Архивные интересности

Тема в разделе "Разговоры о истории", создана пользователем Хан, 15 ноя 2019.

  1. Offline

    Хан Завсегдатай SB

    Регистрация:
    13 янв 2009
    Сообщения:
    1.418
    Спасибо SB:
    4.474
    Отзывы:
    177
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Смоленск
    https://yandex.ru/video/preview/?fi...Так они, что же, самогон варят&path=sharelink



    Представляете, в каком шоке были бы депутаты Смоленской областной Думы, если бы один из них, взяв слово, вынес на трибуну самогонный аппарат и запел:

    Без каких-нибудь особенных затрат,

    Создан этот самогонный аппарат.

    А приносит он, друзья, доход –

    Между прочем – круглый год.

    Вот и 19 Смоленское Губернское Земское собрание впало в ступор от доклада уездного гласного Дмитрия Константиновича Глинки, который был представлен собранию 21 января 1883 года. А рассматривал Глинка в своём докладе пути решения питейного вопроса. И ведь смог своими доводами убедить уездное земское собрание. Правительство относится к питейному делу с величайшей осторожностью, так как треть государственных доходов – это питейный доход. И рисковать этим доходом при постоянном дефиците бюджета страны крайне опасно. Общество питейный вопрос разрешить не может, хотя и создаются союзы народной трезвости и сотни чайных по стране. Предлагал же уездный гласный губернскому земству взять на себя денежную ответственность перед государством за возможные убытки при внесении изменений в питейное дело.

    На основании своих расчётов Глинка указывал, что территория Смоленской губернии 49 245 квадратных вёрст, то есть более пяти миллионов десятин земли при населении в 1 140 015 душ обоего пола. По сведениям губернского акцизного управления на такой огромной территории, в основном с земледельческим характером производства, на 1882 год действует всего 45 винокуренных заводов. Это число заводов совершенно не удовлетворяет потребности губернии в вине и спирте. За трёхлетие 1880-1882 годы в Смоленскую губернию ввозилось ежегодно 13 551 408 градусов спирта, в основном из западных губерний. Смоленскими заводами производилось ежегодно около 25 миллионов градусов спирта. Из этих цифр Глинка делал вывод, что условия производства спирта в Смоленской губернии гораздо менее удобны и выгодны, чем в соседних. Губерния теряет огромное количества барды и лишает своё население значительного заработка.

    И даже при дефиците производства спирта и вина в губернии остро стоит проблема народного пьянства. Основной причиной народного пьянства Дмитрий Константинович считал торговлю вином в розлив. Разливочная торговля вином в Смоленской губернии приносит государству в год 255 760 рублей патентного сбора. Призывая к развитию в губернии мелкого сельскохозяйственного винокурения, Глинка предлагал губернскому земству взять на себя гарантии перед правительством на сохранение нынешнего валового питейного дохода от губернии в размере 3 000 000 рублей. Для постепенного развития мелкого винокурения гласный предлагал губернскому земскому собранию возбудить перед правительством два ходатайства:

    1. Уменьшить на одну копейку акциз с вина, выкуренного на мелких сельскохозяйственных заводах Смоленской губернии, с затором не более 30 пудов в сутки

    2. Предоставить земству право закрывать распивочную торговлю вином в пределах губернии там, где оно признает это нужным.

    По расчету Глинки, при переходе на мелкое сельскохозяйственное винокурение и при удовлетворении означенных ходатайств, приплата от губернского земства составит не боле 500 000 рублей в год. В эту сумму входила оплата государству снижения акциза в губернии( 250 000 рублей), исходя из ежегодного производства спирта в губернии в 25 миллионов градусов, и оплата патентного сбора для штофных лавок около 128 000 рублей. Также сюда входило увеличение штатов акцизного управления, в связи с увеличением числа мелких винокуренных заводов (около 96 000 рублей в год).

    В качестве законных возражений, Глинка признавал указание на то, что улучшившиеся условия для производства вина и спирта в Смоленской губернии могут сильно снизить производство оного в соседних губерниях империи., и правительство все-таки понесёт некий урон в общем питейном доходе. На это докладчик возражал, что подъем сельского хозяйства бедной и мало производительной Смоленской губернии и улучшение экономического состояния населения, сможет избавить правительство от периодических затрат на продовольствие для населения губернии. Да и стоимость производства вина и спирта на маленьких заводах была бы не сильно ниже стоимости производства на больших коммерческих заводах, даже при уменьшении акциза на одну копейку. Демпинг не пройдёт!!!

    19 Смоленское Губернское Земское собрание инициативу Дмитрия Константиновича Глинки единогласно отклонило.

    В июле 1888 года товарищ министра внутренних дел заведующий полицией генерал-лейтенант Шебеко уведомил Смоленского губернатора, что при поездке по некоторым губерниям Начальника Департамента неокладных сборов решено провести совещание по развитию сельскохозяйственного винокурения. На совещание предлагалось пригласить местных винозаводчиков, чинов акцизного ведомства губернии, представителей Министерства государственных имуществ, уездных предводителей дворянства и некоторое число владельцев сельхозимений, которые, по мнению губернатора, могли бы быть полезны в обсуждении поставленных вопросов.

    Скоро-скоро грянет монополия, скоро)))
     
  2. Offline

    Валерич (Оренбург) Завсегдатай SB

    Регистрация:
    18 дек 2019
    Сообщения:
    172
    Спасибо SB:
    661
    Отзывы:
    37
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Оренбург
    Имя:
    Юрий
    Интересы:
    история пожарной охраны
    Извинясь, что залез из другой губернии, но вдруг кого заинтересует "ценник формы" в 1842 г. Раскопал в Оренбургском облархиве

    DSC06850-111.JPG

    DSC06870-111.JPG DSC06871-111.JPG
     
  3. Offline

    Хан Завсегдатай SB

    Регистрация:
    13 янв 2009
    Сообщения:
    1.418
    Спасибо SB:
    4.474
    Отзывы:
    177
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Смоленск
    И снова я листаю пожелтевшие страницы архивных дел. Описи подкидывают мне знакомые фамилии и названия. Помните, был такой Евгений Онегин. Да тот самый смоленский мещанин, которого за пьянство посадили в тюрьму. Так вот он теперь городовой присяжный маклер. Пошли на пользу репрессивные меры. Как-нибудь закажу дела из его фонда и посмотрю, что за сделки и договора он подтверждал.

    А вот ещё знакомая фамилия – Ратнер. Вульф Хаукельевич Ратнер выпускник медицинского факультета Московского университета в 1899 году продал предкам моей жены в районе Алексино 9 десятин земли. Это место до сих пор кличут «Климкина горка». Но, похоже, в Смоленске была целая династия врачей Ратнер. Вот он ещё один доктор Моисей. Но документы совсем не о родословной Ратнеров. Дело, переданное судебному следователю по важнейшим делам из Смоленского Губернского жандармского управления, о дочери доктора Евгении Ратнер, дворянке Наталье Костюшко-Волюжанич и других, создавших в Смоленске Социал-демократический революционный союз. Образованная дочь горе в семье еврея-доктора. Дело большое 310 страниц, чуть позже его исследуем.

    Но вы хотели детектива. Их есть у меня.

    Судебный следователь 1-го участка города Смоленска коллежский асессор Михаил Родионович Тимошок в задумчивости листал бумаги по делу об ограблении крестьянина Пескова на Витебском шоссе. Предстояло следователю оформлять бумаги для передачи дела в суд. Но мысли Михаила Родионовича были далеки от ограбленного крестьянина. Вся эта суета в стране и в городе, все эти революции и социальные потрясения. Городовые, дуболомы дуболомами. Скоро будут волочь тебя в часть только за то, что ты воздух испортил на улице, прости господи. И там в полицейской части, получив по хребту ножнами «селёдки», испуганно глядя на необезображенные интеллектом физиономии стражей порядка и их пудовые кулаки,выслушав в свой адрес много интересного и поучительного от помощника пристава, ты во всём признаешься. Расскажешь, что живот у тебя пучит не от того, что паскудная еврейка-торговка в лавке продала тебе протухшую селедку. Признаешься в том, что сам упортебил в пищу испорченную рыбу, да для пущего эффекта запил её молоком и закусил солёным огурцом. Да-да, чтобы от твоих удушливых газов задохнулся проходивший мимо полицейский или какой другой государственный чиновник. А на закон всем наплевать, ты ж признался.

    Что же такого интересного вычитал в тоненьком деле судебный следователь? В ночь с четвёртого на пятое апреля 1907 года городовой третьей части города Смоленска Алексей Ефимов сын Ефимов ( 43 года, православный, грамотный, истинный ариец, характер норди… вот, блин, это уже не из той оперы) нёс службу на перекрёстке Верхне- и Нижне-Донской улиц. Скучающий на посту городовой вёл неспешную беседу со сторожем казённой винной лавки Фёдором Парфёновым. Как вдруг со стороны Витебского шоссе раздался крик «Караул!». Прибежав на крик, служители закона обнаружили сидящего на обочине человека без сапог, в расхристанном виде и пьяного до изумления. Заплетающимся языком сидящий объяснил, что только что с него двое неизвестных, хотя нет, один вроде знакомый, Лёхой зовут. Этот Лёха держал, мол, меня за глотку, а его подельник молодой парень со светлой бородкой лазил по карманам. Отобрали кошелёк со ста рублями и сняли сапоги. Куда побежали? Да вон тудой.

    Городовой со сторожем с низкого старта рванули в указанную сторону. И саженей через сто заметили неизвестного, перелезавшего через ограждение Московско-Брестской железной дороги. Схватили мужика и представили пред мутные очи ограбленного. Тот нападавшего опознал. Это и есть, мол, тот самый Лёха, который держал меня за горло.

    - Верни сапоги, ирод, - пьяно голосил потерпевший, - как мне по такой слякоти теперь ходить?

    Городовой отконвоировал всех участников драмы в часть. Там злой и невыспавшийся помощник пристава 3-й части Смоленска Леонид Кусонский провёл предварительный опрос. Выяснилось, что ограбленный крестьянин Хохловской волости деревни Коробцов Фёдор Киреевич Песков. Направлялся он по Витебскому шоссе на Верхне-Донскую улицу к родственнику, в собственном доме которого, что напротив казённой винной лавки, он, Песков, снимает угол. Тут на него напали двое. Вот этот, Алексей, держал за горло а второй вытащил кошелёк, в котором было 101 рубль денег и снял с него сапоги.

    Задержанным оказался Алексей Павлович Гамалеев, крестьянин Рославльского уезда Астапковичской волости деревни Кухарёво. Тридцати восьми лет, великоросс, православный, грамотный, проживает на Костёльной Казинке в доме Филатова. И вовсе он, Гамалеев , не грабил Пескова. Выйдя из трактира Семёна Григорьева, пошёл Алексей по Витебскому шоссе в сторону вокзала. Ночь была хоть глаз коли, новолуние. В темноте услышал какую-то возню и ругань. Подойдя ближе заметил как раздевают Пескова. Попытался добрым словом увещевать грабителя, мол, не трогай человека, он же свой. Грабитель убежал.

    - Потерпевший утверждает, что ты, Гамалеев, его за горло держал, - заявил Кусонский.

    - Да путает он, ваше благородие. Я его поддержать хотел, по плечу похлопал, - стены присутсвия затряслись от дружного ржания дюжих городовых. Ай, молодец, Лёха, ай, красава. Так похлопал, что с мужика сапоги слетели и кошелёк пропал.

    -Гамалеев, сейчас вот с этими двумя городовыми ты отправишься в соседнюю комнату. И там они тебе объяснят, что врать представителям закона нехорошо.

    -Ты ж сам когда-то в городовых служил, Алексей, - хлопнул задержанного по плечу Ефимов, - сейчас познакомишься с валенком с песком. Он синяков не оставляет, а вот нутро от него ещё долго болит.

    - Кто сапоги снимал? – грохнув по столу кулаком, заорал помощник пристава.

    - Мишка Гурский, сапожника сын, с Петропавловской, - испуганно пролепетал Гамалеев. Кусонский довольно ухмылялся. Вот и нездоровая тяга к сапогам у грабителя объясняется, сын сапожника.

    - Гамалеева в камеру, до утра. Утром пойдёте с ним за Гурским, на Петропавловскую улицу. Да найдите этому, ограбленному, какую никакую обувку и гоните домой. Не извозчика же ему искать посреди ночи.

    Поутру, взяв под белы ручки Гамалеева, городовые Ефимов и Фокин отправились ловить Мишку Гурского. В доме Кореневской на Петропавловской улице жена сапожника Елизавета Ивановна Гурская (38 лет, могилёвская мещанка, неграмотная, не судимая, характер скверный…да ё-моё, что за опять?) на вопрос Ефимова «Ну, и где, Мишка?» ответила хоть и в рифму, но уж совсем непечатно. В звезде, мол, ваш Мишка. Он на скотобойне работает, неплохие деньги зашибает. Только вот по недостатку образования и воспитания, а также по паскудности характера своего родителям совсем не помогает, да и здесь почти не появляется. И вообще, язва он и зараза египетская. Пропивает денежки да на доступных девок спускает. Не солоно хлебавши, городовые уволокли Гамалеева обратно в кутузку.

    7 апреля судебный следователь Тимошок рассмотрел отчёт помощника пристава Кусонского и своим постановлением приказал Гамалеева отпустить. Никаких вещей и денег при задержании у того не обнаружено, и то, что пьяный Песков его опознал ещё ничего не доказывает. Также полиции было приказано приложить все силы к розыску Михаила Гурского, 19 лет от роду. Потерпевший, подозреваемый и сотрудники 3-й полицейской части были вызваны в камеру судебного следователя для снятия допроса. Именно так, в камеру. Это судебный следователь по важнейшим делам Смоленского окружного суда имеет свою канцелярию. А вот следователи участков обретаются в камерах, так уж повелось.

    Интеллигентный, умный, вежливый и дотошный Михаил Родионович сумел разговорить всех фигурантов дела. Городовой Ефимов рассказав как было дело ночью на 5 апреля, добавил, что Гамалеева знает давно и считает его босяком и пьяницей. В своё время работал Алексей и на железной дороге, потом служил городовым, был лавочным надзирателем. А нынче только по кабакам шляется. Вполне мог ограбить и раздеть человека. А что касается Пескова, то тот больше о сапогах своих пёкся, и , возможно, никаких денег у него и не крали.

    Фёдор Иванович Парфёнов (50 лет, великоросс, православный, грамотный, проживает в собственном доме на Покровско-Георгиевской улице, старый пират, друг Флинта…а, вот оно что…это мы на днях решив поностальгировать, смотрели советский мультик «Остров сокровищ»…ывот ведь привязался, где надо и не надо) сторож казённой винной лавки на Верхне-Донской улице заявил, что ни потерпевшего, ни подозреваемого не знает. А всё происходило так как докладывал Ефимов.

