Сто грамм наркомовских

В списке чудо-оружия Второй мировой среди «тридцатьчетверок», «катюш» и штурмовиков Илюшина довольно часто всплывают «сто наркомовских грамм» - водочный паек советской армии. Как фактор победы, секретный эликсир, с которым и смерть не страшна, и мороз не помеха.
На эту тему горазд говорить каждый. А выражение “наркомовские” сто грамм” теперь зачастую употребляется просто так, для красного словца. Водка на войне имела место, никто и никогда этого не скрывал. Но как и сколько, при каких обстоятельствах пили? Ведь в разное время водку выдавали и снова отменяли, а борьбу с пьянством в Красной Армии начали вести еще в 1938 году.

Пьянству - бой!

Теперь уже трудно сказать, что породило перед самой войной невиданное доселе пьянство. Настолько невиданное, что в декабре 1938 года в Наркомате обороны созрел приказ “О борьбе с пьянством в РККА”. Отмечалось, что во многих частях расцвели коллективные пьянки. Борьба была не такой простой. В Киевском особом военном округе, например, с октября по декабрь 1940 года отмечено 66 коллективных пьянок, а в первые три месяца 1941-го - 166! Грозные приказы сыпались до начала войны.
Надо полагать, в первые тяжелые месяцы отступления ни о каких “наркомовских” и речи не было. Главным делом было удерживать фронты, спасать положение. Во многих мемуарах есть воспоминания о психических атаках войск противника: зачастую солдаты были крепко выпившими и лезли напролом, прямо на пулеметы. Но вскоре стали выдавать спиртное и в Красной Армии. На то был приказ Государственного Комитета Обороны № 0320 от 22 августа 1941 года.



Ворошиловские граммы

Обычно историю фронтового алкоголя принято отсчитывать со сталинского указа от 22 августа 1941 года: «Установить, начиная с 1 сентября 1941 г., выдачу водки 40 градусов в количестве 100 г в день на человека (красноармейца) и начальствующему составу войск передовой линии действующей армии».

у самовара...

Дело в том, что «крестным отцом» водочного пайка был народный комиссар обороны Климентий Ворошилов. Именно он, еще за полтора года до Отечественной войны, во время «зимней кампании» против Финляндии, распорядился ввести спиртное во фронтовой рацион. Несмотря на то, что сам Клим Ефремович был яростным борцом против армейского пьянства.

Финская кампания, что бы ни писали пропагандисты и ангажированные историки, была откровенно провальной. Танки с «летним», не предназначенным для сорокаградусных морозов топливом, откровенно хилое обмундирование (бойцы РККА воевали не в валенках и ушанках, а в ботинках с обмотками и, в лучшем случае - суконных шлемах-буденовках), винтовки-»мосинки» против пусть не лучших в Европе, но все равно скорострельных автоматов «Суоми» - все это демонстрировало полную неготовность СССР к зимней войне.

Холода и массовые обморожения оказались для РККА более губительными, чем огонь снайперов-»кукушек». Часто обмороженного бойца приходилось буквально реанимировать. «Привезут такого в госпиталь, - вспоминали фронтовые медики, - а он и сказать ничего не может. Тогда каждому раненому вливали дозу разведенного спирта. Боец оживал:»

Поняв, что без этого не обойтись, врачи обратились к наркому обороны с просьбой ввести водку в рацион. Так и родился «наркомовский паек»: 100-граммовая бутылочка водки и 50 грамм сала. Летчики получали столько же коньяка, а танкисты - удвоенную норму водки. Специально для того, чтобы удовлетворить потребность фронта в спиртном, был срочно запущен водочный завод, оборудованный специальной линией для выпуска «мерзавчиков» - стограммовых пузырьков со спиртным.

Анатолий Иванович Цукуров, офицер-пехотинец:

- На фронте я был с 10 октября 1941 года и свою норму уже тогда получал. Но только на переднем крае и по сто граммов. Насколько я помню, запрещалось выдавать водку перед атакой, только после боя.

Пьяный в бою может и не подчиниться. Однако многие командиры считали по-своему, выдавали и перед атакой, по обстановке.

А вот другой документ - за подписью заместителя наркома обороны генерал-лейтенанта интендантской службы Хрулева, который доводил до войск Постановление ГКО “О порядке выдачи водки войскам действующей армии” от 11 мая 1942 года.

1. Прекратить с 15 мая 1942 года массовую ежедневную выдачу водки личному составу войск действующей армии.

2. Сохранить ежедневную выдачу водки только военнослужащим частей передовой линии, имеющим успехи в боевых действиях против немецких захватчиков, увеличив норму выдачи водки военнослужащим этих частей до 200 гр. на человека в день.

Для указанной цели выделять водку ежемесячно в распоряжение командования фронтов и отдельных армий в размере 20 % от численности войск фронта-армии, находящихся на передовой линии.

3. Всем остальным военнослужащим передовой линии выдачу водки по 100 гр. на человека производить в следующие революционные и общественные праздники: в дни годовщины Великой Октябрьской социалистической революции — 7 и 8 ноября, в день Конституции — 5 декабря, в день Нового года — 1 января, в день Красной Армии — 23 февраля, в дни международного праздника трудящихся — 1 и 2 мая, во Всесоюзный день физкультурника — 19 июля, во Всесоюзный день авиации — 16 августа и в Международный юношеский день — 6 сентября, а также в день полкового праздника (сформирование части).

4. Постановление Государственного Комитета Обороны № 562с от 22 августа 1941 года отменить.

Председатель Государственного Комитета Обороны И. СТАЛИН



Но не надо думать, что абсолютно все тут же жадно выхлебывали предложенную водку. Глоток за ужином - и хватит, остальное сливалось во фляжки и хранилось до поры. А многие вообще не пили.



Луковая традиция

Солдатам не всегда было из чего пить «пайковые» граммы, но русского человека такие мелочи не останавливали. Чистили большую луковицу и наливали водку в выпуклые «блюдца» луковых чешуек. Помещалось 30 - 40 граммов - выпивка и закуска в одном.


