Интересует любая информация о д. Мариуполь, Угранского р-н, Смоленской области, (Смоленская губерния, Всходская волость, Ельнинский уезд). Кто может собрать информацию о месте, напишите, пожалуйста, тут. Интересуют, в частности все, что связано с местом и жители деревни.
В СОЗВЕЗДИИ МАЛОЙ МЕДВЕДИЦЫ (песня о Марьином поле) Будь на то сила да воля Божья, исходил бы я край свой из конца в конец, любуясь его красотами, ублажая душу свою встречами с милыми сердцу людьми. Известно мне доподлинно, что и дед мой, и дед моего деда, пращуры мои исходили-изъезди л и свою округу на десятки верст по разным дороженькам, что разбегались золотистыми ручейками песочными от родной деревни, вливались в просторные проселки, сбирались в большаки. Далеко уводили эти большаки - аж до Москвы, а то и до Питера. Еще босоногим через все лето мальчонком любил я глядеть на живое море кустов за деревней, а за сине-зелеными волнами его представлялись и мои дороги. Перебегали мои дороги зайцы, - не жди хорошего - поджидали на них свирепые разбойники да лешие... взлетали дороги эти на прогретые солнцем холмы, пропадали - терялись в непролазных топях и нежданно объявлялись в смолистых борах - все они были мои! На этих дорогах становилось страшно порой и не по сказочному, а по всамделишному. В мое детство души ребячьи еще не были захватаны грязными пальцами наживы, не были как на пяльцах распяты на экранных рамах телевизоров. Светлой музыкой звучало в детских душах, наших Васеха, Гашира, Кулина, Алдоня... Якуба, Корней, Фрол, Кирей, Сафон... - так звали наших бабушек и дедов. А отчествами цеплялись они за еще более глубокие корни, - Нефед, Сильвестр... Тем, кого сберегла моя память, до времен пушкинских было рукой дотронуться. Бабушка моя часто рассказывала, как ходила она молодухою вместе с деревенскими на богомолье в Тихонову Пустынь. Шли босоножью, берегли обувку, с немудреным крестьянским припасом (хотулем) в лыковых кошелках, в узелках. У родников студеных, у ручьев звонких отдыхали. Не пьют водицы животворной, омоют натруженные ноженьки да и в путь-дороженьку - у Бога о своем спросить... Казалось мне, что ходила бабушка куда-то на край света. Ходить умели, сызмальства ноги от земли не отрывали, в своей же земле и покой обретали по старинному обычаю. Если не поленитесь взглянуть на карту нашего края, вы без труда отыщете своеобразное созвездие городов, напоминающее «ковш» Малой Медведицы. К тому же, звезды-города соединены на карте линиями дорог. Четыре звезды-города Спас-Деменск, Ельня, Сафонове, Вязьма - образуют как бы емкость ковша. От Вязьмы - рукоять ковшовая, - Гагарин, Можайск, Москва. Москва - звезда Полярная, центр земли русской, седьмая звезда в этом удивительном созвездии, самая яркая звезда. По-разному складывались судьбы, родившихся в этом «созвездии». Но туго приходилось тут чужакам во все времена. Скажем прямо, жарковато разливали из этого «ковша» гостям непрошенным. Живут на этих землях люди, в большинстве своем издревле объединенные не только духовным, но и кровным родством. Довелось мне пройти на лыжах от Волоста-Пятницы до деревни, в которой я родился, на краю Всходского когда-то района. Не все ночлеги припомню теперь, а вот три не забудутся никогда. После встреч с людьми на том переходе я почти перестал верить книгам, перестал покупать газеты, читать журналы. Я вдруг ощутил тогда, что живу в нарисованной стране. Жизнь придуманная, пропечатанная на бумаге была так далеко от той, к которой я прикоснулся в Созвездии моей Малой Медведицы, что я едва серьезно не заболел... Немало подивился тогда тому, что деда моего, Якубу, знали более чем за полсотни верст от его деревни по делам его, колесных дел мастер был дед... Пока присел на камень, - единственную мету на месте, где стоял дом дедовский, сколько сродственников на слуху сказалось и близких и далеких! Поразило и другое, - более десяти лет мне не приходилось выезжать из Москвы, а в моей деревне знали обо мне все или почти все, то есть, имели в целом верное представление о моей столичной жизни. На радость любознательным, и в нашем краю можно ещё встретить таких знатоков родословий, каких и в Европах не сыщется. Поистине, они хранители времен и судеб, им есть о чем поведать живой душе. ... Много, много позже побывал я близ деревеньки с редким, как