Хронограф. День в истории

31 июля 1514 года русскому войску сдался литовский гарнизон Смоленска, на следующий день армия Василия III вошла в город. Взятие Смоленска стало самым крупным успехом московского княжества в русско-литовской войне 1512–1522 гг.
Владимирский летописец:
В лето 7022. Священна бысть церковь святаа Варвара против Панскаго двора митрополитом Варламом, а ставил тую церковь Юрьи Урвихвостов да Феодор Вепрь. Того же лета от плечнаго пояса подписали пазушины по всей церкви и в олтаре под свод ной пояс и в окна первый верхний, то все выписали. Того же лета поновили икону пречистей Богородици Владимирской и срядили киот сребрян, Варлам митрополит, и позлатил его и ста вил в него ту чюдную икону пречистой Богородици.. Toe же осе ни месяца ноября прииде ис под Смоленска князь великий Василей Иванович в град Москву. Того же лета месяца июля ходил князь великий Василей Иванович в третьи под Смоленеск и стоял под ним два месяца и взял град Смоленеск месяца августа 1 день на Спасов день, Происхожение честнаго креста господня, и во граде Москве князь великий церковь постави святаго Спаса, происхожение честнаго креста господня /л. 232 об./, и святых мученик Маковей по плоти и учителя их Елеозара и матери их Соломонии, от реки поставлена на рве. Того же лета от Москвы реки на усть Неглинны почали делати плотину камену. Того же лета князь великий Василий Иванович заложил церковь камену святое Благовещение в Воронцове. Того же лета князь великий Василей другую церковь камену заложил Благовещение святей Богородици за Неглинною на Старом Хлынове. Того же лета князь великий заложил церковь камену святаго Владимира в Садех. То го же лета князь великий заложил церковь камену святаго Ивана усекновение главы за Москвою рекою за Болотом во граде Москве.
Цитируется по: Из "Владимирского летописца" // Исторические записки. Том 15. 1945
Осада Смоленска. Гравюра 16 века.

31 июля 1854 года русский отряд генерала Врангеля овладел турецкой крепостью Баязет
«Было составлено три отряда. Александропольский — Бебутова насчитывал 22000 бойцов и 74 орудия, Ахалцыхский — Андронникова доведен до 14000 при 24 орудиях и вновь сформированный Эриванский — барона Врангеля — 5000 человек с 12 орудиями. Всего 41000 при 110 орудиях — третья часть всех числившихся по росписи на Кавказе сил. Турецкая армия, превышавшая 100000, в главных своих силах — у Карса — насчитывала 60000 человек при 84 орудиях.

В двадцатых числах мая турки открыли кампанию. Гассан-бей с сильным отрядом вторгся в Абхазию, намереваясь «напиться кофе в Марани и плотно поужинать в Кутаисе». Этим гастрономическим мечтаниям не суждено было осуществиться. При Нигоети отряд Гассана был атакован авангардом Ахалцыхского отряда генерала князя Эристова и совершенно разгромлен. У князя Эристова было 3000 человек с 4 орудиями против 12000 Гассана. Турок перебито до 2000 и взято 2 орудия. Гассан убит. Наш урон — 600 человек. Остатки бежали к Озургетам, где турки успели тем временем сосредоточить корпус Селима-паши (34000 человек и 13 орудий). Князь Андронников, имея всего 10000 и 18 орудий, пошел на Озургеты и 4 июня в сражении у Чолока наголову разбил Селима, рассеяв весь его корпус. При Чолоке перебито 4000 турок, взято 36 знамен и значков и все 13 неприятельских орудий. Милиция, составлявшая примерно половину неприятельского корпуса, разбежалась. Мы потеряли до 1500 человек.

После Ахалцыхского отряда настал черед отличиться войскам левого фланга — Эриванскому отряду барона Врангеля. В первых числах июля 16000 турок вышло из Баязета, чтобы его атаковать, но Врангель сам поспешил им навстречу, форсируя марш в палящий зной, и 17 июля на Чингильских высотах, имея под рукою немногим более половины своего отряда, атаковал, уничтожил противника, гнал его по пятам и на третий день преследования, 19 июля, овладел их базой — Баязетом. После стремительного марша у Врангеля оказалось всего 2900 человек, с которыми он и атаковал Баязетский корпус (9000 пехоты и 7000 конницы, главным образом курдов). Наш урон — 405 человек. Турок перебито 2000, взято в плен 370, 23 значка и 4 орудия. Остатки турецкого корпуса, всего 2000, бежали к Вану».
Цитируется по: Керсновский А.А. История Русской армии. М.: Голос, 1992-1994
М.А.Гололобов:
Генерал-лейтенант Врангель, рапорт №1153 от 20 июля 1854 года: В Баязете найдено: три орудия, одно знамя, большие запасы пороха, артиллерийских снарядов, более 2 ½ миллионов патронов, 1800 ружей…Поражение Турок было совершенное; Баязетского отряда не существует…
Цитируется по: Русский инвалид. №175 4 № 08, 1854

Генерал К. К. Врангель. Источник - "Портреты лиц, отличившихся заслугами и командовавших действующими частями в войне 1853-1856 годов". Т. 1. СПб., 1858-1861.

 

1 августа 1770 года В битве при Кагуле армия Румянцева наносит поражение превосходящим силам турецкого войска. Несмотря на то, что война длилась еще три года, решающий удар Османской империи был нанесен именно под Кагулом.





«У Румянцева оставалось в ружье всего 17000 (около половины войск, с которыми он выступил из-под Хотина два месяца назад), однако он был уверен в своих войсках и решил разбить визиря до того, как он соединится с татарами.

20-го июля турки, двигаясь вдоль речки Кагул, расположились лагерем у села Гречени, намереваясь на следующий день атаковать русских. 80000 татар стояло на Ялпухе в 20 верстах... Но Румянцев предупредил турок и на следующее утро 21-го июля сам атаковал их и одержал над ними блистательную Кагульскую победу, навсегда прославившую его имя. Визирь бежал, оставив в наших руках 200 пушек и весь лагерь, татарский хан последовал его примеру. Русская армия пошла на турок тремя дивизионными кареями и опрокинула их толпы. Внезапная контратака 10 тысяч янычар, набросившихся на дивизию генерала Племянникова, едва не имела успеха. Личный пример Румянцева, бросившегося в сечу, и его «стой, ребята!» спасли положение. Истреблением янычар закончилось поражение турецкой армии. Турки потеряли до 20000 убитыми и ранеными, свыше 2000 пленными, до 300 знамен и значков, 203 орудия. Наш урон — 960 человек. Преследование велось энергично: 23-го июля авангард Баура настиг турок на переправе через Дунай и под Карталом добил расстроенные полчища, захватив остальную артиллерию (150 орудий). Перебравшись за Дунай, Молдаванчи смог собрать из всей своей армии лишь 10000 человек...

Почти в один день с Кагульским побоищем турецкий флот был уничтожен Орловым при Чесме. Константинополь был сожжен пожаром, янычары бунтовали, требуя мира.

Казалось, наступила благоприятная пора для перенесения военных действий за Дунай с целью склонения Порты на мир. Карл XII поступил бы именно так, но Румянцев, сознавая слабость своих сил (всего «дивизия военного времени» по нынешним понятиям) и опасаясь чумы, свирепствовавшей с особенной силой за Дунаем, решил ограничиться в этом году прочным занятием княжеств и взятием придунайских крепостей. Измаил сдался еще в конце июля, после Кагульской баталии. В августе взята Килия, в сентябре Аккерман. Оставался Браилов, где турки отбили штурм 24-го октября, наиболее кровопролитное дело за всю кампанию (мы потеряли здесь 2000 человек, тогда как под Кагулом 1000); однако в начале ноября и тот покинут турками... Так кончилась кампания 1770 года, одна из славнейших в нашей истории... Она решила участь войны, продлившейся еще три года, вследствие упорства султана, — турецкая армия так и не смогла оправиться от Кагульского разгрома».
Цитируется по: Керсновский А.А. История Русской армии. — М.: Голос, 1992. с.131-132

Екатерина II, рескрипт П.А.Румянцеву о пожаловании его в генерал-фельдмаршалы за победу при Кагуле:
1770 год. 13 августа (2 августа ст.ст.)

С.-Петербург

Граф Петр Александрович, вчерашной вечер получила я через мною тот же час пожалованного генерала-майора и кавалера святого Георгия третьяго класса Озерова, хотя неожиданное, но весьма приятное известие о славной вам, всему воинству российскому победе при речке Кагуле над армиею вероломнаго султана, под предводительством самого визиря. За первой долг я почла приносить всемогущему богу за бесчисленные его к нам милости и щедроты коленопреклонное благодарение, что сего утра со всем народом при пушечной пальбе в церкви Казанской исполнено было, и весь город зело обрадован. Потом, возвратясь во дворец, сев за столом и вспомня подающего нам причины радости и веселия своим искусством, усердием и разумом, при пушечной пальбе пила я здоровье господина фельдмаршала графа Румянцова, с которым вам, новопожалованным и весьма вами заслуженным чином вас поздравляю, и должна вам засвидетельствовать, что у меня за столом не было человека, который бы не был тронут до слез от удовольствия, видя что я справедливость показала их достойному согражданину. Несравненной армии моей успехи и победы, кто с толиким удовольствием видеть может, как я; но как велика радость моя, сие легче чувствовать можно, нежели описать. Одним словом, от малого до великого могут быть уверены о моей к ним милости, благоволении и благодарении, что прошу им сказать. Благодарю я вас и за то, что вы то самым делом исполняете, что про римлян говорят, и не спрашиваете —многочислен ли неприятель, но где он. Я уверена, что вы не оставите мне тех назвать, кои себя отличили, дабы я могла им воздать справедливость. Графа Воронцова и господина Елчанинова по вашему представлению пожаловала полковниками. Впрочем остаюсь как и всегда к вам доброжелательна
Екатерина
Цитируется по: ЦГВИА, ф. Аракчеева, св. 1, л. 21 об—22 об. Копия.
Д. Ходовецкий. Сражение при Кагуле 21 июля 1770 года

1 августа 1812 года французские войска разбили отряд генерала Кульнева в сражении при Клястицах
«Не полагаясь на баварцев и вестфальцев своего корпуса, Макдональд бездействовал. Удино остался без поддержки и, желая обойти Витгенштейна, сам оказался обойденным. Между Клястицами и Якубовом он встретился с Витгенштейном, и встретился как раз тогда, когда целую треть своего отряда должен был отделить для охраны мостов через Дриссу, а другую треть под начальством генерала Вердье отправил к Себежу. 30 июля Витгенштейн имел успех в столкновении с сильно ослабленным таким образом маршалом Удино и отбросил маршала с его позиции обратно к Полоцку. Арьергардом Витгенштейна командовал генерал Кульнев, который и пустился преследовать отступающего маршала. Кульнев, подобно Н. Н. Раевскому, Багратиону, Неверовскому, Кутузову, был одним из очень немногих генералов, достигавших полной власти над солдатами без помощи зуботычин, палок и розог. Один из главных участников завоевания Финляндии, Кульнев так великодушно, по-рыцарски вел себя по отношению к побежденным, что его памяти посвящено несколько очень теплых строф в национальной финляндской поэме Рунеберга «Рассказы прапорщика Штоля», в которой воспевается сопротивление финляндского народа царскому завоеванию. Но была у Якова Петровича Кульнева одна слабая сторона: он необычайно увлекался в битве и действовал нередко очертя голову, безумно рискуя и своей и чужой жизнью. В бою под Клястицами 30 июля не его начальник Витгенштейн, а именно он, Кульнев, был победителем Удино, взял почти весь обоз маршала и 900 пленных. Увлекшись на другой день преследованием французов, Кульнев со своими 12 тысячами, которые отделил ему для этого Витгенштейн, бросился за отступающим маршалом. Неосторожно подавшись вперед, он натолкнулся на остановившийся внезапно и быстро построенный вновь в боевой порядок отряд Удино. Кульнев попал между двух огней и был отброшен с тяжкими потерями. Его отряд потерял около 2 тысяч человек и восемь орудий. Когда разбитый отряд уже отступал под огнем французских батарей, Кульнев, передают очевидцы, «печально шел в последних рядах своего арьергарда», подвергаясь наибольшей опасности обстрела. Французское ядро ударило в него и оторвало обе ноги. Смерть последовала почти моментально. Разбив Кульнева, отряд маршала Удино все-таки вернулся в Полоцк и здесь с этих пор, т. е. со 2-3 августа, долго стоял в бездействии. Корпус Витгенштейна тоже не подавал особых признаков жизни, довольствуясь больше обсервационной, чем непосредственно активной ролью. А Макдональд по-прежнему казался бесцельно им мобилизованным между Ригой и Динабургом».
Цитируется по: Тарле Е.В. Нашествие Наполеона на Россию. М.: Гиз, 1941
Сражение под Клястицами. П.фон Гесс. 1812 год

 

3 августа 1572 года войско Михаила Воротынского завершило разгром крымских татар в битве при Молодях
Русские войска преследовали врага до Оки, после чего лишь малая часть татарской армии вернулась в Крым. Так был взят реванш за сожжение Москвы ханом Девлет-Гиреем годом ранее.


«Когда Иоанн возвращался в Москву, то в селе Братовщине, на Троицкой дороге, представили ему гонцов Девлет-Гиреевых, которые подали царю такую грамоту от хана: "Жгу и пустошу все из-за Казани и Астрахани, а всего света богатство применяю к праху, надеясь на величество божие. Я пришел на тебя, город твой сжег, хотел венца твоего и головы; но ты не пришел и против нас не стал, а еще хвалишься, что-де я московский государь! Были бы в тебе стыд и дородство, так ты б пришел против нас и стоял. Захочешь с нами душевною мыслию в дружбе быть, так отдай наши юрты - Астрахань и Казань; а захочешь казною и деньгами всесветное богатство нам давать - ненадобно; желание наше - Казань и Астрахань, а государства твоего дороги я видел и опознал". Мы видели, как тяжела, опасна, несвоевременна была для Иоанна борьба с Турциею и Крымом за Астрахань, как он прежде готов был на важные уступки, чтоб только избавиться от этой борьбы. Теперь гибельное нашествие Девлет-Гирея и особенно обстоятельства этого нашествия должны были еще более встревожить царя; успех надмевал хана; нужно было ждать скоро нового нападения, и Девлет-Гирей действительно готовился к нему. Надобно было как можно долее не допускать его до этого, задержать переговорами, новыми уступками: Иоанн возобновил прежние учтивости, в ответной грамоте написал челобитье хану. "Ты в грамоте пишешь о войне, - отвечает царь, - и если я об этом же стану писать, то к доброму делу не придем. Если ты сердишься за отказ к Казани и Астрахани, то мы Астрахань хотим тебе уступить, только теперь скоро этому делу статься нельзя: для него должны быть у нас твои послы, а гонцами такого великого дела сделать невозможно; до тех бы пор ты пожаловал, дал сроки и земли нашей не воевал". Нагому писал Иоанн, чтоб и он говорил то же самое хану и вельможам его: "А разговаривал бы ты с князьями и мурзами в разговоре без противоречия (не встречно), гладко да челобитьем; проведовал бы ты о том накрепко: если мы уступим хану Астрахань, то как он на ней посадит царя? Нельзя ли так сделать: чтоб хан посадил в Астрахани сына своего, а при нем был бы наш боярин, как в Касимове, а нашим людям, которые в Астрахани, насильства никакого не было бы, и дорога в наше государство изо всех земель не затворилась бы, и нельзя ли нам из своей руки посадить в Астрахани ханского сына?" Большую уступку против принятого обычая находим и в наказе гонцу, отправленному с этими грамотами в Крым: "Если гонца без пошлины к хану не пустят и государеву делу из-за этих пошлин станут делать поруху, то гонцу дать немного, что у него случится, и за этим от хана не ходить назад, а говорить обо всем смирно, с челобитьем, не в раздор, чтоб от каких-нибудь речей гнева не было".

