Сибирские стрелки в Первой мировой войне

П.А. Новиков
Сибирские стрелки в Первой мировой войне

Более 100 лет отделяют нас от событий Первой мировой войны. Этот масштабный конфликт занимает ключевое место в мировой и российской истории XX в. Однако изучение Первой мировой войны еще далеко от завершения как благодаря введению в научных оборот новых источников, так и за счет переоценки прежних схем и положений.

В данной статье дается краткий обзор воинских соединений и частей, отправленных на фронт из Сибири, а также приводятся и анализируются наиболее информативные свидетельства о сибирских стрелках.
Причем приоритет отдан наблюдениям отдельных очевидцев, дающим весьма яркую и рельефную картину, рассмотрены данные о потерях как сибирских частей, так и русской армии в целом.

К 1914 г. в Приамурском военном округе (Дальний Восток) дислоцировались 1, 4 и 5-й в Иркутском (Восточная Сибирь) – 2 и 3-й Сибирские армейские корпуса в Омском (Западная Сибирь) – 11-я Сибирская стрелковая дивизия.
В военное время в Иркутском округе дополнительно должен был развернуться 6-й Сибирский корпус из 12-й и 13-й Сибирских второочередных дивизий, в Омске – 14-я Сибирская дивизия. Полки этих трех дивизий формировались на базе скрытых кадров 7, 8 и 11-й Сибирских дивизий.

Каждый полк первой очереди выделял второочередному 19 офицеров, одного военного чиновника и 262 солдата. При мобилизации Россия в дополнение к 70 полевым пехотным дивизиям и 18 стрелковым бригадам развертывала еще 35 резервных дивизий (53–84-е пехотные и три Сибирские).

С 1910–1911 гг. в состав армейских корпусов входили все войска, расположенные в корпусных районах. Ранее инженерные войска, мортирная и тяжелая артиллерия в состав корпусов не входили, а лишь придавались им для совместных упражнений.
Теперь же артиллерийские бригады были подчинены начальникам пехотных или стрелковых дивизий, а для комплектования личным составом каждый корпус получил ближайшие к гарнизонам районы. Однако выполнить последнее правило в Иркутском военном округе было почти невозможно, так как при потребности в нижних чинах запаса мобилизации в 150 тыс.чел. в районе округа в 1913 г. имелось только 41 тыс.
чел. Этого было недостаточно для укомплектования даже первоочередных частей, всего же не хватало до 23% личного состава. «Огромные расстояния и плохие пути сообщения (Иркутского) округа, замедляющие прибытие запасных на сборные пункты, препятствуют П.А. Новиков Сибирские стрелки в Первой мировой войне назначению определенных территориальных районов для войсковых единиц. Введено в принцип посылать первые укомплектования, ранее прибывшие на сборные пункты, в войска 2-го Сибирского армейского корпуса: ближайших уездов к Чите – в 4-ю Сибирскую дивизию, более западных – в 5-ю Сибирскую» [1, л. 71]. Недостающие Иркутскому военному округу люди направлялись из Омского (70159 чел.) и Казанского (40669 чел.) округов [2, с. 122].

Для ускорения прибытия в Польшу 1-го и 2-го Сибирских корпусов из Забайкалья и Приморья предназначенные для их окончательной мобилизации запасные 10-ти уездов Вятской и Пермской губерний были поданы при перевозке соединений на запад. Заблаговременно в уезды были высланы офицеры обоих корпусов [3, с. 98]. Кроме того, до войны корпуса уже содержались в усиленном составе. В большинстве
же полевых войск после мобилизации в ротах было 25–30% кадровых (действительной службы) солдат, остальные были призваны из запаса.
В целом в 1914 г. русская кадровая армия проявила себя с лучшей стороны. «Многие войсковые части дали блестящие образцы доблести, стойкости в бою и неутомимости. Но наряду с такими частями, обнаружились и другие, от которых можно было бы требовать проявления большей сопротивляемости и напряжения.
Разница не только войск 1-й и 2-й очереди. В рамках одной категории боевой удельный вес различался. Причины пестроты различны: условия жизни, обучения и комплектования воинских частей новобранцами и запасными, индивидуальные качества начальства, традиции частей и округов, известная самостоятельность командующих войсками округов в руководстве обучением» [4, с. 190]. Учитывая относительную (в сравнении с солдатами) однородность генеральского и офицерского состава императорской армии, отметим, что за военные неудачи не всегда ответственно только высшее командование. Это, однако, не значит, что «высочайшей доблести русских войск и их не имеющей равной тягучести» не приходилось много раз кровью искупать недостатки собственного руководства.

Во время Первой мировой войны из Сибири на фронт было отправлено 6 Сибирских армейских корпусов или 14 Сибирских стрелковых дивизий, 9 Забайкальских, 8 Сибирских, 2 Амурских, Уссурийский казачий полк, Приморский драгунский полк. Штаб и управления 6-го Сибирского корпуса были сформированы по приказу Верховного Главнокомандующего №36 от 2 сентября 1914 г.

