Русско-Японская война 1904-1905

Восточно-сибирские стрелки в Русско-японской войне 1904-1905 гг.

В первые месяцы русско-японской войны молодежь из гвардии ринулась добывать ордена и боевые отличия. В воспоминаниях и военном фольклоре таких гвардейцев добровольцев (на армейском сленге «фазанов») считали карьеристами, строившими карьеру на солдатских костях. Они незаслуженно отбирали у офицеров коренных сибирских полков командные должности.Именно такую ситуацию рисует в своих воспоминаниях штабс-капитан Генерального штаба Александр Александрович Свечин, прикомандированный к 22-му Восточно-Сибирскому стрелковому полку. «Дело было в том, что в полк назначено было много новых командиров, которые только что прибыли из Европейской России. На каждую роту приходилось в среднем по полтора капитана, а четырьмя ротами командовали коренные офицеры полка- штабс-капитаны, которые мобилизовали их. Всякого прибывающего офицера постарше чином встречали не особенно радостно…». Зауряд-прапорщик 3-й роты 3-го Восточно-Сибирского полка Михаил Петрович Гроссевич говорил в своих воспоминаниях о несправедливом отношении к «сибирякам» со стороны офицеров из России. Так на первом построении вновь прибывший из России поручик провел перекличку и построил нижних чинов роты по принципу принадлежности к «российским» или «сибирским» губерниям. Как замечает «сибиряк» М.П. Гроссевич эту процедуру поручик проделал, чтобы «отделить грешников от праведников». Даже не настолько важно действительно ли поручик составил список потенциально ненадежных в его глазах нижних чинов на основании региональной принадлежности или нет, важно отражение конфликта в источнике. Конфликт вызван нежеланием, поручика осознавать высокий уровень боеспособности сибирских стрелков. «Ваше Благородие, проговорил я, держа руку под козырек и вытянувшись в струнку. Вы можете иметь какое угодно мнение о сибиряках, но я не помню случая, чтобы сибиряки бежали в бою. –Не помните? Странно! У вас должно быть плохая память. Давно ли вас сибиряков под Вафангоу расколотили?». Что характерно в дальнейшем развитии сюжета в воспоминаниях М.П. Гроссевича «европейский» поручик проявляет недостойную офицера трусость в бою и покидает полк по болезни. Такое описание природы конфликта и его развязки видимо отражает наличие в представлениях русского комбатанта особого статуса сибирских стрелков, и неуважение этого статуса могло привести к печальным последствиям.



Полки 4-го Сибирского корпуса, прекрасно показавшие себя в боях под Дашичао, Хайченом и Ляояном, были укомплектованы исключительно сибиряками — по выражению А.Н. Куропаткина, «людьми угрюмыми, но стойкими, с твердым и решительным характером». Согласно санитарно-статистическому очерку Н. Козловского уроженцы Сибири представляли в общем наилучший по здоровью контингент. Физически крепкие, приученные к лишениям и невзгодам таежной жизни, они сравнительно легко и скоро свыкались с условиями походной жизни. Видимо не последнюю роль среди запасных, призванных из Сибири, сыграл тот факт, что многие из них проходили срочную службу, участвуя в китайском
походе 1900-1901 годов. Они хорошо представляли, как нужно было вести себя с местным коренным населением, к чему готовиться, и чего ждать от природно-климатических условий Манчжурии. Объективно высокая боеспособность сибирских стрелковых полков объяснялась еще и тем, что для образования третьих батальонов в Восточно-сибирских стрелковых полках, пехотные полки корпусов должны были отдать своих лучших солдат. Капитан А.А. Свечин вспоминал, что для пополнения 22-го Восточно-Сибирского стрелкового полка к нему присоединили 3-й батальон, укомплектованный гренадерами из Московского военного округа. Командир полка, видимо, желая продемонстрировать особый статус сибирских стрелков, счел необходимым перемешать гвардейские роты с «коренными» стрелковыми. В полку установилось несколько снисходительное отношение к гренадерам и их офицерам, что, по мнению А.А. Свечина, «…было совершенно незаслуженно, в особенности по отношению к блестящему офицерскому составу». Это особенно заметно с учетом того, что гренадеры считались элитным видом пехоты, стоявшим в официальной иерархии ниже
гвардейцев, но выше «простых» армейцев. В дневнике полкового врача В.П. Баженова, призванного из запаса, нашло отражение ситуации наличия некой особой военной субкультуры: «в военное -же время она(пехота- авт. А.Г.)окончательно потеряла престиж и стрелковые части старательно отделяли себя от пехоты». Действительно в Восточно-сибирских стрелковых полках обращали особое внимание на огневую подготовку своих солдат.
Особенно это касалось частей дислоцированных в пределах Квантунского полуострова. Золотые или серебряные наградные часы «За отличную стрельбу» были не редкостью для сибирских стрелков, а каждый уважающий себя кадровый унтер-офицер считал получение такого именного приза для себя обязательным. Более того, так называемые конно-охотничьи и охотничьи команды являлись первоначально особенностью и гордостью именно восточно-сибирских стрелков. Прикомандированный к русской армии немецкий майор Э. Теттау с восхищением говорил о том, что в каждом В-С стрелковом полку было 144 охотника. Действительно охотничьи команды являлись самыми боеспособными частями полков, и соответственно выполняли непростые задачи- разведка, взятие языка, начало тяжелой атаки, обеспечение отступления и выхода из боя полка и пр. В ходе боевых действий и пехотные полки русской армии также успешно формировали охотничьи команды, но сибирские стрелки являлись в данном случае образцом.



