Преступления нацистов

Для Минска и Бобруйска плакаты готовил один художник. Так не бывает.

 

В отместку за убийство двух венгерских солдат в целях устрашения венгры казнили (повесили) двух мирных жителей села Польниково Воронежской обл.
На фото жители Польниково перед казнью копают себе могилу в окружении венгерских солдат, июль 1942 г.

 

Фото было подписано как, расстрел подпольщиков в Италии (за точность не ручаюсь). Хотя видно, что расстреляны только женщины.

 

В прошлый раз не смог досмотреть фотоальбом с преступлениями фашистов. Очень гнетущее впечатление.
И вот ещё, то же время и то же место, на расстрел ведут мужчин.

 

Записки из фашистских окопов — для тех, кто «мечтает о баварском»


Книга с простым и ясным названием «Капут» только сейчас пришла к русскому читателю. Она вышла в известном московском издательстве «Ад Маргинем» («На полях», по латыни), хотя она была написана в 1943, когда до капута было еще далеко. Ее автор – итальянец Курцио Малапарте, известный журналист и писатель своего времени, человек сложной судьбы.
Итальянский аристократ, он был дружен с аристократами и известными людьми довоенной Европы, поддерживал коммунистов, флиртовал с фашистами, даже участвовал в фашистском «походе на Рим», но довольно рано разочаровался в Муссолини и Гитлере и оказался в итальянской тюрьме. Друзья его не забыли, и по прошествии пяти лет заключения Малапарте вышел на свободу. Чтобы «искупить свою вину», он стал корреспондентом газеты «Corriere della Sera» на Восточном фронте. Его репортажи с фронта и из столиц стран-участниц гитлеровской коалиции легли в основу книги «Капут». Книга была завершена в 1943, а вышла в свет, когда Италия вышла из войны, в 1944. (Первый русский перевод был сделан в 1990 году, но на него не обратили внимания в буре перестройки.)

Война, которую видел Малапарте, отличается от войны, которую видели русские писатели и журналисты, да и описана она совсем иным слогом. Его ирония не прозрачна, мораль скрыта – все же ее писал журналист, аккредитованный при нацистских режимах и войсках, - но его позиция близка нашей. Малапарте встречался с европейскими аристократами – шведским принцем, с румынскими и польскими графами и князьями, с финскими генералами, с французскими и испанскими послами и дипломатами, с нацистскими правителями – Гиммлером и Франком, с пособниками фашистов, правителями Хорватии и других стран Оси.

Эта книга – обязательное чтение для тех, кто хоть раз слышал и задумывался о чудовищной лжи сравнений России и Германии, Сталина и Гитлера, о том, как хорошо бы жили русские, попивая баварское пиво, в освобожденной от большевиков России. Для тех, кто не верит романам Фадеева и Леонова, очеркам Эренбурга, стихам Симонова. Это не пропагандистская книга, но от этого действует еще сильнее.

Вот что рассказывает Малапарте пожилому шведскому писателю Акселю Мунте в мирной Швеции в 1942 году. Мунте спрашивает, правда ли, что немцы так чудовищно жестоки.

- Их жестокость – от страха, - ответил я. – Они боятся всех и вся, и убивают и разрушают от страха. Они боятся не смерти, они боятся всего живого. Больше всего их страшат существа слабые и беззащитные: больные, женщины, дети.

- Правда ли, что они уничтожают людей без всякой жалости? – перебил меня Мунте.

- Да, это правда, - ответил я. – они убивают беззащитных, вешают евреев на деревьях по деревенским площадям, сжигают живых людей в их домах, как крыс, расстреливают крестьян и рабочих во дворах колхозов и заводов. Я видел, как они смеются, едят и спят в тени качающихся на деревьях повешенных.

Мунте спросил, правда ли, что и птиц немцы убивают тоже.

- Нет, это неправда, - ответил я, - им некогда заниматься птицами, едва хватает времени убивать людей. Они уничтожают евреев, рабочих, крестьян, с дикой яростью сжигают города и селения, но птиц они не трогают. Ах, какие красивые птицы есть в России! Наверное, красивее, чем на Капри.

Дальше следует красивый рассказ о красивых русских птицах, которые «летают тысячами над полями сражений у Днестра и Дона, щебечут, свободные и блаженные, не боятся войны, Гитлера и гестапо…»

Его уникальное положение в фашистском стане позволило описать ужасы войны с непривычной позиции, и от этого они становятся еще ужаснее.

«Я встретил обергруппенфюрера Дитриха, кровавого Дитриха, начальника личной охраны Гитлера на вилле посольства Италии на берегу озера Ванзее. Я рассказал ему, как под бесстрастными взглядами немецких солдат и офицеров русские военнопленные, доведенные голодом до животного состояния, поедали трупы своих лагерных товарищей. Дитрих рассмеялся: «Они ели с аппетитом?», и смеясь, оскалил свой маленький рот с розовым нёбом, показав острые и частые рыбьи зубы».

Малапарте присутствует при «открытом уроке» русских пленных в колхозе возле села Немировского близ Балты в Одесской области. Их выстроили, «все – белокурые парни с бритыми головами, голубоглазые, с крупными чертами лица. Почти все – крестьяне.» Немецкий фельдфебель устраивает им экзамен по чтению. Кто выдержит экзамен, говорит он, станет писарем; остальных пошлют на земляные работы. Пленные стараются, читают вслух газеты. Экзамен занимает час, провалили 87, сдали – 31. Полковник выступает перед ними, говорит, что надо было хорошо учиться, но пусть не грустят и провалившие экзамен – для них тоже найдется работа.