 

По окончании формирования в Иркутске штаб и управления корпуса выступили на театр военных действий в г. Седлец. На 11 октября в 6-й Сибирский корпус входили 13-я (развернута в Красноярске) и 14-я (в Омске) Сибирские дивизии, позднее 13-я будет заменена на 3-ю Сибирскую (до войны дислоцировалась во Владивостоке).
Еще один корпус (7-й Сибирский) и 9 дивизий с 15-й по 22-ю Сибирские, а также Сводная Сибирская были сформированы уже в действующей армии, на фронте. Корпус образован летом 1915 г., а дивизии – в конце 1916 г. – начале 1917 г. При этом по две дивизии сформированы при 3-м и 7-м Сибирских корпусах, по одной при остальных: 1, 2, 4, 5, 6-м.
При перевозке мобилизованных порой возникали проблемы. Подпоручик П. Шапошников, комендант станции Зима в июле 1914 г., вспоминал: «Из вагонов неслись песни, звуки гармони и крики подвыпивших “чалдонов”, будущих лихих Сибирских стрелков, крепких, как таежные кедры, тяжелых на подъем, но безудержных и упрямых, если уж поднялись, часто доходящих до штыка в атаках 1914–1915 гг. Расстояния длинные в Сибири. По 5–6 дней езды в душном вагоне нервировало людей, надоедало. Поэтому кое-где были опасные взрывы, почти бунты. Против кого?
Да, против всех и никого! Чтобы поразмяться.
Была и агитация против «начальства». Ведь Сибирь в то время была полна политических ссыльных.
Как-то получаю телеграмму от коменданта станции Красноярск об эшелоне из Омска: “Эшелон буйный, грабит казенки, на станции (название забыл!) им убит комендант станции штабс-капитан Иванов”» [5, с. 6]. При 20-минутной остановке в Зиме «пассажиров» сумели словесно образумить, а до 10 чел., успевших в селе Зима ограбить водочную «казенку», задержать. Впоследствии, в 1916 г. «Инструкция начальника поезда по передвижению эшелона на Театр военных действий» была переработана – ему предоставлены права командира батальона, а солдат для предотвращения массовых побегов полагалось размещать в вагонах повзводно, а не так, как это было ранее, по уездам.
Сибирские стрелки стали последним крупным резервом первоочередных частей Российской империи, брошенным на чашу весов начального периода войны. Насколько стратегически грамотно был задействован этот резерв – это вопрос к русскому Верховному командованию, вопрос острый. Однако все сибирские части подтвердили блестящую репутацию, заслуженную в русско-японскую войну. Сначала они сражались на северо-западном направлении, затем на всем протяжении Восточного фронта от Балтики до Румынии, а часть забайкальских казаков – и в Азиатской Турции и Западной Персии.
Сибирские стрелки особенно отличились в боях за Варшаву, Лодзь в Августовских лесах. А.В. Туркул писал:

«Сибиряки, чалдоны, крепкий народ. Я помню, как эти остроглазые и гордые бородачи ходили в атаку с иконами поверх шинелей, а иконы большие, почерневшие, дедовские. Из окопов другой норовит бабахать почаще, себя подбодряя, а куда бабахает и не следит. Сибирский же стрелок бьет редко, да метко… Губительную меткость их огня и боевую выдержку отмечают многие военные писатели» [6, с. 10].

Бои за Варшаву в конце сентября 1914 г. отражены и в художественной прозе:

Из-за Уральских гор, из лесных дебрей Забайкалья, с верховьев Амура, – еще дальше, из глубины Азии с рубежа Маньчжурских степей, от самых крайних пределов России, раскинувшейся на две страны света, – каждый день отходили красные поезда, бесконечно-длинные, медленные, как пульсация крови в жилах организма… Покинув свои поезда, сибирские стрелки выстраиваются для похода и столица, которую нужно спасти, принимает их в свое недра. Неведомый город, прекрасный, изнеженный, почти веселый, будто он не успел еще поверить в кровавый ужас, надвинувшийся на него так неожиданно. Стрелки идут мерным шагом вперед, к своей цели. Поступь их тверда, лица спокойны и непроницаемы. Бесконечным потоком
серых шинелей, папах и штыков разрезают они живую стену толпы, запрудившей площади и улицы, и тихо колышатся впереди, точно хоругви перед крестным ходом их знамена, в дыму и крови освященные на Маньчжурских равнинах… Новый взрыв громового «ура», и авиаторы видят сверху серую пелену сибирских папах, клином врезавшуюся в густые ряды германцев… Молча и сосредоточенно гонят они перед
собой обезумевшего врага, упорство которого сломлено сразу и бесповоротно, занимая одну за другой его траншеи, усеивая свой путь грудами вражеских трупов, сами не зная, где кончится их преследование.
Битва выиграна, германцы отступили от Варшавы…
И в широких волнах той же песни по-прежнему звучит сила, самая грозная из всех – сила побеждающей воли человека» [7, с. 14–16].
Исследователь А. Смирнов подчеркивает, что «Первая мировая война еще раз показала, что боевые качества войск зависят не только от уровня их выучки, но и от особенностей тех или иных групп населения, а также от армейских традиций части. Так, среди солдат русской пехоты явственно выделялись сибиряки.
В 1914 – начале 1915 г. солдаты-сибиряки еще были сконцентрированы в Сибирских стрелковых дивизиях, но в дальнейшем и в них, и в других соединениях служили уроженцы, как Сибири, так и остальной «Расеи» [8, с. 23]. Например, в 17-м Сибирском полку среди 119 убитых с 3 по 24 ноября 1914 г. до половины – уроженцы Иркутской губернии, остальные – Енисейской губернии и Забайкальской области; в 18-м Сибирском полку среди 116 убитых с 27 сентября по 17 ноября 1914 г. половина уроженцы Енисейской губернии, остальные Черниговской, Полтавской, Люблинской и других [9, л. 1; 10, л. 1]. В потерях 47-го Сибирского полка в октябре 1914 г. – январе 1915 г. преобладали уроженцы Томской губернии.