Источники позволяют нам говорить о наличии противостояния «российских» и «сибирских» офицеров, о своеобразной армейской форме сибирского областничества. Примечательно то, что нижние чины и офицеры, идентифицировавшие себя как сибирские стрелки, сами зачастую были по рождению представителями европейских губерний Российской империи, и Сибирь видели из окна поезда, следуя в ставе воинского эшелона на Дальний Восток. Унтер-офицеры являлись опорой в поддержании дисциплины и порядка в дореволюционной кадровой русской армии, и именно им принадлежала почетная обязанность формирования определенных мировоззренческих установок. Вот типичный пример сибирского стрелка: Казанцев Емельян Федорович, старший унтер-офицер 3-ей роты 35-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. Родился и вырос в Курской губернии, Белгородском уезде Муромской волости, на хуторе Плиском.
Участвовал в двух компаниях: в русско-китайской и русско-японской. Служил в г. Порт-Артуре в 11-м Восточно-Сибирском стрелковом полку и по случаю сформирования 9-ой дивизии перешел в 35-й Восточно-Сибирский полк. Сибирскими стрелками становились, а не рождались. Дмитрий Гаврилович Шепель родился в селе Ржавец Полтавской губернии, Прилукского уезда, Иваницкой волости. После окончания Земского народного училища (трехлетнего) в 1900 г. был призван на военную службу и назначен на службу в Порт-Артур. Молодой новобранец – малоросс попал в 4-ую роту 9-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. Унтер-офицер Шульдяков, обучавший новобранца Шепеля также не был сибиряком, уроженец Тульской губернии. Тем не менее, наряду с азами строевой и тактической подготовки новобранцам преподносили первые уроки неформальной элитарности сибирских стрелков. По воспоминаниям Д.Г. Шепеля: «…Шульдяков сразу меня обратил в другой вид и внушил, что значит доблестный Восточно-Сибирский стрелок». По признанию Шепеля со временем он «стал гордиться своим званием». Русская мемуаристика периода войны
1904-1905 гг. повествует об участии в боевых действиях восточно-сибирских стрелков с чувством уважения их боевых качеств. 11-й Псковский пехотный полк, ничем не отличался от 5-го Восточно-Сибирского полка, ни вооружением, ни формой, ни тактическими приемами ведения боя. Никаких преимуществ в чине при переводе из стрелкового в пехотный полк офицеры не имели, но осознание своей элитарности, как у самих стрелков, так и у их коллег по оружию отрицать не приходится.



В русской военной истории немало примеров, когда тот или иной продолжительный военный конфликт производил в рядах армии какое-то особенное мировоззрение или коллективную психологию. Пожалуй, самый яркий пример —Кавказская война и солдаты Кавказского корпуса, для которых устав лишь форма, а в то время как неписанные традиции, отчасти генерированные самими участниками, отчасти заимствованные у местного населения составляли поведенческую основу. К началу ХХ века Кавказ уже не мог претендовать на звание самого «боевого». Разраставшаяся империя обратила свои взоры к Средней Азии и Дальнему Востоку. Восточно-Сибирские стрелки несли свою службу на территории от Туркестана до Порт-Артура. Участие в постоянных стычках с неспокойным кочевым населением Азии и в облавах на хунхузов в Манчжурии и китайской компании вырабатывало свои особенные черты характера. К началу русско-японской войны прошло 5 лет, конечно, это не 150 лет «умиротворения» Кавказа, но для выработки особого восприятия действительности этого краткого периода оказалось вполне достаточно. Не секрет, что основу вооруженной охраны КВЖД, конной пограничной стражи составляли нижние чины из солдат, отслуживших срочную службу в сибирских стрелках и по тем или иным причинам решивших остаться в Манчжурии. В литературе и в источниках личного происхождения очень много написано о личности генерала А.М. Стесселя, в том числе о такой особенности его поведения как грубое отношение к подчиненным. Обратимся к истории одного из таких стесселевских разносов.


Анатолий Михайлович Стессель

8 мая 1904 года на позицию 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка приехал генерал А.М. Стессель. Он разбранил 6-ю роту, а младшего офицера этой роты штабс-капитана Сычева,- отставил от командования ротой и не велел представлять к наградам. По свидетельству командира 5-го полка полковника Н. Третьякова Стессель был недоволен предыдущим сражением, а когда узнал, что командир 6-й роты капитан Гомзяков был раненым оставлен на поле сражения, негодованию его не было пределов. Возможно ли вынести раненого товарища с поля боя или нет определить с помощью свода военных узаконений практически невозможно, это вопрос этики или неписанных правил. В данном случае генеральский разнос, сопровождаемый бранью, был направлен на всю роту, виновную в нарушении правила, сформированного китайской компанией и опытом стычек с хунхузами у сибирских стрелков. В Азии нельзя оставлять врагам ни тела убитого, ни, тем более, раненого. Павший считался здесь ценным трофеем, а раненого ждали пытки и мучительная смерть. В условиях недружелюбной Манчжурии, где ни солдатам, ни генералам во время китайского похода не был понятно, сколько продлится пребывания русских войск в регионе и соответственно вынос раненного или даже павшего в бою товарища считался просто обязательным. Такой проступок был особенно непростителен 5-му
Восточно-Сибирскому полку, участвовавшему в Китайском походе 1899-1901гг. и в операциях против хунхузов, Поэтому вполне заслуженно генерал А.М. Стессель наказал роту и лишил представления к награде субалтерн-офицера полка, давно прошедшего боевое крещение. С другой стороны сам полковой командир должен был оберегать эту неписанную традицию как бывалый стрелок, и выяснить обстоятельства боя и судьбу брошенного ротой капитана. По выражению полковника Н.А.Третьякова «…рота и младший офицер мало были виноваты». Конечно, выражение «мало виноваты» все-таки говорит о том, что подчиненные проявили себя, по мнению полкового командира, не с лучшей стороны. Капитана Гомзякова из боя вынесли в китайскую фанзу, привели лошадь, чтобы увезти на перевязочный пункт, но ехать на лошади он не мог и послал за санитарной двуколкой. Людей, принесших его, он отправил в бой, говоря, что они там нужны, а сам с фельдшером стал ожидать повозку. В это время стрелки начали отступать, и капитан Гомзяков, отдавши шашку фельдшеру, приказал ему уходить, говоря, что «…ты мне не поможешь, и тебя, если останешься убьют, а ты в роте нужен». Капитан Гомзяков в итоге был взят японцами в плен и там от ран умер.
Насколько важна для военного человека того времени была самоидентификация говорят многочисленные известные факты плохого взаимодействия отдельных частей на поле боя в русско-японскую войну в русско-японскую акты плохого взаимодействия отдельных частей на поле боя. . Капитан А.А. Свечин — в последующем известный военный теоретик, а в период русско-японской войны – артиллерист, прикомандированный к 22-му Восточно-Сибирскому полку, считал главным уроком боевых действий 1904-1905 гг. необходимость воспитания в армии чувства солидарности всех защитников родины в ущерб развития «эгоизма отдельных частей».
К началу Русско-японской войны были известны традиционные конфликты офицеров Генерального штаба и строевиков, неприятие гвардейцев обычными служаками, недопонимания на почве принадлежности к высшим учебным заведениям или невнимание к заслугам одних родов войск другими. В ходе этой войны и после ее окончания в военной литературе и в мемуарах появилось разделение на «российских» и «омулятников», прославление сибирских стрелков и даже порой противопоставление их остальной армии.