Потом сдавших экзамен отводят на соседний двор и расстреливают. «Надо очистить Россию от этого грамотного сброда, - сказал ефрейтор, этнический немец из Мелитополя. – Умеющие хорошо читать и писать рабочие и крестьяне опасны. Все они – коммунисты».

Осенью 1941-го Малапарте оказывается под Полтавой. Там было много партизан, будто «вернулись времена Хмельницкого, Пугачева и Стеньки Разина». В одном селе партизаны открывают огонь по немцам. Те обрушивают шквальный артиллерийский огонь по селу. Несколько человек выскакивают из горящих домов, немцы их расстреливают, но и партизаны продолжают стрелять. Наконец, выходит последний партизан – это мальчик десяти лет. Его ведут на расстрел, но в последний момент немецкий офицер говорит:

- Послушай, я не хочу тебе зла. Ты ребенок, а с детьми я не воюю. У меня один глаз – стеклянный. Его трудно отличить от настоящего. Если ты, не задумываясь, ответишь, какой глаз у меня стеклянный, я отпущу тебя на свободу.

- Левый, - сразу отвечает мальчик.

- Как ты узнал?

- Да только в нем есть что-то человеческое».

Не лучше немцев были и их пособники. Осенью 1941 Малапарте встретился с «поглавником Хорватии Анте Павеличем, командовавшим бандами своих усташей.

Что-то похожее на жалость вызывал у меня этот простой, добрый и душевный человек, щедро одаренный чувством человечности. В последние месяцы партизанские восстания вспыхнули по всей стране, но верные усташи Павелича должны скоро покончить с надоедливыми партизанами. Глубокая искренняя печаль изрезала морщинами бледное землистое лицо поглавника. Как страдает, думал я, это великодушное сердце! На его столе стояла лозовая корзинка с приподнятой крышкой, она была полна дарами моря, похоже, устрицами, не уже без раковин, такие иногда выставляют в витринах магазинов на Пикадилли.

- Это далматские устрицы? – спросил я поглавника.

Анте Павелич поднял крышку, и демонстрируя нам склизкую желатинообразную массу, сказал с улыбкой, со своей доброй усталой улыбкой:

- Это подарок от моих верных усташей, двадцать килограммов человеческих глаз».

Хотел бы я, чтобы эту книгу прочли Шендерович и Михаил Берг, и прочие поклонники баварского пива, которые жалеют, что Россия не капитулировала. И конечно, все, кто хочет получить широкое представление о второй мировой войне на ее фронтах, от осажденного Ленинграда до молдавских степей, о той уникальной роли, которую сыграла Россия и как она пришла к победе.

У книги «Капут» есть продолжение, «Шкура», тоже изданная тем же издательством «Ад Маргинем» - об американской оккупации Неаполя в 1944 году. Хотя американская оккупация Италии была полегче немецкой оккупации Украины, но она отравляла души людей, говорит Малапарте, заставляла их думать только о своем шкурном интересе. «Шкура» полна невероятно острых и точных наблюдений, граничащих с фантастическими. Наверное, в чисто литературном плане «Шкура» интереснее первой книги дилогии, и уж точно, не уступает ей.

После войны Малапарте вступил в компартию, любил Советский Союз, увлекся китайским путем к коммунизму и даже завещал Китаю свою роскошную виллу на острове Капри, где снимались фильмы Годара и Кавани. Он умер в середине пятидесятых годов, выступив в последние дни жизни против создания НАТО, против германского реваншизма, против американских планов возобновить войну с Россией. Так что его книга сейчас, как никогда, актуальна.

Редакция Newsinfo
http://www.newsinfo.ru/articles/2017-04-27/item/781272/

 

Дарья Ивановна Жукова, 1882 г.р.
Кальбе, Германия, лагерь для военнопленных, 1943 год



Из повествования к фото внучки Дарьи Ивановны:http://www.rusalbom.ru/photo/defaul...tion=&onpage=25&show=%CF%EE%EA%E0%E7%E0%F2%FC

Осенью 1943 года состав «вагонов- телятников» привёз новую партию военнопленных в Германию. На большую ярмарочную площадь вывели всех. Владельцы заводов, фабрик выбирали себе здесь рабочую силу.
На этой самой площади жизненные пути друзей, родителей и детей расходились по разным лагерям.
Жуковой Дарье Ивановне, моей прабабушке, уроженке города Ярцева Смоленской области «повезло», если везение в те роковые годы вообще имело место быть. Её вместе с мужем, Жуковым Егором Ильичем, и восемнадцатилетней дочерью Марией отправили рабочими в город Кальбе, который недалеко от реки Эльбы, на «Химичи Фабрик», как они её завали. Или «Hallische Salzwerke und Chemische Fabrik Kalbe», фабрика, занимающаяся изготовлением мыла.
83- летняя Мария Егоровна, моя бабушка, вспоминает, что за все годы плена сама дорога в плен была самым большим испытанием. Более четырехсот километров пешком до г. Борисова. Маленькие дети умирали от голода.
На фоне этого даже работа на заводе и 200 граммов хлеба в день остаются для неё не такими уж и несносными.
До апреля 1945 года, когда на горизонте не появились улыбающиеся американцы на танках, семья Жуковых находилась в лагере «OST».
Никто в лагере даже не знал, что война закончилась. У Валентина, переводчика из Белоруссии, был радиоаппарат, и он часто говорил: «Скоро наши придут. Скоро!» Никто из пленных не мог в это поверить.
Ликование сменялось страхом. Когда поняли, что никакого патруля вокруг нет, стали снимать с себя халаты с мерзкой нашивкой «OST» на правой стороне, выкидывать пропуска.
Фотография бабушки с одного из таких пропусков - сохранилась.

