Прошу подсказать если кто владеет информацией по такому вопросу... Задавал этот вопрос на ВГД, но особо никто мне толком пояснить ничего не смог... Суть вопроса - правильно ли я понимаю, что после переписи 1678 года произошла реформа - смена системы налогообложения на подворовой оклад, а до этого была система сошного письма (которая как я думаю была ближе по сути не к подворовому, а к подушному окладу, введенному позднее с 1719г) ? И главный вопрос - возможно ли такое, что из-за этого в переписи 1678 года массово "всплыли" крестьяне, которых в предыдущих переписях умышленно утаивали для сокрытия налогов? То есть утаивать как бы стало как минимум бессмысленно, а может даже наоборот появился смысл указать как можно больше крестьян? Могло такое быть? Наблюдал ли кто-нибудь в своих исследованиях документальное практическое подтверждение этой гипотезы? Или может быть наоборот кто-то может опровергнуть ее? Почему возникла такая мысль - вот прочитал такое в разных источниках: В результате в 1678—1679 годах соха была заменена дворовым числом. Реформа 6 сентября 1679 г. окончательно заменила посошное обложение подворной податью. В 1676-1678 гг. царь Фёдор Алексеевич провёл перепись населения страны по дворам. На основании составленных при этом переписных книг в 1679 г. подворное обложение было введено по всей стране. Еще: При введении посошного обложения правительство создало специальные комиссии, которые выезжали из Москвы на места и составляли хозяйственное описание владений - писцовые книги. Писцовые книги служили основанием для податного земельного обложения (размера налога). За единицу исчисления обложения бралась соха - определенное количество земли. При посошном обложении учитывались доходы, получаемые не только от земли, но и от других видов деятельности. Однако система посошного налогообложения не отличалась совершенством, что позволяло уклоняться от ее уплаты. Для этого нужно было не записываться в писцовую книгу, как это делали казаки и некоторые другие категории безземельных крестьян (например, бобыли), не имевших земельного надела. Если крестьянин видел, что налог слишком обременителен, он мог перейти в другую местность и не платить налог как бобыль. Кроме того, постепенно, по мере возрастания промыслово-торговой деятельности податного населения, посошное обложение стало терять поземельный характер, все более учитывая промыслово-торговую деятельность, что привело к замене посошного обложения подворным. Подворное обложение вводило обложение населения России прямыми налогами, взимаемыми со двора (семейного хозяйства). После переписи населения в 1676-1678 гг. и составления крепостных книг правительство в 1679 г. ввело подворное обложение, что увеличило контингент налогооблагаемого населения. Отсюда и возникла мысль о том, что реально существовала возможность того, что при этой переписи крестьяне и помещики больше не видели смысла утаивать отдельных крестьян, ведь налоги однозначно теперь стали взиматься со двора, поэтому какая разница сколько там в этом дворе людей. С целью уклонения от налогов после 1678г по логике появился другой способ - не скрывать крестьян, а объединять несколько крестьянских дворов в один. И практическое подтверждение тому есть - помню еще как Олег Олегович Бабарин написал "ни фига себе семейка", когда нашел мою деревню в переписной книге 1717г - она состояла всего из 2 дворов, и в каждом из них, включая двор моего предка, было записано очень много людей. А в 1678г в этой же деревне было 6 дворов, и людей в каждом из них было сильно меньше. В общем - происходил ли во время переписи 1678г массовый "выход из тени" утаиваемых ранее крестьян из-за реформы? И была ли сама эта реформа? Или никто о таком не слышал?
В умном интернете пишут, что посошное обложение бралось с сохи, которая сначала определялась, как к-во рабочей силы, а позже, как к-во земли. Мне кажется, в писцовых книгах тех лет указывались именно налогоплательщики, "хозяева" земли-сохи. При переходе на подворное обложение, конечно, было заманчиво укрупнить двор, чтобы главе двора не платить лишнего. А вот с переходом на подушное обложение куда-то удрать было уже затруднительно.