    Фёдор Киреев сын Песков (сорока двух лет, великоросс, православный, грамотный) был угощён чаем с баранками и обсказал следователю весь свой день 4 апреля. Занимается он, Песков, скупкой рощ в имениях Смоленского уезда на поруб, а потом продаёт дрова смоленским обывателям. В тот день, имея на кармане сорок пять рублей денег ассигнациями, отправился Фёдор Киреевич в имение Жуково, чтобы сговориться с помещицей Гернгросс о роще в оном имении. По дороге зашёл к одному из своих должников и получил с него 60 рублей ассигнациями. И вот вооружённый ста пятью рублями наш предприниматель дошагал до Жуково. Однако роща оказалась захудалой и неперспективной. А госпожа Гернгросс имея внешность, повадки и аппетиты «лютого зверя каркодила» заломила за сей непотребный лес такую цену, что ни о какой сделке не могло быть и речи. Вернувшись в Смоленск, Песков на Покровской горе купил четыре бутылки пива и тут же их употребил¸чтобы навсегда прогнать из воспоминаний страховидный образ дворянки Гернгросс. Протоколлы допроса не донесли до нас какие сорта пива и какого смоленского производителя предпочитал крестьянин из Коробцов, да это и не важно для нашего повествования. А важно то, что два литра слабоалкогольного напитка произвели на организм Пескова самое благоприятное воздействие и оный организм просто таки потребовал продолжения банкета. Чем Фёдор и занялся в трактире Семёна Григорьева на Витебском шоссе. «А что,имею право культурно отдохнуть и употребить…» Там же он отдал долг в три рубля стрелочнику Брянско-Московской железной дороги Пантелею Гаврилову. В трактире к Пескову подошёл знакомый по имени Алексей и попросил угостить по старой памяти. Гамалеев? А хрен его знает. Что мне всех по фамилиям помнить, знакомых-то? На железной дороге работали когда-то вместе. Дал ему двадцать копеек на водку, он и убежал к стойке. Культурно нарезавшись, Песков купил в трактире бутылку водки «на вынос», чтобы угостить родственника сдававшего ему квартиру и отправился домой. В кромешной темноте апрельской ночи брёл Фёдор по Витебскому шоссе, борясь с собственными заплетающимися ногами и старясь не упасть.

    Тут сзади послышались чьи-то быстрые шаги и молодой парень, лет семнадцати белобрысый такой, сильно толкнул Пескова плечом. Пока тот пытался гневно вопросить мальца «Какого, мол, чёрта ты толкаешь приличных людей? Дороги мал?», пред его мутным взором нарисовалось лицо знакомого Лёхи. Тот схватив пьяного за горло, повалил его и удерживал, пока второй налётчик обшаривал одежду и карманы Пескова. И ведь настырный оказался, паскуда. Не найдя ничего в полушубке, с силой распахнул оный, вырвав все крючки. Порвал на Фёдоре рубаху, обшарил карманы штанов и , не побрезговав, залез в подштанники, где и обнаружил заныканный кошелёк с десятью бумажными десятками и одним серебряным рублём. Стащив с Пескова сапоги, воры хотели уж было убежать, но опомнившаяся жертва ухватила Гамалеева за ногу. Попытка удержания была пресечена и вовсе варварским способом. Песков получил от молодого удар по голове собственным сапогом. Столь вопиющий пример использования предмета обуви не по назначению крайне возмутил пьяного Пескова и он заорал «Караул!» во всю силу своих лёгких. Грабители растворились в ночной темноте, а вскоре с лошадиным топотом подбежали городовой в шинели какой-то бородатый мужик в нагольном тулупе. Они же через несколько минут привели упиравшегося Гамалеева. Тот бия себя ногами в грудь кричал, что вовсе даже пытался отговорить разбойника от совершения преступления. Потом всех увели в часть.

    Алексей Павлович Гамалеев (38 лет, великоросс, православный, грамотный, ныне проживающий на 1-й Линии Солдатской Слободы в доме что рядом с детским приютом) рассказал ту же историю по своему. И никакой он вовсе не босяк, а содержатель лавки по продаже калош. А что заходит по вечерам в трактир Семёна Григорьева, так то законами Российской Империи не запрещено. Душа требует, ведь сколько убытков терпим по нынешней то ситуяйции. Вот и на четвёртой неделе Великого Поста, в новолуние заглянулон в свой любимый трактир. И в бильярдной углядел пьяного до изумления Пескова. Я его уже лет пятнадцать знаю. Вместе работали на Орловско-Рижской железной дороге. ОН, Песков, сцепщиком, а я тормозным кондуктором. Ну и попросил угостить меня водкой как старого знакомого, я ж его в своё время не раз угощал. Пьяный Фёдор выставил водки не только Гамалееву, но и всем кто был в бильярдной, включая Мишку Гурского и даже полового. Я его тогда же предупреждал, чтобы с Мишкой дела не имел, дурная слава об нём идёт. Злой характером, вспыльчивый да на руку нечист. Говорили, что даже кому-то рану ножом нанёс. НО Песков меня не слушал. Вскоре он ушёл, а за ним испарился и Гурский. А через пару минут, или рюмок… не не помню, трактирщик сказал что закрывается. Выйдя на Витебское шоссе, я пошёл в сторону вокзала, чтобы переночевать у знакомого стрелочника. Услышав впереди какую-то возню и ругательства, подошел поближе. Мишка Гурский снимал сапоги с валявшегося на земле Пескова. Постой, говорю, не обижай человека. Он же свой. Мишка убежал с сапогами, а я подошёл к Федьке потрепал его по плечу, хотел успокоить. А тот как заорёт «Караул». Я и убёг от греха. А когда через ограждение дороги лез меня городовой и заарестовал.

    К июню месяцу, когда состоялось заседание суда по этому делу Михаил Гурский так и не был найден. На скотобойне и ведать не ведали, что у них работает такой ценный кадр, дома он так и не появлялся. За недостатком улик Алексея Павлова сына Гамалеева в деле об ограблении на Витебском шоссе крестьянина Пескова оставили в подозрении.
     
    Последние данные обновления репутации:
    WildWind: 1 пункт (Хорошо изложено!)) 18 окт 2020
    Боецъ, Винничанин, Люси и 6 другим нравится это.
  4. Offline

    Хан Завсегдатай SB

    Регистрация:
    13 янв 2009
    Сообщения:
    1.418
    Спасибо SB:
    4.474
    Отзывы:
    177
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Смоленск
    Вечером пятницы 19 ноября 1909 года его высокоблагородие надворный советник Василий Николаевич Ефремов, исполняющий должность судебного следователя по важнейшим делам Смоленского окружного суда, с тяжким вздохом отставил на край большого письменного стола стакан с чаем и раскрыл пухлую папку с документами. Лежавшие поверх других документов два протокола допросов, заставили интеллигентного чиновника Министерства Юстиции, благообразного дородного мужчину слегка за пятьдесят, громко подсердечно выругаться, да такими словами, что впору лишь извозчикам, обретавшимся на Молоховской площади Смоленска. Показания двух молодых сестёр-портних в одночасье развалили дело об убийстве Николая Воронкова, казавшееся Ефремову уже готовым для передачи в суд. Но и эти же показания подвигли Василия Николаевича к новому вдумчивому исследованию и разбору всех фактов. Если дело разваливается, значит именно он, судебный следователь по важнейшим делам, при проведении расследования упустил что-то важное. И он же должен это самое важное найти в материалах уголовного дела. Ещё раз тяжело вздохнув, Ефремов принялся листать протоколы.

    8 сентября 1908 года около девяти часов вечера в городском саду «Блонье» раздались три глухих выстрела. Гуляющие по аллеям и отдыхающие на лавочках обыватели не обратили на них никакого внимания. Один из свидетелей пятидесяти двухлетний преподаватель Смоленской Духовной Семинарии Епифаний Григорьевич Нестеровский, сидевший со своим коллегой Фёдоровым напротив Реального училища, показал, что принял выстрелы за звук детских хлопушек. И только когда возле полянки, обсаженной молодыми ёлочками стали собираться зеваки, господа преподаватели заинтересовались случившимся. Кто-то, проходящий по аллее, разглядел на лужайке лежащего человека и бегом отправился в первую пожарную часть, откуда по телефону позвонил в полицию. Все находившиеся на тот момент в канцелярии 1-й полицейской части городовые во главе с помощником пристава титулярным советником Юлием Владимировичем Ашенбреннер и старшим городовым Ильёй Давыдовым побежали в городской сад. На небольшой полянке напротив здания Контрольной палаты лежал в луже крови раненый в голову молодой человек. Он был ещё жив и тихо стонал. Городовые перенесли его в ближайшую аптеку, откуда перевязав голову, отправили на извозчике в Губернскую Земскую больницу. Ашенбреннер осмотрев место происшествия, оставил одного из городовых охранять вещественные доказательства, вернулся в полицейскую часть.

    Утром пришло известие из больницы, что раненый скончался, не приходя в сознание. В 1-ю часть Смоленска доставили его личные вещи и документы. Помощник пристава разобрав бумаги, на некоторое время впал в ступор, после чего принялся писать рапорт на имя судебного следователя по важнейшим делам. В кармане убитого обнаружилось удостоверение на имя сына священника Николая Семёновича Воронкова, подписанное начальником Губернского Жандармского Управления генерал-майором Громыко. В эту ночь на Блонье застрелили жандармского секретного агента.

    Получив материалы дела, следователь Ефремов направил запрос в жандармское управление о службе и делах Воронкова, а сам вместе со следователем по городу Смоленску Брониславом Антоновичем Захаревичем отправился осматривать место преступления. Из протокола: «…лужа запёкшейся крови 4 вершка длины и в три вершка ширины находится на лужку напротив здания Контрольной Палаты в 35 шагах от аллеи, идущей вдоль Контрольной Палаты и Реального училища, и в 17 шагах от дорожки, идущей наискось от здания Городской Управы к Классической Гимназии.

    По указанию городового Давыдова, убитый Воронков был поднят им именно на этом месте. Пальто же цвета моренго с чёрным бархатным воротником лежало у ёлок, находящихся от лужи крови в трёх шагах. У этого мести были обломаны как кусты малины, так и сучки ёлок на высоте ¾ аршина от земли. Под ними на земле видны два глубоко вдавленных в землю следа от высоких каблуков женских ботинок, размером 4 ½ сантиметра по верхнему слою земли, находящиеся на расстоянии друг от друга на вершок. С правой стороны от этих следов на расстоянии одного шага была обнаружена пистолетная гильза. С левой стороны от следов найдены крупные лиловые лепестки от цветка, по-видимому, георгина или пиона.

    Елки в этом месте густо посажены кружком, молодые, высотой 2 ½-3 аршина, по окружности 29 шагов. В кругу ёлок стоит тумба. Место это очень засорено».

    Воронков снимал комнату в квартире Брайны Гуревич в доме Жукова на Свирской улице. Следователи удивились отсутствию в комнате каких-либо вещей Николая, но хозяйка квартиры объяснила, что Воронков снимает у неё комнату только с 22 августа. До этого он жил на квартире Павловой в Козловском переулке. Съезжая к Гуревичам, бывший семинарист не смог заплатить за жильё, и поэтому оставил на квартире в залог свои вещи и книги. Рассказала Брайна и о вечере 8 сентября. Около 17 часов к Воронкову пришёл в гости незнакомый ей молодой человек. Невысокого роста, русоволосый, одет в чёрный пиджак, черные брюки в сапоги и черный картуз. В руках держал суковатую палку. Гость пробыл у Воронкова до восьми часов вечера, как раз до того времени как с работы вернулись старшие сыновья Гуревич. Уходя, как он сказал по делам, Николай попросил у Бориса Гуревича его пальто, так как на улице было прохладно, а у Воронкова кроме семинаристской тужурки верхней одежды не было. Братья Гуревичи подтвердили слова матери. Они продают газеты и книги в киосках, после работы непроданную прессу сдают в контору «Посредник» от лица которой работают. 8 сентября братья вернулись домой на Свирскую улицу около восьми часов вечера и после ухода Воронкова весь вечер были дома.

    Гостя Николая Воронкова в доме Жукова видел также и рядовой Софийского пехотного полка Стюгаев. Денщик квартировавшего в другой части дома подпоручика Ранчинского заметил молодого человека в чёрном, стоявшего у окна Воронкова. Они о чём-то громко говорили, но солдат расслышал лишь фразу хозяина комнаты «.. два раза был на Блонье, но никого не встретил». Через некоторое время, вышедши во двор, Стюгаев видел лишь два стакана чая, стоявших на подоконнике комнаты Воронкова.

    В тот же день полиция изъяла вещи Воронкова на квартире Павловой в Козловском переулке. Среди вещей оказались:

    1. Две книги сельскохозяйственного обзора Смоленской губернии за 1903 и 1904 годы, программы и правила мужских гимназий и прогимназий. На этих книгах чернилами написано «Константин Зборовский»

    2. Черновик донесения от жителей города Ельни товарищу Обер-Прокурора Святейшего Синода о неблагонадёжности правления Смоленской Духовной Семинарии ректора архимандрита Досифея Виноградского, Самецкого и Преображенского. Донесение подписано жителем города Ельни и вместо фамилии стоит именной штемпель Николая Воронкова «Н.В.»

    3. Черновик письма Начальнику Жандармского Управления, в коем Воронков излагает свои агентурные действия, жалуется на недостаточность денежного содержания в 15 рублей в месяц, пишет что принуждён искать побочных занятий и отказаться от агентуры, завершивши до конца дело со Смоленской организацией

    4. Письмо Николая Воронкова к некому Андрею Ивановичу о том, что Воронков уезжает в Гжатск и Брянск, за квартиру уплатив сполна за месяц

    5. Черновик письма Николая Воронкова к отцу, где он укоряет за отказ в денежном пособии, обещается позаботиться об определении отца и псаломщика в монастырь, только създит в Санкт-Петербург для переговоров с Митрополитом и товарищем Обер-Прокурора Святейшего Синода

    6. Открытое письмо Воронкова к Борису Гуревичу в Солдатскую Слободу 3-я линия дом Волоткевича: «Боря довожу до твоего сведения что завтра я еду в Рославль. Приди ко мне. Николай» и поставлен штемпель Николая Воронкова. На этом письме почтового штемпеля нет

    7. Письмо со штемпелем Николая Воронкова к Василию Кузьмичу Ефремову: «Друг и товарищ Вася иди на Блонье. Я там со всеми». Подписи нет

    8. Картонка для визитной карточки со штемпелем Николая Воронкова. На ней карандашом написано: «Прошу Вас на свидание в беседку, где стояли лодки».

    9. Визитная карточка со штемпелем Николая Воронкова. На ней карандашом написано « Казённая питейная лавка № 7, Захарьевская улица, г. М».

    10. Заметка «Все свои слова обратно возьму тогда, когда меня не будет на этом свете. Всё что мною написано так, написано под гнётом тоски и печали. Ни одного слова здесь нет лжи. Вопрос покончить со счетами интимными удастся только при личном свидании, сколько не будет препятствий».

    11. Черновик письма Николая Воронкова по видимому к отцу. В письме он укоряет, что на его письма не присылают ответа, согласиться со всеми требованиями он не желает; осенью приедет проститься, остановиться думает у какого-нибудь мужика.