 

В феврале 1915 г. среди убитых солдат 45-го Сибирского полка уроженцы уже практически всех губерний России, у 16-го Сибирского полка сибиряков не более 10%. В потерях 32-го Сибирского полка на озере Нарочь 8-16 марта 1916 г. половину составляли уроженцы Тобольской и Томской губерний, среди оставшихся – Вятской, Акмолинской и др. [11, л. 84; 12, л. 68; 13, л. 62]. В 48-м Сибирском полку среди убитых 3–9 июля 1916 г. уроженцев Оренбургской губернии – 5 чел., Уфимской – 4, Казанской – 1, Пермской, Тобольской – 1. В 17-м Сибирском полку среди 3 убитых и 7 раненных в январе 1917 г. уже ни одного сибиряка…
Приведем несколько примеров доблести сибирских стрелков. В германской армии каждый батальон имел свое знамя. За Первую мировую войну русским трофеем стало единственное германское знамя – 1-го батальона 34-го фузилерного королевы Виктории Шведской полка. Этот батальон был пленен 3-м Сибирским стрелковым полком под началом генерал-майора В.А. Доброжанского 13 февраля 1915 г. под Праснышем [14, с. 38]. Знамя, сорванное с древка, было брошено в колодец, в котором оно и было найдено (полотнище, навершие и ленты). Фузилеры входили в 6-ю германскую резервную бригаду, совершенно разбитую сибиряками.
Еще три германских знамени захватывали русские войска, но сразу были отбиты немцами в рукопашном бою. Это знамена 128-го и 141-го германских полков, взятые в Гумбиненском сражении соответственно 107-м Троицким и 108-м Саратовским русскими полками. Временным русским трофеем было и знамя 2-го батальона 2-го резервного гвардейского пехотного полка. Под ударами сибиряков 9 октября 1914 г.
у Бакаларжева 2-й батальон 18-го ландверного полка сжег свое знамя, а в феврале 1916 г. в Августовских лесах 1-й батальон 17-го германского пехотного полка потерял знамя. Его обнаружили много дней спустя под трупами убитых и вернули в полк.
12 февраля 1915 г. в районе того же Прасныша «отряд, собранный из команд конных разведчиков 2-й Сибирской дивизии, под командой капитана 5-го Сибирского полка Толстова у д. Эмова атаковал австрийскую пехоту с артиллерией. Взяты пленные и 4-х орудийная батарея» [15, с. 43]. Капитан Толстов с разведчиками в конном строю не раз опрокидывал и вражескую кавалерию. Западнее Варшавы у Воли Шидловской 1 июня
1915 г. 14-я Сибирская дивизия первой из русских соединений подверглась газобаллонной атаке немцев.
Пострадало 5983 чел., из них 891 умер от отравления хлором [16, с. 174]. Несмотря на потери, были отбиты более 10 атак.
Под Праснышем 11–12 февраля 1915 г. 1-й Сибирский корпус, захватив 10 тыс. пленных, установил рекорд для операций Антанты. Он же в марте 1916 г. неудачно наступал у озера Нарочь, потеряв до половины состава убитыми и ранеными. В Брусиловском прорыве участвовал 5-й Сибирский корпус, переброшенный с Северного фронта. Последние примеры боевой славы сибирских стрелков: удар на Митаву в конце 1916 г. и летнее наступление 1917 г. всех фронтов, проваленное из-за революционного развала.
Однако разложение русской армии в 1917 г. быстро покончило с некогда крепкими боевыми традициями соединений. Последовало братание и фактическое перемирие с врагом. В пункты довоенного квартирования Сибирские корпуса уже не вернулись. Вот примеры завершения их боевого пути: 2-й Сибирский корпус был расформирован в Ярославле в конце марта 1918 г. [17, л. 18; 18, л. 284]. 3-й Сибирский корпус встретил немецкое наступление 18 февраля 1918 г. в составе 2-й армии Западного фронта, и ему в отличие от Гренадерского и 9-го армейского корпусов удалось избежать немецкого плена. Прибыв в Смоленск, штаб 3-го Сибирского корпуса расформировался, распустил личный состав, сдав вывезенные им дела отчетность.
4-й Сибирский корпус встретил демобилизацию в 6-й, самой южной, армии Румынского фронта.
После упорных боев с отрядами Центральной Рады и румынскими войсками из всей 6 й армии только части 4-го Сибирского и 47-го армейского корпусов прорвались к Одессе и Тирасполю. Здесь они соединились с 1-й революционной армией и участвовали в боях против румын.
6-й Сибирский корпус был демобилизован в марте 1918 г. в Камышлове Пермской губернии. 7-й Сибирский корпус встретил перемирие в 7-й армии Юго-Западного фронта. 12 декабря 1917 г. комитет 47-го Сибирского полка, а 15 декабря и комитет 51-го
Сибирского, отправили в Центральную Украинскую раду свои резолюции: «Рада на требование русских революционных войск о замене их украинцами на территории Украины, ввиду украинизации Юго- Западного и Румынского фронтов, ответила арестом военно-революционных комитетов, разоружением русских революционных частей, шедших против контрреволюционных попыток Каледина и Ко» [19, с. 468, 579]. Полковой комитет 47-го Сибирского полка заявил, что «полк с позиций снимается и требует беспрепятственного пропуска через Украину со всем имуществом и оружием, что свое требование в случае препятствий полк поддержит всеми имеющимися у него средствами – включительно до оружия». Дивизии 7-го Сибирского корпуса были рас- формированы в марте 198 г. Демобилизация 7-й армии завершились в апреле в городах Центрально-Черноземного района.

