Я начинал свою работу учителем физики в полотнянозаводской школе N1, что находилась тогда в доме Щепочкина. Поселок расположен в 32 километрах к северу от Калуги, на реке Суходрев. В поселке расположены две усадьбы. Первая принадлежала роду Гончаровых. Вторая Щепочкиным. Однако чаще усадьбы представляют как единый природно-архитектурный ансамбль. В книге Е.В. Николаева «По калужской земле», вышедшей в издательстве «Искусство» в 1970 г., читаем: «Странное у этого места название, словно вывеска предприятия. В сущности так оно и есть. В 1718 году калужский купец Карамышев построил на берегу реки Суходрев полотняную и бумажную фабрики и вдохнул жизнь в тихий, замкнутый со всех сторон лесами погост. Его прежнее название - «Взгомонье» - постепенно забывалось, а поселок стали называть по имени фабрики». Усадьба Полотняный Завод, расположенная на реке Суходрев неподалеку от Калуги, - в прошлом родовое имение семейства Гончаровых. Своему названию усадьба обязана возникшему здесь в начале XVIII века полотняному заводу. Некогда на этом месте располагался погост Взгомонье, позднее - село Згомонь. Местные крестьяне издавна занимались пеньковым промыслом и ткачеством. В 1718 году здесь по указу Петра I калужским купцом Тимофеем Филатовичем Карамышевым построен завод по производству парусного полотна, а затем «бумажная мельница». В «кумпанство» к Карамышеву вошли его племянник Г. И. Щепочкин и калужский посадский человек Афанасий Абрамович Гончаров. В 1733 году основатель дела купец Карамышев умер, и в результате раздела предприятия со Щепочкиным А.А. Гончаров стал единоличным владельцем полотняной и бумажной фабрики на Суходреве. Эти процветающие предприятие были по тем временам одними из самых крупных в России. Производимое здесь парусное полотно даже экспортировалось в Англию для нужд британского флота, а бумага считалась лучшей в России. За такие коммерческие успехи в 1742 году купец А.А. Гончаров был произведен в чин коллежского асессора, что давало право на потомственное дворянство. Во второй половине XVIII столетия в Полотняном Заводе началось строительство крупного усадебного комплекса, соответствующего новому статусу гончаровского рода. На рубеже 1760 - 1770-х годов были сооружены огромный трехэтажный барский дом, двухэтажный гостевой флигель - так называемый Красный дом, разбит парк. Первоначально фасады главного дома были выкрашены суриком, а затем перекрашены в голубой цвет, на фоне которого выделялись многочисленные белые детали внешнего убранства. Обстановка парадных комнат дома и флигеля отличалась большой роскошью. «Палаты, куда меня привезли, поразили меня огромностью, богатством и великолепием», — писал один из гостей. В усадебный комплекс входили Спасские ворота при въезде и скромная одноглавая Спасская церковь, построенная в 1736 году. Огромный парковый ансамбль Полотняного Завода создавался несколько десятилетий, с середины XVIII века до начала XIX столетия. Парковый ансамбль состоял из трех частей: Большого парка, Нижнего парка и Красного парка. Красный парк был самым старым. Его под именем Красного сада упоминал в одном из писем А.А. Гончаров еще в 1737 году. Это был небольшой регулярный парк с многочисленными цветниками и характерными для XVIII века «затеями» вроде земляных горок - «улит». Так назывались земляные насыпные горки-пирамиды с винтовыми дорожками. Нижний, или Водяной, парк (гидропарк) украшала цепочка живописных прудов, образующих полуостров с куртинами и беседками. Большой парк был типичным пейзажным, с прихотливой сеткой дорожек в лесных кущах и бегавшими на свободе оленями. Посыпанные красным песком дорожки окаймляли аккуратно подстриженные липы, в зелени аллей белели мраморные статуи, через каналы были переброшены легкие мостики. На крутом берегу реки Суходрев стояла романтическая беседка - миловида, от которой открывались виды на заречные луга и леса. Чтобы любоваться этими видами, была сделана просека от беседки. Семейство Гончаровых славилось на всю округу своим хлебосольством. В Полотняный Завод на пиры и охоты съезжались все окрестные помещики, гости из Москвы. Для них в усадьбе Гончаровых ставились спектакли, устраивались концерты, иллюминации, прогулки на лодках. В 1775 году в Полотняном Заводе побывала Екатерина II. В честь этого события Гончаровы планировали установить в усадьбе памятник. В начале 1800-х годов наследник имения А.Н. Гончаров купил бронзовую статую Екатерины II, отлитую в Берлине, но установить ее по финансовым причинам не смог, и статуя долго лежала в подвалах усадебного дома. Видевший ее А.С. Пушкин называл это изваяние «бронзовая бабушка». Много лет спустя, в 1846 году, эта статуя была установлена, но уже не в Полотняном Заводе а в Екатеринославе (ныне город Краснодар). Афанасий Абрамович Гончаров умер в 1784 году в возрасте 85 лет. Усадьба перешла к его сыну Николаю Афанасьевичу Гончарову, а затем к внуку, Афанасию Николаевичу Гончарову деду жены А.С. Пушкина. А.