4 МСДНО - 4 Московская стрелковая дивизия народного ополчения

Дорожкин Леонид Владимирович
Даты рождения и смерти неизвестны
Меcто рождения:
с. Мачкасы Шемышейского района Пензенской области
Меcто призыва:
г. Лопасня (г. Чехов) Московской области
Звание, в котором закончил войну:
рядовой
Дата призыва:
1941
Воинское формирование, в котором закончил войну:
4 дивизия народного ополчения (110 стрелковая дивизия)


Строительство оборонительного рубежа под Смоенском. Дивизию перебросили на Селигер, заменив кадровую на второстепенном участке фронта. После пополнения и довооружения в октябре 41 перебросили под Боровск. С боями отошли под Наро-Фоминск, где закрепились. Участвовал в боях, ходил в разведку. Участвовал в освобождении Вереи и полутора десятков населённых пунктов менее крупных. Был связным при комбатах, нескольких вынес или организовывал вынос с поля боя. С гранатами прорывался из окружения. Несколько раз в батальоне оставалось 40-50 человек Участвовал в непродолжительных рейдах. Несколько раз представлялся к правительственным наградам. Получил медаль "За отвагу" 23 февраля (?) 1942 г. 27 февраля (? или в первых числах марта) 1942 года был тяжело ранен в руку (перебиты кости левого предплечья). Руку спасли. На медкомиссии в военное училище выяснилось, что при близком взрыве мины (в конце декабря 1941 года) была перебита барабанная перепонка в ухе. При этом был контужен. Кстати, этим же взрывом был тяжело ранен комбат и убит ещё командир. Леонид, не смотря на контузию, смог организовать вынос раненого комбата и убитого командира. Сутки отлежался в землянке, не уходя в медсанбат, - через сутки снова в строю.
Медкомиссия комиссовала Леонида. Работал в Казани. Летом 1943 года попал в Москву, где устроился работать в ОКБ

Награды ветерана


Медаль «За отвагу»


Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»


Биография после войны
Работал в ОКБ, на заводе, снова в ОКБ, пройдя путь от чертёжника до главного конструктора проекта. Закончил заочный политехнический институт. Имел около 30 авторских свидетельств. Несколько образцов техники, в разработке которых он принимал активное участие было принято на вооружение армии.Награждён орденом "Знак почёта", разными юбилейными медалями, юбилейным орденом "Орден Отечественной войны" I степени. Активно занимался работой в комитете ветеранов ВОВ, был награждён памятными знаками. Активно работал с подростками. Через некоторое время после перенесённой тяжёлой операции был вынужден в 1987 году пойти на пенсию. Продолжал работать в комитетах ветеранов войны 110 СД (84 гв.стр.див.) и по месту жительства. Активно работал в парторганизации пенсионеров. Из партии в 91 не вышел. Активно участвовал в работе почти до самой смерти в феврале 2002 года.
https://www.polkmoskva.ru/people/1032306/

Сообщения объединены, 8 май 2020, время первого редактирования 8 май 2020

Ермолаев Владимир Алексеевич
10.06.1915 - 04.04.1988
Меcто рождения:
г.Казань
Меcто призыва:
г.Москва
Дата призыва:
08.07.1941
Род войск:
Пехота
Воинское формирование, в котором закончил войну:
470-я отдельная мотострелковая разведывательная рота 110-й стрелковой дивизии 33-ей армии Западного фронта Центрального направления



Родился в г.Казани 10.06.1915г. В 1925 г. переехали с семьей в г. Перово (теперь - Москва). В июне 1931 г. поступил учиться в школу ФЗУ московского металлургического з-да «Серп и Молот». После окончания ФЗУ с июля 1933 г. работал вальцовщиком в прокатном цехе завода «Серп и Молот».
В 1936 г. начал заниматься парашютным спортом и совершил первый прыжок с высоты 600 м с крыла самолета У-2. В 1940 г. совершил еще 9 прыжков, включая ночной, затяжной и сквозь облачность, и получил удостоверение инструктора по парашютному спорту.
В 1934 г., работая на заводе, поступил учиться на «Московский Вечерний Металлургический Институт «Серп и Молот» по специальности «Механическое оборудование металлургических цехов» и окончил его в 1939 г., получив квалификацию инженера-механика по оборудованию металлургических цехов.
По окончании института был направлен на работу инженером-проектировщиком в Государственный Союзный проектный институт №4 Наркомата боеприпасов (ГСПИ-4-НКБ).

8-го июля 1941 года ушел добровольцем на фронт.
В Красной армии состоял с 06.08.1941г. Воевал в 110-й стрелковой дивизии 33-й армии сначала бойцом, потом - помощником ком.взвода отдельной стрелковой разведроты.
В октябре-декабре 1941 г. участвовал в боях в районе дер.Атепцево, в р-не р. Нара. дер Слизнево, в р-не дер.Покровки и дер.Елагино.
25 октября 1941 г. во время разведки огневых средств противника в районе дер. Атепцево напал на пулеметный расчет противника, заколол двух немцев, захватил пулемет и принес его в подразделение.
23.11.1941 г. на переправе через реку Нару в р-не дер. Слизнево убил обстреливавшего переправу немца.
28.12.1941 г. во главе группы разведчиков ведя разведку боем первым ворвался в дер. Атепцево.
В феврале 1942 г. ему было присвоено воинское звание мл. лейтенанта.
Командиром 110 СД и Военным Комиссаром 110 СД Ф.Мороз был представлен к награждению орденом "Красного Знамени". 09.02.1942 г. Заключением Военного Совета Армии был представлен к ордену "Красной Звезды". Орден "Красной Звезды" № 39793 получил 26.мая 1942 г.
28 апреля 1942 г. при выполнении разведывательной задачи был ранен (осколком мины ему оторвало 3 средних пальца на правой руке) и эвакуирован в тыл. Находился на излечении в эвакогоспитале №1506 в г.Томске.
После выписки из госпиталя ОК Штаба Сибирского Военного Округа был по ранению уволен в запас РККА.



Биография после войны
С марта 1943 г. по июль 1946 г. работал ст.мастером и начальником ОТК на Шаболовке в ИТК-2, находящейся в подчинении ИТЛ и К УНКВД г.Москвы и Московской обл. Во время работы в ИТК-2 Политотдел УИТЛ и К УНКВД г.Москвы и обл. в 1945 г. принял Ермолаева В.А. в члены КПСС.
В августе 1946 года вернулся на работу на завод «Серп и Молот», на котором работал в должностях от мастера до помощника начальника листопрокатного цеха, потом - начальником сортопрокатного цеха, а с 22 ноября 1960 года по ноябрь 1972 г. работал директором завода «Серп и Молот».
В 1949-1950 годах Ермолаев В.А. был командирован в Китайскую народную республику для оказания технической помощи. Награжден китайской медалью «Китайско-Советская Дружба».

С ноября 1972 г. по июнь 1977 г. работал по линии ВО «Тяжпромэкспорт» в Турции руководителем Представительства Генпоставщика МЧМ СССР на строительстве металлургического завода в г.Искендерун.
Ермолаев В.А. получил 11 авторских свидетельств на изобретения. Личный вклад Ермолаева В.А. в вопросах изобретательства и рационализации Минчермет СССР оценил в сумму более 600 тыс. руб годовой экономии, а в содружестве с соавторами эта сумма составляла более 800 тыс. рублей.
Ермолаев В.А. занимался преподавательской работой в вечернем металлургическом институте. В 1969 г. ему было присвоено научное звание доцента кафедры обработки металлов давлением.
В течение 12 лет Ермолаев В.А. избирался депутатом Московского Городского Совета депутатов трудящихся, в течение трех лет был членом Исполкома Моссовета.
За самоотверженный труд, отличия в боях в Великой Отечественной войне, большую общественно-политическую работу Ермолаев В.А. был награжден орденом Красной Звезды, двумя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции и 8-ю медалями, а также нагрудными знаками и Серебряной медалью ВДНХ.
Скончался 04.04.1988 года от обширного инфаркта.



Награды ветерана

Орден Красной Звезды
https://www.polkmoskva.ru/people/1223119/

 

Кузнецов Иван Михайлович
11.01.1913 - 31.12.1996
Меcто рождения:
Рязанская область, Рязанский р-н.,село Кораблино
Меcто призыва:
г.Москва Куйбышевский РВК Доброволец-ополченец
Звание, в котором закончил войну:
Гвардии Старший Сержант- Командир отделения 859 отд.роты связи 110 СД
Дата призыва:
1941
Воинское формирование, в котором закончил войну:
110 стрелковая дивизия 33 Армии Западного фронта


В красной армии с 08.1941 года по 1945 год
командир отделения 110 стрелковой дивизии 33 Армии Западного фронта.
В боях за дер.Воркоп противник вел сильный минометный огонь.Тов.Кузнецов с группой бойцов не дожидаясь прекращения огня впереди всех ползком наводил связь. Связь на Н.П. командира 1287 СП была установлена своевременно.т.Кузнецов лично исправил одно повреждение линии под сильным минометным огнем противника.( Выписка дана с соблюдением текста наградного листа).

