. Восстания в Рыбинске (8 июля) и Муроме (9 июля) были подавлены. Отряды красной гвардии и части «интернационалистов» (в частности, китайцев, германских и австро-венгерских военнопленных) начали наступление на Ярославль.

Газета «Коммерсантъ» подробно указывает национальный состав «красных частей», прибывших в Ярославль на подавление антибольшевистского восстания: «Двести латышских стрелков и группа артиллеристов прибыли из Рыбинска. 8 июля подтянулся Варшавский советский революционный полк, основу которого составляли поляки и китайско-корейская рота».

Из-за Которосли и со стороны станции Всполье (ныне Ярославль-Главный) город непрерывно обстреливали артиллерия и бронепоезда. Красные отряды бомбили город и пригороды с аэропланов. Ярославль был первым городом в русской истории, который был разбомблен практически полностью авиацией. В результате авиаударов был уничтожен великолепный Демидовский лицей.

По данным штаба по ликвидации мятежа: «за два полёта сброшено более 12 пудов динамитных бомб, большая часть которых, по полученным сведениям, попала в район расположения штаба противника около бывшего губернаторского дома… Лётчиками замечены сильные повреждения зданий и возникшие пожары… Артиллерийский огонь противник не открывал, ограничившись одним или двумя выстрелами из малокалиберных орудий, по-видимому, с броневиков. В настоящее время, в виду упорства противника, решено усилить бомбардировку, применяя для этой цели наиболее разрушительной силы бомбы».

Однако защитники города стойко держались, отбивая атаки противника. Отчаявшись сломить сопротивление ярославцев, Ю. Гузарский 16 июля 1918 года телеграфировал командованию.

Срочно шлите 10 000 снарядов, половина шрапнель, половина гранат, а также пятьсот зажигательных и пятьсот химических снарядов. Предполагаю, что придётся срыть город до основания.

РГВА. Ф.1. Оп.3. Д.83. Л.353.

Красные подвергли город артиллерийскому обстрелу «по площадям», в результате чего уничтожались улицы и целые кварталы. В охваченной восстанием части города было уничтожено до 80 % всех строений. В городе бушевали пожары, поскольку пожарная часть и городская водонасосная станция были разрушены.

Ввиду подавляющего численного и технического превосходства красных дальнейшее продолжение вооружённой борьбы для повстанцев становилось бесперспективным. На созванном военном совете Перхуров настаивал на прорыве армии из Ярославля и уходе либо на Вологду, либо на Казань навстречу Народной армии. Однако большинство командиров, будучи местными жителями, во главе с генералом Карповым — отказались покидать город и решили продолжать борьбу пока есть возможность. Сложность ситуации заключалась в том, что участниками восстания были как приехавшие из других городов офицеры, так и жившие в Ярославле отставные солдаты и офицеры русской армии, мирные граждане, взявшиеся за оружие. Для первых был важен прежде всего военный аспект проводившейся «операции», для других ставка была неизмеримо больше: они защищали не только себя, но и свои семьи, и у них не было путей отступления. В итоге было решено выслать за подкреплением отряд из 50 человек во главе с А. П. Перхуровым, который покинул Ярославль на пароходе в ночь с 15 на 16 июля 1918 года. Командующим в городе остался генерал П. П. Карпов, чья семья жила в Ярославле (согласно протоколам Ярославской ЧК, его расстреляли в сентябре 1918 года). Уход Перхурова отрицательно сказался на боевом духе восставших, однако они продолжали сопротивление.

К 20 июля восставшим стало ясно — далее сопротивляться нечем, их силы и боеприпасы были на исходе. Штаб повстанцев принял решение о прекращении сопротивления. Но сдаться решили не красным войскам, а «Германской комиссии военнопленных № 4» во главе с лейтенантом К. Балком, интернированной с начала восстания в городском театре.

21 июля оставшиеся в Ярославле бойцы сдались германской комиссии. Хотя её председатель К. Балк заверил сдавшихся повстанцев, что комиссия займёт позицию «вооружённого нейтралитета» и не выдаст их большевикам, почти сразу он передал всех большевикам, которые их немедленно расстреляли.

После подавления антибольшевистского восстания
Германские военнопленные рядом с городским театром в Ярославле.
1918 год



Руины спичечной фабрики Дунаева
1918 год



Окопы на улицах Ярославля
1918 год



Разрушения после мятежа
1918 год



Здание реального училища после обстрела
1918 год





Дом № 8 на Спасонагородской улице после обстрела
1918 год



Проволочные заграждения у церкви Спаса на Городу
1918 год



Здание почтово-телеграфной конторы после обстрела
1918 год



Разрушения на Которосльной набережной
1918 год



Разрушения на Которосльной набережной
1918 год



Броневики у вокзала станции Всполье
1918 год



Повреждённые артиллерией Успенский собор и колокольня
1918 год



Колокольня Успенского собора после мятежа
1918 год



Дом Иванова после мятежа
1918 год



Духовная семинария после мятежа
1918 год





Ярославль после восстания 1918 г.
Торговые ряды



Место разрушенного южного крыла торговых рядов
1918-1919 гг.



Богородицкая башня после восстания 1918 г.



Разборка здания Демидовского лицея, поврежденного в результате мятежа
1919 год



Церковь Николы Рубленого после мятежа
1918-1919 гг.



Южная часть Гостиного двора после мятежа
1918 год



Церковь Димитрия Солунского, поврежденная в ходе мятежа
Фото 1970 - 1973 гг.



Спасо-Преображенский монастырь после мятежа
1918 год



Демидовский лицей после мятежа
1918 год

 

История Императорского железнодорожного моста через Волгу в Ярославле



На рубеже XIX-XX веков в Российской империи наблюдался значительный рост объёмов промышленного производства и торговли.
Страна из аграрной превращалась в аграрно-индустриальную.

К примеру, в Ярославле в 1862 году на 60-ти, в основном мелких фабрично-заводских производствах, было занято 1620 «мастеровых» и рабочих. Но уже к 1898 году на шести промышленных предприятиях с числом работающих от 260 до 9355 (в том числе табачная и полотняно-прядильная фабрики), двух железнодорожных депо и 39 мелких заводов трудилось более 14 тыс. человек. Объём выпуска промышленной продукции в денежном выражении по сравнению с 1862 годом вырос в 23 раза. Возникли совершенно новые производства – машиностроение, лакокрасочное и др.

Росту промышленного производства как в Ярославле, так и во всей стране во многом способствовало появление – в дополнение к малоэффективным гужевым и сезонным речным перевозкам – нового вида надёжного и всепогодного транспорта – железнодорожного. Рост протяжённости железных дорог шёл ускоренными темпами. Так, в 1893 году длина сети стальных магистралей в России составляла 31 тыс. километров. К 1902 году она возросла на 27 тыс., а к 1913-му составляла уже 71,7 тыс. километров.
Неотъемлемой частью российской «чугунки» стали мосты. Один из самых больших в центральной части России был построен в 1913 году через реку Волгу в Ярославле.


Строительство железнодорожного моста через реку Волгу

Справка

Мост построен в 1910-1913 гг. под один железнодорожный путь.
Пущен в постоянную эксплуатацию 21 февраля 1913 года.
Длина моста – 870,4 метра.
Число пролётов – пять речных и два береговых.
Автор проекта пролётных строений – инженер, профессор Л. Проскуряков.


Строительство железнодорожного моста. Последний пролёт

О значимости нового мостового перехода говорит тот факт, что на нём побывал царь Николай II. В 1913 году в России торжественно отмечалось 300-летие Дома Романовых. Император Николай II по программе празднования совершал поездку по Волге со свитой и членами семьи на пароходе «Межень». 21 мая государь посетил Ярославль и осмотрел принятый в эксплуатацию железнодорожный мост. Архиепископ Ярославский Тихон (впоследствии – Патриарх Московский и всея Руси) освятил величественное сооружение.

Необходимость мостового железнодорожного перехода через Волгу назревала давно. Ещё в 1872 году, с окончанием строительства 217-километровой узкоколейной линии Ярославль – Вологда, на север и с севера пошли тысячи тонн хозяйственных, строительных, продовольственных грузов, поехали десятки тысяч пассажиров. Главными грузами были дрова и лесоматериалы, пенька и пакля, чугун и железо, зерно, сливочное и растительное масло, керосин, дёготь, соль, сахар, табак, водка и др.
Для перемещения людей и грузов через Волгу в Ярославле были организованы две переправы. Грузо-пассажирская действовала в центре города, у Семёновского спуска; грузовая — в районе Вакарево – Дядьково. К грузовой проложили два участка местных железнодорожных линий.
Первая из них, имевшая длину четыре километра, проходила по правому берегу Волги от станции Ярославль-Город (Московский вокзал) до деревни Дядьково.
Вторая линия, шестикилометровая, была проложена по левому речному берегу от разъезда Филино до селения Вакарево, находившегося напротив Дядьково.


Строительство железнодорожного моста.

Забегая вперёд отметим, что обе линии, существующие и поныне, в годы Великой Отечественной войны имели большое стратегическое значение. По первой со станции Всполье (ныне – Ярославль-Главный) на Ярославский аэродром шли железнодорожные платформы с английскими самолётами-истребителями «Харрикейн», прибывавшими в волжский город в полуразобранном виде по ленд-лизу из портов Мурманска и Архангельска. На двух из них в небе над Ярославией совершили подвиги отважные лётчики. Вначале лейтенант Амет-Хан Султан (впоследствии – дважды Герой Советского Союза) в мае 1942 года тараном сбил немецкий бомбардировщик Ю-88. Произошло это как раз в районе железнодорожного моста. А в 1943 году сержант Сергей Пичугин, посмертно награждённый орденом Ленина, тараном сбил в районе Углича бомбардировщик «Хейнкель».