Главное в этом деле - учет и контроль



Григорий Владимирович Нейман, офицер-артиллерист:
- В нашем артиллерийском полку пьянство пресекалось, с этим было очень строго: даже за дух перегара могли наказать. Да, конечно, выдавали водку по норме. Лично я отдавал свою порцию своему замкомвзвода, который был старше меня. Можно было выпить глоток в сильный холод. Вот новый, 1943 год мы встречали в воронке, и посыльный притащил нам термос с теплым пшенным супом, офицерский доппаек и водку. Такой вот Новый год… В медсанбатах иногда давали водку перед операцией, если не было обезболивающих средств.


Строго по лимиту!

Очередной приказ от 13 ноября 1942 года № 0883 уже более строго лимитировал выдачу спиртного. Опять-таки, только солдатам на передовой позиции, артиллеристам на огневых, разведчикам, летчикам после выполнения боевой задачи. И вот насчет последних вспомнились стихи: “Хорошо жили летчики на войне: им за каждый полет - чистый спирт. Хорошо жили летчики на войне, да приказ был особый - не пить”.

ПРИКАЗ О ВЫДАЧЕ ВОДКИ ВОЙСКОВЫМ ЧАСТЯМ ДЕЙСТВУЮЩЕЙ АРМИИ С 25 НОЯБРЯ 1942 ГОДА № 0883 от 13 ноября 1942 г.
1. В соответствии с постановлением Государственного Комитета Обороны от 12 ноября 1942 г. № 2507с с 25 ноября с. г. начать выдачу водки войсковым частям действующей армии в следующем порядке: а) по 100 граммов на человека в сутки: подразделениям частей, ведущим непосредственно боевые действия и находящимся в окопах на передовых позициях; подразделениям., ведущим разведку; артиллерийским и минометным частям, приданным и поддерживающим пехоту и находящимся на огневых позициях; экипажам боевых самолетов по выполнении ими боевой задачи; б) по 50 граммов на человека в сутки: полковым и дивизионным резервам; подразделениям и частям боевого обеспечения, производящим работы на передовых позициях; частям, выполняющим ответственные задания в особых случаях (постройка и восстановление мостов, дорог и прочее в особо трудных условиях и подогнем противника), и раненым, находящимся в учреждениях полевой санитарной службы, по указанию врачей.

2. Всем военнослужащим действующей армии выдачу водки в размере 100 граммов на человека в сутки производить в дни революционных и общественных праздников, указанные постановлением ГОКО № 1889 от 6 июня 1942 г.

3. По Закавказскому фронту вместо 100 граммов водки выдавать 200 граммов крепленого вина или 300 граммов столового вина; вместо 50 граммов водки — 100 граммов крепленого вина или 150 граммов столового вина.

4. Военным советам фронтов и армий приказами фронта, армии устанавливать ежемесячные лимиты выдачи водки армиям — частям и расход производить в пределах устанавливаемого на каждый месяц лимита.

5. В израсходовании месячного лимита водки фронтам отчитываться перед Главным управлением продовольственного снабжения Красной Армии для получения лимита на следующий месяц.

В случае непредставления отчета фронтами и израсходовании водки к 10 числу за истекший месяц начальнику Главного управления продовольственного снабжения Красной Армии на следующий месяц фронтам, не представившим отчета, водку не отгружать.

6. Установить лимит расхода водки для фронтов с 25 ноября по 31 декабря 1942 г. согласно приложения.

7. Начальнику Главного управления продовольственного снабжения Красной Армии бригинженеру тов. Павлову и начальнику Военных сообщений Красной Армии генерал-майору технических войск тов. Ковалеву водку в количествах, предусмотренных лимитом, доставить: Юго-Западному, Донскому и Сталинградскому фронтам — к 16 ноября, остальным фронтам — к 20 ноября с. г.

8. Начальнику Главного Управления продовольственного снабжения Красной Армии установить постоянный контроль за расходом водки в строгом соответствии с настоящим приказом.

9. Военным советам фронтов и армий организовать возврат освобождающейся тары из-под водки водочным заводам и разливочным пунктам Наркомпищепрома, прикрепленным к фронтам.

Войсковым частям, не возвратившим тару, водку не отпускать.

10. Приказ ввести в действие по телеграфу.

Заместитель Народного комиссараобороны СССР генерал-лейтенантинтендантской службы ХРУЛЕВ

Приложение к приказу НКО № 0883


Что русскому хорошо...
Немецкие пропагандисты никак не могли понять «загадочной русской души». Так, в 1941 году они выпустили листовку, вызывавшую искренний смех у всех, кому она попадала в руки:
«Красноармейцы! Не подлость ли напоить человека водкой, чтобы он, одурманенный ею, лез в бой, в котором ему предстоит верная смерть?
Так поступает ваше командование: Не исполняйте приказаний, толкающих вас на гибель!..»

И в самом деле, трудно представить того же истребителя, садящегося в кабину пьяным или с похмелья: каждый полет минут в сорок выматывал, особенно если случались бои, а после пяти-шести боевых вылетов пилотов порой вытаскивали из кабины “технари” - сил не оставалось. После перевозбуждения в боях летчики не могли заснуть, вот тогда лекарством становилась водка. А боевых вылетов было не так уж много, даже у самых прославленных. За всю войну у Александра Покрышкина их было 560, у Ивана Кожедуба - 330, Виталия Попкова (58 побед) - 475. Выпивка в обычные дни считалась пьянкой и строго каралась.


Полевой обед немецких (слева) и русских (справа) солдат

Интересный момент в приказе: строго лимитированную водку доставить Юго-Западному, Донскому и Сталинградскому фронтам к 16 ноября. Как известно, 19 ноября началась знаменитая операция по разгрому войск Паулюса под Сталинградом…

Боевые действия января 1942г. в районе Ржева:
из книги Пауля Кареля: Восточный фронт. Книга 1: Гитлер идет на Восток. От "Барбароссы" до Сталинграда 1941-1943

Передовые части боевой группы фон Витерсгейма вступили в боевые действия по связыванию советских войск, уже закрепившихся на территории железнодорожной станции и в помещениях огромных складов. Немецкая группа состояла из нескольких бронетранспортеров и усиленной роты мотоциклетного батальона 1-й дивизии — солдат из Лангензальца и Зондерхаузена, возглавляемых обер-лейтенантом Пэтцольдом.