 

Жители села Польниково Уколовского района Воронежской области (ныне — Красненский район, Белгородская область), обвиненные в убийстве венгерских солдат, роют себе могилу.июль 1942
Два венгерских солдата были убиты в близлежащем к Польниково лесу. Кем и как — точно не известно, но вероятно, выходящими из окружения к своим, воинами Красной Армии.
В причастности к этому были обвинены местные жители, находившиеся в этом лесу, либо близ него. Двое из копающих могилу, были после этого повешены.

 

Московская область. Волоколамск.
Казнённые подпольщики.

 

В 1941 г. фашисты вели его убивать. А он решился на побег с места казни. Все это время он был неизвестным "Сто пятым". Сегодня мы имеем его фото, знаем его имя. Его звали просто Сева. Родные так зовут его до сих пор ... Песня "Сто пятый" (продолжение).





С разрешения Александра публикую его рассказ:

Александр Гронский
В конце 90- х годов после тяжелой болезни умерла преподавательница английского языка средней школы N40, Лариса Александровна Жукова, с которой у меня были приятельские отношения. Похоронили ее на старейшем Гурьевском кладбище г. Смоленска. В один из дней я решил прийти к ней на могилу. Гурьевское кладбище, расположенное в районе Садки, было закрыто решением горисполкома еще в 70 - е годы, но, несмотря на это, захоронения усопших не прекращались. К моему приходу кладбище сильно разрослось и я не смог отыскать могилу Ларисы Александровны. За помощью я обратился к пожилому человеку, убиравшему грязный пустырь, разграничивающий русскую и еврейскую части кладбища. Это был старенький, сморщенный, очень маленького росточка дедок в кепке. Я почему- то решил, что он является работником кладбища: сторожем или дворником. Дедок сразу же отвел меня к нужной могиле и все время находился рядом со мною. Уходили мы прежней дорогой через пустырь в направлении еврейских захоронений. Мой собеседник оказался очень живым в общении человеком и по пути рассказывал мне о судьбе церкви на Гурьевском кладбище, взорванной уже в послевоенные времена. Уже находясь на территории еврейского кладбища, я обратил внимание на две больших, заросших травою, неровных рытвины в земле. Обычно, такие следы остаются после археологического изучения древнерусских курганов, я знаю это по опыту своей прежней исторической деятельности. Я был уверен, что это и есть остатки славянских курганов, разработанные археологами, а их присутствие на территории еврейского некрополя вызвало у меня любопытство, о чем я и поведал своему спутнику. Но собеседник рассказал мне неожиданные вещи, которые ошеломили меня. Выяснилось, что эти рытвины никакие не курганы. В этих ямах покоились останки жертв еврейского гетто в Садках, расстрелянных в оккупацию Смоленска. Я всю жизнь считал местом ликвидации гетто окраину Пасовского леса, где всегда стоял памятный знак, но о расстреле на краю Гурьевского кладбища слышал впервые. Я спросил у собеседника о числе жертв, убитых в этом месте. Он произнес (дословно): "Больше сотни. За один заход. Вон оттуда с двух пулеметов били". Такая его осведомленность показалась мне неслучайной и я спросил его, откуда ему известны эти подробности. Он ответил, что по возрасту был мал и к началу войны не попадал под мобилизацию. Остался в оккупацию в Смоленске и после расстрела сотни узников гетто зарывал их тела в землю на этом месте. Я в этот момент понял, что никто не сможет рассказать мне подробнее об этом исключительном факте оккупационного злодейства и стал подробно расспрашивать его о казни. Мы подошли к месту, где по его словам стояли пулеметы. До ям с жертвами от них было метров тридцать, установлены были пулеметы у захоронения некоего участника пожарного общества (так написано на памятнике), а сами ямы расположены неподалеку от памятника основателю первой банковской конторы Смоленска, Эдварда Швейцера. Очевидец рассказал мне еще о некоторых деталях убийства, придумать которые случайному человеку невозможно. Я не стану перечислять эти детали в своем рассказе по причине их избыточной жестокости. Помнится, я спросил его, кто осуществлял казнь. Мне было сказано, что "паразиты (немцы) не хотели мараться и доверили исполнение полицаям из местных, которые и сами не рады были". А полицаи, исполнив самую кровавую часть действа, тоже не хотели мараться и принудили закапывать жертвы молодую поросль, среди которых оказался и мой рассказчик, и добавил, что после освобождения Смоленска понес наказание за этот эпизод, хотя не был полицаем и презирал их (недавно сведущие люди просветили меня, что участников вот таких похоронных команд советские органы карали за банальное мародерство у жертв фашистских казней). Мы стояли на месте, где в военные годы была убита сотня человек, вниз спускался пологий склон, виднелись огороды и частные строения, а в нескольких сотнях метров просматривался Днепр. Увиденное и услышенное продиктовало мне странную мысль и я спросил очевидца, пытался ли кто- то убежать от расстрела. И он подтвердил мне, что один из узников бросился бежать вниз по склону к