Интересная инфа по ПМВ

НАШИ ГЕРОИ. БОИ ПОД РИГОЙ. № 3 ЖУРНАЛА «ИСКРЫ», ГОД 1917-Й

ЖУРНАЛ «ИСКРЫ», ГОД СЕМНАДЦАТЫЙ

Иллюстрированный художественно-литературный журнал с карикатурами.

Выходит еженедельно при газете «Русское Слово».

№ 3, Воскресенье, 15 января 1917 г.


http://www.odin-fakt.ru/iskry/nashi_geroi_3_1917/

 

ПМВ окопное творчество -много фоток.Кольца и др. http://bleuhorizon.canalblog.com/archives/...07/3945289.html
На этом сайте вообще море инфы http://bleuhorizon.canalblog.com/
По Французам -хабор http://www.lesfrancaisaverdun-1916.fr/unif...-equipement.htm

 

Цитата(Jager @ 13 Июня 2013, 10:33)
ПМВ окопное творчество -много фоток
http://bleuhorizon.canalblog.com/archives/...07/3945289.html

Увлекательно

 

Jager,

спасибо за ссылки! Познавательно!

 

С началом Первой мировой войны, патриотические настроения обуяли практически все слои населения. Не остались в стороне и таксисты того времени - извозчики.
Статья из журнала "Нива" № 22 от 1915 года. Иркутские извозчики выехали на работу с плакатами и специальными кружками, куда собирались пожертвования для фронта.
Как сказано в статье, весь дневной заработок извозчики передали раненым фронтовикам.

 

Роберт Арчибальд Вильтон



Он был единственным англичанином, который посетил фронт с целью отобразить события и был первым британским подданным, который получил Георгиевский крест.
Отец Роберта, будучи горным инженером, работал в России на шахтах. Роберт с детства жил в России и хорошо говорил по-русски. С 1889 года в течение 14 лет работал европейским корреспондентом газеты New York Herald, освещая для ней события в России и Германии. Затем начал работать петербургским корреспондентом The Times, заслужив репутацию одного из самых влиятельных обозревателей событий в России тех лет. После начала Первой мировой войны добровольно отправился на фронт, став военным корреспондентом. Во время боёв за Барановичи Вильтон показал такое мужество, что был награждён солдатским Георгиевским крестом.

Вечером 7 июля на позиции 67-пехотной диизии прибыл из Петрограда английский корреспондент газеты «Таймс» Роберт Уилтон. ...В русском документе говорилось, что награждён Георгиевским крестом 4-й степени «Роберт Вильтон за проявленную в бою 25 июня 1916 г. храбрость. Во время атаки 267-го Духовщинского полка Скробовского мыса находился при командире 4 батальона штабс-капитане Рауне, исполнял его поручения и зная русский язык, ободрял нижних чинов. Когда же штабс-капитан Раун был смертельно ранен, то Роберт Вильтон, рискуя своей жизнью вынес его из боя и оказал медицинскую помощь»

— И.И. Дубейко «Забытая война» Минск, 2014 г. Стр. 53

 

"Требую направить моего сына на фронт..."
https://rg.ru/2016/12/02/rodina-mama.html

 

В Первую Мировую войну использовали так называемые агитационные аэростаты. Объем оболочки такого аэростата 12,5 куб. м, масса печатных материалов до 5 кг (2500 листовок). Высота полета аэростата до 5 тысяч метров. Дальность полета до 300 км. Продолжительность полета 3-6 часов.
Немцы во время Второй Мировой войны использовали их модифицированный вариант. Листовки были подвешены пачками в контейнере, снабженном таймером и устройствами раскрытия. Периодически сбрасывается очередная пачка листовок. Объем оболочки аэростата 1600 куб. метров; масса печатной литературы до 200 кг (100 тысяч листовок). Высота полета 9,5-17 км; дальность около 12 тысяч км; продолжительность полета 7-11 суток.
Однако эти системы очень сильно зависят от направления и силы ветра и пригодны в основном для тыловых районов. Поэтому их применение носило очень ограниченный характер, можно сказать разовый. Отмечены случаи использования аэростатов над Москвой, Ленинградом, в районе Волги ( очевидно предполагался выброс листовок над Горьким, Саратовым).

listovki-a-4.jpg (9242 bytes)Наиболее распространенным способом распространения листовок был авиационный. Не только Красная Армия имела легкий самолет У-2 (По-2), пригодный для этих целей. Люфтваффе имели легкий самолет- разведчик Физлер-156 "Шторх", который наши бойцы называли "Костыль". Немцы применяли его на фронте в качестве самолета связи, а также для разведки, корректирования артогня и разбрасывания листовок.