Пэтцольд, пробравшийся вперед к ангару вместе со связным, в бинокль рассматривал товарные склады станции Сычевка-Север.— Там как на ярмарке в Михайлов день, — не без удивления пробормотал он.

Мотоциклисты обхлопывали себя руками по бокам, чтобы согреться. Вернувшись, лейтенант оседлал свой мотоцикл:

— Вперед!
Все происходившее на складской территории действительно походило на некое ярмарочное оживление. Русские вытаскивали из пакгаузов мешки и ящики с продовольствием, крайне довольные результатами собственных трудов. Дополнительные пайки летчиков и танкистов — шоколад, печенье и сухофрукты — встречали у русских особое одобрение. Но с не меньшим рвением они волокли заливные свиные ножки, ливерную колбасу и рыбные консервы. Они вскрывали то одну, то другую банку штыками и пробовали содержимое.

— Земляк, ты только посмотри — а ну, попробуй.

— А сигареты!

— Затянись-ка! Ты гляди! Это тебе не самокрутка из «Правды» с махоркой. Типографской краской не воняет!

Приготовление еды. Сталинград, зима, 1943

Встреча Нового, 1943, года. Сталинград.

Но самое большое восхищение вызывал французский коньяк. Солдаты сбивали горлышки бутылок и лили себе в глотки веселящую жидкость, которая по сравнению со спиртом казалась им мягкой, словно сладкий чай.

Русские веселели на глазах, совершенно забыв о 40-градусном морозе и о чертовой войне. Они горланили песни и смеялись. Они тискали друг друга в объятиях и целовались. Часовые не подняли тревоги. Никто не выстрелил, пока внезапно не ударили пулеметные очереди мотоциклистов Пэтцольда. Загрохотали взрывы гранат. Застрочили автоматы из кузовов бронемашин. Советские солдаты бросились в паническое бегство. Далеко они не ушли. Они падали замертво под пулеметным огнем среди консервных банок и пачек сигарет, среди ящиков с коньяком и упаковок с печеньем.В шутку говоря, можно сказать, что первую победу в Сычевке немцы одержали благодаря шоколаду и французскому коньяку. Только вследствие того, что русские оказались всецело поглощены дегустацией своей драгоценной добычи, и удалось слабым подразделениям 1-й танковой дивизии отбить у численно превосходящего неприятеля железнодорожные склады. Ничего экстраординарного в ситуации не было.

Так, например, генерал Инфантес, командир испанской Синей дивизии, пишет в своем исследовании, посвященном действиям испанских добровольцев в России: «Нередко случалось, что после успешных атак на местном уровне русские солдаты забывали о поставленных задачах и понапрасну растрачивали драгоценное время. Переходя в немедленные контратаки, мы, бывало, заставали их за обшариванием наших блиндажей в поисках провизии, за поглощением банок с джемом и распитием коньяка.

Подобные слабости обходились им весьма дорого, поскольку в таких случаях они редко оставались в живых. Иногда нам удавалось разбить их в контратаках потому, что они терялись в системе наших окопов. Верно, что красноармейцы решительно идут к поставленным целям. В грозных противников их превращает не только современное оружие, но и выдаваемая водка, которая делает их безумными. Их тщательно подготовленные широкомасштабные атаки, вне сомнения, представляют опасность, поскольку «русский паровой каток» крушит все, что только встает у него на пути. Все, что можно сделать в таких случаях, — стойко держаться. Но хорошо организованная контратака всегда застает русских врасплох».
Приложением к приказу был тот самый лимит, выдаваемый фронтам от Карельского до Закавказского. Больше всего полагалось Западному - 980 тысяч литров с 25 ноября по 31 декабря. Закавказскому фронту вместо водки могли выдавать крепленое вино. На всю действующую армию выделялось 5 млн 691 тысяча литров. За их распределение отвечали военные советы фронтов и армий.
Между прочим, был строгий приказ: тем же военным советам предписывалось возвращать освободившуюся тару на заводы и разливочные пункты. “Войсковым частям, не возвратившим тару, водку не отпускать”. Не отпускали и тем, кто не отчитался за прошлую поставку.

А как было у немцев?

(Из дневника солдата вермахта Вольфганга Буфа, Ленинградский фронт)
К полудню, когда подъезжала кухня, все вдруг увидели за ней перегруженный автомобиль. С военной пунктуальностью прибыли рождественские подарки от командования сухопутных войск для солдат-фронтовиков. Они оказались исключительно обильными. Вновь намного больше, чем ожидалось. В Вестфалии в 1939 году выдавался кулек с пирожными и яблоками. В Гавре в 1940-м, кроме того, бутылка шампанского и торт, но то, что предлагалось здесь, на заснеженных полях Восточного фронта, превзошло все наши ожидания. Мы проходили мимо раздатчика, держа ящик из-под боеприпасов. Каждому выдавалось: 1 бутылка красного вина, 1 бутылка коньяка, 1/3 бутылки шампанского, 1 банка консервированных фруктов, 2 яблока, 60 сигарет, табак, сигары, пачка бритвенных лезвий, 27 плиток шоколада, кекс, 4 пакетика с леденцами и почти фунт кондитерских изделий.


Егеря отдыхают.1942 год.

Все приказы требовали строжайшего контроля за употреблением спиртного. И тут все зависело от командиров. В большинстве частей, разумеется, приказ соблюдался строго: пьяный неадекватен, может не подчиниться, наделать глупостей, а оружие у каждого в руках. За слабость к спиртному отстранением от должности платили командиры дивизий, командующие армиями.

Но были старшие офицеры, позволявшие себе пить когда вздумается. В дневниках Константина Симонова есть момент: командующий 38-й армией Москаленко при всех распекает майора-коменданта штаба, от которого с утра пахло спиртным: “Наглец вы этакий! Что, вам положено? Это солдату на передовой положено, а не вам! Вы еще хлеб свой не заработали, а с утра водку пьете!” В той же армии только пехотинцам выдавали с утра по 100 граммов, а артиллеристам строго запрещалось пить до вечера. Особый спрос был с офицеров. Только солдатам, идущим в атаку, выдавали полстакана на день.