    12. Черновик донесения о Смоленской Губернской Организации социалистов-революционеров, из коего видно, что основателями этой организации в 1903 году считаются Борис Гуревич с братом, а также их старший товарищ по имени Залмон. Поддержку партия получала от детей купчиков, землевладельцев и прочих. Ораторов организация выписывала из Санкт- Петербурга и Москвы. Главные действия организации были в Бельском, Рославльском и других уездах. Главными поверенными в Бельском уезде у «товарищей» были Василий Захаров крестьянин деревни Леоново Мольнинской волости, Тимофей Волков, бывший депутат Государственной Думы, который подписал Выборгское воззвание, Сеченков, крестьянин Каменецкой волости и Энгельгард, сын помещика Каменецкой волости. Ранее в Смоленск приходили материалы из Центральной организации эсэров, теперь же смоленская организация имеет собственную типографию. Среди членов смоленской организации есть офицеры, инженеры, солдаты, даже чиновники высокого класса такие как г. Турже-Туржанский, духовные лица, рабочие.

    13. Заметка с адресом Соломона Гуревича на которой написано «Узнать где живёт Кузьма Рыжиков. Николай Петрович Карпачев».

    14. Заметка 4-го августа 1908 года: «Отлучился на Покровскую улицу с 1 часу 45 минут до 5 часов 50 минут».

    15. Две записные книжки со штемпелем Николая Воронкова. Записи в них сделаны специальным шрифтом-азбукой. В одной из книг приклеено письмо к Николаю Воронкову семейного характера. В письме отец зовет Николая домой.

    16. Печатное воззвание партии социалисто-революционеров к крестьянам с призывом к вооружённой борьбе.

    17. Печатная программа Партии социалистов-революционеров на 32 страницах.

    Ефимов решил обратить пристальное внимание на братьев Гуревичей. Уж очень их много в этом деле. И в социалистической деятельности подозреваются Борис с братом Соломоном, и квартиру Воронкову сдаёт их семья. 14 сентября вызванные вновь на допрос Гуревичи, слово в слово подтвердили свои показания на предмет Воронкова и вечера 8 сентября. Младший брат их, четырнадцатилетний Гутман, который в тот вечер был дома и находился в зале, вспомнил, что Воронков несколько раз в беседе называл своего гостя Яшей. А когда, взяв пальто Бориса, выходил из квартиры произнёс «Пойдём, Цирлин». Допрос проходил в канцелярии 1-й полицейской части, и околоточный надзиратель Панкратий Кузьмин заявил, что хорошо знает Якова Цирлина и его семью. Следователь Ефимов отправил околоточного на Благовещенскую улицу в дом Павловой, где проживали Цирлины. Якова дома не оказалось. Пятидесятидвухлетний монастырщинский мещанин Лейба Цирлин только разводил руками. Мол, Яша, позавтракав дома, ушёл в город по своим делам. Работает он у слесаря Гусева. Кузьмин просидел на квартире Цирлиных до вечера, но так Якова и не дождался. В семье, однако, не было никакого беспокойства. Яша часто ночует у друзей. Но и на следующий день Яков Цирлин домой не вернулся. Так у следствия появился главный подозреваемый.

    Каждый день Кузьмин отправлялся на смоленский вокзал ко времени отправления поездов. Он искал среди отъезжающих Якова Цирлина. Тем временем дело об убийстве Воронкова пополнялось. Протоколы, заключения, свидетельства. Прислал сообщение о Николае и инспектор Смоленской духовной семинарии иеромонах Антоний, в миру Фёдор Васильевич Воронин. Николай Воронков поступил в семинарию в 1906-1907 учебном году. Считался воспитанником до 28 августа 1908 года, когда за третью неявку на переэкзаменовку был отчислен. Несколько раз весной 1908 года Воронков предупреждал инспектора семинарии о возможных нападениях на него, инспектора, семинаристов старших классов. С удивлением прочитал в сообщении следователь о том, что и инспектор семинарии и некоторые её студенты знали, что Николай Воронков служит агентом в жандармском управлении.

    Заведующий оружейным магазином Виннер Пётр Иванович Некрасов и оружейный мастер Иван Евдокимов, исследовав пулю и гильзу, найденную на месте преступления, дали заключение, что Воронков был застрелен из пистолета системы «Браунинг». По указанию жандармского управления полицией был задержан мещанин местечка Татарск Мстиславльского уезда Могилёвской губернии Залман Смулевич Каган, тот самый Залман, упоминавшийся в донесении Воронкова и почитавшийся им как организатор смоленского отделения партии социалистов-революционеров. Тут следователей ждало разочарование. Как выяснилось, и это подтвердили коллеги Залмана и его работодатель купец Аграненко, Каган на две недели уезжал в Татарск и Мстиславль, для представления уездному воинскому начальнику. Вернулся в Смоленск Залман только 10 сентября, сопровождая две подводы с токарными изделиями, предназначенными Аграненко. Итак всё снова сходилось на Цирлине. Но чёртов Янкель как сквозь землю провалился.

    Полицейские сбились с ног разыскивая подозреваемого в губернском городе. Околоточный Кузьмин, перевернув вверх дном всю Благовещенскую улицу, доложил следователю, что есть сведения о том, что Яков Цирлин скрывается на станции Ярцево у своего родственника кузнеца по прозвищу «Жак». Духовщинскому уездному исправнику было направлено предписание выяснить живёт ли человек с таким прозвищем на станции Ярцево, и если таковой имеется, установить за его квартирой негласное наблюдение. Через неделю из Духовщины доложили, что кузнец Жак на станции работает, но в живет в квартире совершенно один и гостей у него нет.

    Из Монастырщенского полицейского управления пришло известие о запросе Лейбой Зеликовичем Цирлиным выдачи паспорта на имя его сына Янкеля (Якова). Значит Яшка ещё где-то в пределах досягаемости, хоть и собирается куда-то уехать. Полиции было приказано утроить усилия по поиску младшего Цирлина.

    Протоколы, протоколы, протоколы. София Сецилиевна Левицкая, девятнадцати лет, рославльская мещанкак, иудейского вероисповедания, грамотная, проживает на Соборной улице в доме Подлуцкого. « Я продаю газеты на углу Блонье и Пушкинской улицы. 8 сентября закрыла киоск в семь часов вечера. Около восьми или даже в начале девятого, когда сдавала непроданную прессу в конторе «Посредник» там были оба брата Гуревичи. 9 сентября утром к киоску подошда незнакомая мне девушка, блондинка, хорошо одетая и спросила, нет ли в «Смоленском вестнике» сообщения о вчерашнем происшествии в городском саду. Я ответила, что есть. Барышня купила газету, и как бы невзначай произнесла «Говорят что это Гудков стрелял»». Следователям пришлось отрабатывать и эту версию.

    Епифаний Григорьевич Нестеровский, 55 лет, статский советник, преподаватель Смоленской Духовной семинарии, проживает на Большой Благовещенской улице в доме Волковой. «В 9 вечера 8 сентября мы с моим коллегой Фёдоровым Николаем Михайловиче сидели на скамье напротив Реального училища. Выстрелы были не громкие, и мы приняли их за детские хлопушки. Через некоторое время на аллее появился молодой человек в серой тужурке. Он очень быстро шёл по аллее, после свернул к решётке сада и побежал вдоль неё в сторону здания Городской Думы. Нет, молодой человек, я хоть и стар, но могу отличить серую тужурку от черного пиджака… Среднего роста, фигура вовсе не полная, простоволосый…»

    20 сентября 1908 года Смоленский окружной суд удовлетворил прошение следователя по важнейшим делам Ефремова об объявлении Якова Цирлина в розыск. Во все полицейские управления империи разосланы ориентировки, приметы подозреваемого напечатаны в газетах. «Янкель (Яков) Лейбов Цирлин, 20 лет, монастырщинский мещанин. Блондин, выше среднего роста, цвет волос красноватый, лицо немного весноватое. Иногда носит синие выпуклые очки. Одет в чёрную двубортную ученическую тужурку, чёрные брюки, штиблеты со шнурками».

    23 сентября из Орши доложили, что человек с приметами Цирлина замечен городовым на улицах города. Пристав 1-й части Смоленска командировал околоточного надзирателя Панкратия Васильевича Кузьмина, знавшего Якова в лицо, в Оршу для опознания. Но и тут пустышка.

    « Телеграмма № 248 от 11 октября 1908 года. Смоленск, следователю по важнейшим делам Ефремову. 8 октября на станции Бологое задержан вооружённый револьвером молодой человек. Лет девятнадцати, выше среднего роста без усов и бороды. Одет в черный пиджачный костюм, подпоясан синим поясом, в чёрной круглой шапке с белым верхом. Решительно отказался назвать себя. Ротмистр Шамлевич». Что, не уж то Цирли? Однако задержанный оказался брюнетом с чёрными глазами. Позже выяснилось, что это житель Великого Новгорода, подозреваемый в революционной деятельности.

    В феврале 1909 года всё тот же неугомонный околоточный Кузьмин доложил Ефремову, что Лейба Цирлин получает письма из Америки, а по околотку ходят слухи, что в Америку убежал Яшка. Следователь запрашивает в окружном суде разрешение на вскрытие всей корреспонденции приходящей на имя Лейбы Цирлина. И действительно письма из Соединённых Штатов имеют место быть. Вся беда в том, что они на еврейском. Для перевода писем окружным судом был привлечён общественный раввин Авраам Юдович Фридман. За перевод двух писем, пришедших на имя Лейбы Цирлина и задержанных по решению окружного суда в Смоленской почтово-телеграфной конторе, оный Фридман затребовал шесть рублей. Одно из писем оказалось от сестры Лейбы, проживающей нынче в Филадельфии, а вот другое гораздо интереснее. Письмо без подписи начиналось словами

    «Здоровья вам дорогие мама и папа…»

    Василий Николаевич уверился, что в ближайшее время Цирлина найти не удастся. 10 февраля наконец-то пришло сообщение из Смоленского губернского жандармского управления. Начальник управления генерал-майор Громыко сообщал, что Николай Воронков «…состоял членом в местной группе социалистов-революционеров, в которой также были зарегистрированы: Клавдий Пашин, Илья Пляшкевич, Яков Цирлин, Бенциан Гуревич и Николай Белавенцев. По неизвестным Управлению причинам, Воронков с августа прошлого 1908 года изменил своё отношение к группе и давал сообщения о намечавшихся в группе мероприятиях, хотя и не прерывал с группой партийной связи. На кануне 25 августа Воронков сообщил, что состоялось соглашение между поименованными сочленами устроить собрание на квартире Белавенцева 25 августа во главе с центровиком, прибывшим из Витебска, и ему, Воронкову, поручено охранять оное собрание с улицы. Часов в 9 вечера, Воронков оставив свой пост, дал знать в 1-ю полицейскую часть, где были собраны чины для ликвидации, что группа в сборе. Когда прибывший отряд оцепил дом, никого в квартире Белавенцева не оказалось, кроме Пашина и самого хозяина квартиры Николая Белавенцева. Очевидно входившие во двор проходили огородами на соседнюю улицу. Такой приём практикуется в организациях революционеров для проверки заподозренного в измене товарища, а потому отлучка Воронкова с поста и последовавший за тем обыск, убедили группу в измене Воронкова, что по уставу карается смертью».

    Прочитав сей опус, следователь Ефремов схватился за голову. Господа жандармы, если ж вы знали, что Воронков ещё 25 августа раскрыт эсэрами, то почему не вывели его из организации? Почему было не спасти молодому человеку жизнь? И что это за секретность такая в письме к следователю, состоял, мол, членом группы…изменил своё отношение? У Воронкова в кармане удостоверение от Управления, так бы и писали «внедрён… освещал деятельность». Что как есть намудрили господа в голубых мундирах, ох намудрили.

    В другом сообщении от жандармов была информация об отправке в ссылку в Архангельскую губернию Бенциана (БЮориса) Гуревича, осуждённого на 2 года за революционную деятельность.

    В начале апреля 1909 года из Могилёвского губернского жандармского управления в Смоленск пришло сообщение. В Могилёве в составе группы социалистов-революционеров задержан Владимир Андреевич Браулинский, по приметам соответсвующий объявленному в розыск Янкелю Цирлину. «Браулинский Владимир Андреев, нелегальный, проживающий в Могилёве по поддельному паспорту; партийная кличка «Володя»; член Могилёвского комитета партии социалистов-революционеров Северо-Западной области происходит из Смоленска; в Могилёв прибыл в 1908 году, как профессионал, для усиления деятельности партии; заведывал архивом (библиотекой) комитета и организовал, так называемый «Луполовский кружок рабочих»; собирался нелегально перейти границу, опасаясь за своё прошлое». К рапорту были приложены фотографии Браулинского в трёх ракурсах. Городовой первой части города Смоленска Яков Павлович Картазунов, работодатель Цирлина слесарь Василий Иванович Гусев и жена его Марфа Никитична, хорошо занвшие Янкеля соседи по Благовещенской улице Роза Елисеевна Цигельман, Евдокия Ивановна Скачкова и Роса Исаковна Гуревич уверенно опознали в Браулинском Якова Цирлина. Лейба Зеликович Цирлин, монастырщинский мещанин пятидесяти двух лет, Либэ Самойловна Цирлина, монастырщинская мещанка, пятидесяти двух лет и Вениамин Лейбович Цирлин, семнадцати лет, не смогли уверенно опознать на представленных фото своего сына и брата Янкеля.

    Предъявить фото для опознания Ефремов решил и главным свидетелям по делу денщику Стюгаеву и Брайне Гуревич с сыновьями. Однако оказалось, что семья Гуревичей после ареста Бенциана (Бориса) съехала с квартиры на Свирскойц улице. Пожив некоторое время у родственников в 3-й части Смоленска, Брайна уехала в неизвестном направлении. Из штаба Софийского полка пришёл ответ, что рядовой Стюгаев в списках полка не значится. Матеря на чём свет стоит тупорылых полковых писарей, Василий Николаевич запросил в штабе дивизии информацию о том, где находится подпоручик Ранчинский. Выяснилось, что оный обер-офицер поправляет здоровья в имении какого-то доктора в Краснинском уезде. Пришлось Ефремову ехать в Красный. Ранчинский рассказал, что его денщик ещё в конце ноября демобилизовался. Тут выяснилась ещё более интересная информация. Совершенно непонятно почему при допросе денщик назвался Стюгаевы, когда по всем спискам и документам он проходил как Никита Андреевич Чугаинов. В Чердынское уездное полицейское управление Пермской губернии был направлен запрос с приложенными фото Браулинского. Крестьянин деревни Сюльковой Усть-Золинской волости Никита Чугаинов в присутствии полицейских чинов опознал по предъявленным ему фотографиям молодого человека, которого видел 8 сентября 1908 года во дворе дома Жукова на Свирской улице Смоленска.

    Следы семьи Гуревичей затерялись в бескрайних просторах Российской империи. Однако и имевшихся показаний было достаточно. Якова Цирлина этапировали из Могилёва в смоленскую тюрьму. На допросах Яшка во всю «включал дурака». Несколько, мол, у меня знакомых Николаев в Смоленске, может и Воронкова знаю. 8 сентября вечером на Блонье не был. На Свирской улице около шести был, не отрицаю. Что там делал? Шёл в гости к знакомым портнихам, сёстрам Левитиным на Богословскую улицу. Соня и Люба Левитины, хиславичские мещанки, проживающие на Богословской улице в доме Чернышёва, показали, что 8 сентября около восьми часов вечера к ним зашёл Яков Цирлин, с которым они отправились на прогулку. Дошли с ним до Большой Благовещенской улицы, где и расстались. Девушки направились в городской сад Блонье, а Яков сказал, что идёт к сестре на Сенную площадь. Хая Лейбовна Бойко, 28 лет, дорогобужская мещанка, грамотная, под судом и следствием не была, подтвердила, что 8 сентября вечером, придя к себе на квартиру из шляпочного магазина Борискиной в дом Зельнина на Сенной площади, нашла в своей квартире гостившего брата Якова Цирлина. Уголовное преследование Якова Цирлина по делу об убийстве Николая Воронкова Смоленский окружной суд прекратил, и Янкеля этапировали обратно в Могилёв, где он был приговорён к ссылке по делу о Могилёвском комитете.

