История полка

Спасибо, Алексей!
Посмотрю непременно №1. Весьма любопытно. Остальное есть.

 

Продолжение

До Смоленска 1-й егерский полк находился в составе своей дивизии, осуществляя отход. Полк не принимал непосредственного участия в Смоленском сражении, находясь в составе основных войск 1-й армии. К исходу 6 августа, после оставления русскими войсками Смоленска, был составлен арьергард 1-й армии под командой генерала Корфа Ф.К., в состав которого вошел 1-й егерский полк, а так же 4-й, 18-й, 30-й, 33-й, 34-й и 48-й егерские полки, Мариупольский и Сумской гусарские полки. Данный арьергард занял Санкт-Петербургское предместье и вступил в перестрелку со стрелками неприятеля. «Русские отступали шаг за шагом и ещё некоторое время защищались позади заборов, расположенных поблизости садов, и лишь около 9 часов вечера отступили, под прикрытием своей артиллерии, на окрестные возвышенности».
В ночь с 6-го на 7-е августа 1-я армия двумя колоннами и разными маршрутами выступила из Смоленска с целью, совершив марш, вновь соединиться на Московской дороге у Соловьевой переправе. Арьергард генерала Корфа Ф.К., усиленный Польской уланской пешей артиллерийской ротой, получил приказ вслед за 2-й колонной генерала Тучкова 1-го выступить с рассветом 7 августа по маршруту Корохоткино – Полуево – Горбуново – Жабино – Кашаево – Бредихино – Соловьево.
Арьергард, свернув на «более короткий путь», проселочными дорогами двигался на Крохоткино и вышел в окрестности Гедеоново. Часть арьергарда заняла позицию во второй линии на возвышенностях за Гедеоново. У Гедеоново отряд Корфа, по словам Евгения Вюртембергского, «был живо атакован», и несколько егерских полков понесли значительные потери от неприятельской кавалерии. Отряд Корфа, атакованный 10-й пехотной дивизией Ледрю, был оттеснен. В дальнейшем, арьергард отошел по направлению к деревне Лубино и разместился за деревней Тычанино, находясь в резерве правого фланга.
На следующий день, 8 августа, арьергард под командованием Корфа, отошел к Днепру, к деревне Соловьево, где 1-я армия начала переправу, закончив её 9 августа.
9 августа арьергард атамана Платова, уничтожив мосты через Днепр у Соловьевой переправы, начал переходить реку в брод на левый берег. Прикрытие этой переправы было поручено 1-му, 19-му, 34-му и 50-му егерским полкам с двумя артиллерийскими ротами под общим командованием генерала Розена Г.В., которому было «приказано оставаться у самой переправы долее, дабы собрались люди усталые». Егерские полки заняли левый берег Днепра впереди позиции конной артиллерии. Все попытки неприятеля атаковать войска при переправе были отражены и арьергард барона Розена Г.В. задачу выполнил. В наступившей ночи, егерские полки снялись с позиции и отошли за деревню Соловьеву, составив резерв арьергарда атамана Платова.
В сражении при Смоленске 1-й сводно-гренадерский батальон 11 пехотной дивизии, в составе которого была 2-я гренадерская рота 1-го егерского полка, потерял 9 рядовых убитыми, 64 рядовых ранеными и 36 рядовых без вести пропавшими.
Ночь на 9 августа прошла спокойно. 1-я Западная армия оставалась до вечера на своих прежних местах при деревне Умолье и только в 21 час 9 августа снялась с бивака и, переправившись через реку Ужу, расположилась на правом берегу этой реки, при деревне Усвятье. 2-я Западная армия еще утром 9 августа перешла из деревень Михалевки (Михайловки) и Новоселок к городу Дорогобужу.
Утром 9 августа был составлен новый арьергард под командованием генерала барона Розена. Это был, так называемый, регулярный арьергард – составленный из регулярных частей: 1-й егерский полк, 34-й егерский полк, 19-й и 40-й егерские полки, Курляндский драгунский, Польский уланский, Мариупольский и Сумской гусарские полки, дивизион (4 орудия) батарейной № 4 роты 4-й артиллерийской бригады, конная № 6 рота 2-й резервной артиллерийской бригады. Кроме регулярного арьергарда, был составлен из казачьих полков «иррегулярный» арьергард под командованием генерал-майора Иловайского 5-го. Общее руководство Главным арьергардом 1-й армии осуществлял атаман Платов. 9 августа казачьи полки, подкрепленные Польским уланским, Мариупольским и Сумским гусарскими полками и взводом (2 орудия) конной № 6 роты подполковника Захаржевского, до самого вечера участвовали в удержании натиска французов, пока «мосты были совершенно истреблены». В этом деле пехотные части арьергарда барона Розена не участвовали.

10 августа арьергард барона Розена занял позицию при деревне Михайловка. «Удобнейшия места на высотах при этой деревне заняли 4 орудия батарейной №4 роты 4-й артиллерийской бригады под командою поручика Вейде, конно-артиллерийская №6 рота подполковника Захаржевского (12 орудий) и 6 орудий Донской конно-артиллерийской №2 роты». По всей вероятности, эта позиция артиллерии находилась несколько южнее деревни, на преобладающей высоте. Два орудия этой же роты расположились отдельно для обороны переправы у разрушенного моста через ручей у большой дороги. 19-й и 40-й егерские полки разместились в колоннах за деревней Михайловка. Позади егерских полков, в полковых колоннах, разместилась кавалерия арьергарда.
Стрелки 19-го и 40-го егерских полков рассыпались у подошвы занятых артиллерией высот, около прудов и ручья, протекавшего у этой подошвы. Лес на левом фланге и кустарники на правом фланге за ручьем были также заняты стрелками. Опушку большого леса занял весь 34-й егерский полк, а сам лес, впереди которого протекал другой болотистый ручей, и деревню на левой стороне этого леса занял 1 егерский полк.
«В три часа пополудни подошел к лесу атаман Платов с своим «иррегулярным» ариергардом и, осмотрев позицию, нашел «ее весьма выгодною к отражению стремления неприятельского». Вскоре за Донскими казачьими полками остававшиеся сзади их «казачьи стрелки» (фланкеры) «подвели» в 4 часа пополудни неприятеля к лесу, где французская кавалерия, следовавшая… «с большим стремлением» за казачьими фланкерами, была неожиданно для нее встречена огнем двух донских орудий, поставленных у разрушенного моста. Неприятель был вынужден остановиться – поставил на противолежащей высоте несколько орудий, рассыпал стрелков и открыл сильный огонь. 1-й егерский полк и два донские орудия удерживали лес «с отменною храбростию». Следует отметить, что на этой позиции 1-й егерский полк был не в полном составе, оставляя некоторый резерв.
Значительно усилившийся неприятель, вынудил генерала барона Розена снять два донские орудия с передовой позиции и присоединить их к своей роте на главной позиции. В то же время, генерал барон Розен, желая задержать неприятеля в лесу как можно долее, подкрепил егерей 1-го егерского полка еще одною его ротою капитана Ахмылова и подвинул стрелковую цепь вперед, но неприятель, будучи уже на опушке леса, значительно усилил свой подавляющий огонь, вследствие чего генерал барон Розен приказал 1-му егерскому полку отступать к главной позиции арьергарда, «разделяясь вправо и влево от дороги», с целью очистить место огню рассыпанных по опушке второго большого леса егерей 34-го егерского полка. Командир 1-го егерского полка полковник Карпенко исполнил приказ «в совершенном устройстве и занял кустарники на правом фланге позиции».

34-й полк под командой полковника Е.М. Пиллара и батальонных командиров, подполковника И.О. Дмитриева и майора И.С. Малиновского, «назначен был для обороны
опушки леса и левого фланга позиции», а капитан С.А. Дергун командовал стрелками. «Тут неприятель нашел новое сопротивление». 34-й егерский полк удерживал за собой опушку большого леса до 6 часов вечера, когда полк получил приказание отступить точно таким же порядком, каким отступал перед этим 1-й егерский полк, в находившиеся на флангах главной позиции лес и кустарники. Неприятель устремился за отступавшим 34-м егерским полком, но был остановлен огнем наших батарей на главной позиции. На этом месте бой продолжался с большим упорством с обеих сторон и под конец его наш левый фланг был усилен батальоном 40-го егерского полка, под командою подполковника П.С. Букинского 2-го, который был оставлен Розеном «с 200 стрелков прикрывать левый фланг позиции». Остановленный на этом фланге неприятель обратил свое внимание на правый фланг и центр и старался опрокинуть их. Натиск неприятеля против центра окончился неудачею: наши батареи и прикрывавшие их стрелки «принудили его умерить стремление и скрыть свои колонны». Правый же фланг нашей позиции был не только «потеснен» неприятелем, но стрелки 1-го и 34-го егерских полков даже «вынуждены были очистить большую часть занимаемого ими кустарника». В этот момент боя барон Розен, подкрепив стрелков правого фланга и приблизив к ним другой батальон 1-го егерского полка, приказав последнему, не занимаясь перестрелкой, ударить в штыки, опрокинуть левый фланг неприятеля и обойти (охватить) этот фланг. 1-го егерского полка полковник Карпенков и майор Сибирцов – «с большим стремлением и неустрашимостию ударили на неприятеля, опрокинули с большим кровопролитием и более полуверсты гнали по лесу, где и взяты егерями 1-го, а равно и 34-го егерских полков в плен до 40 человек, бывших в стрелках». Майор М.М. Петров со своим батальоном содействовал батальону Сибирцова и, «охватя фланг неприятельских стрелков, привел их в расстройство». Капитан К. А. Токарев, находясь с двумя ротами в резерве, усилил, при отступлении стрелков, их левый фланг и, «остановя этим стремление неприятеля, способствовал стрелкам занять назначенное им место».
Неприятель прекратил покушения против нашего правого фланга, но перестрелка на этом фланге продолжалась до 22 часов.
Видя полную неудачу своих натисков против центра и правого фланга главной позиции арьергарда, неприятель вторично атаковал левый фланг этой позиции, — «но и тут обращен был штыками» егерей 40-го егерского полка под командою подполковника Букинского и присланных для их подкрепления трех рот 19-го егерского полка под командой полковника Г. П. Потемкина. Отбитый неприятель прекратил временно свой натиск против нашего левого фланга, но и здесь перестрелка продолжалась до 10 часов вечера.
В 22 часа неприятель вновь усилил свой огонь против нашего левого фланга, повел на него «сильную атаку стрелками». Шеф 19-го егерского полка, полковник Н.В.Вуич подкрепил левый фланг батальоном своего полка, встретил неприятеля штыками, опрокинул его и занял половину леса. Майор Куткин и поручик Н. И. Полозов, при отражении неприятеля на левом фланге, «оказали выдающиеся примеры храбрости и удержали порядок в ротах, коими командовали».
Несколько светящихся ядер пущенных очень удачно нашею артиллерией, осветили в это время местность и боевой порядок неприятеля, и он скрылся вглубь леса. Настало временное затишье.
Около полуночи неприятель вновь приблизился к нашему левому флангу и, открыв сильный ружейный огонь, намеревался сбить этот фланг, но был опять опрокинут. Офицеры 40-го егерского полка штабс-капитан Остаповский и подпоручик Фиралов во время сильного нападения неприятеля ночью на левый фланг позиции арьергарда, были посланы с своими ротами на подкрепление этого фланга и смелым ударом в штыки не только опрокинули неприятеля, но и остановили дальнейшее его стремление. Этим эпизодом закончился упорный бой 10 (22) августа при деревни Михайловка.
Арьергард генерала барона Розена оставался в полной боевой готовности на занятой им позиции до трех часов ночи 11 августа. В своем рапорте (реляции) атаману Платову генерал барон Розен отзывается так об этом бое: «...В сей день в продолжение восьмичаснаго сражения против превосходнейшего силами неприятельского авангарда употреблено было с нашей стороны в действие семь баталионов пехоты, в коих было под ружьем не более 2 800 человек, 4 орудия батарейных, 12 конных и 8 донских, кавалерия по местоположению действовать не могла и оставалась в резерве. Неприятель не только был удержан, но и отражен с большим уроном»...
В сражении 10 августа при деревне Михайловка были ранены офицеры 1-го егерского полка: штабс-капитан Кирдан, поручик Бутович, Коссов, Рудинский, подпоручик Денфер 1-й, Крживицкий 2-й, прапорщик Зависецкий. Потери нижних чинов полка составили: убитыми 3 унтер-офицера, 1 музыкант, 118 рядовых; ранеными 5 унтер-офицер, 1 музыкант, 109 рядовых.
Поскольку местность к востоку от деревни Михайловки представляла открытое и ровное пространство, удобное для действий кавалерии и невыгодное для действий пехоты, то по приказанию Платова «регулярный» арьергард Розена в 3 часа 11 августа отошел к селению Усвятье, куда прибыл в полдень. Отступление арьергарда прикрывал батальон 40-го егерского полка подполковника Букинского. Генерал Розен расположил войска в следующем порядке. Передовой (тыльный) отряд под командованием полковника Вуича, в составе: 19-й егерский полк, один батальон 40-го егерского полка (подполковника Букинского), дивизион 4-й батарейной № 4 роты и шесть орудий конной роты № 6, расположился перед Усвятьем. Для прикрытия артиллерии были назначены четыре эскадрона Польского уланского полка полковника А.И. Гурьева. 1-й, 34-й и батальон 40-го егерских полков, четыре эскадрона Польского уланского полка, Курляндский драгунский полк, Мариупольский и Сумской гусарские полки переправились за реку Ужу.
Россетти вспоминал, что «русский арьергард занял позицию в Усвяте, король Неаполитанский со своей кавалерией и одной дивизией 1-го корпуса перешел Борисфен в Соловьевой и атаковал этот арьергард под командой Багратиона».
12 августа. В 14 часов французский авангард занял высоты перед Усвятьем и «начал движениями стремительно атаковать» казачьи бекеты. По приказу Платова, регулярный арьергард Розена отошел на позицию в 7 верстах не доходя до Дорогобужа. Розен занял егерями лес, на возвышенностях расположил артиллерию, а кавалерию разместил в две линии между лесом и деревней. Между тем, по словам Платова, «донские казачьи полки останавливали и отражали смелыми атаками и действием донских орудий неприятельское наступление». «Однако же, - признавал атаман, - неприятель наступает, но не в таких уже силах, как вчера», он «меня преследовал до Дорогобужа, но не сильным уже наступлением, как вчерашнего дня». В конечном итоге «неприятель, сильно отражаемый донскою артиллериею и донскими полками, остановился» перед позицией Розена. Никаких подробностей об этих стычках не сохранилось.