Эта трехместная мало скоростная машина как нельзя лучше подходила для точного сбрасывания листовок. Пролетая на скорости 80-170 км/ч. на высоте от нескольких до нескольких десятков метров пилот мог бросать листовки практически прямо в окопы. Самолет мог нести до 50 тыс. листовок. Малая шумность мотора и возможность длительного планирования с выключенным мотором позволяли выполнять задачу по разбрасыванию листовок в ночное время, что исключало всякую опасность быть сбитым. Да и днем из- за слишком большой разницы в скоростях и маневренности истребители были мало опасны для Физлера, а низкая высота полета исключала применение зенитных орудий.



Намного реже использовались агитационные авиабомбы. В их качестве использовались кассетные бомбы, начиняемые вместо суббоеприпасов (бомбы SD-1 и SD-2, зажигательные бомбы и т.п.) листовками. В зависимости от типа кассетной бомбы в ней могло содержаться от 10 до 100 тыс. листовок.

Эти бомбы сбрасывались с самолетов бомбардировщиков He-111, Ju-88, Ju-87, Bf-110 как и обычные бомбы и обычно одновременно с ними. Они снабжались дистанционными взрывателями, которые через определенное время после отделения бомбы от самолета раскрывали корпус и высвобожденные листовки опускались вниз.

Интересен в этом плане контейнер BSB-1000. Он не сбрасывался и был снабжен таймерным механизмом. Через определенные промежутки времени открывалась дверца очередной секции и порция листовок выбрасывалась в воздух.

Целесобразность такого метода доставки листовок вызывает сомнения, т.к. получившие во время бомбежки стресс, солдаты вряд ли восприимчивы к призывам и увещеваниям переходить на сторону того, кто только что пытался их убить. В подобных случаях содержание листовок должно быть направлено на устрашение, на обещание в следующий раз подвергнуть еще более жестокой бомбардировке.

Как было сказано выше, это способ доставки листовок применялся достаточно редко и чаще не на переднем крае, а при бомбежках городов.
До начала Второй Мировой войны во многих странах, в том числе и в СССР, и в Германии для артиллерийских систем различных калибров от 76 до 155 мм. были разработаны так называемые агитационные снаряды, снаряжаемые листовками. Дальше всех в этом направлении пошел Советский Союз. Даже для 305 мм. орудий батареи № 30 Севастополя было изготовлено несколько десятков таких снарядов. Правда использовали их не по прямому назначению, а набивая песком, били по немецкой пехоте.

Способ доставки листовок с помощью артиллерийских снарядов весьма оперативен и точен. Можно доставлять листовки именно туда, куда нужно и тогда, когда это необходимо.



Однако и здесь имеются свои проблемы.
Во-первых, артиллерия всегда испытывает снарядный голод и расход снарядов всегда лимитирован. Без всякого преувеличения можно сказать, что наступление начинают не тогда, когда для этого имеются благоприятные обстоятельства (погода, ослабленный противник и т.п.) а тогда, когда накоплен достаточный запас топлива для танков и снарядов для артиллерии. При таких условиях заставить снабженческие органы расходовать значительную часть производственных мощностей для производства агитационных снарядов, а транспортные средства для их подвоза на фронт весьма и весьма сложно. Действие обычного снаряда на противника заметно и явно, а вот агитационного....
Если это воздействие и скажется, то далеко не сразу и опосредствованно.



Во-вторых, ведя огонь, даже одно орудие раскрывает свою огневую позицию и существует опасность его уничтожения противником. А для массового заброса листовок требуется никак не меньше батареи. При довольно сомнительной результативности стрельбы агитационными снарядами создавать условия противнику для выявления своих огневых средств и их огневых позиций артиллеристы не очень склонны.

Очевидно поэтому, фронтовики, вспоминая немецкие листовки, чаще указывают на сброс их с самолетов и весьма редко на использование немцами артиллерии.

