Война в изобразительном искусстве

C осени 1875 года в российском обществе развернулось массовое движение в поддержку славянских народов, подвергавшихся угнетению в Османской Империи. Это движение охватило все слои общества. С началом русско-турецкой войны 1877-78 гг. оно усилилось ещё больше. На Балканах и в Закавказье в войне приняло участие большое количество лиц, отправившихся туда добровольно. Врачи Склифосовский, Боткин, Пирогов, писатели Гаршин, Гиляровский, и др. Наряду с известным баталистом В.В.Верещагиным, в войне участвовал и малоизвестный тогда ещё слушатель Императорской академии художеств Михаил Георгиевич ( Егорович) МАЛЫШЕВ ( 1852-1912)... По возвращении с ТВД он привёз свои многочисленные военные зарисовки, лёгшие в основу его полотен:



Во время русско-турецкой войны было впервые зафиксировано право участия женщин на войне по уходу за ранеными воинами. Впервые в истории России в действующую армию, с высочайшего позволения было командировано 40 выпускниц и 12 слушательниц Женских врачебных курсов, которые работали врачами и фельдшерицами. Их труд в чрезвычайно тяжёлых условиях получил признание и высокую оценку. В докладе полевого медицинского инспектора главнокомандующему в Феврале 1878 года говорилось: " Слушательницы женских курсов с самого начала поступления при неимоверном рвении и понимании дела выказали себя с самой лучшей стороны, и хирургической и терапевтической помощью вполне оправдали в этом первом опыте ожидания высшего медицинского начальства..."
Но и гибли они наравне с солдатами. Не только от пуль и осколков, но и от болезней и эпидемий... Умерли, исполняя свои обязанности Ю.П.Вревская, В.С.Некрасова, О.К.Мягкова, П.В.Местергази-Селенкина, М.А.Ячневская, Рожковская, и многие, многие другие...
Этим героическим женщинам и посвятил своё полотно участник тех событий М.Г.Малышев...

В настоящее время местонахождение этой картины неизвестно. Возможно она была уничтожена в революционные и военные годы, возможно была вывезена за пределы страны и находится в частном собрании--сие никому не ведомо... Только старая полиграфическая продукция даёт возможность увидеть её...

 

Пётр Иванович ЖИГИМОНТ ( 1914-2003) родился 1(14) Января 1914 года в Мариуполе. С 1934 по 1937 гг. учился в Харьковском художественном институте. Потом--в Ленинградском институте живописи, скульптуры и архитектуры.
С 1938 года он--участник художественных выставок-- Всесоюзных, Всероссийских, Республиканских, и прочая, прочая...
С 1949 года Пётр Иванович--Член Союза художников СССР. В этом же году удостоен Сталинской премии 2-й степени за участие в создании диорамы " Форсирование Днепра войсками Советской Армии" ( 1948 г.)
С 1946 года состоял в Студии военных художников им. М.Б.Грекова.
Участник ВОВ. Награждён орденами ТКЗ, КЗ, медалями " За боевые заслуги", '' За оборону Москвы", и др.
Работы П.И.Жигимонта входят в собрания ведущих музеев страны и частные коллекции.
Тематика Великой Отечественной-- преобладающая в его творчестве. Но ряд полотен посвящен и Гражданской войне. Картина " ПОШЛИ .'' посвящена ожесточённым боям на Каховском плацдарме вот в эти самые дни Октября 1920 года...





Каховский плацдарм имел исключительно важное значение для выхода на оперативный простор и расширения " кормовой базы " прижатой к Крыму армии Врангеля. Понимали это и в РККА, и укрепление плацдарма в инженерном отношении было беспрецедентным для того времени. Руководил строительством оборонительных сооружений Д.М.Карбышев. Бои носили чрезвычайно упорный характер. Врангель поставил на карту основное, бросив на прорыв обороны РККА все свои новенькие танки, полученные от английских спонсоров. Бронетехника должна была смять заграждения и открыть путь пехоте. На некоторых участках обороны чаша весов склонялась то в одну, то в другую сторону ежечасно. Только резервы Красной Армии, имевшей бОльшую мобильность, не давали белогвардейцам занять очередную линию нашей обороны. Поражение под Каховкой --это был, по сути, закат врангелевщины. Добить её было делом времени...