реке, но был застрелен охраной. Больше я ни о чем не спрашивал рассказчика и мы простились с ним. После нескольких дней раздумья я решил написать об этом стихотворение. Но мне требовалось найти хоть какое- то документальное подтверждение произошедшему в Садках в оккупацию. Я прочел все, что мог найти в свободном доступе по теме гетто Смоленска. Особо ценными считаю воспоминания В. И. Хизвера "Мои сороковые роковые ...". Автор был единственным уцелевшим при ликвидации гетто и прямо указывает на то, что до истребления основной части узников сотню мужчин отобрали и увели в неизвестном направлении. Так слова моего рассказчика получили подтверждение. Будучи автором- песенником, я изначально задумывал свой труд, как песню. В то же время я стремился ни на шаг не отступить от рассказа очевидца. Именно это стремление сделать песню документальной и поставило на ней крест; долгие годы она не исполнялась, потому что представленная в песне картина убийства выглядела чересчур ужасной. И только усилиями прекрасного аранжировщика А. Зуя и музыкантов А. Черненкова и Г. Лущенковой, а также отказом от сложной мелодии и использованием речитатива вместо пения был достигнут положительный результат, песню стали воспринимать слушатели и она была опубликована. В песенном тексте я лишь однажды согрешил против истины и включил в него эпизод, не имеющий отношения к расстрелу в Садках. Это упоминание в песни имени Юлика Райхлина. Остановлюсь на этом подробнее. По словам моего рассказчика, сотня обреченных очень долго ждала смерти на краю рва. Ожидание превратилось в пытку. Люди плакали, прощаясь друг с другом, буквально сходили с ума. Крик стоял невообразимый. Доведенные до состояния отчаяния, они сами просили стрелять в них скорее. В моей семье дед, Гронский Иван Федорович, и бабушка, Портасова Татьяна Филлиповна, были жителями села Любавичи, Руднянского района Смоленской области. И в оккупацию по принуждению фашистов присутствовали на казни евреев села Любавичи. Я с детства слышал их рассказ о Юлике Райхлине, сошедшем с ума от ужаса перед расстрелом (в ролике он показан скрипачом- подростком). Я решил использовать этот трагический образ в песне о расстреле гетто в Садках. Так имя Юлия Борисовича Райхлина, учителя немецкого языка из села Любавичи, по моему произволу оказалось в песне о гетто Смоленска. Прошу Вас не судить меня за эту вольность строго. Уже после публикации песни и ее обсуждения в социальных сетях мне пришло поразительное письмо от незнакомой дамы, Аллы Гореловой. Письмо настолько меня взволновало, что мы поместили его в ролике без купюр, рядом с фотографией молодого человека по имени Евсей Эпштейн, родственницей которого и является Алла Горелова, любезно предоставившая нам эту фотографию. Вот ее письмо: " [13.04.2018 12:43] Алла Горелова: Александр, добрый день! Обращаюсь к Вам с огромным уважением и благодарностью за проделанную работу при создании песни и клипа "Сто пятый". Это тема мне очень близка и вот почему. Есть серьёзные основания полагать, что тот самый "сто пятый" - Евсей (Всеволод) Эпштейн, младший брат моей бабушки Надежды (Нихамы) Эпштейн. На тот момент ему было 22 или 23 года. Перед войной он был студентом физмата Смоленского пединститута, сталинским стипендиатом. В июле 1941 года бабушка спешно эвакуировалась с маленьким ребенком и оставила брату записку об этом. Когда она вернулась из эвакуации в 1946, она искала его, но найти не могла. По городу тогда ходило много слухов, ей рассказали, что соседка прятала его (брата) под кроватью несколько дней, а потом кто-то сдал его полицаям. Люди рассказали бабушке, что, когда арестованных вывели на расстрел, ее брат крикнул "Прощайте все!" и побежал к Днепру, многие считали, что он утонул или утопился, что странно, т.к он хорошо плавал. Сохранилась его единственная фотография, сейчас она находится на бабушкиной могиле на Гурьевском кладбище..." Евсей Эпштейн, будучи узником гетто, в точности повторил судьбу неизвестного беглеца из рассказа очевидца, который стал в моей песне "сто пятым". У меня есть твердая уверенность в том, что это именно о нем рассказал мне на Гурьевском кладбище мой случайный собеседник ... Разумеется, сегодня мы не можем стопроцентно доказать, что именно Сева совершил отчаянную попытку побега из под стражи и тем запомнился моему рассказчику. Но и опровергнуть эту версию, в которой все буквально сходится до мелочей с реальным эпизодом, мы тоже не можем. И не наше это дело, опровергать ... Благодаря трагической истории Севы Эпштейна, узника гетто Садки- Смоленск, мы снова говорим об искалеченных войною судьбах, о страшных жертвах, и воздаем должное их памяти.

Р. S. По прочтении этого текста мне написали и высказали идею создания памятника в том самом "просевшем квадрате"- месте гибели Севы и всей сотни жертв. Это как раз рядом с местом упокоения бабушки Надежды ...



Фоновые


фото ролика из "Голубая дача" г.Невель

 

Казненная в подмосковной деревне Головково разведчица-диверсант Вера Даниловна Волошина (30.09.1919 — 29.11.1941).