Н. Гончаров, унаследовавший огромное фамильное, хорошо налаженное дело стоимостью в несколько миллионов рублей, быстро промотал его в лучших традициях наследников миллионеров, А его внучка вышла замуж за А.С. Пушкина фактически бесприданницей, а точнее с многократно заложенным и перезаложенным приданым, на котором лежал большой долг в полтора миллиона рублей. Эти финансовые неустройства существенно осложнили отношения поэта с новой родней. В октябре 1812 года в усадебном доме Полотняного несколько дней размещался штаб М.И. Кутузова. В память об этом комната, где жил в эти дни Кутузов, получила название «кутузовской» (на третьем этаже). В Полотняном Заводе прошли детство и юность Н.Н. Гончаровой - будущей жены А. С. Пушкина. Пушкин увидел ее в декабре 1828 года на традиционном ежегодном балу у танцмейстера Йогеля, когда шестнадцатилетнюю провинциалку впервые вывезли в свет. Общий знакомый граф Ф.И. Толстой, владелец подмосковного села Ивановского, познакомил Пушкина с семейством Гончаровых. Через Ф.И. Толстого Пушкин сделал свое первое предложение Н.Н. Гончаровой, но ответ был весьма неопределенным: женихом Пушкин был незавидным, и связывать с ним судьбу дочери Гончаровы не спешили. Согласие на брак было дано только в апреле 1830 года, тогда же состоялась помолвка. В конце мая 1830 года Пушкин впервые приехал в Полотняный Завод. Здесь он был представлен главе семейства - старику Афанасию Николаевичу (отец невесты, Николай Афанасьевич - младший, был душевнобольным и в делах участия не принимал). Переговоры о будущем молодой семьи и о приданом ни к чему в итоге не привели: А.Н. Гончаров был гол, как сокол, и, кроме долгов, ничего в приданое за внучкой дать не мог. Но Полотняный Завод с его огромным тенистым парком, большой библиотекой и живописными окрестностями Пушкину понравился. В последние годы жизни он часто мечтал переехать сюда жить насовсем. В июне 1834 года Пушкин писал: «Боже мой! Кабы Заводы были мои, так меня бы в Петербург не заманили и московским калачом. Жил бы себе барином...» А в августе того же года он вновь приехал в Полотняный Завод - во второй и последний раз и пробыл здесь две недели. По преданию, тогда беседка в парке была им вся исписана стихами. К этому времени усадьбой уже владел брат жены Пушкина — Д.Н. Гончаров, чиновник Министерства иностранных дел, ездивший в 1829 году в Персию за бумагами русского посольства. От него поэт узнал подробности страшной гибели А.С. Грибоедова, разорванного в Тегеране толпой фанатиков. После гибели Пушкина в Полотняном Заводе несколько лет жила его вдова с детьми. В конце XIX века, при Д.Д. Гончарове, сочувствующем социалистам, в Полотняном Заводе был устроен Рабочий театр для рабочих фабрики. На его сцене выступали О.Л. Книппер, Е.Ф. Гнесина, А.В. Луначарский. Во время Великой Отечественной войны усадьбе был нанесен огромный ущерб: сгорел главный дом, был сильно вырублен парк. Имение было почти полностью разрушено фашистами. С 1972 года здесь ведутся большие реставрационные работы. Реставрационные и восстановительные работы ведутся и поныне. Сейчас в Полотняном Заводе действует музей. Ежегодно в первое воскресенье лета проводится Пушкинский праздник поэзии, собирающий огромное количество гостей. Рядом с огромной усадьбой Гончаровых расположена совершенно миниатюрная усадьба компаньона А.А. Гончарова, Г.И. Щепочкина. Фактически это даже не усадьба, а большой дом, стоящий на высоком берегу реки Суходрев. Усадьба очень мала: два служебных здания, в центре - котлован, оставшийся от пруда. Но главное, конечно, усадебный дом. Дом Щепочкиных - один из самых замечательных памятников русской архитектуры конца XYIII века. Дом стоит над рекой, на самом краю обрыва. Суходрев здесь делает крутой поворот, и открывается прекрасный вид вдоль реки, теряющийся у самого горизонта. Трудно пожалуй, найти более великолепный вид не только здесь, в Полотняном, но и, во всем калужском крае. Кто конкретно строил дом, неизвестно. Известно только, что это были московские мастера - ближайшие ученики М.Ф. Казакова. Фасады дома поражают различием настроений и чувством масштаба: дворовый фасад спокоен, прозаичен, а фасад, обращенный к реке, полон возвышенной красоты. Портик неспроста устроен именно с той стороны: его крупные колонны видны издалека. Дом почти лишен украшений, но все же кажется необычайно изысканным и красивым. Сведений об истории усадьбы крайне мало. Известно, что в 1735 году между компаньонами Щепочкиным и Гончаровым произошел «полюбовный раздел» имущества и построек. Вместе вести производство они не могли. Умирая, основатель полотяно - заводской мануфактуры купец Карамышев наказывал им: - Помру, поделите по-людски. Два волка в одном логове не живут. Будете грызться, все мое прахом пойдет. Г.И. Щепочкин получил третью часть имущества. Его состояние значительно возросло после женитьбы на дочери крупнейшего русского заводчика - Н.П. Демидовой. Однако парусно-полотняная фабрика Щепочкина не получила дальнейшего развития. В XIX в. фабрика и усадьба пришли в упадок. Вскоре наследникам осталось лишь две деревеньки да трехэтажный (усадебный) дом. Одна из наследниц Г.