Возвращаясь к железнодорожным «домостовым» линиям, отметим, что по второй из них, левобережной, в предвоенные и военные годы на Ярославскую ГРЭС – первенец плана ГОЭЛРО с Вакаревских болот подвозили заготавливаемые на них тысячи тонн топлива — торфа для работы станции. Она снабжала электроэнергией многие предприятия города, работавшие на оборону. (Этот факт взят автором из повести В. Крышова «Сабанеевы», Ярославль, 2005).



Обе переправы через Волгу, действовавшие до постройки моста в 1913 году, интенсивно использовались в период всего навигационного периода. Но их сезонность и трудоёмкость перевалки грузов, дополнительные неудобства для пассажиров настоятельно требовали устройства постоянного мостового перехода. Кроме того, после продления в 1898 году железнодорожной линии (также вначале в узкоколейном варианте) от Вологды до Архангельска значительно увеличился грузооборот. Перевозки на север ещё более усложнились. Отсутствие моста сдерживало дальнейшее развитие экономики регионов.

В то же время, акционерное общество (АО) Московско-Ярославско-Архангельской дороги обанкротилось при прокладке 600-километровой линии Вологда – Архангельск, половина из которой проходила по болотам. При тщательном рассмотрении финансового положения АО компетентной комиссией Минфина в 1899 году были выявлены полное отсутствие наличных средств в кассе, крупная задолженность государству и частным банкам. Выяснилось, что к этому привели многочисленные нарушения членами правления финансовой деятельности, злоупотребления, искусственное завышение стоимости строительства.

В итоге, после длительных судебных разбирательств на Особом совещании, в котором участвовали министры путей сообщения, юстиции, финансов и председатель Государственного контроля, было принято решение рекомендовать выкуп всех акций у акционеров по цене 525 руб. за штуку, с передачей Московско-Ярославско-Архангельской дороги в казну, в ведение Министерства путей сообщения. 30 марта последовало высочайшее утверждение решения о передаче дороги. Она была переименована в Северную.

Как показало время, надежды императора Николая II и его министров на успешное развитие железнодорожного транспорта при более активном участии государства в их строительстве оправдались. За счёт казны в сравнительно короткий срок, за 1896 – 1904 гг., был построен целый комплекс железных дорог общей протяжённостью 8144 километра – Транссибирская магистраль, воедино связавшая обширные регионы Дальнего Востока, Сибири и Урала с европейской частью России.

Уже зимой 1903-1904 гг. между Москвой и портом Дальний еженедельно ходили четыре роскошно оборудованные пассажирские поезда и ежедневно обращались до 15 пар грузовых. А в 1908 году, кроме южного подхода Транссибирской магистрали, в центральные районы страны (московский регион) пролегла ещё и железнодорожная линия С.-Петербург – Вологда – Вятка (1241 километр), обеспечивая через Пермь, Екатеринбург выход Транссиба на северо-запад и столицу России – Санкт-Петербург. Строительство этой линии и ускорило решение вопроса о мостовом переходе через Волгу в Ярославле.

Для уравновешивания грузо- и пассажиропотоков к Транссибу по южному и северному подходам было решено проложить соединительную ветвь со станции Буй на новой линии до станции Данилов в северном направлении. Путь следования поездов с Транссиба до Москвы по этой ветви сокращался на 200 километров, до портов Балтийского моря через Рыбинск — на 300 (конечно же, при наличии моста и перешивке узкой колеи участка Ярославль – Вологда на нормальную колею 1520 мм).

Строительство моста после геодезических исследований и составления проекта началось в 1910 году. История не сохранила имена искусных мастеров мостостроения тех лет: кессонщиков, каменщиков, бетонщиков, клепальщиков и ещё многих других специальностей. Но известно, кто автор проекта моста – талантливый инженер С. Ольшевский. Автор проекта пролётных строений (ферм) – новатор и педагог, профессор Л. Проскуряков.


На строительстве железнодорожного моста через Волгу. 1911 год.

Согласно заданию, мост был запроектирован под один железнодорожный путь, но предусматривал и пешеходное сообщение. По обеим сторонам от колеи располагались неширокие дощатые тротуары, по которым жители заволжской части города в период половодья и ледостава могли преодолевать Волгу.



Большие запасы прочности и устойчивости были заложены С. Ольшевским в устройство мостовых опор. Не исключено, что автор предвидел быстрый рост объёмов перевозок и допускал использование ледорезной части опор после их наращивания под укладку второго рельсового пути.

И такое случилось. Уже в конце 1960-х годов пропускная способность однопутного моста оказалась на пределе. Специалисты института «Гипротрансмост», проведя необходимые расчёты, подтвердили такую возможность, и она была вскоре реализована.

Высоким требованиям прочности, долговечности и экономичности отвечали металлоконструкции мостовых ферм. Они были аналогичны фермам моста через реку Енисей, спроектированных Л. Проскуряковым в 1895 году для Западно-Сибирской железной дороги.

Скрупулёзно исследовав нагрузки в полугональной (полукруглой) ферме, Лавр Дмитриевич установил, что они распределены более равномерно, чем в традиционной прямоугольной. Полукруглые пролётные строения его конструкции имели на 20% меньший расход металла. Каждая из них, имевшая длину 145,6 метра, становилась на 200 тонн легче. В результате нагрузки на устои («быки») волжского моста были снижены на 1000 тонн, что дало большую экономию в стоимости всего сооружения.

Были и другие новшества. Так, отверстия под заклёпки в уголках и накладках вначале пробивались на меньший диаметр, а затем уже рассверливались под нужный по проекту. Этот метод значительно упрочнял заклёпочные соединения.



По новой технологии производили сборку и установку мостовых ферм. Разработанная русским инженером, видным мостостроителем В. Березиным, она вошла в историю мирового железнодорожного строительства как «русский метод» возведения мостов. Суть метода состояла в том, что на берегу вблизи моста возводились мощные подмости высотой около 25 метров, на которых собирали пролёт. После окончания сборки по специальным покатам лебёдками весь комплекс подтягивали к установленным у кромки воды полузатопленным баржам. Как только металлоконструкция оказывалась на баржах, их них, соблюдая равновесие всей системы, насосами откачивали воду, и баржи оказывались на плаву. Мощные буксиры транспортировали всю эту громаду на предназначенное для установки место с точной, до миллиметров, фиксацией пролёта на опорах. Затем производилось вторичное подтопление барж закачкой воды. Ферма опускалась и, закреплённая на анкерах опор, начинала свою биографию. Так были смонтированы все пять основных (речных) пролётных ферм.

Обрушение

28 июля 1912 года налетевшая буря сбросила в воду второй большой пролёт моста от правого берега. Видимо, в процессе сборки его не успели как следует закрепить.
Один конец конструкции остался стоять на быке, а другой оказался в воде. Эта авария сильно задержала ввод моста в строй.

Упавший пролёт моста пришлось разбирать, причём особенно трудно было сделать это с той частью, что лежала в воде. Её подрывали взрывчаткой, после чего остатки выволакивались на берег. В результате пришлось пролёт сооружать заново. Разбирать прогнувшуюся конструкцию центрального пролёта моста было совсем уж обидно. Так что делать этого не стали, решив, что и так сойдёт.



18-19 февраля 1913 года мост был самым придирчивым образом освидетельствован, и члены экспертной комиссии подтвердили, что прочность конструкции вполне достаточна для эксплуатации моста. Окончательная приёмка, проходившая в августе 1913 года тоже не нашла никаких изъянов и признала годным всё, включая и кривой центральный пролёт. Таким образом, огромнейшее инженерное сооружение было построено за 2 года 7 месяцев и 20 дней. Именно столько времени прошло с момента начала работ на месте будущего моста до его освящения и начала железнодорожного движения, которое произошло 21 февраля 1913 года.

Все годы службы николаевского моста рабочие фиксировали прогиб его центральной части на те самые 63 миллиметра, но комиссии, осматривавшие мост, оказались совершенно правы — это отклонение оставалось точно таким же, каким было в момент ввода моста в строй.



Сооружение волжского моста и прокладка соединительной линии до станции Филино потребовало около трёх лет. 18 — 20 февраля 1913 года было произведено его испытание. А 21 февраля, в день 300-летия царствования Дома Романовых, мост был принят в эксплуатацию «для правильного пассажирского и грузового движения».

31 мая 1913 года по всеподданейшему докладу министра путей сообщения С. Рухлова мостовому переходу через Волгу у города Ярославля было присвоено наименование «Мост императора Николая II». В народе за ним закрепились названия «Николаевский», «Императорский».



В 1916 году, по окончании перешивки узкой колеи северного направления на широкую, по «Николаевскому» ежедневно проходило до 17 пар грузовых поездов. Для сравнения: до постройки моста через Волгу переваливали грузы с трех пар поездов. В 1916-м преобладали грузы военного назначения. Шла Первая мировая война…
Новый мост надёжно служил России вплоть до революционного переворота в 1917 году, когда в стране наступил транспортный коллапс, усиленный Гражданской войной.



Новый устойчивый рост объёмов перевозок грузов и пассажиров на волжском мосту проявился в 1930-е годы, когда в Советском Союзе был взят курс на широкую индустриализацию. Особенно большой грузопоток шёл на направлениях Северной железной дороги: Архангельск – Москва, Вятка (Киров) – Буй – Данилов – Ярославль – Москва. Волжский мост в Ярославле, надёжно связывая центр страны с Севером, Уралом, Сибирью и Дальним Востоком, всё больше приобретал важное стратегическое значение.