На предложение Астрахани хан отвечал: "Что нам Астрахань даешь, а Казани не даешь, и нам то непригоже кажется: одной и той же реки верховье у тебя будет, а устью у меня как быть?!" В другой грамоте хан писал: "Теперь у меня дочери две-три на выданье, да у меня же сыновьям моим, царевичам, двоим-троим обрезанье, их радость будет, для этого нам рухлядь и товар надобен; чтоб купить эту рухлядь, мы у тебя просим две тысячи рублей; учини дружбу, не отнетываясь, дай". Мы видели, как хан в первой грамоте своей, написанной после сожжения Москвы, притворился бескорыстным, объявил, что не хочет богатства всего света, хочет только юртов бусурманских, воюет за веру; недолго, однако, он мог выдерживать и запросил опять денег; но Иоанн помнил хорошо первую грамоту и не упустил удобного случая поймать хана на словах, что очень любил; он отвечал гонцу ханскому: "Брат наш, Девлет-Гирей царь, на то не надеялся бы, что землю нашу воевал; сабля сечет временем, а если станет часто сечь, то притупеет, а иногда и острие у нее изломается; просит он у нас Казани и Астрахани; но без договора и без послов как такому великому делу статься? А что писал он к нам о великих запросах, то нам для чего ему запросы давать? Землю нашу он вывоевал, и земля наша от его войны стала пуста, и взять ни с кого ничего нельзя". В грамоте же к хану Иоанн писал: "Ты в своей грамоте писал к нам, что в твоих глазах казны и богатства праху уподобились, и нам вопреки твоей грамоте как можно посылать такие великие запросы? Что у нас случилось, двести рублей, то мы и послали к тебе". Иоанн рассчитывал на характер татар, которые при виде больших денег забывают обо всяких высших интересах, и потому послал наказ Нагому - хлопотать у хана и царевичей, чтоб дело о Казани и Астрахани оставили, и в таком случае обещать не только Магмет-Гиреевские поминки, но и такие, какие посылает король польский, даже обещать и Магмет-Гиреевские и королевские поминки вместе.


«Гуляй-город» на колесах и на санных полозьях



Московские пушкари 16-17 вв.
Но хан понял намерение Иоанна длить время, мало надеялся на переговоры, и летом 1572 года с 120000 войска двинулся опять к Оке. Иоанн был в Новгороде; но на Оке, у Серпухова, стояло русское войско под начальством князя Михаила Ивановича Воротынского; хан, оставя тут двухтысячный отряд травиться с русскими и занимать их, с главным войском ночью перешел Оку; Воротынский погнался за ним и настиг в 50 верстах от Москвы, на берегу Лопасни, в Молодях; здесь в последних числах июля и в первых августа происходило несколько сильных схваток, которые все окончились неудачно для хана, и он принужден был бежать назад, потерявши много войска. После этого хан переменил тон и прислал сказать Иоанну: "Мне ведомо, что у царя и великого князя земля велика и людей много: в длину земли его ход девять месяцев, поперек - шесть месяцев, а мне не дает Казани и Астрахани! Если он мне эти города отдаст, то у него и кроме них еще много городов останется. Не даст Казани и Астрахани, то хотя бы дал одну Астрахань, потому что мне срам от турского: с царем и великим князем воюет, а ни Казани, ни Астрахани не возьмет и ничего с ним не сделает! Только царь даст мне Астрахань, и я до смерти на его земли ходить не стану; а голоден я не буду: с левой стороны у меня литовский, а с правой - черкесы, стану их воевать и от них еще сытей буду; ходу мне в те земли только два месяца взад и вперед". Но Иоанн также переменил тон: он отвечал хану, что не надеется на его обещание довольствоваться только Литовскою да Черкесскою землею. "Теперь, - писал он, - против нас одна сабля - Крым; а тогда Казань будет вторая сабля, Астрахань - третья, ногаи - четвертая". Гонцу, отправленному в Крым, опять настрого было запрещено давать поминки, хотя в грамотах продолжалось писаться челобитье. Иоанн не переставал колоть хана за первую его величавую грамоту о Казани и Астрахани. "Поминки я тебе послал легкие, - писал царь, - добрых поминков не послал: ты писал, что тебе ненадобны деньги, что богатство для тебя с прахом равно".
Цитируется по: Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Книга 3. Том 6, глава 5. М.: Мысль, 1989. с.588-590

Девлет-Гирей, грамота Ивану IV о причинах похода на Русское государство летом 1572 года и об условиях установления мирных отношений:
23 августа 1572 г.

А се перевод з Девлет Киреевы царевы грамоты.

Девлет Киреево царево слово московскому князю, брату моему Ивану князю Васильевичю после поклону слово с любовью то, что преже сего о Казани и о Асторохани холопа своего Янмагметь Хози гея к тебе посылал есми. И ты, о Казани и о Асторохани молвя: “дадим”, грамоту свою прислал, а уланом моим и времянником посланые свои грамоты прислал еси: как великое царево величество, погоноря, отставите, сколько казны похочет, и яз бы то дал; молвя, писал еси к ним. А ты что так лжешь и оманываешь? Потому, оже даст бог, сею дорогою пришед самому было мне о том говорити отселева, послав человека переговорити не мочно, потому что далеко. А з ближнего места опять мочно, человека послав, переговорити, что есми со всеми своими людми пошел. И, наш приход проведав, на Оке на берегу хворостом зделали двор да около того ров копали, и на перевозе наряды и пушки еси оставив, да и рать свою оставил, а сам еси в Новгород пошел. И мы божиею милостию и помочью, дал бог здорово, Оку перелезчи со всеми своими ратьми, что делан двор и копаные рвы твои видели и с ратью твоею наши сторожи передние, повидевся не ото многа побилися да и мусульманская рать от нас прошалася и похотели дело делати. И яз молвил, что он, холоп, по государскому своему веленью пришел, мне с ними что за дело. А нашего величества хотенье до князя их; молвя, их не ослободил, пошли тебя искати, хотели есмя стати, где б сел и животины много, хотели есмя к тебе послати, где ни буди, посла да с тобою переговорити. И сею дорогою хотели от тебя ответ прямой взяти; молвя, шли были, а что твои рати назади за мною шли, - и назади у меня дети, увидев, без нашего ведома бой был, которые богатыри серца своего не уняв, на серцо свое надеяся, немногие наши годные люди билися и двух добрых взяли де, что дети мои без нашего ведома билися; на детей своих покручинивъся, назад пришед твоих людей около есми облег. И котороя нагайская рать со мною была, учали они говорити, что пришли есмя из нагами пять месяц и нам лежать не прибыльно и лошадем истомно; молвя, все заплакали и нужю свою нам в ведоме учинив, заплакав, на ногу пали. И мы потому, пожелеючи их, и слова их не отставили, со всеми мусульманскими ратьми и с лошадьми со всеми здорово потише поворотилися. Кто есть для нас делал на берегу двор и ров, и столко маялися, и мы тот двор ни во что покинув да перелезли, что было на перевозе твоей рати, наши люди, дело и бой учинив и погнав на силу, перелезли; что есте маялися месяцы три или четыре. Приходу нашему хотенье: с тобою поговоря, попрожнему на свою роту и о добре быти или прямой ответ от тебя взяти. Хотенье мое было: с тобою на въстрече став, слова не оставив, переговорити. А рать наша прямо с твоею ратью хотели делати. И хотенье их то было, и мы не ослободили. А твоя рать, вшедчи в город, свою голову оборонили. И со страхов дети боярские и пригодные люди твои всяк о своей голове колодези де копали; толко б из города вышли, - наша бы рать, против став, билися; хотя бив городе твоя рать стояла, обороняв свои головы; хотоли наши с ними делати, и мы не отпустили, пожелели: ссталося ли бы не ссталося-то дело обычное, и мы рати своей не потеряли. И будет тебе та твоя рать на надобе, и нам наша рать всегда пособщик. Что твои олпауты тебе посолжют и похвастуют, и тому б еси веры не нял: что есмя их худо зъделали, - и тебе ведомо будет. И ныне по прежнему нашему слову, меж нами добро и дружба быв, Казань и Асторохань дашь, - другу твоему друг буду, а недругу твоему недруг буду; от детей и до внучат межь нами в любви, быв роту и шерть учинив, нам поверишь. И мы с своими чесными князи сущего своего человека Сулешева княжого сына, холопа своего Мурат мирзу з здешними твоими послы, гораздо почтив, честно отпустим. И сын нашь Адыл Гирей царевич там царь будет, тебе от него никоторого убытка и насильства не дойдет по нашему приказу; быв которые наши холопи по нашему приказу тебе и пособники будут, другу твоему друг буду, тебе много добра было б. А Казань и Асторохань наши юрты были, из наших рук взял еси; и ныне назад нам не хотите отдати; однолично мы о тех городех до смерти своей тягатися нам того у вас; не возмем, - и нам то грешно: в книгах у нас так написано: для веры однолично голову свою положим. И только казну и куны дашь нам, - не надобе; а будет бы мы похотели для казны в дружбе быти и сколько еси по ся места ко мпе кун посылал, - и для бы кун яз был в дружбе с недругом твоим, с королем был. А с тобою есми начаялся добра, а на недруга твоего на короля не смотря, а девять лет не давывал мне король казны и присылал ко мне послов, не оставя, и казну дает. И яз, оставя то, начаяся с тобою миру, прямого ответу им не дал; и только похочешь с нами в дружбе и в братстве быти, Казапь и Асторохань дашь и с ротною своею грамотою и ключи астороханъские и казанъские одному своему олпауту на руки дашь и с любовною своею грамотою и, своих детей и князей и веремянников ротные грамоты взяв, холопу моему Мурату мурзе дав, и посла твоего, почтив, отпустим. А толко не похочешь с нами в дружбе быти, Казани и Асторохани не дашь, и ты б посланного гонца моего холопа Шигая и посла нашего Янболдуя, один свой прямой ответ дав, часа того отпустил, не отставил бы еси. А толко не пришлешь, и мы счастьем своим до Крыму дойдем. И мы твоего посла, почтив как ведетца в обычае и портище дав как в нашем государстве чин водетца, его не оставя, на борзе отпустим; так бы еси ведал. А только ответу не дашь, с недругом твоим, с королем, в дружбе быв, и зиму, и лето на тобя учну ходити, от тебя не отойду, преже сего к нам в посланой своей грамоте писал оси: Волги голова у вас, а устье вам дати нам не пригоже. Видитца и то твое слово прямо, и то и мы ведоем. И ныне только дашь, другу твоему друг буду, а недругу твоему недруг буду. И только сею дорогою не сстанетца, и к тебе уже болши того человека не пришлю; волю твою тебе дали; которое дело прибыльнее, то и делай, волю тебе на руки дали, ты ведаешь. Да сего моего холопа Шигая с речми есми отпустил, и ты б его, гораздо спросив, разумел; его слово - мое слово; слову бы еси его верил да великой поклон, малые поминки, ширинку есми к тебе послал, так бы еси ведал; молвя, ярлык послан. Писан месяца августа в 23 день лета 980-го.
Цитируется по: Документы о сражении при Молодях // Исторический архив, № 4. 1959

 

3 августа 1806 года на Кронштадтском рейде бросил якорь трехмачтовый шлюп «Нева» под командованием капитана-лейтенанта Юрия Лисянского. Пушечные салюты «Невы» и ответные залпы Кронштадтской крепости возвестили завершение первой русской кругосветной экспедиции к берегам Америки, Японии, Китая, Африки - по пути, «не испытанном до того россиянами».
А через 16 дней в родную гавань вернулся и второй корабль этой кругосветной экспедиции - шлюп "Надежда" под командованием капитана-лейтенанта Ивана Крузенштерна. Часть пути капитаны прошли по раздельным маршрутам. Исторический вояж длился три года. По окончании плавания была выбита специальная медаль. Ее получили все без исключения участники экспедиции.

 

4 августа 1783 года в крепости Георгиевск был заключен договор, закрепляющий переход Грузии под протекторат Российской империи.




«В начале 80-ых годов XVIII века Россия фактически присоединила к себе Крымское ханство и приступила к мобилизации сил для господства в Черноморском бассейне. В круг ее интересов входил и Кавказ. К господству на Южном Кавказе стремились также Турция и Иран. Среди них Россия имела явное превосходство, так как была более сильным государством. Ни Турция, ни Иран не могли противостоять ей. Ираклий II все это прекрасно понимал и пытался использовать ситуацию с пользой для Грузии. Проводить явную прорусскую политику было опасно, так как несмотря на ослабление могущества Турции и Ирана, они все еще обладали достаточной силой, чтобы нанести серьезный удар Грузии, тем более что Грузия находилась в тяжелейшем положении. В таких условиях ей нужен был сильный покровитель. Союз с Ираном или Турцией – с извечными врагами Грузии – был исключен. Надеяться на помощь европейских стран не приходилось. Оставалась одна Россия.

Принять Грузию под свое покровительство означало для России иметь опору на юге Кавказа. Более того, она беспрепятственно могла пройти Кавказский хребет. Обоюдная заинтересованность была налицо, но Россия хотела представить дело так, будто инициатором договора был Ираклий II. Поэтому 21 декабря 1782 года Ираклий II официально попросил у Екатерины II принять под свое покровительство царство Картли-Кахети. Проект договора был одобрен обеими сторонами. 24 июля 1783 года в русской военной крепости на Северном Кавказе Георгиевске был подписан договор (трактат) между Россией и Грузией. Трактат подписали: с российской стороны – Павел Потемкин и с грузинской стороны – Иоанэ Мухранбатони и Гарсеван Чавчавадзе.

Трактат содержал 13 пунктов:

1. Царь Картли-Кахети заявляет, что ни он, ни его наследники не признают другого верховного правителя и покровителя кроме как России.

2. Российский император и его наследники принимают Грузию под свое постоянное покровительство.

3. При восхождении на престол каждый новый царь Грузии должен был незамедлительно сообщить об этом императору и получить от него царские регалии (знаки).

4. Переписку с иностранными государствами царь Ираклий и его наследники должны были согласовать с Россией.

5. Царь Ираклий должен был иметь своего представителя в России, как и Россия – в Картли-Кахети.

6. Россия обязывалась не вмешиваться во внутренние дела царства Картли-Кахети.

7. Царь Картли-Кахети в случае необходимости был обязан оказывать помощь России войском. При продвижении какого-либо лица по службе Ираклий должен был учитывать заслуги этого лица перед Россией.

8. Католикос Грузии становился членом Российского синода и занимал восьмое место среди епископов России.

9. Грузинские князья и азнауры уравнивались с российскими князьями и дворянами.

10. Грузины имеют право переселиться в Россию. Освобожденные из плена грузины могут по своему усмотрению остаться в России или вернуться на родину.

11. Грузинские купцы пользуются теми же правами в России, что и русские купцы и наоборот.

12. Договор заключается на постоянный срок.

13. Ратификация договора состоится в течение 6 месяцев.

Вместе с тем было утверждено четыре сепаратных (секретных) пункта:

1. Царь Ираклий должен установить нормальные, мирные отношения с Соломоном I. В случае разногласий между собой цари должны были обращаться к России.

2. Россия должна была прислать в Грузию два батальона и четыре пушки.

3. В случае войны командующий «Кавказской линии» обязывался принять все меры по защите Грузии от врага.

4. Россия обязывалась позаботиться о том, чтобы вернуть Грузии земли, захваченные ее врагами.

24 января 1784 года ратификационную грамоту трактата подписал Ираклий II. Грамоту подписала и Екатерина II. Таким образом, договор был ратифицирован.

Царь Ираклий II надеялся с помощью России упрочить царскую власть и пресечь разбойничьи набеги лезгин. Имея надежную защиту от Ирана и Турции, царь намеревался объединить Грузию.