Немецкие солдаты у самогонного аппарата в украинском селе.1942

Выпил - закуси!

Кстати, если говорить о пайках, то одним «спиртовым вопросом» ограничиваться не стоит. «Закуска» солдатам полагалась весьма достойная: 110 граммов «польской» колбасы в сутки, квашеная капуста, соленые огурцы, помидоры, лук, сало. Другое дело, что чаще всего все это великолепие было лишь на бумаге. Потому что дело не обходилось без злоупотреблений.



Василий Павлович Кузнецов, офицер-пехотинец:

- Приходилось и перед атакой давать водку по полстакана, а то и больше - иначе не поднять людей, такое бывало тоже. Очень трудно идти под пули. А после атаки пьяными не были, в бою весь хмель выходил!

Всякое бывало, на то и война. Из своего детства помню чайную с обязательной гармошкой, плачем, смехом. В основном там сидели инвалиды войны. Далеко не все могли преодолеть беду увечья, не все нашли себя в послевоенной жизни. Вот так и заливали горе… И все же подавляющее большинство фронтовиков стали самым боевым отрядом в послевоенной жизни. Служили в армии, строили, добывали уголь и плавили металл, становились инженерами и учеными. И выпивали только по праздникам. А то, что 9 Мая наливали свои “наркомовские” и поминали погибших товарищей, - их святое право.


Советские солдаты пьют за Победу. 1945.



http://genadiafanassjev.blogspot.ru/2011/11/blog-post_18.html

 

Общаясь с фронтовиками не раз замечал, что во многих вопросах нет единства. Многие вспоминали, что водку им давали и от некоторых слышал что вроде положена была, но не давали. Из воспоминаний солдата 317-го гвардейского стрелкового полка Леонида Жукова: "Спиртного на фронте вовсе не практиковал, хотя и была возможность на дармовщину. Казенные же 100 грамм в боях 1945 года не было. На передовой я был с марта по 1 мая и ни разу водку нам не выдавали. За нами не могли угнаться, слишком быстро мы наступали. Нашу долю по-видимому отоваривали люди действующие во втором эшелоне. Я об этом не жалею.
Никогда не забуду - какое-то громадное здание на улицах города Варполота. Мы больше суток крутились и не могли его взять. А напротив его через дорогу, как оказалось, был винный подвал. Большой - пребольшой. И вот когда было затишье многие любили проскакивать туда. А обратно «набравшись» выползали и попадали под пули снайпера. Мы пытались вытаскивать раненых, но стрелки не подпускали нас вытащить их из зоны обстрела и раненые погибали от потери крови. Положили человек десять наверное. И таких людей невозможно было остановить никакими словами и уговорами. Дармовщина звала."

 

А то, что 9 Мая наливали свои “наркомовские” и поминали погибших товарищей, - их святое право.

 

В юности я всегда считал что наркомовские 100 грамм были рождены Великой Отечественной. Тогда не было интернета и многое из истории своей страны я узнавал из книг. Иногда художественных, написанных ветеранами, на основе своего жизненного опыта. Так о том что выдачу водки практиковали еще на финской войне я узнал из книги к войне имеющее только касательное отношение. "До свидания мальчики!" Борис Балтер:
"Уже стоя в дверях, Инка сказала:– Я буду поить тебя по утрам коньяком. Папиросы я тебе буду покупать тоже душистые, а не такую дрянь. Инка вышла из комнаты, а я крикнул:– Много ты понимаешь! Это же «Северная Пальмира». Где ты, Инка? С кем ты? Через три года я уже пил. Но не коньяк, а простую водку. Я начал пить ее на финском фронте. По приказу полагалось пить по сто граммов. Но в приказе не было сказано, сколько раз пить. Ротные строевые записки подавались накануне, а на другой день многих из тех, кто жил вчера, сегодня уже не было, и мы пили их сто граммов."

 

Стеклотара для победы

Окончательно разобраться с водочной проблемой Сталин решил через два месяца после Курской битвы, переломившей ход войны в пользу СССР.
23 октября 1943 года он подтвердил принятые ранее нормы отпуска алкоголя в армии. Те же 100 и 50 грамм. Однако в лимитный перечень расхода водки впервые попали части НКВД и железнодорожные войска, которые потребили с 25 ноября по 31 декабря 1943 года водки столько же, сколько весь Северо-Кавказский фронт.
Изменения коснулись также проблем сдачи стеклотары и восстановления стратегических объектов тыла - водочных заводов.
Сталин запретил "стекольным заводам Наркомлегпрома СССР и РСФСР производить продажу монопольной посуды другим организациям, помимо водочной промышленности Главспирта Наркомпищепрома СССР". Управление продовольственного снабжения Красной армии было обязано обеспечить в 45-дневный срок "возврат на водочные заводы с момента отгрузки водки не менее 50% стеклянной посуды и не менее 80% бочковой тары.
Интендантским складам, получающим водку в местах производства, отпуск производить против завезенной посуды". Сразу три министерства союзного подчинения открыли в тылу "второй фронт" по сбору стеклопосуды.
Именно тогда появилась практика, которая дожила до наших дней. Сегодняшние пункты по сбору пустых бутылок с очередями из пенсионеров и бомжей - отзвук стограммовой истории военных лет.
Итак, Наркомторг, Центрсоюз и Наркомпищепром были обязаны принять меры "к сбору водочной тары в торговой сети города и села".
Исполкомы ряда областей и главы правительств Удмуртской, Марийской и Башкирской автономных республик были привлечены к реализации задачи высшей государственной важности "в порядке платной трудгужповинности (трудовой и гужевой. - "Итоги")" по снабжению тыла возчиками с лошадьми.
Например, для вывоза продукции пензенского стеклозавода имени Розы Люксембург необходимо было выделить 120 подвод. Решение ГКО также положило начало массовому восстановлению водочных заводов в СССР, находящихся в прифронтовой полосе и на освобожденной от немцев территории.
Один только Наркомат черной металлургии поставил 176 тонн листового, сортового и кровельного железа на крыши водочных заводов и 240 тонн тарных гвоздей для изготовления ящиков.
Глава путей сообщения Лазарь Каганович лично был упомянут как ответственный за "погрузку и перевозку спирта, посуды и ящичной дощечки для водочных заводов, поставляющих водку Красной Армии".
По секретным приложениям к постановлениям Государственного комитета обороны можно зафиксировать, что пили в Красной армии на всех этапах войны, победных и не очень, примерно одинаково.
В 1942 году за декабрь было выпито 5 млн. 691 тыс. литров водки, за тот же месяц 1943 года - 5 млн. 665 тыс. литров.
40-градусный "пряник" сделал свое дело. И к знаменитому тосту Сталина: "За американскую промышленность, без которой не было бы нашей победы!" - видимо, следует добавить: "И за русскую водку!"