Война

Суровые годы войны стали для моста самыми напряжёнными в его биографии. Из-за грубых просчётов, допущенных руководством страны и Генштаба в оценке военной угрозы и сроков нападения фашистской Германии на СССР, уже через три месяца войны Ярославская область оказалась в пределах досягаемости авиации противника.
В сентябре 1941-го над Ярославлем были отмечены одиночные разведывательные самолёты люфтваффе. Создалась реальная опасность воздушного нападения на жилые районы, на работавшие на оборону заводы, электростанции города и области (Рыбинская ГЭС, ТЭЦ-1, ЯрГРЭС), нефтебазы, железнодорожные объекты. Самым привлекательным из последних был волжский мост в Ярославле.
11 ноября 1941 года из частей Калининского бригадного района противовоздушной обороны (ПВО) был сформирован Рыбинско-Ярославский дивизионный район ПВО с командованием в Ярославле.
В зону действия его входили Ярославль, Рыбинск, Углич, Иваново, станции Волга и Сонково.
Охрана главного железнодорожного объекта – волжского моста в областном центре была возложена на 201-й ЗАП (зенитно-артиллерийский полк) и 200-й ОЗАД (отдельный зенитно-артиллерийский дивизион), штабы которых находились в заволжской части города, на берегу Волги, на одинаковом расстоянии от моста и ЯрГРЭС. Вокруг электростанции и по обоим берегам Волги в районе железнодорожного моста, на Стрелке, у ряда заводов были установлены зенитные батареи.
Всего город обороняли 11 зенитно-артиллерийских батарей, располагавших приблизительно 50 орудиями.

Командиром батарей, охранявших мост и ЯрГРЭС в годы войны. Был старший лейтенант Сергей Юров, назначенный затем заместителем командира дивизиона. Блестящий офицер, знаток военного дела, Сергей Михайлович закончил военную службу в звании генерал-майора и в должности заместителя начальника Харьковской академии артиллерии.
О том, какие жаркие схватки разгорались у волжского моста при налётах фашистских бомбардировщиков, автору этих строк рассказала ныне здравствующая сержант, командир отделения ОЗАД, впоследствии подполковник МВД Зоя Кочкина.

— Батарея стояла у железнодорожного моста, — вспоминает Зоя Михайловна. – Из всех четырёх орудий вели огонь по пикирующим бомбардировщикам.
Стволы орудий раскалены. На одном их них загорелся банник. От разорвавшихся вблизи фугасных бомб повредило три орудия.
И только одно – старшего сержанта Тропова – продолжало вести огонь.
Прибывший на батарею старший лейтенант С. Юров помог расчётам устранить повреждения. Вновь «заговорили» все зенитки. Плотный огонь орудий отогнал стервятников от моста.
Вместе с Зоей Кочкиной нелёгкую воинскую службу, проявляя отвагу и мужество, несли и ныне здравствующие бойцы полка: наводчики орудий (калибра 85 мм!) Римма Лебедик, Алексей Чистов, радиотелеграфист Анна Завьялова. Более 50% рядового личного состава ЗАП и ОЗАД были девушки 19-22 лет, но они ни в чём не уступали мужчинам в выполнении воинского долга.



Бойцы противовоздушной обороны гордятся, что за все годы войны, несмотря на многочисленные налёты немецкой авиации (55 бомбардировочных, из них 33 групповых на стратегические объекты), ни одна вражеская бомба не упала на мост. Он оставался надёжным звеном в транспортном обеспечении наших войск: Западного, Северо-Западного, Калининского, Волховского и других фронтов. Но были ещё и эвакуационные перевозки промышленного оборудования в тыл страны, эвакуационные перевозки гражданского населения Москвы и сотен тысяч жителей блокадного Ленинграда. 200 тыс. тонн воинских, гражданских грузов, продовольствия, поступивших по ленд-лизу в порты Архангельска и Мурманска от союзников (США, Англия, Канада и др.) также проследовали через волжский мост на сортировочные станции железных дорог СССР.

Мост-труженик

Великий мост-труженик долго выдерживал всё возрастающие нагрузки. Но в конце 1960-х годов пропускная способность однопутного моста всё меньше стала удовлетворять железнодорожников. Пора было прокладывать и вторую колею.
Как уже указывалось, такая возможность была заложена её на стадии проектирования мостового перехода в начале прошлого века. Имелся в Ярославле и опытный подрядчик — мостоотряд № 6 Минтрансстроя, построивший в городе в 1966 году через Волгу автодорожный мост, получивший название Октябрьский.
Работа закипела. В апреле 1972 года на наращенные по высоте ледорезные части опор моста прочно легли ещё и трапециевидные фермы, предназначенные для второй железнодорожной колеи. Конструкции изготовлены из высокопрочной легированной стали. В конце этого же года Государственная комиссия с высокой оценкой приняла выполненные работы по реконструкции мостового перехода. А 26 декабря 1972-го лучший машинист электровоза локомотивного депо Ярославль-Главный А. Масленников провёл по новому мосту большегрузный состав. Режим работы металлоконструкций старых пролётов «полегчал» наполовину.
Но время неумолимо приближало нормативные сроки эксплуатации такого рода искусственных сооружений, составляющие около 100 лет. В соответствии с программой замены мостовых переправ старой постройки (конец XIX — начало XX вв.) руководством Северной был заказан проект по ремонту моста в Ярославле, с заменой пролётов 1910-1913 гг. на аналогичные тем, что были установлены в 1972 году.
Этого требовало и время. Всё больше увеличивались вес составов, скорость движения. В некоторых элементах моста-ветерана обнаруживалась коррозия.

Второе рождение

В начале 2004 года начались демонтажные, а затем – монтажные работы. Высококвалифицированные мастера мостоотряда № 6 вместе с тружениками Северной магистрали и речниками справились с этими сложными операциями к октябрю 2005 года. В итоге мост претерпел как бы второе рождение.


Ж/Д мост через Волгу в Ярославле, 2005 год.

100 лет тому назад с благословения архиепископа Тихона строители закрепили на первой ферме моста искусно изготовленный из металла православный крест. Ныне он вместе с другими реликвиями, в том числе и художественно выполненным панно о посещении моста императором Николаем II, хранится в Кирилло-Афанасиевском мужском монастыре Ярославля (площадь Челюскинцев, 17).
Пожелаем же и мы долгих лет службы обновлённому мосту-труженику, почётному ветерану железнодорожных сооружений.

Автор: Вячеслав Розум

https://yargid.ru/blog/history_bridges/389.html

Железнодорожный мост через Волгу
1913-1916 гг.

 

Пьяные истории

На Руси «питие» было всегда распространено. Хорошо известен факт, что уже в X веке великий Киевский князь Владимир Святославович прознес фразу, которая впоследствии прочно вошла в учебник истории: «Питие на Руси – веселие есть…». И в этой связи хотелось бы обратить внимание на то, что «русская водка», возможно, на самом деле не русская и не водка. То есть она, конечно, водка, но была изобретена по одной из версий, в Голландии в XV-XVI вв., по другой — в Северной Франции, по третьей — евреями-корчмарями (трактирщиками) в Белоруссии и называлась «горилка». Потребители этого напитка проверяли его крепость на «горение». Водкой ее стали называть позднее, после того как она попала в Россию, и свое название напиток получил из-за быстроты «исчезновения» (как вода). Поэтому можно заключить, что ярославцы познакомились с ней уже в XVI веке — времени становления города как центра торговли.

Вплоть до начала XIV века ярославцы ублажали себя медами различной выделки и крепости. Из-за высокой доходности княжеская знать стала вводить пошлины на их изготовление. По одной из версий так и возникло выражение «княжеские меда», которое вовсе не означало какой-то особый вкус изделий из меда, а лишь констатировало княжескую монополию на изготовление данного продукта.



В XIV-XV веках в Ярославле варили прекрасное пиво из ржи и ячменя. Только в XVI веке стали «курить вино». Именно так первоначально называлось производство водки. Постепенно за ней закрепилось и другое название — хлебное вино. Принято было употреблять его только дома или в «братчинах» — собраниях по роду ремесла, или, как теперь принято говорить, на корпоративных вечеринках. Интересной, а потому и поучительной особенностью данных мероприятий было то, что оставшиеся «в форме» его участники, а иногда и назначенные по очереди, помогали погрузневшим коллегам добраться до дома. В эти времена считалось, что потребление водки «на людях» или «на публике», а тем более появление в нетрезвом виде на улице — верхом неприличия, даже бесчестия. Но время много изменяет, в том числе и нравы, основанные еще на «Домострое» — своде норм и правил жизни в допетровской Руси.

При Иване IV на Руси появились первые кабаки. Первоначально они не пользовались большой популярностью. Дело было и в традициях пить дома и в том, что в них запрещалась продажа съестного. Сделано это было не случайно, а для скорейшего опьянения посетителей, которые, не зная меры, зачастую могли оставить в кабаке свои последние деньги. Сами кабаки принадлежали государству и служили одним из основных источников пополнения бюджета, казны. А их содержатели получили в народе не очень понятное нашим современникам прозвище «целовальники». Объяснялось это тем, что заступая на должность, они «целовали крест», то есть клялись служить казне честно и не воровать.

В начале XVII века (1606-1608 года) в Ярославле находились депортированные поляки, среди которых были Марина Мнишек, вдова Лжедмитрия I и ее отец Юрий Мнишек, каждый со своим двором — всего 375 человек. Избалованным заморскими винами польским шляхтичам не пришлись по вкусу местные кабаки. Особенно просвещенных европейцев шокировала страшная грязь и невозможность употребления хороших напитков. Поэтому одним из условий содержания поляков в Ярославле, а жили они совсем недалеко от описанного места — на территории соседней Богоявленской слободы, было снабжение их пивом и вином.