мне казалось, названием - Мариуполь. Это под Всходами, рядом с Велижкой. Чужеватое на слух имечко. Знал, есть город на юге - Мариуполь. Большой город. Там Мариуполь «к месту», и море рядом, и до Греции не далеко. ... Не сразу, а придвинулось ко мне время. Почудилось в самом звучании слова этого нечто языческое, безмерно далекое, до боли кровное, из Ковша Вяземского. И как в этом случае 5ез долгожителей? Сыскалась как-то сама собой женщина в крайнем домике в Велижке. С благодарностью принял я кружку колодезной воды из рук ее. А через два года, в конце двадцатого века, ее поздравляли со столетием, подарки принимала. Она-то и поведала мне, что когда-то давно обширное поле за деревней называли Марьино поле. Русский язык ленив на выговор, нам поется легче. Срезаем мы лишние звуки в свободе своей слово лепить. С того и начались раздумки... Куда как наше тут и марь, и хмарь, колдуны да ведьмы. Припомнилось, видел как затягивало лощины туманом под Мариуполем - только макушка поля да верхушки кустов угадывались. Может, марь над полем, у поля переиначилась, со временем в Мариуполь? Тогда причем тут Марья со своим полем? Марья-то, чай, позже объявилась, а до того была Марь... Была, была Марь в языческие времена... Молодое время иногда беспощадно к прожитому. В одночасье города большие теряют свое древнее, нажитое имя и нарекаются новым. Бывает, старое именование нежелательные мысли навевает. Так в новые времена подмосковная деревенька Элино стала безликим ничейным Елино... Подумаешь, буковица одна!? Да за буковкой сама история. Подумаешь, какая-то там Кобылинка. Черная Грязь, Калинов Ключ или Васехины Луга, или вот Танковый Брод, Первый Камень... Они всегда были как и теперь. Давно Васехи не стало и деда Калины, сработавшего дубовый обсад вкруг ключа, и танк из Угры подняли, в плавильную печь отправили, а в памяти народной, в языке нашем, в сердце почти зримо и молодые наши танкисты, и таинственная Васеха, и дед Калина... Живые они, все живые, с нами. И луга вековечные Васехины выкашиваем, на Танковом Броде купаемся, из Калинова Ключа воду пьем. Не один и не два раза побывал я на Марьином поле, дожидаясь туманов с болот, от реки. И в который раз подивился тому, как умели предки наши выбрать место для деревеньки. Деревня Мариуполь притулилась к самому подножию обширного пологого холма так, что ветры с севера проносятся над деревней, а солнушко с южной стороны улыбается ей и зимой, и летом. Болот же вкруг Мариуполя в достатке. И мари я дождался-таки. Просторное, как степь, поле с синеющей обычно полоской леса на краю света тонуло в этой мари по самую макушку. Может и было другое Марьино в округе, да наше-то иначе и не назовешь как Марьино у поля. На счастье, в великом согласии мы с нашим ладом языковым, - вот и слово вылепим как лепится, а все лепо будет. Что там ударение не на той гласной - чай не французы, чтобы свое не распознать. «Ударим-ка» по «у». Что слышим? - Марья у поли! Стоит чуть прищурить глаза, вслушаться в неизбывный, вековечный шум леса, как поднимется изнутри неведомо кем спрошенное, в тебе и тобой озвученное - Ти пубувал жа ты у Мариуполи, у своих? Попробуйте-ка сказать по- другому, спросить по-другому, если вы не из нашего Ковша. Язык сломаете. К слову, а почему бы и вам не побывать в какой-нибудь деревеньке, куда вас давно душа призывает? Мне показалось, что над нашим Фролове звезды ярче светят, чем в других местах, журавли колодезные в вечеру курлычут. Нет, не заезжие из бывалых назвали нашу деревню по имени южного города тезки. И на картах географических нет никакой ошибки в названии - новое время требует. Но Мари-у-поля было бы куда как основательнее, яснее, всего ближе к истине. Уверен, стоит тронуть лопатой подножие Марьиного Поля и обнаружатся следы древнейшего поселения. Да и Мари-у-поля разве не то же, что Спас-у-Демена, Ростов-на-Дону? И спрашивать не надо, где это Спас, Ростов, то же Усть-Демино - «населенный пункт» в устье реки Демино при впадении ее в Угру. Это в том же Созвездии Малой Медведицы. Да о том же Спас-Деменске. Не любы нашему языку слова-обрубки, заканчивающиеся активным, нелепым согласным звуком. Полвека тому назад, чуть больше, поезда у нас «ходили» на Занозную, на Сухиничи, на ... Спас-деменское. А то и вовсе - на Спас. Не в ушерб ли языку дюже мы в грамоте к «правильности» потянулись?.. Выверяем и... теряем... Прокатилась через наше Поле страшная война, прикатила недоброй памяти Восточным валом, вот уже и Танковый Брод в обший ряд с Калиновым Ключом встал. Да Господь дарует народам забвение ради продолжения жизни, оставляя на их дорогах путеводные вехи. Не так-то их и много, как может представиться поначалу. Остаются самые необходимые: Танковый Брод, Мари-у-Поля... …. Памяти сородичей по духу и крови, памяти всех, кто отстоял нашу волю, землю свою, посвящается боль - песня моя о Мариуполе, о Марьином Поле, о Мари-у-поля… В.