Пётр Шагалов, 28 Восточно — Сибирский стрелковый полк, старший унтер офицер,
полный кавалер знака отличия Военного ордена Св. Георгия за Русско — японскую войну 1904 — 1905 гг.

На ответном обеде японский полковник посадил меня уже на почетное место, а за чашкой кофе, отведя меня в сторонку, стал расспрашивать, на каком участке фронта я бывал, с какими японскими дивизиями встречался. Я, конечно, доставил бывшему врагу наслаждение, назвав ему гвардейскую 3-ю и 4-ю японские дивизии, но не преминул спросить в свою очередь, как понравились ему наш 1-й и 3-й или 4-й Сибирские корпуса? В ответ полковник, оскаливая зубы, мог только издавать гортанные звуки, выражавшие лучше всяких слов одновременно и ужас, и восторг.

— Игнатьев А.А. Пятьдесят лет в строю.


Барон Стессель после сдачи Порт-Артура

Источник http://thusind.3dn.ru/news/vostochn...ko_japonskoj_vojne_1904_1905_gg/2010-12-16-55

 

Иллюстрированная летопись Русско-Японской войны (в 3-х книгах)

http://dfiles.ru/files/11jv4outg

 

Здравствуйте ! Вот недавно попались интересные фотографии датированные 1946 годом .С изображением мест захоронений русских солдат павших в Русско -Японской войне.

 

А ведь юбилей славным и трагическим событиям - 110 лет ! Скорбный
юбилей событий русско-японской войны. И это прекрасный повод еще раз отдать дань памяти тем, кто пал, отстаивая интересы России на Дальнем Востоке.


Юбилей славного имени

Бронепалубный крейсер «Варяг»
Думаю, что каждый знает слова известной песни о легендарном крейсере, особенно, когда звучит: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»…». Как и каждый знает, что посвящены они крейсеру, экипаж которого 110 лет назад – 9 февраля 1904-го совершил беспримерный подвиг. События, более чем вековой давности, произошедшие впервые дни русско-японской войны в корейском порту Чемульпо, вошли золотыми буквами во всемирную историю. А слова песни о легендарном крейсере навсегда стали символом мужества и стойкости. Не будет забыт подвиг «Варяга» и спустя 110 лет, ибо подвиг этот, действительно – всех времен и народов.

Прошли года, но слова о легендарном экипаже не забылись, как множество песен того периода, как и не пропала любовь к настоящим героям, несломленным ни огнем, ни пожаром, ни огнедышащей гибелью. Стоит лишь вспомнить, что погибающие в октябре 1955-го моряки на линкоре «Новороссийск» в свои последние минуты жизни исполняли песню «Варяг», как и члены экипажа подводного атомохода «Комсомолец» 7 апреля 1989-го, находясь в ледяной воде Норвежского моря, также пели песнь о «Варяге».

Сегодня уже не является секретом, что подвиг экипажа крейсера «Варяг», как и его младшего собрата – канонерской лодки «Кореец» вдохновил всю музыкально-творческую общественность мира и, как результат, австрийский поэт Рудольф Грейнц написал стихотворение, посвященное подвигу экипажа «Варяга». А, со временем, уже к моменту возвращения героических моряков в России появилась и сама песня с переводом стихов с немецкого на русский язык и с мелодией военного композитора Алексея Турищева.

Но, достаточно длительный период времени факт немецкого оригинального текста скрывался от российской общественности, особенно, в годы Первой мировой войны. Но песня о «Варяге», начиная со дня ее первого исполнения в Одессе, осталась самой любимой в российском обществе и, не только среди моряков.

Вечная память Героям !

 

Зато перед "бронепоездами" сплошь покрыто тайной...
В 1917 г. - капитан Русской Армии.
Служит у красных:
с конца 1918 г. командир артбригады Камышинской особой группы войск, затем - начальник штаба Камышинской (затем 35-й стрелковой) дивизии, а 8 июня 1919 г. получает месячный отпуск для поездки в родные края, в Камышин, но из отпуска не вернулся...
По странному совпадению через месяц в Царицыне объявляется мобилизация в части Кавказской армии, а ещё чуть позже формируется Добровольческий отряд при 1-м маршевом батальоне 1-го Сводно-Гренадерского полка 6-й пехотной дивизии ВСЮР, в который вступает много камышенцев...
Обычная история того времени.

 

Русско-Японская война "в цвете"

 

Из семейного альбома Константина Родионовича Сидорова

 

Подвиг крейсера "Рюрик"

14 августа (1 августа по ст. стилю) 1904 г. произошла ожесточенная схватка Владивостокского отряда крейсеров с японской эскадрой, в результате которой геройски погиб крейсер «Рюрик». Подвиг экипажа этого корабля сродни подвигу «Варяга», а по накалу боя и трагизму ситуации даже превосходит его. Однако волей случая и судьбы случилось так, что имя «Варяга» и поныне на слуху, а о «Рюрике» сегодня мало кто помнит и знает. Впрочем, как и о легендарном Владивостокском отряде...

Владивостокский отряд «невидимок»

После того как в первые же дни русско-японской войны 1904-1905 гг. наша эскадра была блокирована в Порт-Артуре неприятельским флотом, на Тихом океане осталось лишь одно соединение русских кораблей, способное вести крейсерские операции на коммуникациях японцев, — Владивостокский отряд в составе крейсеров «Россия», «Рюрик», «Громобой», «Богатырь» и несколько приданных ему «собачек»-миноносцев.

Спустя 80 лет Владивостокскому отряду крейсеров посвятил свой роман «Крейсера» известный писатель Валентин Пикуль, а местный прозаик Анатолий Ильин написал повесть, так и называвшуюся — «Владивостокский отряд». Понятно, что просто так кораблям никто не посвящает повести и романы. Владивостокский отряд навсегда вошел в анналы истории своими дерзкими рейдами к берегам Японии, наводившими панику на противника. При этом сами крейсера долгое время оставались неуловимыми для японского флота, в связи с чем зарубежная печать прозвала их «кораблями-призраками».