И. Щепочкина, Александра Антоновна Бистром, была женой известного хирурга и педагога XIX в. Николая Ивановича Пирогова. Пирогов прожил в Полотняном Заводе в 1851 году три недели. ------ "Отправляйся в деревню, носи траур по мне в течение двух лет, потом выйди замуж, но только не за шалопая" (А.С.Пушкин, слова сказанные на смертном одре жене Н. Н. Пушкиной) Около семи лет после смерти Пушкина проживет Наталья Николаевна одна со своими четырьмя детьми в родовом калужском имении Полотняный Завод. Наталья Николаевна выписала все сочинения Пушкина, но читать не могла. «Слишком сильно и мучительно. Читать его - все равно что слышать его голос, а это так тяжело» - говорила она. Потом она возвратилась в Петербург. Растила детей. Поехала в Михайловское, поставила памятник на могиле Пушкина. Долго не выходила замуж. Добровольно отказалась от великосветской жизни, предпочла одиночество в окружении многочисленной родни и друзей. Вдова в 24 года, всякий раз с началом января - месяца гибели Пушкина - она уединялась, соблюдая строгий пост и предаваясь печальным воспоминаниям. Уже будучи женой другого, на протяжении всей своей жизни оставила за собой право по пятницам, в день кончины Пушкина, облачаться в траур и соблюдать строгий пост. Она, испытывая постоянные материальные затруднения, не поддалась соблазнам роскошной жизни, которыми искушали знатные и богатые претенденты на руку «более чем божественной» вдовы-бесприданницы. Князь П. Вяземский, человек женатый, настойчивый в своих сердечных притязаниях, на правах друга Пушкина бесцеремонно вторгавшийся в её жизнь, писал Н. Пушкиной (1842 г.): «Я не знаю, почему Вы роковым образом не умели никогда в подобном случае взять выигрышную роль, которая предназначена Вам природою и принадлежит по самому законному праву. Вы не умеете царствовать… Не стоило быть столь прекрасной, как Вы, чтобы достигнуть такой печальной цели». В 1843 году Наталья Николаевна познакомилась с однополчанином брата, Сергея Николаевича Гончарова, тамбовским помещиком, генералом Петром Петровичем Ланским. В 1844 году, через семь лет после смерти Александра Сергеевича, Наталья Николаевна приняла предложение генерала, командира конногвардейского полка, и вышла за него замуж. Свадьба состоялась 16 июля 1844 года в Стрельне, где был расквартирован полк. Император, у которого Ланской, как и полагается, просил разрешения на брак, поздравил жениха с отличным выбором и пожелал быть на свадьбе посаженым отцом. Наталия Николаевна, узнав об этой просьбе, сказала твердо: «Наша свадьба должна быть очень скромной. На ней могут присутствовать только родные и самые близкие друзья. Передайте Императору - пусть он простит меня, иначе не простит меня Бог! » (А.П. Арапова. Воспоминания). Ей исполнилось тридцать два года, Ланскому - сорок пять. Прежде он женат не был. Детей Пушкина Петр Петрович принял как родных. В новой семье родилось еще три дочери: Александра, Елизавета и Софья. Наталья Николаевна никогда не забывала поэта, и к этому ее чувству Ланской относился с большим тактом и уважением. Она писала Ланскому: «Положительно, мое призвание быть директрисой детского приюта: бог посылает мне детей со всех сторон, и это мне нисколько не мешает, их веселость меня отвлекает и забавляет». (Из письма Ланскому. Июнь 1848 года) Она по-прежнему посещала придворные балы и вечера, сопровождала мужа в инспекторских поездках по Вятке и Москве (1854 год). Но всему предпочитала тесный домашний круг, общество родных и детей. Благодаря публикациям ее писем о последних годах жизни Натальи Николаевны известно больше, чем о тех, что были прожиты с Пушкиным. По-видимому, она во многом изменилась, прибавив полученную горьким опытом мудрость к редкостной доброте. «Тихая, затаенная грусть всегда витала над ней, »- свидетельствовала ее дочь А. Арапова. - «В зловещие январские дни она сказывалась нагляднее: она удалялась от всякого развлечения, и только в усугубленной молитве искала облегчения страдающей душе». Пережитые ею страдания расшатали здоровье задолго до старости. У нее часто болело сердце, по ночам мучили судороги в ногах, нервы были истощены. В самые последние годы болезнь перекинулась на легкие. Не помогло и лечение за границей. Наталья Николаевна Пушкина-Ланская, в девичестве Гончарова. Начало 1860-х гг. Фотография. Всероссийский музей А. С. Пушкина В декабре 1863 года, в одной из российских газет появится некролог, подписанный пушкинистом Бартеневым: «26 ноября сего года скончалась в Петербурге на 52-м году Наталья Николаевна Ланская, урождённая Гончарова, в первом браке супруга А. С. Пушкина. Её имя долго будет произноситься в наших общественных воспоминаниях и в самой истории русской словесности. С ней соединена была судьба нашего доселе первого, дорогого и незабвенного поэта. О ней, о её спокойствии заботился он в свои предсмертные минуты. Пушкин погиб, оберегая честь её. Да будет мир её праху». Она покоится на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. «Она не графиня Ланская, а опять и навсегда - Пушкина, по имени первого мужа, давшего ей бессмертие. » (Георгий Адамович) Чтобы попасть в Полотняный завод на машине нужно свернуть с Киевского шоссе (м3) у поста ГАИ на 174 километре от Москвы по указателю "Медынь" (если из Москвы, то направо). На въезде в поселок есть указатель "усадьба", такие же указатели стоят самом поселке. Автобусом можно доехать от Калужской автостанции (направление на Кондрово, Медынь) На эти же автобусы можно подсесть у упомянутого поста ГАИ на трассе. Существует вариант проезда местным поездом от вокзала Калуга-1(направление на Говардово, Темкино, Вязьма) до ст. Полотняный завод.