Бобков-Тесновский Источник: газета "Искра", 2004г.
Незабываемые годы Сейчас, накануне 50-летия Советской власти, особенно вспоминаются события тех лет, когда рабочие и крестьяне стали полными хозяевами своей страны, когда молодая Советская республика отстаивала завоевания Великого Октября, когда мелкие хозяйстве объединялись в колхозы. В памяти одна за другой встают картины, относящиеся к тем временам. Февральскую революцию я встретил в окопах. Среди солдат росло недовольство грабительской войной. К нам стали приезжать различные буржуазные деятели, которые призывали солдат вести войну, как они выражались, «до победного конца», но никакие их призывы и обещания не действовали. Сказывалась большая разъяснительная работа, проводимая большевистскими агитаторами. А когда свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция, то наша 15-я стрелковая дивизия в своем большинстве перешла на сторону Советской власти. Мы разоружили и арестовали офицеров. Но отдыхали недолго. Буржуазная контрреволюция стала поднимать голову. Нашу часть направили на подавление корниловского мятежа. Затем нас стали распускать по домам. Однако буржуазия других стран не смирилась с тем, что в России власть принадлежит рабочим и крестьянам. Началась гражданская война, иностранная интервенция. Когда все внутренние и внешние враги были разбиты, я вернулся в свою родную деревню Мариуполь. Меня избрали председателем комитета бедноты. В нашем ведении находилось четыре деревни: Велижка, Воронька, Дубрава и Мариуполь. На своих заседаниях мы решали разные вопросы. Например, о помощи беднякам семенами, которые доставали через кооперацию. Оказывали им помощь и скотом. Затем меня избрали заместителем председателя сельского Совета. Председателем в то время был Николай Гришанов. В 1931 году в нашей деревне решили организовать колхоз. Из района к нам приехал уполномоченный Сергей Фролович Федиченков. Он первым делом поговорил с нами. Спрашивал, как крестьяне живут, как настроены и т. д. Затем состоялось общее собрание. Хорошо помню тот день. Мы собрались на лугу. С речью перед крестьянами выступил представитель из района. Он говорил о том, что надо объединиться в колхоз и что для этого необходимо сделать. Земледельцы дружно поддержали оратора. Сразу же здесь, на лугу, состоялась запись в колхоз. В него вступило 44 хозяйства. Лишь два - Н. Янкова и Я. Янкова - отказались от коллективного труда. Первым председателем избрали меня. Хозяйству дали название «Красный Мариуполь». На следующий день все вступившие в колхоз сдали лошадей, сельскохозяйственный инвентарь. Выбрали пастухов. Обобществили также семена. Семенной материал находился под строгим контролем. Колхоз имел 390 гектаров земли, из них 104 гектара пашни. Мы сеяли различные культуры: картофель, овес, рожь, просо. Урожаи собирали высокие. Например, урожайность зерновых никогда не была ниже 11—12 центнеров с гектара. Большие работы велись и по строительству: была построена кладовая, добротный скотный двор. Из года в год улучшалось материальное благополучие колхозников. Они продавали излишки продуктов на рынок и приобретали необходимые вещи. А когда на смену труду пришли машины, то дела у нас еще больше улучшились.| Сравнивая сейчас то время с нынешним, видишь, какие огромные перемены произошли в жизни тружеников села. Как радуется сердце, когда на поле: появляется новый мощный трактор или другая новейшая техника, когда в селе зажигаются лампочки Ильина, или голубой экран телевизора, Но еще прекраснее наше будущее, в котором жить молодому поколению. Приятно сознавать, что во всем этом есть частица твоего труда. С.Гришанов, пенсионер. Совхоз «Полдневский» Источник: газета «Искра» от 1968г.