Мусульманские соседи Грузии с тревогой встретили заключение Русско-грузинского трактата. Вскоре тревогу сменила агрессия. Противники Грузии воочию убедились, что царь Ираклий был союзником России. Появление России на юге Кавказа вызвало недовольство не только Турции и Ирана, но и крупных европейских стран – Англии и Франции».
Цитируется по: Вачнадзе М., Гурули В., Бахтадзе М. История Грузии (с древнейших времен до наших дней)




«Царствование императора Павла было первым и неудачным приступом к решению задач, ставших на очередь с конца XVIII столетия. Преемник его гораздо обдуманнее и последовательнее проводил новые начала как во внешней, так и во внутренней политике.

Явления внешней политики чрезвычайно последовательно развиваются из международного положения России, какое сложилось в продолжение XVIII столетия со времени Петра Великого. Явления эти так тесно связаны друг с другом, что я сделаю их обзор до последней турецкой войны, 1877 - 1878 гг., не различая царствований. В продолжение XVIII в. Россия почти завершает давнее свое стремление стать в естественные этнографические и географические границы. Это стремление было завершено в начале XIX в. приобретением всего восточного берега Балтийского моря, по присоединении Финляндии с Аландскими островами по договору со Швецией 1809 г., продвижением западной границы, по присоединении Царства Польского, по акту Венского конгресса, и границы юго-западной, по присоединении Бессарабии по Бухарестскому договору 1812 года. Но, как скоро государство стало в свои естественные границы, внешняя политика России раздвоилась: различные стремления преследует она на азиатском, восточном и на европейском юго-западе.

Различие этих задач объясняется главным образом неодинаковостью тех географических условий и той исторической среды, какие встретила Россия, достигнув своих естественных границ, на востоке и на юго-западе. Русские границы на востоке не отличались резкой определенностью или замкнутостью: во многих местах они были открыты; притом за этими границами не лежали плотные политические общества, которые бы своей плотностью сдержали дальнейшее распространение русской территории. Вот почему скоро Россия здесь должна была перешагнуть за естественные границы и углубиться в степи Азии. Этот шаг сделан был ею частью против ее собственной воли. По Белградскому договору 1739 года владения России на юго-востоке дошли до Кубани; на Тереке издавна существовали русские казацкие поселения. Таким образом, ставши на Кубани и на Тереке, Россия очутилась перед Кавказским хребтом. В конце XVIII столетия русское правительство совсем не думало переходить этот хребет, не имея ни средств к тому, ни охоты; но за Кавказом, среди магометанского населения, прозябало несколько христианских княжеств, которые, почуяв близость русских, начали обращаться к ним за покровительством. Еще в 1783 году грузинский царь Ираклий, теснимый Персией, отдался под покровительство России; Екатерина принуждена была послать за Кавказский хребет, в Тифлис, русский полк. Со смертью ее русские ушли из Грузии, куда вторгнулись персиане, все опустошая, но император Павел принужден был поддержать грузин и в 1799 году признал царем Грузии преемника Ираклия Георгия XII. Этот Георгий, умирая, завещал Грузию русскому императору, и в 1801 году волей-неволей пришлось принять завещание. Грузины усиленно хлопотали о том, чтобы русский император принял их под свою власть. Русские полки, воротившись в Тифлис, очутились в чрезвычайно затруднительном положении: сообщение с Россией возможно было только чрез Кавказский хребет, населенный дикими горными племенами; от Каспийского и Черного морей русские отряды были отрезаны туземными владениями, из которых одни магометанские ханства, на востоке, состояли под покровительством Персии, другие, маленькие княжества на западе, - под протекторатом Турции. Нужно было для безопасности пробиться и на восток и на запад. Западные княжества были все христианские, то были: Имеретия, Мингрелия и Гурия по течению Риона. Следуя примеру Грузии, и они одно за другим признали, подобно ей, верховную власть России - Имеретия (Кутаис) при Соломоне в 1802 году; Мингрелия (при Дадиане) в 1804 году; Гурия (Озургеты) в 1810 году. Эти присоединения привели Россию в столкновение с Персией, от которой пришлось отвоевывать многочисленные зависимые от нее ханства - Шемахинское, Нухинское, Бакинское, Эриван, Нахичеванское и другие. Это столкновение вызвало две войны с Персией, кончившиеся Гюлистанским договором 1813 года и Туркманчайским 1828 года. Но, как скоро русские стали на каспийском и черноморском берегах Закавказья, они должны были, естественно, обеспечить свой тыл завоеванием горских племен. С момента присвоения Грузии и начинается это продолжительное завоевание Кавказа, кончившееся на нашей памяти. Кавказский хребет по составу населения делится на две половины - западную и восточную. Западная, обращенная к Черному морю, населена черкесами; восточная, обращенная к Каспийскому морю, - чеченцами и лезгинами. С 1801 года и начинается борьба с теми и другими. Раньше был покорен Восточный Кавказ завоеванием Дагестана в 1859 году; в следующие годы докончено было завоевание Западного Кавказа. Концом этой борьбы можно признать 1864 год, когда покорились последние независимые черкесские аулы».
Цитируется по: Ключевский В.О. Сочинения. В 9 т. Том 5. Курс русской истории. Лекция 82 М.: Мысль, 1989. с. 177-179

Ираклий II, царь Картли и Кахетии, письмо Екатерине II:
Всепресветлейшая, державнейшая великая государыня императрица Екатерина Алексеевна, самодержица всероссийская, государыня всемилостивейшая.

Дождались мы сих наиблагополучных времен, в которых великая милость вашего императорского величества воссияла над нами, светскими разными случаями доведенные мысли наши в уныние и иссохшие кости наши воскресли, получа мы указ вашего императорского величества, который пренаполнен монаршими вашими милостями, ваше величество соизволили пожаловать орден благовернаго князя Александра Невского вашему рабу сыну моему Георгию, за что ваши мы рабы купно с фамилией моею престолу вашего императорского величества с наиглубочайшим нашим почтением осмеливаемся с земным поклоном принести всенижайшую нашу благодарность.

Притом ваше императорское величество соизволили повелеть, чтоб вашему величеству представляемы были чрез его светлость генерала Потемкина дела наши и границ наших, и такое ваше всемилостивейшее повеление приняли мы с достодолжным повиновением и почитаем за неописанное счастие как для нашей фамилии, так и для наших областей.

Ваше императорское величество освященнейшими вашими мыслями всенижайше прошу признавать рабов ваших меня и детей моих за таковых ваших наивернейших рабов, которые во всякое время по высочайшим и по всемилостивейшим вашим повелениям находятся в готовности и в покорности и желают по возможности оказывать услуги свои так усердно, как и собственную жизнь.

По повелению вашего императорского величества всенижайше осмелились мы представить как прежния наши прошении, так и нынешния ко всемилостивейшему двору чрез светлейшего князя генерала Потемкина, дабы оные вашему императорскому величеству чрез нево донесены были, и потому всемилостивейшая государыня всенижайше осмеливаюсь просить, если что в наших всенижайших прошениях соизволите усмотреть не по всевысочайшему вашему соизволению, то не лишать нас монарших ваших милостей, и да пребудем мы, рабы ваши, под всемилостивейшее ваше покровительство без перемены.

Вашего величества

всенижайший раб Ираклий
Цитируется по: ЦГВИА СССР, ф. 52, on. 1/194, д. 20, ч. 6, лл. 32—33об. Перевод с грузинского, современный подлиннику. Подлинник: то же дело, лл. 18—18об

 

5 августа 1772 года в Петербурге была подписана конвенция между Россией, Австрией и Пруссией, в соответствии с условиями которой состоялся первый раздел земель Польши.
По условиям раздела Россия получила наиболее обширные территории польской Ливонии и части Белоруссии площадью 92 тыс. км², Австрии досталась Малопольша с территорией в 83 тыс. км², а Пруссии - 36 тыс. км². Вслед за первым последовали второй (1793 год) и третий (1795 год) разделы Польского королевства, после чего страна перестала существовать на 123 года.



«В продолжение шести-семи лет сумятицы, поднявшейся в Польше со смерти короля Августа III (1763 г.), в русской политике незаметно мысли о воссоединении Западной Руси: она затерта вопросами о гарантии, диссидентах, конфедерациях. Забота Панина о присвоении России покровительства диссидентам "на вечные времена" скорее указывает на то, что ему была совсем чужда эта мысль.

Русский кабинет сначала довольствовался (думал только) исправлением границы с польской стороны и каким-нибудь территориальным вознаграждением Фридриха за содействие в Польше. Но русско-турецкая война дала делам более широкое течение. Фридрих сперва испугался этой войны, опасаясь, что Австрия, злобясь на русско-прусский союз, вмешается в нее, станет за Турцию, впутает и Пруссию. С целью отклонить эту опасность из Берлина с самого начала войны и была пущена в ход мысль о разделе Польши. Эта идея ничья; она сложилась сама собой из всего строя, быта и соседского окружения Речи Посполитой и носилась в дипломатических кругах давно, уже с XVII в. При деде и отце Фридриха II три раза предлагали Петру I раздел Польши и всегда непременно с уступкой прусскому королю западной Пруссии, отделявшей досадным промежутком Бранденбург от восточной Пруссии. Фридриху II принадлежит не самая идея, а ее практическая разработка. Он сам признавался, что, страшась усиления России, он попробовал без войны, без жертв и риска, только ловкостью извлечь пользу из ее успехов. Война России с Турцией дала ему желанный случай, который он, по его выражению, ухватил за волосы. По его плану к союзу России с Пруссией привлекалась враждебная им обеим Австрия для дипломатического - только отнюдь не вооруженного - содействия России в войне с Турцией, и все три державы получали земельное вознаграждение не от Турции, а от Польши, подавшей повод к войне. После трехлетних переговоров, веденных с "притворной добросовестностью", по выражению Панина, участники, перетасовывая области и населения, как игральные карты, подвели такие итоги игры. Молдавия и Валахия, христианские княжества, отвоеванные у турок русскими войсками, возвращались именно по настоянию Фридриха, союзника, под турецкое иго, освобождение от которого им было торжественно обещано, а взамен этой уступки русский кабинет, обязавшись охранять территориальную целость христианской Польши от хищных соседей, заставил Россию вместе с ними участвовать в ее расхищении. Вышло так, что одни польские области отходили к России взамен турецких за военные издержки и победы, а другие - к Пруссии и Австрии так, ни за что, или к первой как бы за комиссию и за новую постановку дела, за фасон, а ко второй в виде отступного за вражду к России, вызванную ее союзом с той же Пруссией. Наконец, в 1772 г. (25 июля) последовало соглашение трех держав-дольщиц, по которому Австрия получала всю Галицию с округами, захваченными еще до раздела, Пруссия - западную Пруссию с некоторыми другими землями, а Россия - Белоруссию (ныне губернии Витебская и Могилевская). Доля России, понесшей на себе всю тяжесть турецкой войны и борьбы с польской сумятицей, была не самая крупная: по вычислениям, какие представил Панин, она по населенности занимала среднее место, а по доходности - последнее; самая населенная доля была австрийская, самая доходная - прусская. Однако, когда австрийский посол объявил Фридриху свою долю, король не утерпел, чтоб не воскликнуть, взглянув на карту: "Чорт возьми, господа! У вас, я вижу, отличный аппетит: ваша доля столь же велика, как моя и русская вместе; поистине у вас отличный аппетит". Но он был доволен разделом больше остальных участников. Удовольствие его доходило до самозабвения, т. е. до желания быть добросовестным: он признавался, что у России много прав поступить так с Польшей, "чего нельзя сказать об нас с Австрией". Он видел, как плохо воспользовалась Россия своими правами и в Турции и в Польше, и чувствовал, как из этих ошибок росла его новая сила. Это чувствовали и другие. Французский министр злорадно предостерегал русского уполномоченного, что Россия со временем пожалеет об усилении Пруссии, которому она так много содействовала. В России также винили Панина в чрезмерном усилении Пруссии, и он сам сознавался, что зашел дальше, чем желал, а Гр. Орлов считал договор о разделе Польши, так усиливший Пруссию и Австрию, преступлением, заслуживающим смертной казни. Как бы то ни было, редким фактом в европейской истории останется тот случай, когда славяно-русское государство в царствование с национальным направлением помогло немецкому курфюршеству с разрозненной территорией превратиться в великую державу, сплошной широкой полосой раскинувшуюся по развалинам славянского же государства от Эльбы до Немана.

По вине Фридриха победы 1770 г. принесли России больше славы, чем пользы. Екатерина выходила из первой турецкой войны и из первого раздела Польши с независимыми татарами, с Белоруссией и с большим нравственным поражением, возбудив и не оправдав столько надежд в Польше, в Западной России, в Молдавии и Валахии, в Черногории, в Морее».
Цитируется по: Ключевский В.О. Сочинения. В 9 т. Том 5. Курс русской истории. Лекция 76. М.: Мысль, 1989. с. 52-53




«Конфедерация догорала весной 1772 года в атмосфере репрессии и непонимания масштабов надвигавшейся опасности. Мужественно оборонялась Ченстохова (до 18 августа), но это сопротивление не могло изменить ход событий. Первое русско-прусское соглашение было заключено 17 февраля 1772 года, а конвенция о разделе была подписана тремя державами 5 августа того же года. Иностранные войска начали вторгаться на польскую территорию, не дожидаясь окончательного определения границ или ратификации конвенции: никто не считал с принятым решением, все старались захватить себе как можно большую часть территории Речи Посполитой. Тысячи конфедератов в кандалах отправились в оренбургские степи, став первым поколением ссыльных – мучеников за дело свободы (…)

Первый раздел, хотя и был беспрецедентным по своим масштабам явлением, не произвел особого впечатления. Участвовавшие в разделе державы аргументировали свое решение в соответствии с представлениями и потребностями европейских дворов и общественным мнением. Они ссылались на полное разложение государства и на царивший в нем дух фракционности, который поддерживал в Польше анархию. Поэтому можно было предположить, что коль скоро поляки не умеют править в своем странном» государстве и, будучи фанатичными приверженцами католицизма, не склонны поддаваться спасительному влиянию философии Просвещения, то их справедливо постигло заслуженное наказание. Под властью просвещенных монархов у них будет больше шансов стать «цивилизованными». Меньше внимания обращалось на другое обстоятельство. В первой половине XVIII века экспансия укрепивших свою мощь государств Центрально-Восточной Европы создала в этом регионе чреватое конфликтами напряжение. Не раз эти государства (и особенно Пруссия) рисковали своим существованием. Напряжение на Балканах, в Силезии или Ливонии снималось за счет Речи Посполитой. Распадалась система, созданная Паниным после Семилетней войны, и державы – участницы разделов оказались связаны друг с другом почти на сто последующих лет».
Цитируется по: Тымовский М., Кеневич Я., Хольцер Е. История Польши. М.: Весь мир, 2004. с. 267-268

Инструкции для господина барона Стакелберга, министра при короле и республике Польской:
Как Ея Императорское Величество за благо рассудить изволила отозвать чрезвычайнаго и полномочнаго своего посла при Варшавском дворе действительнаго тайнаго советника Салдерна, то угодно ей было по доверенности, которую она полагает на вашу ревность и способность, вас избрать для заступления вместо его сего поста в качестве полномочнаго Ея министра. Именным Ея Величества указом повелено вам, как скоро получите вы из Коллегии иностранных дел вашу экспедицию вместе с проездными для вас деньгами, отправиться к назначенному месту и поездкою вашею (sic) со всевозможною прилежностию поспешать, дабы вы неумедлительно могли распорядиться в порученном вам правлении дел. Равным образом по Ея повелению и Ея именем предписываются вам здесь правила, коими вы следовать имеете в отправлении вашего министерства и в собственном предмете вашего отправления.

Приобретенное уже вами сведение дел, касающихся к отделенному вам посту, приведете вы в совершенство чрез чтение, в самых тех местах, где хранится архива, которую имеет вам вручить ваш предместник. Вы увидите там как генеральныя инструкции, так и особенныя повеления, данныя послам и министрам, прежде вас бывшим, учиненное ими пополнение по оным, и следственно порядок и течение всех дел. Вы можете разделить оныя особливо на четыре эпохи.