Наталья Николаевна Гончарова (Пушкина-Ланская) родилась 8 сентября (27 августа ст. ст.) 1812 года в поместье Кариан, Тамбовской губернии, где семья Гончаровых с детьми жила после вынужденного отъезда из Москвы из-за нашествия Наполеона. Наталья Гончарова была шестым ребенком и младшей дочерью в семье Николая Афанасьевича Гончарова. Ее мать, Наталья Ивановна, урожденная Загряжская, в молодости славилась красотой, сама Наташа уже в восьмилетнем возрасте обращала на себя внимание благодаря классически-античным чертам лица. Наташа Гончарова воспитывалась у деда, Афанасия Николаевича, который до шести лет не давал увезти внучку из Полотняного Завода (родовое имение Гончаровых под Калугой) в Москву, на Большую Никитскую, где семья проводила зиму. Отец Натальи Гончаровой увлекался верховой ездой. Во время одной из прогулок он упал с лошади и ушиб голову, в результате чего страдал помутнением рассудка. Мать была властной женщиной, до совершеннолетия сына самостоятельно управляла обширными имениями Гончаровых. Наталья Гончарова получила прекрасное домашнее образование — знала французский, немецкий и английский языки, грамматику, основы истории и географии, разбиралась в литературе. Кроме того, умела вязать и шить, танцевать, играть на фортепьяно и в шахматы, сидеть в седле, управлять лошадьми. Знакомство Гончаровой с Александром Пушкиным состоялось в Москве зимой 1829 года на балу танцмейстера Иогеля в доме на Тверском бульваре. Наталья Гончарова считалась первой красавицей Москвы. В апреле 1829 года он просил её руки. Ответ матери Гончаровой был неопределённым — она была наслышана о политической неблагонадежности Пушкина, а также считала, что 16-летняя на тот момент дочь слишком молода для брака, но окончательного отказа не было. В апреле 1830 года Пушкин вновь сделал Наталье Гончаровой предложение, которое на этот раз было принято, и в сентябре уехал в свое имение Болдино, чтобы устроить дела и подготовиться к свадьбе. Эпидемия холеры вынудила его задержаться на несколько месяцев. Этот период творчества поэта известен как Болдинская осень. В 1831 году в Москве в Храме Вознесения Александр Пушкин и Наталья Гончарова обвенчались. Приехав с мужем в Петербург, а затем в Царское Село через три месяца после свадьбы, Наталья произвела впечатление в светском обществе Петербурга и блистала на балах. За шесть лет, которые супруги прожили вместе, Наталья родила четверых детей: Марию, Александра, Григория и Наталью. Зимой 1836 года в высшем обществе Петербурга пошли слухи о жене Пушкина, ее имя связывали с именем царя, а затем и с именем пользующегося расположением Николая I барона Дантеса, ухаживавшего за Натальей. Чтобы защитить свою честь, Пушкин вызвал Дантеса на дуэль, которая состоялась 8 февраля (27 января по ст. ст.) 1837 года на Черной речке. Поэт был смертельно ранен и через два дня скончался. Через две недели после гибели Пушкина Наталья с детьми и сестрой Александриной уехала в Полотняный Завод. Почти два года она прожила в деревне, затем возвратилась в Петербург, где растила детей и занималась хозяйством. Ездила в Михайловское, поставила памятник на могиле Пушкина. В 1844 году, через семь лет после смерти Пушкина, Наталья приняла предложение генерала Петра Ланского, командира конногвардейского полка, и вышла за него замуж. Ей исполнилось 32 года, Ланскому было 45. До этого он не был женат. В новой семье родились еще три дочери: Александра, Елизавета и Софья. Осенью 1863 года Наталья простудилась, затем заболела воспалением легких и скончалась 8 декабря (26 ноября по ст. ст.) 1863 года. Похоронена на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Петр Ланской скончался через 15 лет, и был похоронен рядом с женой. Около могилы была установлена небольшая доска с надписью о том, что в первом браке Наталья Ланская была замужем за поэтом Александром Пушкиным.
Намекаю, ненавязчиво. Открыт ресторан "ГончаровЪ":для вас выездная регистрация бракосочетания, пожалуй, в самом романтичном пушкинском месте нашей Родины - в усадьбе Гончаровых... Админам юным для сведения: свадьба будет тихой. В ресторане есть бесплатный Wi—Fi. - Согласны ли вы,......., взять в мужья Егора и установить "Яндекс.Браузер" и все неустановленные компоненты мужа?