    Цирлин никак не мог убить Николая Воронкова. Это следователь Ефремов принял, как состоявшийся доказанный факт. Ну, так и что же у нас есть? Только пальто цвета «моренго» с чёрным бархатным воротником, запачканное кровью и рвотными выделениями убитого. Пальто принадлежит Бенциану (Борису) Гуревичу. Вся семья Гуревичей в один голос утверждала, что пальто попросил сам Воронков по причине прохладной погоды, уходя в начале девятого из квартиры. Стоп, стоп, стоп… А ведь вот вам и нестыковочка. Василий Николаевич полистав дело, нашёл протокол допроса Софьи Левитиной. Ага, вот оно. Быстро одевшись, надворный советник отправился на Вознесенскую улицу. Возле дома Баранова, где находится контора «Посредник» от которой братья Гуревич продавали газеты, Василий Николаевич засёк время по серебряным карманным часам и скорым шагом направился на Свирскую. Весь путь от перекрёстка Вознесенской и Почтамтской улиц до дома Жукова занял у следователя, шедшего достаточно быстрым шагом, так что встречные смотрели на хорошо одетого солидного господина с бородкой с нескрываемым удивлением, почти двадцать пять минут.

    В канцелярию окружного суда на Большую Благовещенскую улицу в дом Рачинского Василий Николаевич возвращался уже спокойным шагом, задумчиво разглядывая брусчатку под ногами. Как же умно господа социалисты разыграли с ним всю эту партию. Ах, какой красивый гамбит устроили. Смоленское отделение партии, заподозрив Николая Воронкова в измене, провело проверку, и по её результатам приговорило провокатора к смерти. Собираясь отправлять «опытного товарища» Янкеля Цирлина, кстати, это когда же господа революционеры начинают распропагандировать молодёжь, если к 20 годам Яшка уже опытный подпольщик, на нелегальную работу в Могилёв, именно его и решают предъявить полиции как главного подозреваемого. Цирлин приходит к Воронкову, общается с ним через окно, стараясь, чтобы его заметило как можно больше людей во дворе дома Жукова. Назначает Николаю встречу в городском саду, и уходит к Левитиным, делать себе алиби. Воронков появился на Блонье. На полянке напротив Реального училища смоленские социалисты-революционеры привели приговор в исполнение. Однако случилось непредвиденное. Падающий Воронков запачкал пальто Бориса Гуревича, расстеленное на траве. Его пришлось оставить на месте преступления и быстро придумывать историю о просьбе Николая. Поэтому и не сходятся показания денщика Чугаинова и Брайны Гуревич. Чугаинов видел Цирлина во дворе, а Брайне кровь из носу нужно было уверить следствие, что Янкель заходил в комнату Воронкова. И ведь почти получилось. Цирлин спокойно себе уехал в Могилёв, полиция, высекая искры из брусчатки, ищет его в Смоленске, считая последним кто видел Воронкова живым. Чтобы интерес у следсвтия не угасал, и внимание его, Ефремова, не обратилось на владельца главной улики, пальто цвета «моренго», полиции постоянно подкидывают информацию о Цирлине. То он в Ярцево, то в Орше, а то и вовсе сбежал в Америку. Но никак не могли братья Гуревич, замеченные свидетелями в конторе «Посредник» около восьми часов, оказаться к уходу Воронкова на своей квартире.

    Смело можно утверждать, что братья Гуревич, Бенциан и Соломон, были 8 сентября 1908 года в городском саду Блонье на полянке напротив Реального училища, где погиб Воронков. А вот следы женских ботинок неподалёку от выброшенной «Браунингом» гильзы, вполне себе можно привязать к определённой особе. В смоленской группе социал-революционеров женщин жандармами не замечено, а вот в выписке из приговора Киевской судебной палаты по делу Могилёвского комитета фигурирует Лея-Рейза Ошерова Эберлих, двадцати пяти лет, мещанка города Могилёва. И если выяснится, что оная Лея покидала Могилёв в августе-начале сентября 1908, то всё становится на свои места. Завтра Василий Николаевич отправится на Никольскую улицу, доложит свои резоны начальнику жандармского управления Громыко, и тот уже по своим каналам будет выяснять, почему солгал на следствии ссыльный Бенциан Гуревич, была ли в Смоленске в 1908 году Лея-Рейза Эберлих, объявлять в розыск семью Гуревич. Василия же Николаевича ждёт любимое кресло-качалка у трещащего огнём камина, тёплый плед и большой бокал шустовского коньяка.
    На фото Яков Лейбов Цирлин смоленский социалист-революционер
    upload_2020-11-14_11-35-51.jpeg
     
    Боецъ, Винничанин, Люси и 3 другим нравится это.
  5. Offline

    rar-archive Завсегдатай SB

    Регистрация:
    30 авг 2011
    Сообщения:
    308
    Спасибо SB:
    461
    Отзывы:
    18
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Казань
    Интересы:
    краеведение, генеалогия
    А что в ваших архивах ещё не все доки оцифровали? И можно всё ещё их на руки получать?
     
    Ellenna нравится это.
  6. Offline

    Хан Завсегдатай SB

    Регистрация:
    13 янв 2009
    Сообщения:
    1.418
    Спасибо SB:
    4.474
    Отзывы:
    177
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Смоленск
    оцифровали только ревизии..всё остальное в живую в читальном зале
     
    rar-archive нравится это.
  7. Offline

    Хан Завсегдатай SB

    Регистрация:
    13 янв 2009
    Сообщения:
    1.418
    Спасибо SB:
    4.474
    Отзывы:
    177
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Смоленск
    Был у меня тут пост за Евгения Онегина, которого за пьянство отправили в арестантскую роту. Но нам он может быть интересен ещё и вот чем.
    В 1857-59 годах состоял Онегин присяжным городовым маклером в Смоленске. Из его книги для записи контрактов и договоров за 1857 год можно почерпнуть немного сведений о ремесленниках в Смоленске того времени. И очень неплохих мастерах, так как в книге договоров зарегистрированы соглашения людей разных сословий об отдаче в обучение мастерству.
    Смоленский мещанин сапожного цеха мастер Василий Кузьмицкий
    Смоленского столярного цеха мастер Никифор Емельянов Гаврилов
    Смоленского цеха женских головных уборов мастерица Юзефа Игнатьева по мужу Суркова
    Смоленский мещанин портного цеха мастер Анисим Николаевич Сантер
    Смоленского дамского портного цеха мастерица Ефросинья Тарасовна Попова
    Смоленского сапожного цеха мастер Иван Игнатов
    крестьянин Палаты Государственных имуществ слободки Рачевки сапожного цеха мастер Семён Иванович Алексеев
    смоленская мещанска дамских головных уборов мастерица Пронда Тарасовна по мужу Ефимова
    смоленский мещанин портного цеха мастер Сергей Григорьев Акимов
    московский цеховой портного цеха мастер Николай Гаврилович Гусев
    дворовый человек помещика Шембеля столярного цеха мастер Епифан Фомич Зайцев
    смоленский мещанин сапожного цеха мастер Андрей Данилович Карпов
    мастер медного цеха Фёдор Елисеевич Губин
    сапожного цеха мастер Василий Васильевич Рыженков
    смоленский мещанин столярного цеха мастер Дмитрий Андреевич Гончаров
    Санкт петербургского временного цеха портного дела мастерица Мария Гавриловна Тиховая
    Смоленский мещанин цеховой мастер Иван Герасимович Трущенков
    Дамская портная Анна Игнатьевна Головина
    дворовый человек помещицы Полянской портного цеха мастер Мартин Макаров
    смоленский мещанин сапожного цеха мастер Герасим Тимофеевич Арефьев
    краснинский мещанин цирюльного цеха мастер Степан Борисович Козловский
    смоленский мещанин сапожного цеха мастер Григорий Тимофеевич Евтихов
    смоленский 3-й гильдии купец Логгин Спиридонов содержал мастерскую в коей обучали чеканному, посудному и серебряному мастерству.
     
  8. Offline

    rar-archive Завсегдатай SB

    Регистрация:
    30 авг 2011
    Сообщения:
    308
    Спасибо SB:
    461
    Отзывы:
    18
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Казань
    Интересы:
    краеведение, генеалогия
    Значит опять и в этом вопросе наш #татарстанвпередипланетывсей, хотя не всё ещё успели по-путински "оптимизировать"
     
  9. Offline

    Хан Завсегдатай SB

    Регистрация:
    13 янв 2009
    Сообщения:
    1.418
    Спасибо SB:
    4.474
    Отзывы:
    177
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Смоленск
    Оговоримся сразу, старую темы про легендарных разбойников Смоленщины я видел и сказку про Ивку-цыгана читал. Пущай себе будет, народный фольклор, всё-таки. Но вот главные герои этой истории судебный следователь третьего участка Смоленского уезда Нил Дмитриевич Виноградов и исправник Смоленског уезда Федор Никитьевич Путято показаны в оной сказке совсем уж идиотами. Посему будем опираться на документы судебного следствия... Немного я их художественно обработал, получилось али нет судить вам. Итак...
    Злой разбойник Сибиряк
    Ой, ты гой еси люд смоленской! Потомки крестьян работящих, ремесленников мастеровитых, мещан зажиточных и не очень, купцов тороватых, шляхты гонористой да гостей заезжых да захожалых. Расскажу я вам быль былинную об том, как в далёком 1871 году обосновался в Хохловской волости злой разбойник. Имя своё, при крещении данное, оный тать скрывал, а отзывался на кличку Сибиряк. Собрал он вкруг себя лихих людей, злых да жадных до чужого добра. На быстрых колесницах, резвоногими лошадками запряжённых, разъезжала оная шайка по просторам Смоленского, Краснинского да Ельнинского уездов. И не стало покоя господам помещикам, зажиточным и не очень. Не спасали от лихих грабителей ни крепкие кованые запоры, ни хитроумные замки, ни бдительные сторожа, злыми собаками и не только вооруженные.

    Аки Зевс Громовержец с заоблачных вершин горы Олимп бросал в неугодных гремучие перуны, так и смоленский губернатор Александр Григорьевич Лопатин из собственной канцелярии рассылал в полицейские и судебные органы грозные «указивки», в которых требовал «прекратить и впредь не допущать», «отыскать и обезвредить». Больше всего доставалось судебным следователям Смоленского уезда да уездному исправнику Путято, так как они всегда рядом, так сказать под рукой. А кражи со взломами «наружними да внутренними» тем временем продолжались.

    Следователь третьего участка Смоленского уезда титулярный советник Нил Дмитриевич Виноградов 10 января 1872 года, в день преподобного Марка гробокопателя, Феофила и Иоанна Печерских, после очередной взбучки от начальства своего, порешил отправиться в городок Красный. Вдруг какие-нибудь улики о шайке грабителей всплывут в делах о кражах в Краснинском уезде. Грабители оказались опытными и никаких следов на месте преступления не оставляли. Не удовлетворил начальство и задержанный в качестве подозреваемого по делу об ограблении дома Марии Петровны Энгельгардт с сельце Дресне арендатор мельницы в том же имении Степан Моисеевич Лапиков. Задержан он был по тем основаниям, что к дому Энгельгардт можно проехать только по плотине его мельницы. Да и свидетели видели каких-то незнакомых людей на санях, стоявших у дома Лапикова. Степан же на допросах орал, что он и сам есть потерпевший, так как неизвестные, взломав мельницу в ночь ограбления Энгельгардт, украли у него деньги и топор. Начальство же требовало от Виноградова в кратчайшие сроки арестовать и предать суду шайку грабителей, которая вот уже как около года терроризирует Смоленский и окрестные уезды.

    Поутру 11 января небольшой возок следователя Виноградова мчит по укатанному снегу Краснинского большака. Укрытый тёплой медвежьей полостью, Нил Дмитриевич наблюдает в небольшое окошко проносящиеся мимо леса и рощи, засыпанные снегом деревушки, высокие маковки церквей, проткнувшие крестами низкие пушистые облака в пасмурном январском небе. Два с лишним часа занимает дорога от губернского города в Красный. В уездном полицейском управлении надзирателя Белошицкого не оказалось, и Виноградов отправился к нему на квартиру. А там за столом, уставленным соленьями и прочими заедками, полицейский надзиратель Краснинского уезда потчует отменным полугаром смоленского уездного исправника Фёдора Никитьевича Путято.

    - Господа, у нас тут ограбление за ограблением, а вы тут водку пьёте в столь ранний час. С какой такой радости, - возмутился Виноградов, пройдя в небольшую залу.

    - Именно что с радости, дорогой вы мой Нил Дмитриевич, именно с радости, - Путято, видимо уже хорошо принявший на грудь, встопорщил густые усы в радостном оскале, - раз уж ты здесь, на вот почитай.

    Виноградов взял протянутые листки желтоватой бумаги, развернул их и вчитался. Чем дальше читал следователь, тем более изумлённым становилось его раскрасневшееся с мороза лицо. «Я, смоленский уездный исправник титулярный советник Фёдор Никитин сын Путято, имею честь доложить полученные сведения о шайке грабителей, возглавляемой беглым ссыльнопоселенцем Беляцким, он же Сибиряк. Оная шайка ответственна за ограбления со взломом многих имений Смоленского, Краснинского и Ельнинскго уездов. В ставе шайки…»

    - Фёдор Никитич, откуда же такая информация?

    - Э нет, своих информаторов я раскрывать не буду, авось ещё не раз пригодятся. Хотел тебе этот рапорт завтра передать, да ты вот он тут. А ещё мне птичка-синичка принесла на хвосте одну фамилию. Шнейдман, краснинский мещанин. Вот я и приехал к Ипполиту Дмитриевичу узнать, не знает ли он такого. А он ведь знает, - Путято, опрокинув в рот очередную рюмку, весело хлопнул себя по коленке.

    - Александр Шнейдман, сиделец Уваровского питейного дома. Тут всего в трёх верстах от Красного, - гостеприимный хозяин вновь наполнил рюмки, - может быть, стоит его навестить, раз уж мы все тут собрались?

    На том и порешили. Белошицкий захватил с собой из уездного полицейского управления двух рассыльных, они де намного нужнее будут при обыске, чем солдаты уездной команды внутренней стражи.

    Пивший чай Шнейдман, так и застыл со стаканом в руке, когда к нему в кабак ввалились в клубах пара с мороза полицейские чиновники. Быстрее всех сориентировался Путято, прыгучим барсом кинулся к целовальнику и вырвал у него из рук стакан с чаем.

    - Господа, если вы чаю хотите с мороза, так мы сейчас вам стол накроем, - только и смог проговорить офигевший Шнейдман. Путято, вынув из стакана серебряную ложечку, всучил стакан обратно в руки сидельцу. Вторую ложку он извлёк из стакана его жены. Осмотрев их со всех сторон, только что не обнюхав, исправник подошёл к Виноградову и тихо сказал:

    - Это серебро с ограбления Вонлярово. Я очень хорошо помню описание этих ложек. С витой ручкой и цветком на конце.

