Начну с одной своей фотографии. Был летом 2013 года. Впечатления незабываемые. Присоединяйтесь! Псковская область встречает хорошей дорогой. А Пушкины горы приятной стеллой.
1944.Вид разбитого мраморного постамента памятника А.С.Пушкину и разрушенного Дома-музея А.С.Пушкина в с.Михайловское Саперы очищают от мин двор разрушенного немцами Святогорского монастыря Святогорский монастырь. Рисунок. 1959-1965. Пляж на Сороти у Тригорского и Воронича В Михайловском. 1959 А. Шиллинговский. Руины дома Пушкина и «Домика няни». 1924. Бумага, автолитография
Добавлю недавнюю прогулку. Начало пути. Гладь старинного пруда. Златую цепь пропили, теперь кот ученый бомжует. Сонька - инициатор данного похода
В своей замечательной книге "Пушкиногорье" Семён Гейченко рассказывает о том, как шло разминирование пушкинских мест после войны. «Ниже я хочу привести одну из моих записей тех лет, это воспоминания фронтового кинооператора Б. М. Дементьева о Пушкинском заповеднике в день его освобождения 12 июля 1944 года. Запись сделана мною летом 1946 года в Михайловском со слов рассказчика. …К Пушкинским Горам мы подходили быстрым маршем по Новоржевскому шоссе. Выйдя к тому месту, где сейчас находится местный базар, наша группа направилась к ограде монастыря. Одними из первых после изгнания из поселка немцев я и мой партнер — кинооператор Масленников — вошли мы в ограду Святогорского монастыря. За нами направлялась в монастырь группа саперов. Центральная лестница, ведущая к верхней церкви, была сильно разрушена взрывами и предельно захламлена. Кругом громоздились кучи щебня, кирпича, мусора и огромных камней от взорванной ограды. Там и сям валялись исковерканные предметы церковной утвари — подсвечники, паникадила, осколки медных колоколов, вороха бумажных листов вперемежку с немецкими боеприпасами. Из алтарных окон торчали дула вражеских пулеметов и противотанковых ружей. Подошедшие саперы быстро проложили проход по лестнице, и мы вскарабкались на верхнюю площадку холма, чтобы увидеть поскорее могилу А. С. Пушкина. Памятник Пушкину оказался наспех заколоченным старыми досками, по-видимому, снятыми немцами с полов самой церкви. Саперы-офицеры и солдаты стали быстро расшивать монумент. За обшивкой его было обнаружено большое количество противотанковых и пехотных, мин затяжного действия. Вот этот момент обнаружения мин и изъятия их с могилы Пушкина и был тем первым эпизодом, который я начал снимать в Пушкинском заповеднике. По нашим пятам, вслед за головной группой саперов, в монастырь пришла новая большая группа саперов. Они стали прочесывать щупами и миноискателями всю горку, на которой стоят церковь и могила Александра Сергеевича. Буквально в каждом метре земли саперы находили заложенные немцами мины и фугасы. Они были заложены и в стены древнего собора, и в кладку монастырской ограды, и под ступени лестницы. Фугасы огромной силы были заложены в шоссе на повороте дороги вдоль ограды. Вспоминается смешная сцена. Какой-то пожилой сапер, услышав из наших разговоров, что рядом с Александром Сергеевичем похоронены Ганнибалы, гневно заметил по адресу гитлеровцев: «Ах, сволочи, и тут успели насовать своих каннибалов!» Немного спустя на площадке перед памятником Пушкина я снял еще один очень выразительный и торжественный момент. Группа офицеров одного из полков с развернутым полковым знаменем взошла на могилу поэта — и склонила к памятнику знамя. Коленопреклоненные воины произносили пламенные слова клятвы мщения врагу — «за израненную Родину и за поруганного Пушкина!». Здесь же, на могильном холме, я снимал третий эпизод. Вслед за окончанием прочеса территории монастыря миноискателями на холм непрерывным потоком двинулись боевые подразделения нашей