Из воспоминаний начштаба 1-го АК в армии Врангеля Е.И.Достовалова:

 

25 (12) Ноября 1860 года в г. Нежин Черниговской губернии родился русский и советский художник-баталист, педагог, Николай Семёнович САМОКИШ.
В период 1879-1885 гг. он обучался в Императорской Академии художеств, где проявился его талант по изображению батальных сцен. Уже в 1881 году Николай Семёнович получает малую золотую медаль за картину " Возвращение войск на Родину." Затем следуют премии им. С.Г.Строганова, вторая малая золотая медаль, большая золотая медаль, и звание Классного художника 1-й степени.
В годы Гражданской войны он жил и работал в Крыму, в Евпатории, где создал более 30 картин. После освобождения полуострова от врангелевцев, организовал в Симферополе собственную студию, куда стал собирать отовсюду талантливую молодёжь не по сословному принципу, а по наличию таланта.
На базе его студии в 1937 году было создано Крымское художественное училище.
В годы ВОВ никуда из Крыма не эвакуировался, и скончался в Симферополе в Январе 1944 года.
Часть его полотен посвящена тематике Гражданской войны, чья завершающая и наиболее ожесточённая фаза Осени 1920 года протекала на его глазах.
С Гражданской войной связана и личная трагедия Н.С.Самокиша-- его супруга, известная в начале прошлого века художник-иллюстратор, с которой он познакомился в Париже в 1885 г.- Елена Петровна Самокиш-Судковская ( Бернард), революционные события 1917 не приняла, и эмигрировала из страны. В 1924 году она умерла. По одним данным--в Париже, по другим--в Выборге...




В ночь на 08 Ноября 1920 года форсированием Сиваша войска Южного фронта РККА под общим командованием М.В.Фрунзе начали проведение Перекопско-Чонгарской операции по овладению укреплениями на Перекопском перешейке, у Сивашской и Чонгарской переправ и освобождению Крыма от белогвардейцев. Эта операция протекала при численном превосходстве сов.войск, но при значительном техническом превосходстве противника, и в исключительно трудных для наступления условиях местности. Она потребовала от Красной Армии большого напряжения, жертв, и небывалого героизма, а от командования--высокого искусства управления...
В.И.Ленин очень чётко дал оценку тем событиям:" Одной из самых блестящих страниц в истории Красной Армии является та полная, решительная и замечательно быстрая победа, которая одержана нами над Врангелем. Таким образом война, навязанная нами белогвардейцами и империалистами, оказалась ликвидированной... Вторая рука французского империализма, которой он думал задушить Советскую республику, оказалась безжалостно изуродованной и сброшенной в море..."

 

Фёдор Павлович УСЫПЕНКО ( 1917-2000)-- ещё один признанный мастер батальной живописи, " питомец " Студии военных художников им. М.Б.Грекова ( с 1938 года ).
Родился будущий художник в Екатеринославской губернии. В 1937 году окончил Московский художественно-промышленный техникум им. М.И.Калинина, и с 1939 года уже стал принимать участие в художественных выставках.
С 1940 по 1941 гг. Фёдор Павлович проходил обучение в Киевском государственном художественном институте.
Участник ВОВ. Награждён орденом КЗ, медалью " За боевые заслуги", и пр.
Член Союза художников СССР, Заслуженный художник РСФСР, Заслуженный деятель искусств РСФСР, Народный художник РФ ( 1995 г.).
Удостоен почётной медали Советского фонда мира и Золотой медали им.М.Б.Грекова.
Особое место в творчестве Ф.П.Усыпенко занимает Сталинградская битва, чьим непосредственным участником он являлся. Его " Сталинградская панорама " ( 1962 г.) находится в Волгоградском государственном музее обороны.
Но и в самой Cталинградской эпопее, один из её моментов привлекает Художника в наибольшей степени-- это ожесточённые бои середины Декабря 1942 года, когда враг предпринимал титанические усилия по деблокированию окруженной в городе 6-й Армии под командованием Ф.Паулюса. ( Кстати, не только одного Ф.П.Усыпенко привлекал этот эпизод битвы--можно вспомнить " Горячий снег" ). Фёдор Павлович посвятил тем боям ряд произведений--" Разгром ударной группировки Манштейна...", '' Ответ гвардейских миномётчиков ", и другие ...





