Уважаемый гражданин города Саратова Николай Андреевич Савин, спустя 80 лет после трагических для него событий у реки Березины, доверительно рассказывал историку и дипломату Константину Военскому: «Когда мы подошли к Березине, все части нашей армии собрались близ села Студянка. Мы искали возможности переправиться на другой берег вместе с остатками наполеоновской гвардии. Нужно было спешить. Но перебраться на другой берег, куда уже переправилась часть наших солдат, я не успел. Маршал Ней поручил мне охранять повозки с ценным грузом, принадлежащим штабу армии. В этот момент вдалеке показался казачий разъезд. На мосту сделалось невообразимое столпотворение; наш обоз не успел преодолеть и половину пути, как мост рухнул, лошади и люди оказались в воде»… Это были слова некогда захваченного казаками Платова лейтенанта 2-го гусарского полка 3-го корпуса маршала Нея Жана-Батиста Николя Савена. Судьба этого человека, прожившего 126 лет и семь месяцев, исключительно любопытна. Он родился 17 апреля 1768 года в Руане в семье полковника королевской гвардии Андре Савена. Окончил иезуитский колледж в городе Тур, а возвратившись в 1789 году в Париж, записался в Академию живописи, где обучался живописи в мастерской знаменитого художника Жака Луи Давида, став профессиональным художником. Потеряв в результате революционного террора своих родителей, живших при Версальском королевском дворе, Жан-Батист Савен в 1798 году поступил на военную службу во 2-й гусарский полк. С ним он прошел практически все главные военные кампании под руководством обожаемого им Наполеона. И вот поход в Россию в составе 3-го корпуса Великой армии Наполеона. Савен участвовал во всех крупных сражениях войны 1812 года, в том числе и в Бородинской битве, за храбрость был награжден орденом Почетного Легиона. Затем в ноябре 1812 года он вместе с остатками армии отступил к рубежу реки Березины. То, что произошло дальше, Жан-Батист Савен помнил всю свою долгую жизнь. Оказавшись в ледяной воде, после неудавшейся переправы, окоченевший от холода Савен сумел выбраться на берег, где его окружили донские казаки на взмыленных конях. Может быть, и прикончили бы они никому неизвестного лейтенанта Савена, если бы на его счастье не появился атаман Платов, велевший донцам оставить пленника. Чарка водки, преподнесенная Савену от имени донского атамана, окончательно вернула его к жизни. В числе других пленников Савена отправили в город Ярославль, откуда в феврале 1813 года распоряжением высшего начальства его перевели в Саратов. На городской окраине Саратова, за Немецкой слободой, с сентября 1812 года находился огороженный лагерь, где в деревянных бараках проживали пленные офицеры и генералы Великой армии Наполеона. Столовую, баню, медицинский пункт, склады, конюшню и отхожие места пленники соорудили себе сами. К своему удивлению Савен встретил здесь и высокопоставленных персон – генерала Сен-Жени и принца Гогенлоэ. Помещенный с обмороженными ногами в военный лазарет Александровской городской больницы, Савен провел здесь долгих девять месяцев, где русские врачи спасли ему от ампутации ступни ног. Осенью 1813 года, когда в Западной Европе войска под командованием его обожаемого полководца Наполеона одну за другой одерживали победы над союзными войсками русских, австрийцев и пруссаков, Савен вышел из больницы вполне здоровым. С тоской душевной глядя на все, понял, что в этой глуши ему придется отныне жить, а может быть, и умереть… Устроиться в новой жизни ему помог случай. Находясь в военном лазарете, он познакомился с саратовским генерал-губернатором Алексеем Давыдовичем Панчулидзевым, который инспектировал это лечебное учреждение и которому запомнился французский лейтенант Савен. Именно он помог Савену, после успешно выдержанного им экзамена, получить место преподавателя французского языка в Благородном пансионе при Саратовской гимназии. После победы над Наполеоном и возвращения на французский престол Бурбонов русское правительство летом 1814 года приняло решение о возвращении французских пленников на родину. Однако Савен, успевший стать состоятельным и уважаемым саратовцем, решил не возвращаться