 

История

Немцы надолго запомнили сибирских стрелков. Так, немецкий генерал Второй мировой войны Г. Блюментрит писал: «Сибиряк, которого частично или даже полностью можно считать азиатом, еще выносливее, еще сильнее и обладает значительно большей сопротивляемостью, чем его европейский соотечественник. Мы уже испытали это на себе во время первой мировой войны, когда нам пришлось столкнуться с Сибирским армейским корпусом» [20, с. 72]. В русском переводе, вероятно, допущена не- точность, не корпус, а корпуса.

Тот же Блюментрит вспоминал:

«В 1914–1918 гг. как лейтенант, я первые два года сражался против русских после первого боя с французами и бельгийцами в Намюре в августе 1914 г. В наших самых первых атаках на Русском фронте мы быстро осознали, что встретили совершен - но других солдат, чем французы и бельгийцы. Более суровых воинов с крепким боевым духом и решительностью. Мы терпели значительные неудачи. В те дни это была Русская Императорская армия. Суровые, но в общем добродушные, они имели привычку предавать огню в военных целях города и деревни в Восточной Пруссии, когда их силы отходили… когда я называю основную массу Русской армии добродушной, я говорю об их европейских войсках. Значительно тверже были Азиатские войска, Сибирские корпуса в их жестоком поведении».

Блюментриту вторит Э. Людендорф, в 1914 г. – начальник штаба германского Восточного фронта:

«Сибирские корпуса были особенно сильны и доставили нам много хлопот» [22, с. 79]. Весьма образны и русские свидетельства. Например, в автобиографичном художественном произведении маршал Р.Я. Малиновский приводит свои впечатления как рядового 1914 г. в боях под Сувалками: «Левее, у сибиряков, шли упорные штыковые схватки. Там германская пехота, окрыленная недавней победой над гренадерами, не сдавалась. Но, разобравшись, с кем имеет дело, потеряла устойчивость и отступила» [23, с. 100].

Другой очевидец:

«Когда российский какой полк стоит, германцы выставляют 2 часовых, а как только разведали, что подошел сибирский, то 20 часовых выставят».

Когда-то в русской армии при каждом полку формировался свой запасной батальон, для чего из войск выделялось небольшое число офицеров и солдат.
С 1911 г. число запасных батальонов было уменьшено, они стали считаться общеармейским достоянием.
Укомплектования посылались из разных тыловых батальонов в различные фронтовые части [24, с. 211]. Генерал Н.Н. Головин указывал: «Раненые, как правило, не возвращались в свои части… Дух части понижала взаимная «чуждость» начальников и подчиненных. В.А. Сухомлинов (военный министр 1909–1915 гг.) и его сотрудники понимали идеи укомплектования очень узко, если можно так выразиться, материалистично, только в смысле ускорения мобилизации [25, с. 26].
Другими словами, недооценивалась духовная составляющая территориальной системы комплектования. Для пояснения обратимся к рассказу подполковника 6-го Сибирского полка Л.В. Сейфулина «Сибирские стрелки».