армии, проходившие по Новоржевскому шоссе. Нескончаемой вереницей шли офицеры и солдаты мимо священной могилы. Многие склоняли колени перед памятником, другие целовали мраморные плиты, третьи выкрикивали гневные слова мщения врагу. Вот это я зафиксировал на свою пленку. У ворот монастыря скоро появились регулировщики движения, какой-то неизвестный художник уже выводил на фанере большой аншлаг: Могила А. С. Пушкина — здесь. Отомстим за нашего ПУШКИНА! Это были последние кадры моей хроники в Пушкинских Горах. Часа через три на командирском «додже» мы тронулись в Михайловское. Ехали довольно медленно, во избежание всяких фашистских пиротехнических сюрпризов. Дороги, несомненно, были соответствующим образом приготовлены фашистами для встречи наших воинов — заминированы. Поэтому ехали мы с большой осторожностью. Подъезжая к Михайловскому, мы имели короткую остановку в деревне, которая значилась на карте «Бугрово». Собственно говоря, деревни не было. На ее месте стоял один-единственный полуразрушенный дом. Все остальное было в развалинах и пепле. На усадьбу Пушкина въехали со стороны главной аллеи. Остановились у полуразрушенной арки. Вот что мы увидели, войдя в пушкинский парк. По двум сторонам аллеи вдоль огромных древних елей простирались частые ряды колючей проволоки. Тут и там были навалены перепутанные мотки колючки. Большинство деревьев было повалено в полнейшем беспорядке, причудливо загораживая проход к усадьбе. Особенно сильное впечатление произвели на нас лежавшие на земле гигантские ели, простиравшие к небу свои огромные ветви. Кругом тянулись разноцветные телефонные провода, валялись ящики с боеприпасами, консервные банки, какое-то тряпье, мусор. Еще курился дымок над фундаментами домов на усадьбе. Из многочисленных ходов траншей и окопов торчали развороченные бревна, доски, маскировочный кустарник и сетки. Безлюдье. Ни одной души. Ни звука. В центре усадьбы вся листва деревьев, словно побитая морозом, безжизненно свисала с ветвей: она была мелко посечена ружейным и артиллерийским огнем. Вокруг остатков построек, по дорожкам и в саду буйно росли огромные купы бурьяна, лопухов, и крапивы. Тщетно искали мы «домик няни». Домика на усадьбе не было. Мы прибыли в Михайловское около 4-х часов дня. День был исключительно ясный, солнечный и безветренный. Условия для съемки были очень благоприятные. На усадьбе я снял несколько кадров. Я зафиксировал окопы, траншеи, фундаменты уничтоженных зданий, трупы фашистов, настигнутых нашим огнем. Около бетонированного пулеметного гнезда, устроенного в каменном домике на самом скате холма, я снял исковерканную взрывом бронемашину. Снимал я Михайловское вместе с тем же оператором Масленниковым, с которым снимал и Пушкинские Горы. Могу с уверенностью сказать, что наша машина была первой, добравшейся до Михайловского после изгнания из него фашистов». Разминирование могилы А.С. Пушкина Григорий Игнатьевич Старчеус - один из тех, кто разминировал могилу поэта «В один из августовских дней 1960 года на усадьбе Михайловского появился посетитель с большой папкой в руках и хорошим фотоаппаратом, висевшим на груди. Посетитель внимательно разглядывал место, где стоит дом-музей, берега Сороти, вглядывался в дали. Потом раскрыл папку, вынул из нее большую фотографию и стал сличать ее с тем, что видел. Любопытства ради я подошел к экскурсанту, представился ему и спросил, чем он занимается. Неизвестный назвал себя Алексеем Васильевичем Гордеевым и сказал, что приехал он из Ленинграда, что он давно собирался побывать в Михайловском, где в 1941 году воевал, и что вот, наконец, мечта его осуществилась. В разговоре выяснилось, что на глазах у Гордеева фашисты сожгли дом-музей Пушкина. Я попросил его