Рейды крейсеров

Уже в первые дни войны нашим крейсерам удалось потопить несколько японских транспортов, перевозивших солдат и топливо. После этой вылазки русских крейсеров командующий японским флотом адмирал Того был вынужден ослабить свои силы у Порт-Артура, чтобы усилить эскадру Камимуры, — для борьбы с нашими крейсерами. Этого наши флотоводцы и добивались: отвлечь часть кораблей неприятеля, осаждавших Порт-Артур.

А вскоре не повезло крейсеру «Богатырь» (командир капитан 1-го ранга А.Стемман): 15 (2) мая 1904 г. в заливе Посьета он во время тумана плотно сел на камни у мыса Брюса. С превеликим трудом и не сразу крейсер сняли с камней и сопроводили во Владивосток на ремонт, где он и находился до конца войны. Так нелепо потеряв собрата, «Россия», «Рюрик» и «Громобой» остались втроем. На все Японское море и окрестности...

На исходе мая крейсера вышли в очередной рейд. В Корейском проливе они перехватили военный транспорт «Идзумо-Мару». Поняв, что удрать не удастся, японский капитан, высадив команду на шлюпки, затопил судно. Затем «Громобой» настиг другой транспорт «Хитаци-Мару» , который имел на борту 1100 солдат, 320 лошадей и 18 осадных 280-миллиметровых орудий фирмы Круппа для сокрушения крепостных сооружений Порт-Артура. Капитан японского судна англичанин Дж.Кэмпебел попытался таранить наш крейсер. Уклонившись, «Громобой» расстрелял «Хитаци-Мару» из орудий. Тем временем «Россия» и «Рюрик» догнали другой большой военный транспорт «Садо-Мару», где находилось около 15 тыс. строителей, железнодорожный батальон солдат, понтоны, телеграфный парк, станки к осадным орудиям (которые утонули вместе с «Хитаци-Мару»), ящики с золотом и серебром. «Рюрик» всадил поочередно по торпеде в правый и левый борт судна. Крейсера пошли дальше, полагая, что оседающий под воду транспорт окажется на морском дне. Но он, увы, не утонул. Спешка не позволила нашим морякам довести дело до конца...

Неприятельские корабли рыскали по всему Японскому морю, разыскивая владивостокских невидимок, но они тщетно жгли уголь в топках. «Нам просто не везет!» — сокрушались японские адмиралы. А тем временем вся Япония была встревожена рейдами наших крейсеров, а на адмирала Камимуру газеты публиковали обидные карикатуры. Откликнулась на эти события и иностранная пресса. Так, одна из английских газет вынуждена была отметить: «Крейсерство Владивостокского отряда — наиболее дерзкое предприятие из всех проделанных русскими. То, что их кораблям удалось скрыться от эскадры Камимуры, возбудило общественное мнение в Японии».

Дело в конце концов дошло до того, что 19 июня 1904 г. озлобленные представители японского бизнеса, терпящие миллионные убытки из-за безнаказанных вылазок Владивостокского отряда крейсеров на торговые коммуникации, разгромили и подожгли квартиру адмирала Камимуры. Будь он в том момент дома, озверевшая толпа, очевидно, растерзала бы его на части, тем более что полиция предпочла не вмешиваться в происходящее. Японские газеты в те дни подливали масла в огонь, требуя «от имени японского народа, чтобы правительство сделало самое серьезное замечание эскадре Камимуры».

...А наши крейсера тем временем продолжали громить транспортные коммуникации противника теперь уже и в Тихом океане, куда японцы вынуждены были перенести пути своих судов с грузами и войсками, надеясь тем самым уберечь их от русских кораблей-призраков. В июльском рейде они потопили несколько японских транспортов и шхун. Захватили германский пароход «Арабия» с грузом паровозных котлов и рельсов для Японии. Задержали и взорвали английский пароход «Найт Коммандер» с грузом для японской железной дороги. Потом не повезло германскому пароходу «Теа» с грузом рыбы в трюмах, следовавшему из Америки в Иокогаму. Его остановили, сняли команду, а затем взорвали. А английский пароход «Калхас» с контрабандой взяли в качестве приза.

О дерзких вылазках наших крейсеров зашумела мировая печать. Забеспокоились деловые круги не только Японии, но и Англии, Германии, Америки. Еще бы! Резко возросли грузовые тарифы и ставки страховых сборов, срывались контракты на поставку грузов в Японию. В портах и на биржах царила паника...

Схватка с японской эскадрой. Гибель «Рюрика»

На рассвете 11 августа 1904 г. крейсера «Россия» (командир капитан 1-го ранга А.Андреев), «Рюрик» (командир капитан 1-го ранга Е.Трусов) и «Громобой» (командир капитан 1-го ранга Н.Дабич) под руководством командира отряда контр-адмирала К.Иессена вышли в море, чтобы в соответствии с полученным приказом поддержать прорыв кораблей Порт-Артурской эскадры во Владивосток. Однако приказ припоздал — эскадра, сильно потрепанная в бою, уже вернулась в Порт-Артур, так и не сумев прорваться. И «Россия», «Рюрик» и «Громобой» шли к Цусиме, не зная, что встречать им было уже некого...

Рано утром 14 августа Владивостокский отряд крейсеров в Корейском проливе в 40 милях от порта Фузан (Пусан) перехватила японская эскадра и всей своей мощью навалилась на русские корабли, отрезая пути отхода. «Россия», «Рюрик» и «Громобой» оказались в западне. Японцы превосходили в численности, артиллерии, скорости и прочности брони. В ожесточенном бою «Рюрику», шедшему концевым, пришлось тяжелее всех. Именно на нем японцы сосредоточили основной огонь. «Россия» и «Громобой», сами получив увечья, пытались облегчить его участь, прикрывая собой, а затем стали отходить на север, надеясь отвлечь от «Рюрика» японцев. Но враг вцепился в него мертвой хваткой.

Справка.
«Рюрик» — головной корабль серии океанских броненосных крейсеров-рейдеров. Построен на Балтийском заводе в Петербурге и вступил в строй в 1895 г. Для эскадренного боя малопригоден, т.к. для улучшения мореходных качеств имел неполную броневую защиту корпуса и почти не имел ее у палубных орудий для защиты от осколков комендоров. Водоизмещение 11 690 т, скорость 18 узлов. Дальность плавания 6 700 миль. Вооружение: 4 орудия — 203-мм, 16 — 152-мм, 6 — 120-мм, 6 — 47-мм, 10 — 37-мм орудий и 6 торпедных аппаратов. Экипаж 763 чел.