И все же такие снаряды у немцев были. Правда, автор отыскал в номенклатуре боеприпасов немецкой артиллерии всего два агитационных снаряда:

*105-мм. агит.снаряд Weiss-Rot-Geschoss легких гаубиц le.F.H.16 и le.F.H.18
*73-мм. агит.реактивная мина P.Rg.41 12-ствольного миномета 7,3 sm. Wgr.41 Spr

Вот как описывает эти снаряды советский справочник;
"Агитационный снаряд (Wess-Rot-Geschoss) дистанционного действия, снабжен вкладываемым через дно рулонном литературы в стальном цилиндре, разрезанноv по производящим на три части. Выбрасывание литературы производится вышибным зарядом через дно снаряда. Вкладное дно удерживается на месте четырьмя шпильками и шпонкой. Головная часть снаряда, включая центрующее утолщение; окрашивается в белый цвет, а остальная часть в красный цвет. На цилиндрической части снаряда ставится номер рулона, вложенного в снаряд. Другой маркировки на этих снарядах не имеется".

"Реактивная агитационная мина предназначается для забрасывания агитационной литературы (листовок) в расположение противника.
Она состоит из двух частей, соединенных муфтой: корпуса и хвостовой реактивной части. Корпус мины, в свою очередь, состоит из стальной тонкостенной оболочки, внутри которой помещается агитационная литература (листовки). Последняя свертывается в рулон; внутри рулона помещается стальная двуперая пружина. Снаружи рулон охватывается двумя полуцилиндрами из листовой стали. Рулон опирается на диафрагму из пластмассы. Сверху оболочка закрывается наконечником, также изготовленным из пластмассы. Хвостовая реактивная часть мины состоит из реактивной каморы, турбины, порохового заряда с деталями для воспламенения, дистанционного устройства с вышибным зарядом и ряда других деталей. Пороховой заряд представляет собой блок из нитродигликолевого пороха с девятью каналами и тремя выступами на боковой новерхности. Турбина имеет 14 сопел, расположенных в два ряда по окружности, но 7 сопел в каждом ряду. В центре турбины имеется канал, в котором помещен капсюль-воспламенитель типа Жевело. Мина не окрашивается. Только соединительная муфта снизу окрашена в красный цвет. На корпусе мины нанесена маркировка, содержащая данные по ее снаряжению."

Из столь бедной номенклатуры агитационных артиллерийских снарядов можно сделать вывод, что немцы не придавали серьезного значения этому способу заброски акитационных материалов в расположение советских войск. Исходя из того, что дивизии Вермахта имели на вооружении орудия других калибров, то можно сделать вывод, что в масштабе дивизий заброской литературы с помощью снарядов немцы не занимались.

105-мм. легкие гаубицы находились на вооружении легких артиллерийских дивизионов (le.Artillere-Abteilung), которые сводились в полки, придаваемые армейским и танковым корпусам или армиям. Т.е. заброской листовок занимался штаб корпуса.

Где находились на вооружении 12-ствольные реактивные минометы 7,3 sm. Wgr.41 Spr автору установить не удалось, но исходя из структуры немецких частей реактивной артиллерии можно предположить, что они входили в состав полков реактивной артиллерии или бригад. такие части придавались также либо корпусам, либо армиям.

Вышесказанное еще раз убеждает, что наиболее распространенным способом заброски листовок в расположение советских войск являлся авиационный. Артиллерийский способ существовал, но широкого применения не находил.



Вместе с тем, для точечной заброски листовок в расположение советских войск немцы использовали 30-мм. винтовочный гранатомет, для которого была разработана специальная граната Gewhr Propaganda Granate (GPG), снаряжаемая листовками. Этот гранатомет надевался на дульную часть немецкой винтовки Gewhr 98k. Метание гранаты производилось за счет выстрела холостым винтовочным патроном. Дальность полета гранаты составляла по американским данным до 450 метров, по советским данным до 250 метров. При выстреле пороховыми газами поджигался пороховой замедлитель в дне гранаты и через 9 секунд пороховой вышибной заряд, расположенный в задней части гранаты выталкивал вперед, срывая наконечник гранаты с ее коpпуса, листовки, уложенные в разъемный тонкостенный металлический цилиндр. Оказавшись в воздухе этот цилиндр распадался на две половинки и листовки рассеивались по ветру.

Трудно сказать насколько широко использовался этот метод заброски листовок, особенно если учитывать весьма небольшую дальность полета гранаты. Линии траншей противостоящих сил крайне редко располагались на дальности меньше 500 метров. Обычной была дальность около 800 метров. И если при заброске листовок с помощью гранат учитывать силу и направление ветра, то и в этом случае трудно рассчитывать, что листовки долетят до красноармейцев.

Дальность 250-450 метров очень хороша для боевых осколочных гранат, но для агитационных явно мала.