В нем телефонист ефрейтор Ширкин отлежал в лазарете в Петрограде 6 месяцев и так рассказывал о том, что произошло дальше:

Как выписались мы из лазарету, так нас значит сбили в кучу человек с тыщу, а может и больше, и погнали нас в манеж на разбивку, куды кого значит…
Ну и видим мы, что нас, сибиряков, гонют в россейские полки, в пехоту, кого куда… Мы, было, начальство, чтобы, значит, в свою часть. Невозможно говорят, некогда вас, по фронту катать, да ваши полки разыскивать, поэтому даже и неизвестно, где они, ваши полки-то…
Замолчали мы, обидно это нам, но ничего не поделаешь, потому начальство. Друг от дружки не отбиваться, да нас, вот с нашей дивизии человек сорок было…
Построили это нас, подравняли…
Стоим это мы ждем…
А начальство бегает, суетиться и все друг дружку ремешки поправляет.

Генерал объявил:

«Гляди, гляди молодцами, ребята, вас провожать опять на позиции будет сам Государь Император».

Ну, думаю себе я, теперь наше дело выгорит.
Глядь, идет Царь по фронту. Мы это «ура» кричим, а за ним начальства этого страсть. Стал обходить фронт. Расспрашивает которых, как и что…
Я стою, грудь вперед выпятил, аж дышать тяжело…
Вот и ко мне подходит Царь.
– Здорово, кавалер!
– Здравия желаю, Ваше Императорское Величество.
– Совсем здоров? – спрашивает.
– Хорошо ли лечили?
– Покорнейше благодарим Ваше Императорское Величество, всем много довольны, только…
– Что? – Быстро это так спросил.
– Обида маленькая выходит…
– Какая обида? Кто тебя обидел?
– Позвольте доложить, Ваше Императорское Величество, так что, никак нет, никто не обидел, только обратно в свою часть не пущают… я, как есть, сибирский стрелок, потому в Сибирском стрелковом полку мы, так мне служить в Россейской пехоте никак невозможно…
У нас своя часть есть.
– Какая же эта часть? – спрашивает Царь, а сам смеется.
– 1-й Сибирский корпус, Ваше Императорское Величество…
Нас тут с одной дивизии человек 40 есть.
– Хорошо, – говорит, – обижать вас не буду…
А где крест получил?
– Папьяницы, за Аршав городом, Ваше Императорское Величество.
– Спасибо за службу, – говорит.
– Рады стараться, Ваше Императорское Величество.

Обернулся это Царь к начальству, да и говорит:

– Отправить этих орлов по своим гнездам…

Потом, как уехал Царь, подлетывает ко мне молодой генерал и спрашивает:

– Как это ты осмелился?
– Виноват, – говорю, – Ваше Превосходительство, но как мы есть сибирские стрелки, нам в Россейской пехоте никак невозможно. Потому с полку нас уволили в лазарет, а не то, чтобы в Россейскую пехоту.

 