Кабаки при первых Романовых выполняли функцию и наград за службу, заменяя тем самым государственную награду. В 1645 году боярин А. М. Львов был награжден «за услуги», оказанные царю, «кабаком на ярославском посаде». В 1686 году серебряным ковшом был пожалован Р. А. Еремин за «прибор» (выполнение плана) кружечного двора, то есть за сбор налогов.

Документы свидетельствуют, что первыми нарушителями казенной монополии в Ярославле были иностранцы, которых очень привлекли огромные прибыли, получаемые от торговли спиртными напитками. В нашем годе были арестованы «двое литовских людей», которые торговали «из-под полы» самогонным (неказенным) вином. Они были посажены в городскую тюрьму, а затем высланы из Ярославля. Не забыли при этом конфисковать весь их «воровской товар». В приговоре суда указывалось, что «бочку с вином посекли». Но, думается, вряд ли столь чрезмерное по строгости наказание, особенно для любителей спиртного, было исполнено тогдашними блюстителями порядка, людьми тоже не безгрешными.

В связи с расширением торговли, превращением Ярославля в «складочный пункт», росло и число питейных заведений. Уже к концу XVII века в городе числилось 73 складских амбара и большое количество закусочных и кабаков.
На современной Богоявленской площади было большое торжище. Место от Угличских ворот вдоль стен Спасского монастыря так и называлось — «обжорка» ил «обжорный ряд». Здесь, в грязи и нечистотах, торговали самыми дешевыми продуктами, а главное — отвратительной по своему качеству водкой. Впрочем, и сама Богоявленская площадь была очень насыщена кабаками и харчевнями. Основными потребителями, кроме лиц, обслуживающего торговлю персонала, ключников, поденных рабочих, были и жители ближайших слобод.

Как известно, ярославцы с древних времен славились своей находчивостью и смышленостью. Поэтому вскоре вино заняло прочное место в ярославском экспорте. По таможенным документам видно, что в 1694 году ярославцы производили и экспортировали кагор в Устюг-Великий, а выходец из Углича И. Тимофеев торговал этим напитком даже со Швецией. В том же году ярославцы вывезли на продажу в Москву несколько бочек рейнского вина. Современники даже не задумывались над тем, откуда в Ярославле в XVII веке взялись кагор и рейнвейн, причем в количествах, достаточных для вывоза за рубеж.

В XVIII веке произошел окончательный перелом в «питейном» сознании горожан. Они стали пить больше и чаще. Одновременно с этим в городском фольклоре появились и соответствующие поговорки: «Пей – пропивай», «поживем – еще наживем». В это время кабаки становятся обязательным атрибутом городской жизни.

Сельское население Ярославской губернии, с давних пор не удовлетворенное малой доходностью земли из-за «скудости почвы», практиковало уезжать на заработки в отход. Маршруты — различны: от уездного города своей губернии, самого губернского города — Ярославля до столиц — Москвы и Санкт-Петербурга. Наиболее доходным и в полной мере отвечавшим менталитету ярославцев был трактирный промысел. По воспоминаниям современников, здесь им не было равных, они практически монополизировали этот вид деятельности по большинству питейных заведений России.
На Большой Постоялой улице — так раньше называлась Комсомольская улица — кроме уже упоминавшихся трактиров располагался и ресторан «Берлин» (этот вид заведений был характерен для Ярославля).

В конце XIX — начале XX веков в непосредственной близости от него находились гостиница и ресторан «Бристоль» (современный угол улиц Кирова и Андропова). Напротив мэрии сохранилось здание, где был расположен ресторан и гостиница «Царьград» с роскошными балконами. Эти балконы, кстати, были любимым местом проведения свободного времени как местных, так и командированных в Ярославль офицеров стоявшего неподалеку полка, который располагался в Спасских казармах (современный военный госпиталь). Отсюда ими велось наблюдение за фланировавшими по улице девицами, которые в погоне за модой иногда даже зимой носили соломенные шляпки. Рядом находились гостиница и ресторан «Китай» (угол улиц Андропова и Нахимсона), а на месте современного театрального вуза — трактир «Лондон», владельцем которого был ярославский купец Гребенщиков.

В помещении, где сейчас находится общежитие студентов театрального вуза, располагались гостиница и ресторан «Варшава», впоследствии поменявший свое наименование на более благозвучное с точки зрения владельца — крестьянина Егора Анкудинова — «Италия». Неподалеку полной жизнью жил «Петербург» и т.д. Все это было неудивительным, т.к. центр города по-прежнему оставался торговым, где останавливались купцы, приказчики и прочие гости города.



На своем хитром посту многие ярославцы сделали карьеру, превратившись во владельцев ряда торговых заведений или просто зажиточных людей. Лихой пронырливости горожан был даже посвящен рассказ «Ярославский счет». Для простонародья в России широко практиковался выпуск так называемых картин, где рисунок, иногда больше похожий на гротесковое изображение какого-либо эпизода из повседневной, обыденной жизни, сопровождался кратким, но очень емким комментарием. Иногда подобные рисунки составляли небольшую книжицу.

Этот рассказ был помещен как раз в такую лубочную книжку о жизни и приключениях ярославцев. Сочинитель, вздыхая, заявлял про них: «Обмануть или надуть кого придется — так обманут самым честным манером». Эти лисьи манеры знали все официанты-ярославцы. Особенно был знаменит на всю Россию своим искусством обманывать посетителей ярославский крестьянин Петр Кириллыч, который явно просматривается в герое рассказа «Ярославский счет». Он родился в 40-х годах XIX века в деревне Угличского уезда. Десяти лет был привезен в Москву и определен в трактир посудомоем. Наглядевшись на охотнорядских торговцев, практиковавших обмер, обвес и обман, он стал столь же ловко применять их методы торгового дела в своей профессии.

Несмотря на жестокость порядков для обслуживающего персонала этих заведений, умельцы ярославцы, служившие здесь, отмечали, что «хоть у нас хозяин строгий, да и я-то ведь не пень». Это они доказывали своей каждодневной работой в ресторане, явно не оказываясь «пнями», когда чувствовали прямую выгоду от постояльцев или гостей. И здесь как нельзя кстати подходит присказка, сложенная про ярославцев, которые и «кошкой замяучат» ради своей выгоды. Для этого использовалось все, даже «французское наречие», которое нашим сверхгалантным землякам давалось даром.
Уже с молодости они овладевали этой ресторанной техникой.

Вот, например, образчик диалога опытного полового с начинающим коллегой:
— Что на первое хорошему гостю подашь?
— Суп «потофэ» в горшочке, — рапортовал новичок.
— Еще какой?
— Суп «тортю» можно…
— А что за тортю?
— Ящерица с шелухой азиатская… (Ответ ученика сопровождался гримасой ужаса и брезгливости, но плюнуть получивший «образование» боялся, зная, что за это дерут за вихры.)
— А еще что?
— Перед супом салат ливелье…
— Дурак, оливье салат.
— Оливье я и хотел сказать.
— А какой соус к холодной осетрине?
— Паравансаль.
— Провансаль, дурак!
— А что такое бланманже?
— Белое пирожное, которое из молока с жарлатином и дрожит.
— Дурак, с жалатином, из пузыря рыбьего с клеем. А пломбир?
— Сладкое на третье или пятое, перед кофеем.
— А как поднос на пять персон с графином и закуской понесешь?
— На пять пальцев в левую — и правой за край прихват. Салфет на плече, головку чуть назад, грудь выставить.
— Это так… А как за подарок благодарность выразишь?
— Покорнейше вас благодарю на неоставление внимания.

В то время кушанья заказывали на слово, деньги, полученные от гостя, половые несли прямо в буфет, никуда не заходя, получали сдачу и на тарелке несли ее, тоже не останавливаясь, гостю. Если посетитель давал «на чай», то эти деньги сдавали в буфет на учет, а после делили. Кажется, ничего тут сделать было нельзя, но Петр Кириллыч ухитрялся. Он прятал деньги за рукава, засовывал их в диван, куда садился знакомый подрядчик, который брал и уносил затем эти деньги, вел им счет и после, уже на дому, рассчитывался с Петром Кириллычем. Многие об этом знали, а поймать не могли: уж очень ловок он был. Даст, бывало, гость ему 100 рублей разменять — вмиг разменяет, сочтет на глазах, посетитель положит их в карман и делу конец. А другой гость сам начинает пересчитывать:
— Чего ты принес? Тут пятишки нет, всего девяносто пять…

Удивится Петр Кириллов, сам пересчитает, положит деньги на стол, поставит сверху на них солонку или тарелку
— А и верно, не хватает пятишки! Сейчас сбегаю, не обронил ли на буфете. Через минуту возвращается сияющий и бросает пятерку. Ваша правда, на буфете забыл. Гость доволен, а Петр Кириллыч и того больше, так как в то время, когда он пересчитывал деньги, успел стащить «красненькую», а добавил только пятерку.
Его имя вскоре сделалось нарицательным и даже вошло в своеобразную моду. Хорошо знал его известный журналист и публицист В. А. Гиляровский: «Об этом продукте охотного ряда слышится иногда при недобросовестном отпуске товара: «Ты мне Петра Кириллыча не заправляй!». Петр Кириллов, благодаря которому были введены в трактирах для расчета марки, увековечил себя не только в Москве, но и в провинции.