Подводя итоги, можно сказать, что с одной стороны немцы понимали всю важность и значимость актов психологической войны, с другой, не особенно горели желанием заниматься ими практически. Результативность таких действий никогда невозможно определить в конкретных величинах. Это одна сторона проблемы. С другой стороны ее эффективность высока в период успехов (когда и так все идет хорошо), и совершенно неудовлетворительна в период неудач. Ну, скажем, какой был бы смысл соблазнять красноармейцев сигаретами и шоколадом, склоняя их к сдаче в плен, в апреле 1945 года.

 

Бой за знамя 29-го Черниговского пехотного полка


Знамя 29-го Пехотного Черниговского генерал-фельдмаршала графа Дибича-Забалканского полка

Два раза оно было спасено в бою, первый раз - 23 августа, под Орлау, а второй раз при окружении полка, 30 августа. Вынесено оно было в Россию сразу же по окончании боев, при совершенно исключительных обстоятельствах и уже в октябре 1914 г. возвращено в полк. К глубокому сожалению история сохранила только одно имя отца Иоанна Соколова. Имена многих других, жертвенно содействовавших сохранению знамени, остались неизвестными.



Первый эпизод подробно описан полковником Богдановичем, офицером штаба 6-й пехотной дивизии, производившим расследование на следующий день после боя под Орлау. Из его книги Вторжение в Восточную Пруссию в августе 1914 г. , изданной в 1964 г., мы позволили себе заимствовать следующие выдержки:

«Командир 29-го Черниговского полка Алексеев, находившийся за центром боевого расположения, увидя отходившие части его полка, вызвал последний резерв, знаменную полуроту, приказал развернуть знамя и во главе полуроты, имея знамя справа, а полкового адъютанта, поручика Голубева, слева, пошел в контр-атаку против немцев, появившихся уже на плато к северу от высоты 189. Полковник Алексеев сразу был ранен в шею, подбежавший фельдшер хотел перевязать рану, но Алексеев крикнул ему: Нашел время заниматься перевязками, уходи вон! В следующий момент немецкая пуля в, рот прекратила жизнь доблестного командира полка, сложившего свою голову под знаменем родного полка….

Как магнит притягивает железо, так и вид гордо реющего знамени неудержимо влек к полковой святыне и немцев и Черниговцев.. Завязалась упорная сражение. Первые стремились овладеть самым почетным боевым трофеем, который может дать поле брани, вторые рванулись на защиту своей военной чести и своего полка.

Трижды раненный знаменщик наконец выпускает из своих ослабевших рук знамя, его подхватывает поручик Голубев. Падает смертельно раненный поручик Голубев у тела своего командира, а знамя подхватывается следующим Черниговцем, и опять продолжается эпическая сражение; немцы пишут: Может быть не существует в мире другого военного трофея, за обладание которым шла бы такая героическая и драматическая с обеих сторон сражение, как велась за знамя Черниговского полка.



Снова падает убитым Черниговец, державший свое знамя, тогда раненый знаменщик срезает полотнище и прячет его у себя на груди. На этот раз поднимается уже древко, снова идет смертельная схватка за него, груда трупов и раненых растет и растет…
Немцы не могут овладеть древком. Отогнанные от него, они теперь решили ружейным и пулеметным огнем истребить всех защитников древка. Это им не удалось, древка больше не видно, как нет больше ни одного Черниговца, стоящего на ногах в этом печальном месте, все или ранены или убиты. Но все же немцы не могут овладеть знаменем, все доступы к нему теперь находятся под жестоким обстрелом других Черниговцев…

Попытки немцев подойти к месту знамени обходятся им слишком дорого. Находящиеся у древка раненные Черниговцы, не зная, как окончится бой, частями разбитого затвора, выламывают Георгиевский крест из копья знамени, а древко пытаются закопать, сломать на куски, древко ни у кого не хватает физических сил, и недостаток этих сил не дал возможности закопать древко на поле, заросшем волчаном. Нападение Берникова, картечь Слухоцкого, контр-нападение Алексеева и удар Цимпакова снова погнали немцев, но для далекого их преследования уже не было организованных сил. Наступили сумерки, густой, туман, шедший клубам из рассщелины р. Алле, еще более усилил темноту…

С наступлением темноты явилась наконец возможность добраться до того места, где произошел рукопашный бой за знамя. К несчастию первым попавшим на это место был егерь Аве, 1-го егерского батальона, он и подобрал древко.»