...Истерзанный в ходе неравного боя, оседающий в море кормой, окутанный паром из разбитых котлов, «Рюрик» казался японцам легкой добычей. Они надеялись захватить его. Однако возглавивший крейсер после гибели командира и старших офицеров младший артиллерийский офицер лейтенант Константин Иванов и оставшиеся в живых офицеры и матросы флаг спускать не собирались. Они стояли насмерть. Когда орудия «Рюрика» вышли из строя, японцы пошли на сближение. Но экипаж русского крейсера внезапно предпринял отчаянную попытку таранить их ближайший корабль, а в крейсер «Идзумо» пошла торпеда...

Отпрянув назад, японские корабли вновь открыли огонь. К концу схватки их было 14 против одного. К 10 час. утра, после пятичасового(!) боя («Варяг», заметим, только час участвовал в бою и смертельных повреждений не имел) «Рюрик» был превращен в груду искореженного железа и только чудом держался на плаву. К неподвижному крейсеру вновь стали приближаться японцы. Дабы «Рюрик» не достался врагу, лейтенант Иванов приказал открыть кингстоны. Адмирал Камимура, поняв, что капитуляции со стороны русских не будет, пришел в ярость и приказал обрушить на крейсер шквал огня. Перед затоплением корабля лейтенант К.Иванов приказал всем покинуть агонизирующий «Рюрик», а раненых сбросить за борт. Такова была суровая необходимость.

В 10 час. 42 мин. 14 августа 1904 г. броненосный крейсер русского флота «Рюрик» с поднятым Андреевским флагом и взвившимся сигналом «Погибаю, но не сдаюсь!» скрылся под водой... На «Рюрике» погибло 204 человека и 305 моряков было ранено (на «Варяге» в бою убиты 22 моряка, 12 умерли от ран). Павшие рюриковцы так и остались навсегда там, где приняли свой последний бой, — на дне Корейского пролива. «Россия» и «Громобой» в той схватке потеряли 129 нижних чинов и офицеров. Историки тогда писали: «Нужно быть железными существами, чтобы выдержать такой адский бой».

С гибелью «Рюрика» легендарные рейды Владивостокского отряда крейсеров практически прекратилась. До осени «Россия» и «Громобой» находились в ремонте. Потом поступил приказ из главного морского штаба: «Корабли Владивостокской крейсерской эскадры следует сохранить для второй эскадры. Крейсерские операции с риском новых повреждений следует избегать». И только наши миноносцы иногда совершали набеги на коммуникации противника, потопив еще несколько японских шхун. 25 апреля 1905 г. «Россия» и «Громобой» совершили свой последний совместный рейд, выйдя к Сангарскому проливу, где потопили несколько японских шхун. 28 апреля они вернулись в базу. А 2 мая «Громобой», выйдя в море для испытания радиотелеграфа, подорвался на мине и встал в ремонт до конца войны. «Россия» осиротела.

Любопытная деталь. После войны 1904-1905 гг. в состав Балтийского флота вошел корабль, нареченный «Рюрик II». Имя же «Варяг» ни при царе, ни в сталинскую эпоху не было присвоено ни одному военному кораблю...

Подвиг героев так и не увековечен

Печально, но факт: памятника, который увековечил бы подвиг рюриковцев, у нас по сей день так и нет. Очевидно, командованию ТОФ не хватило 100 лет, чтобы сделать это не на словах, а на деле. А от улицы, названной в честь крейсера «Рюрик» еще при царе-батюшке, которая пролегала от Покровского кладбища вниз к Амурскому заливу, нынче практически ничего не осталось...

Быть может, флот и новая городская власть, в отличие от своих предшественников, найдут время и рассмотрят вопрос по увековечиванию памяти крейсера «Рюрик» во Владивостоке. Очень хотелось бы на это надеяться.

 

публикация от 07.07.2006г.


Капитан В. Карташев и начальник экспедиции Н. Москалев на борту яхты «Искра»

Сотню лет океан хранил свою тайну место гибели русского броненосного крейсера «Рюрик», погибшего в неравном бою с эскадрой японских боевых кораблей. Лишившись хода и потеряв всю артиллерию, военное судно было затоплено командой.

В память о героическом подвиге двухсот погибших и шестисот плененных матросов и офицеров команда российских ученых под руководством капитана яхты Владимира Карташева и начальника экспедиции контр-адмирала запаса Николая Москалева отправилась на поиски затонувшего корабля…

О героической гибели крейсера «Рюрик» знают куда меньше, чем о гибели известного «Варяга». Однако пятичасовой бой, произошедший в Корейском проливе 1 августа 1904 года, признается одним из самых кровопролитных сражений за время русско-японской войны. Начальник Владивостокского отряда крейсеров «Россия», «Громобой» и «Рюрик» контр-адмирал Карл Петрович Иессен получил приказ идти на помощь эскадре контр-адмирала Вильгельма Карловича Витгефта, прорывавшейся из осажденного Порт-Артура во Владивосток. В северной части Корейского пролива русские корабли столкнулись с японской эскадрой вице-адмирала Хиконоэ Камимуры, превосходящей по численности и мощности вооружения, и были вынуждены принять бой.

Крейсер «Рюрик» потерял управление в первый час сражения, получив повреждение рулевого устройства. Несмотря на это, русские матросы сражались самоотверженно — до последнего снаряда, последнего разрушенного орудия. Потеряв всю артиллерию, командира корабля, более двухсот матросов и офицеров, оставшиеся в живых моряки решили затопить «Рюрик», чтобы он не попал в руки японцев. Согласно данным, имеющимся в исторической хронике, крейсер был затоплен в 10 ч 42 минуты в координатах 35° 11`N, 135° 08`0St на глубине 132 метра. К столетию гибели «Рюрика» была приурочена поисковая экспедиция, благодаря которой братскую могилу русских моряков нашли.

Процесс поиска

Преодолев путь в 500 миль от Владивостока до северной части Корейского пролива, экипаж приступил к работе.

Исследования, проведенные в Российском государственном архиве и в Национальном архиве Управления безопасности Японии, изученные документы и карты позволили определить четыре района поиска погибшего броненосного крейсера «Рюрик» (с учетом всех возможных ошибок):

- район под условным названием «Камимура», общей площадью 48 кв. миль. Координаты его центра определены в журнале боевых действий вице-адмирала Камимуры, командовавшего отрядом японских крейсеров, как место затопления крейсера «Рюрик».