Добавлю, что сёстры Гончаровы никогда не забывали родину, где бы ни находились. Вот как пишет об этом Наталья Николаевна в 1851 г., путешествуя за границей: "Ну вот я и в Годесберге. Что я могу сказать? Городок очарователен и всякой другой здесь понравилось бы, но я как неприкаянная душа покидаю с радостью одно место, в надежде, что мне будет лучше в другом, но как только туда приезжаю, начинаю считать минуты, когда смогу его оставить. В глубине души такая печаль, что я не могу ее приписать ничему другому, как настоящей тоске по родине... Здесь великолепный воздух, но все же я жажду покинуть эти места. Лучший воздух для меня это воздух родины... Только тогда мне немного полегче, когда я в движении нахожусь в дороге. Некогда тогда предаваться тоске, иначе хоть на стену лезь, а ты знаешь, что скука не в моем характере, я этого чувства дома не понимаю». А вот что пишет брату Екатерина Гончарова (Дантес), по сути находящаяся после своего вынужденного замужества на положении отверженной в собственной семье: с ней переписывались только брат, изредка мать и сестра Александрина. Её брат Иван Гончаров писал: «Катя беспрестанно говорит о своем счастье, и только одна мысль неотступно преследует ее: никогда не возвращаться в Россию». Что ж, Екатерине всё время приходилось "делать хорошую мину при плохой игре". И вдруг однажды ...прорвалось! "Я получила твое письмо из Катунков (одно из поместий Гончаровых) за несколько дней до родов, дорогой и добрый брат, и эта причина помешала мне ответить. Но сейчас я уже совсем поправилась и не хочу долее мешкать с ответом, потому что если наша переписка будет идти так, как сейчас, то в конце концов мы совсем перестанем писать друг другу, а это меня очень опечалило бы. Ты — совсем другое дело, так как ты живешь среди того, что тебе дорого, а я так оторвана от моей семьи, что если кто-либо из вас хоть иногда не смилостивится надо мной и не напишет, я и совсем не буду знать, живы вы или нет, а ведь не так легко отказаться от всего того, чем так привыкла дорожить с раннего детства". Это явно и о Полотняном Заводе тоже. И ещё. "Я хочу быть более любезной, чем ты, дорогой Дмитрий, и спешу ответить на твое последнее письмо, потому что мне очень хочется доказать тебе своей аккуратностью всю ту радость, которую я испытываю, получая вести от вас. Я в особенности хочу, чтобы ты был глубоко уверен в том, что все то, что мне приходит из России, всегда мне чрезвычайно дорого, и что я берегу к ней (!!!) и ко всем вам самую большую любовь..." Трудно переоценить значение этих слов. И мы сразу понимаем, как одинока и несчастна на чужбине супруга убийцы Пушкина. Воооот...
Юрий Прохоров В 1894 году Александр III официально разрешил поединки офицеров по личным обидам, не касавшимся службы. Первый дуэльный кодекс был опубликован во Франции графом де Шатовильяром в 1836 году. Обычно опоздание к месту дуэли не должно было превышать 15 минут, дуэль начиналась через 10 минут после прибытия всех участников. Распорядитель, избранный из двух секундантов, предлагал дуэлянтам в последний раз помириться. В случае их отказа он излагал им условия поединка, секунданты обозначали барьеры и в присутствии противников заряжали пистолеты. Секунданты вставали параллельно линии боя, врачи - позади них. Все действия противники совершали по команде распорядителя. По окончании боя противники подавали друг другу руки. Кстати, выстрел в воздух допускался только в случае, если стрелял вызванный на дуэль, а не тот, кто послал ему картель (вызов), иначе дуэль считалась недействительной, фарсом, поскольку при этом ни один из противников не подверг себя опасности. Мать Пушкина умерла в апреле 1836 года (Пушкина почти через год похоронили рядом с ней в Святогорском монастыре), отец намного пережил своего сына. Пушкин становится самостоятельным человеком уже во время пребывания в Царскосельском лицее. Характер у него был непростой. Стремление к независимости, обостренное чувство собственного достоинства, юношеская запальчивость, жажда военных подвигов и острых ощущений рано привели Пушкина к дуэлям. Пушкин выходил на поединок многократно, несколько наметившихся дуэлей не состоялось по разным причинам, часто из-за вмешательства друзей поэта. Он хорошо фехтовал и был отличным стрелком, постоянно совершенствуя свое мастерство владения оружием. Об этих дуэлях написано достаточно статей и исследований, поэтому я приведу только малоизвестные факты. Храбрость Пушкина под пулями неприятеля известна нам по его поведению в армии, с которой он шел к Арзруму летом 1829 года. А его вспыльчивость, импульсивность исчезали, когда он являлся на дуэль, становясь невозмутимым и хладнокровным. Декабрист Басаргин написал о молодом Пушкине: "Знаком я с ним не был, но в обществе раза три встречал. Как человек он мне не понравился. Какое-то бретерство (так в тексте. - Ю.П.)