«Как только стих бой, - продолжает полк. Богданович, - Черниговцы бросились к тому месту, где шла такая нечеловеческая сражение за их знамя. Горы убитых и раненых окружали это место. Докопались, наконец, до знаменщика, подпрапорщика, он был тяжело ранен, но был еще жив, говорить не мог, лишь жестом указал на свою грудь на вопросы о знамени. Расстегнули залитую кровью гимнастерку и под ней нашли полотнище знамени. На вопросы о древке никто из раненых ничего не мог сказать, кроме того, что в темноте его кто-то вытащил и унес. Решили поиски древка и выломанного из копья Георгиевского креста отложить до утра. Утром нашли в волчане крест, но древка найти не удалось к глубокому горю и отчаянию доблестных Черниговцев.»

Назначенный 1 сентября командиром полка генерал Ступин впоследствии писал: Рука немца не коснулась знамени. Несколько немцев бросились, чтобы взять знамя, но раньше чем добежать до него, были переколоты. Положение только такое, что унести знамя не было возможности. Солвремени спороли знамя и одному из них навернули на тело.

Древко попало в руки немцев. При каких точно обстоятельствах выяснено не было. В донесении XX германского армейского корпуса было сказано следующее:
«23 августа 1914 г., в бою под Орлау, егерский батальон графа Иорка, после того как русские были оттеснены, нашел в их окопах, под грудой убитых, знамя русского полка фон-Дибича. »

Но полковая история 147-го полка уточняла, что дело шло не о знамени, а о древке, без полотнища и без Георгиевского креста, но со скобой. История егерей так описывает бой: « Затем отход… настроение угнетенное, никто не говорил ни слова от отчаяния неудачи и громадных потерь батальона. Он потерял 17 офицеров и 254 н. чина. Древко знамени русского 29-го полка было найдено под кучей убитых, поздно вечером, егерем Аве….»
Впоследствии, несомое подобравшим его егерем Аве, древко парадировало в Берлине и было поставлено в Цейхгауз.

Полковник Богданович предполагает, что Аве набрел в темноте на место боя и случайно ему попалось древко. Было тихо и покойно и никакого боя за древко Аве не пришлось вести. « Я думаю, что Аве просто запутался в отдельных очагах боя, которые были брошены и нами и немцами. Не забудьте, что это был первый бой и бой очень упорный и, как первый бой, очень кровопролитный.»

Дальнейшая судьба знаменщика, имя которого мы не установили, была следующей. Эвакуированный в Иейденбургский госпиталь, он сначала был взят в плен, но потом, при вступлении в город отряда генерала Сирелиуса, был освобожден и с описанием его подвига отправлен в Варшаву. Полковник Богданович свидетельствует, что Высочайшим приказом он был произведен в подпоручики и награжден орденом св. Георгия.

4-го утром в расположение полка прибыл командир XV корпуса, генерал Мартос. Спасенное знамя было ему представлено и тут же прибито к казачей пике. В таком виде оно вновь стало в строй полка, порученное новому знаменщику. Но на этом не оканчивается история знамени Черниговского полка. 30 августа, после нескольких дней тяжелых боев, Черниговцы оказались в окружении. 700 человек пробились. Знамя вынести не удалось. Оно было вновь снято с импровизированного древка и вновь спрятано на солдатской груди, под гимнастерской. Знаменщик попал в плен.

В одну из ночей после последнего боя, пленных Черниговцев и Полтавцев разместили в большом сарае, под охраной часовых. Беспокоясь об участи знамени и страшась обыска, хранивший его солдат узнал среди бывших в сарае своего полкового священника, отца Соколова. Он подполз к нему в полумраке сарая и доложил о спасении знамени.
Считая, что священнику было бы легче сохранить знамя, чем простому солдату, он просил его принять от него полотнище. Батюшка согласился. Тут же, не спуская глаз с часовых, солдат передал знамя священнику, а последний спрятал его под рясу.

Утром отца Соколова вызвали в лазарет к умирающим. Воспользовавшись этим, он просил сестру милосердия забинтовать знамя на нем, что и было исполнено. Вскоре в барак явился немецкий офицер и сделал заявление, что император Вильгельм приказал отпустить на родину одного священника и 10 солдат, которые могли бы свидетельствовать о том, как хорошо немцы обращаются с пленными.

В бараке было несколько священников, но выбор пал как раз на отца Соколова. На другой день было подано две подводы, на которых батюшку и солдат в сопровождении немецкого унтер-офицера двинули в направлении границы. Сразу по возвращении отец Соколов отправился в Ставку, в Барановичи, где лично передал спасенное им знамя Великому Князю Николаю Николаевичу.