Про фронтовые 100 грамм



Режиссер Григорий Чухрай:

- Нам в десанте давали эти пресловутые "сто грамм", но я их не пил, а отдавал своим друзьям. Однажды в самом начале войны мы крепко выпили, и из-за этого были большие потери. Тогда я и дал себе зарок не пить до конца войны. Было несколько отступлений - вынужденно-необходимых...
Те, кто придумал эти сто грамм "для храбрости", ссылались на авторитетное мнение медиков: водка снимает стресс. Кстати, на войне ведь почти никто не болел, хотя и спали на снегу, и лазили по болотам. Нервы были на таком взводе, что не брала никакая хворь. Все само проходило. Обходились и без ста грамм. Все мы были молоды и воевали за правое дело. А когда человек ощущает свою правоту, у него совсем другие рефлексы и отношение к происходящему. Запрет на спиртное был снят мной в День Победы. Этот самый радостный и незабываемый день я встретил на австрийской границе.

Артист Евгений Весник:

- Говорить о ста граммах в связи с шестидесятилетием начала Великой Отечественной войны как-то несолидно. Любой фронтовик, действительно воевавший на передовой, в лучшем случае улыбнется. Я был "на передке" вместе с пехотой, а вообще воевал в артиллерии с 1942 года. Мои военные воспоминания не связаны с "водочной темой". Какие уж тут байки - это было трагическое явление. И счет шел не на граммы, а, скорее, на литры. Утром привозили водку с расчетом на, условно говоря, сто бойцов, а к вечеру их оставалось, дай бог, восемьдесят. И так каждый день! Кончалось все тем, что вместо положенных ста выпивалось граммов по четыреста - пятьсот.
Бывали на войне удивительные истории. Мне и моему другу предоставили отпуск, и мы неделю провели в одном прибалтийском городе. Гуляли как-то в ресторане, и там он познакомился с латышкой - самой красивой женщиной в городе, профессиональной проституткой. Он влюбился в нее, а она в него. Парню было 24, ей - на год больше. "Ты действительно меня любишь?" - спрашивала она. "По-моему, да", - отвечал мой друг. "Ну, если ты меня не обманываешь, то будешь самым счастливым человеком в мире", - обещала ему она. И сдержала слово. Можно сказать, что в те дни они выпили свои последние сто грамм. Эта женщина родила ему двоих детей, стала образцовой женой и, между прочим, членом бюро горкома партии в том городе, где они поселились. Вот такие были случаи!

Режиссер Петр Тодоровский:

- В связи с фронтовыми ста граммами мне вспоминается встреча Нового, 1945 года. Мы стояли в обороне в лесу на Висле. 31 декабря выбрали елочку и принарядили ее, чем могли: повесили свои пистолеты, несколько банок консервов. В двенадцать часов встали вокруг елки со спиртом, налитым в металлические кружки. На Новый год и пошли наши сто грамм. Вообще выдавали их только перед самой атакой. Старшина шел по траншее с ведром и кружкой, и те, кто хотел, наливали себе. Те, кто был постарше и поопытнее, отказывались. Молодые и необстрелянные пили. Они-то в первую очередь и погибали. "Старики" знали, что от водки добра ждать не приходится. А молодым после ста грамм море было по колено - выскакивали из окопа прямо под пули. После одного-двух ранений такая "удаль" обычно проходила.
Второй случай был 2 мая 1945 года. Наша 47-я армия участвовала во взятии Берлина. 1 мая нам уже казалось, что все заканчивается. В ночь на 2-е хорошо мы погуляли и легли спать. Утром, часов в семь, разбудили нас выстрелы. Пробуждение было тяжелым. Помню, выглянул я из окна дома, где мы расположились, и увидел, что по улице идут колонны немцев. Это была знаменитая история. 40 тысяч немцев пытались прорваться к американцам, которые в то время уже стояли на Эльбе. Мы стали прямо из окон бросать гранаты. Решили уже, что дело плохо. Тут подоспела наша авиация - штурмовики начали сверху рассеивать эти колонны, а нам дали команду спрятаться в подвал.
Война для нас кончилась только 8 мая, когда мы с тяжелыми боями вышли на Эльбу. Особенно ожесточенное сопротивление немцы оказывали перед самой рекой. Как раз на нашем участке был мост, через который они до последнего переправлялись к нашим союзникам. И вот наконец все было кончено и наступила оглушительная тишина. Тут уж в ход пошло все, что было под рукой, - и "фронтовые", и самогон, и немецкая водка...



http://rufact.org/blog/2011/aug/29/narkomovskie-100-grams-the-real-truth/

 

Фронтовые сто грамм



Кузьма Федорович поднялся в это утро Дня Победы как обычно - около шести часов. Правда, он почти не спал - так, дремал. Всю ночь перед его глазами вставали картины тех далеких лет...
К Берлину их рота прорывалась с тяжелыми боями. В немецкую столицу вошли уже с большими потерями. Перед их подразделением была поставлена задача: обеспечить безопасный проход спецкоманды для водружения знамени над Рейхстагом. Задача не из легких. Остатки недобитых фашистов, прятавшихся по закоулкам, серьезно мешали, буквально поливая пулеметным и автоматным огнем наших бойцов. Кроме того, на чердаках и верхних этажах сидели их снайперы.

...Кузьма Федорович поднялся, пошел на кухню, поставил чайник. С некоторых пор он жил один. Нет, с детьми, внуками, правнуками ему повезло. Пять лет назад, когда умерла жена, только благодаря всему многочисленному семейству он смог пережить эту потерю. Они окружили его заботой и вниманием, не давали возможности уйти в горе с головой. Жил он тогда вместе с сыном и его семьей в огромной квартире. У него была отдельная комната. Его любили, уважали, ценили. Как и положено в нормальной семье. И все же, когда ему как ветерану выделили однокомнатную, неожиданно для всех решил жить один. В квартире сына собрался тогда семейный совет, который едва поместился в большой гостиной.