Награды ветерана


Медаль «За боевые заслуги»

Медаль «За взятие Берлина»
https://www.polkmoskva.ru/people/967216/

Сообщения объединены, 5 июн 2020, время первого редактирования 5 июн 2020

Кутилин Павел Ефимович
Год рождения 1908г.
Меcто рождения:
деревня Венюково, Московской области, Лопасненского (ныне Чеховского) района
Меcто призыва:
Лопасненский район, Московская область
Звание, в котором закончил войну:
Политрук
Дата призыва:
1941
Воинское формирование, в котором закончил войну:
110 полк народного ополчения Куйбышевского района Москвы



Был направлен на оборону столицы под Наро-Фоминском. Осенью 1941 года в ожесточённых боях под деревней Муковнино был тяжело ранен, но не покинул поле боя и геройски погиб.
Осталась жена, Клавдия Васильевна, и трое детей. Клавдия Васильевна осталась верна мужу и замуж больше не вышла.

Кутилин Павел Ефимович, 1908 года рождения. Проживал в деревне Венюково, Московской области, Лопасненского (ныне Чеховского) района. Работал мастером на заводе. Перед войной был назначен начальником отдела райкома партии.На второй день войны записался в добровольцы. 8 июля 1941 года был сформирован Лопасненский батальон народного ополчения, в котором Павел Ефимович был назначен политруком. Далее батальон был присоединён к 110 полку народного ополчения Куйбышевского районаМосквы. Полк был направлен на оборону столицы под Наро-Фоминском. Осенью 1941 года в ожесточённых боях под деревней Муковнино был тяжело ранен, но не покинул поле боя и геройски погиб. У Павла Ефимовича осталась жена, Клавдия Васильевна, и трое детей.Клавдия Васильевна осталась верна мужу и замуж больше не вышла. Павел Ефимович упоминается в воспоминаниях Юрия Аксёнова, «На берегах Нары»:ДОБРОВОЛЬЦЫВ июне сорок первого наш 9 й класс успешно закончил учебный год, за что получил билеты в знаменитый «Театр Эрмитаж» в Москве—на оперетту. Школа наша находилась в селе Троицкое Лопасненского (с 1954 года—Чеховского) района Подмосковья, в 10 километрах от железнодорожной станции «Столбовая» Курского направления.Возвращались мы со станции пешком, с шутками и смехом. Посещение театра и погода благоприятствовали хорошему настроению. Дома были в 2 часа ночи 22 июня.Утром, в 11 часов, мы встретились на стадионе, как договорились при расставании. Стадион был нашим излюбленным местом проведения свободного от занятий и домашней работы времени.Обсудив случившееся, мы, ребята, приняли решение идти добровольцами на фронт. К этому времени мы все имели значки: «Готов к труду и обороне» (ГТО), «Ворошиловский стрелок», «Готов к ПВХО (противовоздушной и химической обороне) и «Готов к санитарной обороне» (ГСО). Сочли, что с такой подготовкой мы может выступить на защиту своей Родины.Со своим решением пришли в кабинет директора школы—к Александре Григорьевне Егоровой. Она внимательно выслушала нас, спросила: «Вы серьезно обдумали, обсудили?». Ответ был дан хором: «Да!». Она тут же позвонила секретарю парткома больницы Александру Васильевичу Сычу, который не заставил себя долго ждать: при встрече выслушал и одобрил решение. Заявление наше было кратким: «Родина в опасности. Прошу зачислить меня в действующую армию на фронт добровольцем».7 июля в 5 часов утра Ю. Аксёнов, А. Зельдович и В. Кулаков получили повестки с указанием времени (8.00) и места сбора с вещами в селе Троицкое. Там, на месте, стояли четыре автомашиныЗИС-5, подготовленные для перевозки двадцати человек на каждой.

Предстояло преодолеть 18 километров до районного центра—города Лопасня, до здания Венюковской школы No 5. Здесь все добровольцы были распределены по ротам, взводам и отделениям.Так был сформирован Лопасненский истребительный батальон численностью 700 штыков. В его ряды добровольно вступили рабочие, колхозники, служащие. Рядом с ветеранами Гражданской войны в строй становились семнадцатилетние ребята. Володе Федотычеву и того было меньше—шестнадцать годков. «Комсомольская правда» в номере от 8 февраля 1942 году посвятит ему очерк под названием «Орлёнок».Первым командиром батальона был майор А. И. Адамчик, комиссаром—Никита Филиппович Зайцев. Об этом уникальном человеке я хочу рассказать особо. В жаркие дни лета сорок первого он, на тот момент председатель завкома завода пластмасс имени Баранова, пошел на фронт ополченцем. Прошел всю войну. Почетный гражданин Наро-Фоминского района Подмосковья и чехословацкого городка Угерски-Брод. Долгие годы нас связывали теплые товарищеские отношения, а в 1987 году Никиты Филипповича не стало.Командиром нашей 6 й роты стал старший лейтенант Малофеев (в годы Гражданской войны под его началом находился полк), политруком—Павел Кутилин. Были назначены командиры отделений, одним из которых во втором отделении, стал автор этих строк.

ОТ СМОЛЕНСКА ДО СЕЛИГЕРА7 июля батальон по железной дороге передислоцировался в Москву. В столице мы влились в ряды 1287 го стрелкового полка 4 й Московской дивизии народного ополчения Куйбышевского района. В состав дивизии входили три стрелковых полка, отдельный артиллерийский дивизион, самокатно-разведывательная рота, саперная рота, рота связи.Приказом НКО от 2 июля 1941 года начальником штаба дивизии был назначен полковник А. Д. Борисов, командирами стрелковых полков—полковник С. Т. Гладышев, подполковник И. А. Галаган и майор С. П. Дедов.Из Москвы мы выехала в ночь 11 июля, после завтрака, на четырехстах грузовиках. Наша дивизия вошла в состав армии резерва Западного фронта. В течение двух месяцев мы находились на строительстве оборонительных рубежей в Смоленской области, занимая линию Сычевка—Андреевское—Ново Дугино: рыли противотанковые рвы, экскарты и окопы, оборудовали пулеметные площадки и котлованы для ДЗОТов.В конце июля расположение батальона в Смоленской области посетила делегация Лопасненского РК ВКП (б) во главе с первым секретарем К. Д. Сорокиной, которая познакомилась с режимом труда, бытом и тем, как мы были экипированы. В Москве нам выдали гимнастерки и бывшие в употреблении брюки, заштопанные в заплатку. Сорокина высказала претензии военному руководству за то, что ополченцев используют как рабочую силу, а не готовят к отражению наступающего противника.Получив в конце июля винтовки и пулеметы, дивизия, наряду с сооружением оборонительных рубежей, приступила к боевой подготовке. Военное дело мы осваивали под руководством среднего командного состава из числа молодых командиров—выпускников военных школ.Однажды я был дежурным по роте. Вечером мне было приказано сопровождать Н. Ф. Зайцева до места, где проводилась учеба. В темноте мы потеряли ориентировку. Чтобы понять, в какую сторону все таки нам нужно идти, я лег и приложил ухо к земле—вдали услышал легкий топот. Никита Филиппович оценил проявленную мною смекалку, и этот эпизод, в сочетании с другими, уже в период боевых действий, послужил основой для наших добрых отношений.6 августа 1941 года в Смоленских лесах, перед строем сводных частей, дивизии было вручено Красное знамя и грамота Московского городского комитета партии. Такие же знамена были вручены всем полкам от Куйбышевского райкома партии. В тот же день нас привели к военной присяге.До конца августа в дивизию прибыло пополнение—около 5 тысяч бойцов и командиров. С 5 по 10 сентября 1941 года нас передислоцировали на Северо-Западный фронт на рубежи севернее города Осташков Калининской области, в район Селигера. В течение месяца мы держали рубеж обороны на берегу озера Пено, не отдав противнику ни одного метра родной земли, отбивая попытки врага переправиться на восточный берег озера.26 сентября 1941 года 4 я ДНО, преобразованная в 110 ю стрелковую дивизию, была передислоцирована к Москве и вошла в состав 33 й армии Западного фронта. Нам предстояло преградить путь немцам, прорвавшим оборону наших войск в районе Вязьмы и наступавшим от Калуги на Боровск, имея целью выйти на строившееся шоссе: оно называлось Наро-Фоминским, а теперь все знают его как Киевское. К лету 1941 года шоссе как раз дошло до Нары, через реку возводился мост, и он почти был готов.СЖАТАЯ ПРУЖИНАПервые эшелоны прибыли в Наро-Фоминск на рассвете 11 октября. По мере выгрузки отдельных частей дивизия вступила в бой с противником, отбивая его атаки. К этому времени, как уже было сказано, фашистские войска подходили к Можайску, Малоярославцу, Боровску. Вечером 12 октября дивизия получила боевой приказ командующего 33 й армией генерал-лейтенанта М. Г. Ефремова закрыть врагу дорогу на Наро-Фоминск, не допустить выхода его к рубежу реки Нара—до подхода регулярных кадровых частей Советской Армии.Угроза прорыва гитлеровцев к Наро-Фоминску нарастала со дня на день. Не дожидаясь сосредоточения всех сил и средств, 110 я дивизия немедленно двинулась к линии обороны. К утру 13 октября 1289 й и 1291 й стрелковые полки, а также 971 й артиллерийский полк заняли оборону на рубеже Митенино, Башкардово, Русиново. Вскоре прибыл и 1287 й полк. Немецкая авиация беспрепятственно вела разведку и наносила воздушные удары по нашим боевым позициям в районе деревень Мишуково и Блознево.К исходу 13 октября наша 110 я дивизия вступила в бой с передовыми частями противника, отбив все их атаки. Были захвачены пленные солдаты 258 й фашистской пехотной дивизии....Подошел политрук нашей 6 й роты Павел Кутилин: «Я только что был в штабе полка, где допрашивали немецких самокатчиков. Командир полка сказал, обращаясь к пленному: «Вы счастливы, что попали в плен? Этим вы сохранили себе жизнь».—«Разве я счастливый, господин майор?—с нескрываемой досадой, скорчив сытую физиономию, отвечал тот.—Немецкие войска на днях займут Москву, русской армии капут, а я в плену.