Даже в далекой Сибири между торговыми людьми нередко шел такой разговор:
— Опять ты мне Петра Кириллыча заправил!
Практика «честного обмана» с «методикой» Петра Кириллыча — подлинного законодателя моды на «ярославский счет» — была следующей: «Если гость пьяненький, он получал с него так: выпил, положим, гость рюмки три водки и съел три пирожка. Водка в графине размерена, буфетчик сразу определит, сколько выпито, а пирожки отпускает по счету. Значит, за три рюмки и три пирожка надо сдать в буфет 60 копеек, а наш гость носом поклевывает и торопится уйти:
— Сколько с меня?
— С вас-с… вот, извольте видеть, — загибает пальцы Петр Кириллыч, считая, — по рюмочке — три рюмочки, по гривенничку — три гривенничка — тридцать, три пирожка по гривенничку — тридцать, три рюмочки — тридцать. Папиросок не изволили спрашивать? Два рубля тридцать.
— Сколько?
— Два рубля тридцать!
— Почему такое?
— Да как же-с? Водку кушали? Пирожки кушали? Папирос-сигарет не спрашивали, — и загибает пальцы, считая: по рюмочке — три рюмочки, по гривенничку — три гривенничка — тридцать, три пирожка по гривенничку — тридцать, три рюмочки — тридцать. Папиросок не изволили спрашивать? Два рубля тридцать…

Бросит ничего не понявший гость трешницу… иногда, ошалелый, и сдачу не возьмет. И все знали, что Петр Кириллыч обсчитывает, но никто не мог понять, как именно, а товарищи-половые радовались: «Вот молодчина! И учились, но не у всех выходило».
Купцы потехи ради ловили Петра Кириллыча, но он всегда выходил победителем.

По всей стране о смышленых в трактирном деле ярославцах ходили легенды. Слагались истории о трактирных знаменитостях. Одним из таких героев был ярославский крестьянин Василий Максимович Федоров, который произвел настоящую революцию в трактирном деле, а его опыт стал достоянием трактирных служителей во всем мире. Клич «Пойдем к Федорову» был хорошо известен в столицах. Что же так прославило нашего земляка?

Знаменит был ресторан Федорова на Малой Садовой в Москве, который славился своей стойкой. Не раздеваясь, там можно было получить рюмку водки и бутерброд с бужениной за 10 копеек. Посетители сами набирали бутерброды, а затем расплачивались. По вечерам здесь постоянно была толпа, и поэтому всегда находились те, кто платил за один бутерброд, а съедал больше. Один буфетчик не мог за всеми уследить, несмотря на свою расторопность. Он и так в обеих руках держал по бутылке водки, наливая одновременно две рюмки. Он же получал деньги, сколько называл посетитель. Многие отмечали, что кое-кто из недоплативших за бутерброды по стесненным обстоятельствам, когда выходил из кризисного положения, посылал на имя Федорова деньги с благодарственным письмом.

Не менее известен был трактир «Бочка» «у Елисеева» (всемирно известного владельца лучших гастрономов в Москве и Санкт-Петербурге, тоже ярославца) в переулочке, куда вела неказистая дверь в очень своеобразный ресторан. Такого более нет и не будет. Он был создан гением торговли. Что мешает людям посетить ресторан? Мало денег, нет времени! Федоров уничтожил все эти препятствия! Все эти «нет»!

В ресторанчик входили прямо с улицы, не раздеваясь, в дождь, пургу, когда и шапка, и воротник, и спина шубы завалены толстым слоем снега. Швейцар только прикрывал дверь, если ее небрежно бросили. Небольшой зал и вдоль всей стены стойка с умопомрачительным количеством закусок и яств. В верхнем ряду — рюмки с «крепительным»: зубровка, зверобой, вишневка, спотыкач, рябиновка, березовка, калан-корень. Солидные бокалы для сухих вин и средние пузатенькие рюмки для хереса, мадер, портвейна. Ну и коньяки, правда, одной марки, так как рюмки уже налиты… Закуски рыбные, колбасные, ветчинные. Буженину надо было спросить, так как она подавалась теплой! Селедка, семга-балык, тешка-холодец, осетрина (на блюде), мясо жареное, мясо пареное, холодное, можно заказать и горячую котлету… Тут же найдется ломтик оленя или медвежатины для людей «сверхсерьезных» и знатоков. И даже «мясо по-киргизски» — деликатес эпохи Батыя или Чингизхана. Сколько? Парень в белой рубахе говорит — 35 копеек. Рядом стоящий человек вопрошает: «Сколько?». Парень не задумываясь отвечает: «Семнадцать копеек». За ним какому-то скромному старичку говорит: «Восемь копеек» — и следит за двумя или тремя посетителями, протянувшими руки к балыку, семге и зубровке. «Гений» называет без ошибки суммы 7-8 едокам, за которыми он следит. Его товарищи «Даламберы и Лавуазье» следят и подсчитывают за своими посетителями, а вот как они распределяют между собой «алчущих и жаждущих» — это такая же тайна, как мозг дельфина, пчелы, муравья или стрекозы!
Ярославцы! Они из одной деревни и родня Федорова — лишнего не возьмут! Деньги бросают в ящик без кассира! Пять минут… и каждый продолжает свой путь по Невскому. Так описывал в своих воспоминаниях посещение подобных мест В.Милашевский, художник, родом, кстати, тоже из Ярославля.

Для проведения этих и подобных им «операций» хватало того уровня грамотности, которым почти поголовно обладали все крестьяне-отходники. Вот как об этом писал М. Е. Салтыков-Щедрин: «Школы в селе не было, но большинство крестьян было грамотные, или лучше сказать полуграмотные, так как между ими преобладал трактирный промысел. Умели написать на клочке загаженной бумаги: «Силетка адна, чаю проц (надо понимать процеженного): адна и ище порц.: румка вотки две румки три румки вичина» и т.д.»

Среди трактирщиков-ярославцев находились и такие, кто свои редкие досуги посвящали своего рода «культпросветработе». Например, один из них, Н.В. Булавкин, создал даже целый трактат «Мысли и суждения трактирщика-ярославца, написанные в часы досуга», опубликованный в 1881 году в Ревеле (совр. город Таллин).
Настольной книгой для всех ярославских трактировладельцев был ежемесячный журнал, издававшийся, опять же, нашим земляком, уроженцем Пошехонского уезда Н. Г. Поздняковым-Ухтомсковым «Ресторанное дело» (который, кстати, не потерял своего значения и в наши дни).

Ярославские трактирщики, как можно было убедиться, являлись людьми редкой людской популяции. Смышленый и сметливый трактирщик-рыночник был сродни современным менеджерам, которые во многом следуют традициям «лихих ярославцев», так поэтично воспетых современниками.

В XVIII веке в результате петровских преобразований Ярославль превращается из торгового в промышленный центр. Произошли изменения и в составе лиц, посещавших расположенные в этом районе кабаки. Вместо пришлых, сезонных рабочих явились постоянные. Ставшие уже почти «традиционными» пожары превращали деревянный Ярославль, особенно загородье, в пепел. А именно здесь и находились описываемые постоялые дворы и обязательный их атрибут — питейные заведения.

Наиболее запомнился современникам пожар 3 мая 1711 года, когда от огня пострадал Спасо-Преображенский монастырь и его округа. Еще больший урон нанес пожар 25 июня 1768 года. Среди прочего имущества в огне погибло разных напитков — 11 298 ведер (2 759 рублей), «вотки слаткой» — 95 штофов (118 рублей), меду и прочих припасов — на 3 579 рублей, пивоварня с принадлежностями — 1 (850 рублей), постоялых дворов — 39, питейных домов с ледниками — 5 (250 рублей).

Владельцы сгоревших строений стремились как можно быстрее восстановить утраченное, поэтому данная территория по-прежнему располагалась к западу от улицы Богородицкой. Эта улица начиналась от современного Богоявленского спуска, проходила по западной стороне площади Богоявления, мимо церкви Рождества Богородицы (снесена в 1930 г.), сквозь современный Главпочтамт, вплоть до Власьевской площадки.



В 1778 году Ярославль получил новый регулярный план застройки города. Данная улица получила наименование Вологодской. Располагалась практически там же, где была Богородицкая улица, и продолжалась вдоль оборонительных сооружений (рва и вала) вплоть до Семеновской (Красной) площади. Она являлась частью прежнего Московско-Вологодского тракта, и в просторечье имела другое название — Постоялой улицы, так как несмотря ни на какие бедствия, здесь всегда располагалось самое большое количество постоялых дворов, трактиров с местами для ночлега и дворами для лошадей.

В соответствии с «Положением о заведениях трактирного промысла» от 1821 года и последующих, расширялось число владельцев этих заведений — кроме купцов их могли открывать и мещане. Правда, для последних требовалось еще и «свидетельство о беспорочности», т.е. лояльности властям.

В условиях российской действительности это привело, даже по сугубо официальным оценкам, к «полному развращению администрации по питейному делу», вследствие многочисленных злоупотреблений заинтересованных лиц: чиновников казенных палат, откупщиков, лишившихся основной части своих доходов, и др. В результате продавцы бессовестно манипулировали ценами и сортами вин, обмеряли покупателей, занижали предписанную крепость водки при полном попустительстве местного начальства.

В исключительных случаях сведения о злоупотреблениях доходили до высоких инстанций и начиналось следствие о злоупотреблениях местных чиновников. При этом зачастую просили не привлекать к расследованию местную полицию. Прибывавшие из Петербурга чиновники путем «подсыла» (контрольных закупок) и последующих показаний под присягой местных обывателей — мастеровых, солдат — самостоятельно устанавливали факты нарушений. В ответ на обвинения виновные сами, в свою очередь, обвиняли проверявших в провокациях и сборе показаний у «не заслуживающих доверия лиц». Иногда в «дело» вовлекались подкупленные завсегдатаи этих заведений, которые под руководством со стороны владельцев вызывали своеобразные «народные волнения». Это считалось грубейшим просчетом контролеров, приводило к их полному поражению и вынуждало без каких-либо результатов вернуться в столицу.



Ярославскому обывателю днем и ночью (торговать по ночам разрешалось распоряжением министра финансов от 1838 года) был гарантирован кабак или раскинутый полотняный шатер в виде колокола, украшенный сверху елкой, где можно было получить свою чарку водки. Среди горожан даже укоренилось выражение «зайти под колокол» или «к Ивану Елкину».
Российское законодательство в угоду доходам казне продолжало традицию либерального отношения к пьянству, заложенную еще Петром I. Свидетельством этого являлись и «Положения о наказаниях уголовных и исправительных» 1845 года, которые в соответствии со ст. 112 не всегда признавали опьянение отягчающим обстоятельством. Говорилось в ней буквально следующее: «За преступление, учиненное в пьянстве, когда доказано, что виновный привел себя в сие состояние именно с намерением совершить сие преступление, определяется высшая мера наказания за то преступление, в законах положенное. Когда же, напротив, доказано, что подсудимый не имел сего намерения, то мера его наказания назначается по другим сопровождающим преступление обстоятельствам».

Таким образом, обвинению самому еще предстояло доказать, что виновный привел себя в подобное состояние именно с намерением совершить преступление, а это было достаточно трудно и практически невозможно.
Другие статьи того же кодекса, даже посвященные политическим преступлениям и «оскорблению величества» в виде «дерзких оскорбительных слов или уничтожения портретов», напротив, облегчали наказание, если виновный действовал «по неразумению, невежеству или пьянству».

Правда, одновременно, едва ли не впервые в российском законодательстве, осуждалось публичное появление в нетрезвом виде: «кто, предаваясь пороку пьянства будет в публичных местах или многочисленных собраниях являться в безобразном, противном приличию или даже соблазнительном виде, или будет найден на улице, или в другом общенародном месте пьяным до беспамятства, тот за сие подвергается: аресту в первый раз на время от 1 до 3 дней; во второй — аресту от 3 до 7 дней; а в третий раз — на время от 3 недель до 3 месяцев».
В духе типичной для николаевской эпохи регламентации для чинов полиции была разработана инструкция с перечнем степеней опьянения для составления протоколов: «бесчувственный, растерзанный и дикий, буйно пьяный, просто пьяный, веселый, почти трезвый, жаждущий похмелиться».

При такой юридической базе любители хмельного чувствовали себя вполне вольготно. Кстати, об этом же свидетельствует весьма любопытный архивный документ, вышедший из-под пера нашего земляка: «Любезная супруга Александра. За чинимые мною вам бесчеловечные побои и показываемые в сожитии несоответственные не только что супружеству, но даже и самому человечеству, наглые и бесчинные мои поступки по принесенной вами словесной просьбе господам городскому голове (…) и частному приставу (…) через команду сего последнего за таковые свои поступки и устранен я для безопасности и самой жизни вашей из дому вашего, каковые устранения почувствовал я сам не только что справедливым, но и необходимым, признаю себя совершенно виновным и не заслуживающим даже по самому брачному союзу не только что иметь с вами сожитие, но и наименование мужа. Ныне же по 20-дневному моим с вами разлучении совершенно почувствовал всю гнусность моих прежних неистовств, оставя и само рукоприкладствование меня к этому пьянству, изготовляю перед вами совершенное извинение и раскаяние и прошу принять меня в дом ваш с таковым уверением, что я не только что как прежде до сего какие-либо производить могу бесчинства и наглые поступки, а и еще того менее побои и тиранство, но напротив, буду вести себя соответственно обязанности супружеской, доставлять вам возможность пропитания и спокойствия. Остаюсь с сердечным расположением муж ваш Дмитрий Ив. 28 октября 1828 года».

Надо полагать, так как ответа в архиве обнаружить не удалось, что обиженный «сиделец» в очередной раз был прощен и возвращен домой. Да и как могло быть иначе в России того времени, когда муж всегда и во всем был прав, а развод даже по такой причине был весьма редок.

В XIX веке в Ярославле насчитывалось 57 трактиров, 21 постоялый двор, 44 винных погребка, 20 портерных, 3 винных лавки, 2 винных склада и несколько клубов. За последнее десятилетие XIX века Ярославль «осилил» 10 миллионов литров (почти по 8 литров) «сорокаградусной» в год на каждого жителя, включая стариков и грудных детей.



«Питейный дом» пореформенной поры подробно описан современниками. «Грязная, почти без мебели комната, вся в дыму от курения, с драгоценным прилавком на видном месте, за которым пребывал для пьяниц самый приятнейший человек — целовальник. На прилавке стоял деревянный бочонок с водкою, наливавшейся через кран, единственный, кажется, предмет в мире, от которого не отрывал глаз посетитель, как бы он пьян ни был. Для закуски на тарелках лежала кислая капуста, огурцы, кусочки черного хлеба.

Кабачные посетители входили, выходили, знакомились, спорили, сплошь и рядом дрались. В последнем случае у целовальников были всегда наготове постоянные пропойцы, дежурившие день и ночь, которые тотчас же «помогали» подравшимся оставить заведение, а за свое усердие получали одобрение и «стакан жизни».
Если посетитель был человек надежный, целовальник с охотой отпускал питье в кредит, но делал это с большой осмотрительностью, видел своих посетителей насквозь, знал, кому можно поверить, а кому нет. Для последних во многих кабаках висела надпись: «Сегодня на деньги, а завтра в долг».

Иначе выглядела портерная. Обычно она занимала одну или две комнаты. В первой располагалась стойка буфетчика и столики со стульями, во второй — только столики и стулья. За буфетом — полки с папиросами, подносами и кружками. Столики либо просто деревянные, либо железные с мраморными досками. По стенам развешаны плохонькие картины из журналов «Нива», «Живописное обозрение» и т.д. На окнах тюлевые занавески и иногда — цветы. Пиво подается или бутылками, или кружками — по желанию. В виде закуски можно получить черные сухарики и небольшие кусочки сыра бесплатно, а за особую плату — вареных раков, колбасу, яблоки или апельсины. Кружка пива здесь стоила от 3 до 5 копеек, бутылка — от 7 до 10 копеек, в зависимости от разряда портерной, так как были портерные очень простые и отделанные с роскошью, хотя и аляповатой: «с расписными стенами и потолками, с резными буфетами и с позолотой».
Сами владельцы питейных заведений цинично заявляли относительно своих постоянных посетителей: «Много мы положили труда в это дело, нелегко удалось приучить к пьянству и разорить их, но, в конце концов, труды наши окупились с лихвой».

В конце XIX века была введена государственная монополия продажи спиртного — монопольки. Существовали особые правила: «Вино и спирт должны отпускаться только на вынос и в казенной посуде, опечатанной красной печатью. Торговля питиями в будние дни должна производиться с 7 часов утра до 10 вечера, а в субботние и предпраздничные дни — до 6 часов вечера. В Пяток Страстной недели, в первый день Пасхи и в первый день Рождества торговля не производится. В винных лавках должна соблюдаться чистота и опрятность. В лавках должны находиться икона, часы и настоящие правила. Запрещается вывешивать на стенах всякого рода картины. Продавец должен обращаться с покупателями вежливо, отпуская требуемые пития без задержки, в случае причитающейся сдачи денег производить ее толково, с точностью до полукопейки, не удерживая в свою пользу и доли копейки и не отговариваясь недостатком разменной монеты. Покупатели обязаны при входе в казенную винную лавку снимать шапку, не раскупоривать посуды с вином, не распивать вина, не курить и оставаться в лавке не более того времени, сколько нужно для покупки питий».

Специальные казенные винные лавки — «казенки» помещались на тихих улицах, во дворах, вдали от церквей и учебных заведений, как того требовали полицейские правила. Имели они вид непритязательный. Обычно в первом этаже частного дома, над дверью размещалась небольшая вывеска зеленого цвета с государственным гербом, двуглавым орлом и надписью «Казенная винная лавка». Внутри нее была перегородка почти до потолка, по грудь — деревянная, а выше — проволочная сетка и два окошечка. Торговали двумя сортами водки «с белой и красной головкой». Бутылка водки высшего сорта с «белой головкой», очищенная, стоила 60 копеек, с маленькой «красной головкой» — 40. Подавались бутылки емкостью четверть ведра — «четверти» в плетеной щипной корзине, полбутылки называлась «сороковка», то есть сороковая часть ведра, сотая часть ведра — «сотка», двухсотая — «мерзавчик» (с посудой он стоил 6 копеек: 4 копейки водка, 2 копейки — посуда), а ведро вмещало 12 литров.

В лавках «сидельцами» назначались вдовы мелких чиновников, офицеров. «Сиделец» принимал деньги и продавал почтовые и гербовые марки, гербовую бумагу и игральные карты. Вино подавал в другом окошечке «здоровенный дядька», который мог утихомирить любого буяна. В лавке было тихо, однако рядом, на улице, царило оживление, стояли подводы, около них — извозчики и любители выпить. Купив посудинку с красной головкой, что подешевле, они тут же сбивали сургуч, легонько ударяя бутылкой о стену. Неудивительно поэтому, что вся штукатурка у дверей была в красных кружках. Затем ударом о ладонь вышибалась пробка. Пили из горлышка, закусывали или принесенным с собой, или покупали здесь же у стоящих баб горячую картошку, огурцы. В крепкие морозы оживление у казенок наблюдалось значительно большее. Колоритными фигурами были бабы в толстых юбках, сидящие на чугунах с горячей картошкой, заменяя собою термос и одновременно греясь в трескучий мороз.

Полицейские разгоняли эту компанию от винных лавок, но особенного рвения не проявляли, т. к. получали «угощение» от завсегдатаев «казенки». Вокруг таких заведений с 7 утра до 10 вечера собирались любители выпить, в самой лавке распивать водку и продавать ее пьяным было категорически запрещено. Поэтому большинство покупателей, купив бутылочку в 1/10 ведра, распивали водку тут же, на улице, и возвращали опорожненную посуду, получив за нее деньги, покупали в соседней лавке булку и, наскоро закусив, шли дальше.
При каких-либо нарушениях спокойствия «лавочный сиделец» вынимал свисток и вызывал городового для наведения порядка.

Свидетельством большого количества алкоголя, выпиваемого ярославцами, были материалы, помещенные даже в задачниках по арифметике для народной «начальной» школы. «В Ярославле в приюте для алкоголиков принято за 3 года 2967 мужчин и 271 женщина. Из них имели: пьяницу-отца 1544 мужчины и 157 женщин, пьяницу мать 176 мужчин и 25 женщин; пьяниц-обоих родителей 1176 мужчин и 84 женщины. У скольких алкоголиков оба родителя были трезвыми?»
В Ярославской губернии «казенки» открылись с 1 июля 1901 года, начав для жителей новый, XX век. В городе было открыто 30 казенных лавок, в Рыбинске — 15, в уездах — 249.

В Ярославле и Рыбинске построили специальные винные склады. До сих пор поражают их размеры: в 1913 году там хранилось около 8 млн литров водки и спирта. Все попытки торговли безакцизной водкой и самогоном пресекались самым решительным образом.

https://yargid.ru/blog/old_yaroslavl/13.html

 

Ярославская глазная лечебница. 1900 год

Вид здания лечебницы с берега Волги.



Фасад здания лечебницы со стороны улицы.



Вид части церковного зала лечебницы.



Вид иконостаса в церкви лечебницы.



Очередь на прием к врачу в амбулатории лечебницы.



Врач лечебницы ведет прием больных детей.



Медицинская сестра в операционной комнате лечебницы.



Вид палаты лечебницы на одного больного.



Больные в общей палате лечебницы.



Работница лечебницы за приготовлением обеда на кухне.

 

У Вечного огня
1972-1976 гг.



Вокзал
1972-1976 гг.



Дворец культуры моторостроителей
1976 г.



Фонтан на площади Труда
1972-1976 гг.



Гостиница " Турист"
1972-1976 гг.



Площадь Подбельского
1972-1976 гг.



Гостиница "Ярославль"
1973-1976 гг.



Советская площадь
1972-1976 гг.



Проспект Ленина
1967-1970 гг.



Театр им.Волкова
1973-1976 гг.

 

Набережная. Ярославль.
1894 год

Справа - женское училище духовного ведомства с церковью Сошествия Святого Духа ( ныне в здании размещено управление Северного отделения РЖД ).
Далее ( за скрытым с этой точки Воздвиженским съездом, ныне - Флотский спуск ) - храм Вознесения Господня и церковь Благовещения ( Волжская набережная, 51; в настоящее время - действующие ).
Теплый храм во имя Вознесения Господня построен в 1745 , в 1855 перестроен на средства ярославского купца Михаила Ивановича Вахромеева и расписан заново. В 1866 по проекту архитектора А.М. Достоевского к теплой церкви была пристроена колокольня. Позднее в теплой церкви был устроен придел во имя Митрофана Воронежского.При советской власти в Вознесенской церкви хранился архив; с 1992а она возвращена верующим и отреставрирована.
Церковь Благовещения, построена в 1688-1702 на месте деревянной, уничтоженной пожаром в 1670. Вскоре после постройки храм был расписан артелью мастеров под руководством ярославских живописцев Федора Игнатьева и Федора Федорова. Внешний вид храма претерпел существенные изменения в 1929, когда была разобрана огромная ярусная колокольня, служившая одновременно и воротами храмового ансамбля.
За двумя церквями - одиночный купол церкви Рождества Христова ( нынешний адрес - Кедрова, 1а ).
Построена около 1644 на средства купцов Гурьевых-Назарьевых. Интересный памятник ярославского зодчества XVII в. Одноглавый (до 1830-х пятиглавый) храм на подклете окружен папертями, к юго-западному углу пристроен особый одноглавый Казанский придел. Второй престол в алтаре Иоакима и Анны, южный придел Пяти Мучеников Персидских, зимний северный - Никольский. Паперти перестроены в 1830-х, старый облик получили после реставрации начала 1960-х. В церкви уцелели росписи 1682-1683. Закрыта в 1921. Находится в ведении музея.
Вдалеке слева, между набережной и рекой - Арсенальная ( Волжская ) башня.
Волжская башня (1600-1668) охраняла Волжское устье Медведицкого оврага, имела сквозной проезд к Волге. Башня не сохранила первоначального вида: своды ее обвалились еще в XVIII в.; в 1821 были растесаны, а частью пробиты вновь окна, положены накаты и устроена крыша. В 1842 башня перешла в военное ведомство, и по проекту архитектора А. Полетаева на нее был нанесен третий этаж. С этого времени до Октябрьской революции башня занималась гарнизонным арсеналом. Въездные ворота Арсенальной башни со стороны Волги защищались ещё дополнительной, круглой в плане, "отводной" башней с воротами на северной стороне. Выше зубцов башня была покрыта тесовым шатром с дозорной башней.



На набережной
1953-1956 гг.



Волжская набережная
Снимок сделан в июне 1985 года.



На набережной
1995 год

 

Из альбома "Район Волги Отдел II" Сергей Михайлович Прокудин-Горский.

Общий вид с Тверицы.



Набережная



Успенский собор.



Успенский собор.



Фрески на стенах Успенского собора



Фрески на стенах Успенского собора



Церковь Ильи Пророка.



Церковь Николо-Надеинская



Петропавловская церковь (зимняя).



Петропавловская церковь (летняя).



Петропавловская церковь (летняя). Деталь восточной стороны.



Петропавловская церковь. Вид с Петропавловской улицы.



Церковь Благовещения.



Церковь Тихона Чудотворца.



Церковь Иоанна Златоуста [в Рубленом Городе].



Церковь [Усекновения Главы] Иоанна Предтечи на Толчкове.



Спасо-Преображенский монастырь.



Внутри Спасо-Преображенского монастыря



Внутри Спасо-Преображенского монастыря. Вход в собор.



[Водяные] врата Спасского монастыря [с юга].



Чудотворное резное изображение Спасителя в Спасском монастыре.



Демидовский лицей.



Заволжская сторона.



Вид на Ярославль от железной дороги с моста через реку Которосль.



Правый берег Волги под Ярославлем.

 

Памятник Н. А. Некрасову и бывший дом князя И. А. Куракина
1958-1959 гг.
Музей истории города Ярославля, МИГ-2073/20



Памятник Н. А. Некрасову и бывший дом князя И. А. Куракина
1958-1959 гг.
Музей истории города Ярославля, МИГ-2073/21



Памятник Н.А. Некрасову
1960-1969 гг.



Памятник Н.А. Некрасову
1969 год



Памятник Н.А.Некрасову
1972 год



Памятник Н. А. Некрасову
1971-1972 гг.
Комплект открыток "Ярославль". Издательство "Планета", 1973 г. Т. 470 000



Памятник Н.А. Некрасову
1978 год



Вид памятника Н.Некрасову со стороны Семёновского моста
1981 год



Памятник Н.А. Некрасову
1983 год

 

Из альбома "Волга. От истока до Каспия."
Ярославль - путешествия по России.

Общий вид города Ярославля с реки Волги.
1903 г.



Общий вид улицы.
1903 г.



Общий вид города из-за реки Которосль.
1903 г.



Общий вид моста в городе.
1903 г.



Общий вид фабрики Корзинщикова.
1903 г.



Общий вид старинной церкви.
1903 г.



Старинная церковь.
1903 г.



Общий вид церкви Иоанна Златоуста.
1903 г.



Вид части церкви Иоанна Златоуса.
1903 г.



Общий вид церкви Иоанна Предтечи.
1903 г.



Общий вид церкви Иоанна Златоуса.
1903 г.



Общий вид церкви Иоанна Златоуса.
1903 г.



Афанасьевский женский монастырь.
1903 г.



Набережная.
1894 г.



Памятник императору Александру II.
1903 г.



Общий вид с реки Волги.
1894 г.



Караван на реке Волге.
1894 г.



Вологодская ветка железной дороги.
1894 г

 

Здание женского духовного училища на Волжской набережной в Ярославле.



Здание женского духовного училища в Ярославле.



Вид с Верхнего острова на Волжскую набережную.



Перестройка Воздвиженского моста на Волжской набережной.



Дом на Железной улице.



Волжская набережная.



Вид Ярославля со стороны Твериц.



Вид на Заволжскую сторону Ярославля Тверицы и перевоз через Волгу.



Разлив Волги на низком левом берегу в Тверицах.



Вид Волжской набережной в Ярославле. Мякушкин спуск у беседки.



Губернаторский дом на Волжской набережной.



Дом общества врачей на Волжской набережной.



Митрополичьи палаты.



Здание Демидовского юридического лицея.



Река Которосль при впадении в Волгу.



Река Которосль в Ярославле весной.



Крыльцо парадного входа дома на Которосльной набережной.



Набережная реки Которосль.



Вид Которосльной набережной.



Набережная реки Которосль в Ярославле.



Входные ворота Спасо-Преображенского монастыря.

 

Церковь Иоанна Златоуста с юго-запада.
1911 год. С.М.Прокудин-Горский



Вход в церковь Иоанна Златоуста (с юго-запада).
1911 год. С.М.Прокудин-Горский



Выход на Волгу из ограды церкви Иоанна Златоуста.
1911 год. С.М.Прокудин-Горский



Фреска на колонке в церкви Иоанна Златоуста.
1911 год. С.М.Прокудин-Горский



Вход в церковь Иоанна Предтечи из галереи (паперти)
1911 год. С.М.Прокудин-Горский



Фреска в [летней] церкви Федоровской Божией Матери.
1911 год. С.М.Прокудин-Горский



Одна из фресок в церкви Иоанна Златоуста (левая сторона).
1911 год. С.М.Прокудин-Горский



Фреска на левой стене в церкви Иоанна Предтечи.
1911 год. С.М.Прокудин-Горский



Колонка в церкви Иоанна Предтечи.
1911 год. С.М.Прокудин-Горский

 

Спасибо за интересное путешествие. И если автор не против, дополню еще одной печальной, но яркой страницей земли Ярославской.

***​

Ярославское побоище​

Рухнули прогоревшие ворота, и через образовавшийся проем и бреши в стенах, пробитые камнеметными машинами, на пылающие улицы гибнущего города с диким визгом хлынула орда. Засвистели сабли, захрипели кони, которых всадники придерживали, чтобы покончить с защитниками кремля, уже израненными и обожженными. Добивали в упор копьями, метя в глаз, мозжили головы кистенями и палицами, рубили саблями, пока не порешили всех, от мала до велика. Почти не грабили – спешили – и быстрой рысью двинулись дальше, к следующему городу…

Лишь месяцы спустя в Ярославль вернулись люди, кто успел схорониться в деревушках, затерянных в лесах. Женщины, старики, дети. Посреди пепелища торчал черный остов некогда бело стенного собора Успения Богородицы. И трех десятков лет не прошло, как его построили. Не уберегла Пресвятая… Темный, то ли от сажи, то ли от крови лед сплошной коркой покрывал улицы, потоками таявшего снега стекавшие в Волгу и Которосль во время пожара.

Нужно было поторапливаться: первая же оттепель превратит все в жидкое гнилое месиво. Останки сотен родных и соседей, тронутые тленом и истерзанные диким зверьем, стащили в ямы, подклеты сгоревших домов, уже ставшие последним пристанищем для своих хозяев, и даже в колодец. Копать могилы было некогда, да особенно и некому. Тела женщин и детей сложили близ собора, где они искали защиты, бившихся до последнего дружинников – ближе к остову крепостных стен. Вместо санок трупы свозили на плахах – расколотых вдоль - бревнах. В те же ямы сбрасывали побитый скот – коров, свиней, овец, даже оленя, сраженного стрелой накануне сечи и не успевшего попасть на стол княжеской дружины.

Павших присыпали землей, смешанной с углем и золой. Туда же попали остатки теплой одежды, кожаной обуви, стеклянных, серебряных и бронзовых украшений… В похоронах, наверное, принимал участие и новый юный правитель Ярославля – Василий, сын князя Всеволода Константиновича. Сам князь незадолго до осады отправился на реку Сить – на подмогу великому князю владимирскому Юрию Всеволодовичу, своему родному дяде. Там вместе с ним и полег в битве с другим отрядом монголов. Если бы не ушел он туда с частью дружины, может быть, и удержался бы город на стрелке Волги и Которосли…

Все случилось так стремительно, что даже летописцы не сумели рассказать о страшном побоище. Только упомянули Ярославль вместе с другими 14 городами Суздальской земли (Владимир, Суздаль, Ростов, Городец, Галич и другие), взятых татарами. Так, под 1238 годом Лаврентьевская летопись содержит следующую запись: «Татарове поплениша Володимер и поидоша на великого князя Георгия [Юрий Всеволодович] <…> и идоша к Ростову а ини к Ярославлю». А может быть, некогда было расписывать все в подробностях – спасали монахи бесценные списки? Да и что толку размышлять об одном разгромленном городе, когда их десятки.

Важные подробности забылись, поросли быльем, как заросли огородами братские могилы в центре Ярославля. Более семи с половиной столетий спустя после Батыева нашествия никто и не думал отыскать в городе, названном в честь славного князя Ярослава никаких свидетельств жестокого разорения, подобного тому, какому, согласно летописям, подверглись Пронск, Рязань, Москва, Владимир, Торжок, Чернигов, Киев.

«Мы и не подозревали в 2004 году, когда приступали к раскопкам в центре Ярославля, что именно здесь можно найти», – говорит начальник Ярославской экспедиции, заместитель директора Института археологии Российской Академии наук (ИА РАН) Ася Энговатова. – События в Ярославле летопись обходит. И считалось, что, возможно, сдали город без боя». Ученые предполагали, что некоторые города могли откупиться.

В Ярославле, о котором летописцы как раз не упоминали, - девять массовых погребений и останки свыше 400 человек обнаружили ученые из Института археологии РАН за пять лет работ в кремле – центре столицы удельного княжества.

Сразу же бросилось в глаза общее сходство ярославских могил с другими захоронениями времен Батыева набега в зиму 1238 года. Однако решили проверить и другие версии: ведь подобные костища могли появиться и после мора (эпидемии), и в результате городского пожара (в Ярославле, согласно летописям, однажды погорело сразу 17 церквей) или междоусобицы.

Некоторые предположения решительно отмела антрополог Александра Бужилова, директор Научно-исследовательского института и музея антропологии Московского государственного университета: «Ни о каком море не может быть и речи. Ярославцы не страдали никакими острыми инфекциями. Выявлены лишь признаки профессиональных заболеваний, таких как посттравматические воспаления костной ткани». Особенно много костей с подобными нарушениями оказалось среди остовов, захороненных ближе к крепостной стене. Вероятно, это были останки дружинников, о чем свидетельствуют зажившие проломы на черепах и костях предплечья и голени, а также типичные для всадников изменения головки бедра.

Эти мужчины выделялись плотным сложением и статью. Их рост – под 175 сантиметров – на 5–7 сантиметров превышал средний рост жителя Древней Руси. Видимо, часть дружины была оставлена князем Всеволодом Константиновичем для обороны города и полностью исполнила свой долг.

Из всех предположений о событиях, предшествовавших появлению в Ярославле массовых захоронений, подтверждалось одно – монголо-татарское нашествие.

Определение возраста костных останков из всех погребений с помощью радиоуглеродного метода, проведенное Ганной Зайцевой в санкт-петербургском Институте истории материальной культуры РАН, подтвердило: все захоронения были единовременными. А фрагменты меховых, войлочных и шерстяных одежд и головных уборов указывали на то, что побоище случилось именно зимой, как и сообщали летописи. Вероятно, Ярославль был разорен между 7 февраля (день падения Владимира) и 4 марта (битва на Сити), поскольку вскоре после этой даты монгольские отряды соединились под Торжком, упорно сопротивлявшимся врагам.

Остается добавить, что столь подробное описание давних событий стало возможным благодаря материалам сотрудников Ярославской экспедиции ИА РАН – Аси Энговатовой, Натальи Фараджевой и Дмитрия Осипова. Так в истории средневековой Руси была восстановлена еще одна трагическая, но яркая страница.

Текст: Андрей Журавлев
National Geographic, октябрь 2010

Источник - https://yargid.ru

 

Сотрудники Ярославской экспедиции ИА РАН на раскопе одного из массовых погребений в Ярославском кремле
(стоят, слева направо: Наталья Фараджева, Дмитрий Осипов, Ася Энговатова, Андрей Леонтьев).




Благодаря «мокрому слою», образовавшемуся в ряде мест Ярославля, там сохранились средневековые предметы, сделанные из органических материалов, такие как кожаный башмак и деревянная фигурка.



В культурном слое средневекового Ярославля найдены костяные гребни, стеклянные браслеты и бусы, серебряные перстни и браслеты, бронзовые подвески и гривны, кожаный кошелек, плетеный пояс и многое другое.



Железные замки и ключи из Ярославского кремля.



Глиняная посуда из Ярославского кремля. В начале XIII века город процветал, а столы у его жителей были богаче, чем во многих городах Европы
(о разнообразии и достаточности питания свидетельствуют данные по соотношению стабильных изотопов азота и углерода в костных останках).



Разбор захоронения на Стрелке в Ярославле.



https://via-midgard.com/index.php?newsid=33755

 

Трамвай шестого маршрута у театра Волкова
1934 год



Трамвай на Большой Московской
1938 год

 

Ярославль. 1959 год



Клуб "Гигант". 1959 год
"Да здравствует коммунизм - светлое будущее всего человечества"
"... им. Ленина широкоэкранный..."
"Агитпункт" "Избирательный участок"



Советская улица. 1959 год



Театр имени Волкова. 1959 год



Ильинская церковь. 1959 год

 

Белогвардейский мятеж в г. Ярославле. Окопы у Спасского монастыря.
1918 г.



Белогвардейские окопы.
г. Ярославль. 1918 г.

 

Дом культуры "Красный перекоп"
1972 год



Дом культуры "Красный перекоп"
1970-1980 гг.

 

Церковь Петра и Павла.
Снимок креста с куполом
начало XX века