Никто на его квартиру не зарился: этого в их семье быть не могло. Переполох возник только по поводу того, как он, немолодой уже человек, будет жить один? А кто будет готовить? А кто в магазин ходить? А что, если... Кузьма Федорович тогда встал и сказал:

- Дорогие вы мои! Да, я не молод. Но вы вспомните... Разве я не сам себе до сих пор глажу брюки, разве не варю я себе кашу или не хожу в магазин?

Жена сына, сама уже немолодая женщина, всплеснула тогда руками:

- Папа, что ж вы меня позорите-то...

Кузьма Федорович только засмеялся:

- Да брось ты, Антонина. К тебе никаких претензий. Это я так, - он взмахнул руками, - для иллюстрации. И потом, - подмигнул остальным, - надо же дать возможность пожить молодым.

Все дружно рассмеялись, включая и Антонину. На том и успокоились, не забыв при этом распределить обязанности: кто приходит к деду давление мерить, кто по аптекам, кто полы моет. И в дальнейшем исполняли все в точности. Без споров и претензий друг к другу.

Он вернулся в комнату, достал из шкафа свой парадный костюм. Взял платочек и стал протирать награды. Орден Отечественной войны, орден Красной Звезды, орден Славы. Награды свои Кузьма Федорович чистил регулярно, это был своего рода ритуал. Он потрогал медали: «За отвагу», «За боевые заслуги»... А вот «За взятие Берлина»... И вновь мысли вернулись к тем последним дням войны...

Они сделали тогда все возможное, а скорее невозможное. Из всей роты в живых осталось только двое. Стояли тогда с Николаем и не верили, что все погибли, а они живы. Тут-то пуля снайпера и сразила его друга, с которым шли рядом с первого года войны. Николай упал, Кузьма автоматически накрыл его своим телом, еще не зная, что это уже не поможет. Потом тряс его, приговаривая: «Коля, Коля, вставай...» Осознав случившееся, поднялся и сквозь слезы внимательно оглядел близлежащие дома, посмотрел на Николая, просчитывая, откуда сделан выстрел. И пошел на снайпера, нутром почувствовав, за каким окном тот залег. Сначала короткими перебежками, а потом и в открытую, будто кидая смерти вызов. Он ворвался в полуразрушенное здание и рванул наверх. Снайпер не успел выскочить из своего укрытия, как Кузьма скосил его автоматной очередью с одной руки.

...Он вернулся в день сегодняшний. Его ждут торжественное поздравление ветеранов, потом праздничный концерт. Кузьма Федорович позавтракал и стал собираться.

Внук заехал, как и обещал, ровно в девять. Увидев деда, буквально увешанного орденами и медалями, заулыбался. Хотелось, чтобы все видели его героического дедушку. Доехали быстро. Мероприятие длилось почти два с половиной часа. Как всегда, про него говорили, как про героя. А он ведь и не герой вовсе. Он лишь выполнял свой долг. Ведь не сарай свой - Родину защищал. Внук все это время терпеливо ждал и, когда дед вышел, радостно бросился ему навстречу, перехватывая пакет с подарками. Пайком, как говорил Кузьма Федорович.

Поехали к сыну. Лишь только Кузьма Федорович вошел, как раздался его любимый марш «Прощание славянки». Из всех комнат стал стекаться народ - его самые близкие люди. Все зашумели, поздравляя, помогли снять пиджак.

- Дед, как ты его носишь, такой тяжеленный?

Он только улыбался. Усадили во главе стола - постоянное его место на всех семейных торжествах. Спохватился, привстал:
- Антонина, там, в пакете-то есть, ты достань...
- Пап, да есть все, что ты.

- Ну а куда мне ее?
И то верно, водку Кузьма Федорович не пил. Исключение делал только в День Победы.

Расселись. Антонина пыталась поставить Кузьме Федоровичу маленькую рюмку.
- Антонина, не балуй, - наигранно сердито сказал ветеран.

Это было частью ежегодной программы, своеобразной игры среди родственников. И все сидевшие за столом знали, что произойдет дальше. Кузьма Федорович махнул сыну рукой:
- Достань там, в пакете, ну, ты знаешь...

Конечно знал, и знала вся семья. Он вышел и принес алюминиевую кружку с надписью на ней: «Кузьма, 1923, Казань». Кузьма Федорович сам налил себе, как он говорил, фронтовые сто грамм. Все затихли, а сын поднялся, чтобы сказать тост. Кузьма Федорович придержал его за руку:
- Дай сегодня я скажу.

Он встал, взял свою кружку, с которой прошел всю войну, оглядел присутствовавших каким-то особо ласковым взглядом:
- Праздник, который мы с вами отмечаем каждый год, мог и не состояться, дорогие мои. Но он есть! И во многом потому, что люди не жалели своих жизней, чтобы дальше была жизнь. И я хочу выпить сначала за тех, кто остался навечно лежать там, - он ткнул рукой куда-то в сторону, - а кто и в чужой земле. Но они погибли, чтобы вы жили. Да я вот... Не чокаясь!

Все выпили и закусывали так тихо, что не звякнула ни одна вилка, ни одна тарелка.
- Ну, давай, - произнес Кузьма Федорович, обращаясь к сыну.

Дальше торжество пошло своим чередом. Все знали, что Кузьма Федорович больше ни капли не выпьет, но подливали для приличия, и он поднимал и благодарил за поздравления. Потом пели песни, в основном времен Великой Отечественной, самые младшие читали ветерану стихи. Он сидел и улыбался, а по щеке его текла слеза. Никто его не успокаивал, не спрашивал, что случилось. Все было понятно и так. Он не плакал - просто думал о своем, а слеза катилась сама по себе...