Увы, фамилию солдата, передавшего ему знамя, батюшка не знал. По реставрации и укреплении на новом древке, знамя было возвращено в полк. Отец Соколов был принят Государем и лично награжден им золотым крестом на Георгиевской ленте.

Вот что писали тогда газеты:« Государю Императору, в 29 день минувшего сентября, благоугодно было лично Высочайше пожаловать при представлении Его Императорскому Величеству священнику церкви, 29 пех. Черниговского Генерал-Фельдмаршала графа Дибича Забалканского полка От. Иоанну Соколову, за спасение полкового знамени, золотой наперсный крест на Георгиевской ленте, из кабинета Его Императорского Величества».


На привале в Галиции (в центре знаменщик, видно георгиевское навершие)

 

В Смоленске вышла книга о Первой мировой войне

В Смоленске из печати вышла книга «Смоленская губерния в Первой мировой войне». Этот 500-страничный сборник впервые всесторонне освещает историю Смоленского края во время Первой мировой войны.
В книгу вошли не только документальные материалы, хранящиеся в Государственном архиве Смоленской области (ГАСО), но и авторские исследования, и поэзия военной поры.

Большое количество документов и статей предоставляют огромный объем сведений по мобилизации призывников, патриотическому подъему в обществе, организации помощи фронту, устройству госпиталей, судьбам военнослужащих, участию воинских частей, дислоцировавшихся на Смоленщине, в военных операциях. Исторический сборник поступит в библиотеки Смоленской области.

 

Какая связь у итальянской кавалерии со спортивными автомобилями "Ferrari" ?

Ответ напрашивается сам собой - лошадка. Они - кавалеристы , а на эмблеме Феррари тоже , лошадь. Если быть корректным , то лошадка на эмблеме называется - "Il Cavallino Rampante" - "Гарцующий конь" . Но , всё немного не так . Нет , конечно , "лошадь" - правильный ответ , но в логической цепочке присутствует (кроме бравых кавалеристов) - и авиация , и национальный герой Италии , и его мама , а так же , известный гонщик...


Герб Пьемонтской кавалерии (не забываем обратить внимание на гарцующую лошадь)


Дело в том, что в итальянскую военную авиацию на должности пилотов набирали из кавалерии - до и во время Великой войны. И много - из пьемонтцев . Так вот, на службу в полк, в 1910-м , поступил граф Франческо Баракка, в 1912-м он получил лётную лицензию и перевёлся в авиацию.

Франческо Баракка - итальянский ас ( всего у него было 34 подтверждённые победы , дослужился до майора , и командовал в конце карьеры эскадрильей ( 91ª Squadriglia )) . Летал на Ньюпортах , и на СПАД-ах ( на фото он на SPAD S.XIII ) . Погиб Франческо Баракка 19-го июня 1918-го . Был сбит австро-венгерским двухместным Phönix C.I , под управлением лейтенанта Макса Кауэра. В честь Ф. Баракки был назван аэропорт , военная авиабаза и насколько дорог в Италии .


Граф Ф. Баракка в форме пьемонтских кавалеристов.



Обращаем внимание на рисунок на борту ( это - "Il Cavallino Rampante" , с полкового герба ) . Да-да , именно его он рисовал на всех своих самолётах.


Именно его эмблема (с небольшими изменениями) изображена на логотипе Ferrari.

Энцо Феррари в своих воспоминаниях писал:
«В качестве заводской марки я продолжал использовать изображение вздыбленного коня, которое появилось у меня сначала на машинах Scuderia Ferrari. История этого вздыбленного коня простая и забавная. Такую эмблему нес на своем истребителе Франческо Баракка, с первой мировой войны. Его сбили под Монтелло. Когда в 1923 году я выступил на трассе „Чиркуито дель Савио“ в Равенне, я познакомился с графом Энрико Баракка, отцом героя. Он представил меня своей жене, графине Паолине Баракка, которая однажды предложила : Феррари, а почему бы вам не изобразить вздыбленного коня моего сына на вашем гоночном автомобиле? Он принесет вам удачу.

Я все ещё храню фотографию аса с посвящением его родителей, в котором они вверяют мне этот знак с конём. Конь был и остался чёрным. Я же добавил золотистый фон, который является цветом города Модены».



Вот так , гарцующий конь с герба полка пьемонтской кавалерии стал эмблемой Феррари .

И на последок еще несколько фото кавалеристов.