- район «Токачихо», общей площадью в 16 кв. миль, удаленный от района «Камимура» на 20 миль к востоку. Его центр имеет координаты затопления крейсера из журнала боевых действий японского крейсера «Токачихо».

- район «Иессен», размером в 100 кв. миль, с центром в координатах места затопления крейсера из схемы боя, подписанной контр-адмиралом Иессеном. При этом учитывались удаленность крейсеров от своей базы, слабая изученность течений и поражение, понесенное в бою.

- район площадью 9 кв. миль в месте двух затонувших судов, указанных на картах.

Выделенные районы были точно сориентированы по сторонам света для удобства удержания судна на постоянном курсе, при плавании по заданным параллелям или меридианам. Поскольку курс задавался с использованием судовой навигационно-картографической системы, работающей по данным GPS, точная ориентация районов поиска по сторонам света обеспечила достижение наиболее полного обследования района; пропуски практически были исключены.

Поиск производился способом, который называется — «параллельные галлсы», когда судно совершает параллельные проходы по району поиска со скоростью от 3 до 5 узлов, захватывая каждый раз полосу шириной примерно 800-1000 м и производя съемку с помощью ГБО. Полоса исследования каждого прохода района производилась с перекрытием в 100-200 м предыдущей, уже пройденной полосы.

Результаты экспедиции

За двое суток на дне обследуемых районов было обнаружено более сорока затопленных объектов. Далее, в течение суток, каждый из наиболее похожих на искомый объект был обследован повторно, опять же с помощью ГБО. Один из них по размерам (длине и высоте), конфигурации и другим параметрам был классифицирован как крейсер «Рюрик». Подтвердился один из вариантов координат затопления корабля, предложенных японским военным штабом. Цель лежит на глубине 136 метров в направлении 60`, ее длина составляет около 100 метров, ширина — 15 метров, возвышение над грунтом — 8 метров, протяженность части объекта, отбрасывающей акустическую тень — 60 метров. Крейсер находится всего в 3-х кабельтовых от координат, указанных в донесении вице-адмирала Камимуры, сохранившемся со времен русско-японской войны.

Корейский пролив. Штиль. Яхта «Искра»

Вместо заключения

— Это событие выходит за рамки обычного, потому что в обычной жизни у нас с большими затратами достигаются менее эффективные результаты — рассказывает начальник экспедиции контр-адмирал запаса Николай Москалев. — А тут — команда из шести человек на 18-метровой яхте с приборами. Самому молодому члену экипажа — 45 лет, что вполне характеризует ситуацию в современной российской науке. Когда старшее поколение ученых уйдет, кто продолжит их дело?

Оставшиеся энтузиасты-ученые пока все еще умудряются совершать уникальные результативные экспедиции. Раскрывая неизвестные страницы военной истории, параллельно испытывают сложные технические приборы, даже в экстремальных условиях. Неизбежны нештатные ситуации, когда на помощь профессионализму приходит человеческий авантюризм, а точнее — русский морской характер.

Гидролокатор бокового обзора оказался куда надежней другой техники, которая была призвана в помощь участниками экспедиции. С его надежностью не мог сравниться даже двигатель, поставленный на яхту корейскими специалистами. Его отказ работать в самое неподходящее время заставили членов экипажа поволноваться. Поломку устраняли по ходу экспедиции — продували забившийся фильтр.

Но на этом нештатные ситуации не закончились. Как вспоминает Николай Москалев, буксируемый на глубине 60-70 метров, гидролокатор то и дело норовил угодить в японские и корейские рыболовные сети, которыми был наводнен район поиска. Однажды прибор зацепился за них ночью, и чтобы освободить его, капитану яхты пришлось нырять в холодную воду с ножом в руках. Больше локатор в темное время суток не использовали.

В целом, экспедиция отличалась честным отношением к проделанной работе. Находка затонувшего корабля спустя сто лет — несомненно, достижение российских ученых, в то время, когда отечественная наука переживает кризис.

История любой страны полна печальных моментов. Верный долгу крейсер «Рюрик» погиб, поразив мужеством экипажа даже своего противника. При этом поставленная задача была выполнена — Корейский пролив был открыт для прохода русских кораблей. Поэтому довольно несправедливым фактом является отсутствие по сей день памятника, который увековечил бы подвиг рюриковцев.

 

книга в двух томах "ЦУСИМА".просто навеяло

 

Список литературы по Русско-японской войне

Борис Шуберт "На крейсерах "Смоленск" и "Олег"
Т.Борисов "Портартурцы"
Евгений Политовский "От Либавы до Цусимы"
Кирилл Назаренко "Морское министерство России. 1906-1914"
И.В.Козырь "От Цусимы до Рагузы"
Вячеслав Шацилло, Лариса Шацилло "Русско-японская война. 1904 - 1905. Факты. Документы"
Владимир Грибовский, В. Познахирев "Вице-адмирал З. П. Рожественский"
Владимир Кравченко "Через три океана"
Павел Далецкий "На сопках Маньчжурии". В двух томах
В.П.Костенко "На "Орле" в Цусиме"
Г.Халилецкий "Аврора" уходит в бой"
С.Семанов "Макаров"
Владимир Семенов "Расплата. В 2 томах"
Владимир Семенов "Трагедия Цусимы"
А.Б.Широкорад "Падение Порт-Артура"
А.П. Штер "На крейсере "Новик"
А.Сорокин "Оборона Порт-Артура. Русско-японская война 1904-1905 гг."
М.Винченко "Оборона Порт-Артура. Подземное противоборство"
М.И.Лилье "Дневник осады Порт-Артура"
А.И.Деникин "Путь русского офицера"
А.А. Игнатьев "Пятьдесят лет в строю"
С.Куличкин "Душа и слава Порт-Артура"
Валентин Пикуль "Крейсера", "Три возраста Окини-сан"
Александр Степанов "Порт-Артур"
А.Н. Новиков-Прибой "Цусима"
В.Вересаев "Записки врача. На японской войне"
Анатолий Уткин "Русско-японская война. В начале всех бед"
Каталог изданий о Русско-японской войне 1904 - 1905 гг. Из библиотек и личных собраний (г. Владивосток). Авторы - сост. А.В. Бутырин, А.И. Груздев, Н.Г. Мизь, А.Ю. Сидоров, Г.П. Турмов; Под. ред. Г.П. Турмова. - 194с., 144 с прил.
Д.Павлов "Русско-японская война 1904-1905 гг. Секретные операции на суше и на море"
Русско-японская война на море. 1904-1905. (изд-во Харвест, год издания - 2004)
Михаил Божаткин "Краб" уходит в море"
Из истории русско-японской войны 1904-1905 гг. Сборник материалов к 100-летию со дня окончания войны (изд-во Санкт-Петербургского университета, 2005 год)
Русско-японская война 1904 - 1905. Взгляд через столетие (изд-во Три квадрата, 2004 год)
М.Е. Бархатов "История Русско-Японской войны (в 6 томах)"
История русско-японской войны. 1904-1905 (изд-во Наука, 1977 год)
В. А. Золотарев, Ю. Ф. Соколов "Трагедия на Дальнем Востоке. Русско-японская война 1904-1905 гг."
Леонид Богарчук "Крейсер "Варяг"
Джон Вествуд "Свидетели Цусимы"
А.Н. Куропаткин "Русско-японская война. 1904-1905. Итоги войны" - читать здесь - http://militera.lib.ru/h/kuropatkin/index.html