На войне с первых дней, совсем мальчишка. Да и вернулся молодым, если судить по возрасту. Но за четыре года своей молодой жизни он превратился в зрелого мужчину. Настоящий ад прошел! Плачь, Кузьма Федорович, если хочешь. От горя - по убитым на войне, от радости - что жив остался, что за окошком синее мирное небо, что рядом с тобой многочисленное семейство, которое тебя любит. Плачь, Кузьма Федорович, имеешь полное право!

http://www.kazved.ru/art/4136.aspx

 

Наркомовский обоз После боя



В приказе НКО предписывалось:

1. Прекратить с 3 мая 1943 года массовую ежедневную выдачу водки личному составу войск действующей армии.
2. Выдачу водки по 100 граммов в сутки на человека производить военнослужащим только тех частей передовой линии, которые ведут наступательные операции, причём определение того, каким именно армиям и соединениям выдавать водку, возлагается на военные советы фронтов и отдельных армий.
3. Всем остальным военнослужащим действующей армии выдачу водки в размере 100 граммов на человека в сутки производить в дни революционных и общественных праздников.

 

Фронтовые сто грамм
слова Василия Фоменко и Евгения Михайлика
музыка Василия Фоменко
исполняют : Олег Павленко и Ирина Александриди

 

Порядок на складах Из дневника ополченца В. Чуркина, Ленинградский фронт

Зав. складом по «доброте» своей души щедро раздавал начальству сверх положенной нормы масло, консервы, мясо и прочие важные продукты, и особенно спиртное. Недостачи каждый раз были большие. Но зав. складом и начальство не тужили - в акте о потерях писалось: «Снарядом, миной или бомбой уничтожено 100 или 200 литров спирта, 300 банок консервов и т. д.».
В итоге часто задерживалась неделями выдача положенных ста граммов водки на каждого бойца да закладывалась в котел не полная норма консервов.
Но однажды случилось так, что ни бомбежек, ни обстрелов не было. Стояли в пассивной обороне. Проверить продовольственный склад нашего полка нагрянула комиссия сверху. А привычки у начальства хорошо поесть оставались прежними. Зав. складом так же, как и прежде, посланцам от начальства отпускал сверх нормы продукты. В результате, при проверке на продовольственном складе оказалась большая недостача, главным образом наиболее ценных продуктов. Зав. складом при допросе пытался объяснить, что не мог отказать, начальники требовали, а те, когда их опрашивал трибунал, отвечали, что они продукты брали со склада только в пределах положенной нормы.

Фронтовой самогонщик Из дневника ополченца В. Чуркина, Ленинградский фронт

У всех нас еще были противогазы, и в каждой противогазной сумке, в уголке в кармашке, стояла маленькая бутылочка с загрязненным спиртом. Назначение спирта было - смывать с тела предполагаемые капли иприта. Однажды наш фельдшер под предлогом проверки собрал несколько десятков бутылочек, устроил перегонный аппарат, перегнал грязный спирт, и с наслаждением пил его.

Трофеи и «бабушкин аттестат».

Какие еще интересные случаи запомнились в связи с принятием спиртных напитков на передовой? 18 сентября 1943 года наша дивизия продвигалась с боями по Полтавской области и находилась близ городка Лубны. Остановились на ночлег в селе. Почтальон вручил мне письмо от родных из дома. Мать и сестры поздравляли меня с днем рождения. Редкое совпадение, но в извечной суете я совершенно забыл об этом. Мои товарищи заметили перемену в настроении после прочтения, пристали с расспросами. Пришлось признаться: так, мол, и так – исполнилось 21. Я был уже помощником начальника штаба полка (ПНШ-1). Сослуживцы и даже телефонистки принялись поздравлять меня, а комендант штаба принес фляжку украинского самогона. Отметили юбилей скромно с шутками и пожеланиями уже после полуночи.
На следующий день вступили в районный центр Лубны. Немцы отступили без сопротивления, и поэтому горожане радовались, что все обошлось без стрельбы, пожаров, разрушений. На улицы высыпали все местные жители от мала до велика. Встречали нас осенними цветами – в основном астрами разных расцветок – и угощали нас молоком из крынок. В самом центре городка – «цукроварня», там – суета, выкрики. Я был на штабной повозке. Ездовой рядовой Пискун вручает мне вожжи и кнут, а сам, захватив два брезентовых ведра (из них он поил лошадей), убежал за ворота заводика. Вскоре он показался со своими ведрами, наполненными спиртом. Но их ни поставить, ни держать в руках было нельзя. Повесили за лямки на крюки кузова повозки, а сам Пискун бросился в хаты искать тару. Вскоре принес макитру и большой горшок, куда и перелил содержимое ведер.
А в это время я наблюдал такую картину: походные кухни, освободившись от содержимого и погасив огонь в топках, заполнялись из шланга спиртом прямо из цистерны. В результате в спирте из котла «кормилицы» комендантского взвода штаба полка всегда плавало пшено, в 1-м батальоне в кружках с 90-градусном напитком постоянно попадалась капуста, а во втором – вермишель. И так продолжалось до полного израсходования трофея, с которым, разумеется, никак не мог равняться самогон из сахарной свеклы.
Всю ночь старшины рыскали по дворам, выискивая очень дефицитную в ту пору тару, чтобы освободить котлы кухонь. Чаще меняли на старые комплекты обмундирования, поношенную обувь. С сохранением спирта справились успешно, и до наступления зимы наши воины на Букринском плацдарме Днепра получали «лубнянскую» фронтовую «норму» даже в октябре. Запасы были взяты под строгий общественный контроль замполитов и хозяйственников. По наличию в зелье пшена, вермишели и капусты, всегда легко было определить его принадлежность. А бои на плацдарме были самыми кровавыми. За три месяца на этой земле сложили головы 40 тыс. солдат и офицеров из 27-й и 40-й армий, 3-й гвардейской танковой армии (этот подсчет производился в городе Каневе при перезахоронениях павших).
Ночь после приличного принятия проводили на западной окраине городка. Штаб полка оказался случайно в доме бухгалтера спиртзавода, работавшего здесь и до войны, и в период германской оккупации. Управляющим в 1941–1943 годах был специалист-немец. Наше наступление оказалось настолько стремительным, что гитлеровцам не удалось вывезти не только цистерну спирта, но и запасы выработанного сахара, патоки и тем более сахарной свеклы. Хозяин показал мне акт, по которому немецкий управляющий передал всю готовую продукцию и запасы сырья, наивно предполагая, что оккупанты еще вернутся, не полагаясь на «законы» военного времени. Наши воины распорядились по своим законам победителей и сожалели только о том, что много спирта ушло в землю, во время наполнения столь неприспособленной посуды. Запасы же сахара за одну ночь растащили рабочие самого завода. Конечно, бухгалтеру вряд ли пришлось держать ответ за это перед органами советской власти.
Между прочим, потом, в марте 1944 года, при отходе немцы взорвали огромное количество подземных продовольственных хранилищ в городе Умань. Очень много пропало под бетонными обломками продовольственных запасов, а также шнапса. Все стеклянные банки с консервами не сохранились. Находили под обломками изуродованные железные банки с виноградом, сливами, другими ягодами и фруктами. Иногда сохранялись тюбики с сыром, чем и мы воспользовались, отрывая их в развалинах. Помятые деформированные банки из железа при проколе фонтанировали до потолка. Почти месяц мы пользовались этим десертом, после того как доброжелательные хозяйки угощали нас картофелем в «мундире» и квашеной капустой, «бо хлиб герман забрав». Целый месяц мы довольствовались «по бабушкиному аттестату», как шутили наши воины, проходя в грязи по колено по дорогам Винницкой и Хмельницкой областей. Часто конфисковали продовольствие и животных у бывших полицаев, чтобы хоть раз в сутки покормить горячей пищей, так как все машины, повозки застряли по оси в грязи, мосты были взорваны.
Отступавшие немцы тоже терпели подобные проблемы со снабжением продовольствием и боеприпасами.
В заключение я хотел бы добавить, что мы ощущали, бывало, нехватку не только продовольствия, боеприпасов, но и хороших песен. А даже в них встречались слова про фронтовые 100 грамм. Нечасто звучало что-то стоящее вроде «Закурим по одной», что пела наша прима Клавдия Шульженко. Более того, очень популярной была песня «Махорочка». «Эх, махорочка-махорка, подружились мы с тобой. Вдаль глядят дозоры зорко, мы готовы в бой, мы готовы в бой…» Сейчас эти строки кому-то могут показаться смешными, абсурдными, но тогда, на фронте, чего только не доводилось петь. Тем более что даже махорка поступала с перебоями. Курцы страдали. У немцев хоть из эрзац-табака, но все военнослужащие могли купить сигареты. А зажигалок было у них по нескольку штук.
Ввиду того что воина на каждом шагу подстерегали смерть или тяжкое ранение и увечье, никто не агитировал против курения, да и против принятия 100 грамм. Впрочем, табачок мог заменяться сахаром для некурящих воинов.