в далекий Руан, где его никто не ждал и где в свои 45 лет ему все надо было начинать сначала. Вот тогда-то он переменил свое пространное французское имя Жан-Батист Николя Савен на короткое русское – Николай Андреевич Савин. Впрочем, католической религии предков он остался верен до конца своих дней, став прилежным прихожанином собора Святого Климентия в Немецкой слободе Саратова. Он прекрасно освоил русский язык и женился на купеческой дочери Прасковье Сергеевой, с которой имел четверых детей. На заработанные от преподавательства деньги Савен приобрел домик с садом на улице Грошовой (по другим данным – Гороховой, а ныне улица Дзержинского), где занимался живописью, принимал почитателей и любопытствующих, ухаживал за цветами. Кстати, в 1999 году на этом доме была установлена мемориальная плита в честь Савена, в открытии которой участвовал посол Франции в России Юбер Колен де Вердьер. В течение 60 лет Николай Андреевич Савин преподавал в гимназии французский язык, привив знания этого, в то время международного дипломатического, языка трем поколениям саратовцев. В числе его учеников был знаменитый в будущем публицист-революционер Н.Г. Чернышевский. Как художник-профессионал, Савин преподает батальную, портретную и пейзажную живопись для талантливых гимназистов. Николай Андреевич был частым гостем популярного саратовского салона известного художника Г. Баракки. В эти годы Савин написал несколько живописных работ, которые поместил в своей комнате: портрет своего кумира императора Наполеона, себя в форме лейтенанта 2-го гусарского полка и эпизод из Египетского похода 1798 года. Значительную часть своего времени Савин посвящает изучению истории Саратова. Результатом его работы была первая история Саратова, написанная Савиным в период с 1823 по 1830 год. Одновременно он работал над мемуарами о походах своего кумира императора Наполеона. Шли годы. Все дальше в историю отходили события войны 1812 года, все меньше оставалось французских участников и современников тех судьбоносных баталий, наконец, остался последний, и им был Николай Андреевич Савин. В 1893 году Савина посетил внук его первого саратовского покровителя генерал-губернатора А.Д. Панчулидзева Константин Адамович Военский, дипломат в отставке, известный историк Отечественной войны 1812 года, оставивший интересные записи: «Передо мной был ветеран «Великой армии», – писал Военский. – …Вглядываясь в морщинистое лицо старца, в эти как бы застывшие под влиянием времени черты, я невольно провел параллель между прошедшим и настоящим: я перенесся мыслями в ту достопамятную эпоху «войны и мира», когда 82 года тому назад этот удрученный годами ветеран – в то время бравый офицер – вступал в числе «двунадесяти язык», как враг, в пределы той самой России, которая теперь стала ему вторым отечеством и которую он любит не менее Франции». После опубликования в санкт-петербургской газете «Новое время» пространной статьи Константина Военского «Последний из ветеранов «Великой армии» имя Савена-Савина приобретает всероссийскую известность. К уникальному свидетелю великих событий французской революции, эпохи наполеоновских войн зачастили любознательные гости. Знаменитый петербургский худож-ник-гравер К. Адт, посетивший Н.А. Савина, написал его портрет. Вспоминают о нем и на родине – во Франции. Последнему ветерану Великой армии Наполеона стали поступать письма от главы Петербургской французской общины Леона Кастийона, послания из далекой Франции. А молодой французский бакалавр литературы Эдуард Пикар, приехавший в Саратов изучать русский язык, многократно наносил визиты «нашему дорогому старику, почтившему меня самой теплой дружбой». О последнем солдате Наполеона становится известно послу Франции в России графу де Монтебелло, который обратился к своему правительству почтить Савена, наградив его медалью Святой Елены. Ее вместе с дипломом Николаю Андреевичу Савину вручил саратовский губернатор князь Мещерский. В дипломе было написано: «ДОКУМЕНТ. Канцлер Национального ордена Почетного Легиона сим удостоверяет, что помянутая медаль Святой Елены выдана ЖАНУ-БАТИСТУ НИКОЛЯ САВЭНУ, бывшему лейтенанту 2-го гусарского полка, прослужившему во Французской армии с 1797 по 1812 годы». Уже ослепшему от старости Савину слова, выгравированные на тяжелой бронзовой медали, зачитал князь Мещерский: «Napoleon, ases compagnons de gioire sa derniere pensee! 