Первая. Есть инструкция, данная послу Графу Кейзерлингу вместе с князем Репниным, имевшим характер полномочнаго министра, и по коей сей последний продолжал поступать чрез все течение его посольства, в которое вступил он на место графа Кейзерлинга.

Сия эпоха представит вам начало всех дел между Россиею и Польшею с возшествия Императрицы на престол; избрания короля ныне владеющего; королевския и его фамилии усилия о приращении прерогатив и власти королевскаго достоинства; рекламирования и настояния со стороны России и других в том интересованных дворов о возстановлении диссидентов; употребленныя средства для произведения онаго в действо; генеральную Радомскую конференцию; держанный сейм в Варшаве под узлом сей конфедерации; новую конституцию; возобновленный трактат между Российскою империею и Польшею; вскорости потом начало настоящих мятежей и войну России от Порты объявленную.

Вторая эпоха, отправление посла князя Волконскаго; инструкции, коими был он снабден; всемерныя попытки и негоциации с его стороны, как при дворе, так у главнейших наций, о пресечении мятежей, всегда тщетныя; мятежи умножаются; самоназывающиеся конфедераты скапливаются и явно нападают на Российския войска; инактивитет Польскаго правительства среди сих настроений.

Третья эпоха. Посол Сандерн отправлен с новым планом для усмирения Польши. Декларация с его стороны для обязания нации вступить с ним в негоциацию и усмирить себя саму с помощью России; тщетность сего поступка; буйство возмущений продолжаемое с одинаким остервенением; никто не внемлет предложениям России.

Наконец, четвертая эпоха, есть настоящее дел положение и собственный предмет вашего отправления. Ея Императорское Величество по истощении всех возможных видов в усмирении Польши с сожалением узнала, что дружба Ея, безкорыстие и гарантия посессий республики служит только оружием для Польской нации, которое она употребляет с одной стороны к собственному своему разрушению, а с другой - к подкреплению явной войны противу Российской империи. По таком прискорбном убеждении признала она за долг внять гласу собственнаго своего правосудия, и интереса Ея народов, и не может более без невозвратнаго для нея и Польской нации предосуждения почитать себя связанною такими обязательствами, кои сама сия нация отринула или с явнейшим презрением нарушила. Вступила она с соседними с Польшею державами в согласие действительно обезпечить респективныя их права и претензии на Польшу и произвесть оныя в действо вместе с возстановлением тишины и добраго порядка во внутренности Республики, определяя ей также политическое существование, сходственнейшее с интересами ея соседства. Но для приведения вас в состояние лучше судить о соображении такого соглашения, о его твердости и о соединении трех держав, в оном участвующих, прилично будет объявить вам вкратце о негоциациях предъуготовивших оное и наконец приведших его к своему заключению.
Цитируется по: Архив внешней политики Российской империи. Ф. "Сношения России с Польшей". Оп. 79/6. Д. 165. Л. 29 - 39

Ян Матейко. Рейтан - Падение Польши. 1866 год

 

6 августа 1657 года скончался союзник Руси, гетман Богдан Хмельницкий
«У Бутурлина была еще статья: "Царскому величеству ведомо учинилось: говоришь ты, гетман, что царское величество к тебе и ко всему Войску Запорожскому милостив, а бояре вас ненавидят и службы прямые ваши до государя не доносят; это тебе про бояр кто-нибудь сказывал на ссору, ложно; боярам тебя ненавидеть не за что, а служба твоя великому государю и боярам его вся известна, и ничто от великого государя не утаено: и тебе бы таким смутным воровским речам не верить".
На другой день, 14 июня, пришел к Бутурлину Выговский и объявил, что в Киев уже отправлен Иван Волович для приискания места стрельцам. Бутурлин выговорил Выговскому за его вчерашние шумные и развратные речи, но Выговский отвечал: "Говорил я так по гетманову приказу, а всех пуще в том деле помешку чинит есаул Иван Ковалевский: со мною перед гетманом сильно спорит; хотя бы ему какой-нибудь подарок дать, чтоб он в этом деле не мешал". Это были последние переговоры с Богданом: 27 июля знаменитого гетмана уже не было в живых».
Цитируется по: Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Том 10, глава 4. М.: Мысль, 1990

Богдан Хмельницкий:
Я одной ногой стою в могиле и на закате дней не прогневлю Бога нарушением обета царю московскому. Раз я поклялся ему в верности, сохраню ее до последней минуты. Если мой сын Юрий будет гетманом, никто не помешает ему заслужить военными подвигами и преданностью благосклонность его величества, но только без вреда московскому царю, потому что как мы, так и вы, избравши его публично своим государем, обязаны ему сохранять постоянную верность!
Цитируется по: Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М.: Астрель, 2006
Смерть Богдана Хмельницкого. Т. Шевченко. 1836-37 гг.

6 августа 1723 года во время персидского похода русской армии и флота 1722 — 1723 гг. русским десантом взят город Баку.
Генерал Матюшкин, видя, что необходимо надобно действовать силою, приказал Полковникам Астафьеву и Безобразову выйти на берег с четырьмя батальонами, а командовавшему артиллериею Майору Герберу приготовить два бомбардирские галиота и пять других судов с 18-фунтовыми орудиями, для разбития крепостных стен со стороны моря. 21-го Июля в 9 часов по утру войска начали выходить на берег под прикрытием нескольких судов. Уже большая часть отряда выступила из судов и расположилась на оном, прикрывшись рогатками, как вышедший из города сильный отряд конницы напал на нее; однако Россияне, успев перевезти два орудия, пушечными выстрелами принудили толпу сию возвратиться в крепость. В то же самое время подошли к городу семь судов, назначенных для атаки с моря. Они должны были выдержать во время плавания огонь с крепостных батарей; но когда бросили якорь и открыли свою пальбу, то Персияне не могли им противишься, и батареи их принуждены были умолкнуть. Тогда суда сии начали разбивать стену 18-ти-Фуншовыми орудиями между тем, как бомбы, производя великое опустошение в средине города, причинили в оном сильный пожар. На берегу подле лагеря четырех высаженных батальонов заложили также батарею из четырех гаубиц: осажденные делали против нее несколько вылазок конницею, но без всякого успеха. Четыре дни спустя, когда пролом сделался довольно велик, положено было 25-го числа ночью сделать приступ. Войскам, находившимся в лагере надлежало фальшивою атакою обратишь на себя внимание неприятеля, а оставшимся на судах в то же время произвести настоящую атаку, вышед на берег у подошвы сделанного с морской стороны пролома. Восставшая в ту ночь буря принудила осаждающих оставить сие предположение, и даже не позволила продолжать обыкновенной пальбы. Неприятели сим воспользовались, чтоб заделать пролом. — На другой день поутру схватили Персиянина, пытавшегося пробраться в Баку с арбузами. Российский Генерал отправил его в город с письмом к жителям, в коем повторял требование свое о сдаче в тот же день, грозя, в случае отказа, поступить с ними по всей военной строгости. Письмо сие произвело желаемое действие; осажденные, терпевшие недостаток в порохе и ядрах, подняли белое знамя на башнях, обращенных к морю, и через несколько часов заключена была капитуляция. В тот же день, 26-го Июля, Российские войска заняли город, в коем нашли 80 пушек и 2 гаубицы без лафетов. Гарнизон, состоявший из 700 Персидских солдат, уговорили вступишь в службу Императора; а Султана, бывшего главным виновником сопротивления жителей, из предосторожности перевезли в Россию. Матюшкин, оставив в Баку Российский гарнизон под начальством Бригадира Князя Барятинского, возвратился в Астрахань. Император за покорение Баки пожаловал его чином Генерал-лейтенанта.
Бутурлин Дмитрий Петрович. Военная история походов россиян в XVIII столетии. Часть вторая. Том IV. 1-я половина. — СПб., 1823. — С. 45.

6 августа 1945 года США осуществили атомную бомбардировку городаХиросима в Японии. В 08:15 по местному времени бомбардировщик В-29 «Enola Gay», которым командовал полковник Пол Тиббетс, с высоты более 9 тысяч метров сбросил ядерную бомбу «Малыш» на центр города. Через 45 секунд в 600 метрах над поверхностью земли раздался взрыв, эквивалентный 18 килотоннам тротила. За несколько минут почти 90% людей, попавших в его эпицентр, погибли. Взрывная волна выбивала стёкла на расстоянии в 18 км. Начавшиеся многочисленные пожары вскоре превратились в огненный смерч, охвативший более 10 км² города. Непосредственно от взрыва погибло более 70 тысяч человек, до конца 1945 года общее число погибших от долгосрочных воздействий радиации составило более 160 тысяч человек.

 

6 августа 1961 года в девять часов утра по московскому времени на космическом корабле «Восток-2» 26-летний Герман Титов поднялся на околоземную орбиту и провел на ней 25 часов 11 минут, облетев Землю 17 раз и увидев таким образом 17 космических зорь. Советский космонавт сделал первые фотоснимки Земли, впервые пообедал и поужинал в невесомости, и, главное, сумел поспать в космосе, что было одним из важнейших экспериментов. Он доказал, что человек может жить и работать в чуждом ему пространстве.

 

7 августа
Международный день пива (англ. International Beer Day) — ежегодный неофициальный праздник, проходящий в первую пятницу августа. Основатель — владелец бара Джесс Авшаломов (англ. Jesse Avshalomov), который выбрал начало августа в связи с летней погодой и отдалённостью от других пивных праздников.
Первый день пива состоялся в 2007 году в городе Санта-Круз, штат Калифорния, США. К 2011 году он превратился из местечкового фестиваля в международный праздник, отмечаемый в 138 городах 23 стран, к 2012 году праздник отмечался уже в 207 городах 50 стран на 5 континентах.
Декларируемые цели:
Собираться с друзьями и наслаждаться вкусом пива.
Поздравлять тех, кто ответственен за изготовление и подачу пива.
Объединять мир под знаменем пива, отмечая этот день всеми нациями в один день.
В день праздника его участники угощают друг друга пивом, а также, в связи с «международностью» дня, угощаются пивом, сваренным по рецептам чужих культур. Кроме того, неотъемлемой частью этого фестиваля зачастую являются дегустация новых или редких сортов пива, «счастливый час» в течение всего вечера, различные викторины и игры, особенно пиво-понг

 

7 августа (27 июля ст.ст.) 1714 года состоялось Гангутское морское сражение между русским и шведским флотом.
«Шведские суда, появившиеся в Финском заливе и доходившие до Гельсингфорса и Ревеля, не имели возможности препятствовать движению нашего галерного флота, который и дошел до местечка Твереминне, находящегося близ Гангута, по восточную сторону полуострова. Обогнуть же Гангут, чтобы продолжать дальнейший путь шхерами, было невозможно, потому, что у самого мыса стоял сильный шведский флот из 28 вымпелов. Для отвлечения неприятеля предполагалось сделать нападение на него нашим корабельным флотом, но это было найдено крайне рискованным, так как у нас все корабли, кроме двух, не отличались ходкостью и в случае вероятного отступления могли быть взяты шведами. Петр, прибывший из Ревеля и осмотревший весь полуостров, отыскал на нем низкий песчаный перешеек в 2 1/3 версты длиною, на котором тотчас велел устраивать дорогу для перетаскивания галер на западную сторону полуострова. Но шведы, узнав об этом намерении, поставили у конца предполагаемой дороги отряд военных судов, приготовившийся выстрелами встретить перевозимые по этому пути галеры.

Выгодная позиция, занятая шведами, останавливая дальнейшее движение нашего галерного флота, могла оказать весьма вредное влияние на успех всей кампании и принудить к отступлению армию, находящуюся в Финляндии под начальством М. М. Голицына. На помощь русским явился счастливый случай, которым они сумели воспользоваться.
После полудня 25 июля, услышав пальбу на шведском флоте, Петр сам отправился на ближайший к неприятелю островок узнать о причине пальбы и увидел, что 14 судов отделились от флота и, по всей вероятности, идут в Твереминне, чтобы запереть там наш галерный флот. Ввиду такой страшной опасности, Петр на собравшемся военном совете настоял, чтобы тотчас приблизить галеры к Гангуту и часть их послать в обход шведского флота. Утром 26 июля, воспользовавшись штилем, удерживающим на месте корабли неприятеля, 20 наших скампавей, под командою Змаевича, двинулись к шведскому флоту и благополучно обошли его со стороны моря, на расстоянии пушечного выстрела. Вслед за ними, таким же образом и также безвредно, прошли еще 15 скампавей. Всем галерам, обогнувшим Гангут, велено было немедленно итти и запереть отряд шведских судов, ожидающий спуска на воду перетаскиваемых по устраиваемой дороге галер. Между I тем, шведский адмирал поспешил воротить отделившийся от его флота отряд и растянул линию кораблей до того места, по которому прошли наши галеры. Но, опасаясь обхода со стороны моря, он отодвинул корабли от берега и оставил здесь свободный проход, которым русские не замедлили воспользоваться. Утром 27 июля, также при совершенном штиле, в стройном порядке, следуя одна за другой, двинулись все остальные наши галеры, держась так близко к берегу, как только позволяла глубина. Авангард вел генерал Вейде, кордебаталию сам Апраксин, а в ариергарде шел Голицын. Ближайшие к берегу шведские суда спешили сняться с якоря и на буксире приблизиться к берегу. Жестокая пальба открылась по нашим галерам, но все они, кроме одной, ставшей на мель и доставшейся шведам, успешно обогнули мыс и, присоединясь к отряду Змаевича, в свою очередь, атаковали стоявшие у строившейся дороги шведские суда, бывшие под начальством шаутбенахта Эреншельда. Отряд Эреншельда состоял из флагманского 18-пушечного фрегата Элефант, шести галер, вооруженных 12 и 14 пушками малого калибра и имевших по две пушки 18 или 36-фунтовые. Эти галеры, с фрегатом посредине, стояли в линии, фланги которой упирались в маленькие островки, за срединой линии находились три шхербота, имевшие от 4 до 6 пушек малых калибров. Наши галеры, построенные в три колонны, атаковали неприятеля, впереди была авангардия под начальством шаутбенахта Петра Михайлова. Два раза атакующие, приближаясь к неприятелю, должны были отступить; но при третьей атаке и свалке на абордаж шведы не выдержали натиска, и после отчаянной обороны все суда, одно за другим, спустили флаги. У неприятеля перебито более трети экипажа; все оставшиеся в живых, и в том числе израненный Эреншельд, взяты в плен.
Победою при Гангуте обеспечивалось прочное занятие всей Финляндии, причем для нападения русских открывалось все балтийское прибрежье Швеции, не исключая и самого Стокгольма. Петр ясно сознавал важное значение Гангутской победы. Гангутскую победу с торжеством праздновали в Петербурге, куда с триумфом приведены были взятые у шведов суда; все участвовавшие в сражении офицеры и нижние чины награждены медалями, а шаутбенахт Петр Михайлов произведен в вице-адмиралы».
Цитируется по: Веселаго Ф. Краткая история Русского Флота. — М-Л.: Военно-морское издательство НКВМФ СССР, 1939

Походный журнал Петра I:
Воистину нельзя описать мужество наших, как начальных, так и рядовых, понеже абордирование так жестоко чинено, что от неприятельских пушек несколько солдат не ядрами и картечами, но духом пороховым от пушек разорваны



7 августа (27 июля ст.ст.) 1720 года состоялось последнее крупное сражение Северной войны - сражение при Гренгаме, в котором флотилия под командованием князя Михаила Голицына наносит поражение шведским судам.

