Николай Фёдорович Кюнг

Мой отец учился с ним в одной школе. После войны они какое-то время переписывались. Были письма. Немного, не больше десяти. Не сохранились. "Если бы молодость знала..."
Удивительно, но в русскоязычной Википедии ничего о нём не нашёл. Несколько десятков строчек есть в немецкоязычной.

Материал скопирован из источника: https://www.polkmoskva.ru/people/1054418/




Родился 9 августа 1917 г. в Смоленской губернии Сычёвского уезда Тесовской волости в маленьком селении Софьино (имение помещицы Ивановой Софьи).
Отец, выходец из Швеции, скотовод-сыровар (приехал в Россию в 1895 году).
Мама – Ефросинья Матвеевна – дочь крепостного крестьянина – деда Матвея.

Семья была большая – 9 человек. После Октябрьской революции - крестьяне-середняки. В колхоз вступили осенью 1929 года.

Три брата не вернулись с Великой Отечественной войны:

- Григорий (1911 года рождения) - колхозный конюх, был сожжён фашистами в бане в деревне Киселёво на Смоленщине за отказ выдать солдатам-немцам лошадей.

- Герман (1915 года рождения) - погиб в боях с японцами в августе 1945 года.

- Иван (1920 года рождения) - лейтенант-командир танкового взвода погиб в бою за Сталинград в конце августа 1942 года.

Кюнг Н.Ф., окончив исторический факультет Ленинградского Университета с отличием, стал работать учителем истории, а потом с 1938 года директором Семлевской железнодорожной школы № 21 Западной железной дороги (под Вязьмой).

В сентябре 1939 года, будучи мобилизованным, принял участие в боях за освобождение Белоруссии.

С февраля 1940 – замполит полковой школы 84 сапёрного полка (Орловская Краснознамённая, сформированная в январе-феврале 1918 года, участница в боях под Нарвой с немцами).

С 22 по 26 июня 1941 года во главе группы курсантов защищал Волынское укрепление Брестской крепости.
Война застала меня в пограничном гарнизоне Бреста. Накануне, 21 июня партийное собрание нашего подразделения приняло меня кандидатом в члены партии. Готовые образцово провести назначенные на воскресенье 22 июня 1941 года тактические занятия, мы спокойно укладывались спать. И вот заря этого дня еще не занялась, а дрогнувшая от взрыва земля и загоревшаяся в отблесках орудийных залпов граница возвестили о начале войны. (Н. Кюнг «Невидимый щит»).

До 6 ноября 1941 г. принял участие в боях за Бобруйск, Мозырь, Прилуки. Раненым был взят немцами в плен, и попал в лагерь для военнопленных «304-Н».
Около лагеря небольшой лес, а рядом – бескрайний пустырь, сплошь покрытый могильными холмиками, под которыми на всегда остались лежать жертвы первой мировой войны – русские военнопленные. Теперь сюда привезли на смерть их сыновей и внуков.
Голод, холод, антисанитарные условия, избиения послужили причиной массовой смертности. Тиф завершил мрачную историю фашистских злодеяний. Помогая больному Ивану Ходоскину, я тоже заболел. Вспоминаются долгие недели полузабытья, две-три выданные таблетки лекарства, дележ буханки хлеба на 24 части (один ломтик – дневной рацион больного)…
Костлявая рука смерти опустошила 95 бараков из 99. Выжило 1200 человек. А ведь несколько месяцев назад здесь было 33 тысячи наших советских людей! Огромные возвышения свеженасыпанной земли на краю пустыря безмолвно указывали, где остальные. (Н. Кюнг «Война за колючей проволокой»).

Летом 1942 пытался бежать – без успеха. Работал в шахте Цвартберг (Бельгия, под Брюсселем), создал подпольную группу по организации саботажей и побегов в партизанские отряды в горы Арденна.

6 августа 1942 выступал против предателей – власовцев, Белова и Довыденко, которые агитировали вступать в их армию (РОА), был арестован и вместе с 13 товарищами, через тюрьму (Франкфурт на Майне) 17 сентября 1942 года, под усиленным конвоем, был доставлен в концлагерь Бухенвальд как политзаключённый № 20995 (позже узнал, что был квалифицирован гестаповцами как саботажник антивласовской агитации с определением «большевик»).

В Бухенвальде бывшие уже там бойцы из Брестской Крепости помогли адаптироваться, и принять участие в подпольной антифашистской борьбе.

В начале писал статьи для немецких товарищей, потом формировал подпольный батальон для возможного восстания, а с мая 1944 года получил серьёзное рискованное задание – обеспечивать безопасность советской подпольной организации, и был введён в члены подпольного Центра.