 

Из моего по 1904 - 1905гг.

 

Смерть и разрушения в Порт-Артуре


Один из лучших ресторанов Порт-Артура после попадания японского снаряда.



Разрушения от японских снарядов в Порт-Артуре.


Военный госпиталь в Порт-Артуре в ходе осады.


База Красного Креста.


Станция Красного Креста возле форта Куропаткин, к северу от Порт-Артура.


Фургоны и велосипеды-носилки использовались для перевозки раненых русских солдат.


Перевозка раненых на велосипедных носилках--пост Красного Креста во время боя


Доставка на велосипедах-носилках русских раненых на хирургическую станцию во время осады Порт-Артура.


Доблестный защитник Форта № 3 возвращается в Порт-Артур на велосипедах-носилках


Доставка раненых русских солдат на рикше с фронта в госпиталь в Порт-Артуре.


Герои, которые были убиты вблизи 203 метра Холма.


Убитые японские солдаты. Взгляд из русской крепости, Порт-Артур.


Российские солдаты, осматривают траншею, наполненную трупами японских солдат, Порт Артур


Отпевание российских солдат, подготовленных для захоронения, Порт Артур.



Захоронения в братской могиле

 

Охотник-разведчик Василий Тимофеевич Рябов родился в 1871 году, вырос в деревне Ивановке Пензенского уезда Пензенской губернии. С начала войны Рябов был зачислен добровольцем в 284-й Чембарский пехотный полк, в рядах которого принимал участие в боевых действиях на территории Маньчжурии. Служил в охотничьей команде, как тогда называли добровольцев-разведчиков. С помощью жестов, мимики, походки он мог копировать китайцев, чем и потешал неоднократно своих товарищей.

После сражения у Ляояна, осенью 1904 года, русскому командованию стали крайне необходимы сведения о расположении частей противника. 14 (27) сентября 1904 года Василий Рябов добровольно вызвался идти в разведку, переодевшись китайским крестьянином и привязав к голове косу.

Успешно выполнив задание, Василий Рябов уже возвращался к своим. Но неожиданно появившийся японский офицер по-китайски приказал ему напоить своего коня. Рябов, не знавший языка, вызвал подозрение у вражеского офицера своей непонятливостью, а, после того, как японец в раздражении дернул его за фальшивую косу, которая тут же оторвалась, русский разведчик был окончательно изобличен. Отказавшийся что-либо сообщить японцам о расположении русских войск, разведчик был осужден как шпион и 17/30 сентября расстрелян.


Расстрел военного разведчика Василия Рябова. Художник А. Вавилин

Обстоятельства смерти Василия Рябова стали известны благодаря... японцам, на которых мужественное поведение русского разведчика произвело сильное впечатление. 24 сентября, один из наших передовых казачьих разъездов, производя разведку неприятельского расположения, заметил на видном месте, под камнем на краю дороги, клочок бумаги, в который был завернут конверт с подписью по-русски: «В действующую в Маньчжурии русскую армию от японского штаба». Казаки доставили конверт в штаб, где он и был распечатан. В конверте оказалось написанное по-русски письмо, текст которого (по газетным сообщениям того времени) стоит привести целиком:

«Запасный солдат Василий Рябов, 33 лет, одетый как китайский крестьянин, 14 сентября с.г. был пойман нашими солдатами в пределах расположения нашей передовой линии. По его устному показанию выяснилось, что он, по объявленному им желанию, был послан к нам для разведки о местоположении и действиях нашей армии и пробрался в нашу цепь 14 сентября через станцию Янтай и в юго-восточном направлении. После рассмотрения дела установленным порядком Рябов был приговорен к смертной казни. Последняя была совершена 17 сентября ружейным выстрелом. Доводя об этом до сведения российской армии, наша армия не может не высказать наше искреннейшее пожелание уважаемой армии, чтобы последняя воспитывала побольше таких истинно прекрасных, достойных полного уважения воинов, как означенный Рябов; на вопрос: "Не имеет ли что сказать перед смертью?" отвечал: "Готов умереть за Веру, Царя и Отечество". На вопрос: "Мы вполне входим в твое положение, обещаемся постараться, чтобы было передано твоим родителям, жене и детям, что ты храбр и твердо шел на подвиг смерти за Царя и Отечество, при том, если есть что передать им от тебя, будет сказано" - ответил: "Покорнейше благодарим, передайте, что было" и не мог удержаться от слез. Перекрестившись, молился долго на четыре стороны света с коленопреклонением и сам вполне спокойно стал на свое место. Присутствовавшие не смогли удержаться от слез. Сочувствие этому истинно храброму, преисполненному своего долга, примерному солдату достигло высшего предела. С почтением, капитан штаба японской армии».

К письму, как вспоминал граф А.А.Игнатьев, также прилагалась записка на китайском языке, предостерегавшая местных жителей от его уничтожения.

Когда об этой истории стало известно Императору Николаю II, он повелел выдать семье Рябова тысячу рублей, детей устроить на казенный счет в учебные заведения, а имя погибшего разведчика навечно, «в назидание потомству», занести в списки 284-го Чембарского полка.

В Пензенской губернии вскоре появилась песня, прославляющая подвиг героя, в которой, в частности, были такие строки:

Оделся китайцем, для скрытия плана,
Простился и храбро пошел.
Добрался совсем до японского стана
И тут свою гибель нашел.