Продолжение следует

 

Продолжение
13 августа атаман Платов приказал «Розену с пехотою и регулярною кавалериею, в три часа по полуночи, выступить и, пройдя город Дорогобуж, остановиться за рекою Осьмою». Пройдя через город в 8 часов, Розен занял позицию по правому берегу Осьмы «для удержания стремления неприятельского». Вдоль берега «раскинулись егеря», для обороны моста и находившегося поблизости от него брода расположились четыре орудия поручика Вейде 4-й батарейной роты и шесть орудий 6-й конной роты.
В течении недели главный арьергард 1-й Западной армии сдерживал превосходящие силы неприятеля. Никакой поддержки арьергард не получал, а постоянные марши, ежедневные бои, потери, вымотали силы арьергарда Платова. Сказалось и отсутствие взаимодействия, личные амбиции генералов; 2-й и 3-й резервные кавалерийские корпуса, выделенные для поддержки атамана Платова, бездействовали, не извещали о своих планах и намерениях. 15 августа 2-й и 3-й резервные кавалерийские корпуса оставили село Беломирское и отошли на половину расстояния между селом Семлево и г.Вязьмой. Арьергард генерал-майора Розена был вынужден оставить позиции при селе Рыбка и занять новый рубеж у села Беломирского. Местность, покрытая лесом и кустарником, не позволяли активно использовать кавалерийские части. На правом берегу реки Осьмы генерал-майор барон Розен расположил один батальон 1-го егерского полка и спешенных стрелков из Донских казачьих полков. Один батальон 19-го егерского полка был поставлен в резерв.
На возвышенностях левого берега реки Осьмы, по обеим сторонам большой Смоленско-Московской дороги, у села Беломирского, расположились 4 батареи: 1-я из 2 батарейных и 4 конных орудий, 2-я – из 2 батарейных и 6 донских орудий, 3-я – из 4 донских орудий, 4-я – из 4 конных орудий. Остальная артиллерия арьергарда (4 батарейных, 4 конных и 2 донских орудия) «оставалась в резерве». Для прикрытия четырех батарей и в качестве резерва правого фланга и центра позиции Розен выделил по одному батальону из 19-го, 33-го и 40-го егерских полков.
Правый фланг и центр позиции заняли 33-й егерский полк и один батальон 40-го егерского полка, часть которых заняла цепью своих стрелков весь левый берег реки Осьмы, находившейся в районе позиции. Батальон 34-го егерского полка занимал своими стрелками левый фланг позиции и на этом же фланге расположились по одному батальону 1-го и 34-го егерских полков и весь 18-й егерский полк. Два эскадрона Курляндского драгунского полка под командой майора Вигеля «поставлены были для прикрытия левого фланга и батарей», а прочая кавалерия регулярного арьергарда (два эскадрона Курляндского драгунского полка, Польский уланский, Мариупольский и Сумской гусарские полки) расположились в полковых колоннах «на открытом месте, сзади пехотных резервов».
Бой при селе Беломирском начался в 11 часу утра активными сшибками передовой французской кавалерии с полками иррегулярного арьергарда. После этих стычек казаки переправились через болотистую речку Осьму и расположились на оконечности левого фланга позиции арьергарда генерала Розена для предотвращения возможного обхода этого фланга.
Тем временем пехота французского авангарда приблизилась к лесу, занятому двумя батальонами 1-го и 19-го егерских полков, и выслала своих стрелков, которые завязали перестрелку со стрелками батальона 1-го егерского полка. Под прикрытием этой перестрелки противник «обозрел занимаемое нашим арьергардом местоположение, заметил слабость его левого фланга и возможность обойти оный», чем незамедлительно воспользовался.
Егеря 1-го егерского полка под командой своего командира полковника Карпенкова и майора Ильинского, подкрепленные батальоном 19-го егерского полка, удерживали лес за собой более двух часов, но когда неприятель, убедившись окончательно в слабости нашего левого фланга, «оттянул» большую часть своих сил к своему правому флангу и обошел лес, то отряд полковника Карпенкова вынужден был начать отступление. Подойдя к реке Осьме, егеря перешли ее вброд.
О дальнейшем ходе сражения при селе Беломирском генерал барон Розен докладывает в своем рапорте атаману Платову так: «...Тут неприятель остановлен был совершенно егерями 34-го полка под командою подполковника Дмитриева, коего я еще усилил двумя ротами того же полка из резерва, но, усмотрев, что неприятель обратил все свое стремление против левого фланга моего и приближался к деревне, на оном находящейся, я послал адъютанта моего, лейб-гвардии Егерского полка штабс-капитана Полешко 2-го, с двумя остальными ротами 34-го егерского полка из резерва для занятия оной деревни прежде неприятеля, что им под пулями и картечами неприятельскими было выполнено с большою быстротою и храбростью. Между тем четыре орудия левого фланга отражали неприятеля, который, видя неуспешное движение свое на сем пункте, поставил батарею против нашего левого фланга, действуя вдоль оного, но орудия наши с правых батарей принудили тотчас неприятеля прекратить огонь и свезти свою батарею, действием которой, как предполагать должно, надеялся он отвлечь внимание наше от левого фланга, против которого между тем стягивал превосходные свои силы, и вновь атаковал деревню».
«Батальон 18-го егерского полка, присланный на подкрепление двух рот 34-го егерского полка, и два орудия, из резерва взятые, и тут не допустили неприятеля овладеть оною деревнею. Неудачное покушение сие заставило неприятеля, по превосходству сил его, обойтить левый фланг мой частью своего резерва к бродам, защищаемым Донскими полками, коих, по отдаленности и по малому числу пехоты, я прежде занять не мог, ибо сам еще гораздо более растянулся влево и, в случае атаки на центр или на правый фланг, мог бы быть совершенно разбит и отрезан от левого моего фланга; подвергая же оный обходу, я мог бы его всегда приближать к центру или подкрепить. А посему, оставя остальные два эскадрона Курляндского драгунского полка в резерве за центром, подвел я всю кавалерию к левому флангу, как для подкрепления генерал-майора Иловайского 5-го, в случае его требования, так и для прикрытия двух батарей левого фланга; пехоту же я намеревался не трогать из резерва, покамест не буду удостоверен, что неприятель, не занимаясь прочими пунктами, обратил все внимание и стремление свое на один левый фланг мой…»
«Между тем, по донесению генерал-майора Иловайского 5-го, ваше высокопревосходительство приказали мне подкрепить казаков кавалериею, куда и послано было 4 эскадрона Мариупольского гусарского полка, но, по необходимости в пехоте и по требованию генерал-майора Иловайского 5-го, генерал-майор Алексаполь с батальоном 18-го егерского полка из резерва приближался к казакам и, выслав стрелков своих, удерживал неприятеля на переправе…»
«Удостоверяясь, наконец, что неприятель занялся атакою одного левого фланга нашего и старался обойтить оный, я, в подкрепление генерал-майора Алексаполя, подвел 19-й егерский полк под командою полковника Вуича, который тотчас вступил в дело. Неприятель, несмотря на храброе отражение казаков и пехоты, неоднократно, по превосходству сил, переходил реку, но всякий раз обращаем был казаками или удерживаем пехотою. Безуспешные покушения сии вынудили неприятеля еще усилить из резерва кавалерию свою, часть которой, перейдя реку, не токмо была опять отражена, но и совершенно опрокинута атакою двух эскадронов мариупольских гусар под командою полковника князя Вадбольского и майора Лисовского, подкрепленных генерал-майором Иловайским 5-м с его казаками, но опрокинутый неприятель к берегу реки тотчас был подкреплен своею пехотою, которая, однако же, не смела двинуться вперед, будучи поражаема двумя вновь устроенными батареями из резерва Свиты его величества по квартирмейстерской части полковником Гавердовским и адъютантом господина главнокомандующего 1-ю Западною армиею, гвардии капитаном Сеславиным, для прикрытия коих командировал я один батальон 1-го егерского полка под командою майора Сибирцова…»
«Неприятель, не ожидая столь сильного продолжительного сопротивления, овладев уже берегом реки, стянул остальные свои силы с левого своего фланга к правому и начал под прикрытием батарей усиливать переправившуюся часть…»
«Так как уже было около семи часов пополудни, то ваше высокопревосходительство, не предполагая сильного преследования, приказали начать отступление, которое я и начал с правого нашего фланга, соединяя как артиллерию, равно и пехоту, на большой дороге в колонны. Как скоро последняя батарея левого фланга была свезена под прикрытием стрелков 1-го егерского полка, то неприятельская кавалерия бросилась на оных и вовсе отрезала, но две роты егерей того же полка под командою капитана Ахмылова открыли батальный огонь, отдалили оным неприятельскую кавалерию и избавили стрелков, потом, соединившись, отступили под прикрытием подоспевших фланкеров наших и казаков в колонне на большую дорогу, откудова весь арьергард под прикрытием Донских полков прибыл к селу Семлеву и расположился за оным, оставя 34-й егерский полк пред селением в подкрепление казачьим полкам…»
«В сей день превосходнейшие неприятельские силы остановлены и отражены были небольшим арьергардом и Донскими полками с большим успехом так, что на месте сражения по отступлении арьергарда и Донских полков, остались наши передовые посты.
В сей день, сверх Донских полков, употреблен был весь арьергард и все 32 орудия в действие против гораздо сильнейшего неприятеля, как артиллериею, равно кавалериею и пехотою...»
В бою 15 августа при селе Беломирском 1-й егерский полк потерял убитыми: 1 музыкант, 41 рядовой; ранены: 3 обер-офицера, 4 унтер-офицера, 34 рядовых; пропали без вести 4 унтер-офицера, 34 рядовых.
Продолжение следует