Ф.Перро. Сражение при Гренгаме 27 июля 1720 года. 1841 год


«После ухода русского галерного флота от острова Лемланд там появились шведские галеры. Петру донесли, что три шведские галеры захватили одну из семи русских лодок, севшую на мель. Несмотря на то, что никто из русских не попал в плен, Петр выразил недовольство и приказал М.М. Голицыну очистить Лемланд от шведов. 24 июля 1720 года русская флотилия под командованием М.М. Голицына (61 галера, 29 лодок, 10941 человек десанта) вышла к Аландскому архипелагу. Недалеко от острова Лемланд к тому времени уже находились две шведские эскадры. Одной командовал вице-адмирал К. Шёблада (1 корабль, 2 фрегата, 2 галеры, 1 галиот, 2 шхербота); второй командовал К. Вахмейстер (3 корабля, 12 фрегатов, 8 галер, 2 бригантины, 3 шхербота, 1 галиот, 1 шнява и 1 брандер).

26 июля русские галеры подошли к проливу близ Лемланда и у острова Фрисберг обнаружили эскадру Шёблада. Но сильный ветер и большие волны помешали ее атаковать. Русские галеры, встав на якорь у берега, стали выжидать удобный момент для атаки. Однако ветер не стихал. На следующий день состоялся совет, на котором решили отойти к удобной стоянке у острова Гренгам и, "когда погода будет тихая, а оные суда далече не отступят, чтоб абордировать". Как только русские галеры стали выходить из-под прикрытия острова Рёдшер с плеса Гренгама по направлению к проливу между островами Брендё и Флисё, эскадра вице-адмирала Шёблада, усиленная кораблями из другой эскадры (всего 14 вымпелов: 1 корабль, 4 фрегата, 3 галеры, 1 шнява, 1 галиот, 1 бригантина и 3 шхербота), снялась с якоря и бросилась в погоню за русскими галерами.




Медаль в память взятия четырех шведских фрегатов около острова Гренгам, 27 июля 1720 года

Русская эскадра вошла в испещренный мелями и рифами пролив между островами. Четыре шведские фрегата, шедшие первыми, увлеклись погоней и зашли в тесный пролив, где они только с большим трудом могли управляться и маневрировать. Тут Голицын велел галерам остановиться и атаковать шведов. Шёблад, шедший на корабле за фрегатами, дал команду своим судам построиться в боевой порядок — развернуться бортом к русским галерам и дать залп бортовой артиллерии. Крупные, с большой осадкой и радиусом циркуляции корабли шведов оказались беспомощными в узком проливе. Два фрегата ("Венкер" и "Стор-Феникс") сели на мель, их окружили русские галеры. Начался абордажный бой. Ни высокие борта, ни абордажные сетки не спасли шведов, фрегаты были взяты в плен. Два других фрегата, "Кискен" и "Данск-Эрн", попытались выйти на чистую воду, но им помешал маневр Шёблада.

Увидев решительную атаку русских и не имея возможности помочь своим фрегатам, вице-адмирал решил сделать фордевинд (поворот по ветру) и, поймав ветер, уйти в открытое море. Но времени на перенос парусов до нужного угла не было, и Шёблад приказал бросить якорь, не опуская парусов. Его корабль совершил поворот на месте. Затем Шёблад приказал обрубить канат и идти в открытое море. Этот маневр шведского корабля и перекрыл дорогу фрегатам "Кискен" и "Данск-Эрн", которые тоже были взяты на абордаж. Голицын направил более десятка галер под командованием полковника Чубарова в погоню за флагманским кораблем. Свежая Погода помешала погоне, хотя выстрелы пушек с галер повредили корму флагмана.

В ходе Гренгамского боя русские захватили фрегаты "Венкер" (30 пушек), "Данск-Эрн" (18 пушек), "Кискен" (22 пушки) и "Стор-Фенис" (34 пушки). Шведы потеряли 103 человека убитыми, и 40 человек были опалены раскаленными газами при стрельбе из пушек, что свидетельствует о стрельбе почти в упор — борт к борту. В ходе боя 43 русские галеры были столь сильно повреждены, что не могли совершить переход морем, и их пришлось сжечь. Остальные галеры ушли в Або. Шведские фрегаты отвели в Ревель, а в августе 1720 года — в Кронштадт, откуда их торжественно ввели в Неву. Затем они несколько лет служили в русском флоте под прежними названиями. Гренгамским сражением закончилась кампания 1720 года».
Цитируется по: Широкорад А.Б. Северные войны России. — М.: ACT; Мн.: Харвест, 2001. с.339-341
Ф.Перро. Сражение при Гренгаме 27 июля 1720 года. 1841 год

 

)

 

с учетом того, что 8 августа - день физкультурника.....

 

8 августа 1655 года русские войска разгромили литовско-польскую армию и овладели Вильно
«В начале июня в Шклов приехал к государю Золотаренко и отправлен был за Березину; отряженный им черниговский полковник Попович взял Свислоч: "Неприятелей в нем всех под меч пустили, а самое место и замок огнем сожгли". Та же участь постигла Кайданы, московский воевода Матвей Васильевич Шереметев взял Велиж; боярин князь Федор Юрьевич Хворостинин овладел Минском. 29 июля боярин князь Яков Куденетович Черкасский, соединившись с Золотаренком в полмиле от Вильны, напал на обоз гетмана Радзивилла и Гонсевского; бой длился от шестого часа дня до ночи; гетманы потерпели поражение и бежали за реку Вилию; а русские приступили к Вильне и овладели этою столицею Литвы. Царь стоял в деревне Крапивне, за 50 верст от Вильны, когда прискакал к нему гонец с этим радостным известием. 9 августа пригнали новые сеунчики (вестники победы): Ковно был взят; 29 августа пришла весть о взятии Гродна. В то же время, в июле, Бутурлин и Хмельницкий выступили в поход и беспрепятственно вошли в Галицию; гетман коронный Потоцкий потерпел поражение подле Гродка; русские подошли ко Львову, но ничего не сделали городу по явному нежеланию Хмельницкого действовать решительно: он взял с осажденных 60000 злотых и удалился от города, а Выговский прямо писал горожанам львовским, чтоб не сдавались на царское имя. Решительнее действовала под Люблином часть соединенного войска, бывшая под начальством Данилы Выговского, брата Писарева, и Петра Потемкина; люблинцы присягнули царю. Московские воеводы одни, без козаков, с двух сторон воевали Литву. В сентябре вышел на судах из Киева князь Дмитрий Волконский; 15 числа пришел он под Туров; туровцы вышли к нему навстречу с образами и присягнули царю. Не останавливаясь в Турове, Волконский отправился сухим путем под город Давыдов; с версту от города встретило его литовское войско и завязало бой; литва была втоптана в город, который запылал, и литва бросилась бежать из него (16 сентября). Победители возвратились к судам своим и поплыли вниз по реке Горыне к реке Припяти, Припятью шли вверх до реки Вятлицы, от Вятлицы шли сухим путем до города Столина, которого достигли 20 сентября; литва, вышед из города, учинила бой большой, была побита, бежала, город был занят и сожжен русскими. От Столина Волконский возвратился к Припяти, к судам своим, Припятью плыл до реки Пины и 25 сентября достиг Пинска. Литва не пустила русских пристать к берегу, и Волконский должен был высадиться ниже города, у села Пенковичей; после большого бою русские по следам литвы вошли в Пинск и литву выбили. Простоявши в Пинске двое суток, чтоб дать отдохнуть людям, Волконский 27 сентября сжег город и слободы, пошел назад к судам своим и поплыл вниз по Припяти, в селе Стахове разбил отряд литовского войска, привел к присяге жителей городов Кажана и Латвы, и опять Днепром возвратился в Киев, и привел войско в целости: только у одного солдата под Пинском руку оторвало из пушки да двух человек из пищали ранили».
Цитируется по: Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Том 10, глава 4. М.: Мысль, 1990. с.618-619

Из записок Яна Цедровского:
1655 года 29 Июля в Промезе, имении ее мочи паньи Реины Теофилии Мирской Покошовой, сестры моей супруги, когда мы воевали с Москвой, родила мне супруга моя дочь между одиннадцатым и десятым часом перед полуднем, которую сейчас на другой день окрестил ксёнз Яков Хелковский, в то время проповедник Промезского собора, во Святом крещении дано ей имя Теофилии. (Testes Baptismi) Свидетели, брат пан Фома Цедровский с её мочью паньей Покошовой и с ее мочью девицей Софьей Мирской стражниковной В. К. Литовского. 1655 года 8 Августа, овладело Вильном войско Царя Московского Алексея Михайловича, нам тогда пришлось убираться на Жмудь, где мы надеялись все то время на заступничество Его мочи Короля Шведского.
Цитируется по: Записная книга Яна Цедровского, собственноручно писанная, памятник исторический XVII века, найденный кзензом Иосифом Малышевиичем, магистром богословия, почетным корреспондентом, Императорской Публичной библиотеки // Временник Общества истории и древностей российских, Книга 23. 1855

8 августа 1812 года корпус М.И.Платова разгромил кавалерию генерала О.Ф.Б.Себастиани в сражении при Молевом Болоте.
ервая армия наступала к Рудне двумя колоннами, а слева от нее шла Вторая, вдоль днепровского берега, на селение Катань, и по большой Пореченской дороге. С самого начала войны не было в войсках такого живого и бодрого духа, как в эту дождливую, туманную и слякотную ночь. Непроглядная тьма и пронзительный ветер, разносивший повсюду косые полосы холодной водяной россыпи, никого не смущали. Дождь хлестал, а солдаты улыбались. Ветер выл, а они перебрасывались веселыми прибаутками. Войска действительно жаждали встречи с врагом и рвались в бой...



Джордж Доу. Портрет Ивана Семеновича Дорохова (одного из участников сражения при Молевом Болоте). 1823-1825 гг.



Полковник Степан Федорович Балабин. Фототипия К.Фишера по оригиналу Е.Копылова. 1911 год



Карта сражения при Молевом Болоте 8 августа 1812 года
Двадцать седьмого июля, за один переход до Рудни, обе армии остановились. Дневка? Зачем? Чтобы дать французам день для соединения их сил? В главных квартирах водится немало злодеев. Что, если Наполеон узнает о предприятии? Странно, очень странно! Может быть, у генерала Барклая созрел какой-нибудь новый план наступательных действий? Но к чему новый план, когда покамест все благоприятствовало осуществлению старого? Только что получилось известие о том, что атаман Платов наголову разбил авангард Нея — шесть полков французской кавалерии под начальством генерала Себастиани. Случилось это у деревни Инково, Молево Болото. Платов гнал французов до Лешни, доскакал даже и до Рудни и видел, что она пуста. Появились пленные французы — один полковник, семь обер-офицеров и три сотни солдат. Пленные единогласно показывали, что французские начальники не знают о наступлении русских и не готовы к встрече. Дневка еще ничего не испортила. Однако она была вредна и опасна.

Получив приказание остановить наступление, Багратион пришел в бешенство и сейчас же начал отправлять к Барклаю ординарцев и адъютантов с письмами и записками. Что было в них — никто не знал. Но, наверно, Барклаю было очень не по себе, когда он читал их. Ответы главнокомандующего были странные. В селении Приказ-Выдра, где он остановился, плохая вода и дурные сообщения. Поэтому он переводит свою главную квартиру в деревню Мощинки, за восемнадцать верст от Смоленска по Пореченской дороге. Получены сведения о приближении громадных неприятельских сил. Они появились уже у Поречья, на правом фланге Первой армии, а также будто бы невдалеке от Катани, чуть ли не рядом со Второй армией.

— Что ж из этого? — спрашивали друг друга солдаты и офицеры. — Ведь Платов-то не побоялся... Ведь мы же идем бить французов, сколько ни есть их...»
Цитируется по: Голубов С.Н. Багратион. М.: Издательский центр детской книги, 1993. с.146-147


Атаман Платов, из письма главнокомандующему Первой Западной армии генералу Барклаю-де-Толли:
Сего числа в 4 часа пополуночи находящийся в авангарде моем генерал-майор Денисов 7-й донес мне, что неприятель в 9 полках кавалерии и одном пехотном следует от деревни Лешни по дороге, где я находился, впереди деревни Зарубенки. (Почему приказал я ему, Денисову, неприятельский авангард, в 4 кавалерийских полках бывший, удерживать, а сам с находящимися при мне полками и 12 орудиями донской конной артиллерии двинулся поспешно вперед и, сближаясь к неприятелю при деревне Молево Болото, где он со мной повстречался, приказал помянутому генерал-майору Денисову с полками имени его и подполковника Мельникова 3-го, прибавя к ним бригаду генерал-майора Иловайского 5-го, в 2 полках состоящую под командою подполковника Грекова 18-го и 200 человек башкир при адьютанте моем поручике Жилине, ударить на неприятельский авангард, который храбростью оных полков был в лазах моих опрокинут и преследуем поражением до 2 верст до остававшихся в подкрепление оному авангарду еще 5 неприятельских кавалерийских толков и одного пехотного. Тогда неприятель сильно стал наступать на мой авангард, за которым вслед шел я не более версты с оставшимися при мне полками и, увидя сильное неприятельское наступление, пустил с правого фланга моего в его левый полки: весь Атаманский, Харитонова 7-го и Симферопольский татарский под командою генерал-майора Кутейникова 2-го, который только что освободился в течение месяца от полученной им в сражении при местечке Мире в правую руку саблею раны; сам я с донской конной артиллерией и находящимся при мне конвоем в центре, где способствовал мне генерал-майор Иловайский 5-й, также освобождающийся только от полученной им в сражении при Мире в правую ногу пулею раны. Тут вышло упорное сражение, продолжавшееся более часу, так что неприятельский кавалерийский полк под командою полковника с подкреплением батальона пехоты их сражался против картечных выстрелов наших и даже приближался к пушкам не более как на 60 саженей, кои были в опасности, чему доказательством служит то, что артиллеристы и артиллерийские лошади были ранены неприятельскими пулями, а особливо, если бы не подоспели два казачьих полка Мельникова 3-го на пехоту, а Харитонова 7-го на кавалерию во фланг неприятеля, где отличившийся во многих случаях неустрашимой храбростью подполковник Мельников 3-й, к сожалению, убит, но полк имени его не остановился; Харитонов же остановил поражением оный кавалерийский полк, и командовавший им полковник с некоторыми подчиненными своими взят в плен.

Тогда с нашей стороны со всех пунктов сделана на неприятеля сильная атака, простиравшаяся с фланга на фланг не менее полуторы версты, и неприятель с божьей помощью храбростью российских войск совершенно опрокинут и преследован с большим поражением на 2-верстное расстояние. А между тем по данному от меня известию подоспел ко мне в сикурс находившийся не в близком от меня расстоянии генерал-майор граф фон дер Пален с тремя гусарскими полками: Изюмским, Сумским и Мариупольским, которому препоручил я дальнейшее преследование и поражение неприятеля, а сам по нездоровью моему остался на месте...

Неприятель потерял большое количество - ежели не больше, то по крайней мере половину кавалерийского корпуса его, из пехотного же полка осталось не более 100 человек, и те спаслись кустарниками. В плен взято: полковник полка конно-егерского, подполковник гусарский майор один, обер-офицеров 7. Разных полков унтер-офицеров и рядовых еще не сочтено, но полагательно, что будет более 300 человек.

Неприятель пардона не просил, а войска российские его императорского величества, быв разъярены, кололи и били его.

Командирами были неприятельского войска сего генералы Монбрюн и Себастиани. С нашей стороны, по милости божеской, убитыми урон невелик, а более ранеными, о которых долг имею донести вашему высокопревосходительству, как и об отличившихся, подробно особым рапортом моим.