 

26-й полицейский полк SS
(SS-Polizei-Regiment 26)



26-й полицейский полк SS был сформирован на территории оккупированной Норвегии в мае 1942 года. Три полицейских батальона, из которых был сформирован полк, уже находились на территории Норвегии.
Этими батальонами были:
251-й полицейский батальон (он стал I батальоном полка), 255-й (II) и 256-й (III).
В марте 1943 года полк, под командованием полковника Штрелова, переводится в Германию.
В мае 1943 года батальоны полка комплектуются молодым личным составом 1919-1925 годов рождения для использования на востоке. Также в состав полка вошли остатки 311-го полицейского батальона, который являлся 2-м батальоном 6-го полицейского полка SS.
311-й полицейский батальон летом 1941 года совершал массовые убийства евреев во Львове и в Днепропетровске. Затем в январе 1942 года этот батальон, в составе 444-й охранной дивизии, участвовал в антипартизанской операции в районе Новомосковск – Павлоград, где совершал преступления в отношении гражданского населения. По донесениям батальона - «Расстреляно 476 бандитов, 136 евреев и 6 женщин». В целом, в 1941-42 годах батальон убил минимум 5000 гражданских лиц.

В июне 1943 года 26-й полицейский полк SS был отправлен на восток, где интенсивно применялся при «борьбе с бандами» сначала на территории Генерал-губернаторства (Польши), затем на территории Белоруссии, а также на Карпатах в операциях против так называемых «Ковпак-банд». Во время этих боёв с партизанами полк понёс тяжелые потери. После этого 26-й полицейский полк SS, по приказу RSHA, был направлен в Белосток для участия в ликвидации гетто.
Ночью с 15 на 16 августа 1943 года началась ликвидация гетто Белостока. Акция продолжалась пять дней. 2-й батальон конвоировал евреев до станции и сопровождал эшелоны с жертвами. 1-й батальон под командованием Карла Рехданца проводил непосредственное «освобождение» гетто. При поддержке членов охранной полиции, жандармерии и белорусских коллаборационистов, 1-й батальон ворвался в гетто ранним утром 16 августа. В начале акции имела место небольшая перестрелка – несколько жителей гетто защищались и стреляли в полицейских. Во время перестрелки несколько полицейских были ранены, несколько жителей гетто были убиты. Сотрудники SD составили донесение под названием «Бой с бандитами и евреями при освобождении гетто Белостока», в котором акция маскировалась под видом «боевых действий». Во время ликвидации гетто было убито 2000 евреев. Непосредственно 2-й батальон 26-го полка участвовал в высылке в концентрационные лагеря Треблинка и Освенцим минимум 15 000 человек жителей гетто. Среди депортируемых было примерно 1200 детей. Наряду с 26-м полицейским полком SS, в акции принимал участие 34-й стрелковый полицейский полк SS.

В это время 6-я рота 26-го полка SS проводила ликвидацию гетто Глубокое в Витебской области. Главной силой в этой акции уничтожения являлся 2-й полицейский полк SS, который должен был быть усилен подразделением русской бригады SS «Дружина», однако «Дружина» 18.08.1943 взбунтовалась и убив около 90 немецких солдат и офицеров перешла к партизанам. Начальник полевой комендатуры 600 (Feldkommandantur 600) города Глубокое генерал-майор Тарбук, узнав о характере предстоящей акции, отказался предоставлять подразделения Вермахта. При освобождении гетто 2-й полицейский полк SS использовал пулемёты и миномёты. При проведении этой акции также начался хаос – жители гетто защищались. Они пытались проломить ограду и бежать в ближайший перелесок. В донесениях подразделений полиции и SS эта акция также именовалась «боевыми действиями». В общей сложности из 4000 жителей гетто было убито около 3000 человек.

По фактам преступных действий 26-го полицейского полка SS проводилось два процесса: первый процесс состоялся в Минске в 1946 году (Минский процесс), второй процесс состоялся в суде земли Бохума в 1976 году. На Минском процессе к судебной ответственности привлекались 18 офицеров Вермахта, SS и полиции, из которых членами 26-го полицейского полка SS являлись командир полка оберстлейтенант Георг Роберт Вайсиг и командир 3-го батальона полка капитан полиции Эрнст Август Фальк. Дело рассматривалось в открытом судебном заседании Военного трибунала. Фальк и Вайсиг получили смертные приговоры. На процессе в 1976 году в суде земли Бохума подсудимый Вилли Георг Т. был оправдан (на процессе рассматривался лишь эпизод ликвидации гетто Глубокое).

Согласно свидетельским показаниям и показаниям Роберта Вайсига, в декабре 1943 года 26-й полицейский полк SS принимал участие в антипартизанских операциях в районе городов Себеж – Идрица, а в апреле-мае 1944 года в районе озера Шо, к востоку от города Глубокое. Во время этих операций многочисленные деревни обстреливались из орудий и сжигались. Минимум 30 деревень в районе озера Шо были разрушены и 5000 жителей депортированы. Имели место акции массовых убийств гражданского населения. По сведениям Министерства государственной безопасности ГДР, 26-й полицейский полк SS особенно пользовался дурной славой за превышения власти над советским населением. Полк был также и в районе Луцка, где участвовал в операциях против партизан и украинского населения. По показаниям подсудимого капитана Фалька, который на тот момент являлся командиром 2-го батальона, все жители двух деревень, для устрашения, были расстреляны. Во время прочёсывания леса были задержаны 10 советских граждан, которых подсудимый Фальк расстрелял собственноручно. Деревни Вербаев и Новый Штав сжигались полностью и часть жителей расстреливалась. Подсудимый Фальк отдавал приказ своим подчинённым стрелять в бегущих людей. В целом, непосредственно Фальком было убито 30 человек.