... и желание осмеять, уколоть других. Тогда же многие из знавших его говорили, что рано или поздно, а умереть ему на дуэли. В Кишиневе он имел несколько поединков, но они счастливо ему сходили с рук". Приведу один случай из первых дуэльных историй Пушкина. У Пушкина был двоюродный дядя Семен Исаакович Ганнибал. На вечеринке летом 1817 года Пушкин приревновал девицу Лошакову к дяде и потребовал объяснений. Правда, вскоре они помирились и разошлись полюбовно. Дядя был не только участником заграничных походов 1814 года, но и большим ловеласом. Причем он был так назойлив в ухаживаниях за светскими красавицами, что те от него спасались бегством. А возмущенная воздыханиями и приставаниями дяди сестра Пушкина Ольга даже приказала слугам не пускать его в ее дом. Очень опасными были дуэли Пушкина в 1821 году с офицером Зубовым и в 1822 году с полковником Старовым. В это время Пушкин не только использовал любой подходящий повод для создания дуэльной ситуации, но и сам провоцировал поединки. Особо опасной могла для него стать дуэль с Толстым - Американцем, который распустил слухи о том, что Пушкина якобы высекли в Тайной канцелярии. Толстой был знаменитым дуэлянтом, бретером-убийцей, на совести которого было несколько человек, погибших от его руки на поединках. К счастью, дуэль Пушкина с этим прекрасным стрелком была отложена ссылкой поэта в Михайловское, а когда через 5 лет в 1826 году Пушкина доставили в Москву и он в тот же день отправил Толстому картель (вызов), то по желанию Толстого они помирились. К чести Пушкина надо сказать, что если он убеждался в нежелании обидчика задеть его честь и достоинство, то сам шел на примирение. С годами он стал, конечно, мудрее и даже степеннее. Пушкин в августе 1836 года подал в цензуру статью "Александр Радищев", в которой писал: "Смиренный опытностию и годами, он (Радищев. - Ю.П.) даже переменил образ мыслей, ознаменовавший его бурную и кичливую молодость. Он не питал в сердце своем никакой злобы к прошедшему и примирился искренне со славной памятью великой царицы". А ведь Пушкин писал, по сути, о себе. И далее важная мысль: "Он (Радищев. - Ю.П.) как будто старается раздражить верховную власть своим горьким злоречием; не лучше ли было указать на благо, которое она в состоянии сотворить?" В этой статье под видом осуждения Радищева за его прошлые взгляды и одобрения его как якобы "исправившегося" в конце своей жизни человека Пушкин пытается убедить правительство поверить чистоте и положительности своих намерений. Сейчас мы знаем, что, вернувшись из ссылки, Радищев продолжил работу над "крамольной" книгой "Путешествие из Петербурга в Москву". И Пушкину, хотя и несколько остепенившемуся, не удалось обмануть правительство, убедить его в своей благонадежности. Николай I и Бенкендорф считали Пушкина великим поэтом, но и великим либералом, ненавистником всякой власти. Статья о Радищеве была отвергнута. Вернемся к дуэлям Пушкина: в чем же все-таки главная причина его стремления к поединкам в молодые годы? Все дело в двойственности его положения в обществе: он - первый поэт России и в то же время мелкий чиновник и бедный дворянин. Когда к Пушкину относились пренебрежительно как к коллежскому секретарю, он воспринимал это как покушение на его честь и достоинство не только как дворянина, но и как поэта-свободолюбца. Конечно, в зрелые годы он не был таким бесшабашным забиякой, но положение камер-юнкера его бесило. Кстати, вспомните поведение нищего, но гордого гасконского задиры-дворянина д'Артаньяна в начале "Трех мушкетеров" А.Дюма. Подчеркну, что Пушкин был дуэлянтом высокого класса и обычно не стремился стрелять первым. Дело в том, что у сохранившего выстрел соперника было право подозвать выстрелившего к барьеру и расстрелять его на минимальном расстоянии как неподвижную мишень. Для того чтобы сдержаться и не выстрелить первым, требовалось железное хладнокровие. В последние годы жизни Пушкина наметились дуэльные ситуации с несколькими, как ему в его положении казалось, недоброжелателями. И у него оставался один выход для спасения не только своей чести, но и чести своего творчества - поединок. http://wordweb.ru/2008/02/16/rokovye-dujeli-pushkin-i-lermontov.html
Всего за свою жизнь Александр Сергеевич Пушкин написал около тысячи писем. Только опубликованных в собрании его сочинений их более 780. Кроме того - деловые бумаги, дорожные, черновые и неотправленные письма. Время от времени обнаруживаются ранее неизвестные, которые производят настоящую сенсацию. В письмах Пушкин предстаёт перед нами таким, каким мы его видим в жизни, переменчивых её обстоятельствах, которые приносили радость и печаль, заботы и огорчения, новые надежды, творческие замыслы. В них присутствуют прямодушная правда, доверчивость, простота и откровенность. Письма - первоисточник биографических сведений, исторических событий, литературной борьбы тех лет. Высказываться о событиях политической жизни России было опасно, поэт всю жизнь оставался поднадзорным. В пору южной ссылки он мечтал о том, чтобы «тихонько взять трость и шляпу», то есть бежать за границу, об этом он думал и в Михайловском. В письме П.Вяземскому в мае 1826 года он писал: «...Если царь даст мне слободу, то я месяца не останусь. Моё глухое Михайловское наводит на меня тоску и бешенство». В письмах Пушкина мы найдём всё, кроме только одного, о чём он не хотел сообщать. Это интимная сторона жизни: «...