Дорогобуж 1812года

HoRcH, что тебя интересует? Спрашивай конкретно. Для расширения школьной программы вот тебе статья из "Дорогобужской старины" (Вып. 2).

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА 1812 ГОДА

12 (24 по новому стилю) июня 1812 года войска Наполеона перешли пограничную реку Неман и вторглись в пределы Российского государства. В войне столкнулись две империи, два могущественных государства, стремившихся повелевать судьбами мира. Наполеон первый начал войну, рассчитывая быстро навязать русской армии генеральное сражение, одержать в нем победу и заключить мир с Россией на выгодных для Франции условиях. 450 тысячная армия Наполеона успешно наступала, продвигаясь всё дальше и дальше. Две русские армии, находившиеся на западной границе, отступали, ведя арьергардные бои, которые наносили большой урон противнику. Ближайшей целью русского командования было соединение двух разрозненных армий, чему стремился воспрепятствовать Наполеон. Благодаря хорошо организованному отступлению, намерения русской армии осуществились: 22 июля (3 августа) 1 я армия И.Б.Барклая де Толли и 2-я армия П.И.Багратиона соединились в Смоленске.
Вторжение Наполеона вызвало подъем патриотических чувств. Российское общество перед угрозой иноземного завоевания ощутило себя единой нацией, вставшей на защиту отеческих святынь, родного крова, чести и достоинства своих семей. Патриотический подъем, охвативший российское общество, нашел своё выражение в конкретных действиях. Начался сбор пожертвований на нужды российской армии. От города Дорогобужа и уезда было собрано 751 038 рублей. В начале июля, когда французские войска стали приближаться к границам нашей губернии, смоленское дворянство выступило с предложением об организации временного ополчения для защиты губернии от врага. 6 (18) июля Александр I подписал манифест о созыве ополчения.
С 10 (22) июля по губернии были проведены уездные дворянские собрания и началось формирование уездных ополчений. Все помещики, имевшие свыше 30 душ мужского пола, выставляли по одному ратнику с каждой 31 души и, кроме того, выделяли по 25 копеек с каждой ревизской души на содержание должностных лиц и необходимые по ополчению расходы. Владельцы меньшего количества душ вносили по 1 рублю с каждой ревизской души. Всем уездным предводителям дворянства была разослана подробная инструкция о порядке формирования ополчения. Получил её и предводитель дворянства Дорогобужского уезда полковник Александр Васильевич Ваксель. Предписывалось закончить формирование ополчения «непременно в две недели». Ратников «не браковать ни в рост, ни в чем, был бы здоров, не стар, не моложе 20 лет и не имел калечества». Ополченцы вооружались охотничьими ружьями, а в основной массе — пиками, «кому не достанется пики, тот с косой следовать может. Что же принадлежит до одежды ратников, то в какой пожелают предстать, лишь бы не была изношена, а сапоги, если можно, то дать». Но так как возможности дать сапоги не было, то почти все ратники были обуты в лапти.
По Дорогобужскому уезду число ополченцев составило 1 079 человек. В большинстве это были помещичьи крестьяне — 832 человека. Казенных крестьян в ополчении было 189 человек, мещан — 64 человека. Ополчение каждого уезда находилось под командой тысячного начальника и делилось на полутысячи, сотни и полусотни. Их начальники были выбраны на уездных дворянских собраниях баллотировкой из числа отставных военных, а при их нехватке — из числа гражданских чиновников. По дорогобужскому ополчению были избраны: тысячный начальник — полковник Егор Иванович Сивай, пятисотенные — капитан-лейтенант Петр Абруцкий (находился при командующем ополчением правителем канцелярии и употреблялся для поручений), гвардии капитан Александр Станкевич, штабс-капитан Иван Станюкович. Сотенные поручики — Харлампий Ордо, Иван Козырский, Михаил Гарцевич, подпоручики — Федор Розенберг, Иван Булгак, прапорщики Иван Тарнавский, Михаил Стародубский, Петр Курош, Иван Колачевский, коллежские регистраторы — Иван Храубеной, Михаил Неверович, Алексей Лихарев, Грахольский, из духовного звания Степан Арещенков, обер-офицерский сын Федор Евреинов. Пятидесятский — дворянин Лопатин.