Политрук немного помолчал, дав нам осмыслить услышанное, а затем спросил: «Ну как, дадим фашистам возможность промаршировать по Красной площади?» Как по команде прозвучало: «Никогда!». От этой нервной встряски исчезли холод и усталость. Наш взвод сосредоточился справа от артбатареи. Вскоре мы услышали прерывистый гул «юнкерсов».Мы рассредоточились и залегли. Фашистские самолеты летали друг за другом по кругу и сбрасывали бомбы, которые, приближаясь, издавали душераздирающие звуки. При разрывах земля сотрясалась и подбрасывала нас вверх.Как долго это продолжалось, никто точно сказать не мог, все это казалось кошмарной вечностью. С 12 июня, когда под Вязьмой я впервые попал под бомбежку, такогоавиационного налета не было ни разу. Отбомбившись, фрицы улетели. Мы подвели итог потерям, раненых отправили для оказания медицинской помощи, погибших собрали для захоронения. Едва командиры успели произвести учет оставшихся в строю, как начался артиллерийско-минометный обстрел. Как только огонь был перенесен в глубь нашей обороны, мы увидели наступающего тремя группами противника. Гитлеровцы шли в полный рост.С нашей стороны «боги войны» били прямой наводкой, 50 миллиметровый миномет тоже вел прицельныйогонь. Наступающие расширили фронт—значит, должна последовать атака! В это время прозвучала команда «Огонь!», и тут включились все огневые средства. Цепи противника заметно редели... В какой то момент фашисты поняли всю нелепость психической атаки и поспешно, но организованно, отступили.Этот сырой и холодный октябрьский день превратился в жаркий. Нам пришлось выдержать еще три атаки, последняя переросла в рукопашную, в которую включились и артиллерийские расчеты. Успех был на нашей стороне. Он вселил в нас—вчерашних школьников и зрелых мужчин—уверенность, что немца, оказывается, можно бить и победить.РАЗВЕДКА БОЕМНесмотря на превосходство противника в живой силе и технике, мы сдерживали наступление фашистов к Москве и упорно атаковали каждый рубеж, отражая атаки врага, нанося ему тяжелые потери в живой силе и технике.«Первые жертвы, понесенные батальоном, особо памятны,—писал в 1982 году Н. Ф. Зайцев.—Помню смерть мальчишек Лазарева, Артасова, Гудкова, Белкина, Дронова... Тяжелой потерей первых боев была для нас гибель командира роты старшего лейтената Малофеева. Он тоже из Троицкого. Вместе с ним погибли Корягин, Сверчков и другие лопасненцы».Сложил голову под Наро-Фоминском и наш первый комбат—майор А. И. Адамчик. В течение несколькихчасов, будучи тяжело раненым, он не покидал поле боя, продолжая командовать подразделением. За несколько дней до этого пал смертью храбрых политрук 6 й роты Павел Кутилин, ушедший на фронт с должности заведующего отделом райкома партии.Хочу рассказать об одной разведке боем, которую нам пришлось проводить в те грозные дни. Для этого командование решило послать минометный расчет. Батальонный комиссар Н. Ф. Зайцев обратился ко мне не по военному, спросил, как настроение и как я отношусь к решению командирароты. «Приказ старшего начальника обсуждению не подлежит»,—ответил я. Но внутренне засомневался: смогу ли оправдать доверие, не подвести... Комиссар, видимо, заметил, мою некоторую растерянность, подошел ближе, положил руку на плечо: «Все будет хорошо».Собрать расчет, проверить миномет и личное оружие, подготовить документы к сдаче со всеми личными вещами—все это заняло не более получаса: красноармейские книжки, комсомольские билеты были сданы политруку роты, лишние вещи—старшине. К этому времени подошел Лёня Кузьмин, с которым мы учились вместе до 8 го ласа. Теперь он был первым номером ручного пулемета. Лёне было приказано расположиться над оврагом, а минометному расчету—на дне этого же оврага, возле деревни Ильино.После короткого инструктажа Никита Филиппович напутствовал нас такими словами: «Ребята, от результатов вашей разведки будет зависеть исход боя нашего батальона. Желаю вам успеха и... вернитесь живыми».До рассвета оставалось около трех часов, поэтому нужно было торопиться. На «их» стороне в эту ночь было тихо: не слышно ни музыки, ни «агитационных» выступлений.Заработал наш миномет...Немцы откликнулись раньше, чем мы ожидали. Вначале поднялась стрельба из пулеметов (видимо, гитлеровцы приняли наши мины за гранаты). Затем включились вражеские минометы. Мы не успели еще израсходовать боезапас, как поняли, что нас хотят взять в «вилку». Четвертая мина попала точно в расположение нашего 50 ти мм миномета. Двое подносчиков мин и наводчик погибли, я же, как корректировщик, находящийся в верхней части оврага, получил осколочное ранение обеих ног.Спасибо Лёне Кузьмину, который со своим вторым номером укрыл погибших и оставил метку. Дорогой он все меня успокаивал: «Подлечишься и станешь как новенький».А вечером 18 октября по противнику был дан залп гвардейскими минометами «Катюша». Услышанный нашими воинами, он не мог не ободрить их в той тяжелой обстановке, которую они переживали в то время. Этот день мне запомнился особенно отчетливо, ибо он стал переломным в моей фронтовой биографии.

«ЗАВОД ЗАЙЦЕВА»В один из дней в районе из Горчухино поступило сообщение, что немцы ворвались в деревню. Связь тут же оборвалась. Прихватив с собой двадцать бойцов, Зайцев бросился выправлять ситуацию. Прорываясь, мои товарищи потеряли двух солдат. Обстановка к тому времени была такова: за исключением шести крайних домов, деревня находилась в руках немцев. Но не было силы, которая могла бы остановить порыв ополченцев. Под вечер последний фашист был выбит из деревни и отброшен за реку.Немногие из ополченцев остались в строю после тех кровавых боев осенью сорок первого. Лопасненский батальон потерял тогда 243 воина убитыми и пропавшими без вести. Оставшимся предстояло выдержать еще одно суровое испытание: в первых числах декабря враг предпринял последнюю попыткупрорваться к Москве именно в полосе обороны 110 й стрелковой дивизии.Битва за Москву вступила тогда в решающую фазу. Недаром маршал Г. К. Жуков называл
6промежуток времени между 16 ноября и 8 декабря периодами наивысшего кризиса. Особенно опасное положение возникло на центральном участке фронта, где рано утром 1 декабря враг нанес мощный танковый удар по Наро-Фоминску и за одни сутки продвинулся вплоть до Апрелевки.На левом фланге 33 й армии, в районе деревень Атепцево, Каменское, Слизнево, Горчухино и Рыжково сражение приняло особенно ожесточенный характер. 2 й батальон нашего 1287 го стрелкового полка под командованием капитана Белоуса в боях в районе деревни Горчухино трижды отражал атаки превосходящих сил противника. Во время четвертой атаки он был окружен.В ночь с 2 на 3 декабря батальону удалось прорвать вражеское кольцо и соединиться со своими. Ценой неслыханных жертв наша дивизия дала возможность сосредоточить войска для удара по немцам. «У старинного русского города Боровска прославили свои боевые знамена солдаты и командиры 110 й стрелковой дивизии»,—так оценил боевые действия в этом районе Маршал Советского Союза Г. К. Жуков в своих мемуарах.Поредевшие дивизии защитников Москвы дрались с яростью людей, которым дальше некуда отступать. И они не отступали! Если немцы захватывали деревню или новый кусок земли—это означало в те дни только одно: ни одного живого защитника на этом участке уже не осталось.В четырех километрах южнее Наро-Фоминска, в районе кирпичного завода, фашисты сосредоточили большие резервы, пытаясь захватить завод как важный опорный пункт в обороне 110 й дивизии на ее правом фланге и выйти в тыл советских войск в районе Наро-Фоминска и окружить их. Завязался тяжелый, неравный бой. В этом бою прославились мои товарищи из 1 го батальона 1287 го полка. Здесь отстаивалась каждая пядь родной земли.Вражеское кольцо сжималось. Один за другим бойцы выходили из строя. К концу дня у батальона остался лишь небольшой участок кирпичного завода. Наш комиссар Н. Ф. Зайцев вместе с 38 бойцами, заняв блиндажи, поклялся стоять насмерть. Тогда же он произнес слова, которые оказались сильнее смерти: «Мы отсюда не уйдем—нет для нас позади места на земле!».Эти слова были сказаны Никитой Филипповичем спустя пятнадцать дней после того, как политрук Клочков обратился к горстке своих бойцов: «Отступать некуда—позади Москва!». Оказавшись в тылу, Н. Ф. Зайцев и его люди, конечно, не могли знать о подвиге у разъезда Дубосеково, однако общий настрой у них, равно как и тысяч других защитников Москвы, был один и тот же. Когда противник подошел вплотную, Никита Филиппович поднял бойцов в рукопашную схватку. Враг был отброшен. Ночью гитлеровцы снова попытались овладеть кирпичным заводом. Но и эту атаку отразили бойцы. Ружейным огнем, гранатами и бутылками с горючей жидкостью герои уложили до 50 гитлеровцев. И держали оборону до подхода советских войск.Жители района чтят память нашего батальонного комиссара Н. Ф. Зайцева, который после войны не раз приезжал сюда. В память о двухдневной смертельной схватке у бывшего кирпичного завода на этом месте поставлен памятный знак: «1 2 декабря 1941 года 38 бойцов 1287 сп 110 сд—4 дивизии народного ополчения Куйбышевского района города Москвы во главе с комиссаром Зайцевым держали здесь стойкую оборону кирпичного завода."

