Давайте поделимся рассказами о своих родственниках, которые стали в годы Великой Отечественной войны узниками лагерей (немецких, польских и т.д., в том числе устроенных фашистами в России во время оккупации). Многие из них ведь еще живы, если уцелели в фашистском аду, потеряв детство. Они ведь тоже -ветераны войны, их поздравляет с Днем Победы Президент, им вручают юбилейные медали. У брата моей матери таких медалей пять. Ему 87-ой год. Военное детство помнит очень отчетливо, но рассказывает скупо, так и повторю. Петров Михаил Дмитриевич - уроженец деревни Сергеевка Бельского р-на Смоленской области. Когда началась война, ему было 13 лет. 4 октября 1941 года фашисты оккупировали г. Белый. К вечеру 5 октября 1941 года Бельский район был полностью оккупирован, продлилась оккупация 522 дня. 20 февраля 1943 года Михаил и еще несколько человек из соседних деревень были угнаны в немецкое рабство -в Германию. Помнит, что сначала с земляком-одногодком Петей Суриковым работали на какого-то хозяина в Белоруссии, снопы вязали. Отношение было как к рабам, жили в сарае, кормили плохо. Однажды ушли они с Петей в поле за местечком поискать в поле мерзлой картошки, да и решили бежать. Далеко не ушли -встретился полицай, остановил, избил прикладом ружья так, что сбил с ног, по спине бил. Вернулись... Затем их с Петей разлучили (Петя попал в другое место и вернулся на родину чуть позже, но живым). К осени оказался мой дядя в Баварии, в городишке Штраубинг (находится на юго-востоке от Нюрнберга). Работать надо было на кирпичном заводе, с 6 часов утра до ночи, утром давали кусок хлеба, в обед - миску баланды. Голодал, все мысли были -поесть бы... В воскресенье на заработанные мизерные деньги иногда ходил купить хлеба в город; если хозяйка отворачивалась, крал хлеб - еще батон запихивал за пазуху. Несколько раз такое счастье выпало. Работа была тяжелая, уставал, но снисхождения не было. Однажды решил остановить этот проклятый конвейер с формами хотя бы на немного, во время перерыва вытащил и спрятал какую-то деталь. Вмешался офицер-охранник, незаметно наблюдавший за работниками, - ударил кулаком в лицо, хорошо, что не застрелил. Достал оружие и припугнул: в следующий раз за такое — смерть. Были там и неплохие немцы, один мастер, например, не был жестоким. Девица, немка, была очень злобная, била иногда. Во время налета авиации цех разбомбило, ее задавило плитой. Михаил был засыпан щебнем, но его вытащили. Помнит, что освободили пленных американцы в конце апреля 1945. Не сразу добрался домой: в Австрии проходили фильтрацию. В конце лета домой пришел. От Вязьмы добирался на попутных или пешком. На подходе к родной деревне его издалека увидела и узнала соседка, бросила ведра и побежала сказать в деревне, что идет он домой... выбежала мать, сестры, побежали ему навстречу... Не говорит, но чувствую, что слез было немало радостных и горьких пролито в тот день... Пока его не было, умер отец в 1944, заболевший на фронте, а старшего брата тоже угнали в Германию (это отдельный рассказ: когда вернулся после войны из немецкого рабства, его оговорил кто-то, что, мол, копал для немцев окопы -а ведь под страхом смерти заставляли копать - и отправился он на несколько лет уже в советский лагерь... но никогда не слышала, чтоб затаил зло и обиду. Жизнь такая была. Уцелевшие радовались, что живы, что наш народ немцев прогнал). Младшую сестренку с годовалым братиком чуть не застрелил в войну немецкий денщик (в доме жили немцы, ребенок плакал и раздражал их), но удержал от расправы офицер... Это мама моя была. Когда после войны на лесозаготовках рядом с поселком работали военнопленные, ходить ей в школу несколько километров лесом было страшновато, но немцы всегда были под присмотром конвойных и уже присмиревшие, робкие... Однажды пленный немец достал вдруг из нагрудного кармана фотографию и показал ей: дети, трое, семья... с испугу она выпалила: ауфвидерзеен... он просветлел и заплакал. А дядя Михаил в день своего 18-летия в октябре 1945 сразу попал на службу в армию, в танковые войска, где служил 6 лет. Потом женился, закончил техникум и работал мастером на заводе. Вот такая судьба. Информацию о Штраубинге нашла в интернете: в Википедии и здесь http://novoe.de/index.php/nazi-zeit
Ничего не нашла в интернете о русских пленных, работавших в Штраубинге. Вот краткая справка о городе: Штраубинг (нем. Straubing, бав. Straubing, Strauwing) — город в Германии, город земельного подчинения, расположен в земле Бавария, на реке Дунай. Население в 2009 г. составляло 44 493 человека. Занимает площадь 67,58 км². Замок, красивый гостиный двор. Кирпичные, известковые, цементные, кожевенные заводы. В римское время здесь было селение Sorbiodurum. Город основан в 1208 г. Людовиком Баварским. - Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон 1890—1907. Никогда дядя не мечтал туристом проехаться по Германии и побывать снова в Штраубинге. В Книге памяти мирных жителей Андреевского р-на Смоленской области есть список угнанных в Германию мирных жителей (всех возрастов) - в списке 875 человек! По другим районам такие списки не составлялись, но картина примерно такая же - сотнями угоняли. И повезло еще тем, кто попал в трудовые лагеря, на заводы и фермы, а ведь кто-то попадал в концлагеря... http://websprav.admin-smolensk.ru/pobeda/book2.htm (Привожу начало списка). Будет ли когда-то создана памятная база данных по узникам войны? вернувшимся домой и не вернувшимся? Может быть, она уже создается? Торопиться нужно, пока есть кому о них рассказать.
У меня бабушку в детстве угоняли в Германию. Всю жизнь она употребляла вместо словосочетания "ну и всё равно" слово "ну и кляпурот". Я только сильно после института понял от куда у неё вошло в словарный запас это слово.
Tempolary, моя бабушка и тетки на Смоленщине именно так и говорили в сердцах (не детям, конечно)! это было самое сильное ругательство! наверное, времен крепостного права выражение...