Основная масса советских солдат и офицеров, очутившихся в фашистском плену, тяжело переживала трагедию своей судьбы и несчастье своего народа. Плен тяжелым несчастьем обрушился на простых советских людей, и посеял в душах пленных растерянность и неуверенность в своих силах. К этому прибавились расстрелы, виселицы, грубые издевательства, голодный паек и повальные болезни – все то, о чем говорилось в рассказах о дореволюционном прошлом и о жизни колониальных народов. И первой задачей, вставшей перед каждым человеком, оказавшимся в фашистском лагере, была задача ВЫЖИТЬ, бороться за жизнь, за обыкновенную физическую жизнь. Бороться за жизнь, когда кругом смерть, - задача непосильная одиночкам, если они не хотят пойти на услужение врагу и стать его покорными рабами. В тяжелой борьбе с врагом за жизнь и выковывались прочные коллективы, начавшие организованную борьбу за поддержание веры в разгром фашистских полчищ силами Красной Армии и победу советского народа над фашизмом. В мрачных условиях фашистских концлагерей, чтобы УСТОЯТЬ, нужно было обладать огромной силой воли и быть беспредельно преданным своей Родине.

«Плен еще не означает конец борьбы, бороться с врагом можно в любых условиях», - заявил на одном конспиративном собрании советский военнопленный офицер Снитцарь.

Начав с борьбы за жизнь и поддержание духа сопротивления врагу, первые подпольные группы в лагерях военнопленных пришли к необходимости организации систематической работы не только среди членов групп, но главным образом среди всей массы военнопленных лагеря. Нужно было начать антифашистскую пропаганду, разоблачать гнусную ложь и провокации фашистских агентов. Советские военнопленные, члены подпольных организаций, в многочисленных лагерях считали своим долгом развенчать миф о непобедимости немецко-фашистской армии. Такая работа успешно проводилась не только среди советских, но также и французских, польских, бельгийских, югославских военнопленных, а в некоторых случаях и среди немецкого населения. (Н. Кюнг «Казематами смерти»).

Комитетом, возглавляемым Н.Ф. Кюнгом, не было допущено ни одного провала, а потрудиться пришлось. Было сложно, и тяжело, и рискованно.

На этой стадии подпольной борьбы во многих лагерях появляются подпольные газеты, листовки, в некоторых организациях изготавливается самодельный шрифт, а в лагере №304 летом 1943 г. появился трехламповый радиоприемник.

Патриотические листовки выпускали подпольщики даже в фашистских концлагерях. В концлагере Бухенвальд по заданию подпольного русского центра Михаил Левшенков с товарищами выпустил 26 номеров подпольной газеты «Правда, пленных».

Большой ущерб нанесли врагу подпольщики в концлагере Бухенвальд. Там, на заводе Густлов-Верке, были созданы специальные группы, проводившие систематический саботаж при выпуске военной продукции.

Особое искусство в производстве брака показали наши токари, слесари, фрезеровщики и электрики. Они умело обманывали мастеров-немцев, изготовляя фальшивые детали. Из каждых 1000 готовых винтовок браковалось 700-750 штук. (Н. Кюнг «Казематами смерти»).
Комитет спасал от смертной казни приговорённых товарищей (исключительно сложная рискованная работа).

В течение длительного времени в умывальнике 30-го блока подпольные взводы по образцам и схемам учились обращаться с немецкой винтовкой, самодельными гранатами, фауст-патронами. Я стремился сам увидеть, когда и кто проносит оружие на занятия. Мне, отвечающему за безопасность нашей организации, было интересно знать, могут ли посланные в лагерь агенты что-либо заподозрить. И, кроме тех случаев, когда я лично был связан с проведением таких мероприятий, ничего не обнаруживал…

Вокруг Бухенвальда было выстроено 22 сторожевые вышки. Лагерь окружали три огненных кольца. Неустанно несла охрану эсэсовская дивизия «Мертвая голова». В гестаповских канцеляриях разрабатывались детали плана уничтожения заключенных. А боевые кадры антифашистов 19 стран Европы, не желая покорно отдать себя на растерзание, готовились к последнему и решительному выступлению… (Н. Кюнг «Военная тайна»).

11 апреля 1945 года в концлагере Бухенвальд началось восстание заключенных.