Этот же героический эпизод упомянут в Книге Памяти: «38 бойцов 1 го батальона 1287 го стрелкового полка 110 й стрелковой дивизии, заняв блиндажи в районе кирпичного завода, поклялись стоять насмерть. Комиссар Зайцев и его бойцы 1 2 декабря 1941 года держали стойкую оборону до подхода подкреплений. Подразделения соседней 1 й гвардейской Московской мотострелковой дивизии отбросили немецкие войска на этом участке за реку Нару. Все 38 героев были награждены орденами и медалями».В ходе боев 1 декабря 1941 года смертью храбрых погиб секретарь партбюро Яков Иванович Кузьмин, в недавнем прошлом работник Госплана СССР. За бои под Нарой он был представлен к орденам Красного Знамени и Ленина, однако получить их не успел. Узнав о гибели мужа, его место в дивизии заняла жена—Блюма Можарская. Со многими боевыми наградами она закончила войну в звании гвардии майора комендантом города Штеттина.Погибли батальонный комиссар А. А. Агеев, секретарь Куйбышевского райкома комсомола Н. Макшасов и Володя Федотычев(«Орлёнок»). Недолгой была жизнь санинструктора Ани Зудиновой—за период службы в нашей 110 й дивизии она спасла и вынесла из под огня свыше ста раненых бойцов.УЧЕНИКИ СТАРИНОВАВ 1942 году «ас диверсии» Илья Григорьевич Старинов, находившийся на Калининском фронте, обратился к командиру 6 й железнодорожной бригады, в которую я был направлен после излечения, полковнику (на тот период) Терюхову Дмитрию Андреевичу с просьбой: выделить группу добровольцев для подготовки диверсантов в Оперативном учебном центре. Мне повезло, и я прошел обучение в ОУЦ, однако комбриг оставил меня в технической разведке начальником группы разминирования.Знания, полученные в ОУЦ, не пропали даром. Через некоторое время наш комбриг порекомендовал своим офицерам взять на вооружение метод технической разведки искусственных сооружений, разработанный сержантом Аксеновым и опробованный им в деле.Поясню, в чем его суть. Перед началом разминирования моста я тренировал саперов на специальном макете, чтобы по ходу операции избежать жертв. И эти тренировки оправдывали себя. Саперы из моего отделения с успехом обезвреживали фашистские мины, порой весьма хитроумной конструкции. Иногда бойцы решали не только поставленную задачу, но и ту, которая возникала внезапно, «по ходу действия».Отступая, фашисты сжигали все, а что не горело—взрывали и минировали. Работы для нас, саперов, хватало. Даже на чрезвычайно разрушенных перегонах, мостах и станциях противник устанавливал «сюрпризы» с целью максимального затруднения восстановительных работ. Минировалось земляное полотно, включая полосу отвода, близлежащие сооружения, дороги, мосты и подходы к ним. Особенно это практиковалось на железных дорогах в районе переднего края обороны. Действовали мы предельно аккуратно—все подступы к насыпи были усеяны противопехотными минами в деревянном исполнении, обнаружить которые представлялось делом непростым.Однажды на перегоне Лиозно-Витебск наша группа проводила минную разведку, чтобы расчистить подходы к трубе под железнодорожным полотном. Выполнение задачи осложнялось тем, что участок находился на виду у врага. Стоило на насыпи появиться саперам, как начинался минометный обстрел.Сначала мы проделали проход, обезвредили противопехотные мины—и провели разведку. Особых повреждений не обнаружили. Мы предположили, что в трубе немцы оставили мину с часовым механизмом. Пробовали прослушать звуки работы часового механизма фугаса замедленного действия—полная тишина. К тому же нас постоянно обстреливали. Видно, гитлеровцы наблюдали за этим объектом.Чутьеминера и весь предыдущий опыт подсказывали, что мина должна находиться где то рядом: не могли же фашисты оставить сооружение целым, без «сюрпризов»? Сверху, над трубой, копать невозможно—немцы начеку. Был вариант подорвать трубу и избавиться от немецких«хитростей», но тогда повредили бы полотно. Решили вскрывать ее сбоку, с северной стороны—там саперов было труднее заметить.Три дня, впятером, используя ножи, щупы и собственные руки, мы копали землю. Наконец показался колодец в фундаменте трубы, обшитый тесом. В нем были заложены две противотанковые мины и три ящика с толом. Я осторожно обезвредил головной взрыватель, затем—боевой, а вот над третьим, донным, пришлось крепко подумать. Он оказался с ловушкой, рассчитанной на саперов. Однако и с ним мысправились. В итоге железнодорожное полотно на этом участке было сохранено.Ну, а эта история произошла неподалеку от городка Велижа, что на Смоленщине. По пути к реке наше отделение проходило через небольшое село, в котором не осталось ни одного целого дома. Неожиданно, откуда то, как «из под земли» появились люди преклонного возраста—местные жители, жившие в землянках. Они, увидев в руках солдат щупы, сразу догадались, что перед ними саперы и обратились за помощью.Оказалось, что измученные войной и потерявшие кров люди хотят, прежде всего, восстановить местный храм. Оккупанты не пожалели мин для небольшой церкви. Под ее сводами мы обезвредили 50 противопехотных мин! Жители благодарили нас, и лица у них были просветленные, счастливые, может быть впервые за все время с начала войны....В самом конце 1945 года, накануне Дня Победы, мне было присвоено долгожданное офицерское звание и диплом Ленинградского военного училища имени М. В. Фрунзе («мостовое отделение»), куда я был направлен генералом Тереховым. После этого я восстанавливал разрушенные противником мосты, ездил по всей стране. А потом решил учиться дальше, но уже по гражданской специальности, посвятив себя медицине. Но это уже другая история». Публикацию подготовил Павел ЕВДОКИМОВ
http://www.specnaz.ru/article/?1391
https://www.polkmoskva.ru/people/1051911/

 

Носов Роман Иванович
01.10.1895 - 21.08.1979
Меcто рождения:
Курская губерния, село Поныри
Меcто призыва:
Москва
Звание, в котором закончил войну:
капитан
Год призыва:
1941
Воинское формирование, в котором закончил войну:
команда связи, 3-ий стрелковый полк 4-ой дивизии народного ополчения Куйбышевского района



Носов Роман Иванович, добровольцем записался в ополчение во второй половине дня после исторического выступления И.В.Сталина 03 июля 1941 г. Как профессионального связиста его уже в августе 1941 г. перевели в армию. Прошел от Москвы через Белоруссию до Кенигсберга. Строили связь от армии до дивизий. В конце войны был зам.командира батальона связи при штабе 3-го Белорусского фронта. Лично был знаком и часто общался с генералом-армии И.Д.Черняховским, позднее также общался с маршалом А.М.Василевским. Войну закончил в Кенигсберге, капитаном. Ушел на фронт в 46 лет, вернулся - на 51-ом году жизни.



Биография после войны
После войны работал в Министерстве связи, в Гипросвязь.

Награды ветерана

Орден Красной Звезды

Медаль «За взятие Кенигсберга»

Медаль «За оборону Москвы»

Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
https://www.polkmoskva.ru/people/1043662/

Сообщения объединены, 6 июн 2020, время первого редактирования 6 июн 2020

Овцын Иван Михайлович
01.05.1909 - 20.06.1968
Меcто рождения:
село Кожино, Гороховецкого района Ивановской губернии(ныне Владимирской области)
Меcто призыва:
Первомайский РВК г.Москвы
Звание, в котором закончил войну:
Политрук
Год призыва:
1940
Воинское формирование, в котором закончил войну:
2-ой батальон 1289 отд.стр.полка, 1-й гв.стр. дивизии 33-й армии Западного фронта



Был зам.командира батальона по воспитательной работе, отвечал за морально-психологическую и боевую подготовку солдат. В декабре 1941г. дивизия, в составе которой воевал дед, расположилась в районе Наро-Фоминска. В ночь с 24 на 25 декабря получили приказ прорвать линию обороны противника. После прорыва укрепления противника был тяжело ранен комбат. Командование взял на себя политрук(мой дедушка). Расположение рот батальона после прорыва обороны немцев было таким: 4-я и 5-я роты были расположены по фронту, 6-я рота уступом на левом фланге 4-й роты. На 4-ю роту было предпринята контр-атака фашистов, которая была отбита. Через некоторое время была предпринята 2-я контр-атака уже на 6-ю роту. Противник вновь был отброшен назад, понеся большие потери. Во время второй атаки немцев мой дедушка получил тяжелое сквозное пулевое ранение левой голени с переломом костей и после боя был эвакуирован в тыл. За решительные действия и мужество по выполнению боевого задания был представлен к Правительственной награде: медали "За отвагу".

Имел 3-х детей(Юрий, Людмила, Альберт). После лечения в госпитале трудился в Москве на заводе Компрессор(ремонт "Катюш" и производство снарядов для них). После войны был переведен на партийно- профсоюзную работу на том же заводе. После 1958г. работал зам.начальника цеха на "Компрессоре". В конце 1967г.тяжело заболел и летом 1968г.скончался.