В разные временные периоды 1943 года 26-й полицейский полк SS участвовал в аналогичных операциях, например, в районе Глубокого, где операция продолжалась 4 недели, во время которых партизаны обнаружены не были, и вся операция была направленна на террор в отношении местного населения. В операции южнее города Себежа полком было убито минимум 140 человек. Командир полка Вайсиг, на допросе в декабре 1945 года подтверждал акцию в районе Себежа. Он признавал, что провёл карательную операцию в районе Себежа по приказу руководителя полицейского управления бригадефюрера SS Шредера. С 20 декабря по 3 января 1944 года 26-й полицейский полк SS сжигал 20 деревень, примерно 250 жителей были депортированы в лагерь, а все люди, которые были обнаружены в лесных районах были расстреляны. Во время допросов подсудимый Вайсиг высказывался о том, что его подчинёнными были убиты 150 женщин, детей и стариков. Однако эта цифра не точна, так как расстрелы проводились постоянно всеми батальонами полка. Во всём районе между городом Себежем и озером Освейским, где проводилась операция, больше не оставалось никаких живых людей.

В июле 1944 года полк вошёл в состав боевой группы «Фон Готтберг». Эта боевая группа была использована в попытках закрыть прорванный Красной армией фронт.
Полк был разгромлен и остатки полка, вместе с остатками 2, 22, 24 полицейских полков SS, а также с остатками 31, 34 и 36 стрелковых полицейских полков SS, были сведены в боевую группу «Анхальт».
В результате летних боёв 1944 года в плен были захвачены командир полка оберстлейтенант Георг Роберт Вайсиг и командир 3-го батальона полка капитан полиции Эрнст Август Фальк.
Как уже упоминалось, они оба получили смертный приговор на процессе 1946 года в Минске.
По данным немецкого историка Стефана Клемпа число жертв 26-го полицейского полка SS (с момента его формирования) составило минимум 2000 человек.

Источники:
Stefan Klemp: Nicht ermittelt: Polizeibataillone und die Nachkriegsjustiz. Ein Handbuch. Klartext-Verlag – Essen 2011, S. 42-43, 346-353.
Wolfgang Curilla: Die deutsche Ordnungspolizei und der Holocaust im Baltikum und in Weißrußland 1941 – 1944, Schöningh Paderborn; Auflage: 2., durchges. Aufl. 2005. S. 686-690.

https://feldgrau.info/other/19740-26-j-politsejskij-polk-ss-ss-polizei-regiment-26


Из протоколов допросов военнопленного, командира 26-го полицейского полка Георга Вайсига о проведенных антипартизанских операциях на оккупированной территории Беларуси.
25-27 декабря 1945 г.



ВОПРОС. Расскажите подробно о карательной экспедиции в районе гор. Глубокое, проходившей под вашим руководством весной 1944 года.

ОТВЕТ. Будучи на излечении в госпитале в гор. Бармбрун, 11 или 12 апреля 1944 года я получил приказ от главного управления германской полиции порядка за подписью генерала Гайлеель о выезде в гор. Минск и распоряжение главнокомандующего войсками СС и полиции группы "Миттэ" группенфюрера СС и генерала полиции фон Готтберга.
16 апреля 1944 г. я прибыл в часть Готтберга, находившийся в гор. Глубокое. По приказу Готтберга я принял под свое командование группу полицейских войск, куда входили 26-й полицейский полк (командир майор Реданц) и полицейские батальоны майора Зиглинга и майора Мильцова.
Указанной группой полицейских войск мне предстояло провести карательную экспедицию на участке от станции Крулевщина по железной дороге на Полоцк до станции Прозороки и на юго-восток от железной дороги полосой 25 км, с задачей уничтожения действующих на этом участке партизан, выдавливания трудоспособного населения для отправки в Германию и, кроме этого, вменялось в задачу отобрать у населения весь скот, сельскохозяйственные продукты, инвентарь и имущество.
Справа от меня действовали группа полицейских войск Ангальта и бригада Каминского, которые выполняли такую же функции как и я.

Карательная экспедиция в районе Крулевщина-Прозороки была проведена мною с середины апреля по 15 или 20 мая 1944 г. и называлась таковая "Корморан". В процессе экспедиции моими частями проведено следующее.
Весь партизанский район на участке станции Зябки-Прозороки-озеро Шо был блокирован. Во время блокировки были подвергнуты обстрелу со всех видов орудия, в том числе артиллерии и авиации, все населенные пункты в районе озера Шо. От бомбардировок авиации и артиллерийского обстрела были сожжены все населенные пункты района озера Шо, а также погибло большое количество мирных жителей.
Одновременно блокированный партизанский лагерь в районе восточнее станции Зябки подвергся длительной осаде и бомбардировке авиацией, которую вызвал лично я. В этом лагере кроме партизан большое количество находилось мирного населения, в том числе были женщины, дети и старики со своими домашними вещами, скотом и лошадьми.
В процессе боев основная масса партизан из окруженного кольца в районе Зябки вышла, а оставшиеся там - примерно 1200 человек - были пленены. В этом числе было большое количество мирных жителей, женщин, детей.



ВОПРОС. Как поступили с этими людьми?

ОТВЕТ. Женщины, у которых были дети, помещены в специально отведенные отдельные населенные пункты без права выхода из указанных пунктов, которые охранялись местной полицией.
Остальные лица, кто сколько-нибудь мог работать, были заключены в лагерь на станции Зябки, находившийся под охраной моих солдат. Этот лагерь был обнесен колючей проволокой и большинство из содержавшихся там находились на открытом воздухе без крова.
В лагере орудовали органы СД, которые арестовывали и уводили из лагерей неблагонадежных людей. О судьбе этих лиц мне не известно. Остальное население было направлено на каторжный труд в Германию. Имущество их и скот отобрано.