Операция немецких войск под названием " ВИНТЕРГЕВИТТЕР" ( Зимняя буря ( гроза)) cтавила своей целью вывести из окружения 6-ю Армию из района Сталинграда, и проводилась в период с 12 по 24 Декабря 1942 года. Проведение операции было возложено на новообразованную группу "Дон" под командованием Э.Манштейна. Надо сказать, что несмотря на непродолжительную подготовку к наступлению, удар немцев был достаточно мощным, и в какой-то период, если бы 6-я Армия попыталась вырваться, то, возможно, ей бы это удалось. И итоги Сталинградской битвы были бы иными. Возможно, и весь ход войны пошёл бы по-другому. За немецкими успехами на Волге пристально следила Япония, готовившаяся вступить ( или нет ) в войну по итогам этого грандиозного сражения. Да и Турция, подстрекаемая Германией, тоже. Хотя и без особого энтузиазма, но тем не менее... Её миллионная армия в Закавказье, и японская на Дальнем Востоке, качнули бы чашу весов не в нашу пользу. И каких бы жертв нам это стоило, честно сказать, даже трудно себе представить... Так что вполне обоснованно можно предположить, что в междуречье Дон-Чир-Аксай, и на берегах неизвестной доселе речки Мышкова, решалась судьба не только войны, но и нашей истории...Неимоверным усилием нам удалось-таки не допустить такого мрачного развития событий, а немцы, потеряв практически всю технику и более 40 тыс. личного состава, откатились на ранее занимаемые позиции...

 

Фронтовые рисунки Льва Жданова, бойца 2-го взвода 5-й роты 2-го батальона 115-го стрелкового полка, выполненные с 4 по 19 декабря 1942 года, когда девятнадцатилетним мальчишкой он участвовал в операции «Малый Сатурн».
В составе 38-й гвардейской стрелковой дивизии Юго-Западного фронта освобождал тогда еще Радченский район Воронежской области.
Ценность этих воспоминаний - в подробном описании солдатского быта, и в том огромном количестве деталей, которые никогда не найдешь в официальных документах той поры, а также в том, что Лев Жданов оставил нам свои фронтовые рисунки. Он рисовал карандашом, когда удавалось улучить свободное время.
Как в последствии вспоминал Лев Иванович: «Обычно я дарил свои рисунки бойцам. Они с радостью позировали, потом писали домой письма и с ними отправляли портретную зарисовку».

Первые подразделения 38-й гвардейской дивизии в начале декабря 1942 года начали прибывать на Дон. 115-й стрелковый полк, в котором служил Лев Жданов, занял свои позиции на левом берегу 10 декабря. Командный пункт полка находился в селе Новый Лиман Петропавловского района. Полку предстояло с тяжелыми боями пройти путь от Дона до города Миллерово Ростовской области.

Лев Жданов тогда этого еще не знал и вместе с другими бойцами своего 2-го взвода 5-й роты 2-го батальона «обживал» доставшиеся им оборонительные сооружения:

«Траншеи были очень глубокими и во многих местах перекрыты. Чтобы просматривать местность, приходилось подниматься на довольно высокую приступочку. И тогда перед нами открывалось широкое пространство долины реки, но самого Дона из траншей мы не видели. Через редкие стволы деревьев темнел дальний берег, занятый противником.

Дежурить приходилось по четыре часа. Казалось, что промерзаешь насквозь. Чтобы хоть как-то согреться, одевали подшлемник - широкий шерстяной носок с отверстием для лица. Притоптывали, раскачивались, чтобы ударить плечом в стенку траншеи - от этого, казалось, ноги и тело немного согревались. Мы часто курили - скручивали крупные «козьи ножки». Они тоже, как будто, давали тепло.

Особенно трудно приходилось бойцам из Средней Азии, не привыкшим к таким холодам. Они сидели, засунув руки в рукава, забивались в «норы» окопа и что-то отрешенно бормотали.