    Виноградов, усевшись за стол, вынул из кожаного саквояжа чернильницу, несколько листов бумаги и роучку с немецким металлическим пером.

    - По делу об ограблении имения Марии Петровны Энгельгардт в сельце Дресне, ограблений поместий Вонлярово, Дрюцк и Владимирское я, судебный следователь 3-го участка Смоленского уезда Виноградов, провожу обыск в Уваровском питейном доме Краснинского уезда. Имя, фамилия, лета.

    - Александр Петрович Шнейдман, 49 лет, православный, из евреев, краснинский мещанин, неграмотный, под судом и следствием не был.

    - Есть ли в вашем питейном доме деньги, драгоценности или другие вещи, добытые незаконным путём? Предлагаю выдать их добровольно, - перо следователя быстро летало над желтоватым листом бумаги. Вызванные в качестве понятых два уваровских крестьянина, тихонько сидели на скамье у стены. Путято, скинув шубу, мерил шагами небольшую избу.

    - Нет таких вещей. Денег вот, пять рублей, - Шнейдман достал из кармана большой потёртый кожаный бумажник.

    - Что ж, начинайте, - рассыльные взялись осматривать печку и полки со штофами и глиняными горлачами, Белашицкий начал ощупывать вещи, повешенные на гвоздях у дверей, Путято, выйдя в сени, по скрипучей лесенке поднялся на чердак и зашуршал там соломой. Вскоре с крыши раздался его довольный возглас «Ага». Шнейдман спал с лица, жена его Татьяна теребила кончики наброшенного на плечи пестрого платка. Через пару минут на стол перед Виноградовым легли три небольших холщовых свёртка.

    - В соломе возле трубы запрятаны были, -смоленский исправник, весело скалясь в сторону Шнейдмана, отряхивал с сюртука и панталон приставшие соломинки.

    -Вы знаете, что в свёртках, Шнейдман?

    -Нет.

    -А как же они оказались у вас на чердаке, можете объяснить?

    -Нет.

    Виноградов придвинул к себе чистый лист.

    -Фёдор Никитич, посмотрим, что внутри свёртков. Понятые, подойдите ближе.

    « 13 десертных ложек, серебряных, 84 пробы, с витыми ручками. 6 столовых ложек той же пробы, серебряное ситечко, большая соусная ложка, старинная серебряная ложка, 15 серебряных чайных ложек, щипчики для сахара, серебряная маслёнка, серебряная крышка от пивной кружки. В отдельном свёртке большая серебряная спичечница, вызолоченная, с изображением павлина». Все вещи, что Путято доставал из свёртков и показывал понятым, Виноградов заносил в протокол. Белашицкий, что-то нащупав за подкладкой одного из кафтанов, висевших у дверей, достал перочинный нож. На стол перед следователем легли три казначейских билета по 25 рублей каждый.

    -Ну что же, дорогой ты мой, Александр свет Петрович, после обыска в твоём кабаке, могу я представить начальству закрытыми аж целых три дела, - следователь, отложив в сторону перо, внимательно разглядывал то бледневшего, то красневшего целовальника. Путято, усевшись за стол напротив Виноградова, весело барабанил ладонями по столу:

    -Зазвенит еврейчик Шнейдман кандалами по Владимирке, зазвенит. А следом на тележке и жена его с дочкой отправятся за Урал снег убирать. А снегу-то в Сибири ой как много, - Фёдор Никитич весело улыбался, переводя взгляд со Шнейдмана на Виноградова, - Правильно мыслишь, Нил Дмитриевич. Представляй начальству этого выкреста организатором шайки, да всё семейство вези в тюремный замок.

    -Зачем же так, Фёдор Никитич? Думается мне, господин Шнейдман имеет нам что сказать. Например, откуда у него на чердаке такой склад столового серебра. Он нам расскажет всё как на духу, а я его жену с дочкой и не буду привлекать за укрывательство да недоношение. Как Александр Петрович, будешь рассказывать?

    И Шнейдман заговорил. Виноградов еле успевал за ним записывать. В начале прошлого семьдесят первого года цыган Егор Плесенков привёз в Уварово незнакомого барина. Сам Егор Васильевич частый гость в кабаке, разъезжая по уездам и торгуя лошадьми, непременно заезжал пропустить рюмку-другую. Барин назвался Михаилом Кирилловичем Крыловичем, помещиком Черниговской губернии Сурожского уезда. Дела у него в имении шли, мол, не очень хорошо. В Смоленскую же губернию Крылович приехал получить наследство от умершей тётки. И предложил Шнейдману разные предметы столового серебра. По сходной надо сказать, цене. Весь прошлый год оный барин наезжал в Уваровский питейный дом, иногда по нескольку раз в месяц. В конце лета его начал привозить молодой крестьянин Егор Михайлов, живущий в Лоскино. На вопрос Виноградова, где такое, Путято ответил, что маленькая, в три двора деревушка по дороге из Хохлово в Пожарское. Егор женат на цыганке. Крылович называл его своим кучером. Промеж себя мужики называли этого барина, Крыловича, Сибиряк. Последний раз появлялись они ещё до Рождества, и предлагал Шнейдману Крылович купить два больших фермуара с красными да зелёными камнями. Да он, Шнейдман, отказался, так как в камнях ничего не понимает. Тут охотничью стойку принял краснинский полицейский надзиратель. Золотые фермуары, один с рубинами, другой с изумрудами, были похищены при ограблении сельца Михайловки у госпожи Вольской.

    - Как думаешь, Александр Петрович, а где обретается тот барин?

    -Одно время точно в Бублеевщине жил, а сейчас, похоже, в Лоскино, у Егора Михайлова.

    -Что ж, господин Шнейдман, помощь следствию это большой, - Виноградов с хрустом потянулся, - однако есть для вас возможность проходить по данному делу не в качестве члена шайки и скупщика краденого, а вовсе как свидетель, открывший нас схрон грабителей.

    -Что я должен делать? – в карих глазах выкреста загорелась искра надежды.

    -Ипполит Дмитриевич, тот кучер, что вас с рассыльными сюда вёз человек надёжный?

    -Вполне, он племянник унтер-офицера Михеева из уездной воинской команды.

    - Пошлите за ним, будьте любезны, - следователь вновь повернулся к целовальнику, - сейчас же, с нашим человеком вы, Шнейдман, поедете в Лоскино. Время обеденное, как раз к ночи вернётесь. Если в Лоскино проживает Крылович, что было бы идеально, вы ему объясняете, что в вашем кабаке сидит ваш старый знакомый. Богатый жид из Мстиславля, пусть будет, золотых дел мастер, который очень заинтересовался теми украшениями, что оный барин вам предлагал. Хорошо бы, чтобы Сибиряк поехал с вами, но даже если он получит эту информацию, будет неплохо. Разбойник должен заинтересоваться если не сбытом драгоценностей, то хотя бы богатым евреем.

    Иван Васильев, крестьянин соседней с Уварово деревни Воскресенье, увёз Шнейдмана в сторону Хохлова. Полицейские чины остались ждать в кабаке.

    Январская ранняя ночь раскинула чёрный бархатный полог над Уварово. В высокое безоблачное небо к тонкому серпику молодой луны потянулись дымки из печных труб. Ни огонька, окна крестьянских изб закрыты по зимнему времени ставнями или соломенными матами. В лесу за деревней завёл свою тоскливую песню волк. Заливистым брёхом ответили ему уваровские псы. Серый, не обращая внимания на лай своих дальних родственников, в незапамятные времена продавшихся человеку за тёплый угол и полную миску, продолжал тянуть гимн луне, созывая стаю на ночную охоту.

    Виноградов с Путято и Белашицким пили чай за столом, когда за стеной заскрипели полозья. В клубах морозного пара в дверях появился Иван Васильев. Один.

    -Удрал, паскуда!- Путято в ярости треснул кулаком по столу.

    -Удрал, - тяжко вздохнул Иван, - я в Жорновке оглянулся, а его на санях уже нет. Видно, соскочил где-то, да я не заметил. В Лоскино зашли мы в один дом, там за столом чай пили три человека. Барин с лысиной в бороде с густыми бакенбардами, мужик молодой, русоволосый да здоровенный лоб, весь чёрный. Бородища чёрная лопатой, волосы длинные кучерявятся, глазами чёрными так и зыркает зло. А пьют то ли чай с ромом, то ли ром с чаем. По полстакана рома наливают. А прислуживает им за столом очень красивая молодая цыганка. Шнейдмана за стол посадили, и меня чаем угостили. Он, Шнейдман, всё как вы велели обсказал, про богатого еврея. Да барин тот только рукой махнул, мол, не до того сейчас, с Тимохой дела решаем. Заеду как-нибудь на днях, посмотрю, что за еврей. Шнейдман посидел недолго, да и мы уехали.

    -Нил Дмитриевич, едем в Лоскино, там и арестуем их всех, -Путято вскочил с лавки и нервно заходил по кабаку.

    -А если при обыске ничего не найдём? Даже если этот Крылович и есть беглый Беляцкий, как мы его привяжем к грабежам? Нет, Фёдор Никитич, он нам нужен здесь, с уликами на руках, чтобы уж не отвертелся.

    -Отправляйся Иван домой, тебе же тут не далеко, - сказал Виноградов, - отсыпайся и завтра чуть свет приезжай сюда. Снова в Лоскино поедешь.

    Иван Васильев вышел из питейного дома, а Путято и Белошицкий удивлённо глядели на следователя.

    - Она вот поедет к Сибиряку, - Виноградов указал на притулившуюся в уголке Татьяну Шнейдман. Далеко за полночь закончился инструктаж. Надлежало Татьяне в Лоскино устроить настоящий скандал, куда, дескать, мужа подевали? У него было сто рублей с собой, а домой так и не вернулся. А деньги нужны для продления патента. И так невзначай обмолвиться, что еврей этот заезжий всю душу вымотал, где барин с драгоценностями, где барин с драгоценностями.

    На следующий день Иван Васильев и Татьяна Шнейдман вернулись в Уварово около двух часов пополудни. Жена уваровского сидельца рассказала, что всё у неё получилось в лучшем виде. Крылович сказал, что заедет в кабак сегодня ночью, всё равно ехать нужно в Палкино и Хильтичи на грабёж. Сюда же в Уварово к вечеру должен приехать и Егор Васильевич Плесенков, который сегодня с женой в Красном.

    - Ипполит Дмитриевич, поезжай в Красный да пришли мне сюда десятка два солдат уездной команды. А сам найди Плесенкова и под замок его. А мы уж с господином Путято здесь шайку встретим. На разбой они все, глядишь, поедут, - Виноградов довольно потирал руки.

    К ночи в Уварово всё было готово для встречи «дорогих гостей». Часть солдат, со следователем Виноградовым, спряталась в дровяном сарае у кабака, а часть, вместе с исправником Путято, ждала бандитов небольшой рощице, через дорогу от питейного дома. В кабаке остались только Татьяна Шнейдман да всё тот же Иван Васильев. Молодому крестьянину было приказано после того как Сибиряк с подельниками войдёт в кабак, выйти под любым предлогом и отогнать разбойничьи сани подальше. Вязкой еловой смолой тянулось время ожидания. Нет ничего хуже, чем ждать. Но, чу, в тусклом свете нарождающейся луны на дороге со стороны Воскресенья показался целый караван саней. Две упряжки остановились на небольшой горке возле кладбища, одна подъехал к кабаку. Путято, прижавшись к берёзе, следил за вновь прибывшими. Кучер привязал коня и оба двое вошли в питейный дом. Буквально через минуту появился Иван Васильев и взялся отвязывать лошадь. Не успел он отъехать от питейного дома, как вышедшая Татьяна Шнейдман уже накладывала на дверь тяжёлый кованый засов. Птичка в клетке. Фёдор Никитич вывел солдат из рощи и велел окружать дом. Тут со стороны кладбища раздались выстрелы. Васильев не зная об оставшихся разбойниках погнал сани к Уварово, и бандиты, решив, видимо, что кто-то угнал их упряжку от кабака, принялись стрелять.

    Со звоном разбилось одно из окон питейного дома. Высунувшийся человек, увидав окруживших кабак солдат, что есть мочи заорал своим подельникам, чтобы те шли поджигать Уварово, и несколько раз выстрелил. Краснинской уездной воинской команде был дан строгий приказ не стрелять и брать разбойников живыми. Солдаты без единого выстрела подходили к кабаку. И вновь у них над головами засвистели пули. Бандиты, что стояли у кладбища решили поддержать своих. Абрам Новиков, рассыльный Краснинского полицейского управления, повёл пятерых солдат по дороге в сторону кладбища, стреляя на ходу. Как позже утверждал полицейский, выстрелом из своего штуцера он ранил одного из бандитов в правую руку. Неизвестные почли за лучшее ретироваться, и, развернув сани, скрылись в ночи. А в кабаке продолжали буйствовать запертые. В окно летели скамьи, стеклянные штофы, глиняные горлачи да крынки, слышенибыл громкий треск разбиваемой внутри мебели.

    - Сдавайся, Сибиряк, - Путято осторожно подкрался к разбитому окну, - или спалю кабак к чёртовой матери вместе с вами.

    Через некоторое время грохот прекратился и раздался негромкий голос:

    -Входите.

    Сняв запор, солдаты и полицейские вломились в разгромленный кабак. За столом, на единственной уцелевшей лавке, сидел хорошо одетый бородатый господин. На печке, прижавшись к трубе, свернулся калачиком молодой крестьянин, испуганно смотревший на полицейских. Крестьянин назвался Егором Михайловым из Лоскино Хохловской волости. Двадцати шести лет, православный, мастерства не знает, под судом и следствием не был.Жена, мол, послала в Красный за покупками. А на дороге возле Угримова встретился вот этот барин, который попросил довезти его до Уваровского питейного дома. Как целовальница заперла двери, барин взялся буянить, словно совсем с ума сошёл, пришлось от греха подальше забраться на печь. Господин назвался Михаилом Кирилловичем Крыловичем, помещиком Черниговской губернии, на другие же вопросы отвечать отказался. Пока шёл предварительный допрос, солдаты, сделав факелы, осматривали снег вокруг избы, отыскивая разные вещи, выброшенные в окно пойманными грабителями. Путято и рассыльные из красного ещё раз перетрясли все внутренности питейного дома. На стол перед Виноградовым одна за другой складывались улики. Золотые запонки с красными камнями, золотая галстучная булавка с бриллиантовой головкой, сердоликовые запонки. За печкой смоленский уездный исправник отыскал два обитых зелёным бархатом футляра. В них оказались фермуары с изумрудами и рубинами.

    Вернувшийся к кабаку Иван Васильев выложил перед следователем воровской арсенал лежавший в санях Егора Михайлова. Заряженый двухствольный пистолет, топор на длинной рукоятке и железный воровской инструмент, типа шкворня, загнутый крюком с одного конца, а с другого расплющенный. Лоскинский крестьянин сбледнул с лица. Задержанных отправили под охраной солдат в Крансинский тюремный замок. Белошицкому Виноградов просил передать, что через пару дней пришлёт за Сибиряком и его подельниками усиленный конвой из Смоленска. Следователь и исправник с уликами уехали в губернский город, у них назавтра было ещё много работы.