 

Продолжение
13 августа атаман Платов приказал «Розену с пехотою и регулярною кавалериею, в три часа по полуночи, выступить и, пройдя город Дорогобуж, остановиться за рекою Осьмою». Пройдя через город в 8 часов, Розен занял позицию по правому берегу Осьмы «для удержания стремления неприятельского». Вдоль берега «раскинулись егеря», для обороны моста и находившегося поблизости от него брода расположились четыре орудия поручика Вейде 4-й батарейной роты и шесть орудий 6-й конной роты.
В течении недели главный арьергард 1-й Западной армии сдерживал превосходящие силы неприятеля. Никакой поддержки арьергард не получал, а постоянные марши, ежедневные бои, потери, вымотали силы арьергарда Платова. Сказалось и отсутствие взаимодействия, личные амбиции генералов; 2-й и 3-й резервные кавалерийские корпуса, выделенные для поддержки атамана Платова, бездействовали, не извещали о своих планах и намерениях. 15 августа 2-й и 3-й резервные кавалерийские корпуса оставили село Беломирское и отошли на половину расстояния между селом Семлево и г.Вязьмой. Арьергард генерал-майора Розена был вынужден оставить позиции при селе Рыбка и занять новый рубеж у села Беломирского. Местность, покрытая лесом и кустарником, не позволяли активно использовать кавалерийские части. На правом берегу реки Осьмы генерал-майор барон Розен расположил один батальон 1-го егерского полка и спешенных стрелков из Донских казачьих полков. Один батальон 19-го егерского полка был поставлен в резерв.
На возвышенностях левого берега реки Осьмы, по обеим сторонам большой Смоленско-Московской дороги, у села Беломирского, расположились 4 батареи: 1-я из 2 батарейных и 4 конных орудий, 2-я – из 2 батарейных и 6 донских орудий, 3-я – из 4 донских орудий, 4-я – из 4 конных орудий. Остальная артиллерия арьергарда (4 батарейных, 4 конных и 2 донских орудия) «оставалась в резерве». Для прикрытия четырех батарей и в качестве резерва правого фланга и центра позиции Розен выделил по одному батальону из 19-го, 33-го и 40-го егерских полков.
Правый фланг и центр позиции заняли 33-й егерский полк и один батальон 40-го егерского полка, часть которых заняла цепью своих стрелков весь левый берег реки Осьмы, находившейся в районе позиции. Батальон 34-го егерского полка занимал своими стрелками левый фланг позиции и на этом же фланге расположились по одному батальону 1-го и 34-го егерских полков и весь 18-й егерский полк. Два эскадрона Курляндского драгунского полка под командой майора Вигеля «поставлены были для прикрытия левого фланга и батарей», а прочая кавалерия регулярного арьергарда (два эскадрона Курляндского драгунского полка, Польский уланский, Мариупольский и Сумской гусарские полки) расположились в полковых колоннах «на открытом месте, сзади пехотных резервов».
Бой при селе Беломирском начался в 11 часу утра активными сшибками передовой французской кавалерии с полками иррегулярного арьергарда. После этих стычек казаки переправились через болотистую речку Осьму и расположились на оконечности левого фланга позиции арьергарда генерала Розена для предотвращения возможного обхода этого фланга.
Тем временем пехота французского авангарда приблизилась к лесу, занятому двумя батальонами 1-го и 19-го егерских полков, и выслала своих стрелков, которые завязали перестрелку со стрелками батальона 1-го егерского полка. Под прикрытием этой перестрелки противник «обозрел занимаемое нашим арьергардом местоположение, заметил слабость его левого фланга и возможность обойти оный», чем незамедлительно воспользовался.
Егеря 1-го егерского полка под командой своего командира полковника Карпенкова и майора Ильинского, подкрепленные батальоном 19-го егерского полка, удерживали лес за собой более двух часов, но когда неприятель, убедившись окончательно в слабости нашего левого фланга, «оттянул» большую часть своих сил к своему правому флангу и обошел лес, то отряд полковника Карпенкова вынужден был начать отступление. Подойдя к реке Осьме, егеря перешли ее вброд.
О дальнейшем ходе сражения при селе Беломирском генерал барон Розен докладывает в своем рапорте атаману Платову так: «...Тут неприятель остановлен был совершенно егерями 34-го полка под командою подполковника Дмитриева, коего я еще усилил двумя ротами того же полка из резерва, но, усмотрев, что неприятель обратил все свое стремление против левого фланга моего и приближался к деревне, на оном находящейся, я послал адъютанта моего, лейб-гвардии Егерского полка штабс-капитана Полешко 2-го, с двумя остальными ротами 34-го егерского полка из резерва для занятия оной деревни прежде неприятеля, что им под пулями и картечами неприятельскими было выполнено с большою быстротою и храбростью. Между тем четыре орудия левого фланга отражали неприятеля, который, видя неуспешное движение свое на сем пункте, поставил батарею против нашего левого фланга, действуя вдоль оного, но орудия наши с правых батарей принудили тотчас неприятеля прекратить огонь и свезти свою батарею, действием которой, как предполагать должно, надеялся он отвлечь внимание наше от левого фланга, против которого между тем стягивал превосходные свои силы, и вновь атаковал деревню».
«Батальон 18-го егерского полка, присланный на подкрепление двух рот 34-го егерского полка, и два орудия, из резерва взятые, и тут не допустили неприятеля овладеть оною деревнею. Неудачное покушение сие заставило неприятеля, по превосходству сил его, обойтить левый фланг мой частью своего резерва к бродам, защищаемым Донскими полками, коих, по отдаленности и по малому числу пехоты, я прежде занять не мог, ибо сам еще гораздо более растянулся влево и, в случае атаки на центр или на правый фланг, мог бы быть совершенно разбит и отрезан от левого моего фланга; подвергая же оный обходу, я мог бы его всегда приближать к центру или подкрепить. А посему, оставя остальные два эскадрона Курляндского драгунского полка в резерве за центром, подвел я всю кавалерию к левому флангу, как для подкрепления генерал-майора Иловайского 5-го, в случае его требования, так и для прикрытия двух батарей левого фланга; пехоту же я намеревался не трогать из резерва, покамест не буду удостоверен, что неприятель, не занимаясь прочими пунктами, обратил все внимание и стремление свое на один левый фланг мой…»
«Между тем, по донесению генерал-майора Иловайского 5-го, ваше высокопревосходительство приказали мне подкрепить казаков кавалериею, куда и послано было 4 эскадрона Мариупольского гусарского полка, но, по необходимости в пехоте и по требованию генерал-майора Иловайского 5-го, генерал-майор Алексаполь с батальоном 18-го егерского полка из резерва приближался к казакам и, выслав стрелков своих, удерживал неприятеля на переправе…»
«Удостоверяясь, наконец, что неприятель занялся атакою одного левого фланга нашего и старался обойтить оный, я, в подкрепление генерал-майора Алексаполя, подвел 19-й егерский полк под командою полковника Вуича, который тотчас вступил в дело. Неприятель, несмотря на храброе отражение казаков и пехоты, неоднократно, по превосходству сил, переходил реку, но всякий раз обращаем был казаками или удерживаем пехотою. Безуспешные покушения сии вынудили неприятеля еще усилить из резерва кавалерию свою, часть которой, перейдя реку, не токмо была опять отражена, но и совершенно опрокинута атакою двух эскадронов мариупольских гусар под командою полковника князя Вадбольского и майора Лисовского, подкрепленных генерал-майором Иловайским 5-м с его казаками, но опрокинутый неприятель к берегу реки тотчас был подкреплен своею пехотою, которая, однако же, не смела двинуться вперед, будучи поражаема двумя вновь устроенными батареями из резерва Свиты его величества по квартирмейстерской части полковником Гавердовским и адъютантом господина главнокомандующего 1-ю Западною армиею, гвардии капитаном Сеславиным, для прикрытия коих командировал я один батальон 1-го егерского полка под командою майора Сибирцова…»
«Неприятель, не ожидая столь сильного продолжительного сопротивления, овладев уже берегом реки, стянул остальные свои силы с левого своего фланга к правому и начал под прикрытием батарей усиливать переправившуюся часть…»
«Так как уже было около семи часов пополудни, то ваше высокопревосходительство, не предполагая сильного преследования, приказали начать отступление, которое я и начал с правого нашего фланга, соединяя как артиллерию, равно и пехоту, на большой дороге в колонны. Как скоро последняя батарея левого фланга была свезена под прикрытием стрелков 1-го егерского полка, то неприятельская кавалерия бросилась на оных и вовсе отрезала, но две роты егерей того же полка под командою капитана Ахмылова открыли батальный огонь, отдалили оным неприятельскую кавалерию и избавили стрелков, потом, соединившись, отступили под прикрытием подоспевших фланкеров наших и казаков в колонне на большую дорогу, откудова весь арьергард под прикрытием Донских полков прибыл к селу Семлеву и расположился за оным, оставя 34-й егерский полк пред селением в подкрепление казачьим полкам…»
«В сей день превосходнейшие неприятельские силы остановлены и отражены были небольшим арьергардом и Донскими полками с большим успехом так, что на месте сражения по отступлении арьергарда и Донских полков, остались наши передовые посты.
В сей день, сверх Донских полков, употреблен был весь арьергард и все 32 орудия в действие против гораздо сильнейшего неприятеля, как артиллериею, равно кавалериею и пехотою...»
В бою 15 августа при селе Беломирском 1-й егерский полк потерял убитыми: 1 музыкант, 41 рядовой; ранены: 3 обер-офицера, 4 унтер-офицера, 34 рядовых; пропали без вести 4 унтер-офицера, 34 рядовых.
Продолжение следует