Награды ветерана


Медаль «За оборону Москвы»

Медаль «За отвагу»

Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
https://www.polkmoskva.ru/people/1002614/

Сообщения объединены, 6 июн 2020

Прощицкий Пинхос Соломонович
1901г. - 1957г.
Меcто рождения:
город Минск
Меcто призыва:
город Москва
Звание, в котором закончил войну:
гв. майор
Дата призыва:
1941
Воинское формирование, в котором закончил войну:
4-я Дивизия Народного ополчения (Куйбышевская - 84 гв. стрелковая дивизия)



Войну начал Старшим политруком полка 4 (Куйбышевской) дивизии Народного Ополчения, позже ставшей 84 гвардейской. Закончил Зам. начальника Политотдела дивизии, гвардии майор.
Пошёл в ополчение так же по зову души. Причём позже точно был бы призван на более высокую должность по линии НКВД (Когда меняли Ежова на Берию ему предлагали возглавить Московское отделение НКВД. Он отказался (прозорливо и оч благоразумно) и уехал поднимать совхоз Искра Называевского р-на Омской области). Мой дед был связным Минского красного подполья в Гражданскую войну и подчинялся Кнорину В.Г. (непосредственно руководителю), репрессированному в 1938 г и реабилитированному в 1955.
В книге "Народное ополчение Москвы" должна была выйти статья о деде. Однако из каких то соображений она была заменена о другом человеке, который написал о деде пару строк в своей статье "Оборона кирпичного завода", где характеризовал деда "исключительно отважным человеком". Тот потом к деду приезжал извиняться - ему было оч стыдно перед ним.
Хочу отметить, что личные качества деда отмечали все люди, общавшиеся с ним. Дважды заступничество людей, лично знавшего деда (в 1938 и 1953 году) спасали его от ареста с неминуемым расстрелом. Люди рисковали и жизнью (1938, изъяв уже выписанный ордер на арест), и репутацией (1953, Всеволод Николаевич Ружников, комитет радиовещания), заступаясь за него. Кстати, я назван в честь Всеволода Ружникова, заступившегося, когда уже дело было плохо от слова совсем. Была спасительная отсрочка, а потом умер Сталин, и дело прекратили.
Обращает на себя факты удачливости деда. Помимо этих вот, например, можно рассмотреть истории, как дед на войне вдруг решил срочно повидать боевого товарища, идя по другим делам. Зашёл, от души поговорил, расстались, и только завернул за бруствер окопа, как начался обстрел, и первая же тяжёлая мина немцев прямым попаданием разрушила блиндаж с его другом. И минуты не прошло после дединого ухода. Или ещё эпизод - деда наградили орденом Красной Звезды, и на следующий день орден защитил грудь деда от осколка мины. Отбитая эмаль на ордене до сих пор видна.
Этот скромный, но выдающийся человек, похоронен на 117 участке Новодевьичего кладбища, на 2 ряда ниже более знаменитой снайперши Л. Павличенко.
Биография после войны
Работал в радиокомитете в секции политотдела и преподавал на факультете журналистики МГУ.
https://www.polkmoskva.ru/people/1035124/

 

Успенский Серафим Алексеевич
10.07.1907 - 20.10.1941
Меcто рождения:
Москва
Меcто призыва:
Москва
Звание, в котором закончил войну:
красноармеец
Дата призыва:
1941
Воинское формирование, в котором закончил войну:
1287 сп 110 сд (4 дивизия народного ополчения Куйбышевского р-на г.Москвы)



Вступил добровольцем в июле 1941 г. в ряды 4 дивизии Народного ополчения Куйбышевского р-на г.Москвы (после включения дивизии в состав регулярной армии: 110-я стрелковая дивизия). Пропал без вести 20.10.1941 г. у деревни Мишуково Боровского р-на Калужской области. На центральной площади Боровска установлен Обелиск Славы в честь воинских частей, оборонявших город. В мемориальной стене, наряду с другими, установлена плита в память о погибших бойцах 4 дивизии Народного ополчения г.Москвы. В книге Памяти Боровского района имеются следующие сведения:

Командование Резервного фронта 26 сентября 1941 года присвоило всем ополченским дивизиям наименования кадровых стрелковых дивизий. Четвертая дивизия народного ополчения Куйбышевского района получила название 110-й дивизии.

В октябре 1941 года велись тяжелые бои с превосходящими силами фашисткой армии на дальних подступах к Москве, поэтому 110-я дивизия народного ополчения была переброшена с озера Селигер и вошла в состав 33-й армии Западного фронта.
Первые эшелоны дивизии прибыли в Наро-Фоминск на рассвете 11 октября. К этому времени фашистские войска подходили к Можайску, Малоярославцу, Боровску. Вечером 12 октября дивизия получила боевой приказ командующего 33-й армией генерал-лейтенанта М.Г. Ефремова закрыть врагу дорогу на Наро-Фоминск и Москву, не допустить выхода его к рубежу реки Нара до подхода регулярных кадровых частей Советской Армии.
Но уже к исходу 13 октября части 110-й дивизии вступили в бой с передовыми частями противника, отбив все их атаки, захватили пленных солдат 258-й фашистской пехотной дивизии. К вечеру 14 октября командование дивизии получило сведения, что гитлеровцы заняли в районе Наро-Фоминска село Митяево и другие населенные пункты.
Ожесточенные бои завязались на рассвете 15 октября, когда противник крупными силами пехоты и 30 танками перешел в атаку. Несмотря на превосходство противника в живой силе и технике, части 110-й дивизии сдерживали наступление врага к Москве и упорно атаковали каждый рубеж. Бойцы, командиры и политработники много раз бросались в контратаки, отражая врага, наносили ему тяжелые потери в живой силе и технике.
Вечером 18 октября в населенном пункте Атрепьево по противнику был дан залп гвардейскими минометами «Катюша». Первым услышанный нашими воинами, он не мог не ободрить их в той тяжелой обстановке, которую они переживали в то время.
В течение октября в районе Наро-Фоминска все время велись ожесточенные бои. Гитлеровцы применяли танки и атаки с воздуха, нашей авиации в воздухе не было. Немцы заняли западную часть города Наро-Фоминска.

Начиная с 20 октября 1941 года немецко-фашистские захватчики не раз пытались продвинуться в глубь нашей обороны, выйдя к Наро-Фоминску, но на рубеже реки Нара понесли значительные потери и были остановлены подошедшими кадровыми частями Первой гвардейской мотострелковой дивизии и 222-й стрелковой дивизией, которые вместе со 110-й дивизией ополченцев закрыли путь врагу на Москву.
Активно действовали здесь ополченцы из числа сотрудников Наркомфина СССР.

Высокую оценку боевых действий 4-й ополченческой дивизии Куйбышевского района в боях под Москвой дала газета «Красная Звезда». 6 ноября 1942 года известный советский писатель Константин Симонов писал следующее: «Немецкое наступление продолжалось. Чтобы поддержать наши части, приходилось вводить в бой новые резервы. Среди них было все больше и больше сформированных в Москве московских частей.
Под Боровским, закрыв прорыв, вступила в бой 4-я московская ополченческая дивизия. Люди в ней были еще недостаточно обучены, недостаточно имели автоматов, техники, но дрались самоотверженно.
В то время никто в дивизии, естественно, не знал стратегических планов главного командования. И страницы этого отчаянного сопротивления, этого отхода с жесточайшими боями, которые тогда в дивизии считались труднопоправимой бедой, потом оказались главной заслугой дивизии. Ценой неслыханных жертв, ценой своей крови дивизия дала возможность сосредоточить войска для удара по немцам.
И чем ближе подходили немцы к Москве, чем ближе было начало декабря, чем, казалось, тревожнее должно было быть от всего укорачивающегося расстояния между Москвой и немцами, тем, наоборот, хладнокровнее и увереннее были москвичи, тем яростнее дрались они на фронте.
Поредевшие дивизии защитников Москвы дрались с яростью людей, которым дальше некуда отступать. И они же не отступали. Если немцы захватили какую-нибудь или деревню, или новый кусок земли – это значило в эти дни только одно: ни одного живого защитника на этом месте уже не осталось.
И, несмотря на то, что это были еще недавно штатские, а сейчас только вооруженные люди – в том, как они шли в бой, было видно величественное мужество, был виден залог, что эти дивизии станут кадровыми, обстрелянными опаленными в боях, что из среды этих бойцов вырастут мужественные командиры, искусные артиллеристы, бесстрашная пехота. Москва была за их плечами».

Только в период с 13 по 20 октября сорок первого 4-я дивизия Народного ополчения численностью около 7000 бойцов и командиров в ожесточенных оборонительных боях в Боровском районе за населенные пункты Куприно, Колодкино, Ильино, Мишуково, Инютино, Атрепьево, Редькино потеряла более шести тысяч воинов-ополченцев, большинство из которых считаются до сих пор пропавшими без вести, и места их захоронения неизвестны. Но каждый из них достоин Вечной памяти.

В октябре – ноябре бои в районе Наро-Фоминска не стихали, а в начале декабря 1941 года, перейдя в решительное контрнаступление, сосредоточенные под Москвой части Советской Армии разгромили северную и южную группировки фашистских войск, направлявшиеся в обход Москвы с северо-востока и юго-востока. Войска противника в результате ударов Советской Армии были вынуждены спешно отходить от Москвы, неся огромные потери и бросая вооружение и военную технику. На Наро-Фоминском направлении части Советской Армии совместно с подоспевшими свежими силами перешли в наступление 18 декабря, где деятельное и активное участие приняла 110-я ополченческая дивизия.