ВОПРОС. Какие еще чинились под вашим руководством зверства над населением во время экспедиции?

ОТВЕТ. На всем участке экспедиции от Крулевщины до Прозорки полосой по фронту 25 км моими солдатами совместно с рабочими командами было выловлено для отправки в Германию все сколько-нибудь трудоспособное население. Эти операции проводились насильственным путем. Мирных людей вылавливали, не считаясь ни с чем, бросали их на автомашины и увозили на сборные пункты.
Все это, как я показал, сопровождалось насилиями, а зачастую и расстрелами мирных граждан, в том числе женщин и стариков. По моему приказу разрешалось расстреливать всех без исключения граждан, которые попытаются уклониться от задержания.





ВОПРОС. Сколько расстреляно ни в чем неповинных мирных граждан согласно вашему приказу?

ОТВЕТ. На этот вопрос я ответить не могу, так как в сводках командиров частей количество убитых мирных советских граждан включалось в общую цифру убитых партизан. Могу только сказать, что расстреливалось много людей, так как цифры убитых в ежедневных сводках были большие.

ВОПРОС. Продолжайте ваши показания о зверствах экспедиции.

ОТВЕТ. Во время экспедиции в Германию, как я уже показал, угонялось все сколько-нибудь трудоспособное население, в том числе были женщины, старики и подростки, начиная с 13-14 лет.
Весь скот и имущество гражданского населения отбирались, на что я имел приказ от Готтберга о содействии сельскохозяйственным командам.
Домашнюю птицу и сельскохозяйственные продукты отбирали мои солдаты для своих потребностей, что мною разрешалось. Таким образом, население, которое осталось на месте, было обречено на голодное существование.
Всего моими солдатами во время экспедиции было задержано до 2000 партизан и мирных жителей. Из них примерно 800 человек передано в СД, о судьбе их мне не известно, конечно многие из них были расстреляны, а остальное население вывезено в Германию. Много граждан расстреляно, но, как я уже показал, о количестве убитых мне не известно.

ВОПРОС. Вам предъявляются акты Государственной комиссии от 17 и 18 марта 1945 г. о расстреле карательными отрядами в мае месяце 1944 г. на территории Островского сельсовета Плисского района 49 советских граждан и показания свидетеля Латыш Мальвины, подтверждающей факт расстрела советских граждан в дер. Латыши. Эти расстрелы совершены карательными полицейскими частями, проводившими карательные действия под вашим руководством?

ОТВЕТ. В мае месяце 1944 г. на территории Плисского р-на, в частности на территории Островского сельсовета действовали только мои карательные отряды и указанные в акте расстрелы могли быть совершены только моими людьми.
Моим подчиненным разрешалась инициатива в действиях, лишь бы выполнить задачу. Поэтому командиры подразделений могли на месте проводить те или иные карательные действия против мирных советских граждан.
Я получал ежедневно от подчиненных командиров донесения, в которых они указывали большое количество убитых партизан, куда к убитым партизанам включалось все расстрелянное мирное население.
Поскольку количество расстрелянного гражданского населения в ежедневных донесениях специально не выделялось, то назвать примерно количество расстрелянного населения в Островском сельсовете, а также в других местах я не могу.
Отрицать цифру расстрелянных мирных жителей в Островском сельсовете, отраженную в переданных мне актах, у меня оснований нет.



ВОПРОС. Сжигались ли вашими частями населенные пункты в районе экспедиции, помимо сожженных при артобстрелах и бомбардировках авиации?

ОТВЕТ. Партизанские районы блокировались моими войсками и подвергались обстрелу со всех видов орудий. Вследствие этого было сожжено большое количество населенных пунктов, в частности весь район, прилегающий к озеру Шо. Специально в районах, где отсутствовали партизаны, населенные пункты не сжигались.

ВОПРОС. Вам зачитываются показания свидетеля протоиерея Псуевского прихода Счастного, который показывает, что карательными отрядами в районе Псуевского прихода, несмотря на отсутствие в этом районе партизан, специально подожжены 6 мая 1944 года населенные пункты Углы, Леоновичи, Слобода, Калачи-Поле, Боровцы и ряд других населенных пунктов. При этом свидетель указывает, что в деревне Боровцы население было сожжено в своих домах. Такие факты были?

ОТВЕТ. Свидетеля, показания которого мне предъявлены, я знаю, так как на его квартире в дер. Псуя размещался штаб командира 26-го полицейского полка майора Реданц.
В конце апреля 1944 г. я приезжал в штаб Реданца, в то время еще все населенные пункты в районе Псуя были не сожжены, а партизан в этом районе уже не было.
Примерно 6 мая 1944 г., как и указывает свидетель, я из своей штаб-квартиры, находящейся на станции Зябки, я видел зарево пожаров в районе Псуя, по-видимому майор Реданц сжигал населенные пункты в возмещение за то, что в этом месте были партизаны.
Следовательно, о сожжении населенных пунктов моими частями свидетель показывает правильно. О том, что в дер. Боровцы жители сжигались в своих домах, мне не известно, но такие факты могли быть.




ВОПРОС. Сколько сожжено в районе экспедиции населенных пунктов?

ОТВЕТ. Точных данных я не имею, но считаю, что моими людьми сожжено не менее 15-20 населенных пунктов. Кроме того, на основании моего приказа сожжены все отдельные жилые строения в районе лесных массивов.

ВОПРОС. Какие еще чинились зверства над мирным населением во время карательной экспедиции?

ОТВЕТ. Больше по существу поставленного мне вопроса показаний не имею.