    На следующее утро следователь Виноградов, взяв в качестве понятых хохловского волостного старшину Карпа Фирсова и волостного писаря Ивана Чернышёва, приехал с обыском в деревню Лоскино. В доме Анофрия Филиппова, где жил Егор Михайлов с женой Антониной, в поясе ситцевой гопки были обнаружены зашитые 125 рублей, казначейским билетами по 25 рублей. В бане, где предположительно жил Сибиряк-Крылович, найдены многие предметы одежды и указ об отставке на имя подпоручика Григория Гавриловича Галчуна. Антонина Михайлова была арестована. В это же время Путято со своим полицейскими переворачивал вверх дно избу Егора Плесенкова в Бублеевщине. Сыновья Егора Васильевича Семён и Аверьян скрылись, но под полом обнаружена была шкатулка, наполовину заполненная сердоликом и изумрудами. Хохловскому волостному старшине следовать приказал составить со слов соседей описание бежавших из деревни Церковищ цыган Кирея и Нила Михайловых, по сведениям Путято так же принимавших участие в грабежах. Исчезли и другие члены шайки Сибиряка, крестьянин деревни Котово Семён Игнатьевич Прокуда, беглый ссыльный, и, проживающий около Гнёздово или Ракитни, Тимофей Семёнов. По-видимому, они принимали участие в перестрелке возле Уварово.

    В Краснинском тюремном замке Крылович в первую же ночь попытался подкупить надзирателя. Тот доложил по команде, и смотритель Николай Касперович Москвич, проведя обыск в камере, отобрал у заключённого 16 рублей. Деньги имели крайне мятый вид и пахли человеческими испражнениями. Там же у тюрьмы в Красном был задержан младший сын Плесенкова Аверьян. Он заявился к смотрителю узнать о своиз родителях. Шапка на Аверьяне оказалась прострелена. А через пару дней Путято арестовал в Хицовке и старшего сына Плесенкова Семёна, который прятался там у родственников.

    В конце января сильный конвой, присланный Виноградовым, доставил в смоленскую тюрьму всех задержанных членов банды Сибиряка, включая и Александра Шнейдмана, арестованного Белошицким в Красном. Сибиряк продолжал утверждать, что он Крылович и никакого отношения к беглому ссыльному Беляцкому не имеет. Виноградов послал запросы в Томск, где отбывал ссылку Беляцкий, и в Могилёвскую губернию, на территории которой в 1867 году оный Беляцкий был задержан по подозрению в многочисленных грабежах и нескольких убийствах. Участие в убийствах могилёвские следователи доказать не смогли, и лишённый всех прав состояния бывший дворянин Александ Беляцкий уехал в ссылку. Ответ из Могилёва с описанием примет Беляцкого пришёл достаточно быстро, его там помнили. «…росту выше среднего, волосы тёмно-русые лицо чистое, глаза голубые., большие чёрные бакенбарды. Нос сильно вздёрнутый и придавлена переносица». Могилёвские следователи просили так же переслать фото задержанного, чтобы точно его опознать. Так же из Могилёвского окружного суда прислали адрес человека, который мог опознать разбойника. Тит Афанасьевич Шамовный, арендатор сельца Карпово в Крансинском уезде, в 1867 году, будучи управляющим имением Петровичи Климовичского уезда, самолично задержал Беляцкого после ограбления.

    Ответ из Томска шёл очень долго. Выяснилось, что почта Российской империи уже в те года была, что называется почтой России. Томские следователи написали объёмную справку о ссыльном Беляцком и о тех преступлениях, в которых его подозревают. Однако, отправляя пакет в Смоленск, подписали оный просто «Судебному следователю Смоленского уезда». Через три недели пакет вернулся обратно, имея на себе пометку смоленского почтмейстера «не указана фамилия адресата». Надо сказать, что следователей на весь уезд было всего аж целых три, и надо думать, что пакет рано или поздно нашёл бы нужного адресата. Но суровые смоленские почтари решили по-своему. Пришлось томским чиновникам дописать на пакете «Виноградову».

    К тому времени как многострадальное послание из Сибири попало в руки Виноградова, Сибиряк после очной ставки с Шамовным признал, что он и есть Александр Захарович Беляцкий, из дворян, лишённый всех прав состояния томский мещанин, беглый ссыльнопоселенец. Вытребовав у следователя бумагу, Беляцкий описал перипетии своего бегства из Сибири и скитания по бескрайним просторам Российской Империи. На побег подбил его другой ссыльный, с которым его, Беляцкого, водили на ежегодный медицинский осмотр. Осмотр затянулся до позднего вечера, и конвоировавший ссыльных полицейский решил не тащится через весь Томск, а привёл оных к себе домой. Накормил, напоил, даже по стопке водки налил да спать уложил в сенях. Сам же продолжил общение со штофом водки. Тут выяснилось, что пока доктор осматривал Беляцкого, другой ссыльный умудрился украсть документы эскулапа, среди которых имелся и вид на жительство в Санкт-Петербурге. Имея на руках документы можно бежать, уговаривал Беляцкого его сосед. Тот отказался. Сссыльный ушёл в побег, прихватив ещё и револьвер спящего пьяным сном полицейского. Тут Беляцкий решил, что его могут обвинить в недоношении и тоже убёг. Долгое время тащился он по просторам России, питаясь большей частью подаянием и милостью добрых русских крестьян. Путь держал Беляцкий в Оршу, к родственникам. Долго ли коротко ли оказался наш беглец в уездном городке Красный. Там он встретил давнюю знакомую Татьяну, которая предложила ему пожить у её мужа в питейном доме в Уварово. Месяца три Беляцкий жил в Уварово, пока Шнейдманы пытались сделать ему документы, но ничего не получалось. Заняв у них денег, Сибиряк уехал на поезде в Вязьму. Прожив там пару недель, Беляцкий решил пешком возвратиться в Смоленский уезд.

    Читая сей опус, Виноградов только ухмылялся. Вот ведь человек, сколько улик против него, а он всё равно описывая свои похождения, пытается уверить следствие, что в дни ограблений его и в уезде не было. Много чего интересного узнал Нил Дмитриевич и из письма томских следователей. В Томске Беляцкий не сидел сложа руки, а сколотил небольшую шайку из таких же как он ссыльных, и принялся за старое. Много в чём оную шайку подозревали. НО даже Виноградов, изучая бумаги из Сибири, понимал, что некоторые дела вешают на Беляцкого совершенно напрасно. За каким бесом ссыльным грабить маслобойню Андреева в Томске, да и куда б они дели семь пудов украденного конопляного масла, четыре пуда масла чухонского да пять мешков конопляноготсемени. Ведь в шайке было всего трое, по утверждению томской полиции. Сам Беляцкий, Иван Иванович Терлецкий и Митрофан Дмитриевич Дорошенко. Но вот на обстоятельства побега Беляцкого из Томска присланные бумаги проливали свет. Девятого декабря 1870 года из солдатской слесарни пропали дровни, принадлежавшие крестьянину из ссыльных Михаилу Ильичу Медведеву. В ту же ночь была ограблена лавка купца Королёва. Вынесено серебряных и золотых вещей на астрономическую по тем временам сумму в три с половиной тысячи рублей. Дровни через год сам Медведев заметил на дворе солдатки Синютиной. При обыске в её доме обнаружились также посуда и некоторые вещи с ограблений потомственной почётной гражданки Поповой и купеческой вдовы Дарьи Наумовой. На допросе Синютина показала, что была сожительницей Беляцкого. Именно она увезла Беляцкого и какого-то его гостя, приехавшего из-за Урала, из Томска.

    Вот теперь Виноградову стало понятно, как Беляцкий столь быстро умудрился оказаться в Смоленской губернии и уже в начале 1871 года взялся наводить ужас на помещиков. Сообщник привёз в Томск документы подпоручика Галчуна и ссыльный имея подлинные бумаги и деньги, вырученные за украденные у купца Королёва вещи, мог спокойно ехать по стране, не опасаясь быть задержанным за беспаспортность. Теперь смоленскому следователю нужно было выяснить, как бумаги Галчуна попали к преступникам. Штабс-капитан Смоленского губернского батальона Григорий Гаврилович Галчун на допросе объяснил Виноградову, что указа о своей отставке он и в руках никогда не держал. В конце 1867 года подпоручик Галчун служил в 4-ом резервном батальоне Полоцкого пехотного полка. Получив известие о смерти своего отца, Григорий Гаврилович подал рапорт об отставке. Командир полка полковник Нильсон отпустил офицера домой в Рославльский уезд, обещав переслать указ об отставке в Рославльский уездный суд. Около полугода Галчун решал вопросы с наследством и другие насущные дела, но в суд его так и не вызвали. По выправлению всех бумаг об имуществе, Григорий вновь поступил на военную службу, так что указ ему стал и вовсе не нужен.

    Виноградов шлёт запросы в Военное министерство, в Полоцкий полк и в Рославльский уездный суд, но отовсюду получает лишь отписки. Не знаем, не записано, не зарегистрировано. В уездном суде в книгах получения корреспонденции нет даже записи о получении того указа. Следователю ясно, что подельник Беляцкого где-то тут, в Рославле, рядом с судом, но как его отыскать?

    В конце лета 1872 года в Духовщине обнаружились следы бежавших подельников Беляцкого, цыган из Церковищ Кирея и Нила Михайловых. Цыган Иван Иванов, проживавший неподалёку от уездного города, продал одному из помещиков двух гнедых лошадей. Помещик лошадей купил, уж очень цена была привлекательной, но тут же рассказал об этом уездному исправнику. А у того на столе описание примет бежавших цыган и их лошадей. Цыгана быстро взяли в оборот и он рассказал, что встретил в Духовщине знакомых цыган Кирея и Нила. Они и предложили ему купить лошадей по сходной цене. Иванова исправник на всякий случай арестовал и отправил в Смоленск под конвоем. А вдруг оный цыган укрывал разбойников у себя. Пусть следователь разбирается.

    К ноябрю 1873 года Нил Дмитриевич Виноградов решил, что предварительное следствие по делу шайки Беляцкого закончено. Сибиряк признался, что он и есть Александр Беляцкий, бежавший из Томска ссыльный. Имеющиеся улики дают возможность обвинять Беояцкого и его подельников в причасности к ограблениям Марии Петровны Энгельгардт в сельце Дресне, имения фрейлины Елизаветы Павловны Эйлер в сельце Владимирском, вдовы штабс-капитана Екатерины Петровны Сомовой в Дрюцке и Надежды Ивановны Вольской в сельце Михайловском Краснинского уезда. Грабежи помещичьих имений в Смоленской губернии прекратились. Дело было направлено прокурору окружного суда, который, для проведения окончательного, как тогда писали формального, следствия передал материалы дела судебному следователю Смоленского окружного суда по важнейшим делам Колонтаеву. Оный «важняк» отличался резкостью и импульсивностью, как в высказываниях, так и в делах. Так же в разработке следственных дел имела место быть дотошность, иногда переходящая просто в мелочность.

    Ознакомившись с материалами предварительного следствия, Колонтаев посадил под замок Степана Моисеевича Лапикова, того самого арендатора мельницы в сельце Дресне. Следователь предположил, что сей неграмотный смоленский мещанин пятидесяти одного года от роду, так же является членом шайки грабителей, на что указывают показания свидетелей, видевших в ночь ограбления имения Энгельгардт неизвестных возле мельницы Лапикова. Брызгая слюной и соплями, Лапиков стучал себя сапогом в грудь на допросах, что он тоже потерпевший, но Колонтаев ничего и слушать не хотел. Виноградов получил от следователя по важнейшим делам пространное письмо, в котором на четырёх листах описывались следственные действия, которые оный Виноградов должен был бы, по мнению Колонтаева произвести, при предварительном следствии, но не произвёл. С удивлением и возмущением читал Нил Дмитриевич эти 19 пунктов, написанные чётким разборчивым подчерком. Да, револьвер Беляцкого в Уваровском питейном доме так и не нашли, да, проживающего неподалёку от Лоскино отставного мйаора Чеплевского не допрашивали на предмет, не знал ли он о живущем в доме Анофрия Филиппова беглом ссыльном. Но за каким бесом нужно выяснять, откуда в бане, где прятался Беляцкий взялась кофта из серой ткани «трико», какие отношения были у крестьян Лоскино и Егора Михайлова, у крестьян Бублеевщины с цыганами Плесенковыми. Виноградов не стал выражаться вслух, всё ж таки человек образованный и где-то даже интеллигентный, но про себя послал следователя по важнейшим делам в «пешее эротическое путешествие» и отправился в один из смоленских трактиров, где у него была назначена встреча с исправником Путято. Собирались Нил Дмитриевич с Фёдором Никитичем перепробовать весь ассортимент полугаров, ратафий, наливок и настоек, которые под обильную горячую закуску радуют душу, но затуманивают мозг. Своё дело чиновники закончили, Беляцкий и часть его шайки в тюрьме.

    Запросы, письма, протоколы, опознания. Колонтаев трудился не покладая рук. Он умудрился выяснить, что ткань «трико» серого цвета, из которого пошита найденная в бане кофта, была куплдлена женой Егора Михайлова Антониной в лавке одного из краснинских купцов. Протокол опознания ткани купцом был подшит к делу. Хотя как это повлияло на результат расследования не понятно. Требовал Колонтаев от Беляцкого и указать где находится «схрон» с награбленным. По спискам похищенного ой как много чего проходило, и явно где-то у банды имелась «пещера Сим-Сим». Но Сибиряк только смеялся в лицо судебного чиновника. Молчали о схроне и остальные члены шайки. Работая в этом направлении следователь даже провёл хитроумную комбинацию. Антонине Михайловой, жене Егора Михайлова объявили, что она может быть выпущена под залог. Вскоре дворянин Иван Спиридонович Кушлянский, владелец сельца Берёзовщина предоставил в окружной суд справку Волковского волостного правления Краснинского уезда, о том что он обладает имуществом стоимостью более 200 рублей. Красавицу цыганку отдали на поруки Кушлянскому, а краснинской полиции было приказано глаз не спускать с господского дома в Берёзовщине. Но всё было впустую. Ни Антонина, ни хозяин имения не покидали, никуда не ездили. За покупками в Красный или в Смоленск всегда отправлялись наёмные слуги.

    Массу проблем доставил Колонтаеву и так и не найденный револьвер Беляцкого. Тот на допросах делал большие глаза, кто, я стрелял. Да вы что? Это что-то солдатики путают. Живот уменя в тот вечер пучило, видимо, съел что-то не то. И вот когда дурра Танька заперла меня в кабаке, со мной от возмущения и страха чуть «медвежья болезнь» не случилась. Вот чтобы не задохнуться от газов я окошко-то и выбил лавкой. А уж мой пердёж, ой извините, естественное испускание удушливых газов организмом, солдатики и приняли за выстрелы. Что с них убогих взять. Издевался Сибиряк и смеялся следователю в лицо. Он и тюрьме себя вёл нагло. Когда Татьяна Шнейдман приносила передачи мужу-сидельцу, постоянно подбегал к решётке на окне и орал, что жить «дуре Таньке» только до того момента, как он снова из Сибири сбежит. Зарежу, кричит, вместе с дочкой.