Успенский Серафим Алексеевич (мой дедушка по линии отца) родился в 1907 г. в Москве в семье священнослужителя Елоховского собора. В связи со сложным положением семьи священника после Революции, он был вынужден самостоятельно зарабатывать и уже в 14 лет нанялся землекопом. Затем окончил курсы счетоводов и работал бухгалтером-ревизором в Министерстве сельского хозяйства СССР, откуда летом 1941 г. ушел добровольцем защищать Москву. В 1936 г. у него родился сын- мой отец.

5 мая 1975 г. в главном здании Минсельхоза (Москва, Орликов пер., д.1/11) установлена мемориальная доска с фамилиями 21 первых добровольцев Минсельхоза, на которой есть фамилия Успенского С.А. Уходя на фронт, дедушка дал наказ своей супруге: "Алёнушка, воспитай сына настоящим человеком" и она выполнила его наказ: мой отец, Успенский Алексей Серафимович, почти 50 лет проработал в оборонной промышленности, орденоносец, Академик Российской Академии космонавтики.
https://www.polkmoskva.ru/people/981220/

 

Попалась информация про одного бойца 4 ДНО, но почему-то больше про него ничего найти не могу? Может быть, есть у кого то информация про этого художника!

У дер. Заозерье Осташковского района Калининской области попал в плен ученик В.А. Фаворского, выдающийся художник-график и иллюстратор детских книг В.Н. Веретенников — ополченец 110-й стрелковой дивизии (4-я ДНО). Считался пропавшим без вести, его имя высечено на мемориальной доске Московского дома художников. Однако концлагерный друг мастера и бывший врач-военнопленный чудом сохранил и передал родным записную книжку с рисунками В.Н. Веретенникова. Оказывается, художник находился в Осташковском концлагере и скончался от тифа уже под Псковом в 1944 г., не бросая творчества до последнего часа. (Его племянник, художник А.А. Кирилло, подарил уникальную записную книжку Государственному музею обороны Москвы, а материалы погибшего в плену дяди включил в персональную выставку «Моя Москва». Ее открытие состоялось в ГМОМ 10 февраля 1999 г
http://militera.lib.ru/h/moskovskaya_bitva_v_hronike_faktov/04.html

Сообщения объединены, 31 авг 2020, время первого редактирования 31 авг 2020

Газета 31-й армии отметила блестящий разведрейд роты разведки 110-й стрелковой дивизии под командованием Давида Герасимчука. Сначала 20 отважных разведчиков во главе с Герасимчуком и политруком Беликовым уничтожили немцев в дер. Полново (район оз.Селигер) и вернулись в свое расположение. Вечером, двигаясь левее дер. Полново, они узнали, что в деревне находится фашистский гарнизон с танками и зенитными установками. Устроили засаду. Однако вместо ожидаемых 30 человек по дороге шел отряд из 50 привилегированных эсэсовских головорезов. Ополченцы его разгромили и обратили в бегство, но сами попали в ловушку. 20 бойцов-добровольцев теперь бились против 100 человек. Немцы загнали разведчиков в болото, но там и лежал единственный путь к спасительной переправе на озере. Герои-ополченцы, кроме того, разгромили противника у самой переправы и без потерь вернулись в часть. За смелые боевые действия в тылу врага были награждены: орденом Красного Знамени — комроты разведки Давид Герасимчук, политрук роты Беликов, красноармеец Денисов; орденом Красной Звезды — красноармеец Потапов и медалью «За отвагу» — комвзвода Богачев.
http://militera.lib.ru/h/moskovskaya_bitva_v_hronike_faktov/04.html

Герасимчук Давид Иванович
15.05.1916 - 27.04.1978
Герой Советского Союза




Герасимчук Давид Иванович – командир 88-го гвардейского стрелкового полка 33-й гвардейской Севастопольской стрелковой дивизии 43-й армии 3-го Белорусского фронта, гвардии подполковник.

Родился 15 мая 1916 года в селе Великий Острожок Улановского (ныне Хмельницкого) района Винницкой области (Украина) в семье крестьянина. Украинец. Отец погиб в 1919 году, убит бандитами. С 1928 года жил в городе Тбилиси, был воспитанником Закавказской пехотной школы. Окончил 7 классов средней школы.

В Красной Армии с 1936 года. Служил в отдельном эскадроне связи 17-й горно-кавалерийской дивизии в Закавказском военном округе. В 1939 году окончил Курсы усовершенствования командного состава (КУКС), после чего служил командиром взвода конной разведки в 134-й и 214-й стрелковых дивизиях Харьковского военного округа.

Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 года. Был командиром взвода, разведывательной роты, помощником начальника штаба, начальником штаба и командиром стрелкового полка. Воевал на Северо-Западном, Западном, Сталинградском, снова Западном, Брянском, Калининском, 1-м Прибалтийском, 3-м Белорусском фронтах. В 1942 году окончил ускоренный курс Военной академии имени М.В.Фрунзе. Член КПСС с 1944 года. В боях трижды ранен.

Участвовал:
- в оборонительных боях в районе станции Дно, города Осташков и озера Селигер, в обороне Москвы в районе города Наро-Фоминск – в 1941 году;
- в оборонительных боях в большой излучине Дона, в боях под Сталинградом – в 1942;
- в боях на Курской дуге, в освобождении городов Карачев, Брянск, в Городокской операции – в 1943;
- в Белорусской операции, в том числе в освобождении райцентров Сенно, Логойск, Молодечно, Ошмяны, в освобождении Литвы, в форсировании реки Неман с завоеванием плацдарма, в боях на Восточно-Прусской границе – в 1944;
- в Восточно-Прусской и Кёнигсбергской операциях – в 1945.

88-й гвардейский стрелковый полк под командованием гвардии подполковника Герасимчука в апреле 1945 года первым в 33-й гвардейской стрелковой дивизии прорвал оборону на внешнем обводе вражеских укреплений и достиг окраин Кёнигсберга (Калининград). Отразив все контратаки противника, 9 апреля 1945 года овладел в уличных боях 20-ю кварталами. Герасимчук лично уничтожил несколько вражеских солдат и офицеров.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм гвардии подполковнику Герасимчуку Давиду Ивановичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 8614).

После войны продолжал службу в армии, был офицером Рязанского райвоенкомата и военкомом Мариупольского райвоенкомата. С 1949 года служил в оперативном отделе штаба 20-го гвардейского стрелкового корпуса Киевского военного округа. В 1955 году окончил курсы «Выстрел», после чего служил заместителем командира 24-го гвардейского горно-стрелкового полка 10-й гвардейской горно-стрелковой дивизии в Закавказском военном округе. С 1957 года подполковник Д.И.Герасимчук – в запасе.

Жил и работал сначала в городе Сухуми, а затем – в городе Бердичев Житомирской области. Умер 27 апреля 1978 года. Похоронен на общегородском кладбище в Бердичеве.

Награждён орденом Ленина, 3 орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За взятие Кёнигсберга».


Давид Герасимчук работал затяжчиком обуви в обувной мастерской, когда 17 октября 1936 года был призван в ряды РККА РВК имени 26-и Бакинских комиссаров города Тбилиси. Служил красноармейцем при объединённой школе Закавказского военного округа, затем в 17-м отдельном эскадроне связи 17-й горно-кавалерийской дивизии ЗакВО. В сентябре 1938 года уволился в запас, стал снова работать в Тбилиси.

В сентябре 1939 года Герасимчук вторично был призван в армию и направлен на КУКС связи ЗакВО в лагерь Шулавери. Здесь он получил офицерское звание младшего лейтенанта и был направлен для прохождения службы в Харьковский военный округ, где его зачислили на должность командира взвода кавалерийского эскадрона 156-го отдельного разведбатальона 134-й стрелковой дивизии. С апреля 1941 года Герасимчук служил командиром взвода конной разведки 776-го стрелкового полка 214-й стрелковой дивизии. На этой должности его и застало начало Великой Отечественной войны.

В июне 1941 года 214-ю стрелковую дивизию перебросили на Северо-Западный фронт, где взвод Герасимчука участвовал в оборонительных боях в районе станции Дно, посёлка Белебелка и города Осташков. Здесь, на подступах к озеру Селигер враг был окончательно остановлен.

В октябре 1941 года Герасимчук переведён в 110-ю стрелковую дивизию, которая, передислоцировавшись на Западный фронт, вошла в состав 33-й армии. Здесь уже в звании лейтенанта он командовал 470-й отдельной разведывательной ротой. Почти полтора месяца бойцы роты Герасимчука держали оборону по реке Нара в районе села Атепцево Наро-Фоминского района. Фашисты рвались к Москве, и разведчикам Герасимчука пришлось наравне со стрелками участвовать в кровопролитных боях. Большинство их них пало в этих боях, и в декабре 1941 года рота была выведена на доукомплектование, а лейтенант Герасимчук неожиданно был направлен в Ташкент в академию им. Фрунзе.

Ускоренный курс длился 6 месяцев. В мае 1942 года старшего лейтенанта Герасимчука назначили помощником начальника штаба 1009-го стрелкового полка 292-й стрелковой дивизии. В июле 1942 года дивизия прибыла в состав 62-й армии Сталинградского фронта. В это время в большой излучине Дона шли тяжелейшие оборонительные бои с многократно численно превосходящим противником. Советские бойцы стояли здесь насмерть, своими жизнями задерживая продвижение врага. Герасимчук окунулся в эти кровопролитные бои. В начале августа 1942 года он был назначен начальником штаба своего поредевшего полка. С боями пришлось отходить за Дон, где подразделения 292-й стрелковой дивизии были подчинены командующему 24-й армией. В сентябре войска Сталинградского фронта предприняли ряд ударов с целью воссоединения с подразделениями героической 62-й армии, ведущей бои в городе. 29 сентября 1942 года во время очередной попытки наступления в направлении Самофаловка – Россошка стерший лейтенант Герасимчук был тяжело ранен и эвакуирован в госпиталь № 360 в город Саратов.