 

Продолжение
13 августа атаман Платов приказал «Розену с пехотою и регулярною кавалериею, в три часа по полуночи, выступить и, пройдя город Дорогобуж, остановиться за рекою Осьмою». Пройдя через город в 8 часов, Розен занял позицию по правому берегу Осьмы «для удержания стремления неприятельского». Вдоль берега «раскинулись егеря», для обороны моста и находившегося поблизости от него брода расположились четыре орудия поручика Вейде 4-й батарейной роты и шесть орудий 6-й конной роты.
В течении недели главный арьергард 1-й Западной армии сдерживал превосходящие силы неприятеля. Никакой поддержки арьергард не получал, а постоянные марши, ежедневные бои, потери, вымотали силы арьергарда Платова. Сказалось и отсутствие взаимодействия, личные амбиции генералов; 2-й и 3-й резервные кавалерийские корпуса, выделенные для поддержки атамана Платова, бездействовали, не извещали о своих планах и намерениях. 15 августа 2-й и 3-й резервные кавалерийские корпуса оставили село Беломирское и отошли на половину расстояния между селом Семлево и г.Вязьмой. Арьергард генерал-майора Розена был вынужден оставить позиции при селе Рыбка и занять новый рубеж у села Беломирского. Местность, покрытая лесом и кустарником, не позволяли активно использовать кавалерийские части. На правом берегу реки Осьмы генерал-майор барон Розен расположил один батальон 1-го егерского полка и спешенных стрелков из Донских казачьих полков. Один батальон 19-го егерского полка был поставлен в резерв.
На возвышенностях левого берега реки Осьмы, по обеим сторонам большой Смоленско-Московской дороги, у села Беломирского, расположились 4 батареи: 1-я из 2 батарейных и 4 конных орудий, 2-я – из 2 батарейных и 6 донских орудий, 3-я – из 4 донских орудий, 4-я – из 4 конных орудий. Остальная артиллерия арьергарда (4 батарейных, 4 конных и 2 донских орудия) «оставалась в резерве». Для прикрытия четырех батарей и в качестве резерва правого фланга и центра позиции Розен выделил по одному батальону из 19-го, 33-го и 40-го егерских полков.
Правый фланг и центр позиции заняли 33-й егерский полк и один батальон 40-го егерского полка, часть которых заняла цепью своих стрелков весь левый берег реки Осьмы, находившейся в районе позиции. Батальон 34-го егерского полка занимал своими стрелками левый фланг позиции и на этом же фланге расположились по одному батальону 1-го и 34-го егерских полков и весь 18-й егерский полк. Два эскадрона Курляндского драгунского полка под командой майора Вигеля «поставлены были для прикрытия левого фланга и батарей», а прочая кавалерия регулярного арьергарда (два эскадрона Курляндского драгунского полка, Польский уланский, Мариупольский и Сумской гусарские полки) расположились в полковых колоннах «на открытом месте, сзади пехотных резервов».
Бой при селе Беломирском начался в 11 часу утра активными сшибками передовой французской кавалерии с полками иррегулярного арьергарда. После этих стычек казаки переправились через болотистую речку Осьму и расположились на оконечности левого фланга позиции арьергарда генерала Розена для предотвращения возможного обхода этого фланга.
Тем временем пехота французского авангарда приблизилась к лесу, занятому двумя батальонами 1-го и 19-го егерских полков, и выслала своих стрелков, которые завязали перестрелку со стрелками батальона 1-го егерского полка. Под прикрытием этой перестрелки противник «обозрел занимаемое нашим арьергардом местоположение, заметил слабость его левого фланга и возможность обойти оный», чем незамедлительно воспользовался.
Егеря 1-го егерского полка под командой своего командира полковника Карпенкова и майора Ильинского, подкрепленные батальоном 19-го егерского полка, удерживали лес за собой более двух часов, но когда неприятель, убедившись окончательно в слабости нашего левого фланга, «оттянул» большую часть своих сил к своему правому флангу и обошел лес, то отряд полковника Карпенкова вынужден был начать отступление. Подойдя к реке Осьме, егеря перешли ее вброд.
О дальнейшем ходе сражения при селе Беломирском генерал барон Розен докладывает в своем рапорте атаману Платову так: «...Тут неприятель остановлен был совершенно егерями 34-го полка под командою подполковника Дмитриева, коего я еще усилил двумя ротами того же полка из резерва, но, усмотрев, что неприятель обратил все свое стремление против левого фланга моего и приближался к деревне, на оном находящейся, я послал адъютанта моего, лейб-гвардии Егерского полка штабс-капитана Полешко 2-го, с двумя остальными ротами 34-го егерского полка из резерва для занятия оной деревни прежде неприятеля, что им под пулями и картечами неприятельскими было выполнено с большою быстротою и храбростью. Между тем четыре орудия левого фланга отражали неприятеля, который, видя неуспешное движение свое на сем пункте, поставил батарею против нашего левого фланга, действуя вдоль оного, но орудия наши с правых батарей принудили тотчас неприятеля прекратить огонь и свезти свою батарею, действием которой, как предполагать должно, надеялся он отвлечь внимание наше от левого фланга, против которого между тем стягивал превосходные свои силы, и вновь атаковал деревню».
«Батальон 18-го егерского полка, присланный на подкрепление двух рот 34-го егерского полка, и два орудия, из резерва взятые, и тут не допустили неприятеля овладеть оною деревнею. Неудачное покушение сие заставило неприятеля, по превосходству сил его, обойтить левый фланг мой частью своего резерва к бродам, защищаемым Донскими полками, коих, по отдаленности и по малому числу пехоты, я прежде занять не мог, ибо сам еще гораздо более растянулся влево и, в случае атаки на центр или на правый фланг, мог бы быть совершенно разбит и отрезан от левого моего фланга; подвергая же оный обходу, я мог бы его всегда приближать к центру или подкрепить. А посему, оставя остальные два эскадрона Курляндского драгунского полка в резерве за центром, подвел я всю кавалерию к левому флангу, как для подкрепления генерал-майора Иловайского 5-го, в случае его требования, так и для прикрытия двух батарей левого фланга; пехоту же я намеревался не трогать из резерва, покамест не буду удостоверен, что неприятель, не занимаясь прочими пунктами, обратил все внимание и стремление свое на один левый фланг мой…»
«Между тем, по донесению генерал-майора Иловайского 5-го, ваше высокопревосходительство приказали мне подкрепить казаков кавалериею, куда и послано было 4 эскадрона Мариупольского гусарского полка, но, по необходимости в пехоте и по требованию генерал-майора Иловайского 5-го, генерал-майор Алексаполь с батальоном 18-го егерского полка из резерва приближался к казакам и, выслав стрелков своих, удерживал неприятеля на переправе…»
«Удостоверяясь, наконец, что неприятель занялся атакою одного левого фланга нашего и старался обойтить оный, я, в подкрепление генерал-майора Алексаполя, подвел 19-й егерский полк под командою полковника Вуича, который тотчас вступил в дело. Неприятель, несмотря на храброе отражение казаков и пехоты, неоднократно, по превосходству сил, переходил реку, но всякий раз обращаем был казаками или удерживаем пехотою. Безуспешные покушения сии вынудили неприятеля еще усилить из резерва кавалерию свою, часть которой, перейдя реку, не токмо была опять отражена, но и совершенно опрокинута атакою двух эскадронов мариупольских гусар под командою полковника князя Вадбольского и майора Лисовского, подкрепленных генерал-майором Иловайским 5-м с его казаками, но опрокинутый неприятель к берегу реки тотчас был подкреплен своею пехотою, которая, однако же, не смела двинуться вперед, будучи поражаема двумя вновь устроенными батареями из резерва Свиты его величества по квартирмейстерской части полковником Гавердовским и адъютантом господина главнокомандующего 1-ю Западною армиею, гвардии капитаном Сеславиным, для прикрытия коих командировал я один батальон 1-го егерского полка под командою майора Сибирцова…»
«Неприятель, не ожидая столь сильного продолжительного сопротивления, овладев уже берегом реки, стянул остальные свои силы с левого своего фланга к правому и начал под прикрытием батарей усиливать переправившуюся часть…»
«Так как уже было около семи часов пополудни, то ваше высокопревосходительство, не предполагая сильного преследования, приказали начать отступление, которое я и начал с правого нашего фланга, соединяя как артиллерию, равно и пехоту, на большой дороге в колонны. Как скоро последняя батарея левого фланга была свезена под прикрытием стрелков 1-го егерского полка, то неприятельская кавалерия бросилась на оных и вовсе отрезала, но две роты егерей того же полка под командою капитана Ахмылова открыли батальный огонь, отдалили оным неприятельскую кавалерию и избавили стрелков, потом, соединившись, отступили под прикрытием подоспевших фланкеров наших и казаков в колонне на большую дорогу, откудова весь арьергард под прикрытием Донских полков прибыл к селу Семлеву и расположился за оным, оставя 34-й егерский полк пред селением в подкрепление казачьим полкам…»
«В сей день превосходнейшие неприятельские силы остановлены и отражены были небольшим арьергардом и Донскими полками с большим успехом так, что на месте сражения по отступлении арьергарда и Донских полков, остались наши передовые посты.
В сей день, сверх Донских полков, употреблен был весь арьергард и все 32 орудия в действие против гораздо сильнейшего неприятеля, как артиллериею, равно кавалериею и пехотою...»
В бою 15 августа при селе Беломирском 1-й егерский полк потерял убитыми: 1 музыкант, 41 рядовой; ранены: 3 обер-офицера, 4 унтер-офицера, 34 рядовых; пропали без вести 4 унтер-офицера, 34 рядовых.
Продолжение следует

 

А.П.Ермолов о действиях арьергарда 15 августа писал: «Наша пехота егерей получила новое право на уважение неприятеля и дан ему урок быть осмотрительным. После многих неудачных усилий, понесши приметный урон, неприятель остановился».
Из наградных документов, представленных генерал-майором Розеном, следует: командир 1-го егерского полка полковник Карпенков «15 августа при Беломирском при начале сражения же батальоном занимал лес, защищал оный храбро и непрежде оставил,как уже левый фланг позиции, арриергардом занимаемый, был угрожаем, в сем случае поступил как офицер сведущий и при отступлении с перестрелкою не подвергнул опасности части своей, а потом с другим батальоном своим послан был на подкрепление левого фланга и отдалил неприятельских стрелков, начинавших вредить на наших батареях». О командире 1-го батальона майоре Сибирцове указано: «…при Беломирском послан был с батальоном на подкрепление левого фланга, где показал отличную храбрость и во всех случаях отличал себя, как опытный и холоднокровный офицер, служащий более 43-х лет».
Отличился и командир 3-го батальона майор Ильинский 1-й: «…командуя батальоном своим, занимал лес, с отличной храбростию удерживал оный, и дабы не вдруг довести неприятеля к позиции отражал его штыками». О майоре Петрове М.М. в наградных списках указано: «…находясь при 3-м, а потом пир 1-м батальонах выполнял поручения, ему сделанныя, с отличной храбростию и подавал пример своим подчиненным».
В наградном списке был отмечен и ряд офицеров 1-го егерского полка. Командир роты капитан Воячек: «…подавал пример отличной храбрости подчиненным… при ударе в штыки удержал в устройстве роту, им командуемую». Поручик Шалыгин: «…находясь в стрелках, удерживал частию своею стремление неприятеля, где и ранен тяжело». Поручики Сиверской 2-й и Мазнев: «…находясь в стрелках, показывали примеры отличной храбрости и поощряли подчиненных своих, особенно при удержании неприятеля в лесу». Подпоручик Языков: «…находясь в стрелках, удерхивая с оными неприятеля, и подавая отличный пример храбрости, был ранен». Подпоручик Моллер: «…находясь в должности шефского адъютанта при командире полка, употребляем был с приказаниями в местах опасных, и, подавая пример личной храбрости в цепях стрелков, августа 15-го был ранен».