– Да сам то ты кто? – спрашивает.
– Ефрейтор 9-й роты 8-го Сибирского стрелкового
полка, Иван Ширкин, Ваше превосходительство, – го-
ворю.
– Русский?
– Так точно, Ваше превосходительство, русский,
только Сибирского стрелкового полка, – обратно до-
кладаю ему, потому боюсь, что он меня на словах
метко пымает и опять в Россейскую пехоту загонит.
«А ну тебя», – говорит, и даже рукой махнул. Ну, думаю
себе, махай не махай, а быть мне дома в своей роте. Так
и вышло: дали нам вагон, причепили к кульерскому
поезду на Аршаву, пулей поперли, так что на 5 сутки
я уже к ротному явился» [26, с. 14–15].
Таким образом, доля уроженцев Сибири в рядах
сибирских армейских корпусов и Сибирских стрел-
ковых дивизий была наибольшей осенью 1914 г.,
сразу после мобилизации. Какой-либо системы в по-
следующих пополнениях не отмечается. Призывники
из сибирских губерний пополняли обычные пехотные
части, и, наоборот, уроженцы Европейской России
становились бойцами сибирских стрелковых полков.
Не выявлено какого-либо соответствия ни между за-
пасными бригадами и губерниями призыва личного
состава, ни между запасными полками и частями
действующей армии. Как следствие, если в конце
1914 г. сибирские части были отмечены как наиболее
стойкие, то в конце 1916 г. именно в них происходят
первые антивоенные выступления.
По опыту 1914–1915 гг. на Сибирские корпуса
возлагают самые ответственные задачи, но, попол-
ненные новым личным составом, они начинают разо-
чаровывать командование. Так было 2 июля 1915 г.
с 12 и 13-й Сибирскими дивизиями, образовавши-
ми новый 7-й Сибирский корпус. «Боевая слава,
заработанная ими на полях Галиции и в Карпат-
ских горах», позволила командующему 5-й русской
армией генералу П.А. Плеве считать стрелков на-
дежным прикрытием города Митава. «Но слава этих
дивизий была заработана теми, кто остался на полях
сражений, а здесь из испытанных бойцов было не
более 7–8%» [27, с. 30]. В дальнейшем снижение бое-
способности продолжилось. Особенно напряженная
ситуация была на Северном фронте. В середине де-
кабря 1916 г. его командующий генерал Н.В. Рузский
говорил: «Рига и Двинск – два распропагандирован-
ных гнезда». Командующий Юго-Западным фронтом
А.А. Брусилов сообщал: «7-й Сибирский корпус при-
был из Рижского района совершенно распропаган-
дированным, люди отказывались идти в атаку, были
случаи возмущения».
При описании войн и сражений очень важны све-
дения о людских потерях. Относительно сибирских
стрелков есть две группы данных.
Во-первых, это записи о потерях в журналах воен-
ных действий 3-го Сибирского корпуса [28]. Журналы
заполнялись с 27 августа 1914 г. по 31 августа 1917 г.,
причем регулярные записи о суточных потерях появи-
лись только после 14 апреля 1915 г. По этим неполным
данным потери корпуса составили: 7043 нижних чина
убито, 25191 нижний чин ранен и контужен, 10209
нижних чинов пропало без вести, 309 контужено, один
перебежал к немцам, 2 обморожено, 7 отравлено газом,
42 дезертировали. Учитывая еще и записи выбывших
без разделения на убитых, раненых и пропавших
в 14765 чел., получим общие потери 3-го Сибирского
армейского корпуса в 57559 чел. При этом необходимо
пояснить, что по штатам 1914–1915 гг. русский корпус
насчитывал 886 офицеров, 120 врачей, 121 классного
чиновника, 40099 строевых и 6960 нестроевых ниж-
них чинов. В 1916–1917 гг. численность выросла до
1248 офицеров, 147 врачей, 195 чиновников, 52015
строевых и 16062 нестроевых солдат.
Во-вторых, были проанализированы именные
списки потерь нижних чинов 13, 14, 15-го, 16, 17, 18,
20, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52-го
Сибирских стрелковых полков. Списков потерь 19, 25,
26-го Сибирских полков в Российском государствен-
ном военно-историческом архиве нет.
Итого, есть сведения разной степени полноты по
21 полку, из них наиболее полные по хронологии от-
носятся к 4 полкам: 17-й Сибирский полк: 1439 убито,
6610 ранено, 349 контужено и 5172 пропали без вести,
итого, 13570 нижних чинов [29, л. 1–291; 30, л. 1–254].
50-й Сибирский полк: 935 убито, 7894 ранено, 358
контужено, 1380 пропали без вести и 5475 остались
на поле сражения, итого, 16042 чел. [31, л. 1–294; 32,
л. 1–301]. 51-й Сибирский: 907 убито, 6999 ранено,
797 контужено, 581 пропали без вести, 5551 остались
на поле сражения, итого, 14835 бойцов [33, л. 1–311;
34, л. 1–286; 35, л. 1–307]. 52-й Сибирский: 1272 убито,
6673 ранено, 276 контужено, 4920 пропали без вести,
2575 остались на поле сражения, итого, 15716 чел.
[28, 36, л. 1–308; 37, л. 1–266]. Таким образом, по до-
кументальным данным каждый из этих полков потерял
от 14 тыс. до 16 тыс. чел., при штате 4245 нижних
чинов. Из них до 1500 убито, а 7500 пропали без ве-
сти. Соотношение 1 к 5. Таким образом, общая убыль
составила 4 полных состава, и к середине 1917 г. на
фронтовых позициях стоял уже 5-й состав. Эти данные
мало отличаются от утверждения А.А. Керсновского,
что «шесть составов переменила вообще вся пехота. Но
добрая треть наших дивизий 1-й и 2-й очереди, особен-
но дравшиеся на Юго-Западном фронте, переменили за
войну состав 10 раз и более» [38, с. 248].
Очевидно, полковые списки потерь и служили
основой для сообщения родным о судьбе солдат.
С похоронными извещениями сельские старосты под
расписку знакомили родителей погибших и возвращали
их в волостное правление. Эти документы сохраняются
в соответствующих фондах региональных архивов.
Сопоставим полученные по Сибирским полкам
результаты со сведениями в целом по России. По
подсчетам Б.Ц. Урланиса, в Первой мировой войне
русская армия потеряла 1200 тыс. убитыми, 240 тыс.
умершими от ран, 11 тыс. – от газов, 155 тыс. умер-
шими от болезней, 10 тыс. умершими в плену и 15
тыс. – от несчастных случаев. Итого, 1811 тыс. чел.
[39, с. 381]. При этом Б.Ц. Урланис особо упоминает
недоучет убитых в картотеке Главного управления
Генерального штата, насчитывавшей 626440 убитых
[40, с. 31]. Другими словами, значительная часть про-
павших без вести в действительности была убита, а
не попала в плен. Учитывая то, что русская армия
насчитывала примерно 500 действующих полков
первой и второй очереди, то 1500 убитых на полк
и дают схожую с картотекой (626 тыс.) цифру (750
тыс. чел.). Считать ее полной нельзя, потому что при
соотношении убитых и пропавших без вести 1 к 5
оказавшихся в плену должно быть 3 млн 750 тыс.
чел. По германским и австро-венгерским данным
численность русских военнопленных составляла
всего 2415 тыс. чел.
Следовательно, на одного убитого по именным
спискам полков приходится еще один убитый, запи-
санный как пропавший без вести. Поэтому нельзя со-
гласиться с А.А. Керсновским, что только «примерно
третья часть – сохранили свои имена», а остальные –
неизвестные солдаты. Их имена и фамилии указаны
среди пропавших без вести, места погребений же
действительно никому неизвестны.
Известный военный теоретик генерал Н.Н. Голо-
вин в 1931 и 1939 гг. определил потери русской армии
в Первой мировой войне в 1300 тыс. убитых и 350
тыс. умерших от ран [41, с. 137]. Это практически
совпадает с оценками Урланиса и данными выбороч-
ных исследований сельского населения Украины и
Дона, давшими соответственно 1,33 и 1,21% убитых
и пропавших без вести в Первой мировой войне от
опрошенного населения [42, с. 58]. Таким образом,
безвозвратные потери русской армии в 1914–1918 гг.
составили от 1650 до 1811 тыс. чел.