рассказать, как это случилось. Ведь до сих пор неизвестно было, когда и как гитлеровцы сожгли усадьбу поэта! Вот этот рассказ Гордеева в кратком изложении: «В 1944 году я был командиром наземной фоторазведки, майором. Командовал нашим дивизионом полковник Алексей Дмитриевич Харламов. Как-то в конце марта 1944 года в разговоре со мной Харламов многозначительно заметил: «Собирайся, братец, скоро поедем с тобою в Михайловское, в гости к Пушкину». Я чрезвычайно обрадовался предстоящему заданию. Подумать только, увижу Михайловское, о котором столько слышал, читал! Прошло несколько дней, и действительно, 1 апреля нашу часть перебросили в Пушкиногорский район, к берегам Сороти. По прибытии на место мы расположились на окраине деревни Зимари, лежащей напротив усадьбы Михайловского. В бинокль хорошо было видно, как на пушкинской усадьбе суетились гитлеровцы… 4 апреля Харламов вызвал меня к себе и сказал, что в ближайшее время будут освобождать заповедник от гитлеровцев и что командование поручило нашей группе срочное выполнение особого задания — подойти как можно ближе к усадьбе и сфотографировать панораму Михайловского с домом Пушкина, домиком няни и служебными флигелями. В группу фоторазведчиков были назначены старшие сержанты Кущенко и Алехин (операторы) и старшина Немчинский (подносчики аппаратуры и обработчики снимков). Получив задание, группа разведчиков немедленно приступила к выполнению его. Рано утром 5 апреля саперы сделали лаз в проволочном заграждении, разминировали проход в минном поле, и разведчики поползли к Сороти. Съемка производилась при помощи мощной оптики. Все прошло благополучно и без потерь. Снимки вышли очень хорошими. С негативов были сделаны отпечатки с шести- и тридцатикратным увеличением и сразу же отправлены в штаб армии и командованию дивизиона. Крупные отпечатки предназначались для демонстрации бойцам, которые готовились к бою за освобождение Михайловского. В эти дни фронтовые газеты выходили под шапкой «Отомстим за нашего Пушкина». С разрешения Харламова по экземпляру снимков оставили себе на память и мы, то есть я и солдаты-разведчики. Вскоре наша разведка показала, что гитлеровцы стали разбирать домик няни и усиленно маскировать вершину Михайловского холма молодыми свежесрубленными елочками. В наружной стене дома-музея сделали большую прорезь. В прорези появилось 75-миллиметровое орудие. В крайних окнах дома установили пулеметы. Наше командование дало строгий приказ ни в коем случае не стрелять по Михайловскому, чтобы не покалечить и не уничтожить его памятники. 2 мая рано утром к нам в деревню Зимари прибыла артиллерийская батарея под командованием капитана Нестеровой. Звали ее Анна. К сожалению, я запамятовал ее отчество. Батарея расположилась в районе колхозного сада. 2 и 3 мая в Михайловском было тихо, 4 мая, около двух часов дня, фашисты вдруг «заговорили». Ударила пушка из дома-музея. Одним из первых выстрелов были убиты два бойца нашей разведки, другой снаряд попал прямо в нашу огневую точку и вывел из строя нескольких артиллеристов. В ответ на это командир батареи Нестерова дала команду: «Четыре снаряда, беглым огнем по огневой точке фашистов!» Первый же снаряд попал в цель и перебил прислугу фашистского орудия. Видя, что их огневая — на нашем точном прицеле, гитлеровцы подожгли дом-музей и под прикрытием густого дыма стали отходить в глубь михайловского парка и там засели в своих окопах и блиндажах. Дом вспыхнул, как свечка, и скоро сгорел дотла. Вскоре запылал и флигелек, стоявший рядом с ним». Михайловское. Немецкий блиндаж в парке. "В Михайловском саперы неустанно слушали и щупали землю. Мины находили в самых неожиданных местах, даже там, где считалось, что все уже хорошо проверено и