Сейчас получил я повеление вашего высокопревосходительства, чтобы возвратиться мне на первый мой лагерь и, остановясь там, дождаться присоединения авангарда II Западной армии, а потом принять следование направо к Холму на Пореченскую дорогу, что мною и будет исполнено.
Цитируется по: ГАРО, ф. 46, оп. 3, д.16, лл. 1 и 5
Казачий атаман граф Платов. Английская открытка, 1815 год

 

11 августа 1378 года русское войско Дмитрия Донского разбило ордынцев в битве на реке Воже
«В августе 1375 года Димитрий с союзниками вступил в тверскую землю, взял Микулин, осадил Тверь. Он простоял там четыре недели, а между тем его воины жгли в Тверской области селения, травили на полях хлеб, убивали людей или гнали их в плен. Михаил, не дождавшись ниоткуда помощи, выслал владыку Евфимия к Димитрию просить мира. Казалось, пришла самая благоприятная минута покончить навсегда тяжелую и разорительную борьбу с непримиримым врагом, уничтожить тверское княжение, присоединить тверскую землю непосредственно к Москве и тем самым обеспечить с этой стороны внутреннее спокойствие Руси. Но Димитрий удовольствовался вынужденным смирением врага, который в крайней беде готов был согласиться на какой угодно унизительный договор, лишь бы оставалась возможность его нарушить в будущем. Михаил обязался за себя и своих наследников находиться в таких отношениях к Москве, в каких был Владимир Андреевич, считать московского князя старейшим, ходить на войну или посылать своих воевод по приказанию московского князя, не искать и не принимать от хана великокняжеского достоинства, отречься от союза с Ольгердом и не помогать ему, если он пойдет на смоленского князя за его участие в войне против Твери. Михаил обязывался не вступаться в дела кашинской земли, и, таким образом, тверская земля разделялась с этих пор на две независимые половины, и власть Михаила Александровича простиралась только на одну из этих половин. В удовлетворение Новгороду, тверского князя обязали возвратить церковное и частное имущество, пограбленное в Торжке, и освободить всех новгородских людей, которых он закабалил себе посредством грамот. Михаил обязался возвратить Новгороду все земли, купленные его боярами, и все товары, когда-либо захваченные у новгородских гостей. Наконец, что всего важнее в этом договоре, постановлено было по отношению к татарам, что если решено будет жить с ними в мире и давать им выход, то и Михаил должен давать, а если татары пойдут на Москву или на Тверь, то обеим сторонам быть заодно против них; если же московский князь сам захочет идти против татар, то и тверской должен идти вместе с московским. Таким образом, Москва, возвысившись прежде исключительно татарскою силою, теперь уже имела настолько собственной силы, что обязывала князей других земель повиноваться ей и в войне против самих татар.

Несчастные беглецы, подстрекнувшие Михаила на новую борьбу с Димитрием, были, по договору, преданы Михаилом на произвол судьбы. Всем другим боярам и слугам обеих земель предоставлялся вольный отъезд, и князья не должны были "вступаться" в их села, а имения Ивана и Некомата предоставлялись без изъятия московскому князю. Через несколько лет после того их самих заманили хитростью и привезли в Москву. Там, на Кучковом поле (где теперь Сретенский монастырь), 30-го августа 1379 года над ними была совершена публичная смертная казнь, насколько известно - первая в Москве. Народ с грустью смотрел на смерть Ивана, красивого молодца; вместе с головой Ивана отсекались для него все заветные предания старинной вечевой свободы. Казнь его, однако, не помешала братьям его служить Димитрию и воеводствовать у него. Усмирение тверского князя раздражило Ольгерда, но не против Димитрия, а против смоленского князя, за то, что последний, которого он считал уже своим подручником, участвовал в войне против Михаила. Ольгерд опустошил в отмщение смоленскую землю и взял много людей в плен. Гораздо сильнее раздражился за Тверь Мамай и притом на всех вообще русских князей: он видел явное пренебрежение к своей власти; его последний ярлык, данный Михаилу, был поставлен русскими ни во что. Тогда один татарский отряд напал на нижегородскую землю, объявляя ей наказание за то, что рать ее ходила на тверскую землю; другой отряд за то же самое опустошил землю новосильскую. Вслед за тем, в 1377 году, татарский царевич Арапша из Мамаевой Орды сделал опять нападение на нижегородскую землю. Соединенная суздальская и московская рать по собственной оплошности была разбита у реки Пьяны, и последствием этого поражения было взятие и разорение Нижнего Новгорода. Наконец, в 1378 году Мамай послал мурзу Бегича на великого князя. Ополчение его шло через рязанскую землю. Великий князь предупредил Бегича, перешедши Оку, вступил в рязанскую землю; здесь, на берегах реки Вожи, 11-го августа, татары были разбиты наголову.

Здесь сподвижником Димитрия явился Ольгердов сын Андрей. Ольгерда уже не было в живых. Воинственный князь не только принял христианство, но перед смертью постригся в монахи и умер, как говорят, схимником. Андрей Ольгердович не поладил с преемником отца, своим единокровным братом Ягеллом, и бежал в Псков, где был посажен князем, а потом со псковичами служил Москве против татар. После вожской битвы этот князь, вместе с Владимиром Андреевичем и с воеводою (называемым в летописях иногда и князем) Димитрием Михайловичем Боброком, волынцем, взяли бывшие под властью Литвы города Трубчевск и Стародуб в северской земле с их волостями. Брат Андрея, князь Димитрий Ольгердович, княживший в Брянске и Трубчевске, также недовольный Ягеллом, отдался добровольно под руку великого князя, который дал ему Переяславль-Залесский со всеми пошлинами, т. е. доходами княжескими. Эти враждебные отношения к Литве вызвали со стороны преемника Ольгердова Ягелла вражду против Москвы и заставили его войти в союз против нее с Мамаем.

После вожской битвы Мамай прежде всего подвергнул каре рязанскую землю, за то, что поражение татар произошло в рязанской земле. Татарские полчища ворвались туда, разорили много сел, угнали в плен много людей и сожгли Переяславль рязанский. Олег не успел собрать своих сил и убежал, а потом, чтобы не подвергать вновь опасности своей волости, поехал к хану, поклонился ему и обещал верно служить Мамаю против Москвы»
Цитируется по: Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М.: Астрель, 2006
Летопись по Типографскому списку:
В лѣто 6886 приидоша Татарове изгономъ к Новугороду Нижнему. Князь же не бѣ на городѣ, но на Городцѣ, а гражане, поврьгше градъ, бѣжаша за Волгу. И посла князь Дмитрей къ Татаромъ, дая имъ окупъ з города. Они же не взяша окупа и пожгоша градъ. И отшедше, повоеваша Березовъ, Поле и уездъ весь и много зла сътвориша и отъидоша. О побоищи, иже на Вожи . Того же лѣта Ординский князь Мамай поганы, събравъ воа многы и посла Бѣгыча ратию на великого князя Дмитреа Ивановича и на всю землю Русскую. Се же слышавъ князь великий Дмитрей Ивановичь и събравъ воа многы, и поиде противу ихъ съ многою силою своею. И перешедъ рѣку Оку и поиде в землю Рязаньскую и срѣтеся с Татары на рецѣ на Вожи. И стояху промежи собою о рецѣ о Вожи немного дний, потомъ же переидоша Татарове на сю сторону и ударивша в кони свои, кликнуша и скочиша вборзѣ и потомъ на грунахъ поидоша; Рустии же полци потекоша противу имъ. И удари на нихъ съ сторону князь Данило Пронский, а Тимофѣй, околничей великого князя, с другую сторону, а князь великый с полки своими в лице. Татарове же в томъ часѣ поврѣгша копиа своа и побѣгоша за рѣку Вожю, и князь же великый погна за ними с полки своими, избиваа ихъ, и множество избиша ихъ, а инии в рецѣ истопоша. А се имена избитыхъ князей Татарскихъ: Хазибий, Коверга, Карубулукъ, Кострокъ, Бегичка. По сихъ же приспѣ вечеръ и зайде солнце и бысть нощь, и не лзѣ бѣ гнатися за ними за рѣку. Въ утрии же бѣ мгла велика, а Татарове такыи побѣгоша с вечера и черезъ всю нощь бѣгоша. Князь же великый на утрии уже предъ обѣдомъ поиде по нихъ слѣдомъ ихъ и, шедше далече за ними, обрѣтоша в поли повръжены дворы ихъ и вежи и шатры и телѣги ихъ, а в нихъ товару многое множество, то все помѣташа, а самихъ не обретоша, бяху бо такии побѣгли къ Ордѣ. Изъимаша тогда на войнѣ той нѣкотораго попа, оть Орды пришедша, Иоаннова Васильевича, и обрѣтоша у него злыхъ и лютыхъ зелей мѣшокъ и истязавше его много и послаша его в заточение на Лаче озеро, идеже бѣ Данилъ Заточеникъ. Великый же князь Дмитрей Ивановичь възвратися к Москвѣ съ побѣдою великою и съ многою корыстью и рати разспусти кыйждо въсвоаси. Убьен же бысть тогда на томъ бою Дмитрей Монастыровъ да Назаръ Даниловъ Кусакова. Бысть же побоище сего мѣсяца августа въ 11, в среду, при вечерѣ. Окааннии они Измаилтѣни, елици уидоша со бою того, прибегоша въ Орду къ царю своему, паче же к пославшему ихъ Мамаю, понеже царя имѣаху у собя въ Ордѣ невладьюща ничем же предъ Мамаемъ, но все старейшиньство сдержаше Мамай и всѣми владѣаше въ Ордѣ. Видѣвше Мамай изнеможение посланыхъ отъ него, избьение князей Ординскихъ и множество во нихъ изгибшихъ, и възьярися зѣло и събра остаточную силу и поиде изгономъ на Рязанскую землю. Князь же Олегъ Рязанский не успѣ собрати силы своеа вборзѣ и не ста противу на бой, но покинувъ градъ свой и перебежеа на сю сторону рѣки Оки и съ всѣми людми своими. Татарове же, пришедше, взяша градъ его Переаславль и огнемъ пожгоша. Волости же и села повоева, а людей много посѣкоша, а иные в полонъ поведоша и възвратишяся въ страну свою и много зла сътвориша. Того же лѣта бысть великъ мятежъ в Литвѣ, Богу попущешу на нихъ гнѣвъ свой, въсташа сами на ся и убиша великого князя Кестутиа Гедимановичь и бояръ его избиша, а сынъ его, князь Витовтъ, бѣже в Нѣмцы и много зла твори земли Литовской, подъялъ бо бяше Кестутей великое княжение подъ княземъ Ягайломъ.
Цитируется по: Полное собрание русских летописей.Том 24. Летопись по Типографскому списку. Пг., 1921
Битва на реке Воже. 1378 г. Миниатюра лицевого летописного свода. 70-е гг. XVI века

11 августа 1471 года в Коростыни был заключен мирный договор между Иваном III и Новгородом.
Согласно договору основные права и вольности Великого Новгорода остались без изменений, однако новгородцы обязывались полностью и окончательно порвать с Литвой и не принимать оттуда князей. Также Новгород обязывался выплатить великому князю самую значительную за свою историю контрибуцию - 16 тысяч рублей.



«Война была проиграна, и проиграна бесповоротно. Только мир мог спасти положение господы, ее власть над Новгородской землей, прежний политический уклад боярской республики.

27 июля к великому князю на Коростынь явилась новгородская депутация. С нареченным архиепископом приехали посадники, тысяцкий и житьи люди со всех пяти концов. Начались переговоры о мире.

Страшное лето стояло на Новгородской земле. От небывалой засухи пересохла река Ловать. Горел хлеб на полях. Горели деревни. «А земля их вся пленена и пожжена до моря...» Все новгородские пригороды выступили против своего главного города. «Изо всех земель их пешею ратию ходили на них»,— говорит московский летописец.

Все рухнуло. Сдались на капитуляцию Демон и Вышгород, псковичи стояли в двадцати верстах от Новгорода.

27 июля, в тот самый день, когда начались переговоры в Коростыни, в далеком Заволочье произошла последняя битва войны. Князь Василий Васильевич Гребенка и воевода Василий Микифорович с ратью из двинян, заволочан и печерян встретились на Двине, при устье Шиленги, с великокняжескими войсками: воеводы Василий Федорович Образец и Борис Матвеевич Тютчев вели устюжан и вятчан.

Обе рати шли в гребных судах. Увидев друг друга, они высадились на берег. «Съступившимся им на ратный бой, и паде многое множество с обе половины». Но двиняне «не тягнуша по князе по Васильи Васильевиче и по воеводу по Васильи по Микифоровиче...» Так пишет новгородский летописец. Так, вероятно, оно и было на самом деле. Какой был смысл двинянам сражаться за интересы своей метрополии, за интересы своих господ - новгородских бояр? По словам московского летописца, у новгородских воевод было втрое больше людей, чем у московских,- двенадцать тысяч против четырех. Тем не менее, они были разбиты. Сам князь Василий, раненный, «убеже на Колмогоры», а оттуда кружным путем «в мале дружине» добрался до Новгорода. А московские воеводы «приведоша... всю землю ту за великого князя». Пушное эльдорадо боярской республики оказалось в руках победителей. Теперь уже не было надежды, как когда-то в дедовские времена, что новгородские молодцы, взяв благословение у владыки, лихим ударом восстановят на Двине старые порядки. Времена изменились. Господин Великий Новгород со дня на день ждал появления перед своими стенами великокняжеских войск. На Коростыни архиепископ Феофил и его спутники униженно вымаливали приемлемые условия мира.

Не в первый раз приходилось представителям новгородской господы просить мира у своего сюзерена. Так бывало при Василии Васильевиче и при Дмитрии Донском, так бывало и раньше. Но дело всегда оканчивалось восстановлением прежних отношений. Господа полностью сохраняла свою власть, внутренний политический строй Великого Новгорода и система его связей с другими землями оставались без изменений. Выплатив штраф-контрибуцию в знак признания своего поражения, боярская республика продолжала жить своей жизнью.

Текст договора, подписанного в Коростыни 11 августа 1471 года, сохранился в двух списках, близких по времени к подлиннику, — в Государственном древлехранилище в Москве и в Публичной библиотеке в Ленинграде. В каждом списке - две грамоты, новгородская и московская.

Обе начинаются с перечисления новгородских послов, которые «по благословению нареченного на архиепископьство... священноинока Феофила» «приехоша к великому князю... всея Руси» (как гласит текст новгородской грамоты). Это пять посадников (по одному от каждого конца) и пять житьих (тоже по одному от конца). Переговоры и подписание грамоты было доверено, таким образом, представителям только верхнего слоя новгородского общества. «Меньшие» и «черные люди» в этом важнейшем политическом акте формального участия не принимали. То же было и пятнадцать лет назад в Яжелбицах. Многие статьи обеих грамот повторяют старые положения новгородско-княжеских докончаний. Но было бы очень опасным за этим внешним формальным сходством не увидеть принципиально новых черт, составляющих специфику Коростынского договора.

Изменилась, прежде всего, сама процедура заключения договора. В Яжелбицком докончании февраля 1456 года фигурируют послы — полномочные представители суверенной (в своих пределах) власти. Приехав к великому князю, они «докончали мир» с ним. В Коростынском докончании новгородские делегаты (в новгородской грамоте) послами уже не названы. Зато здесь указано, что они прежде всего «добили челом своей господе, великим князем». Термин «господин, господа» повторен и в конце документа: «господине князь великий... целуйте крест ко. всему Великому Новгороду... Также... весь Великий Новгород целуем крест ко своей господе, к великому князю». Впервые за долгие века новгородско-великокняжеских отношений, «розмирий» и «докончании» Господин Великий Новгород официально признает великого князя всея Руси своим господином.

Впервые Господин Великий Новгород официально обязуется навсегда и безоговорочно порвать с Литвой: «Хто король или великий князь на Литве ни буди... нам, вашей отчине Великому Новугороду, мужем вольным, не отдатися никоторою хитростию. А быти нам от вас, от великих князей, неотступными ни х кому. А князей нам у короля... себе на пригороды не просити, ни приимати из Литвы князей в Великий Новгород».

Господин Великий Новгород официально признает себя «отчиной» великого князя всея Руси и тем самым принимает концепцию политического единства Русской земли, как изначального и единственно законного се состояния. Ту концепцию, которая была впервые провозглашена великим князем осенью 1470 года в переговорах с тогдашними новгородскими послами. Ту концепцию, которая стала доктриной единого Русского централизованного государства. Но, как и их соседи псковичи, новгородцы — не только «отчина» великого князя, т. е. органическая часть Русского государства, но еще и «мужи вольные» - как и псковичи, они сохраняют свой внутренний статус, свой особый порядок управления.