    Только летом 1874 года отыскался искомый револьвер. В Красном сгорел дом. Полицейские, обследовав пепелище, нашли обгорелый револьвер. Как терьер в пойманную крысу, вцепился Белошицкий в хозяина сгоревшего дома. Из пожара, мол, спасся, так я тебя, паскуду, сам удавлю. Откуда оружие? Испуганный мещанин рассказал, что купил револьвер у рядового Краснинской уездной команды Зовила Фрадкина. Солдата допросили и он повинился. Да, попутал бес, найденный под окнами Уваровского питейного дома револьвер, припрятал, а после продал за три рубля знакомому. Фрадкина арестовали и вместе с бренными останками револьвера отправили в Смоленск к Колонтаеву. Теперь Сибиряку могли «впаять» ещё и вооружённое сопротивление при аресте.

    Только в концу 1875 года Колонтаев закончил следствие по делу и передал обвинительное заключение в Смоленский окружной суд. В документах о деятельности суда за 1875-1876 годы нет обвинительных актов по жделу шайки Беляцкого. Судя по всему, по совокупности и тяжести преступлений дело передано было на рассмотрение Правительственному Сенату. Тут уж ни Беляцкому, ни его подельникам мало не показалось.
    На фото Беляцкий в смоленской тюрьме и рисунок деревни Лоскино Хохловской волости Смоленского уезда из материалов дела. Справа как раз та самая баня, где жил главарь шайки.
    SAM_9548.JPG SAM_9515.JPG
     
    Последние данные обновления репутации:
    WildWind: 1 пункт (Занимательно получается, продолжайте!)) 27 ноя 2020
    Bysel, Люси, Искандер 1547 и 10 другим нравится это.
  10. Offline

    Никита Мозуров Завсегдатай SB

    Регистрация:
    16 авг 2018
    Сообщения:
    582
    Спасибо SB:
    1.220
    Отзывы:
    39
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Краснодар
    Имя:
    Никита
    Интересы:
    генеалогия
    А точно ли того Фрадкина-то Зовилом величали? Странное имечко. Может Давид?
     
  11. Offline

    Хан Завсегдатай SB

    Регистрация:
    13 янв 2009
    Сообщения:
    1.418
    Спасибо SB:
    4.474
    Отзывы:
    177
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Смоленск
    Мне так почиталось... Протоколы таким почерком написаны, что ай)))
     
    Никита Мозуров нравится это.
  12. Offline

    Хан Завсегдатай SB

    Регистрация:
    13 янв 2009
    Сообщения:
    1.418
    Спасибо SB:
    4.474
    Отзывы:
    177
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Смоленск
    Как звучит-то, а? Серебряных дел цеха мастер. Посмотрим, кто у нас на 1883 год в цеху состоит.

    1. Емельян Сергеевич Сергеев, смоленский мещанин, проживает напротив церкви НижнеБлаговещенско й, православный, 2 подмастерья, 2 ученика, старшина серебряного цеха

    2. Егор Лещёв, крестьянин, Новая Петроградская улица, дом № 23, православный

    3. Ефим Добровольский, смоленский мещанин, Новая Петроградская улица, дом № 25, православный, 2 ученика

    4. Айзик Генькин, медник, Новая Петроградская улица, дом Алейник, иудейского вероисповедания, 2 подмастерья

    5. Абрам Перельман, медник, Новая Петроградская улица, дом Алейник, иудейского вероисповедания, 1 ученик

    6. Берка Фрейдлин, смоленский мещанин, Новая Петроградская улица, дом Алейник, иудейского вероисповедания

    7. Соломон Генькин, полоцкий мещанин, Новая Петроградская улица, дом Лобза, иудейского вероисповедания

    8. Шлёма Айнбиндер, могилёвский мещанин, Витебское шоссе, лом Лисецкого, иудейского вероисповедания, 1 ученик

    9. Иван Зуев, смоленский мещанин, Моховая улица, дом № 9

    10. Симон Липкин, солдат, дом напротив городового магистрата, иудейского вероисповедания

    11. Даниил Тимофеевич Сергеев, смоленский мещанин, на Пятницком ручье дом Глухова, православный, 1 ученик

    12. А. Берсан, переплётчик, близ первой части г. Смоленска, иудейского вероисповедания

    13. Фавел Берх, часовщик, на Кирочной улице, иудейского вероисповедания, 3 подмастерья, 3 ученика

    14. Арон Берх, часовщик, против собора в доме Бернгардт, иудейского вероисповедания, 1 ученик

    15. Дан Агранат, могилёвский мещанин, на Кирочной улице в доме Рачинского, иудейского вероисповедания

    16. Натан Коган, часовщик, на Кирочной улице, иудейского вероисповедания, 1 ученик

    17. Ицка Агранат, часовщик, на Большой Благовещенской улице, иудейского вероисповедания, 1 ученик

    18. Мовша Крудич, медник, на Никольской улице, иудейского вероисповедания, 1 ученик

    19. Корнелий Якобсон, ювелир, на Благовещенской улице, иудейского вероисповедания

    20. Абрам Хаимов Гуревич, часовщик, на Благовещенской улице под гостиницей «Германия», иудейского вероисповедания

    21. Ицка Коган, часовщик, на Благовещенской улице под гостиницей «Германия», иудейского вероисповедания

    22. Макар Скворцов, московский мещанин, на Благовещенской улице в доме Егорова, православный, 1 ученик

    23. Евель Макарин, переплётчик, в доме Самсонова, иудейского вероисповедания, 1 ученик

    24. Евсей Бермин, часовщик, на Благовещенской улице, иудейского вероисповедания, 1 ученик

    25. Аарон Левитин, переплётчик, на Благовещенской улице в доме Беляева, иудейского вероисповедания

    26. Михель Крудич, медник, на Благовещенской улице в доме Беляева, иудейского вероисповедания, 1 подмастерье, 1 ученик

    27. Василий Александрович Азаров, смоленский мещанин, на Благовещенской улице в доме Троицкого монастыря, православный, 2 подмастерья, 2 ученика

    28. Логин Спиридонов, серебряных дел мастер, на Благовещенской улице в доме Троицкого монастыря, православный, 3 подмастерья, 2 ученика

    29. Янкель Фрейдович, серебряных дел мастер, на Благовещенской улице в доме Троицкого монастыря, иудейского вероисповедания, 2 подмастерья

    30. Лейба Фрейдович, серебряных дел мастер, на Благовещенской улице в доме Троицкого монастыря, иудейского вероисповедания

    31. Андрей Лукьянович Лукьянов, серебряных дел мастер, на Благовещенской улице в доме Троицкого монастыря, православный, 1 подмастерье, два ученика

    32. Бейдер, часовщик, на Благовещенской улице в доме Симонова, иудейского вероисповедания, 1 ученик

    33. М. Лапинер, резчик, на Благовещенской улице в доме Симонова, иудейского вероисповедания

    34. Никитин, медник, на Благовещенской улице в доме Симонова, православный

    35. С. Васильев, серебряных дел мастер, проживает против собора, православный

    36. Генькин, медник, на Резницкой в доме Никифорова, иудейского вероисповедания, 1 ученик

    37. А.М. Матвеев, переплётчик, на Возницкой горе соборный дом, православный, 1 подмастерье, 3 ученика

    38. Лейзер Чивитский, медник, Редкин переулок, иудейского вероисповедания, 1 подмастерье

    39. Иван Кузьмин, медник, Новая Петроградская улица, дом Манкина, православный
     
  13. Offline

    Хан Завсегдатай SB

    Регистрация:
    13 янв 2009
    Сообщения:
    1.418
    Спасибо SB:
    4.474
    Отзывы:
    177
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Смоленск
    Портновский цех Смоленск 1883 год

    Мужские портных дел мастеровые

    1. Макар Семёнович Самсонов, 42 года, смоленский мещанин,православный, проживает в собственном доме на Вознесенском мосту, подмастерьев нет

    2. Матвей Кондратьевич Орлов, 43 года, смоленский мещанин,православный, в собственном доме на Большой Благовещенской улице, подмастерьев нет

    3. Сергей Григорьевич Акимов, 52 года, смоленский мещанин,православный, в доме городского общества на Большой Благовещенской улице, 3 подмастерья

    4. Афанасий Филиппович Буренков, 39 лет, смоленский мещанин,православный, в собственном доме на Резницкой улице

    5. Тимофей Васильевич Фёдоров, смоленский мещанин,православный, в доме Маслова на Большой Благовещенской улице

    6. Парфён Богданов, 54 года, смоленский мещанин,православный, в доме Тыртова на Большой Благовещенской

    7. Григорий Титович Титов, 45 лет, православный, в доме Соборной церкви на Большой Благовещенской улице, 3 подмастерья

    8. Август Крюгер, 39 лет, прусский подданный, протестантского вероисповедания, в доме Сенаторова на Большой Благовещенской улице, 6 подмастерьев

    9. Михаил Егорович Ивановский, 49 лет, смоленский мещанин, православный, проживает в доме Рачинских на Кадетской улице, 5 подмастерьев

    10. Владислав Засацкий, 498 лет, римско-католического вероисповедания, в доме Абрамовой на Одигитриевской улице, 3 подмастерья

    11. Кузьма Трофимович Трофимов, 35 лет, православный, 4 подмастерья

    12. Панфил Андреевич Андроников, 34 года, православный, на 2-й Рыбацкой улице, 6 подмастерьев

    13. Герасим Васильевич Алексеев, 39 лет, дорогобужский мещанин, православный, в доме Зыкова на Верхнемитрополитской улице, 1 подмастерье

    14. Василий Дмитриевич Ламыкин, 52 года, смоленский мещанин,православный, в доме Гольтмана на Егорьевском ручье, 1 подмастерье

    15. Иван Павлович Орлов, 39 лет, крестьянин, православный, в доме Алейникова № 28 на Новопетербургской улице, 2 подмастерья

    16. Тимофей Михайлович Козловский, 27 лет, крестьянин, православный, в доме Воронцова на Кадетской улице, 1 подмастерье

    17. Пётр Никифоров, 45 лет, смоленский мещанин, православный, в доме Резбицкого № 45 по Петропавловской улице, 1 подмастерье

    18. Сергей Лукич Лукин,39 лет, смоленский мещанин, православный, в доме Фидельского на Пятницком ручье, 2 подмастерья

    19. Сергей Васильевич Бодарев, 60 лет, смоленский мещанин, православный, в собственном доме на Загорной улице, 3 подмастерья

    20. Василий Павлович Дугин, 28 лет, православный, в доме Макарова, 4 подмастерья

    21. Мордка Ицковский, 64 года, варшавский мещанин, иудейского вероисповедания, в доме Павловой на Большой Благовещенской, 3 подмастерья

    22. Завел Залманович Щекан, 40 лет, смоленский мещанин, иудейского вероисповедания, в доме Павловой на Большой Благовещенской, 4 подмастерья

    23. Иосиф Ицкович Бреннер,35 лет, ковенский мещанин, иудейского вероисповедания, в доме Ефимова на Большой Благовещенской, 3 подмастерья

    24. Гирша Иосифович Батеев, 60 лет, иудейского вероисповедания, в доме Криштафович на Большой Благовещенской, 1 подмастерье

    25. Калмон Кантор, 40 лет, иудейского вероисповедания, в доме Ивановой на Большой Благовещенской, 3 подмастерья

    26. Иосель Израилев Бреннер, 60 лет, ковенский мещанин, иудейского вероисповедания, в доме Глуховского на Большой Благовещенской, 3 подмастерья

    27. Михель Гиршевич Дицлер, 40 лет, мещанин, иудейского вероисповедания, в доме Богданова на Вознесенском мосту

    28. Янкель Ицкович Голуб, 60 лет, мещанин, иудейского вероисповедания, в доме Ерошевского на Вознесенском мосту, 3 подмастерья

    29. Николай Пантелеевич Богданов, 50 лет, крестьянин, православный, в доме Гущина Новая Петербургская улица, 3 подмастерья

    30. Янкель Замдельсон, 23 года, иудейского вероисповедания, в доме Текоцкого на Новой Петербургской улице

    31. Израиль Лейзеров Надельман, 43 года, смоленский мещанин, иудейского вероисповедания, в доме Лапина на Новой Петербургской улице, 2 подмастерья

    32. Павел Егорович Виноградов,25 лет, крестьянин, православный, в доме Погребнева в Квасном переулке № 8/2, 1 подмастерье

    33. Вольф Шарабан, 32 года, иудейского вероисповедания, в доме Худолеева на 2-й Рыбацкой улице

    34. Мордух Мовшев Хенкин, 50 лет, иудейского вероисповедания, в доме Мартенс, 2 подмастерья

    Дамско-портных дел мастерицы

    1. Агафья Павловна Вольвачева, православная, в доме Ивановского на Одигитриевской улице

    2. Александра Васильевна Суворова, краснинская мещанка, православная, в доме Протасова № 5 по Никольской улице

    3. Пелагея Дмитриевна Алексеева, смоленская мещанка, православная, Большая Благовещенская улица, 4 подмастерья

    4. Марья Минаевна Прокофьева, смоленская мещанка, православная, в доме Гедеоновой Большая Благовещенская улица, 1 подмастерье

    5. Анна Анисимовна Кулешова, крестьянка, православная, в доме Самсонова на Вознесенском мосту

    6. Марья Павловна Иванова, православная, в доме Мицкой на Кадетской улице, 1 подмастерье

    7. Ефросинья Тихоновна Попова, православная, в доме Рачинского на Благовещенской улице, 1 подмастерье

    8. Татьяна Яковлевна Дородинина, крестьянка, православная, в доме Мицкой на Кадетской улице

    9. Марья Демьяновна Соловьёва, крестьянка, православная, в доме Мачульского на Новой Петербургской улице

    10. Настасья Львовна Матвеева, смоленская мещанка, православная , в доме Дробутовского на Одигитриевской улице

    11. Илья Тимофеевич Полетаев, смоленский мещанин, в собственном доме на Никольской улице, 2 подмастерья

    12. Елена Филатьевна Вишневская, православная , в доме Моржавитиной на Одигитриевской улице

    13. Марианна Рудцкая, римско-католического вероисповедания, в доме Абрамовой на Одигитриевской улице, 1 подмастерье

    14. Пелагея Николаевна Титова, смоленская мещанка, православная, в доме Соборной церкви на Большой Благовещенской улице

    15. Розалия Кинт, иудейского вероисповедания, в доме Мертенс на Троицком шоссе, 1 подмастерье

    16. Элеонора Демченкова, православная, в доме Мертенск

    17. Ульяна Марковна Шевелёва, православная, в доме Мартынова на Вознесенской горе

    18. Фёкла Константиновна Борякина, православная, в доме Карякиной на Резницкой улице, 2 подмастерья

    19. Наталья Дмитриевна Куксина, смоленская мещанка, православная, в доме Троицкого монастыря

    20. Екатерина Степановна Фёдорова, православная, в доме Павловой на Большой Благовещенской улице

    21. Авдотья Ларионовна Ларионова, смоленская мещанка, православная, в доме городской управы на Большой Благовещенской улице, 2 подмастерья

    22. Анфиса Тимофеевна Шупинская, дворянка, православная, в доме Маевского на Армянской улице