После госпиталя в декабре 1942 года Герасимчук был снова направлен на Западный фронт, где получил звание гвардии капитана и был назначен начальником штаба 3-го гвардейского мотострелкового полка 1-й гвардейской мотострелковой дивизии 16-й армии. Дивизия держала оборону на реке Жиздра южнее города Козельск. В марте 1943 года 16-я армия, прославившаяся в боях под Москвой, стала 11-й гвардейской, были произведены некоторые переформирования, и гвардии капитан Герасимчук стал начальником штаба 169-го гвардейского стрелкового полка 1-й гвардейской стрелковой дивизии. В мае 1943 года он стал гвардии майором.

В этой должности майор Герасимчук участвовал в Курской битве. Перейдя в наступление 12 июля 1943 года, полк Герасимчука вёл бои за посёлок Ульяново Калужской области, 8 августа освобождал посёлок Хотынец, а 15 августа совместно с другими подразделениями вёл бои за город Карачев. В сентябре 1943 года, форсировав Десну южнее Брянска, бойцы Герасимчука участвовали в освобождении этого областного центра.

После боёв за Брянск 11-ю гвардейскую армию передали в состав Калининского фронта, в октябре ставшего 1-м Прибалтийским. Здесь Герасимчук участвовал в Городокской операции. 25 декабря 1943 года на дальних подступах к Витебску гвардии майор Герасимчук получил тяжёлое ранение в ногу и был эвакуирован в Боткинскую больницу в Москву.

После излечения гвардии майор Герасимчук был назначен начальником штаба 27-го гвардейского стрелкового полка 11-й гвардейской стрелковой дивизии 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта. В этой должности он участвовал в Белорусской операции под кодовым названием «Багратион». Прорвав оборону врага у посёлка Осинторф севернее Орши, бойцы полка Герасимчука развили стремительное наступление на запад, освобождали посёлки Сенно, Зембин, видели пепелище Хатыни, участвовали в боях за город Молодечно и посёлок Ошмяны. 14 июля 1944 года полк Герасимчука достиг реки Неман и сходу приступил к его форсированию в районе посёлка Мяркине. В результате стремительного боя на западном берегу реки был завоёван плацдарм, на который 15 июля переправился весь полк в полном составе, а также весь штаб полка во главе с гвардии подполковником Герасимчуком, получившим это звание в этот же день.

После боёв на Немане, полк Герасимчука устремился к границе с Восточной Пруссией. Но бои становились всё напряжённее и тяжелее, продвижение на запад давалось всё труднее. Только в октябре 1944 года бойцы достигли границы, где были остановлены организованной обороной противника. 28 октября 1944 года в бою в районе города Виштитис гвардии подполковник Герасимчук был в третий раз за войну ранен и снова оказался в Боткинской больнице.

Вернулся Герасимчук на фронт в январе 1945 года и до марта был в офицерском резерве 3-го Белорусского фронта. 1 марта он был назначен командиром 88-го гвардейского стрелкового полка 33-й гвардейской стрелковой дивизии 2-й гвардейской армии. До конца марта полк Герасимчука участвовал в тяжёлых боях по ликвидации хейльсбергской гитлеровской группировки в Восточной Пруссии. Затем дивизию передали в состав 43-й армии, в составе которой 88-й гвардейский стрелковый полк участвовал в штурме Кёнигсберга.

Сначала Герасимчук умело спланировал действия подразделений полка по прорыву внешнего обвода оборонительных сооружений Кёнигсбергского гарнизона. Каждый батальон имел свои конкретные задачи, штурмовые группы внутри батальонов усиливались сапёрами, орудиями полковой артиллерии, во многих были радисты и корректировщики. Но на окраинах города фашисты бросили против наступающих до 20 танков и несколько пехотных батальонов. Бойцам Герасимчука пришлось отражать контратаки врага, в ходе которых врагу был нанесён большой урон. Ворвавшись в город, штурмовые группы повели бои за отдельные здания, участки улиц, кварталы. Гвардии подполковник Герасимчук с автоматом в руках лично участвовал в уличном бою, уничтожив несколько фашистов. При штурме Кёнигсберга силами 88-го гвардейского стрелкового полка было уничтожено 1505 и пленено 2768 немецких солдат и офицеров. Были захвачены большие трофеи - около 80 танков, самоходных и других орудий, 67 миномётов, 175 пулемётов, 4555 винтовок и автоматов, 409 автомашин, 96 мотоциклов, 1175 велосипедов, 7 радиостанций, 4 артиллерийских и 3 продовольственных складов. За мужество и героизм, проявленный при штурме Кёнигсберга, гвардии подполковник Герасимчук был представлен к званию Героя Советского Союза.

До сентября 1946 года Герасимчук командовал своим полком, а затем был командирован в Рязанский военный комиссариат, где до декабря 1947 года был начальником отделения всеобуча. После этого год был военкомом Мариупольского РВК. С 1949 по 1955 годы подполковник Герасимчук служил в Киевском военном округе на должностях старшего инспектора 5-го отдела Харьковского облвоенкомата, помощника начальника оперативного отдела штаба 20-го гвардейского стрелкового корпуса.

В 1955 году подполковник Герасимчук окончил Центральные курсы усовершенствования офицерского состава Советской Армии «Выстрел». После этого до июня 1957 года служил заместителем командира 24-го гвардейского горно-стрелкового полка 10-й гвардейской горно-стрелковой дивизии 13-го стрелкового корпуса Закавказского военного округа.

После выхода в запас Герасимчук около 10 лет прожил в городе Сухуми, а затем переехал на Украину в город Бердичев, где до выхода на пенсию жил и работал.

Биография предоставлена Валерием Воробьевым (1964-2013

http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10584

 

Абагов Левон Авакович
Учетно-послужная картотека
Дата рождения: 08.10.1901
Место рождения: Грузинская ССР, г. Тбилиси
Дата поступления на службу: 05.06.1941
Воинское звание: капитан инт. сл.
Наименование воинской части: 4 Московская-Куйбышевская див.,2 сп 140 сд,110 сд,ГИнтУ,Упр. вещ. снабжения ГИУ КА
Дата окончания службы: 21.03.1946
Награды: Медаль «За оборону Москвы»,Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»

https://pamyat-naroda.ru/heroes/kld-card_uchet_officer579132/?

 

Эндельман
Григорий
Наумович
старший лейтенант
Дата рождения: 15.05.1902



Григорий Наумович Эндельман вырос в большой и дружной семье врача: три старших сестры и он, самый младший. Работал с 17 лет. Был и счетоводом, и делопроизводителем, и военно-транспортным агентом в РККА (1919-1920); помощником заведующего агитпунктом в РОСТе (1921). Параллельно учился в Советской трудовой школе № 35 2-й ступени, поступил на Голицынские сельскохозяйственные курсы. Проучившись там год, перешел на биологический факультет в 1-й Московский Государственный университет (ныне МГУ им. М.В.Ломоносова) (1923-1927, биолог-геоботаник). Работу не прерывал: был репортером «Известий ВЦИК», корреспондентом журнала «Красный спорт», «Известия Физкультуры», «Спартак». После учебы Григория Наумовича приняли лаборантом в Центральную торфяную станцию (позже – Всесоюзный институт торфа), где он дослужился до старшего научного сотрудника. Сохранились дневники и фотографии его экспедиций на болота Московской и Вятской областей и Урала.

С 1934 годах работал редактором: сначала во ВНИИ морского рыбного хозяйства и океанографии, затем в журнале «Рыбное хозяйство» (с 1938).

К началу войны деду было 39 лет и по возрасту он мобилизации не подлежал. Но уже 9 июля 1941 года он вступил в 4 Дивизию Народного Ополчения, сформированную в Куйбышевском районе г. Москвы из сотрудников Наркоматов внешней торговли, финансов, легкой промышленности, Госплана РСФСР, Центросоюза, редакции и издательства "Московский большевик", рабочие швейной фабрики "Красная швея", ряда издательств и других предприятий района. С 26 сентября 1941 4-я ДНО была преобразована в 110 стрелковую дивизию, с 11 октября 1941 года вошла в состав 33 армии, а с весны 1943 преобразована в 84 гвардейскую стрелковую дивизию.

Красноармеец пулеметной, а затем роты химзащиты в 1941-1942 гг., Григорий Наумович так и прослужил в этой дивизии до конца войны. Воевал под Вязьмой, защищал Москву, дошел до Варшавы, участвовал в битве за Берлин. Войну закончил старшим лейтенантом интендантской службы, помощником командира отдельного самоходного артиллерийского дивизиона по материальному обеспечению.

По воспоминаниям Григорий Наумович был глубоко порядочен и принципиален; очень внимателен и заботлив к однополчанам, за что заслуженно пользовался их любовью и уважением.

За все время войны дед написал бабушке, Ольге Петровне Коган, более 50 писем и открыток, из которых сохранилось только 19. В каждом, особенно в первых, 1941 года, — непрекращающаяся тревога за родных и знакомых, усиливавшаяся с каждым днем из-за отсутствия какой-либо информации о них. То адрес был неизвестен, то военные части передвигались быстро и из-за неразберихи почта не успевала. Да и родные были в эвакуации в Астрахани. Только в декабре(!) пришел первый ответ.