«А на владычество нам, Великому Новугороду, избирати... по своей старине. А ставитися нашему владыце в дому Пречистые... на Москве... у митрополита... А инде нам владыки опроче московского митрополита нигде не ставити».

Как в государственном, так и в церковно-политическом отношении Господин Великий Новгород признает и подчеркивает свое полное единство с Русской землей, свою неотделимость от нее. Тем самым решительно, бесповоротно осуждаются все попытки, от кого бы они ни исходили, втянуть новгородскую архиепископию в орбиту влияния киевского униатского митрополита. В этом, как и в других вопросах, новгородский текст Коростынского докончания отразил полную победу Москвы, полную победу национальных интересов Русской земли над сепаратистскими устремлениями новгородской господы.

Тем же проникнут и московский текст договора. Его важнейшие статьи посвящены судебному устройству Новгорода.

По старому Яжелбицкому докончанию суд на Городище на равных правах держали представитель великого князя и представитель Новгорода. Другие судебные вопросы не интересовали составителей договора — все и так было хорошо известно, все шло по «старине и пошлине».

В новом докончании судебным вопросам посвящено пять статей, ни одна из которых не имеет никаких аналогий в прежних договорах Новгорода с князьями. Особое значение имеет принципиальная декларация: «А что грамота докончальная в Новогороде промежь себя о суде, ино у той грамоты быти имени и печати великих князей». Как отмечают исследователи, это означает, что судебный устав Новгорода — Новгородская судная грамота — теперь переписывается на имя великого князя и скрепляется его печатью. Великий князь всея Руси, «господин» Великого Новгорода, в своей «отчине» стал верховным гарантом правопорядка, контролирующим деятельность всех новгородских судебных инстанций.

Судебные пошлины за важнейшие уголовные преступления делились с этого времени поровну между новгородскими властями и великим князем — рядом с новгородским судьей теперь стоял представитель великого князя. Без его представителя уже не мог состояться ни один суд в Новгородской земле.



Нет, не похоже Коростынское докончание ни на Яжелбицкий мир, ни на другие, более ранние новгородско-княжеские договоры. На этот раз господа не отделались ни легким испугом, ни тяжелой (16 тысяч рублей, вдвое больше, чем в Яжелбицах) контрибуцией. Впервые в традиционную, из века в век повторяющуюся мелодию новгородско-княжеских докончаний решительно и властно вторгся новый мотив, подчиняющий себе всю мелодию. Коростынский договор подчеркнул не только полную ликвидацию внешнеполитической независимости боярской республики. Он подчеркнул судебно-административное подчинение Великого Новгорода власти государя всея Руси. И это самое главное, самое страшное для господы постановление кладет важнейший рубеж в политической истории вечевого города.

«Милосердовав же князь великий... повеле престати жещи (жечь. — Ю. А.) и пленити, и плен... отпустити». Последняя феодальная война на Руси окончилась. Вместе с ней окончилось время независимой политики новгородской господы. Признав великого князя всея Руси своим «господином», а себя его «отчиной», Великий Новгород перестал быть самостоятельным политическим организмом, связанным с великим князем тонкой-тонкой нитью вассальных отношений. Господин Великий Новгород отныне стал частью единого Русского государства, пришедшего на смену старой федерации русских земель».
Цитируется по: Алексеев Ю. Г. «К Москве хотим»: Закат боярской республики в Новгороде. Л.: Лениздат, 1991

 

12 августа 1323 года между Россией и Швецией был заключен Ореховецкий мирный договор - первое на Руси соглашение о «вечном мире» с соседней страной, установившее границы между двумя державами.

«Теперь следует рассмотреть текст нашего основного источника — Ореховецкого договора, который, по весьма вероятному мнению большинства исследователей, был первым мирным соглашением между Россией и Швецией, первым официальным договором о границе между обоими государствами.

Во всей истории Руси феодальной эпохи Ореховецкий договор был первым соглашением о «вечном мире» с соседней страной; ранее международные соглашения столь высокого ранга еще не заключались. Более того, и в последующие столетия, до конца XVII в., договоры о «вечном мире» заключались только со Швецией (в Тявзине и Столбове). Лишь в 1686 году был впервые подписан договор о «вечном мире» с наиболее крупным соседним государством — Польшей. С третьим соседом — Турцией и подвластным ей Крымским ханством — заключались лишь временные соглашения. Следовательно, Ореховецкий договор занимает видное место во всей внешнеполитической истории феодальной России. Важнейшая юридическая особенность Ореховецкого договора заключалась в том, что он был договором высшего разряда в установившейся в средние века иерархии международных соглашений, договором о «вечном мире»; этим он отличался от соглашений временных, заключавшихся на ограниченный (специально оговариваемый в тексте соглашения) срок, и от соглашений по частным вопросам (по вопросам торговли и др.). Вырабатывая совместно договор о «вечном мире», стороны должны были найти постоянное и взаимоприемлемое решение для всех спорных вопросов, отказаться от взаимных претензий, найти удовлетворяющее обе стороны решение наиболее сложной проблемы — где будет установлена новая граница. И поскольку как раз решение этой проблемы в общих чертах определилось заранее, еще накануне переговоров, и в ходе переговоров должна была быть решена лишь чисто техническая задача выявления пограничных пунктов вдоль восточной окраины отходящих к Швеции трех западнокарельских погостов, а остальные пункты соглашения не могли вызывать особых споров, в результате переговоров был выработан взаимоприемлемый текст договора о постоянных мирных отношениях между двумя государствами, до этого момента боровшимися между собой с перерывами на протяжении 180 лет, особенно в последние предшествующие 30 лет.

Утвержденный обеими сторонами, Ореховецкий договор о «вечном мире» стал действительно на длительное время постоянно действующим соглашением Новгородского государства и Швеции. И спустя полтораста лет, когда Новгородская земля утратила свою независимость и была подчинена московским князьям, единое Русское государство, ставшее правопреемником Новгородской республики, рассматривало Ореховецкий договор как продолжающее действовать международное соглашение, как сохраняющий силу договор России и Швеции; в этом качестве он функционировал еще 120 лет. В общей сложности Ореховецкий договор находился в действии более 270 лет, до 1595 года, до заключения в сильно изменившейся международной обстановке нового договора о «вечном мире» в Тявзине. В течение XIV, XV и XVI вв. между Швецией и Россией многократно заключались соглашения временного характера или по частным вопросам, но считалось, что в основе отношений обоих государств продолжает лежать Ореховецкий договор о «вечном мире», и в большинстве соглашений декларировалось подтверждение обеими сторонами условий Ореховецкого договора.

Как уже отмечалось, Ореховецкий договор был составлен первоначально в одном экземпляре только от имени новгородской стороны, от имени князя Юрия, посадника Варфоломея и тысяцкого Аврама, и латинский и шведский тексты являются только переводами русского текста. Можно лишь предполагать, что это объясняется участием с русской стороны более представительной делегации — самого главы Новгородского государства, одновременно являвшегося и великим князем Руси, а также еще двух высших руководителей Новгородской державы — посадника и тысяцкого. Вероятно, сыграло роль и то обстоятельство, что составление письменного текста договора производилось на новгородской территории, неподалеку от Новгорода (и на большом расстояний от Швеции), и здесь имелась возможность привезти из Новгорода самых опытных специалистов в деле составления дипломатических документов. Текст договора действительно составлен с большим мастерством.




Ореховецкий договор 1323 года



Печать короля Швеции Магнуса Эрикссона
В преамбуле договора, написанной от имени великого князя Юрия, шведского короля Магнуса Юрий называет (в текстах на всех трех языках) «братом своим» — это обычная формула соглашений между двумя монархами, показывающая их равенство в монархической иерархии. Но в то же время в той же преамбуле дается указание на более высокий сан русского монарха — он называет себя «великим князем», а шведского короля — просто «князем» (в дальнейшем тексте договора Магнус именуется «князем» еще дважды и еще дважды Юрий титулуется «князем великим»).

В отличие от текста летописной статьи, где подчеркнут особо высокий ранг шведских послов («послы велики [е]»), в договоре эта подробность не отмечена, их называют просто «послы»; впрочем, возможно, что различие рангов послов новгородским дипломатам XIV в. еще не было известно.

В преамбуле приводится главное содержание договора — заключение обеими сторонами «вечного мира», подкрепленное присягой — «крестным целованием». В последующих статьях излагаются конкретные условия, на которых заключен «вечный мир».

Первая и наиболее важная статья — о решении территориальной проблемы, из-за которой шла 30-летняя борьба двух государств. Статья эта составлена русскими дипломатами с большим искусством. Как уже не раз говорилось, оспариваемая территория трех западнокарельских погостов уже 30 лет фактически находилась в руках Швеции. Новгород фактически уже ничего не отдавал, он передавал Швеции лишь чисто юридические права на данную территорию, иначе говоря, отказывался от своих юридических претензий на право обладания тремя западнокарельскими погостами. Но новгородские дипломаты в тексте договора представили суть дела не как унизительную для их государства уступку своих прежних владений, а как величественный жест могучего монарха и его державы: «... и да князь великий Юрги со всем Новымъгородом по любви три погосты: Севилакшю, Яскы, Агребу, Корельскыи погосты», т. е. великий князь со всем Новгородским государством из любви к Швеции (ради дружбы, ради укрепления дружественных отношений со Швецией) дал шведскому королю три карельских погоста. Это звучало почти как величественное великокняжеское пожалование своего вотчинного владения феодальному монарху меньшего ранга (или просто феодалу — боярину, дворянину).

Стоит еще вспомнить, сколь непрочно было положение самого Юрия (юридически уже лишенного в предшествующем году ханом Узбеком великого княжения), какими бесконечно сложными были и внешнеполитическое положение Новгорода, и вся внутренняя обстановка на Руси, и отношения с Ордой, чтобы оценить мужество и патриотизм новгородских дипломатов, в подобной ситуации выступавших при составлении договора со Швецией как представители великой страны.

Далее в тексте договора идет перечень основных пограничных пунктов на устанавливаемой договором государственной границе Новгородского государства и Швеции. Подробнее рассмотрение этой пограничной линии будет дано ниже, здесь же необходимо подчеркнуть важность данной статьи договора, впервые устанавливающей определенно фиксируемую государственную границу Новгородского государства (и тем самым русских земель, всей Руси) со Шведским королевством. Следующие статьи договора носят сравнительно второстепенный характер, лишь дополняют основную часть договора, содержащую обязательство поддержания «вечного мира» и главное условие этого мира — решение территориального спора. Следующие статьи определяют конкрет-ные условия устанавливаемых договором постоянных мирных отношений между обоими государствами.

Уступив юридические права на территорию захваченных шведами западнокарельских погостов, Новгород добился сохранения имущественных прав своих подданных на земли и промысловые угодья на завоеванной шведами территории.

В договор включено перечисление названий всех мест, где находились «воды, и земли, и ловища» новгородских карел на территории, отошедшей к Швеции. Финляндские ученые определили эти места по источникам XVI в. и по географически картам XIX—первой половины XX в, Оказалось, что все эти пункты расположены на Карельском перешейке или вблизи него. «Уловежи» — это Юливеси (Ylivesi), некогда богатый рыбой залив между оз. Кярстилянъярви (Karstilanjarvi) и возвышенностью Вентелянселькя (Ventelanselka); «Ковкукали» — это Коукаллио (Koukallio), река, протекающая между селениями Венделя (Vendela) и Юстила (Juustila); «Ватикиви» — это порог Vatikivi между селениями Юстила и Лавола (Lavola). Все эти три места были расположены у существовавшего до XVII в. водного пути по Вуоксе из Ладоги в Выборгский залив и находились у западного (пересохшего в XVII в.) рукава Вуоксы неподалеку от Выборгского залива. «Сумовиси» — это Суоменвеси, или Суоменведенпохья (Suomenvesi, Suomenvedenpohja), северный плес Выборгского залива, ныне омывающий с севера г. Выборг и его парк Монрепо. «Уксипя» — это речка Юкспяянъйоки (Ykspaanjoki), впадающая в Выборгский залив западнее Выборга. «Урбала» — это Урпа-ланъйоки, впадающая в Финский залив около Выборга. Кроме Юливеси, все эти места упомянуты шведским чиновником Якобом Тейттом в составленном им в 1555—1556 гг. описании различных местностей Финляндии. Объездив Выборгскую губернию, он зафиксировал, что в его время в Куокаллио ловились угри, лещи и сиги, у порога Ватикиви — лососи, угри и всевозможная рыба, у Юкспяя — тоже угри и различная рыба. Ватикиви и Коукаллио упоминаются в документах XVI—XVII вв. как рыболовные угодья, принадлежавшие короне. Места бобровых ловель тоже определены: «Кунустани» — это современное озеро Куунустайнен (Kuunustainen), «Кедевя» — маленькое озерко Кетвелампи (Ketvelampi), оба — вблизи сел. Кирвус.

Вопроса о недвижимой собственности касалась также статья договора, запрещавшая шведским подданным и горожанам Выборга покупать «земли и воды» в новгородской части Корельской земли.

Защита интересов международной торговли предусматривалась статьями договора, обеспечивавшими свободный проезд по воде и суше с запада через Финский залив и Неву в Новгород и предоставление «чистого пути» новгородцам из устья Невы в море.

Политический характер носила статья, запрещавшая строительство новых крепостей в Корельской земле по обе стороны границы, и статья, не допускавшая заключения антиновгородского союза Швеции с датской Эстляндией и немецкой Ливонией. Политические и социально-экономические интересы обеих сторон предусматривались статьей о взаимной выдаче перебежчиков. При этом в тексте договора были предусмотрены четыре вида перебежчиков: должник (бежавший от своих кредиторов); «поручник» (fideiussores — лат. сп., men som borgat haffua — шв. сп.), т. е. тоже человек, взявший на себя какие-то обязательство и не выполнивший его; холоп (serui—лат. сп., trallara — шв. сп.), т. е. раб, феодально-зависимый человек, и «хто лихо учинит» (malefactores — лат. сп., illgerningismen — шв. сп.), т. е. человек, совершивший преступление и бежавший от заслуженного наказания.

Особыми статьями были предусмотрены меры по урегулированию спорных вопросов, которые могли возникнуть в случаях нарушений политических статей договора и имущественных прав подданных обеих сторон.

Основной текст договора заканчивался общей, формулой: «А Новугороду мир, и пригородом всем, и всей волости Новгородской, такоже и всей земле Свеискои». Заключали текст обращенные к будущим правителям обоих государств слова о неизбежности божьего наказания тем, кто нарушит этот закрепленный присягой с обеих сторон договор».
Цитируется по: Шаскольский И.П. Борьба Руси за сохранение выхода к Балтийскому морю в XIV веке. Л. Наука. 1987.