Мысль о всеобщем восстании пленных сейчас может казаться наивным бредом, но эта мысль приходила на ум не только самим военнопленным. Судя по некоторым ныне секретным приказам гитлеровцев, она волновала и фашистов. (Н. Кюнг «Казематами смерти»).
Восстание было тщательно подготовлено подпольным Центром. Николай Федорович принял непосредственное участие в штурме колючей проволоки и эссэсовской охраны.
В Бухенвальде благодаря совместным усилиям патриотов различных национальностей в лазарете были спасены от верной смерти десятки антифашистов.
Дружбой крепи союз,
голландец, немец, русский
или француз! –
писал немецкий антифашист В. Бартель.
Советские военнопленные, начавшие в лагерях и рабочих командах организованную борьбу с фашизмом, понесли огромные потери особенно в первый период. Этому печальному факту способствовали те обстоятельства, что советские люди привыкли говорить и выражать свое негодование и протест прямо и честно и что они только что боролись с врагом на фронте. Но это было в первый период борьбы. Учитывая ошибки и гибель товарищей, накапливая на этом горький опыт, новые тысячи включались в подпольные группы и организации для продолжения борьбы.
Очень важным моментом была организация безопасности работы подпольных организаций на территории Германии.
С прибытием в немецкие лагеря советских военнопленных весь имеющийся в распоряжении внутренней службы полицейско-гестаповский аппарат фашистской Германии был поставлен на ноги. В памятке «Об охране советских военнопленных» от 8 сентября 1941 г. было записано: «В первый раз в этой войне немецкий солдат встречается с противником, обученным не только в военном, но и в политическом отношении, идеалом которого является коммунизм. Даже попавший в плен солдат, каким бы безобидным он ни выглядел внешне, будет использовать всякую возможность для того, чтобы проявить свою ненависть против всего немецкого». Названная памятка призывает немецкую охрану к строжайшей бдительности и к жестокой расправе с советскими военнопленными.
Оставшаяся нераскрытой подпольная организация Бухенвальд на последней стадии борьбы вышли из подполья, и встали во главе страждущих освобождения узников и военнопленных.
Когда 3-я американская армия союзников вошла в Бухенвальд, лагерь уже два дня находился в руках международного лагерного комитета под защитой 15 000 бойцов, вооруженных винтовками, пулеметами, противотанковыми гранатами…
Восстание 11 апреля 1945 г., привело к самоосвобождению узников Бухенвальда.
Антифашистская борьба советских людей в концентрационных лагерях на территории Германии являлась частью общей борьбы нашего народа, и Советской Армии с фашизмом и содействовала его скорейшему разгрому. (Н. Кюнг «Патриотическое движение Сопротивления»).

На Родину вернулся в июне 1945 года после окончания работ по депортации советских граждан (в Тюренге было депортировано более 41.000 насильно угнанных наших граждан).

Встретил супругу Ирину Павловну с двумя детьми, они пережили оккупацию на Смоленщине (с 6 по 22 июня 1941 года Ирина Павловна находилась в Бресте – приезжала на побывку к мужу).
Вернувшись на Родину, стал работать вновь в школе Подольского района (учителем, завучем, директором до выхода на пенсию).
В 1949-1950 г. (14 месяцев) находился под следствием на Лубянке по ст.58 пункт Б УК РСФСР, как и другие мои товарищи по подпольному Центру (Симаков, Котов, Азаров, Купцов) по «делу» подпольной борьбы. Н.Ф. Кюнгу предъявляли тяжелейшие обвинения:
- агент гестапо в годы Великой Отечественной войны;
- резидент одной из национальных разведок по Московской области.

Но все обвинения были сняты.
С 1956 года по рекомендации Обкома КПСС Николай Федорович был утверждён членом комитета, а потом членом Президиума Советского комитета ветеранов войны (СКВВ) и с 1960 по 1981 – вице-президент Международного комитета бывших узников Бухенвальда.

В 1991 г. СКВВ был расформирован, и Кюнга избрали заместителем председателя Совета ветеранов города Подольска, а с 1995 года – Николай Федорович председатель Совета ветеранов города Щербинка, член Совета ветеранов Московской области.

В составе делегации СКВВ Н.Ф. Кюнг был за рубежом 36 раз – принимал участие в заседаниях МК Бухенвальда и Международных митингах на горе Эттерсберг над Веймаром (Бухенвальд). До 1991 года был членом Всесоюзного общества «Знания», читал лекции по всему Союзу о борьбе советских людей с фашистами. Автор брошюры «Мужество непокоренных» и соавтор книги «Война за колючей проволокой»; автор многих десятков статей в газетах и журналах нашего советского периода, в том числе и за рубежом (ГДР, ЧССР, Франция).

Николай Федорович снимался в кинофильмах «Учитель истории» и «Забытый полк».

 

Уважаемый Volic!
Рассказ очень интересный, спасибо!
Я рос в небольшой Сибирской деревне, где друг о друге много знают, но то что дед моего друга-соседа был ветераном ВОВ, узнал от моей тётки лишь несколько лет назад. Деда этого я помню очень хорошо, такого немногословного и строгого, звали его Андреас / Андрей/ Ширах, его , уже женатого, и отца, призвали на службу в РККА на Западную Границу перед войной, где он и попал в плен. Сотрудничать он отказывался, пытался бежать, и в конце концов оказался в Бухенвальде среди советских военнопленных. К своей семье,и жене которые его ждали, вернулся он в Августе 1945 го.
В середине 70х, моя тётя, учительница, выезжала с группой, в ГДР в качестве переводчика, и тогда к ней и пришол Андреас, принёс деньги, сказал что туристов в ГДР повезут обязательно в Бухенвальд на экскурсию, и попросил положить букет цветов к бараку советских пленных где и он был. К их разговоры подключился и мой дед, и Андреас, очень разволновавшись, рассказал им кое-что из пережитиго.История его повергла в шок мою тётю, тогда ещё молодую девушку, до этого он никому не рассказывал ничего. О лагере, о порядках, об охранниках, о наказаниях, о том что в лагере самыми безправными были именно пленные красноармейцы, как пытались вербовать для службы, как 2 раза он стоял в лагере у расстрельной ямы.
Возможно он был знаком с Николаем Кюнгом, как знать.