Узнали его и в китайском наряде,
Что это есть русский солдат,
И тут же при общем смятенье и гаме
Немедленно в плен был он взят...

Школа имени Василия Рябова

По инициативе местных жителей было решено в память о Василии Рябове устроить в селе Лебедевке образцовую народную школу с библиотекой. Через пять лет, в 1909 году школа была торжественно открыта, а ее фронтон украсила мемориальная вывеска: «Начальная школа памяти героя Василия Рябова». «Освящение этой школы произошло очень торжественно с парадом от войск, - вспоминал пензенский губернатор И.Ф.Кошко. - Служил обедню и освящал здание преосвященный. Присутствовали на торжестве все гражданские и военные власти. Село Лебедевка лежит в верстах 12 от Пензы, и когда я ехал туда к началу обедни, по дороге встретил огромное количество народа, спешившего на это торжество. Освященное здание оказалось очень обширным, светлым. Кругом него шел узорчатый забор, так что получалась совершенно отдельная школьная усадьба».

В том же, в 1909 году, останки солдата-героя были доставлены на Родину, чтобы быть перезахороненными в родном селе, но тут возникла проблема, о которой рассказывает в своих мемуарах пензенский губернатор: «Решено было отпеть тело в соборе в Пензе, а отсюда процессией перевезти в Лебедевку и там похоронить. Где же устроить могилу? Казалось бы, лучше всего у местной церкви, в которой Рябова крестили и венчали. Но тут возникло затруднение, о котором придется сказать хотя бы кратко. До призыва своего на военную службу по случаю японской войны Василий Рябов вел нетрезвый образ жизни, который эту кипучую, несдержанную натуру привел на край пропасти. Местный священник категорически отказался хоронить Рябова у церкви именно из-за дурной репутации его прежней жизни, а потому комитет решил предать тело земле на усадьбе школы против окон, выходящих на улицу. Так и сделали. Высокий подвиг Рябова нисколько не должен умаляться его темным прошлым. Пример этот лишь свидетельствует, что русский человек, как бы низко он ни пал под влиянием злоупотребления алкоголем, не теряет окончательно драгоценных качеств своей души и, вырвавшись складом обстоятельств из принижающего его пьяного тумана, способен на величайшее самопожертвование, глубокую веру и преданную любовь к Родине. (...) Тело было встречено преосвященным на вокзале у прибывшего траурного вагона, отслужена владыкой краткая лития. Затем я и военные власти вынесли тело из вагона и под пение тысячного хора всех учебных заведений отнесли и установили на катафалк. Было возложено на гроб множество венков. Тело сопровождалось хором военной музыки и всем пензенским гарнизоном. Десятки тысяч народу запрудили весь путь следования. Вдоль тротуаров стояли шпалеры из учеников мужских и женских учебных заведений. Самое погребение в Лебедевке было очень торжественно: присутствовал весь Инсарский полк и представители других воинских частей и все гражданские и военные власти...».

А в 1912 году, когда торжественно отмечалось 100-летие присоединения Бессарабии к России, в бессарабском городе Аккермане (ныне г.Белгород-Днестровский Одесской области), благодаря инициативе В.М.Пуришкевича и Главной палаты Русского народного союза имени Михаила Архангела, состоялось торжественное открытие памятника разведчику, представлявшего собой обелиск из черного мрамора с иконой, перед которой горела неугасимая лампада, а под нею красовалась надпись: «Вечная память герою воину Василию Рябову и всем воинам уроженцам города Аккермана и Аккерманскаго уезда, погибшим на Дальнем Востоке в Японскую войну 1904-1905 гг.».

Еще в годы Первой Мировой войны о подвиге солдата было снято несколько пропагандистских фильмов. Скобелевский комитет и Общество «Гомон» выпустили на экран «военную быль» — «Подвиг рядового Василия Рябова» (режиссер А. И. Иванов-Гай). Ее премьера состоялась 18 ноября 1914 года. Чуть позже вышла картина А. О. Дранкова «Героический подвиг Василия Рябова».

В советское время о Рябове вспомнили во время Великой Отечественной войны. В 1943 году о нем написала газета «Сталинское знамя». В том же году вышла книга писателя С. Улыбина «Подвиг Василия Рябова».

Памятник герою сохранился до наших дней, утратив лишь упоминание о том, что установлен он был черносотенцами, а на могиле Василия Рябова в селе Лебедевка и поныне ежегодно служатся панихиды.





http://www.specnaz.ru/articles/200/8/1838.htm

Полный Георгиевский кавалер - Рыжов Павел.



Родился в 1883 году в селе Рысли, Ново - Тёмниковской волости, Шацкого уезда, Тамбовской губернии.
В военной службе с 1904 г. в 71-м пехотном Белевском полку.
С 1907 г. на сверхсрочной службе.
Подпрапорщик. “За боевые отличия” произведён в прапорщики, в подпоручики со старшинством с 15.10.1916 г.

За бой при оттеснении противника за реку Сан командующим армией был награждён Георгиевской медалью 4 степени , за преследование противника до реки Вислоки -георгиевской медалью 3-ей степени . В бою 20 мая 1915 года под сильным огнём противника он установил пулемёт на близкую дистанцию и содействовал успешной атаке на окопы неприятеля , за что удостоен Георгиевской медали 2 степени . 20 июля , будучи ранен в кисть левой руки , после перевязки возвратился в строй с полным вооружением , награждён Георгиевской медалью 1 -ой степени .
24 сентября 1914 года он получает Георгиевский крест IV степени , а за выдающийся подвиг , храбрость и самоотверженность в боях против неприятеля во время переправы через Вислу и Сан 14 октября того же года Главком Юго-западного фронта наградил Павла Рыжова Георгиевским крестом III степени . В бою 19 и 20 октября 1914 года под сильным ружейно-пулемётным и орудийным огнём своим пулемётом он выбил противника из окопов , за что получил Георгиевский крест II степени. В декабре 1914 года в боях , командуя взводом пулемётчиков , вытеснил неприятеля из окопов и был награждён Георгиевским крестом I степени .
Наряду с Георгиями грудь отважного пулемётчика украшали медали " За Усердие " и " В память 300-летия Дома Романовых "
В августе 1916 года Павел Моисеевич Рыжов был приглашён в Петербург , где художник М.Т.Кирсанов масляными красками написал его портрет . Картина была помещена в галерею Государственной ратной палаты.


На фотографии в среднем ряду , второй слева, пулемётчик Павел Рыжов .