Вид у всех нас далеко не уставный. Но что делать? На рисунке я показал трех бойцов моего взвода. Сидящий, съежившийся от холода боец с котелком за поясом. В руках бойца, закуривающего цигарку - кремень, «кресало» и фитиль - очень важные принадлежности солдата в полевой жизни. Третий боец наблюдает из ячейки. Вот так мы и выглядели тогда - немного неказисто. Но об этом не могу не сказать, чтобы кинематографисты, художники и писатели не надевали на нас подогнанные по росту и комплекции шинели, не затягивали их очень аккуратно кожаными поясами, да еще с латунными пряжками и со звездой, чтобы не вешали на пояс кожаные подсумки. То есть надо показать, чтобы нас вернее изображали в искусстве.

В первые же дни я пытался сделать зарисовку нашего блиндажа с двумя отводами траншей. Для маскировки на блиндаж наброшена куча хвороста. В этой куче, в переплетении ветвей, внимательный глаз различит черную железную трубу, из которой валит сизый дымок. Около входа стоит часовой. Боец хотел, чтобы я его так нарисовал. Я сказал, что портрет на таком расстоянии не получится. Боец кивнул, но всё равно, пока я рисовал, он старательно позировал - стоял, опираясь на винтовку, и не шевелился».

«В ночь на 15 декабря нашу 5-ю роту повзводно повели по лесной тропе к берегу. В тишине слышались только стук шагов, побрякивание котелков и оружия. Было приказано: «Не курить! Не разговаривать!» Мы вышли к Дону. Слева на фоне снега виднелись фигуры каких-то командиров. И сейчас же слышится голос одного из них: «Идти по одному! Соблюдать дистанцию!»

На рисунке показан момент - наша рота по дорожке из хвороста переходит Дон. Мы благополучно переправились и вышли на исходный рубеж. Вражеский берег был спокойным, и, казалось, не подозревал о переправе и сосредоточении наших войск. Весь наш 2-й батальон, как и весь 115-й полк, вот так перешел Дон и затаился под кручей».

«Наступило 16 декабря. Потеплело. Утро было туманное, небо закрывали низкие стелющиеся тучи. Когда отгрохотала артподготовка, стрелковые роты двинулись вперёд. И тут произошло то, что совсем не предусмотрели - при подъёме на кручу роты перепутались и командиры подразделений потеряли своих бойцов. Когда я выскочил на край кручи, на открытом поле нас уже встретили пулеметным огнем ожившие огневые точки. То там, то здесь взвизгивали в воздухе, падали и скатывались вниз те, в кого попадало… Вскоре все роты уже вытянулись по полю в цепь и двинулись вперед. Я оказался среди незнакомых бойцов. Справа от меня появился энергичный боец с ручным пулеметом, дальше и впереди идет кто-то уверенным и быстрым шагом. Это бывалые воины.

А вот сзади них видны темные фигуры понуро и обреченно бредущих людей. Это новички, они растеряны и будто не понимают, что происходит. Вот сзади них и бегает с пистолетом в руке какой-то командир. «Чья пуля слаще?!» - говорил он в блиндаже.

Помню наставления помкомвзвода: «Не отставать! Не скучиваться! Соблюдай дистанцию - чем больше, тем лучше! Иди пригнувшись, левым плечом вперед. Лопатку - за пояс, прикрывает сердце! Меняй направление! Делай перебежки! Не чесаться! Гляди в оба!»

Вдруг я увидел пулеметчиков - они за скобу станины тянут свой пулемет, в руках у них коробки с лентами. Колеса пулемета не крутятся, тормозят. Вижу, с каким напряжением, с какой злостью, бормоча ругательства, двое бойцов тащат пулемет по снегу. Эх! Его бы на полозья! А перед пулеметчиками мелькнул упавший боец. Убит? Или ранен? Разглядывать нет времени.

Откуда-то сзади поднимается слабое «-а-а-а-а!» Это что? Сейчас бросок на траншеи? Ни черта не понимаю! Не вижу впереди ничего! Но слева от меня уверенно шагавший боец взял винтовку на руки и побежал… Этим он подсказывает, что надо делать! «Ура-а-а-а! – все побежали… Кто-то падает, не встает.
«А-а-а-а-а!» – несется уже рядом и захлестывает нас.
У окопов все завертелось. Из земли вырастали какие-то темные фигуры с поднятыми руками и большими раскрытыми ртами… Что-то ударило меня по каске, и я упал.

