Дорогие друзья, давайте выкладывать в этой теме воспоминания тех, чье детство прошло в те лихие годы. Как будучи мальчишками и девчонками они видели и воспринимали бомбежки и артобстрелы, боевые действия, эвакуацию или оккупацию. Ведь детский взгляд на многие вещи здорово отличается от того как видят их взрослые. Дядя моего друга Сикиринов Андрей Михайлович рассказал однажды такую историю. Было это в конце июня 1941 года. Ему тогда было 6,5 лет. Немцы периодически бомбили Бобруйск, особенно по ночам. Поэтому вся семья на ночь укладывалась спать в узком окопчике специально вырытом в дальнем углу огорода. В ту ночь бомбежка была особенно долгой и жестокой. Но налет был не на сам город, а на укрепрайон у деревни Бабино, практически сразу за Березиной. Утром, когда все стихло, взрослые пошли осматривать дом и хозяйство. Мальчишки, по обыкновению, собрались в воробьиную стайку и пошли осматривать окрестности. Жили они тогда рядом с Бобруйской крепостью. И вот подойдя к КПП эти мухобои обнаружили, что ворота военного городка нараспашку, а одна створка вообще сорвана. Зайдя внутрь пацаны просто охренели - Рядом с КПП располагался магазин Военторга. Прямо перед ним воронка от авиабомбы. Все витрины разбиты. А на полу и полках россыпь конфет, шоколада, печенья и прочих предметов мальчишеских грез... Ну ребятишки то, сдуру, и подналегли на сладости. Да немного не рассчитали свои возможности. Обожрались до дурноты. В это время в ворота въехали немцы. Видят - несколько детишек, перепачканных в шоколаде, корчатся на земле, держась за животы. Андрей Михайлович говорит помню один немец повернул меня на спину, коленом придавил грудь, одной рукой зажал нос, а другой из фляжки льет в рот воду. Мне ничего не оставалось делать как глотать. А я думаю " пытает, фашист проклятый..." Потом когда вода уже не лезла. Немец перевернул меня на живот, взял за штаны на заднице и воротник рубашки, положил себе на колено и сильно придавил. И так три раза подряд, пока я не то, что шоколад и конфеты, но и вчерашнюю картошку не вырыгал. То же самое другие немецкие солдаты проделали с моими друзьями. После того как мелкие мародеры пришли в себя, оккупанты всыпали каждому в карман по жмене конфет, "выписали по лещу," указали в сторону городских домов и еще и подтолкнули. При этом что то говорили по немецки и смеялись. А мы говорит всю дорогу до дома шли втянув головы в плечи и ожидали, что нас вот-вот расстреляют в спины, даже не оглянулись ни разу. Мой тесть Мельников Станислав Никифорович рассказывал как в пятилетнем возрасте, после эвакуации из Ленинграда, в 1941 году с матерью и старшим братом попал в Казахстан. Больше всего в память ребенка врезалось колхозное поле, шириной около 5-ти километров, на котором все дети поселка собирали оставшиеся после комбайна колосья пшеницы. С одной и с другой стороны поля стояла бочка с водой. А детей выстраивали в шеренгу, причем вперемешку - старший-младший, старший младший. Чтобы старшие присматривали за младшими. При чем норма была за день пройти два раза туда и два обратно. С перерывом на обед, который привозили из колхозной столовой. Получалось практически от темна до темна. Все это в жару, под палящим среднеазиатским солнцем. И самое заветное желание - поскорее дойти до бочки с водой. А осенью и зимой ходили по степи и собирали засохший конский, коровий и овечий навоз (кизяк), чтобы было чем топить в домах - зимы то в Казахстане довольно суровые. Старшие пацаны при этом ставили силки и капканы на зайцев, сусликов и прочую степную живность, если попадались собаки, то и ими не брезговали - голод есть голод. Все отдавалось фронту. И так все четыре года. Дед одного моего приятеля Михейчик Иван Федорович рассказал довольно забавную историю. В 41-м году ему было 9 лет. И вот в августе в их деревне (Названия точно не помню, где то в районе Редкого Рога) расположилось какое то подразделение французов. Лично я не встречал никаких сведений о том, что французы были в составе союзников вермахта на территории СССР. Возможно, какой-нибудь обоз, или ремонтное подразделение - не знаю как насчет танков и боевых самолетов, но грузовые, легковые автомашины и мотоциклы французские у них точно были. Скорее всего к ним и были приданы специалисты для обслуживания и ремонта. Со снабжением у них видимо было плохо. А тут лягушки по вечерам со всех сторон хоровое пение устраивают. Вот потомки Великой армии и пришли к старосте с предложением, мол будем покупать и обменивать земноводных, цены договорные. Тот мудрить не стал, а подкинул бизнес идею главным специалистам по лягушкам - местной пацанве. Вот только "подняться на лягушках" у мальчишек не срослось. Наловив на пробу почти ведро, при этом изрядно вымокнув и перепачкавшись и притащив в расположение заказчика наши жаболовы с удивлением узнали, что местные зеленые не подходят для национальной французской кухни. Оказалось, что нужны были земляные жабы, которые у нас то же водятся, но не в промышленных количествах, да и добывать их несравненно труднее. Французы дико недоумевали, почему наши бабы абсолютно наплевательски относятся к французским духам, губной помаде и прочей косметике и парфюму. А сало, яйца, молоко и самогон с готовностью обменивают на мыло, спички, соль и керосин. Скорее всего у них там была другая война и оккупация. Простояв около месяца в данной деревне, французы ушли куда то на юг. На их месте расположилась немецкая часть охраны тыла. У мальчишек появилась новая и очень ответственная работа - досматривать и ухаживать за спрятанными в лесных землянках курами и свиньями. Тех, что остались дома, немцы либо выменивали, но на своих, заведомо не выгодных условиях, либо просто забирали.
Продолжу тему. В моей родной деревне Каменка, Бобруйского района, Слободковского сельского совета во время войны стояла немецкая часть охраны тыла. В хате у прадеда ( тогда он был еще жив) расположился штаб и жил командир. Семью выселили в баню. Правда, исправно платили арендную плату, как окупационными марками, так и керосином, мылом и прочими предметами первой необходимости. Моя тетя, Галина Федоровна, ей тогда было 6 лет рассказывала , что совершать бартерные сделки с немцами часто отправляли детей, так как оккупанты имели дурную привычку приставать к бабам. А детишек солдаты иногда еще угощали мармеладом или леденцами. Пацаны и девченки очень быстро просекли как из этого можно извлечь двойную выгоду. Они требовали, чтобы товары полученные в обмен на продукты непременно запаковывались в газеты или листовки. Газеты потом выменивали у наших мужиков на самогон (бумага для самокруток в то время была дефицитом, наравне со всем остальным). А выпивку обменивали у солдат на тот же мармелад и леденцы. Тогдашний ребенок на всю жизнь запомнила одного немца - военврача. Старый, весь седой дядька, с очками на цепочке (пенсне).Когда она заболела воспалением легких, он приходил, приносил микстуры, делал уколы, скорее всего за плату. Но перед уколом всегда угощал конфетой или мармеладкой, затем начинал напевать какую то, наверное детскую, песенку на немецком, а затем, а затем вдруг внезапно прекращал, тыкал пальцем в темный угол и громко выговаривал "О! Тэракан!" или "О! Дшуг!" и пока ребенок отвлекался колол укол. Поэтому и когда я был маленьким, и мои дети подставлять попку под укол называли "искать таракана"... Когда в конце июня-начале июля 1944 года Бобруйсчину освободили от немцев, всех мужиков забрали в армию. И вся тяжесть работ в возражнаемом вновь колхозе и по домашнему хозяйству легла на плечи женщин, подростков и детей. Об играх и развлечениях даже не мечтали. Людям запомнилось только два желания - поспать и чего-нибудь поесть... Маленькая Галочка в свои неполные 10 лет, на полном серьезе, была нянькой у младшей сестры Нины и еще трех-четырех соседских малолеток.Кто из них жив - до сих пор вспоминают ее как "Маму Галю". Тетя вспоминала один случай. Было это уже в 1947 или 48 году. Тогда селян душили налогами немилосердно - за каждое дерево плодовое, за корову, парасенка, кур, даже за каждое окно в хате. Половину надоя молока, две трети мяса со свиньи просто отдавали государству (в колхоз).И вот однажды в деревне проходила "внезапная" инспекция личных хозяйств. Соответственно селяне оставили дома по одному парасенку, остальных выгнали в лес, тогда он был еще сразу за селом, и присматривать за ними приставили детвору, по одному от каждой хаты. Но дети есть дети - нашли большую поляну, полную спелой земляники и напрочь позабыли обо всем на свете. В результате свиньи разбежались, в основном по домам, несколько, что по моложе, рванули в болото да там и утонули. Уже бабушка рассказывала - пришли председатель сельсовета, налоговый инспектор, председатель парткома колхоза и еще какой то чиновник. Все пересчитали, описали и уже собрались уходить - как вдруг в калитку, отделявшую двор от огорода начинает с визгом ломиться свинья... Начальные людишки конечно сделали вид, (вполне вероятно небезвозмездно) что поверили в то, что это чья то очумевшая животина дворы попутала... Чем это все закончилось для незадачливых мелких свинопасов, мне не известно, а они сами старались не вспоминать. Можно только предположить, что березовые веники для подметания дворов в тот день сильно похудели - старики в то время не очень то заморачивались насчет психологии и педагогики...