чисто. Под крыльцом домика, в котором разместилось управление заповедника, оказалась тщательно замаскированная мина. А по этой лестнице поднимались члены Государственной комиссии по расследованию фашистских злодеяний — К. Федин, Н. Тихонов, Л. Леонов. В этом домике ночевали академик А. Щусев, председатель правительственной комиссии по разработке проекта восстановления заповедника, художник А. Лактионов… Знали бы они, как заглядывалась на них смерть!" "Или вот старый клен у домика няни. Уж где-где, а около этого места особенно тщательно проверяли землю. И какой огромный неразорвавшийся снаряд лежал под основанием ствола исторического дерева! Спасибо, обнаружить его помог случай. В мае 1949 года, за две недели до юбилейных пушкинских торжеств, разыгралась сильнейшая гроза. Прямым попаданием молнии древний клен расщепило надвое. Земля вокруг дерева оголилась, и все увидели снаряд, Когда саперы его вытащили, он оказался размером почти в человеческий рост. Снарядище вывезли за пределы заповедника и взорвали. Саперы работали в заповеднике почти пять лет. И все же даже после 1959 года находили фашистские дары. В ограде Святогорского монастыря, особенно сильно заминированного немцами, нашли мину в 1953 году! Уходя из Михайловского, эсэсовцы бахвалились: «Если мы уйдем — ваша земля будет за нас воевать еще пятьдесят лет!» "Саперы оставили по себе хорошую память в Михайловском. В свободное время они добровольно и с большой охотой помогали нам восстанавливать домик няни — первый музей, открытый в 1947 году. Очищали Михайловские рощи от пней и завалов, зарывали траншеи, окопы, блиндажи. Леон Абгарович Орбели — тогдашний вице-президент Академии наук — горячо благодарил их за это святое дело. Многим жителям деревень Бугрово и Гайки саперы помогли построить новые избы. А сколько народу харчевалось в походных солдатских кухнях, сколько концертов и киносеансов было устроено под открытым небом Михайловского для людей, которые за четыре года оккупации совсем отвыкли от художественного слова, кино, музыки! Этих добрых дел никто и никогда не забудет! Вечная память двум бойцам, погибшим при разминировании Тригорского и Петровского!" И ещё один интересный эпизод из книги Хранителя Пушкиногорья. «Но вот пришла война, враг, неволя. И началась какая-то непонятная жизнь, словно это была уже и не жизнь… Явились в деревню фашистские солдаты и офицеры. Они очень торопились, суетились и кричали. Всем было велено рубить лес, таскать бревна, рыть окопы, строить блиндажи. Давай, давай, давай… А потом пришли полицаи, староста и эсэсовцы. Приказали всем покинуть дома и погнали под конвоем бог знает куда. Когда изгнанники поднялись на Поклонную гору, они увидели вместо деревни огромный костер. Шли они день, еще день и ночь и наконец получили объявление, что здесь им будут выселки… В 1944 году настал фашистскому мучительству конец, и все тронулись обратно. Старики не узнали своих мест. Все переменилось. Все как-то уменьшилось. Все было какое-то серое, ржавое, убитое. И сада не было, и дома не было. Лишь только печка напомнила о том, что тут некогда стоял их родной дом. Русская печка — она ведь самая живучая вещь на свете! Начали разбирать вражеские блиндажи, бункера, дзоты. Их было много, и все они были построены по-немецки добротно, из хороших бревен, в несколько накатов. Лес породистый, из михайловских заповедных рощ. Стали люди строить себе новое жилье. — Ну, а мы что же делать будем? — спросил старик старуху. — Что делать? Да как все, — отвечала старуха. — Тоже избу сложим. Что мы, рыжие, что ли! Накатаем бревен и построим. Подумаешь, великое дело! Один бог да ворончанские святители знают, как старики ухитрились накатать себе бревен и поставить новый сруб. Добрые соседи — Пушкины и Языковы*, конечно, помогли малость. Через год домишко был готов. Ожили дед с бабой. Ожила и старая груша: она пустила новые побеги и вновь собиралась привалиться к кровле. Но вот в один, как говорится, прекрасный летний день 1946 года в деревню вошли саперы и разбили свой лагерь у лукоморья. Каждый день они выходили в поле и проверяли его пядь за пядью. И тут беда. Подошли саперы к усадьбе деда, заработали приборы и вдруг забеспокоились. Офицер приказал осторожно рыть землю. Когда сняли несколько слоев, открылась черная яма, коридором уходящая под новый дедов дом. Яма была большая, внутри обложенная динамитом. А в яме — целый склад фашистских снарядов, густо смазанных каким-то темным вонючим салом. Снаряды лежали ровными рядами. Их было много. Очень много. Саперы работали тихо. И все было тихо. Офицер посмотрел и так и эдак. Подумал, опять посмотрел. И приказал кликнуть деда. — Вот, дедушка, какое дело, — сказал офицер. — Ты понимаешь, какая история получается, ты только не горюй. Вот тебе честное слово советского офицера… Мы тебя не обидим. Команда у меня боевая. Все есть — и плотники, и столяры первоклассные. Мы быстро твой дом разберем, отнесем вон туда подальше. А потом одним махом всю эту нечисть рванем — и дело с концом. Яму зароем, разровняем и опять твой дом на место поставим. Еще лучше отделаем. Старик ничего не ответил. У него отнялся язык. Прикрыв страшную находку, офицер с солдатами ушли, обещаясь завтра утром приступить к операции. — Ну что же теперь делать-то будем? — спросил старик старуху. — А что делать? — ответила старуха. — Дело ясное. Что мы, рыжие, что ли? Придется самим. И она повернула назад к саду, где была тропинка, что вела к мочилу. Старики с полуслова поняли друг друга. Как только солнце стало садиться, они тихонько открыли страшную яму и приступили к делу. Ночь стояла белая и лунная. Она словно вступила в сговор со стариками. Осторожно вынимали они снаряды из ямы и уносили их по тропинке через сад, к мочилу, и там опускали в воду. Они таскали всю ночь, пока не вынесли последний снаряд. Когда утром следующего дня пришли саперы, они увидели старика, лежащего под грушей. Старик спал как убитый. Офицер, посмотрел на захоженную тропинку, ведущую к мочалу, подошел к яме, глянул в нее и все понял. Он вошел в избу. В красном углу висела цветная картинка: Пушкин стреляется с Дантесом. На лавке лежала старуха. — Бабушка, а бабушка? — спросил офицер. Старуха молчала. — Бабушка? — Ну чего тебе? — прошептала та, словно во сне, не открывая глаз. — А ежели насчет плотников, так прикажи ты им из этой ямы лес вынуть. Лес дюже хороший. Дед давно грустит без своей баньки, да и мне без нее тоскливо. Может, и впрямь поможешь? А? Видавший виды офицер тихонько постоял, повернулся и на цыпочках вышел в сад, потом привалился к земле и крепко задумался. Задумался над этой неожиданной историей и я. Нужно иметь в сердце много добра и доброго согласия с жизнью, чтобы вынести такие страшные беды, когда ты уже старый. Старый-то так же хочет жить, как и молодой. Но ведь ему труднее начать жизнь сызнова". * Из книги Гейченко: "В юбилейном 1937 году выдавали жителям деревни паспорта. Паспортисты, составляя предварительные списки и оформляя документы жителей деревни, стали в тупик — одни Егоровы! А мужчины большей частью — Егоры Егорычи Егоровы. Как тут не запутаться? Паспортисты посоветовались с колхозниками и предложили им взять каждому новую фамилию. Какую кто хочет. Все стали просить дать фамилию Пушкин. Кое-кому посчастливилось. Но всем Пушкина не дали. Тогда Егоровы стали брать себе фамилии друзей, лицейских братьев, товарищей Пушкина, имена которых в тот год были у всех на сердце и на уме".