    23. Елена Александровна Трофимова, смоленская мещанка, православная, в доме Гусева на Резницкой улице

    24. Хана Солодкина, иудейского вероисповедания, в доме Павловой на Большой Благовещенской улице, 1 подмастерье

    25. Есель Мовшев Литман, 29 лет, иудейского вероисповедания, в доме Павловой на Большой Благовещенской улице, 3 подмастерья

    26. Мовша Симонов Чернов, 25 лет, иудейского вероисповедания, в доме Подсашина, 1 подмастерье

    27. Шмуль Ицков Кацман, 40 лет, иудейского вероисповедания, в доме Гущина на Новой Петербургской улице

    28. Валерия Скорино, проживает во 2-й части г. Смоленска

    29. Ицка Будяк, 20 лет, иудейского вероисполведания

    30. Евл Тарад, 36 лет, иудейского вероисповедания, проживает во 2-й части г. Смоленска



    Шляпочницы

    1. Наталья Васильевна Штерн, смоленская мещанка, православная, в доме Марголина на Никольской улице

    2. Эмилия Францевна Подкасния, проживает в 1-й части г. Смоленска

    3. Мария Петрусинская, дворянка

    4. Наталья Андреевна Акимовичева, крестьянка Смоленского уезда, православная, проживает на Московской улице

    5. Хая Кишинова, иудейского вероисповедания, в доме Кореневых на Большой Благовещенской улице, 1 подмастерье

    6. Двоша Гениаминовна Шапиро, белошвейка, иудейского вероисповедания, в доме Клишиной № 14 по Одигитриевской улице



    Шапошники

    1. Мордух Моисеевич Ладус, 21 год, смоленский мещанин, иудей, в доме Маргори на Никольской улице

    2. Мовша Ладус, 50 лет, смоленский мещанин, иудей, в доме Глухова на Большой Благовещенской

    3. Ёдель Батвиников, 27 лет, иудей, дом Ланина Новая Петербургская улица, 1 подмастерье

    4. Филипп Михайлович Андреев, 45 лет, калужский мещанин, православный, в доме Брюховой по Новой Петербургской улице, 1 подмастерье

    5. Янкель Евелев Берман, 25 лет, смоленский мещанин, иудей, в доме Текоцковой на Большой Благовещенской улице

    6. Ицка Шульман, 45 лет, иудей, в доме Симонова на Троицком шоссе

    7. Лейба Ицков Каган, 45 лет, иудей, в доме Троицкого монастыря, 1 подмастерье

    8. Абрам Кунин, иудей, в доме Павловой на Большой Благовещенской улице, 2 подмастерье

    9. Елька Цигельман, 29 лет, смоленский мещанин, иудей, в доме Шевелёва на Рачевской улице, 2 подмастерье

    10. Абрам Юдкин, 26 лет, смоленский мещанин, иудей, в доме Певзнера на Зелёном ручье

    11. Лейба Цигельман, 30 лет, смоленский мещанин, иудей, в доме РЕнковского на Егорьевском ручье

    12. Хаим Цигельман, 60 лет, смоленский мещанин, иудей, в доме Зайцева на Покровской улице

    13. Александр Мосеевич Семёнов, калужский мещанин, православный, в доме Дудасова на Троицком шоссе



    Скорняки

    1. Нохим Симонов Шевелёв, 43 года, иудей, в доме Борисова на Большой Благовещенской улице

    2. Исер Бениаминович Паргамент, 31 год, иудей, дом Мартенс на Большой Благовещенской улице

    3. Натан Голдфелн, 32 года, перчаточник,иудей, в доме Симонова на Троицком шоссе
     
    Последние данные обновления репутации:
    Kozlov1984: 1 пункт (За наполнения форума интереснейшей информацией!) 8 янв 2021
  14. Offline

    Искандер 1547 Завсегдатай SB

    Регистрация:
    16 фев 2020
    Сообщения:
    771
    Спасибо SB:
    864
    Отзывы:
    18
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Воронеж
    Имя:
    Александр
    Интересы:
    Все, что плохо лежит
    С удовольствием читаю ваши рассказы, вам надо книгой заняться, мне кажется успехом будет пользоваться.........
     
  15. Offline

    Хан Завсегдатай SB

    Регистрация:
    13 янв 2009
    Сообщения:
    1.418
    Спасибо SB:
    4.474
    Отзывы:
    177
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Смоленск
    Искандер 1547, спасибо))) Пока что только в журналах кое-что есть. В декабрьском номере электронного портала "Журнал Смоленск" рассказ об убийстве на Блонье опубликовали)))
     
  16. Offline

    Искандер 1547 Завсегдатай SB

    Регистрация:
    16 фев 2020
    Сообщения:
    771
    Спасибо SB:
    864
    Отзывы:
    18
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Воронеж
    Имя:
    Александр
    Интересы:
    Все, что плохо лежит
    Так сами страничку в ОК и Контакте, в сетях.....Лучше конечно сайт свой, но дело хлопотное и затратное, месяца три назад свой сайт знакомому продал.....Если где будете публиковаться, напишите мне......
     
  17. Offline

    Хан Завсегдатай SB

    Регистрация:
    13 янв 2009
    Сообщения:
    1.418
    Спасибо SB:
    4.474
    Отзывы:
    177
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Смоленск
    Иногда при разборе дел в архиве глаз как бы цепляется за знакомую фамилию. И сразу хочется разобраться кто, что и как. Вот например…

    Вроде бы обычная корреспонденция от председательницы Смоленского Благотворительного общества в Смоленскую Ремесленную Управу. В 1884 году общество поместило к портнихе Элеоноре Дьяченковой для обучения четырёх воспитанниц: Варвару Денисову, Юлию Шпиндлер, Анну Станьковскую и Екатерину Чернавскую. С Дьяченковой был заключён особый контракт, по которому она обязалась за 4 рубля в месяц обучать девочек мастерству, давать им сытную и здоровую пищу и обращаться с ученицами человечно.

    Однако, как заявляли сами девочки и член совета Смоленского благотворительного общества господин Елисеев, отношение к ним в мастерской Дьяченковой было нечеловечно и вовсе безнравственно. Особенно отличался муж мастерицы Дьяченковой. Общество вынуждено было забрать девочек с обучения и поместить в свой приют. Председательница требует подвергнуть Дьяченкову законному взысканию на основании законов Российской Империи и Уложения о ремесленниках, а также взыскать с мастерицы, выплаченные ей авансом 40 рублей, в пользу Смоленского благотворительного общества.

    Но подпись то какова? Княгиня Италийская, графиня Суворова-Рымникская. Полез разбираться. Екатерина Ивановна Базилевская родилась 15 апреля 1839 года. Жена Константина Николаевича Шупинского, от которого родила дочь Екатерину Константиновну, будущую княгиню Святополк-Четвертинскую. Вторым браком за Аркадием Александровичем графом Суворовым-Рымникским. Скончалась в 1923 году.

    Или вот в фонде прокурора Смоленского окружного суда попадается дело 1903 года по обвинению в революционной деятельности, помимо всех прочих, и Якова Розенбаума. А ведь главный российский врач-бард с гитарой как раз вроде Яковлевич. А вдруг. Но нет, конечно. Александр Яковлевич Розенбаум родился в 1951 году в семье студентов, а нашему Янкелю Лейбову Розенбауму в 1903 году уже 22 года, согласно статистическому листку уголовного дела. Но раз уж взялся, надо почитать. Итак…

    15 августа 1903 года ко временно исполняющему должность начальника штаба 13 армейского корпуса подполковнику Загнееву явился писарь штаба Черноголовко. Оный писарь предъявив брошюру революционного содержания «Воля царская и воля народная», доложил начальству, что оную он получил для прочтения от писаря Ефима Руденко. Руденко был вызван к начальству. От него Загнеев узнал, что брошюры распространяет прикомандированный к штабу рядовой 7-й роты 1-го пехотного Невского полка Нисель Дайновский. Руденко с его подачи читал ещё «Рассказ унтер-офицера» и «Подвиг солдата», брошюры запрещённые цензурой. Хитрый еврей Дайновский указал на то, что четыре брошюры найдены им возле лагеря у водокачки. Представления не имею, говорил Нисель, что книжки запрещённые, держал при себе, так как читать люблю. А как узнал от Руденко о революционном характере книг, так сразу в отхожее место и выбросил. Но штабного подпола не проведёшь. Доблестным солдатам Российской Императорской Армии был дан приказ обследовать сортир, что они, матерясь на чём свет стоит, и выполнили. Никаких книжек не обнаружено.

    На дознании состоящий при штабе рядовой Копорского полка Ушаков показал, что пару дней назад Дайновский давал ему почитать какую-то книжку без обложки. В книжке Ушаков ничего не разобрал и вернул её хозяину. Так же выяснилось, что Дайновский в 1898 году ещё до поступления на военную службу в городе Вильно был за что-то арестован губернским жандармским управлением. Руденко был отдан под особое наблюдения, а Дайновский заключён под стражу.

    Ещё до заключения Дайновского под арест ему в 16 роте Нарвского полка была передана записка на еврейском языке рядовым той же роты Янкелем Розенбаумом. Розенбаум был схвачен и жестоко отх… ой извините, допрошен с пристрастием. Он заявил, что решился передать записку Дайновскому, польстившись на 2 рубля, предлагаемых ему рядовым Копорского полка Шехманом. В записке Дайновскому указывалось больше не посещать собрания с людьми, за которых он не может положиться. Так же спрашивалось куда его помещают и о чём спрашивают на допросах. Шехман в тот же день из полка сбежал.

    9 сентября всех подозреваемых допрашивал начальник Смоленского губернского жандармского управления генерал-майор Громыко. На допросе присутствовал и товарищ прокурора Смоленского окружного суда Чебышев. Ему было объявлено, что основные следственные мероприятия будут проводиться 12 сентября, так как на 10 и 11 Громыко убывает в губернию по делам. Однако на следующий день жандармы объявили Розенбаума и Шехмана по данному делу подозреваемыми, и Янкель Розенбаум был помещён под особый надзор военного начальства как укрыватель Дайновского. Товарищ прокурора Чебышев считал, что Розенбаум просто меркантильный дурак, которого привлекать к ответственности по дело о революционной деятельности просто глупо. О чём письменно и уведомил жандармское начальство.
     
    Lapa, Наташа СМ, Tolik_kard и 4 другим нравится это.
  18. Offline

    Искандер 1547 Завсегдатай SB

    Регистрация:
    16 фев 2020
    Сообщения:
    771
    Спасибо SB:
    864
    Отзывы:
    18
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Воронеж
    Имя:
    Александр
    Интересы:
    Все, что плохо лежит
    С удовольствием читаю вас на Прозе..........
     
  19. Offline

    Хан Завсегдатай SB

    Регистрация:
    13 янв 2009
    Сообщения:
    1.418
    Спасибо SB:
    4.474
    Отзывы:
    177
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Смоленск
    Стараюсь как могу))))
     
    Искандер 1547 нравится это.
  20. Offline

    Хан Завсегдатай SB

    Регистрация:
    13 янв 2009
    Сообщения:
    1.418
    Спасибо SB:
    4.474
    Отзывы:
    177
    Страна:
    Russian Federation
    Из:
    Смоленск
    -Вульф Зеулонович, мне таки есть, что вам сказать за Одессу.

    -Лейба! Вы мне хотите сказать за Одессу? Вы, местечковый еврей из Любавичей, живущий в Смоленске по подложному ремесленному свидетельству из Мстиславльской управы? Человек, занимающийся коммивояжёрством и дурно пахнущими делишками, собирается сказать мне за Одессу. Мне, смоленскому купцу первой гильдии Вульфу Кагану? За Одессу? Лейба, это я вам буду сказать за Одессу. Я!

    - Вульф Зеулонович, вы всё совсем не так поняли, совсем не так. Когда я служил в императорской армии, то был штабным писарем в Люблинском пехотном полку, а он таки, имел дислокацию в Одессе.

    -А, в этом плане. Тогда, да, Лейба, вам есть, что сказать мне за Одессу. Но давайте лучше сходим в кондитерскую Рафта. Рувим Мосеевич говорил, что там появилась новая продавщица, и задница у неё просто шикарная. Да и личико, говорил, смазливое, не переодетая крестьянка, да.

    -Вульф Зеулонович, а может в трактир к Мачульскому, да по рябиновой?

    -Вот за что я вас, Лейба, люблю и уважаю, так это за своевременные предложения. Но, пойдём мы, в ресторан при гостинице Сизова на Благовещенской. Там подают ту самую, замечательную «Нежинскую рябиновую» от Смирнова.

    Из разговора двух прилично одетых господ, прогуливавшихся по Армянской набережной в первые солнечные деньки сентября 1894 года.

    Все знают фразеологизм «масло масленое», и многие могут привести примеры для его объяснения. Но вот чтобы смоленские купцы, да в начале 20 века, самой своей фамилией его подтверждали…

    Пожалте вам:

    Черно-Шварц Меер Вульфович, смоленский 1-й гильдии купец

    На 1909 год 65 лет от роду

    Жена Ева Мордуховна 56 лет, дети: Гинда-Блюм 48, Хава-Тёма 44, Энта-Хая 46, Ливша 35, Мовша-Хаим 31, Янкель 29, Гленда 28, Лейба 25, Фрейга 26.

    Проживает с семьёй в Вильно. В Смоленске склад и фабрика бумаги.

    Черно-Шварц Ноух Вульфович, смоленский 1-й гильдии купец

    На 1909 год 62 года от роду

    Жена Одит Евселевна 59 лет, дети: Хава 36, Мовша 37, Роза 34, Берта 33, Мара 23.

    Проживает в Смоленске на Почтамтской улице в собственном доме. Держит банкирскую контору.

    А вот Пивоваров Николай Корнеевич, смоленский купец 2-й гильдии 49 лет. Ну очень мужчина хотел родить себе наследника, но как не старался, всё одни девки. А когда наследник всё ж таки родился, то наш купец так втянулся в это дело, что не смог остановиться.

    Жена его Пелагея Фёдоровна 40 лет, дети: Мария 23 года, Анна 22, София 21, Ефросинья 20, Надежда 18, СЕРГЕЙ 16, Антонина 15, Елена 13, Таисия 11, Пётр 10, Владимир 9, Николай 4 года.

    Проживало всё это семейство на Склянной горе в собственном доме.

    Нисан Моисеевич Фрейдович семидесяти лет, по всему видно, отошёл от дел. Промысловое свидетельство купца первой гильдии выкупает за 90 рублей в год, только для подтверждения звания. Купил имение Титково в 3-м стане Поречского уезда, да и проживает там со всей своей большой семьёй. Жена Буня 71 год, сыновья: Пейсан 58 лет, Мендель 44, Мовша 35, Лейвин Ицка 33. Живёт себе и нянчит 18!!! Внуков. (всех их по именам указывает в заявлении к Смоленскому купеческому старосте для получения свидетельства, но мне очень влом было их переписывать).

    А вот Муся Тевелевна Лурье 66 лет, вдова купца 2-й гильдии, не может похвастаться наследником. Проживает в городе Двинске с дочерьми: Сора 44 года, Хана 40, Расся 38,Марьяна 34, Мерка 31, Фейга 30, Мирка 29, Мома 26 и Рейна 23-х лет.
     

Поделиться этой страницей