Вскочил, падал, прыгал, снова падал, стрелял куда-то, тыркал штыком… Вечером того дня, успокоившись, я попытался припомнить, что же происходило? Но так и не смог! Только впечатление мелькания чего-то, как в быстрой карусели. И еще осталось общее впечатление, что итальянцы не оказали нам серьезного сопротивления - они быстро, в панике бежали».

«В занесенных снегом подсолнухах справа от дороги я увидел темное пятно.
- Братва! Я сейчас! - бросил я. И с винтовкой в руках кинулся в заросли. Там лежал раненый итальянец, молодой парень, мой ровесник. Он испугался, увидев меня, затыкал пальцем в грудь и бессильно забормотал: «Итальяно! Итальяно!» В стороне валялась его шапка.

- Кто там? - выкрикнул бронебойщик.
- Раненый!
- Шлепни!

Мне стало жалко парня, не могу же я убить просто так, уже беспомощного, раненого врага! Я поднял шапку, нахлобучил на голову раненого и сказал ему, слегка подталкивая в плечо: «Медицина! Медицина!» И показал, что надо ползти к дороге. В глазах итальянца появилась теплота, будто признательность. Но он же враг! Что я должен делать? Я не убил его - пусть живет, может, подберут наши на дороге, в плену вылечат.
В глаза бросилась небольшая черная книжечка, лежавшая рядом на снегу. Забрал ее. Молитвенник итальянского солдата. Когда беру его в руки, всегда вспоминаю первый день наступления - 16 декабря 1942 года, поля подсолнечника, раненого итальянца и двух моих спутников, бойцов из 115-го полка, погибших там, у дороги».

«Смотрите, смотрите! Вот они! - я изумленно воскликнул. - Это же итальянцы!

Перед нами рваной полосой торопливо двигалась колонна людей. Мы трое, поднявшись на холм, откровенно говоря, даже опешили, растерялись. Сами представляете, что значит вот так сразу встретить колонну врага. Мы даже не упали, не залегли. Ясно, что это «драпают» итальянцы, что это они и бросили своего раненого. Но это уже хвост колонны. Отставшие бегут, размахивают руками, что-то кричат. Вдруг справа вынырнула автомашина, вся облепленная людьми. Отставшие пытаются прицепиться к ней. Я на рисунке показал этот момент.
- Ставь винтовки накрест! - коротко бросил бронебойщик. Раздался выстрел! Машина не остановилась, но с неё упало несколько человек. Эх! Промазал! Но тут же раздался второй выстрел, вздрогнули в руках винтовки, нас снова обдало порохом. Машина дернулась и резко остановилась, с ней посыпались фигурки людей.
Не раздумывая, будто подхваченные неведомой силой, мы с криком «Ура-а-а! Бей!» помчались вниз по склону к дороге. На ходу стреляли в темную растрепанную массу людей, поднимающихся на склон.
Все прокрутилось очень быстро. Прошли какие-то две - три минуты и мы оказались у брошенной машины.

Я залег у колеса и сделал несколько выстрелов, думая, что меня поддержат и мои спутники. Бой есть бой! Еще рано торжествовать! Но они решили иначе - забрались в фургон и занялись разборкой трофеев. Из фургона полетели тряпки, шинели, коробки, раскрытые чемоданы. Чувствую, что сейчас вот, могут ударить по машине с холма. Ведь прошьёт и ребят!
- А ну, братва, кончай барахолить! Ложись у машины! - резким тоном приказа выкрикнул я.
В окошке показался круглолицый пехотинец: «Хто ты есть-то, а? Командёр? А? Пошёл к…!»
Ну что мне делать? Бойцы совсем забыли про войну! И то, чего я опасался, случилось! С вершины холма ударил пулемет, стекла со звоном и треском разлетелись вдребезги, вздрогнула обшивка фургона. Внутри вскрикнули, и все замерло.
Я укрылся за задним колесом, а пулеметчик продолжает садить по фургону. Я приподнялся, опасливо заглянул в раскрытые двери - вот они… Наши бронебойщик и пехотинец. Они мертвы.. Э-э-эх! Прошило ребят! Глупая смерть… И вдруг:

- Тра-та-та-та… - громко, весело с раскатистым эхом заговорил пулемет, где-то тут, рядом.