6 (18) августа начальником Смоленского ополчения стал генерал-лейтенант Н.П.Лебедев, который возглавлял его до самой смерти в декабре 1812 года. Затем начальником ополчения стал генерал-майор Семен Степанович Вистицкий. Родовое владение Вистицких находилось в селе Елисеенки Дорогобужского уезда. Похоронен С.С.Вистицкий в родовой усыпальнице на территории Болдинского монастыря (сейчас семейная могила Вистицких восстановлена). Сборными пунктами для Смоленского ополчения были выбраны Смоленск и Дорогобуж. С 19 (31) июля в город начали прибывать ополченцы Бельского, Дорогобужского, Сычевского и Вяземского уездов. Другие уезды отправляли своих ополченцев в Смоленск.
Ополченцы шли пешком в сопровождении своих начальников. Все эти дни Дорогобуж представлял собой очень оживленный многолюдный военный лагерь. Сюда постоянно прибывали ополченцы из окрестных уездов, кроме этого, с 23 июля в Дорогобуж началась отправка небольших партий ополченцев из Смоленска. За десять дней из Смоленска в Дорогобуж выбыло десять партий численностью 1200 человек. Прибывшие были плохо вооружены. Они имели в основном пики, изредка попадались старые ружья, пистолеты, палаши и т.п., выданные помещиками из своих домашних арсеналов. Вооружить ополченцев предполагалось в Дорогобуже. Здесь под ведением полковника Куроша находились ружья и патроны, полученные от конных полков. С 10 (22) августа ополченцы получали в Дорогобуже оружие, причем Дорогобужское ополчение, как прибывшее раньше, получило больше всего ружей и пистолетов. В начальный период своего существования Дорогобужское ополчение имело 85 лошадей, 200 карабинов, 3 000 патронов. Дорогобужское ополчение было отправлено в Смоленск и участвовало в его обороне. В ночь с 5 на 6 (17–18) августа русские войска оставили Смоленск и начали отступать по Московской дороге к Дорогобужу.
И в армии, и в русском обществе усиливалось недовольство отступлением наших войск. Действия Барклая де Толли вызывали острую критику. Его несправедливо обвиняли в предательстве, трусости, отсутствии какого-либо плана действий. Барклай понимал, что в войне важны не только расчетливые планы, но и боевой дух войск, моральное состояние армии. Исходя из этого, дальнейшее отступление без проведения генерального сражения было невозможно. Армия и общество требовали генерального сражения, и оно стало готовиться. Вперед были отправлены офицеры для выбора удобной позиции. На пространстве до Гжатска были найдены две выгодные позиции: при селе Усвятье Дорогобужского уезда, за рекою Ужа, и при Царево-Займище Вяземского уезда. При осмотре их генерал-квартирмейстер полковник К.Ф.Толь особенно одобрил первую. Поэтому 9 (21) августа вечером первая армия Барклая де Толли заняла избранную позицию при селе Усвятье, а вторая армия Багратиона в тот же день утром, снявшись с бивуаков у деревни Михайловки, прошла прямо к Дорогобужу.
По прибытии главной квартиры в Усвятъе 10 (22) августа оба главнокомандующих с великим князем Константином Павловичем (братом царя) в сопровождении всех корпусных командиров и многих других генералов отправились на рекогносцировку местности. При осмотре избранной полковником Толем позиции Барклай де Толли признал её неудовлетворительной. Толь попытался оспорить мнение главнокомандующего. Вот как описывает этот эпизод генерал П.Х.Граббе: «Барклай де Толли заметил разные невыгоды этой позиции, в особенности на левом её фланге. Толь защищал её с самонадеяностью и без осторожности в выражениях, наконец прибавил в увлечении, что позиция, им избранная, не может иметь тех недостатков, какие в ней находят. Тут разразилась туча. Едва он выговорил это с тоном ещё более неприличным, чем самые слова, как князь Багратион выехал вперед — „Как смеешь ты так говорить и перед кем, взгляни, перед братом государя, перед главнокомандующими, ты мальчишка!« Знаешь, чем это пахнет, — белой рубашкой. Все умолкло. Барклай де Толли сохранил непоколебимое хладнокровие, цесаревич осадил свою лошадь в толпу, у Толя пробились слезы и текли по суровому лицу».