ВОПРОС. Вам зачитываются показания свидетеля Хверенец Степана Александровича от 23 декабря 1945 г., который показывает, что в апреле месяце 1944 года карательной экспедицией в дер. Надозерье Плисского района расстреляно 16 мирных жителей, которые пытались укрыться от карателей, а из трупов убитых был сделан карателями мост через канаву, это совершалось вашими подчиненными?

ОТВЕТ. На участке Плисского района и в частности в дер. Надозерье весной 1944 года действовали только мои полицейские подразделения, а следовательно, расстрелы мирных граждан были совершены ими. По моему приказу разрешалось всех, кто попытается укрываться от моих людей, расстреливать.

ВОПРОС. Свидетель Хверенец также показывает, что во время карательной экспедиции в Плисском районе карательные части, передвигаясь по местам, заминировали партизанами, гнали перед собой мирных граждан группами по 15-20 человек с тем, чтобы они подрывались и погибали на минах, очищали минные поля. Такие факты были?

ОТВЕТ. Да, обрекая мирных советских граждан на неминуемую гибель, подчиненные мне командиры действительно очищали заминированные участки, заставляя мирных советских людей проходить по ним. Я об этом знал и действия своих подчиненных командиров одобрял.

ВОПРОС. Как была оценена командованием проведенная вами операция?

ОТВЕТ. Из моей группы полицейских войск после окончания карательной экспедиции было награждено около 40 человек офицеров и солдат орденом "Железный крест" 1-й и 2-й степени, в том числе был награжден "Железным крестом" 1-й степени командир батальона майор Мильцов.
В мае месяце 1944 г. я был представлен к награждению германским золотым крестом, но эту награду получить я не успел.



ВОПРОС. Расскажите о злодеяниях во время карательной экспедиции в районе Радошковичи-река Березина в 1944 г.

ОТВЕТ. Карательная экспедиция в районе Радошковичи-река Березина проходила с 25 мая по 25 июня 1944 г. и называлась "Весенний праздник".
Главное руководство экспедицией осуществлялось генералом фон Готтберг и эта экспедиция имела те же задачи, что и в районе Крулевщина-Прозороки.
Во время экспедиции я командовал 26-м полицейским полком, батальонами майора Зиклинг и Мильцова, а также был придан мне один полк из бригады Каминского, которым командовал майор Романов, указанная группа войск называлась группой "Вайсига", по моей фамилии.
Действовал я на участке от реки Рыбчанка фронтом от Радошковичей до Илии и далее полосой шириной до 30 км, через Плещеницы, Логойск и до реки Березина (севернее Борисова и южнее озера Палик).
Севернее Илии действовала группа полицейских войск "Швигер" под командованием подполковника Швигера, в районе дороги Радошковичи-Городок действовали войска подполковника Шмале, а на реке Березина - армейские части. Группами "Вайсиг" и "Швигер" непосредственно командовал оберштурмбанфюрер СС Ангальт.
Во время экспедиции на моем участке моими частями были проведены крупные бои с партизанами. Задержано и передано в СД 300 человек партизан, а также мирных жителей, заподозренных в связях с партизанами.
Все трудоспособное население было направлено на сборные пункты для отправки на каторжный труд в Германию. Весь скот и имущество указанных граждан отбиралось. Лица, которые уклонялись от задержания или скрывались от угона в Германию, расстреливались.
Всего во время экспедиции в районе Радошковичи-Березина расстреляно примерно 400 человек. В этом числе были женщины и старики. Приведенная мною цифра расстрелянных людей не точна, так как многие случаи расстрелов мирных советских граждан не учитывались.
Так, например, находившийся под моим командованием майор Романов со своим полком проводили массовые расстрелы мирного населения на участке Радошковичи-Логойск. Этим полком сжигались все населенные пункты в данном районе. Солдаты в пьяном состоянии врывались в населенные пункты, расстреливали, избивали и грабили население.
Всего моими частями во время этой экспедиции сожжено 15-20 населенных пунктов. Сжигались жилые дома, церкви, школы и другие учреждения. Точных данных о нанесенном ущербе моими частями в районе Радошковичи-река Березина не имею.
В конце июня 1944 г. в связи с наступлением Красной Армии я с 26-м полицейским полком был направлен на передовую линию фронта в район гор. Крупки, а полк майора Романова и батальоны Зиклинга и Мильцова вышли из моего подчинения и остались в районе Березины продолжать карательные операции.
Отличившийся в зверствах над мирным советским населением майор Романов, который был в моем подчинении, был представлен к награде и награжден "Железным крестом" 2-й степени.

http://feldgrau.info/memory/15904-iz-protokolov-doprosov-komandira-26-go-politsejskogo-polka

 

Три пленных красноармейца в могиле перед расстрелом. 1941 год. Один из бойцов в гражданской одежде.
Согласно источникам, фотография была найдена в вещах погибшего под Москвой немецкого военнослужащего.
На обратной стороне фотографии была надпись: «Стреляли из засады у точки 61».
Источник: Ernst Piper (Hrsg.) «Das Zeitalter der Weltkriege 1914—1945». Lingen Verlag. Köln, 2014.

 

16 января во Владимире, пройдет лекция на тему военных преступлений войск нацистской Германии на территории восточной Европы.
В своей третьей лекции, историк-документалист Николай Калинин, расскажет о войсках СС и о том что эти "славные ребята" вытворяли в ходе карательных акций на территории нашей Родины в годы войны.



*прошу прощения, если не туда разместил, но мне показалось что в эту тему подходит.