21.05.1821» («Последняя дума Наполеона – о его сподвижниках славы!» И дата смерти Бонапарта). Эта медаль давала Савену право именоваться «сподвижником славы Наполеона», подчеркивая его военные заслуги перед Францией. Вместе с медалью пришло уведомление от французского военного министерства, за подписью военного министра Франции генерала Мерсье, о назначении Савену ежегодной пенсии… За два месяца до смерти ослепший Николай Андреевич Савин – Жан-Батист Николя Савен ощутил состояние высшего счастья – его помнили и в России, и во Франции. Скончался последний солдат Наполеона 29 ноября 1894 года в своем саратовском доме. Постоянно навещавший его Эдуард Пикар писал, что «он умер или, лучше сказать, уснул вечным сном без малейших страданий… в седьмом часу вечера в возрасте 126 лет, 7 месяцев и 12 дней. Последний взор его был обращен на того, кто стал кумиром всей его жизни, – он глядел на портрет великого императора, написанный его собственной рукой и висящий у него над кроватью». В скорбные минуты ухода Савина из жизни рядом с ним находились его младшая дочь Евдокия и настоятель римско-католической церкви, саратовский декан граф Шембек. …До самой смерти с благодарностью помнил Савен донских казаков и их знаменитого атамана Платова, которые взяли его в плен, обогрели, накормили, не дав погибнуть в глубоких снегах России… http://www.blagobor.by/borisov/war1812/saven Некая американка Анна Браун (1906-1985) из Балтимора всю жизнь посвятила изучению истории военной моды, униформы. В её собрании, которое она завещала Brown University, боллее 14 тысяч тематических книг, 18 тысяч альбомов с рисунками и еще 15 тысяч отдельных картинок. Пожалуй, в свое время она была лучшим специалистом по униформе европейских армий 18-19 веков. Среди прочего, в ее коллекции находятся пятнадцать фотографий наполеоновских ветеранов-участников битвы при Ватерлоо, одетых в оригинальные старые мундиры. Фотопортреты выполнены в годовщину смерти Наполеона - 5 мая 1858-го, так что изображены на них глубокие старики 75-90 лет. Бывший сержант 3-го гренадерского полка Старой гвардии Ветеран 2-го гренадерского полка Старой гвардии. Ветеран Молодой гвардии. Бывший сержант 2-го пионерного полка. Ветеран Мамелюкского эскадрона Гвардии. Ветеран 24-го полка конных егерей Гвардии. Ветеран 2-го уланского полка Гвардии. Ветеран 7-го гусарского полка. Сержант 2-го полка конных егерей Гвардии. Ветеран 8-го драгунского полка. Ветеран 2-го уланского полка. Сержант 2-го полка конных егерей Гвардии. Ветеран 2-го гусарского полка. Ветеран 1-го гусарского полка. Ветеран 1-го гусарского полка. В руках - трофейная египетская сабля. Процессия славной компании возле Вандомской колонны в память о Наполеоне 5 мая 1858 года. Последние ветераны Великой наполеоновской армии. Франция, 1890-е годы.
45 лет назад "Огонек" рассказывал о "последнем солдате императора Наполеона", приехавшем в Москву. "Стоя напротив ГУМа, солдат в наполеоновской форме закинул за спину старинное ружье, из дула которого торчал букетик голубых цветов, и зашагал по Красной площади, провожаемый любопытными взглядами сотен москвичей, — писал журнал о необычном столичном визитере.— Вдруг он остановился, снял шапку и склонил седую голову перед Мавзолеем". "Последний солдат императора, Норбер Брассин! — представился он по-французски корреспонденту "Огонька".— Символически, конечно. Под этим титулом меня знает вся Европа. Я хранитель музея Ватерлоо в Бельгии. Все мои предки служили этому делу". "Сто с лишним лет назад на скрещении двух дорог на поле Ватерлоо стояла старая, обветшалая таверна "Колен",— так начал свой рассказ 63-летний Брассин.