 

Моего деда Михайлова Кирилла Анистифоровича, рожденного в семье староверов в феврале 1898 В селе Нижне-Талецком в нескольких километрах от Верхне-Удинска (ныне Улан-Удэ) могли призвать в 1917-1918 годах в царскую армию. Есть фотография его в военной форме с царским гербом на ремне (мой юный дед более худощав. чем его сослуживец).

Где служил и успели ли его отправить в район боевых действий - неизвестно. В Красной армии в 1920 году в Верхне- Удинске служил, о чем свидетельствует сам в материалах архивного уголовного дела, присланного мне еще в 2014 года из Омского архива УФСБ. Расстреляли деда в 1933году где-то под Благовещенском, обвинив его, его братьев, братьев бабушки, прадеда Михайлова Анистифора Торховича и многих односельчан из сёл Ушмын и Бирма в подготовке крестьянского восстания. Погибли почти все взрослые мужчины из семей староверов. Все реабилитированы.

 

Офицеры 3-й Сибирской стрелковой дивизии и чиновники, привезшие обмундирование


Атака 47-го Сибирского стрелкового полка под Дзикеланами 1 июля 1917 г.


28-й Сибирский стрелковый полк

 

42 Сибирский стрелковый полк, 2 пулемётная команда 9 роты
Западный фронт (до 1915 в Северо-Западном фронте)
В марте 1916 г. - 11-я Сибирская Стрелковая дивизия выведена из состава корпуса и на прямую подчинена командованию армии.
К лету 1916 г. - дивизия в составе 4-й армии (Западный фронт). (СОч.6 г.1)
К декабрю 1916 г. - дивизия в составе 10-й армии (Западный фронт).



Наблюдательный пункт первой линии окопов. 10 марта.
9 гренадерский сибирский полк

 

Групповой снимок солдат и офицеров 31 Сибирского стрелкового полка с представительницей Красноярского дамского комитета, которая приехала с подарками на позиции 31 Сибирского стрелкового полка. Подарки были собраны жителями города Красноярска.
1916 г.

 

Циклинский Иван Прокопьевич - полковой фотограф 5-го Сибирского стрелкового полка



Циклинский Иван Прокопьевич
Солдаты 5-го Сибирского стрелкового полка на фронте Первой мировой войны
1914 г.



Циклинский Иван Прокопьевич
Стрелки 5-го Сибирского стрелкового полка на фронте Первой мировой войны
24.08.1915 г.



Циклинский Иван Прокопьевич
Полковой фотограф 5-го Сибирского стрелкового полка Циклинский И.П. с сослуживцами на фронте Первой мировой войны
1914 г.



Циклинский Иван Прокопьевич
«Пулемет «Максим» ручной на треноге»: 5-й Сибирский стрелковый полк на фронте Первой мировой войны
1915 - 1916 гг.



Циклинский Иван Прокопьевич
Резерв у М. Полтавы 5-го Сибирского стрелкового полка.
20.03.1916 г.



Циклинский Иван Прокопьевич
Военнослужащие транспорта Петроградской адвокатуры
10.05.1916 г.



Циклинский Иван Прокопьевич
Позиция 5-го Сибирского стрелкового полка
20.05.1916 г.



Циклинский Иван Прокопьевич
«Удушливый газ надвигается»: 5-й Сибирский стрелковый полк на фронте Первой мировой войны



Циклинский Иван Прокопьевич
«В облаке газов»: 5-й Сибирский стрелковый полк на фронте Первой мировой войны



Циклинский Иван Прокопьевич
«После газов»: 5-й Сибирский стрелковый полк на фронте Первой мировой войны
09.09.1916 г.