Неожиданный покупатель в одном из Пушгорских лабазов! Фото моё Пушгорский Ленин жив! Ну и что то про Славика и труд=)
В 1987 году летом, в Пушгорах случился буран. Поломало множество деревьев и нас бросили на устранение этого бедствия. В то время смотрителем усадьбы был дядечка с одной рукой. После того как мы там славно потрудились он нам устроил экскурсию на несколько часов. Мы многое узнали и были счастливы, что удалось окунуться в это дивный мир..... даже не на долго.
Во,ещё повстречал не далече от Пушгор какую то то ли секту,то ли клуб по интересам. Сказали,что обосновались там плотно и на долго. Приглашали испить из кубка, но я деликатно отказался=)
Этим "дядечкой" был Семён Степанович Гейченко. Семён Степанович Ге́йченко (1903—1993) — русский и советский писатель-пушкинист, музейный работник. заслуженный работник культуры РСФСР. Герой Социалистического Труда (1983). Организовал воссоздание мемориального музея-заповедника А. С. Пушкина «Михайловское» в Псковской области. Такой вот "дядечка".
Сподобился пару дней тому назад тоже посетить..Собрал домочадцев до кучи и айда, 400 верст для жаждущих пищи духовной -не крюк . Надгробный камень на могиле неизвестного освободителя Пушкиногорья. Прошлым летом посетил Константиново,родину Есенина-есть что-то общее в заливных просторах Оки и Сороти. Фамильная пушечка. Котейко, похоже, предпочтений не меняет годами. Посмотреть вложение 454584 Солнечные часы. На обратном пути легкое недоумение вот такой креатив вызвал:
Очень красиво! Не зря великий поэт любил осень! Давно мечтаю посетить Пушгоры, с тех пор, как мне в подарили книгу С. Гейченко. Пока не получалось! А сейчас вновь загорелась поездкой! Спасибо Вам огромнейшее за великолепные фото!
Напишу ещё про одно интересное место в Пушкинских горах. Сделанные по "Гост"у Люди создали частный зоопарк : http://zoograd.1gb.ru Каждый год посещаем данное место. Сугубо положительные эмоции, а у детей , как минимум, на неделю восторгов Насколько знаю, организатор по образованию орнитолог, поэтому пернатых там на любой вкус. Выложу наугад выбранные фото ( далеко не всё ) Не судите строго за качество. Не фотограф.
В пятницу 23.09.16 собираюсь в Пушгоры. Доска на одном из домов в Петергофе, рядом с Нижним парком (дом ремонтируется)
Всем привет! Немного осени. Тоболенец. в простонародье Банное Посмотрел на фото, епт! Стырили!Через десять шагов, ан нет, на месте
Когда я учился в Туричинской средней школе, то группа школьников и я в их числе, были в этих местах осенью 1963 года. Шло восстановление Пушкиногорья и. конечно же, такой красоты , как сейчас не было.