Уважаемая Юлиа, я на других ветках Форума с большим интересом прочитала выложенные Вами материалы про Беловский конный корпус и смоленских партизан. Я не имею опыта самостоятельной исследовательской и разыскной работы и поэтому не очень понимаю, где и как Вы находите столь интересные материалы. Однако вижу, что доступ к данным у Вас обширен. Поэтому позволю себе обратиться с личной просьбой: мой родственник воевал на Смоленщине в самое тяжелое время - с августа 1941 г. У нас в семье остались кое-какие воспоминания от него, и я собираюсь их издать. (Когда-нибудь). Но сейчас вопрос конкретный: примерно 25-го июля 1941 г. их 32-й истребительный авиационный из Забайкальского в/о прибыл на Смоленщину - куда-то между Вязьмой, Дорогобужем и Спас-Деменском. Похоже, полк был приписан к составу 20-й Армии. 6 или 7 октября летный состав полка срочно вылетел на Б. Землю, счастливо избежав окружения. А наземные службы (включая объект моего интереса - он был рядовым связистом) были оставлены на месте с приказам самостоятельно пробиваться на восток - скорее всего, вдоль Старой Смоленской дороги, вместе с другими частями 20-й Армии, к тому времени уже перепутавшимися с 24-й А. Пробиться им не удалось; его конкретный бой состоялся не ранее 11, но не позднее 13 окт. 1941 где-то по Вязьмой. Неясно - севернее города с частями Лукина или южнее, с частями Ершакова или Ракутина. Там он попал в плен, а затем к партизанам. Понятно, никаких документов его авиационного полка, включая ЖБД, не сохранилось. Это длинная история, но из нее я вычленяю пока один конкретный вопрос: возможно, по каким-то косвенным свидетельствам или прямо по документам Вы могли бы установить, где в августе-сентябре 1941 г. находился аэродром базирования 32-го истребительного авиационного полка? Локализацию 33-го истр. ав. полка мне удалось узнать - в ОБД сохранился его ЖБД, полк базировался южнее Вязьмы, у д. Двоевка. Из общих соображений и сохранившихся воспоминаний можно предположить, что 32-й истр. полк располагался где-то южнее и западнее - ближе к Ельне и/или Дорогобужу. Но хотелось бы знать точнее, чтобы реконструировать их путь на восток к Вязьме. Одно время мне казалось, что зацепиться можно за Б. Вергово, как основной аэродром Беловского корпуса (им было бы логично использовать уже готовую взлетно-посадочную полосу вместо того, чтобы строить новую) - но никаких документов или хотя бы косвенных указаний на этот счет мне найти не удалось. Так что пока это всего лишь слабенькая гипотеза. Заранее благодарю и очень жду любого Вашего ответа/совета.
Юлиа, сердечная благодарность! Видимо, у меня раньше как-то неправильно оформлялись запросы - и этого файла мне найти не удавалось. А теперь обнаружилось очень много интересного - хотя, опять же, мой ключевой вопрос пока остался без ответа. Но зато нашлось очень много важных косвенных упоминаний. Мне надо несколько дней, чтобы все это переварить, положить на карту и обдумать. А пока еще раз благодарю за быстрый и конструктивный отклик!
nata, nata, Спасибо, nata, ссылка оказалась чрезвычайно полезной, удалось добыть из нее много для меня важного и до того неизвестного! Если вдруг Вам что-то когда-то попадется про советские военные аэродромы Смоленской области до октября 1941 (Шаталово и Боровское уже отработаны, и в интересующий меня период они уже были под немцами) - то сбросьте мне ссылку , пожалуйста! И еще раз Вас благодарю за быстрый и содержательный отклик.