«Из издательства мне написали, что деньги они тебе переводят, но я знаю наши порядки, и кроме того, что они тебе переводят? Я очень смутно себе представляю материальные возможности вашего существования на мое жалование, и еще смутнее возможности твоих приработков. Есть ли в Астрахани детсад наркомата и можно ли туда устроить Лешу? Тебе, а, пожалуй, и Нине, надо постараться во чтобы-то ни стало устроиться на какую-нибудь работу. … Я напишу ему сегодня просьбу посодействовать тебе в отношении получения работы и устройства Леши в детсад.»

«Получила ли ты доверенность на деньги? Как у тебя дела с работой и деньгами?

«Сейчас таких как ты миллионы, и рассчитывать особо на хорошее не приходится, но хочется надеяться, что лучшее впереди все же еще будет, а пока надо бороться за детей и за себя. Я знаю, моя родная, что тебе должно быть нелегко, но что же сейчас сделаешь. Война есть война. Словом, надо быть цепкой как лапки попугая и не падать духом, как бы тяжело тебе не приходилось, утешая себя тем, что границ плохому нет ... и что могло быть еще хуже.»

«Кстати сказать, деньги здесь мне совсем не нужны, и я постараюсь при первом случае перенаправить их тебе. У меня уже скопилось около сотни рублей, но никак не удается попасть на почту.»

К тревоге добавляется тоска по родным, по мирной жизни. Дома остались близкие, которых так не хватает. Любая, свободная от тягот военной жизни минута, заполняется мыслями и воспоминаниями о доме, о жене, о четырехлетнем сыне.

«Я многое бы отдал за возможность увидеть его хоть бы во сне, а еще более за возможность почувствовать в руках тяжесть его тела и услышать просьбу укутать его как куколку. К сожалению, все это только мечты, осуществление которых весьма проблематично, как вообще, так и во времени.»

«Как теперь выглядит Леша, что он говорит, помнит ли еще меня? К сожалению, мне не представляется никакой возможности ублажить его чем-нибудь. Если у тебя есть хоть какая-нибудь возможность в этом направлении, подкинь ему что-нибудь и от моего имени. Я очень жалею, что не захватил с собой Лешиной карточки. Моя зрительная память, почему-то именно в отношении Леши, стала мне отказывать. Тебя и Нину я представляю очень живо, а вот Лешу никак. В чем дело не знаю.»

«Ходили в частности и на болото. Клюквы на нем оказалось неисчерпаемое количество, да такой крупной и красной, какой в Москве никогда не бывает. Попивая в вечерней […] чаек с клюквой, я вспоминал наши с тобой клюквенные чаи. Вернутся ли когда-нибудь вновь?»

«Я все же еще хочу верить, что мы снова соберемся вместе, и мирно и тихо скоротаем свой, теперь уже недолгий век. Если же это не выйдет, будь мужественной и не забывай повторять Леше, что его папка хотел отстоять лучшую, чем у него жизнь для своего сына, но не его вина, что вышло иначе. Но мы еще поборемся, хотя нам тоже сейчас не очень сладко, и рассчитывать на то, что вскоре будет сладко нельзя. Зима длинна и сурова, а мы преимущественно все же горожане, а не лесные люди [удехэ].»

Почти в каждом письме — «жив и здоров», «волноваться причины нет» и описание окружающей обстановки, насколько позволяла цензура. И нет-нет, да и проглянет в этих строках геоботаник с университетским образованием.

«Сейчас мы после двухдневного путешествия на машинах в лагере.»

«По странной иронии судьбы последние дни мне пришлось побывать в местах, знакомых мне еще с 1927 года. Здесь, как говорится, на заре далекой юности я был вместе с Марком и другими сотрудниками Торфяной станции в геоботанической экскурсии. Болото, на котором мы тогда были, стало уже частично разрабатываться, выстроены бараки для рабочих, болото […] осушено и т. д. В одном из новых бараков мы и провели несколько дней.»

«Сейчас мы уже на новых квартирах. Нам не сидится подолгу на одном месте. Благодаря хлопотам нашего командира мы и на этот раз разместились в деревне, причем даже в каменном доме. Избенка […] большая, но чистенькая. Хозяева ее давно выехали и мы [раз]местились в доме сами: настелили на пол соломы, расставили свои палатки, затопили печку. Натопили на совесть, градусов эдак на 25. Получилось по поговорке: [в тес]ноте, да не в обиде.»

«Местность, где мы сейчас расположены, довольно неприглядная: леса, болота, озера, холмы с крупными камнями. Кроме редких полосок картофеля да ржи тут ничего не сеют. Ландшафт типично моренных. Пусть Нина попробует догадаться где мы находимся.»

«Весьма возможно, что я скоро вынужден буду сообщить тебе о перемене своего адреса: возможно, что н[…] группу бойцов, имеющих высшее образование) переведут в другую часть. Надо надеться, что это будет к лучшему. Хотя мне не [на] что жаловаться и сейчас. По сравнению с пулеметной ротой здесь я буквально как в […] немного работаем и неплохо едим. Что еще ныть рядовому бойцу.»

«Очередное письмо пишу тебе сидя на охапке душистого сена в сарае, где мы сегодня ночевали после 30 км похода. Мы считали, что к 20-21 попадем в Москву, но это так и не вышло, и когда выйдет неизвестно.»

«Что касается нашей жизни, то она протекает в тех же местах, на лоне природы, и состоит из изучения военного дела, земляных работ, к счастью не ежедневных, и переходов из одного места в другое.»

«Я жив, здоров, сбросил лишний жирок, загорел, обветрился. Никакой непосредственной опасности мы не подвергаемся, так что беспокоиться обо мне нет никаких оснований.»

«Переводом своим в другую роту я очень доволен. Здесь гораздо интересней, более свойский народ, и как-то кстати приходится университетская закваска. Я жив и здоров, и если бы ты писала чаще о себе и детях, то было бы совсем отлично. Мы по-прежнему живем на лоне природы, едим как слоны (аппетит все время превосходный) и учимся своему делу. Встаем и ложимся как куры: стемнело – спать, светает – встаем.»

«На всякий случай повторяю, что я жив и здоров, сейчас нахожусь в другой роте, где условия работы, учения и быта лучше, чем в пулеметной, в которой я пробыл до 25 августа 1941. Кормят нас сытно, одевают и обувают также как надо.»

«Сегодня получили, я в числе других, трогательные посылки из Москвы от сотр[удников] Верхсуда. На мою долю попали перчатки, носки, портянки, печенье, табак и прочие весьма приятные в наших условиях предметы.»

«...вот уже скоро месяц как мы, застряв в одном месте несем охранную службу круглые сутки и буквально не хватает времени на личные дела. Живем мы в землянках, писать в которых невозможно (темно), а все остальное время, которое проводим вне землянки, уходит или на стояние на посту, или на приготовление пищи. А [дни] становятся все короче и короче. … Нас одели в ватные костюмы, дали ушанки, варежки. Из посылок, присланных нам к праздникам, я ухватил шерстяные носки и варежки. ...Так что мы одеты тепло, но несколько громоздко, я в частности, так как все вещи мне велики, и со стороны у меня наверно довольно комичный вид.»

«Кормят нас довольно сытно: два, иногда три раза в день, но у нас неимоверный аппетит, и мы все можем есть, кажется, круглые сутки. Хлеба нам дают вдоволь (900 г), а в последнее время стали снабжать и водкой (по 100 г в день). На завтрак нам дают обычно суп или кашу, в обед обычно суп или кашу (суп с мясом) вечером, если успеваем кипятим чай и пьем его с хлебом или сухарями. Бывают, впрочем, дни, когда не удается поесть вообще, но это редко.»

В письмах деда нет отчаяния или страха за свою судьбу. Надежда, вера в хорошее, и пожелание счастья семье, если вернуться не суждено.

«Если же меня вам дождаться не удастся, то постарайтесь скорее забыть меня. Так будет лучше. Надеюсь, что мои родственники помогут поставить Лешечку на ноги. По крайней мере, Женя обещала мне это. А может быть нам с тобой и не придется ни о чем и никого не просить. Будем надеяться!»

«Я, правда, все еще жив, но это по существу случайность, а что будет завтра никто не скажет. Береги, но не балуй Лешу, постарайся вырастить из него человека.»

«Мне пришлось тут побывать в одной переделке длительностью около 10 дней, из которой я уже не чаял выйти живым, но все обошлось, как видишь. ... Хочется надеяться, что мы еще увидимся друг с другом. В глаза смерти я уже смотрел несколько раз, и теперь окончательно стал фаталистом, чему быть – того не миновать.»

Единственное сохранившееся в семье воспоминание деда о войне, возможно, имеет отношение к этому эпизоду. Он рассказывал, что как-то им было приказано разделиться на два отряда и идти к месту встречи разными путями. Выжила только группа, где был дед.

В 1944 году по служебным делам дед ненадолго оказался в Москве. Конечно, заехал и домой, где его ждали жена и дети. Он познакомил их со своим сослуживцем, Александром Васильевичем Демьяненко. В феврале 1946 года дед вернулся в Москву. А с ним, проездом, все тот-же сослуживец. Ехал домой, в Россошь, но влюбился в старшую приемную дочь Григория Наумовича, Нину Владимировну Малышеву, да так и остался, женился. Вместе они прожили 50 лет!
https://www.moypolk.ru/soldier/endelman-grigoriy-naumovich