http://www.agronews.ru/news/detail/133257/

 

Награды и тосты



Традиция «обмывать» награды и звания ведет свою родословную от традиции кропить святой водой и оружие, и те же награды. Существует множество версий о том, какого объема должна быть посуда и сколько спирта туда должно помещаться. Как минимум в стакан или кружку должна помещаться награда или «звездочки». По классической традиции, наливает алкоголь в посуду самый младший по званию, опускает награды или звездочку самый старший по званию. Далее каждый из собравшихся делает из «чаши» по глотку – с младшего до старшего, который и передает кружку виновнику торжества. Тот пьет оставшийся напиток так, чтобы губами коснуться награды или «звездочек». И, кстати, есть еще одна негласная традиция – если на таком мероприятии «хорошо посидели» (речь не о количестве выпитого, а о качестве общения, настроении и состоянии), то все будет хорошо, а если надебоширят – то что-то может пойти наперекосяк.
Фронтовые тосты краткие – «За Победу!» и «Будем жить», который обессмертил Леонид Быков. Пили и за Верховного Главнокомандующего, или более фамильярно «За Верховного».
И обязательно – третий тост стоя и молча. Нет, не «за любовь». За тех, кого нет с нами. Памяти павших. И эта традиция сохранилась и сейчас – все военные на постсоветском пространстве, и в заштатных гарнизонах, и в столичных «паркетных» округах, пьют третий тост.
Секунда молчания – и перед внутренним взором проносится то, чему слов найти трудно или невозможно. О том, что знали и видели те, кто был на войне. О том, как они хотели, чтобы мы этого не знали и не видели.

http://gazeta.dp.ua/read/samie_frontovie_napitki

 

Глубоко ошибаетесь. Было еще в царской армии. Жестко регламентировался порядок выдачи. И чарка - это мера объема. 123 мл. Так что РККА использовала давно уже отработанную методу и норму, округлив ее по метрической системе. Естественно не в пользу рядового бойца. Вот навскидку пара фот из жизни флота

 

Savva час добрый! Я не ошибаюсь. Тема называется "Сто грамм наркомовских", а раз поминают наркома значит речь идет о СССР, а не о Российской империи и не о постсоветских государствах. А в СССР именно на финской стали довольствовать личный состав водкой. К слову фотки интересные. По поводу водки в Императорской армии ничего не знаю, а флот для меня вообще всегда был загадкой. Спасибо за информацию.

 

Savva, Александр90, спасибо вам друзья за неравнодушие к данной теме.
Спасибо за участие и развитие темы.
Savva, вынужден согласиться с Александр90, т.к. речь действительно о советском военном периоде.
Тема о чарке для солдат РИА очень интересна и ещё не раскрыта на форуме. Была мысль вести параллельно темы в двух ветках, но оставил тему по РИА на потом.
Savva, приглашаю вас раскрыть интереснейшую тему (как я вижу у вас уникальные фото) в соответствующей ветке.
Ещё раз спасибо.

 

Да виноват . На слове наркомовские не сосредоточился совершенно. Прошу прощения. Но вопрос было бы интересно обсудить, да и расширить (рацион я б добавил). Тему поэтому создал, пока в "свободном общении". А там как модераторы рассудят.

 

Я думаю,что здесь есть все ответы на вопрос об 100 граммах
http://army.armor.kiev.ua/hist/vodka.shtml

 

Лётчики 144 гвардейского штурмового авиополка на привале в венском лесу 1945 год

 

1949-й мирный год....

 

на японском фронте



Фото: