Долго думал куда, в какую тему это вставить.Ну вот тут наверно попробую Дорогой, добрый папенька! Пишу я тебе письмо из немецкой неволи. Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых не будет. И моя просьба к тебе, отец: покарай немецких кровопийц. Это завещание твоей умирающей дочери. Несколько слов о матери. Когда вернешься, маму не ищи. Ее расстреляли немцы. Когда допытывались о тебе, офицер бил ее плеткой по лицу. Мама не стерпела и гордо сказала: "Вы не запугаете меня битьем. Я уверена, что муж вернется назад и вышвырнет вас, подлых захватчиков, отсюда вон". И офицер выстрелил маме в рот..Папенька, мне сегодня исполнилось 15 лет, и если бы сейчас ты, встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Я стала очень худенькая, мои глаза ввалились, косички мне остригли наголо, руки высохли, по-хожи на грабли. Когда я кашляю, изо рта идет кровь - у меня отбили легкие. А помнишь, папа, два года тому назад, когда мне исполнилось 13 лет? Какие хорошие были мои именины! Ты мне, папа, тогда сказал: "Расти, доченька, на радость большой!" Играл патефон, подруги поздравляли меня с днем рождения, и мы пели нашу любимую пионерскую песню... А теперь, папа, как взгляну на себя в зеркало - платье рваное, в лоскутках, номер на шее, как у преступницы, сама худая, как скелет,- и соленые слезы текут из глаз. Что толку, что мне исполнилось 15 лет. Я никому не нужна. Здесь многие люди никому не нужны. Бродят голодные, затравленные овчарками. Каждый день их уводят и убивают. Да, папа, и я рабыня немецкого барона, работаю у немца Шарлэна прачкой, стираю белье, мою полы. Работаю очень много, а кушаю два раза в день в корыте с "Розой" и "Кларой" - так зовут хозяйских свиней. Так приказал барон. "Русс была и будет свинья",- сказал он. Я очень боюсь "Клары". Это большая и жадная свинья. Она мне один раз чуть не откусила палец, когда я из корыта доставала картошку. Живу я в дровяном сарае: в колшату мне входить нельзя. Один раз горничная полька Юзефа дала мне кусочек хлеба, а хозяйка увидела и долго била Юзефу плеткой по голове и спине. Два раза я убегала от хозяев, но меня находил ихний дворник. Тогда сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Я теряла сознание. Потом на меня выливали ведро воды и бросали в подвал. Сегодня я узнала новость: Юзефа сказала, что господа уезжают в Германию с большой партией невольников и невольниц с Витебщины. Теперь они берут и меня с собою. Нет, я не поеду в эту трижды всеми проклятую Германию! Я решила лучше умереть на родной сторонушке, чем быть втоптанной в проклятую немецкую землю. Только смерть спасет меня от жестокого битья. Не хочу больше мучиться рабыней у проклятых, жестоких немцев, не давших мне жить!.. Завещаю, папа: отомсти за маму и за меня. Прощай, добрый папенька, ухожу умирать. Твоя дочь Катя Сусанина... Мое сердце верит: письмо дойдет. Вскоре после освобождения белорусского города Лиозно в 1944 году при разборе кирпичной кладки разрушенной печи в одном из домов был найден маленький желтый конверт, прошитый нитками. В нем оказалось письмо белорусской девочки Кати Сусаниной, отданной в рабство гитлеровскому помещику. Доведенная до отчаяния, в день своего 15-летия она решила покончить жизнь самоубийством. Перед смертью написала последнее письмо отцу. На конверте стоял адрес: "Действующая армия. Полевая почта №... Сусанину Петру". На другой стороне карандашом написаны слова: "Дорогие дяденька или тетенька, кто найдет это спрятанное от немцев письмо, умоляю вас, опустите сразу в почтовый ящик. Мой труп уже будет висеть на веревке". Номер полевой почты, написанный на конверте, устарел, и письмо не могло попасть адресату, но оно дошло до сердца советских людей!
"... … Его написала Марина, моя двоюродная сестра. Ей было 5 лет, она хотела есть, боялась воздушных тревог... Как и все мы. Её мама объяснила Мариночке, что во всём виноват Гитлер. И тогда Марина решила написать ему... Вот это письмо. «Гитлер, ты нас обижаешь, - написано на листочке в клеточку, выдранном из тетради. - Мы сидим в коридоре. Мы не кушаем саечки. Гитлер, до свидания. Марина». - Вы знаете, что такое саечки? Это такая ленинградская белая булка… Самый вкусный на свете хлеб..." Полина Иванушкина. "Аргументы и Факты". №6. 2009 г Добавлено: [mergetime]1301425184[/mergetime] Святоша я многое могу понять. Вы считаете, этого не могло быть? Я же не призываю идти громить немцев. Мне на глаза попалось и очень затронуло.
Цитата(т.о.л. @ 29 Марта 2011, 21:56) Я же не призываю идти громить немцев. Я с тобой ! Укажи место и время для телепортации ...
В 1942 году в газете «Омская правда» опубликовали письмо из редакционной почты: Я Ада Занегина. Мне 6 лет. Пишу по-печатному. Гитлер выгнал меня из города Сычёвка Смоленской области. Я хочу домой. Я собрала на куклу 122 рубля 25 копеек. А теперь отдаю их на танк. Дорогой дядя редактор! Напишите всем детям, чтобы они тоже свои деньги отдали на танк. И назовем его «Малютка». Когда наш танк разобьёт Гитлера, мы поедем домой. И дети отозвались. Адик Солодов, 6 лет: Я хочу вернуться в Киев. Вношу собранные на сапоги деньги — 135 рублей 56 копеек — на строительство танка «Малютка». Тамара Лоскутова: Мама хотела купить мне новое пальто и накопила 150 рублей. Я поношу старое пальтишко. Таня Чистякова: Дорогая незнакомая девочка Ада! Мне только пять лет, а я уже год жила без мамы. Я очень хочу домой, а потому с радостью даю деньги на постройку нашего танка. Скорей бы наш танк разбил врага. Шура Хоменко из Ишима: Мне рассказали о письме Ады Занегиной и я внёс все свои сбережения — 100 рублей и сдал на 400 рублей облигаций на постройку танка «Малютка». Мой товарищ Витя Тынянов вносит 20 рублей. Пусть наши папы громят фашистов танками, построенными на наши сбережения. А дети, у которых сбережений не было — старались заработать, как сказали бы сейчас, благотворительными акциями. Например, дети детского сада совхоза «Ново-Уральский» подготовили концерт и перечислили на спецсчёт в омском отделении Госбанка 20 рублей. Так, всем детским миром, была собрана далеко не детская сумма, которую омские власти перечислили в Фонд обороны. Прошу передать дошкольникам города Омска, собравшим на строительство танка «Малютка» 160886 рублей, мой горячий привет и благодарность Красной Армии. Верховный Главнокомандующий Маршал Советского Союза И. Сталин. На детские деньги был выпущен лёгкий танк Т-60 Механиком-водителем его стала одна из 19 советских женщин-танкистов Екатерина Петлюк. Она и сама была невысокой, что служило в части источником постоянных шуток. Однако воевала геройски, что было отмечено орденами Красной Звезды и Отечественной войны. Танк «Малютка» воевал под Сталинградом, стал свидетелем сдачи в плен фельдмаршала Паулюса. Перед Курской дугой его боевая служба закончилась, и, как и вся остальная отслужившая бронетехника, он был отправлен в переплавку. Екатерина оставила себе на память танковые часы (они сейчас экспонируются в Музее обороны Сталинграда) и пересела на более совершенную, хотя и тоже небольшую машину Т-70. На Курской дуге, как оказалось впоследствии, Екатерина воевала где-то рядом с отцом Ады. Но, увы, для танкиста Александра Занегина бои под Курском оказались последними. Историю «детского» танка в 1975 году раскопали омские «красные следопыты», и 9 мая 1975 года в Омске работник одного из одесских ЗАГСов Екатерина Алексеевна Петлюк впервые встретилась с Адой Занегиной — к тому времени врачом-окулистом из подмосковной Электростали Аделью Александровной Воронец. Кстати сказать, Первомай сего года поисковики Волгоградской области отметили редкой удачей: они подняли танк Т-60 — после реставрации он станет шестым сохранившимся в мире и третьим в России (это из шести тысяч выпущенных машин). Между прочим, пример омских детей военной поры оказался заразительным; когда история «Малютки» стала широко известной, пионеры Смоленской средней школы №2 выступили с инициативой целевого сбора металлолома и макулатуры. Но, поскольку войны не было и не предвиделось, вторсырьё они решили собирать для вполне мирной битвы за урожай. С 1979 по 1986 год на вырученные пионерами средства комсомольцы Минского тракторного завода изготовили 140 тракторов МТЗ-80 «Беларусь», которые несли имя «Малютка». http://politikus.ru/articles/10838-pro-ispolnenie-zhelaniy.html
хХотела поставить значок "нравится" под этой новой темой, но уж очень не уместно... В нашем музее есть записка, найденная на территории бывшего лагеря для военнопленных в Рославле, передал Игорь Жарынцев, командир отряда. Клочок бумаги вставлен был в гильзу от патрона. У меня нет под рукой ее скана, поэтому произвольно передам текст: "Прошу передать моей жене Ларинского по адресу Черниговская область... Нас было пять, с нами малый партизан 14 лет. Завтра мы погибнем. Мы победим! Смерть гадам!" Что они погибли, думаю, нет сомнений. А вот послание, которое они оставили нам, дошедшее через шестьдесят лет, не дает забыть о войне и обо всем, о чем сейчас не хочется говорить, чтобы не получилось пафосно. Эти детские письма - не только искренние, но и щемяще жестокие. И спасибо, т.о.л. и rshb, что предоставили возможность их прочитать, чтобы самим не стать жестокими и равнодушными.
Спасибо.Дети в военное время -страшная тема.Сколько детей погибло в блокаду Ленинграда,в оккупации,в лагерях.
В рамках «борьбы с партизанами» немецкие каратели уничтожали целые семьи. Рассказы детей, чудом уцелевших в ходе этих бесчеловечных акций, приведены в книге Светланы Алексиевич «Последние свидетели». «Вот согнали всех нас, всю нашу деревню. Поставили впереди пулеметы и приказали отвечать, где партизаны, к кому они заходили. Все молчали. Тогда они отсчитали каждого третьего и вывели на расстрел. Расстреляли шесть человек: двух мужчин, двух женщин и двух подростков... Скоро немцы вернулись... Через несколько дней... Собрали всех детей, нас было тринадцать человек, поставили впереди своей колонны — боялись партизанских мин. Мы шли, а они за нами ехали. Если надо было, например, остановиться и взять воду из колодца, они сначала запускали к колодцу нас. Мальчишки не так боялись, а девочки шли и плакали. А они за нами на машинах... Помню, что мы шли босиком, а еще только начиналась весна... Первые дни... Хочу забыть... Немцы ходили по хатам... Собирали тех, у кого дети ушли в партизаны... И отрубили им головы посреди деревни... Нам приказали: «Смотрите». В одной хате никого не нашли, поймали и повесили их кота. Он висел на веревочке как ребенок». Люба Александрович, 11 лет * * * «Как нас расстреливали... Согнали к бригадирской хате... Всю деревню... Теплый день, трава теплая. Кто стоял, а кто сидел. Женщины в белых платках, дети босиком. На этом месте, куда нас согнали, всегда собирались в праздники. Песни пели... Из тех, что стояли впереди, отсчитали четырнадцать человек. Дали им лопаты и приказали копать яму. А нас подогнали ближе смотреть, как они копают. Копали быстро-быстро. Я помню, что яма была большая, глубокая, на полный человеческий рост. Такие ямы копают под дом, под фундамент. Расстреливали по три человека. Поставят у края ямы — и в упор. Остальные смотрят... Не помню, чтобы с детьми родители прощались или дети с родителями. Одна мать подняла подол платья и закрыла дочке глаза. Расстреляли четырнадцать человек и стали закапывать яму. А мы опять стояли и смотрели, как забрасывают землей, как утаптывают сапогами. А сверху еще лопатками похлопали, чтобы было красиво. Аккуратно. Понимаете, даже углы срезали, почистили. Один пожилой немец вытирал платком пот со лба, как будто он в поле работал. Понимаете? Не забыть...» Леонид Шакинко, 12 лет * * * «Как нашу деревню жгли... Все запомнила... Они сначала нас расстреляли, а потом сожгли... Я вернулась с того света... На улице они не стреляли, а заходили в хаты. Стоим все возле окна: — Вон Аниську пошли расстреливать... — У Аниськи кончили. К тетке Анфисе идут... И мы стоим, мы ждем — придут и нас расстреляют. Никто не плачет, никто не кричит. Стоим... Помню, как горели у убитой мамы волосы... А у маленького возле нее — пеленки... Мы переползли через них со старшим братом, я держалась за его штанину: сначала — во двор, потом в огород, до вечера лежали в картофлянике. Вечером заползли в кусты. И тут я расплакалась...» Тоня Рудакова, 5 лет * * * «Я видел то, что человек не может видеть... Ему нельзя... Я видел, как ночью пошел под откос и сгорел немецкий эшелон, а утром положили на рельсы всех тех, кто работал на железной дороге, и пустили по ним паровоз... Я видел, как запрягали в брички людей... У них — желтые звезды на спине... И весело катались... Погоняли кнутами... Я видел, как у матерей штыками выбивали из рук детей. И бросали в огонь. В колодец. А до нас с матерью очередь не дошла... Я видел, как плакала соседская собака. Она сидела на золе соседской хаты. Одна...» Юра Карпович, 8 лет * * * «Выгнали из сарая колхозных коров, а туда затолкали людей. И нашу маму. Мы с братиком сидели в кустах, ему два годика, он не плакал. И собака наша с нами сидела. Утром пришли домой, дом стоит, а мамы нет. И людей никого нету. Одни мы остались. Я иду за водой, надо печь топить, братик кушать хочет. На колодезном журавле висели наши соседи. Повернула в другой конец деревни, там Криничный колодец был, самая лучшая вода. Самая вкусная. И там люди висят. С пустыми ведрами вернулась. Братик плакал, потому что голодный: «Хлеба дай. Дай корочку». Один раз я его укусила, чтобы не плакал. Так мы жили несколько дней. Одни в деревне. Люди лежали или висели мертвые. Мы мертвых не боялись, это все были знакомые люди». Мария Пузан, 7 лет * * * «Немцы тащили меня в сарай... Мама бежала следом и рвала на себе волосы. Она кричала: «Делайте со мной что хотите, только не трогайте дитя». У меня еще было два младших брата, они тоже кричали... Родом мы из деревни Меховая Орловской области. Оттуда нас пешком пригнали в Беларусь. Гнали из концлагеря в концлагерь... Когда меня хотели забрать в Германию, мама подложила себе живот, а мне дала в руки меньшего братика. Так я спаслась. Меня вычеркнули из списка... Собаки рвали детей... Сядем над разорванным дитяткой и ждем, когда сердце у него остановится... Тогда снегом прикроем... Вот ему и могилка до весны...» Аня Павлова, 9 лет * * * «Черный немец навел на нас пулемет, и я поняла, что он сейчас будет делать. Я не успела даже закричать и обнять маленьких... Проснулась я от маминого плача. Да, мне казалось, что я спала. Приподнялась, вижу: мама копает ямку и плачет. Она стояла спиной ко мне, а у меня не было сил ее позвать, сил хватало, только чтобы смотреть на нее. Мама разогнулась передохнуть, повернула ко мне голову и как закричит: «Инночка!» Она кинулась ко мне, схватила на руки. В одной руке меня держит, а другой остальных ощупывает: вдруг кто-нибудь еще живой? Нет, они были холодные... Когда меня подлечили, мы с мамой насчитали у меня девять пулевых ран. Я училась считать. В одном плечике — две пули и в другом — две пули. Это будет четыре. В одной ножке две пули и в другой — две пули. Это будет уже восемь, и на шейке — ранка. Это будет уже девять». Инна Старовойтова, 6 лет * * * «Помню, что каратели черные все, черные... У них даже собаки были черные... Мы жались к матерям... Они не всех убивали, не всю деревню. Они взяли тех, кто справа стоял, и разделили: детей — отдельно, родителей — отдельно. Мы думали, что родителей будут расстреливать, а нас оставят. Там была моя мама... А я не хотела жить без мамы... Я просилась к ней и плакала. Как-то меня пропустили. А она, как увидела... Как закричит: — Это не моя дочь! ...Вот это я запомнила. Глаза у нее не слез были полны, а крови. Полные глаза крови: — Это не моя дочь! Куда-то меня оттащили. И я видела, как сначала стреляли в детей. Стреляли и смотрели, как родители мучаются. Расстреляли двух моих сестер и двух братьев. Когда убили детей, стали убивать родителей. Стояла женщина, держала на руках грудного ребеночка, он сосал водичку из бутылочки. Они выстрелили сначала в бутылочку, потом в ребенка, и потом только мать убили. Как после всего жить?» Фаина Люцко, 15 лет * * * «...В школе в тот день сорвались занятия — все пришли посмотреть на нашего папу. Это был первый папа, который приехал с войны... А папа у нас особенный — кавалер ордена Ленина, Герой Советского Союза — Антон Петрович Бринский... Папа не хотел быть один. Не мог. Ему было плохо одному. Он всюду таскал меня за собой. Однажды я услышала... Он рассказывал кому-то, как партизаны подошли к деревне и увидели много свежей, вскопанной земли... Остановились... Стоят на ней... Вдруг замечают: эта земля под ними шевелится... Живая земля... А через поле бежит мальчик и кричит, что тут расстреляли их деревню и закопали... Всю деревню... Папа оглянулся, видит — я падаю. Больше он никогда при нас о войне не рассказывал...» Вера Бринская, 12 лет
....Война отучила этих детей плакать. Вспоминает Валентина Ивановна: "Когда наш эшелон разбомбили второй раз, мы попали в руки немцев. Фашисты выстраивали детей отдельно, взрослых отдельно. От ужаса никто не плакал, смотрели на все стеклянными глазами. Мы четко усвоили урок: заплачешь – расстреляют. Так на наших глазах убили маленькую девочку, которая кричала без остановки. Немец вывел ее из шеренги, чтобы все видели, и пристрелил. Все поняли без переводчика – плакать нельзя". Вот так просто угасали жизни. Фашистские нелюди стреляли в детей ради забавы, чтобы посмотреть, как ребятишки в страхе разбегаются, или выбирали себе живую мишень, чтобы поупражняться в меткости. Ведь ребенок не может работать, пользы от него никакой, значит, можно убивать безнаказанно. Хотя в лагерях находилась работа и для детей. Например, выносить человеческий пепел из крематория и зашивать его в мешки, чтобы потом этим прахом удобрять землю. Заключенные в лагерях дети были донорами крови для немецких солдат. А как цинично их "сортировали" на пригодных и непригодных к работе. Вышел ростом, дотягиваешься до нарисованной на стене барака линии - будешь служить "великой Германии", ниже необходимой отметки – отправляйся в печь. И отчаянно тянулись вверх ребята, становились на носочки, казалось, обманут, останутся в живых, но беспощадной машине рейха малыши не нужны, она пустит их в топку, чтобы наращивать и наращивать обороты. Сообщения объединены, 13 фев 2015, время первого редактирования 13 фев 2015 http://lib.ru/NEWPROZA/ALEKSIEWICH/zhensk.txt Алексиевич интересная книга
Жестокая тема о детях.Война ни кого не щадит.Не говоря о тех кто это все затеивал.И сколько суждено нашей земле существовать столько и будут проходить мимо нас войны за захват территории земельной и просто для уничтожения расс.Власть и нажива правит многими людьми.Которые не щадят ни старых ни малых.