 

16 августа арьергард генерал-майора барона Розена находился у села Семлево. Утром французский авангард перешел в наступление. Казачьи полки, находившиеся у села Беломирского начали отступать. По приказанию атамана Платова арьергард барона Розена выступил из Семлево к г.Вязьме. Около полудня арьергард прибыл к г.Вязьме и занял позицию западнее города. Простояв на этой позиции до вечера, арьергард снялся по причине «…к вечеру, в девять часов, по случившемуся пожару и распространившемуся пламени по всему городу, вынужден я был перевести на другую сторону города в брод весь арьергард, дабы не вступить на другой день в сражение, не имея свободного отступления, ибо мосты в городе истреблены были пожаром…», - докладывал барон Розен атаману Платову.
17 августа в командование центральным арьергардом армии вступил генерал-лейтенант Коновницын. В числе ряда частей, в арьергард вошли 1-й, 33-й, 19-й, 40-й, 18-й и 34-й егерские полки. Всей пехотой арьергарда командовал генерал-майор барон Розен.
19 августа произошла стычка арьергарда у села Царево-Займище, где отличились пионеры 1-го пионерного полка. Принимали участие в этой стычке и егеря, которые ретировались через село под натиском неприятеля, который пытался их отрезать. К сожалению, егеря какого полка участвовали в перестрелке у села Царево-Займище – установить не удалось.
О событиях 20 августа генерал-лейтенант П.П.Коновницын докладывал: «Сего числа в продолжении целого дня с семи часов утра неприятель с большим числом кавалерии и пехоты и с орудиями самого большого калибра преследовал арьергард». Под г.Гжатском арьергарду пришлось пройти через обширный лес, через город и мост через реку Гжать. Это был критический момент для арьергарда. Лес перед городом Гжатском заняли егерские полки. Прикрытие кавалерии, при отходе через дефиле, осуществляли 1-й и 33-й егерские полки. Французский авангард стремительно атаковал егерей в лесу, которые упорно отбивались не оставляя позиций. Это позволило кавалерии и артиллерии арьергарда перейти по мосту реку Гжать. Майор М.М.Петров «…при отступлении 20 августа через город Гжатск, командуя отрядом из 200 стрелков, с распорядительностью и храбростью удерживал неприятеля в лесу». Не смотря на упорное сопротивление егерей, они, все таки, вынуждены были отойти из леса к городу. Судя по количеству раненых в этом бою офицеров полка, можно предположить, что в бою участвовали не только 200 стрелков, а весь 1-й егерский полк. В этот день были ранены: майор Ильинский 1-й, майор Сибирцев, штабс-капитан Воячек, штабс-капитан Юшкович, поручик Коневцов, подпоручик Сиверский 1-й, подпоручик Сиверский 2-й, прапорщик Готовцев, прапорщик Клугин, прапорщик Цаплин, прапорщик Языков. Потери же нижних чинов полка были не значительны: убиты 1 унтер-офицер, 1 рядовой и 4 рядовых ранены.
Не исключено, что в этом бою участвовали и другие егерские полки арьергарда.
21 августа арьергард генерал-лейтенанта П.П.Коновницына занял позицию при селении Поляниново. Это была первая позиция. Вторая располагалась в 3-4 верстах позади первой. На этих двух позициях «были употреблены» все егерские полки арьергарда - 1-й, 33-й, 19-й, 40-й, 18-й и 34-й с задачей «держаться сколько можно». В течении 21, 22 августа серьезных дел у егерских полков не было, ограничиваясь перестрелкою.
23 августа егерские полки снялись с позиции и отошли на новые – у селения Гриднево. В этот день были довольно упорные бои, в которых участвовала кавалерия и артиллерия. «Пехота же, по причине равнин, в деле не участвовала», - как докладывал генерал-лейтенант П.П.Коновницын генералу от инфантерии князю П.И.Багратиону. К исходу дня все егерские полки отошли и расположились у Колоцкого монастыря.
Утром 24 августа все егерские полки начали отходить от Колоцкого монастыря по Новой Смоленской дороге к селу Бородино.

Арьергард Коновницына, относящийся к 1-й армии и в состав которого входил 1-й егерский полк, отступал по Большой Смоленской дороге. В «Диспозиции к генеральному сражению» о егерских полках говориться: «Егерские полки 1-й армии, ныне в арьергарде находящиеся, равно и те, которые стоят в кор-де-баталии, проходят за оный и идут на правый фланг армии за 2-й пехотный корпус, где и поступают частию для занятия лесов, на правом фланге находящихся, и частию для составления резерва правого фланга армии»77. По воспоминаниям майора М. М.Петрова: «Генерал-лейтенант Коновницын, с раннего утра 24 августа отражая наступавшего на него большими силами короля неаполитанского Мюрата, отступал с ариергардом своим от Колоцкого монастыря к селу Бородину, при котором, разделясь, войска его пошли частями на разные пункты генеральной нашей позиции, взятой князем Кутузовым-Смоленским, дабы занять каждому полку свое место в дивизиях, состоявших в общем порядке исполинской генеральной баталии. Наш 1-й егерский полк, выдержавший все отступные сражения ариергарда… пошел влево, на правый фланг своей Первой армии, и примкнул там к отряду принца Евгения Вюртембергского», в соответствии с принятой диспозицией.

 

Накануне сражения 26 августа 1-й и 18-й егерские полки заняли позицию; по одному батальону каждого полка в рассыпном строю от ручья Стонец до селения Семеновское. Резервы этих полков размещались в овраге ручья Огник. На этой позиции были размещены 24 орудия 13-й, 45-й и 46-й легких рот.
По северной окраине села Бородино и по берегу речки Войны расположились передовые посты 3-го батальона полковника П.С.Макарова лейб-гвардии Егерского полка. В 200 метрах позади, у моста через речку Колочь, размещалась артиллерийская батарея из 14 орудий в прикрытии которой в колоннах стояли 1-й и 2-й батальоны Лейб-гвардии Егерского полка.
Не выдержав удара наступающих войск неприятеля, гвардейские егеря начали отступать.*
* - подробнее смотри лейб-гвардии егерский полк.

Бой за селение Бородино закончился скоротечно. «Стычка продолжалась не более 15 минут», - пишет Левенштерн.
Отступление гвардейских егерей прикрывала батарея из 16 орудий подполковника Ефремова. Ретируясь, егеря не смогли уничтожить мост, успев лишь снять несколько досок. Атаковавший селение Бородино 106-й полк, перешел вслед за отступавшими мост и, увлекшись, преследовал гвардейских егерей, несмотря на приказы остановиться.
Из воспоминаний майора 1-го егерского полка М.М.Петрова следует, что в восьмом часу утра (вероятно, это было, как минимум на час ранее) генерал Беннигсен лично отдал приказание командиру 1-го егерского полка полковнику Карпенко М.И., «…чтобы он, сменив лейб-егерей своим полком, атаковал перешедшего из села Бородина на правый берег Колочи неприятеля и, переброся его обратно за реку, прогнал за с.Бородино. Полковой командир наш немедленно двинулся с полком своим к предназначенному пункту атаки и стал близ его, за укрывный узкопродолговатый – со стороны ручья Стонца – бугорок, чтобы высмотреть вместе с батальонным своими командирами, мною и другим майором, Сибирцевым, положение перешедшего по мостам неприятеля»
Приготовившись к атаке, полковник Карпенко М.И. уведомил командира лейб-гвардии Егерского полка полковника Бистрома и командира стрелковой цепи гвардейских егерей капитана Рааля, чтобы они ускорили отступление через мост, и «чтобы по точному назначению Беннигсена «собрал он в колонну командуемый им лейб-егерский полк и удалился в резерв, очистив боевую линию предмостья на ответственность исполнения 1-му егерскому полку одному». На что он, полковник Бистром, согласился и по крайней своей необходимости, ибо лейб-егерский полк его… был совершенно истощен понесенною потерею большого числа нижних чинов и особенно офицеров». Сам командир 1-го егерского полка вспоминал, что когда ретирада гвардейских егерей «…начала приводиться в исполнение, я с тремя колоннами моего полка развернул одну фронтом, приказал всем лечь с намерением показать мою нерешимость на атаку. Французы, не видя со стороны моей никакого препятствия, с барабанным боем устремились на мост и начали быструю переправу; когда же голова 1-й колонны ступила на нашу сторону, я открыл сильный ружейный огонь, после коего, нимало не медля, дабы не дать им времени сомкнуть рядов, я бросился в штыки; тут легли почти все на месте, в числе убитых был один генерал, с коего сняты эполеты и отправлены немедленно к Барклаю-де-Толли. Не успев оправиться, ещё менее ожидав столь быстрого нападения, французы показали тыл. Желая воспрепятствовать вторичному покушению на сей важный пункт, я зажёг мост, поставил вверенные мне колонны на колено и терпеливо ожидал последствий…». Командир 1-го батальона майор Петров М.М. вспоминал: «Когда лейб-егерский полк, собравшийся по сигналу в колонну, пошел от предмостья Колочи назад…, тогда полковник Карпенков, выстроил из колонны моего 1-го батальона фрунт, а 3-й майора Сибирцева, придвинул к нему в колонне к атаке из середины – на расстоянии 15 шагов от задней шеренги моего. Бугор, или, лучше назвать его, узкий продолговатый гребень поля, выдававшийся влево от почтовой дороги к впадению ручья Стонца, предлежит вершиною своею почти на расстоянии пистолетного выстрела от привой оконечности высокого моста и ружейного от нижнего плавучего, перед которым стояли впало перешедшие неприятельские отряды. Полковник Карпенков с батальоном моим, имевшим ружье наперевес, быстро взбежал на бугорок, дал меткий залп всем фрунтом по неприятелю, и, когда дым выстрела еще клубился перед лицом неприятеля и люди их, пораженные и озадаченные залпом батальона моего, были в смятении, егеря наши, опрометью бросившиеся за пулями вслед на неприятеля (106-й линейный полк), ударили в штыки. А как гвардейцы… успели на верхнем высоком, на сваях стоящем мосту снять около десяти мостовин на середине его, то к этой прорехе и крутизне берега тинистой речки притиснули мы французов, и как в тоже время 3-й батальон наш майора Сибирцева, повернутый вполоборота направо, бросился из-за моего на нижний, плавучий мост, находившийся возле высокого в 40 шагах, и также по залпе переднего дивизиона ударил трехгранным, то мы и истребили все отряды неприятельские с их генералом, штаб-и обер-офицерами и перешед на левый берег Колочи в с.Бородино, потурили соединено всем полком из него неприятеля». Полковник Карпенко пишет: «…в числе убитых был один генерал (Плозонн – В.К.), с коего сняты эполеты и отправлены немедленно к Барклаю де Толли».
Командир 1-го егерского полка хотел подкрепить 3-й батальон, сражавшийся в самом Бородино, 1-м батальоном, как получил приказ оставить Бородино, перейти на правый берег Колочи и уничтожить мосты. Генерал А.П.Ермолов в своих воспоминаниях подтверждает, что 1-й егерский полк «…в тоже время занял и селение Бородино, но дабы, по удалению от прочих войск не подвергнуть их опасности, приказно было оставить селение… …отойти за речку и сжечь мост». О том, что селение Бородино было захвачено 1-м егерским полком утверждает и полковник Никитин в своих воспоминаниях.
Атакованный егерями 1-го егерского полка 106-й линейный полк был почти полностью уничтожен и лишь остатки полка были спасены, благодаря атаке 92-го линейного полка, которым сумел потеснить егерей и вывести остатки 106-го полка. В этом бою 106-й полк потерял убитыми 18 (по другим данным 12) офицеров и 72 солдата, ранеными 20 (38) офицеров и около 800 нижних чинов. 92-й полк, выручая товарищей потерял убитыми 1 офицера, 67 (76) солдат и ранеными 7 офицеров. О количестве раненых нижних чинов полка – не известно.
В контратаке на переправившегося неприятеля участвовали 19-й и 40-й егерские полки. Барклай де Толли, видя, что неприятель перешел на правый берег реки Колочи, приказал полковнику Вуичу атаковать неприятеля в правый фланг. «Сей храбрый офицер ударил в штыки и вмиг перешедший на наш берег неприятель был опрокинут». По воспоминаниям Липранди, сначала атаковал 19-й егерский полк во главе с полковником Вуичем, а затем к ним присоединился 40-й егерский полк.
Командир 1-го егерского полка, выполняя приказ об оставлении села Бородино, собрал свой полк, перевел на правый берег Колочи и поручил командиру 1-го батальона майору М.М.Петрову «…поспешить истреблением мостов, что надлежало исполнять под сильным близким огнем неприятеля, стрелявшего по нас из восьми орудий с бугров селения и ружей от крайних домов и огорожей. Но все это успешно было мною исполнено чрез особенное соревнование к чести моих офицеров – штабс-капитана Юшковича, поручика Коневцова, подпоручиков Сиверских 1-го и 2-го, смертельно там израненных, и прапорщиков Готовцева, Атаманского и Кабеки, бывших со мною для примера и ободрения подчиненных по груди в воде тинистой речки, при глазах нашего русского Роланда А.П.Ермолова, стоявшего на окраине берега над нами под убийственными выстрелами неприятеля и одобрявшего наше превозможение всего, и того, когда мы шпагами и тесаками рубили веревчатые и форостяные прикрепы плавучего моста». В уничтожении мостов егерям помогал флотский гвардейский экипаж. Далее М.М.Петров продолжает: «Разломавши плавучий и сожегши надводный свайный мосты чрез способствие бывшего с нами там неразлучно в штычном поражении французов конноартиллерийского полковника Никитина (командир 7-й конноартиллерийской роты – В.К.), освобожденного на предмостий по указанию моему егерями моими из-под убитой под ним наповал в голову картечью лошади его верховой, приславшего нам канонира своего с брандскугелями и фитилем, полковник Карненков отвел полк свой опять за предмостный горбылек, оставя в ложаменте (небольшой окоп – В.К.) предмостия правой стороны роту егерей с капитаном Зубко, который и продолжал перестреливаться с французами до самого отемнения дня, не допущая их приближаться из улиц с. Бородина к берегу Колочи, где, исправя расчет фрунта и пополня сумы патронами, пошел немедля на правую сторону ручья Стонца противу показавшихся покушений неприятеля перейти при впадении ею в Колочу на наш берег, в тыл большого люнета, каковых четыре повторения были отбиты нашим полком, нанесшим большие уроны в отрядах неприятеля при каждом разе».
В своих воспоминаниях А.П.Ермолов писал: «Действие на сем пункте ограничилось одною перестрелкою, и количество употребленных со стороны сей неприятелем войск обнаруживало, что не здесь должна быть настоящая атака».
Командир 1-го егерского полка полковник Карпенко отметил и дальнейшие действия полка в сражении: «…Около четырех часов пополудни французские колонны устремились снова через речку, уже вброд, и ринулись на занимаемую мною позицию; на расстоянии пистолетного выстрела встретил я врагов убийственным беглым огнём. Как они, так и мы выдерживали оный с неустрашимой стойкостью около четверти часа. Неприятель снова не торжествовал победы. Урон был велик, и обе стороны, как будто по команде прекратив пальбу, отступили друг от друга. Наименование храброго полка от главнокомандовавшего князя Кутузова служило лестной наградой как офицерам, так и нижним чинам…»
В воспоминаниях Петров М.М. продолжает: «В продолжение остатка этого сокрушительного дня, упоившего нивы и овраги бородинских окрестностей вдосыть кровьми и покрывшего плотным слоем растерзанных тел и раздробленных костей, принятых недром той земли, наш 1-й егерский полк, занимая пред армией место при впадении ручья Стонца в Колочу, действовал отдельными частями к удержанию за собою правого берега этой речки, имеющей удобные переброды, причем наши славные стрелковые распорядители поручик Коневцов и прапорщик Атаманский оказали знатные отличия, а всеми остатными силами два раза, вместе с данным в бригаду полковнику Карпенкову Либавским мушкетерским полком, отвечали на генеральные напоры неприятеля, штурмовавшего Раевского батарею».
Далее командир 1-го батальона майор Петров М.М. указывает на «не свойственное» использование егерей и их всестороннюю подготовку: «Когда артиллерийская батарейная рота полковника Гулевича, занимавшая место боевое с нами за левым берегом ручья Стонца, потеряв большую половину людей, остановила свое действие и хотела отойти назад на правый берег ручья к почтовой дороге, то полковник Карпенков послал меня с двумя офицерами и 40 нижними чинами, выученными до войны еще в Слониме в дивизионной квартире на подобный случай артиллерийскому делу, которыми я, пополнив число чинов батареи, дал средство продолжать огонь ее, находясь сам при ней до востребования меня Карпенковым для представшей крайней надобности произвесть ему всею его бригадою атаку на неприятеля, овладевшего важным местом левее нас…»
«Во время действия этого дня, после отбития и истребления мостов, пред вечером, главнокомандующий 1-ю армиею Барклай де Толли прислал в полк наш в два раза 38 крестов серебряных ордена Св.Георгия (в то время – Знак Отличия военного ордена – В.К.) для награды таявших в боевом огне отличных егерей, сопроводив первую присылку карандашною запискою собственной его руки, изъявлявшую полную его благодарность полку.
В сумерки он, призвав к себе полковника Карпенкова, повторил ему лично признательность за все порывы его на отличия с полком и бригадою противу всего встретившегося ему в тот день; а мне за мое усердие, известное ему от Ермолова и Сеславина, объявил, что я за истребление мостов буду по статусу награжден орденом Св. Георгия 4-го класса, который и был мне наградою за отличия при Бородине».
За Бородинское сражение в 1-м егерском полку было награждено 42 офицера. Командир полка полковник Карпенко М.И. был ранен и за отличия при Бородино 21 ноября 1812 года был пожалован в генерал-майоры. В дополнение к прочим награждениям, по приказу командующего князя М.И.Кутузова №21 от 10 сентября были награждены: прапорщик Бутлер орденом Святой Анны 3-го класса.
Полк потерял убитыми и ранеными 463 нижних чинов.
26 августа главнокомандующий русской армии Кутузов М.И. приказал войскам отступать за Можайск. Из диспозиции на 27 августа, подписанной генерал-квартирмейстером М.С.Вистицким, следует, что «ариергард…составляет часть 1-го кавалерийского корпуса, три егерских полка, взятые с правого фланга, и казаки Платова, и быть оному под командою ген[ерала] от кав[алерии] Платова». В полдень 27 августа 1-й егерский полк, «…опять поступив в арьергард Платова, отошел от Бородина в Можайск, после чего выставил аванпосты… по окраине слободы южного конца городка, через которую идет почтовая из Смоленска на Москву дорога». «Мир вашему праху, благословенные сыны России! И вечная память потомства, которому огонь Бородинского сражения будет неугасимо поднебесною лампадою светить над вами, призывая к поклонению вам, спасители Отечества…

 