Циклинский Иван Прокопьевич
«После газовой атаки у полкового околотка»: 5-й Сибирский стрелковый полк на фронте Первой мировой войны





Циклинский Иван Прокопьевич
«После газовой атаки у полкового околотка»: 5-й Сибирский стрелковый полк на фронте Первой мировой войны
09.09.1916 г.



Циклинский Иван Прокопьевич
«После газовой атаки у полкового околотка»: 5-й Сибирский стрелковый полк на фронте Первой мировой войны
09.09.1916 г.



Циклинский Иван Прокопьевич
«Плоды газов»: последствия газовой атаки на фронте Первой мировой войны
09.09.1916 г.



Циклинский Иван Прокопьевич
«После газовой атаки германцев. Трупы отравленных газом солдат у отряда дивизионного лазарета»: 5-й Сибирский стрелковый полк на фронте Первой мировой войны





Циклинский Иван Прокопьевич
«Умершие от удушливых газов 9 сентября 1916 г.»: 5-й Сибирский стрелковый полк на фронте Первой мировой войны



Циклинский Иван Прокопьевич
Коновязь пулеметной команды 5-го Сибирского стрелкового полка
10.10.1916 г.



Циклинский Иван Прокопьевич
На фронте Первой мировой войны. Выступление командующего перед бойцами 5-го Стрелкового сибирского полка.
10.10.1916 г.



Циклинский Иван Прокопьевич
Фельдшеры 5-го Сибирского стрелкового полка на фронте Первой мировой войны
30.06.1917 г.



Циклинский Иван Прокопьевич
Полковник Андриевский у неразорвавшегося германского 12-дм снаряда в д. Липы Плоцкой губ.: 5-й Сибирский стрелковый полк на фронте Первой мировой войны
1915 г.



Циклинский Иван Прокопьевич
Телефонисты 5- го Сибирского стрелкового полка на фронте Первой мировой войны



Циклинский Иван Прокопьевич
Оркестр 5-го Сибирского стрелкового полка на фронте Первой мировой войны
23.04.1915 г.



23.07.1915 г.



Циклинский Иван Прокопьевич
На фронте Первой мировой войны. Генерал Плешков М.М. во время корпусного смотра у деревни Талуть



Циклинский Иван Прокопьевич
Австрийский военный лагерь на Волыни.
20.08.1916 г.



Циклинский Иван Прокопьевич
Землянка в австрийском военном лагере на Волыни
20.08.1916 г.



Циклинский Иван Прокопьевич
Полевые кухни 5-го Сибирского стрелкового полка на позиции
20.10.1916 г.



Циклинский Иван Прокопьевич
5-й Сибирский стрелковый полк на Волыне после боя на реке Стоход
Волынь, р. Стоход 01.08.1916 г.



Циклинский Иван Прокопьевич
Внутренний вид полковой церкви на позиции 5-го Сибирского стрелкового полка.
05.01.1917 г.



Циклинский Иван Прокопьевич
Первая фронтовая свадьба в 5-м Сибирском стрелковом полку
09.04.1917 г.

 

Офицеры и солдаты 14-й роты 59-го Сибирского стрелкового полка на Западном фронте: среди прочих - командир роты штабс-капитан Щетинкин П.Е. и председатель Совета солдатских депутатов роты Старков И.К.
апрель 1917 г. https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=23116230

 

Участники военного Оркестра 3-го Сибирского Стрелкового Запасного Батальона.
https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=27424221

 

Военнослужащие 20-го Сибирского стрелкового полка.
Стрелок Смирнов заряжает бомбомет
Первый слева в первом ряду - Д. К. Веревкин, уроженец Вельского уезда.
Польша. 22 апреля 1916 г.



Веревкин Андрей Кириллович (справа)

 

Пулеметная команда "Максима" 7-го Сибирского Стрелкового полка: Александр, Георгиев, Чеботарев
https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=31974260

 

Ещё немного дополню...

Краснов Александр Евдокимович(Полоцкий уезд,Витебской губернии) - 20 Сибирский стрелковый полк.Фельдфебель.
Награждён от Имени Государя Императора Его Императорским Высочеством Великим Князем Георгием Михайловичем за то,что в бою 11.03.1916г.,за убылью офицеров в роте,принял командование ротой,восстановил порядок и продолжил начатое наступление.
(ГК 3ст. -79704)
(ГК 4ст. -430794)

 

31-й Сибирский стрелковый полк на позициях.
Убитые после боя.
озеро Нарочь. 1916 г. https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=33702106



31-й Сибирский стрелковый полк на позициях. Молебен.
окрестности д. Осташино



Гуманитарная помощь для солдат 31-го Сибирского стрелкового полка.
январь 1917 г.



Александра Афанасьевна Глаголева, представитель Енисейского Дамского комитета раздает пакеты с подарками солдатам 31-го Сибирского стрелкового полка.
январь 1917 г.



31-й Сибирский стрелковый полк на позиции.

 

Пулеметная команда 1 -го Сибирского корпуса, 7 стр. полка
https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=33848328