Потомству не нужно знать о наших человеколюбивых подвигах». Не будем забывать, что это письма профессионального литератора, для которого стихи - это «письма души», а дружеские разногласия, полемика - это сама жизнь. И здесь поэт - один из наиболее деятельных участников литературной борьбы, особенно с цензурой и реакционной критикой. И всё же письма его по большей части оптимистичны, веселы, полны душевной открытости, доброжелательны. Разговорный стиль его писем стал благодатной почвой для выработки точного, лаконичного стиля его критики, прокладывал дорогу его художественной прозе. Именно Пушкин осуществил принцип «писать, как говорят, и говорить, как пишут». Он утвердил реалистический стиль великой русской литературы, который и сейчас торжествует, несмотря на усилия агрессивных модернистов, представителей так называемой новой культуры. Их стремление расшатать и осквернить самое святое в душе русского человека. А теперь обратимся к «калужским» письмам Пушкина, а именно к письмам 1830-1834 гг. Более ранние нам неизвестны, если не считать отправленного из Москвы в «свиной городок», то есть в Боровск, 18 февраля 1827 г. краткого письма Петру Каверину, другу лицейских времён. Он сообщает о посланной курительной трубке (янтарь) да информирует о неспокойном проживании у Соболевского. Первое из калужских писем отправлено уже объявленным женихом Пушкиным 3 мая 1830 года в Полотняный Завод Афанасию Николаевичу Гончарову - главе семейства, владеющему около 3500 душ крестьян, полотняными и бумажными заводами - дедушке любимой внучки Наташи. От «милостивого государя» дедушки кое-что зависело в устройстве свадебных дел, а именно полагавшееся и обещанное приданое, о чём счастливый жених не преминул упомянуть. Конечно же, не сомневаясь, что дедушка поучаствует в материальном обеспечении счастья внучки, а жених «воздаст за благодеяние». Месяцем позже пишет на французском (так всегда невесте) из Москвы - «такой печальной и скучной, когда вас там нет. Я отсчитываю минуты, которые отделяют меня от вас». Письмо пахло духами. Совсем скоро нетерпение жениха трансформируется в деловое письмо. Поэт, как он признавался, «будучи совершенно чужд ходу деловых бумаг», вынужден заняться конфиденциальным дедушкиным поручением о «бронзовой бабушке». Жених докладывает: «Каждый день ожидал я обещанных денег и нужных бумаг из Петербурга и до сих пор не получил. Что касается до памятника, то я тотчас по своём приезде в Москву писал о нём Бенкендорфу». Действительно, в конце мая Пушкин обращается к Бенкендорфу. Что за памятник, что за нужда, что за «бронзовая бабушка»? История такова. Основатель Заводов Афанасий Абрамович Гончаров во время визита императрицы Екатерины II в Калугу в декабре 1775 года был удостоен её посещения в Полотняном Заводе. Она «соизволила следовать на бумажный завод для смотрения делающейся бумаги». Хозяин фабрики поднёс Екатерине несколько стоп отменной бумаги и сердечно благодарил за оказанное ему внимание. Императрица выразила «своё удовольствие и благоволение, соизволила пожаловать к руке». Позднее в честь этого события было получено разрешение поставить памятник императрице. Колоссальную статую отлили в Берлине. Она совершенно не удалась и не могла быть воздвигнута. Более тридцати лет статуя пылилась в подвалах усадьбы. И вот теперь брак внучки подвигнул Афанасия Николаевича к выгодной продаже статуи. Требуется всего ничего - разрешение властей на её переплавку. И влиятельный, с большими связями в свете жених обязан помочь, ведь это и в его интересах тоже. Однако дело не пошло. Разрешения не давали, а купить статую никто не хотел. Тогда предприимчивый дедушка решил сделать жениха ходатаем по закладке заводов. Оказалось, что их заложить нельзя: учреждённый майорат над ними не позволял этого сделать. Пушкин признаётся в письме к невесте: «У меня нет ни влияния, ни желания действовать против воли Натальи Ивановны и ведома вашего старшего брата». Жених опасается, а состоится ли свадьба, если только Наталья Ивановна «не согласится поручить мне заботы о вашем приданом». Поход Пушкина к министру финансов о денежном займе Афанасию Николаевичу также не дал результата, о чём и было сообщено «милостивому государю дедушке». Окончательно отойти от хозяйственных хлопот, столь обременительных, Александр Сергеевич решил в августе 1830 года. О чём писал в Полотняный Завод: «Сердечно жалею, что старания мои были тщетны и что имею так мало влияния на наших министров: я бы за счастие почёл сделать Вам угодное». На последовавшие упрёки «милостивого дедушки» на отсутствие у жениха должного усердия пришлось Пушкину прибегнуть к образным выражениям. Сентябрь 1830 года: «Сношения мои с правительством подобны вешней погоде: поминутно то дождь, то солнце. А теперь нашла тучка». В конце февраля 1831 г., уже после свадьбы: « Дмитрий Николаевич сказывал мне, что Вы всё ещё тревожитесь насчёт приданого; моя усильная просьба состоит в том, чтобы Вы не расстраивали для нас уже расстроенного имения; мы же в состоянии ждать». И наконец последнее письмо А.