После весьма серьезных потерь в Бородинском сражении, Александром I 1 сентября был издан рескрипт о восстановлении боеспособности. На основании рескрипта 9 сентября М.И.Кутузов отдает приказ на восстановление боеспособности частей в полном соответствии с полученным распоряжением. Однако, через три дня, 12 сентября, главнокомандующий приказывает: «Предложенного расформирования некоторых полков на пополнение других, о коем предложено было… 9 сентября, признаю я полезнейшим в действие не производить как для того, чтобы удалить от полков и команд расчеты между собой…, так и потому, чтобы не посылать из армии из лучших людей команды, и особливо, чтобы сохранить состав полков. …но егерские полки сформировать из двух в один, как уже назначено было, и в наполнение их егерские батальоны, ныне прибывшие, обратить».
Единственной егерской бригадой, в которой было оставлены оба егерских полка – была 3-я бригада 11 пехотной дивизии. И 1-й, и 33-й егерские полки не были направлены на переформирование. Из 18-го егерского полка на доукомплектование 1-го егерского полка поступило: 1 штаб-офицер (майор Остен-Сакен), 8 обер-офицеров, 6 унтер-офицеров, 4 барабанщика и 146 рядовых. Передача личного состава происходила в Тарутинском лагере, в начале октября.
К 10 сентября 5-й и 6-й егерские полки вошли в один из арьергардов русской армии, под командованием Н.Н.Раевского. Этот арьергард находился у деревни Лукомле, на правом берегу реки Пахры, с целью прикрытия направления от Подольска к Красной Пахре. Известие о движении неприятеля от Подольска к селению Чириково поступило Н.Н.Раевскому 11 сентября.
Для подкрепления сил Н.Н.Раевского, 13 сентября главнокомандующим были выдвинуты 2-й кавалерийский корпус и 4-й пехотный корпус, в составе которого находились 1-й и 33-й егерские полки. Этот отряд выдвинулся к реке Моче, где встретил неприятеля. По воспоминаниям И.Т.Радожицкого: «Мы… в боевом порядке отступили в виду их, без выстрела; остановились же для ночлега не доходя села Александрова».
На следующий день отряду Н.Н.Раевского было приказано двигаться в направлении Красной Пахры для соединения с отрядом Милорадовича. Для прикрытия дороги от Подольска к селению Чириково был оставлен 4-й пехотный корпус, в составе которого были 1-й и 33-й егерские полки. 17 сентября у селения Чириково произошел бой в котором участвовали 1-й и 33-й егерский полки, но подробности участия в этом бою указанных полков не сохранились.
21 сентября 4-й и 7-й пехотные корпуса расположились при сельце Виньково. Егерские полки этих корпусов (1-й и 33-й, 5-й и 6-й) находились при своих дивизиях. В этот день у села Спас-Купля неприятель был успешно атакован регулярной кавалерией и казачьими полками при поддержке артиллерии, и понес значительные потери. В ночь на 22 сентября главные силы арьергарда под командованием Милорадовича расположились за селом Спас-Купля. В 10 часов утра 22 сентября началась атака передовых частей Мюрата на русские войска. Для занятия более выгодной позиции русские войска были отведены за реку Чернишню, где заняли позицию. Войска Мюрата, переправившись через реку, продолжали атаковать позиции русских войск. Бой в основном носил характер кавалерийских атак с обеих сторон при активной артиллерийской поддержке. Ближе к вечеру в бой вступила пехота, в том числе, егерские полки. 4-й пехотный корпус, где находились 1-й и 33-й егерские полки, занимал позицию на левом фланге. Именно на этом фланге разворачивались главные события этого упорного боя, который происходил с переменным успехом. Отбив атаки неприятеля, пехота 4-го корпуса перешла в атаку при поддержке кавалерии. По воспоминаниям Брандта: «…русские вернулись, (после того, как были оттеснены атакой неприятельской пехоты – В.К.) атаковали нас, овладели кустарником и отбросили наших стрелков (выдвинутых вперед – В.К.) на полк».
В этом бою проявил себя 1-й егерский полк, который, по словам генерала А.П.Ермолова «…открыл себе штыками путь к успехам». По воспоминаниям подпоручика 2-й батарейной роты 11-й артиллерийской бригады Г.П.Мешетича: «…ни превосходство их сил, ни жестокий огонь их артиллерии и ни напор их егерей не смогли сдвинуть с места Русс! Егеря наши, сошедши к ним в кусты, брали их штаб- и обер-офицеров в плен, но большею частию их ранивши штыками». В наградных документах указывалось, что полковник М.И.Карпенко «…с примерным мужеством водил командуемые им войска на неприятеля, отразив оного штыками, и прогнал на немалое расстояние». В своих воспоминаниях майор 1-го егерского полка М.М.Петров указывал: «сражение при деревне Винькове, перед левым берегом оврага ручья Чернишны, кончилось в сумерках дня того прогнанием неприятеля за ручей». Согласно доклада генерала Милорадовича, «место было удержано».
То, что основные силы противника вернулись на правый берег р. Чернишни, отмечает в описании боя и Мишель. По его свидетельству, противоборствующие войска находились на занятых позициях до 9 часов вечера, после чего неприятельская пехота отошла на другой берег реки, а кавалерия «оставалась всю ночь почти в той же позиции, в какой она была во время сражения». Ожесточенный бой, длившийся почти десять часов, прекратился только с заходом солнца и наступлением ночи. В этом противостоянии участвовало с каждой стороны примерно по 25 тыс. человек.
После этого боя 1-й егерский полк в составе своей дивизии отошел в Тарутинский лагерь и до 5 октября находился в нем.

 

В соответствии с приказом М.И.Кутузова от 4 октября «О назначении командующих соединениями и группами войск в сражении при Тарутино», предписывалось «5-м, 6-м, 1-м, 33-м, 48-м егерскими полками, назначенными занять лес на левом фланге, командует полковник Гогель. Сим в подкрепление назначается 7-й корпус г.-л. Раевского у коего состоят и вышеупомянутые егерские полки в команде.
20-й и 4-й егерские полки состоят у полковника Потемкина в команде и занимают лес на правом фланге первой кавалерийской дивизии».
По диспозиции на сражение при д.Тарутино (при реке Чернишни), утвержденной главнокомандующим М.И.Кутузовым, правый фланг русских войск составляли 4-й, 2-й и 3-й пехотные корпуса, в составе которых были исключены 1-й, 33-й, 4-й и 48-й егерские полки, переведенные на левый фланг. На правом же фланге оставались только 4-й и 20-й егерские полки. Общее командование правым флангом осуществлял генерал от кавалерии барон Л.Л.Беннигсен. На основании диспозиции, егерским полкам предписывалось: «Все егерские полки, находящиеся при корпусах, идут в голове колонн, рассыпаются с резервами перед колоннами не прежде, пока к лесу не дойдут, и то без барабанного боя и команды, дабы неприятель не открыл нашего приближения на левый его фланг. Егеря, войдя в лес, естлиб случилось, что неприятель, открыв их, даст знать о сем выстрелом, тогда не стрелять по нем, а стараться бегом овладеть совершенно всем лесом, которого глубина не более половины версты, и достигнув внешней опушки леса, останавливаются и ожидают прибытия голов колонн, которые подойдя к егерям, выходят под прикрытием оных из лесу и выводят головы полковых колонн влево. Егеря должны сие движение колонн прикрывать, и для того иметь непременно резервы, дабы усиливать цепь и удалять сколь можно неприятеля». Подробные предписания для егерских полков указывают на то, что данным полкам М.И.Кутузов отводил особую роль, особенно в начальной стадии боя.
Перед началом выступления, всем егерским полкам предписывалось присоединиться к своим дивизия. Исключением был только 4-й егерский полк.
5 октября около 19 часов началось выдвижение войск из Тарутинского лагеря. 1-й, 33-й, 5-й и 6-й егерские полки следовали на левом фланге с задачей очистить от неприятеля впереди лежащий лес. Правее следовала колонна 7-го пехотного корпуса. Единственным изменением изначальной диспозиции было то, что 48-й егерский полк был направлен на правый фланг.
Основной удар планировалось нанести войсками правого фланга под командованием генерала Беннигсена.
Около 7 часов войска правого фланга генерал-лейтенанта Багговута перешли в атаку. После залпа орудий, 4-й и 48-й егерские полки устремились в атаку на батарею, на ходу сбивая неприятельские посты. Ответным огнем неприятельской батареи был смертельно ранен генерал-лейтенант Багговут, который вскоре умер. 2-й пехотный корпус возглавил командир 17-й пехотной дивизии генерал-лейтенант З.Д.Олсуфьев. Фронтальная атака 4-го и 48-го егерских полков не имела успеха и они понесли потери. Не поддержал атаку 4-й пехотный корпус. В начале атаки 2-го пехотного корпуса, егерские полки 4-го пехотного корпуса – 1-й и 33-й егерские полки атаковали неприятеля, сбили их пикеты и заняли небольшой лес, лежащий перед ними. По воспоминаниям майора 1-го егерского полка М.М.Петрова: «…6 числа поутру, при начале сражения, прислан был офицер приостановить движение к нападению на неприятеля колонн пехотных нашего правого фланга».
Что это был за офицер и какого чина М.М.Петров не знал, но это и не столь важно. Важно другое – колонны 4-го пехотного корпуса были остановлены в тот момент, когда требовалось наступать и тем самым поддержать наступательные стремления 2-го пехотного корпуса, что сделано не было.
Примерно в 13 часов общее наступление русских войск было остановлено М.И.Кутузовым и маршал Мюрат удержал позицию при Спас-Купле.*
Фактически 1-й, 5-й, 6-й и 33-й егерские полки в данном бою не участвовали.
* - подробнее смотри 48-й егерский полк
22 октября 1-й егерский полк находился в составе основных сил авангарда под командованием Милорадовича. Авангард следовал в трех колоннах. 4-я пехотная дивизия, 1-й и 33-й егерские полки следовали в центральной колонне. На первом этапе боя за город Вязьму, у села Федоровского, полк находился в резерве. С началом боя 1-й и 33-й егерские полки были выдвинуты в средней колонне по направлению Вязьмы. Кавалерия атаковала колонну корпуса Даву. Около 10 часов к месту боя подошла 3-я бригада 11-й пехотной дивизии – 1-й и 33-й егерские полки. Совместно с частями 4-й пехотной дивизией, они обошли правый фланг частей 1-го корпуса маршала Даву, вышли на большую дорогу, расположившись поперек неё, отрезав неприятелю путь к отступлению. Заметив это движение русской армии, Богарне вернул войска 3-го армейского корпуса от Вязьмы, развернувшись в боевой порядок. Его поддержали части 5-го армейского корпуса Понятовского. Части 4-й пехотной дивизии и егеря 11-й пехотной дивизии оказались между двух неприятельских линий. Под огнем с двух сторон части русской армии сошли с дороги, заняв позицию вдоль неё. 1-й и 33-й егерские полки егерский полк заняли кустарник вдоль дороги, обстреливая движущегося неприятеля с флангов.
Отойдя к городу Вязьме, неприятель несколько раз занимал позицию и у деревни Мясоедово, и у деревни Ржавец, но все время был сбиваем с позиций и вынужден был отступить в сам город. На последней позиции у города неприятель был атакован всеми силами арьергарда, что вынудило его отступить. 1-й егерский полк участвовал в атаке на все позиции неприятеля и непосредственно в штурме города. После ожесточенной схватки в самом городе, в полной темноте, при свете пожаров, французские войска были выбиты из города.

 