Новгородская летопись:
В лЂто 6831 [1323]. Ходиша новгородци съ княземь Юрьемь и поставиша город на усть Невы, на ОрЂховомь островЂ; ту же приЂхавше послы великы от свЂиского короля и докончаша миръ вЂчныи съ княземь и с Новымьгородомь по старои пошлинЂ. Того же лЂта воеваша Литва Ловоть, и угониша ихъ новгородци, и биша я, а инии убЂжаша. Того же лЂта заратишася устьюжане с новгородци, изъимаша новгородцевъ, кто ходилъ на Юргу, и ограбиша ихъ.
Цитируется по: Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. — М.-Л., 1950. — С. 96-100



12 августа (1 августа ст.ст.) 1759 года русско-австрийские войска в одном из наиболее прославленных сражений Семилетней войны разгромили прусскую армию Фридриха II у селения Кунерсдорф.
Все мужество пруссакам не могло заменить недостатка сил. Острая гора была много раз атакована, но взобраться на нее не удалось. Ужасный и непрерывный картечный и ружейный огонь русских и австрийцев падал смертоносным дождем на пруссаков, опрокидывая все. Финк, пытавшийся со своим корпусом штурмовать другие высоты, напрасно употреблял все усилия. Сам Фридрих подвергал себя величайшей опасности; платье его было все прострелено, две лошади под ним убиты и сам он легко ранен. Золотой футляр в кармане спас ему жизнь, удержав пулю, которая сплющила золото и, потеряв силу полета, осталась там же. Подобной же опасности подвергся он, когда падал его смертельно раненный конь. Флигель-адъютант Гец спас короля, предложив ему тотчас же своего. Его умоляли уйти из этого опасного места, но он ответил: «Надо испробовать все, чтобы выиграть битву; я обязан тут быть точно так же, как и вы». Русские дрались с необыкновенным ожесточением; они падали рядами, словно мертвые, на землю, давали пруссакам пройти через себя, тогда вскакивали и палили из ружей вслед им. Все попытки прогнать русских и австрийцев с горы были тщетны.
Тогда прусская кавалерия дерзнула атаковать высоты, но даже кавалерийская тактика Зейдлица оказалась тут бессильной. Эта конница, привыкшая под его командой опрокидывать вдвое и втрое сильнейшую неприятельскую конницу, обращать во всех позициях пехоту в бегство, даже отбивать батареи и преодолевать величайшие затруднения местности, изнемогла тут в невозможной борьбе под высоко стоявшими орудиями русских. Сам храбрый вождь ее был ранен. Та же участь постигла принца Евгения Вюртембергского, пытавшегося атаковать вторично; за ним последовал генерал Путкаммер, бросившийся на врагов во главе белых гусар; но он был убит{180}. Оставшиеся дельные вожди прусской армии, генералы Финк и Гюльзен, были ранены. Все прусские войска, конные и пешие, пришли в величайшее расстройство. В эту критическую минуту Лаудон со свежими войсками напал с фланга и с тыла на совершенно изнемогавшее правое крыло пруссаков. Полководец этот, так часто умевший воспользоваться на войне удачной минутой, привел теперь кавалерию, которая построилась надлежащим образом вдали от битвы и в полном порядке ударила на расстроенные ряды пруссаков. Это обстоятельство решило битву. Казалось, панический страх овладел всей прусской армией, которая бежала в лес и через мосты, где никто не хотел ждать очереди; произошла ужаснейшая давка и неописанное смятение, вследствие чего пруссаки лишились большинства орудий: кроме завоеванных ими в начале дня, осталось на месте 165 прусских. Король сам чуть не попал в плен, так как он был между последними отступавшими с поля битвы, и ему пришлось идти по ущелью. Только необыкновенное мужество и редкое присутствие духа ротмистра Притвица спасло его от столь большой беды. Фридрих считал плен неизбежным и часто повторял: «Притвиц, я погиб». Мужественный офицер этот, имевший с собой лишь сто гусаров для защиты от нескольких тысяч преследовавших их неприятелей, отвечал: «Нет, Ваше Величество, этому не быть, пока мы еще живы». Вместо того чтобы действовать только оборонительно, он постоянно атаковал, производил схватки и не дал возможности неприятелю произвести правильную атаку, а в это время сражающиеся гусары все подвигались вперед. Наконец Фридриху удалось счастливо добраться к остальным войскам, а спаситель его был награжден царскими подарками и высокими военными чинами.
Никогда еще стойкость этого монарха не испытывала столь жестоких ударов, как в этот день. В несколько часов с высоты несомненной победы он низринулся в пропасть полного поражения. Он пробовал все для удержания от бегства пехоты; но ни приказания, ни просьбы короля, к тому же этого короля, имеющие обыкновенно такую силу, ничего не могли тут сделать. Говорят, что в этом отчаянном положении он громко призывал к себе смерть. Живое воображение представило ему в первые минуты ужасные последствия поражения, и с того же поля битвы, откуда он несколько часов тому назад выслал гонцов с известием о победе, теперь были отправлены в Берлин приказания о принятии мер к защите и спасению бегством. Ему казалось, что неприятель уже в его резиденции, опустошает ее, и он не в силах противиться ему. Войска его до того рассеялись, что на другой день после битвы едва можно было собрать в строю 5000 человек; все завоеванные орудия были вновь утеряны вместе с большей частью прусских.

 

Битва при Молоди-противоречивое событие.. написано что при реке Лопасня..а она в Чехове.. а на Молодях течет р.Рожайка..да и на поле битвы нет никакх находок в подтверждении о самой битве..

 

13 августа (3 августа ст.ст.) 1678 года в ходе ожесточенных боев с турками русская армия заняла важный стратегический пункт - Стрельниковую гору
«Действительно, подкрепления и запасы успели прийти в Чигирин, потому что визирь Мустафа явился осаждать этот город только 9 июля, Ромодановский с Самойловичем стояли у Днепра, у Бужинской пристани, в первых числах июля и 6 числа начали переправлять войска свои на правую сторону. Переправа шла очень медленно; большая часть войска находилась еще на левом берегу, когда 10 числа татары переправились на этот берег тайком у Крылова, подкрались и ударили на русские обозы, но были прогнаны с уроном. Так же неудачно кончилось нападение неприятелей 11 числа на те передовые русские полки, которые уже переправились на правую сторону. 12 июля все русские войска стояли на правой стороне на Бужинских полях и на другой день выдержали бой с пятью пашами турецкими и ханом крымским. С тех пор бои не прерывались, потому что турки, пришедши из-под Чигирина через Крылов, расположились обозом в 7 верстах от русских и делали на их таборы беспрестанные наезды. 29 июля к русским на подмогу явился князь Каспулат Муцалович Черкасский с калмыками и татарами и принимал деятельное участие в боях. 3 и 4 августа, после упорных битв, русские овладели важным пунктом - Стрельниковою горою, приблизились к Чигирину и вступили с ним в сообщение. Здесь уже не было воеводы Ржевского: 3 августа взошел он на стены и сильно обрадовался, увидав приближение русских полков; но в эту самую минуту из неприятельского обоза поднялась граната и поразила воеводу.

Чигирин недолго простоял после Ржевского. Турки вели три подкопа под нижний большой город; 11 августа подкопы взорвало у реки Тясмины близ домов, которые загорелись; осажденные, видя пожар, побежали в обоз к своим чрез московский мост, но турки зажгли мост, он обрушился, и много русских погибло, в том числе гадяцкий полковник Криницкий; много козаков погибло также от подкопов. Одновременно с нижним городом турки успели зажечь новый верхний, сделанный недавно Ржевским; русские засели в старом верхнем городе и бились с неприятелями до самого вечера, дважды выбивая турок из города. Ночью пришел к ним приказ от Ромодановского и Самойловича зажечь город и выходить к ним в обозы, что и было исполнено, а на рассвете поднялись и Ромодановский с гетманом к Днепру, покинув навсегда курящиеся развалины несчастной столицы Хмельницкого. Неприятель преследовал отступавших, но без успеха, и 20 числа под Чигирином не было более и турок».
Цитируется по: Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Том 13, глава 2. М.: Мысль, 1990
Вид Чигирина. Деталь гравюры. 1678 год

13 августа (1 августа ст. ст.) 1822 года император Александр I издает указ «Об уничтожении Масонских лож и всяких тайных обществ»
Именной указ от 1 августа 1822 г., данный Управляющему Министерством Внутренних дел, Графу Кочубею «Об уничтожении Масонских лож и всяких тайных обществ» // Полное собрание законов Российской Империи. Собрание Первое. Том XXXVIII. —СПб., 1830. — С. 579.
Граф Виктор Павлович! Беспорядки и соблазны, возникшие в других Государствах от существования разных тайных обществ, из коих иные под наименованием лож Масонских, первоначально цель благотворения имевших, другие занимаясь сокровенно предметами политическими, в последствии обратились к вреду спокойствия Государств, и принудили в некоторых сии тайные общества запретить.

Обращая всегда бдительное внимание, дабы твердая преграда была полагаема всему, что к вреду Государства послужить может, и в особенности в такое время, когда к несчастью от умствований, ныне существующих, проистекают столь печальные в других краях последствия, Я признал за благо в отношении помянутых обществ предписать следующее:

1. Все тайные общества, под какими бы наименованиями они ни существовали, как то: Масонских лож или другими, закрыть и учреждения их впредь не дозволять.

2. Объявя о том всем членам сих обществ, обязать их подписками, что они впредь ни под каким видом ни Масонских, ни других тайных обществ, под каким бы благовидным названием, они ни были предлагаемы, ни внутри Империи, ни вне ее составлять не будут.

3. Как не свойственно чиновникам, в службе находящимся, обязывать себя какой-либо присягой; кроме той, которая законами определена: то поставить в обязанность и всем Министерствам и другим Начальствам, в обеих Столицах находящимся, потребовать от чиновников, в ведомстве их служащих, чтобы они откровенно объявили, не принадлежат ли они к каким-либо Масонским ложам или другим тайным обществам в Империи или вне оной, и к каким именно?

4. От принадлежащих к оным взять особую подписку, что они впредь принадлежать уже к ним не будут; если же кто такового обязательства дать не пожелает, тот не должен остаться в службе.

5. Поставить в обязанность Главноуправляющих в Губерниях и Гражданских Губернаторов строго наблюдать: во-первых, чтобы нигде ни под каким предлогом не учреждалось никаких лож или тайных обществ; и во-вторых, чтобы все чиновники, кои к должностям будут определяемы, обязываемы были на основании статей 3-й и 4-й подписками, что они ни к каким ложам или тайным обществам не принадлежат и впредь принадлежать не будут; без каковых подписок они и к местам или в службу определяемы быть не могут.

Вы не оставите сделать все нужные к исполнению сего распоряжения, сообща об оном и другим Министрам, для единообразного по сему предмету руководства.

Подписка. Я нижеподписавшийся объявляю, что я принадлежал к ложе братьев Масонов, именуемой N N, состоящей в М.М. (имя города) или такому другому тайному обществу, и что на основании последовавшего ныне Высочайшего повеления, обязываюсь я отныне впредь ни сей ложе и никаким другим ложам или тайным обществам, как в Империи, так и вне ее находиться могущим, не принадлежать и никаких сношений с ними не иметь.

Подписка. Мы нижеподписавшиеся объявляем, что мы не принадлежим никаким ложам Масонским или иным тайным обществам, внутри Империи или вне ее существовать могущим, и что мы впредь принадлежать оным не будем.


Посвящение в масоны

 

14 августа 1018 года Святополк Окаянный входит в Киев и занимает княжеский престол
«За несколько месяцев до того времени страшный пожар обратил в пепел большую часть Киева: Ярослав, озабоченный, может быть, старанием утешить жителей и загладить следы сего несчастия, едва успел изготовиться к обороне. Польские Историки пишут, что он никак не ожидал Болеславова нападения и беспечно удил рыбу в Днепре, когда гонец привез ему весть о сей опасности; что Князь Российский в ту же минуту бросил уду на землю и сказав: не время думать о забаве; время спасать отечество, вышел в поле, с Варягами и Россиянами. Король стоял на одной стороне Буга, Ярослав на другой; первый велел наводить мосты, а второй ожидал битвы с нетерпением - и час ее настал скорее, нежели он думал. Воевода и пестун Ярославов, Будый, вздумал, стоя за рекою, шутить над тучностию Болеслава и хвалился проткнуть ему брюхо острым копьем своим. Король Польский в самом деле едва мог двигаться от необыкновенной толщины, но имел дух пылкий и бодрость Героя. Оскорбленный сею дерзостию, он сказал воинам: "Отмстим, или я погибну!" - сел на коня и бросился в реку; за ним все воины. Изумленные таким скорым нападением, Россияне были приведены в беспорядок. Ярослав уступил победу храброму неприятелю, и только с четырьмя воинами ушел в Новгород. Южные города Российские, оставленные без защиты, не смели противиться и высылали дары победителю. Один из них не сдавался: Король, взяв крепость приступом, осудил жителей на рабство или вечный плен. Лучше других укрепленный, Киев хотел обороняться: Болеслав осадил его. Наконец утесненные граждане отворили ворота - и Епископ Киевский, провождаемый духовенством в ризах служебных, с крестами встретил Болеслава и Святополка, которые 14 Августа въехали торжествуя в нашу столицу, где были сестры Ярославовы. Народ снова признал Святополка Государем, а Болеслав удовольствовался именем великодушного покровителя и славою храбрости. Дитмар повествует, что Король тогда же отправил Киевского Епископа к Ярославу с предложением возвратить ему сестер, ежели он пришлет к нему дочь его, жену Святополкову (вероятно, заключенную в Новогородской или другой северной области)».
Цитируется по: Карамзин Н.М. История государства Российского. М.: Эксмо, 2006.
Сребреник Святополка Владимировича. 1015-1019 гг.

14 августа 1790 года подписанием мирного договора в деревне Вяряля (Верелэ) завершается война между Россией и Швецией. Верельский мир закрепил положение границ двух государств, изменений границы не претерпели.
«По русской поговорке "нет худа без добра" победа шведов во втором Роченсальмском сражении дала возможность Густаву III сохранить престиж и благополучно выйти из не сулившей никаких лавров войны. Уже 20 июля 1790 года состоялась первая встреча шведского и русского уполномоченных. Россию представлял генерал-поручик, генерал-губернатор Симбирский и Уфимский барон Отто Генрих Игельстрём, а Швецию — генерал-майор, обер-камерюнкер, генерал-адъютант короля барон Густав Мориц Армфельдт.

Густав III хотел поначалу получить часть русских земель в Финляндии, а также потребовать от Екатерины заключить мир с Турцией. По обоим пунктам Екатерина дала категорический отказ.

3 (14) августа 1790 года в мызе Вереля (Вяряля) в районе современного города Коувола был подписан мирный договор между Шведским королевством и Российской империей. Договор был признан бессрочным. Основными условиями договора явились:

Восстановление "вечного мира", подтверждение незыблемости постановлений Ништадского и Абоского мирных договоров.

Сохранение статус-кво и неизменности прежних границ.

Взаимное освобождение пленных.

Установление правил взаимного салютования флотов в Балтийском море и в собственных портах.

Подтверждение разрешения российского правительства о беспошлинных закупках Швецией в русских балтийских портах хлеба (зерна, муки) на 50 тысяч рублей и пеньки на 200 тысяч рублей ежегодно.

Фактически Верельский мирный договор сохранял статус-кво в отношениях между странами».
Цитируется по: Широкорад А.Б. Северные войны России. — М.: ACT; Мн.: Харвест, 2001. с.449-450

Екатерина II, из письма Григорию Потемкину:
"Одну лапу мы из грязи вытащили. Как вытащим и другую, то пропоем Аллилуйя (…) Ты пишешь, что спокойно спишь с тех пор, что сведал о мире со шведами. На сие тебе скажу, что со мною случилось: мои платья все убавляли от самого 1784 года, а в сии три недели начали узки становиться, так что скоро паки прибавить должно меру; я же гораздо веселее становлюсь".
Цитируется по: Брикнер А.Г. История Екатерины Второй. М.: АСТ, 2004




Корнелиус Хойер. Свидание Густава III и Екатерины II в Фридрихсгаме. 1783 год.



Густав III, король шведский. С гравированного портрета Калпашникова, 1777 год



Монета, отчеканенная в память заключения мира со Швецией в 1790 году

 

14 августа 1945 года, 70 лет назад, император Хирохито подписал указ о безоговорочной капитуляции Японии. На следующий день президент США Трумэн выступил перед американцами с соответствующим сообщением. Тысячи людей на улицах американских городов праздновали победу, в то время как в Маньчжурии еще продолжались жестокие бои между советскими войсками и Квантунской армией. Они закончились только 24 августа, а освобождение Курильских островов и вовсе было завершено лишь 1 сентября. В США и Великобритании до сих пор отмечают 15 августа как День победы над Японией, хотя акт о капитуляции был подписан лишь 2 сентября.