Н. Гончарову от 25 апреля 1831 года, следует деловое предложение мужа Натальи Николаевны: «Если Вам угодно вместо 300 обещанных душ дать покамест Наталье Николаевне доверенность на получение доходов с оных»... Дело кончилось ничем. Пушкину оставалось только раскланяться, что он и сделал: «Имею счастие с чувством глубочайшего почтения и преданности остаться, милостивый государь дедушка, Вашим покорнейшим слугою и внуком...» Пушкин ещё надеялся. В этот же день он писал П. Плетнёву: «Я женат - и счастлив, одно желание моё, чтоб ничего в жизни моей не изменилось - лучшего не дождусь». Но осталось кое-что сказать о дедушке. В конце октября в письме своему другу Павлу Нащокину Пушкин припечатал помещика-капиталиста: «Дедушка свинья; он выдаёт свою третью наложницу замуж с 10 тыс. приданого, а не имеет заплатить мне моих 12 тыс. и ничего своей внучке не даёт». И всё же расстались они по-родственному. В июне 1832 года дедушка, пребывая в Петербурге, крестил первого ребёнка своих подопечных внучат - правнучку Марию. Вспоминая неудавшуюся коммерцию, дедушка подмигнул Александру Сергеевичу. Пушкин разочаровался «в милостивом государе» дедушке. В своей жене-бесприданнице - никогда. Из многочисленных адресатов поэта больше всех писем написано жене. И каких писем! В мае 1834 года Наталья Николаевна с двумя детьми, Машей и Сашей, приехала из Яропольца, имения матери, в Полотняный Завод. Вскоре получила письмо от мужа: «Ты зовёшь меня к себе прежде августа. Рад бы ъ рай, да грехи не пускают. Ты разве думаешь, что свинский Петербург не гадок мне? Что мне весело в нём жить между пасквилями и доносами? Деньги шлю на имя Дмитрия Николаевича...» Кстати, деньги Наталья Николаевна тратила на закупку продуктов в Калуге. Таково было гостеприимство скуповатых Гончаровых. О чём писал Александр Сергеевич? Как и всегда, обо всём, что тревожит, над чем работает. Не устаёт вновь и вновь влюбляться в свою жену: «Я должен был на тебе жениться, потому что всю жизнь был бы без тебя несчастлив. Зависимость жизни семейственной делает человека более нравственным. Будь осторожна... вероятно и твои письма распечатывают: этого требует государственная безопасность. Прошу тебя, мой друг, в Калугу не ездить. Сиди дома, так будет лучше... Знаешь, что я думаю? Не приехать ли мне к тебе на лето? Боже мой! Кабы Заводы были мои, так меня бы в Петербург не заманили и московским калачом. Ты баба умная и добрая. Целую тебя и детей и благословляю вас от души. Кроме тебя, в жизни моей утешения нет - и жить с тобою в разлуке так же глупо, как и тяжело. В августе буду у тебя. Не еду к тебе по делам, ибо печатаю Пугачёва, и закладываю имения, и вожусь, и хлопочу. Только бы в августе быть у тебя. Но обеих ли сестёр к себе берёшь? Эй, жёнка! - смотри. Моё мнение: семья должна быть одна под одной кровлей: муж, жена, дети - покамест малы; родители, когда уже престарелы. А то хлопот не наберёшься и семейственного спокойствия не будет. Пожалуйста, не сердись на меня за то, что я медлю к тебе явиться. Право, душа просит, да мошна не велит. Я работаю до низложения риз. Всё слажу -и сломя голову к тебе прискачу. Целую твой портрет, который что-то кажется мне виноватым. Смотри! Ты ждёшь меня в начале августа. Яковлев отпустит меня около половины месяца. Целую вас, тебя в особенности». Разве возможно передать это какими-то другими словами? В письмах много такого, что волнует и сейчас, почти через двести лет. Итак, писем, отправленных по калужскому адресу, точнее, в Полотняный Завод, всего двадцать три. Прибавим ещё то одно П. Каверину. Пожалуй, больше было отправлено только в Москву да Петербург. Калужские письма - некое подобие дневника. Чудо, что сохранился этот документ пушкинской эпохи. Это частица эпистолярного литературного памятника в жанре писем, записок, исповедей, дневников - почти исчезнувших в наше время информационной вакханалии. Редко когда Пушкин писал о себе и своей семье с такой откровенностью и едва ли где ещё выразил себя с большей полнотой. Условно названные «Калужские письма» открывают для нас много потаённого, даже интимного. Не имея ни одного ответного письма Натальи Николаевны, мы о многом догадываемся, многое понимаем в этом диалоге, потому что Пушкин пишет, как говорит. В пятнадцати письмах в Полотняный Завод он говорит с Натальей Николаевной. И мы слышим эти два голоса, оживающие всякий раз, едва мы захотим их услышать. В Полотняном Заводе Пушкин пробыл две недели, а в конце августа отправился по делам в нижегородскую деревню. Явился август августейший в Полотняный, Земля хранила солнечный сугрев, Благоухают летние поляны И в тёплом молоке вечерний Суходрев. ...Вот Красный дом, приют благословенный И умиление семейных нег, Летучих призрачных мгновений, Счастливее которых не было и нет. Рудольф ПАНФЁРОВ. http://www.vest-news.ru/article/77725
MikeGorby, MikeGorby, MikeGorby, MikeGorby, Доброе время суток, Михаил! А вы и сейчас живёте в Полотняном заводе? Или нет? Не знаете ли Вы что-нибудь о дочерях Васильева Анатолия Ивановича - жителя Полотняного завода? Или о его жене?