Ура-а-а! Наши подошли! В углу овражка залегли наши пулеметчики и лупят очередями из своего «Максима» по верху холма, туда, откуда бил вражеский пулемет. Молодцы! Здорово заткнули ему глотку!

Но кроме двух бойцов у пулемета больше никого нет. Наша пехота не появляется ни на холмах, ни из оврага. Как же так? Но противник не удрал: протяжным воем очертив крутую навесную траекторию, в лощине разорвалась мина. И еще несколько мин со звонким треском грохнули возле машины. Буду лежать, не двигаться, изображу, что я мертвый. Помкомвзвода учил: «Держи ушки на макушке! Тихой мины не бойся - она твоя! От нее не спрячешься! Бойся той, которая шумит, поет, она рванет рядом и накроет осколками! Рот не разевать, не чесаться!»
А наши все стреляют по холму! Надо бы им укрыться, ведь накроет! Кричу им: «Отбой! В укрытие!» Второй номер услышал меня, но лишь махнул рукой. И эти не слушаются меня… Боюсь, очень боюсь за ребят. Как их заставить? Почему они не меняют позицию?
Короткий звук, скрежеща, ввинчиваясь, вонзился у пулемета.

- У-о-о-х!

Ужас! Я отвернул голову… Накрыло, накрыло ребят! Нельзя же так! Учили же их маневру на поле боя! Эх! Жалко ребят! Ну и я хорош! Не мог собраться, сообразить! Видел же все, чувствовал беду, и …и не смог ничего сделать!
Тогда я не мог предотвратить их смерти. Не хочу оправдываться, но то ли малодушие сковало мой мозг, то ли голова моя слишком плохо соображала - не нашел я способа, как помочь, спасти ребят. И теперь гибель бойцов на моих глазах стала вечным укором, болью сердца и совести на всю жизнь. Наверное, и пишу эти строки, и рисую войну, рассказываю о ней, чтобы попытаться смягчить вину, хоть немного облегчить боль души.

…Наша пехота так и не подошла на этот рубеж. Быстро, ужом прополз к краю овражка, где и просидел до темноты, просматривая лощину и холмы. Но никто не подошел: ни наши, ни противник. Пришлось идти искать своих. Нашел я пехотинцев примерно в километре сзади, в балке у блиндажей. Наши бойцы сидели у костров, помешивая в котелках ужин из трофейных продуктов. Утром 17 декабря наступление продолжилось, но к полудню я выбыл из цепи наступающих. После лечения в Борисоглебске попал уже в другую часть и на другой участок фронта».

 

купил на барахолке.....

 

продолжение

 

Война в изобразительном искусстве.

« ОТДЫХ ПОСЛЕ БОЯ »
Художник Непринцев Ю.М. , 1951 год.

 

" ПРОЩАНИЕ СЛАВЯНКИ "
Художник - Константин Алексеевич Васильев. 1970-е.

 

Художник А. И. Лактионов
" ПИСЬМО С ФРОНТА " , 1947 год.

 

" МАТЬ ПАРТИЗАНА "
Художник - Сергей Васильевич Герасимов ( 1885-1964).
Одна из самых сильных картин художника. Написана в 1943-1950 гг.
Государственная Третьяковская галерея. г. Москва

 

« ОБОРОНА СЕВАСТОПОЛЯ »
Народный художник СССР - Александр Александрович Дейнека (1899-1969 ).
Картина написана в 1942 году в Москве.
Русский музей, Санкт-Петербург.

 

" Нашествие"
Художник Константин Васильев. 1970-е.

 

« ВРАГ ОСТАНОВЛЕН »
Художник - Фёдор Павлович Усыпенко (1917 - 2000 ).

 

" ЗА РОДИНУ "
Художник А.Широков.

.

 

Великая Отечественная война 1941-1945 гг.
Подвиг Александра Матросова.

 

Великая Отечественная война глазами художников-иллюстраторов.

Артиллерийский боевой расчёт.

 

" Маршалы Советского Союза Г.К. Жуков и К.К. Рокоссовский на Красной площади
24 июня 1945 года"
Художник С.Н.Присекин, 1989 г.

 

Великая Отечественная война глазами художников-иллюстраторов.

Бой на передовой...