Подоживлю немного тему. Имел честь посетить эти места уже третий раз. Не может не радовать то, что не зарастает тропа, людей из разных регионов - очень много, семьями, с детишками. Немаловажный факт- не сразу понял, но за три дня пребывания в Пушкиногорье не встретил ни единой черномазой иноземной рожи. Немного фото. Сняли полдомика на турбазе "Пушкиногорье". Именно этот достался что и три года назад. (полкоттеджа разумнее снимать если едешь гурьбой, как в нашем случае. Если например ехать вдвоем, то целесообразнее другие варианты ввиде аренды комнаты или номера. Отельчиков и гостевых домов тут, благо, хватает). Домик В первый день посетили усадьбу прадеда в Петровском Прадед А.С. Пушкина Дом прадеда Парк Эту усадьбу строил уже дед. Рядом. Восстановленный технический домик. Вторая половина 19 века. Стиль постройки- глаз не отвести.. На второй день с утреца поехали в Михайловское. (вид в сторону городища Савкино) оголтелый фОшЫзм разгуливает (на берегу Сороти снимали фильм) Полицай проходил Декорации Моё воинственное дитя было не оттащить за уши.. Дорожки парка и молодой пушкиновед (очень любит сказку о Царе Салтане) Супруга в тени деревьев на фоне усадьбы Михайловское Лучше идти с экскурсоводом. Люди там работают увлеченные, рассказывают интересные факты, детали происходивших тут событий. Внутри дома Кабинет А.С. Пушкина Льнохранилище, вторая половина 19 века, строилось сыном Пушкина- Григорием. А это уже Тригорское.. Усадьба друзей- Осиповых-Вульф. Шикарнейшее место, на берегу реки Сороть, в ста метрах от древнего города Воронич.. Сороть Лестница Тригорской баньки. Говорят бывало здесь весело и шумно. Хозяева усадьбы всегда ждали Пушкина в гости. Вино, беседы на всевозможные темы.. Ну, скажем, тут, каждый русский побывать должен, хоть один раз в жизни.. Изначально усадьба стояла в другом месте, метрах в ста от усадьбы, которую мы можем видеть сегодня. Первый дом обветшал, хозяева временно переселились в помещение мануфактуры, чтобы делать ремонт усадьбы. Но, нет ничего более постоянного, чем временное. Затянулось это дело, и ремонтируемый дом так и не дождавшись окончания ремонта, сгорел. Техническому зданию мануфактуры сделали фасады с колоннами, облагородили внешне, и шутили сами Осиповы: "и не поймем теперь, толи в сарае живем, толи в манеже".. (чего то я затупил и хороших фоток снаружи усадьбы не сделал). Внутри имения Распорядительный хозяйственный документ Когда из Санкт- Петербурга везли гроб, ямщик в ночи свернул не туда, и случайно Пушкин заехал к Осиповым последний раз. Сообщения объединены, 1 авг 2019, время первого редактирования 1 авг 2019 Доставлю фотографий.. Это парковые затеи Тригорского. Солнечные часы. А это "дуб уединенный". Огромный дуб, чуть не погибший в войну... У его основания был немецкий блиндаж, дерево обгорело, все нашпиговано железом. Дуб сидит в кургане (надо полагать, курган относится к древнему городу Воронич). Считаю необходимым отдельно добавить, что всем усадьбам и памятникам Пушкиногорья был нанесен колоссальный ущерб нашими "европейскими партнерами" (как их сегодня называют те, кто уже почти полностью продал и угробил нашу страну), в годы Великой Отечественной войны. (тогда эти партнеры могли воевать, нынче они бегают с голыми жопами по улицам берлина и хлещут друг-друга плетками на гей-парадах, прячутся от мигрантов). О количестве фугасов и мин, изощренности их расположения писалось комрадами в постах выше. Из деревьев видевших Пушкина, европейские партнеры делали укрепления и блиндажи, неся европейскую культуру ужасно позасрали все парки и берега реки Сороть.. Вобщем...Вот он, дуб уединенный. Супруга призадумалась о чем-то.. Ну и конечно, посетили Святогорский Монастырь. На лестнице тихонько сидит молодой пушкиновед, с пониманием, что баловаться здесь нельзя То, о чем я писал выше. Ребята погибли устраняя последствия пребывания европейских партнеров Памятник Пушкину стоит прямо на пятачке перед Монастырем, где в 19 веке был базар. Пушкин приходил и гулял по базару. Ну, а это место - городище "Савкина горка". Входило как форпост в состав города Воронич. Виды с городища Рефлекс, сразу поковырять землю (землищщща черна аки торф! Черепанами засыпано всё!! ) Совсем рядом от городища Савкино, на берегу р. Сороть, располагался сам древний город Воронич На заднем плане сам Воронич (там где церковь. В церкви неединожды бывал Пушкин) Ну и Зооград Это место посещения для самых молодых пушкиноведов. Хозяин-частник. Молодец человек. Зоопарк большой. Животных и птиц можно кормить. Низкий поклон.