После сражения при Вязьме, 1-й, 4-й егерские полки и Елизаветградский гусарский полк составляли передовой отряд арьергарда под общим командованием генерал-майора Юровского А.А.
26 октября передовой отряд настиг неприятеля на переправе через реку Осьму и немедля атаковал его. В результате этого дела, неприятель был опрокинут и вынужден спешно ретироваться к городу Дорогобужу. Данных об участии 1-го егерского полка в освобождении города Дорогобужа нет. В то же время многие историки ошибочно указывают, что при атаке неприятеля в Дорогобуже участвовали два егерских полка, причем некоторые называют – 30-й и 48-й егерские полки 17-й пехотной дивизии, забывая о том, что к данному времени 30-го егерского полка, как такового не существовало («основа» полка находилась в Нижегородской губернии, а оставшийся личный состав был направлен на пополнение 48-го егерского полка).
27 октября 1-й егерский полк в составе передового отряда (состав которого часто менялся) генерал-майора А.А.Юровского, преследовал неприятеля, отходящего к Соловьевой переправе.
По приказанию генерал-лейтенанта Милорадовича от 27 октября 1-й егерский полк (а так же Новороссийский и Черниговский драгунские полки, и 4 батарейных орудия) придается атаману М.И.Платову в подкрепление уже находящихся у атамана егерей 20-го егерского полка.
Генерал-майор Юровский получил предписание присоединиться к авангарду Милорадовича. Однако, пока 1-й егерский полк не поступил в распоряжение М.И.Платова, Юровский приказал полковнику Карпенкову с Московским драгунским полком, одним казачьим полком и четырьмя орудиями продолжать преследовать части корпуса маршала Нея. 28 октября полковник Карпенков подошел к Соловьевой переправе. 1-й егерский полк сбил неприятельских стрелков с левого берега и, заняв позицию, открыл огонь по неприятелю, который разбирал мост. Несмотря на сильный огонь егерей и подвезенной артиллерии (4 орудия), французам все таки удалось разломать мост, при этом они понесли значительные потери. На следующий день 1-й егерский полк перешел через Днепр по тонкому льду и продолжал продвижению к Смоленску. В результате преследования, отрядом Карпенкова было захвачено у противника 18 орудий, 60 зарядных ящиков и взято в плен до 1000 солдат. По пути к селению Валутина Гора полк соединился с отрядом генерал-майора Грекова.
29 октября по приказу главнокомандующего, для преследованием неприятеля по Старой Смоленской дороге (большой дороге, как указывалось в документах) атаманом Платовым М.И. было отправлено 5 донских казачьих полков во главе с генерал-майором Грековым 1-м, 6 эскадронов драгун и 1-й егерский полк, о чем он в тот же день донес М.И.Кутузову: «Отправивши по повелению в.с. для преследования неприятеля по большой дороге, идущей из Дорогобужа на Смоленск, 5 донских казачьих полков…присланные ко мне от ген.Милорадовича 6 эскадронов драгун и первый Егерский полк».
3 ноября отряд Платова подошел к Смоленску, преследуя части корпуса Богарне. Отряд генерал-майора Грекова 1-го, в составе которого находился 1-й егерский полк, по большой дороге преследовал части 3-го армейского корпуса Нея.
Около 12 часов атаман приказал полковнику Кайсарову с егерями 20-го егерского полка и сотней спешенных казаков атаковать Петербургское предместье Смоленска. Егеря стремительно атаковали стрелковые цепи неприятеля, которые отошли, но, быстро получив подкрепление, потеснили егерей. Платов приказал вывести на позицию свою артиллерию и подкрепил егерей 20-го полка 1-м егерским полком и несколькими конными полками. «Решительная атака наших войск имела полный успех… неприятель был сбит и оттеснен на другую сторону Днепра, откуда продолжал перестреливаться с нашими егерями до самой ночи…».
Отряд Платова с двенадцатью казачьими полками и 1-м егерским полком продолжал преследовать неприятеля по правому берегу Днепра и 7 ноября прибыл в Катынь.
7 ноября главнокомандующий Кутузов в послании к графу П.Х.Витгенштейну указывал, что «По правому берегу Днепра действует генерал от кавалерии Платов с 15 казачьими полками, Донской конной артиллерией и 1 егерским полком…» учитывая эти силы и при дальнейших действиях. Но 10 ноября 1-й егерский полк был оставлен в г.Орше. Как вспоминал майор М.М. Петров: «С 10 ноября 1812 года, отделясь от Донского Платова корпуса, 1-й егерский полк наш, имея при себе сотню казаков, расположился в г. Орше, где полковник Карпенков, по возложенной на него должности временного коменданта, учредил городовое правление, составил опись всего отбитого у неприятеля военного имущества, отправил более 5000 пленных по пересылке во внутренние губернии российские и занялся очисткою города от мертвых тел французского войска людей и лошадей, покрывавших улицы, площади и дворы, исполняя это посредством сжигания на кострах, складенных на набережной Днепровской долины правого берега, учредил гошпиталь для больных и раненых французов, брошенных Наполеоном, как и везде, на побеге его восвояси из России».
13 ноября командующий полком полковник М.И.Карпенко получил приказ следовать «…приямейшим путем в г.Манькову, где расположен 4 корпус, для присоединения к оному». Приказ был исполнен и 1-й егерский полк присоединился к своему корпусу. В дальнейшем полк находился при корпусе, совершая в его составе марши, но боевых действий не имел.
24 декабря 1-й егерской полк был включен в состав арьергарда армии под командованием генерал-лейтенанта графа Винцингероде. Авангарду приказано следовать через г.Гродно в м.Гониондз.
-------------------------------------------------------------
13 апреля 1813 года 1-му егерскому полку были пожалованы знаки на кивера с надписью: «За отличие». За отличия во время Отечественной войны 1812 года и Заграничных походов 1813 и 1814 годов полк назван 1-й гренадерским егерским полком. 30 августа 1815 года полк был переименован в 1-й карабинерный полк.
В 1833 году, по упразднении егерских полков, 1-й карабинерный полк был слит с частью бывшего 3-го егерского полка и назван Карабинерным генерал-фельдмаршала князя Барклай де Толли полком.
19 марта 1857 года назван Несвежским гренадерским полком.

 

Офицеры 1-го егерского полка на 1812 год

1. Абрамов – подпоручик
2. Атаманский – прапорщик 1-го батальона.
3. Ахмылов – капитан. Убит 26.08.1812, Бородино.
4. Барановский – прапорщик.
5. Бек – майор. Командир 2-го батальона.
6. Бутаков – прапорщик.
7. Бутлер – прапорщик.
8. Бутович Андрей – поручик. Ранен 10 августа при с.Михайловка.
9. Востросаблин Михаил – прапорщик.
10. Воячек Иван Иванович – штабс-капитан. Ранен 20 августа при г.Гжатске. Ранен 26.08.1812, Бородино - умер от раны
11. Вышенский Франц – прапорщик.
12. Гагин – прапорщик. Принят 13 сентября в 1-й егерский полк из Московского ополчения и назначен в должность адъютанта генерал-майора Лаптева.
13. Гаев – майор.
14. Готовцев Валериан – прапорщик 1-го батальона. Ранен 20 августа при г.Гжатске.
15. Денфер – поручик.
16. Денфер 1-й Евгений Иванович – подпоручик. Ранен 10 августа при с.Михайловка.
17. Дробышевский 1-й Фаустин, подпоручик.
18. Дробышевский 2-й Николай, подпоручик.
19. Елецкий Петр, князь, штабс-капитан. Убит 22.10.1812 г. при Вязьме.
20. Ергольский Семен Александрович – штаб-капитан, адъютант генерал-лейтенанта Августа Голштейн-Ольденбургского. 20.12.1812 переведен в лейб-гвардии Преображенский полк.
21. Зависецкий Егор – прапорщик. Ранен 10 августа при с.Михайловка.
22. Зобов Илья – штаб-капитан.
23. Зубарев Петр – поручик.
24. Зубко Семен Данилович – штаб-капитан.
25. Илликович – подпоручик.

24. Ильинский 1-й Авдей Иванович – майор. Ранен 20 августа при г.Гжатске. Ранен 26.08.1812, Бородино - умер от раны до 27.12.1812

1. Ильинский 3-й – майор.
2. Ильинский 4-й Измаил Иванович – штабс-капитан 2-й гренадерской роты. Ранен 13 июля при Островно. Ранен 20.08.1812: тяжело ранен - умер от раны в 1812 году.
3. Ишора Семен – подпоручик. 2-й батальон. Ранен 22.10 1812 г. при Вязьме.
4. Кабека – прапорщик 1-го батальона.
5. Карпенков Моисей Иванович – полковник, командир 1-го егерского полка.
6. Кекуатов Павел, князь – майор. Убит 6.08.1812, Смоленск.
7. Кирдан Аполлон – поручик. Ранен 10 августа при с.Михайловка. Ранен 22.10 1812 г. при Вязьме.
8. Клугин Иван – прапорщик. Ранен 20 августа при г.Гжатске.
9. Коневцов Константин – поручик, Ранен 20 августа при г.Гжатске. Ранен при Бородино, награжден орденом Святой Анны 4-й степени. За отличия в сражениях конца 1812 и 1813 годов получил чин штабс-капитана и награжден орденом Святого Георгия 4-го класса.
10. Косов Василий – поручик. Ранен 10 августа при с.Михайловка.
11. Кршивицкий 1-й – подпоручик.
12. Кршивицкий 2-й Тадеуш – подпоручик. Ранен 10 августа при с.Михайловка.
13. Ланской – подпоручик.
14. Мазнев – подпоручик.
15. Максимов – капитан.
16. Малиновский 1-й – поручик. 2-й батальон.
17. Маркович 3-й – прапорщик.
18. Мистров – прапорщик, произведен из портупей-прапорщика 3-го Морского полка.
19. Моллер Александр – прапорщик. Ранен 15 июля при селе Беломир.
20. Назимов – прапорщик.
21. Невский Лаврентий – штабс-капитан. Ранен 26.08.1812, Бородино - умер от раны в том же году.
22. Островский Василий – поручик. Убит 10 августа 1812, д. Михайловка.
23. Оттоманский Феликс (Филипп) – прапорщик (поручик?). Убит 26 августа при Бородино.
24. Петров 2-й Михаил Матвеевич – майор. Командир 1-го батальона.
25. Полешко 1-й – поручик.
26. Поповцов – поручик.
27. Претишевский – подпоручик.
28. Разводовский Флориан – подпоручик.
29. Ребров – прапорщик.
30. Реутов – поручик.
31. Россинский-Кобеко Корнилий – прапорщик, за отличие в Бородинском сражении награжден орденом Святой Анны 4-й степени, убит 22 сентября 1812 г. в сражении при Спас-Купле.
32. Рудинский Каетан – поручик. Ранен 10 августа при с.Михайловка.
33. Самарин Егор Федорович – майор, адъютант генерала от кавалерии Тормасова.
34. Сибирцев Никита Филатович – майор. Командир 3-го батальона. Ранен под Гжатском 20 августа и в Бородинском сражении 26 августа. Умер от ран. Награжден золотой шпагой «За храбрость».
35. Сиверский 1-й Григорий Варламович – подпоручик, ранен под Гжатском 20 августа 1812 г, смертельно ранен в Бородинском сражении.
36. Сиверский 2-й Алексей Варламович – подпоручик, ранен под Гжатском 20 августа 1812 г., смертельно ранен в Бородинском сражении.
37. Сиверский 3-й Василий – подпоручик.
38. Смородин – капитан.
39. Тарадеев – штабс-капитан.
40. Токарев Константин Алексеевич - капитан. За отличие при Бородино награжден орденом Св. Анны 2-й степени. В 1813 году майор. Ранен в бою при Бауцене.
41. Толмачев Павел – капитан.
42. Толстой Ианнуарий – прапорщик.
43. Фролов Петр? Николаевич? – поручик. 2-й батальон.
44. Цаплин Николай Яковлевич – прапорщик. Ранен 20 августа при г.Гжатске.
45. Цебриков Прохор – прапорщик. Убит 10 августа 1812, д. Михайловка.
46. Цыгоров Петр – прапорщик. Ранен 22.10 1812 г. при Вязьме.
47. Шалыгин Николай – поручик. Ранен 15 июля при селе Беломир.
48. Шлейснер – подпоручик.
49. Юдин – подпоручик.
50. Юшкович Дмитрий Ильич – штабс-капитан. Ранен 20 августа при г.Гжатске.
51. Языков Николай Дмитриевич – прапорщик. Ранен 15 августа при селе Беломир. Ранен 20 августа при г.Гжатске.

Леонтович Дмитрий Леонтьевич, младший лекарь 1-го класса 1-го Егерского полка. Участвовал в сражениях при Станище, Гжатске, Бородино, Тарутино, Малоярославце, Вязьме, Дорогобуже и Красном. За труды и усердие по службе 3 ноября определен старшим лекарем 2-го класса, 31 декабря 1812 г. произведен в штаб-лекари.