— Хозяином ее, уже в годах, был мой прадед. Однажды в "Колене" снял себе комнату знаменитый писатель Виктор Гюго. Он приехал в Ватерлоо, чтобы написать седьмую главу второй части романа "Отверженные". Старик Брассин хорошо помнил всю картину сражения, в котором Наполеон Бонапарт потерпел жестокое поражение. Он рассказал то, что помнил, и то, что за 46 лет после сражения успел присочинить. "Потомкам будет интересно это знать",— заметил Гюго. Старый Брассин понял по-своему слова писателя: он организовал на поле Ватерлоо музей. Так мы, Брассины, и стали хранителями истории и приобрели такой титул". "Может быть, более 150 лет назад на этом месте, у Кремля, стоял Наполеон,— говорил "Огоньку" Норбер Брассин.— Как "последний солдат императора" я должен бы разделять его захватнические идеи, да я вот изменил "своему императору" и решил бороться за мир. Свой путь по местам, по которым прошел с мечом Наполеон, я начинаю в Москве, отсюда — в Берлин, Лейпциг, Аустерлиц, Братиславу, Вену, Любляны, Ватерлоо. В Париже я закончу свою миссию мира". http://www.kommersant.ru/doc/2643947
Пожалуй, придется признать, что ерунда выходит с Савеном. В.П. Тотфалушин ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ПЛЕННЫХ ВЕЛИКОЙ АРМИИ (по материалам Саратовской губернии) - ссылка. Цитата
А это уже наши родные ветераны... На фото Павел Яковлевич Толстогузов, последний ветеран сражения с войсками Наполеона на Бородинском поле. Фото сделано в 1912 году, на момент снимка ветерану было 117 лет. На заднем плане его жена, которая была моложе него на 38 лет. Солдат трёх императоров Василий Николаевич Кочетков (1785–1892) – «солдат трех императоров». Он прожил 107 лет, из них более 60 лет провел на действительной военной службе. Выходит, что у него самая долгая выслуга за всю историю Российской армии. Известны как минимум три публикации с одним и тем же текстом о Василии Кочеткове, причем в авторитетных изданиях того времени – «Правительственном вестнике» № 192 от 2 сентября 1892 года, «Вестнике военного духовенства» № 19 за октябрь 1892 года и журнале «Всемирная иллюстрация» № 1249 от 1 января 1893 года. Единственную информацию о солдате Кочеткове, впервые опубликованную в «Правительственном вестнике», потом перепечатали в двух остальных указанных изданиях. Что написано об этом солдате? Кратко напомним. Родился Кочетков в селе Спасское Симбирской губернии. Он был из кантонистов (солдатский сын). Кантонисты со дня своего рождения находились в списках военного ведомства. Начал служить 7 марта 1811 года. Он с боями прошел всю Отечественную войну 1812 года. Потом в составе гвардейской части участвовал в войне с Турцией (1828–1829). В 1836 году отслужил положенные ему 25 лет, но из армии не ушел. Через семь лет сражался с горцами Кавказа в драгунском полку. Раненный в обе ноги и шею попал в плен. Когда раны зажили, он бежал из плена. В 64 года сдал экзамен на первый офицерский чин – подпоручика. Но отказался от этого звания. Считал себя слишком старым для подпоручика. По личному царскому указу получал, будучи вновь фельдфебелем, две трети денежного оклада подпоручика. Ему вручили и офицерский темляк на саблю. Наконец, после 40 лет службы вышел в отставку. Но через три года с высочайшего разрешения отправился в осажденный врагом Севастополь. На Корниловском бастионе его ранило снарядом. Через 10 лет Кочетков получил новое «высочайшее соизволение» — вновь идти на войну. На этот раз против Кокандского, Хивинского и Бухарского ханств. Воевал в составе Туркестанской конно-артиллерийской бригады. Ему шел уже 78-й год. Не прерывая службу, в 90-летнем возрасте отправился в составе русских добровольцев в Сербию, которая вместе с Черногорией вела войну с Турцией. А через год участвовал в войне за освобождение Болгарии (1877–1878). На Шипке турецкий снаряд оторвал 93-летнему Кочеткову левую ногу. Он выжил и еще послужил до своих 107 лет в гвардейской конно-артиллерийской бригаде. Он умер 30 мая 1892 года от паралича сердца, будучи проездом в Новгородской губернии. Известный художник Петр Борель сделал гравюру по его фотографии. Снимок был сделан в городе Вытегре Новгородской губернии за 11 дней до кончины Василия Кочеткова. Видим на гравюре уникальный мундир у старейшего служивого. На рукаве мундира – восемь рядов золотых и серебряных нашивок за выслугу и отличия, а также его награды. Он служил в четырех родах войск.