Несмотря на неудобства занятой уже позиции, Барклай решил выждать на ней нападение противника и предложил князю Багратиону приблизить вторую армию к левому флангу первой. Багратион стал со своею армией в указанном месте, а у Дорогобужа оставил сильный отряд под командованием Неверовского. Тем временем французы 10 (22) августа после полудня подошли к Михайловке. Русский арьергард под командованием Платова вступил в сражение и отразил неприятеля. Бой продолжался до вечера.
Жители Дорогобужа готовились к встрече с врагом. Горожане сняли насыпь, без которой невозможно было въехать на городской вал от Спасской возвышенности. Этой землей засыпали дорогу так, что даже пешему было трудно подняться на эту гору из глубокого рва. Всё имущество соборной церкви было вывезено. Ценности из других городских храмов спрятали под полом церквей.
Смоленское ополчение получило приказ прибыть к Дорогобужу 11 (23) августа, а конные ополченцы — в деревню Пушкарщину (Яковлево) в 5 верстах от города по ельнинской дороге, где стояли донские казаки. Прибывшее к Дорогобужу Смоленское ополчение было прикомандировано к дивизии Неверовского, прикрывавшей город.
Наполеон, в надежде дать под Дорогобужем генеральное сражение, отправил туда свою гвардию 12 августа и в следующую ночь сам выехал из Смоленска к армии. Подойдя к занятой нашими войсками позиции при Усвятъе, неприятель начал артиллерийский обстрел. Багратион опасался за свой левый фланг, подверженный обходу, и настаивал на отступлении к Дорогобужу, где позиция, по его мнению, представляла большие удобства. К тому же были получены донесения о наступлении со стороны Духовщины французских войск под командованием вице-короля Евгения Богарне. При таких обстоятельствах Барклай де Толли в ночь на 12 августа, оставив в Усвятье арьергард атамана Платова, снял с позиции обе армии и приказал Толю расположить их на другой день возле Дорогобужа.
12 (24) августа первая армия расположилась уже на позиции впереди города, кроме 2-го пехотного и 1-го кавалерийских корпусов, отправленных на правую сторону Днепра для противодействия вице-королю. Вторая армия стала на левом фланге, на семь верст позади первой, при селе Бражино. Всё утро Барклай и Багратион посвятили подробному обзору местности. Позиция, занятая главными силами русской армии у Дорогобужа, по мнению Барклая де Толли, имела ряд важных недостатков. Во-первых, необходимо было отправить целый корпус на правую сторону Днепра против вице-короля. Во-вторых, армия вынуждена была растянуться на значительное пространство чтобы примкнуть свой правый фланг к Днепру и занять левым крылом господствующие высоты. В-третьих, город, лежавший на небольшом расстоянии позади армии на весьма пересеченной местности, мог затруднить отступление войск с позиции. И наконец, вторая армия была расположена слишком далеко от первой. Кроме того, обнаружилось, что полковник Толь расположил войска тылом к неприятелю. Ошибка эта, не имевшая дурных последствий и оставленная в секрете, была допущена нашим генерал-квартирмейстером, надо думать, под влиянием того душевного потрясения, которое он переживал после выговора, публично полученного им от князя Багратиона. Благодаря вовремя замеченным неудобствам позиции при Дорогобуже, в следующую же ночь на 13 (25) августа войскам был отдан приказ отступать к Вязьме тремя колоннами.
Следуя за отступающими русскими войсками, французы 13 (25) августа заняли Дорогобуж. Вначале в город вошли войска Мюрата, затем прибыл Наполеон. Французы, войдя в город, первым делом бросились на поиски съестных припасов. Это объясняется тем, что тылы французской армии отстали и в войсках ощущалась нехватка продовольствия. Исходя из своей стратегии блицкрига (короткой войны), Наполеон рассчитывал быстро закончить войну и поэтому не готовил больших запасов продовольствия. Кроме этого, существовало мнение, что армию должна кормить территория противника. В России устоявшиеся схемы ведения войны оказались недействующими. Французы ничего не нашли в погребах и амбарах. Почти все было вывезено жителями. Большинство горожан ушло с отступающей русской армией и нашло временный приют в Сычевке.
Единственное пропитание, найденное французами в Дорогобуже, это большое количество капусты на огромном пространстве городских огородов. Из-за этого они даже прозвали Дорогобуж «городом капусты». Наполеон пробыл в Дорогобуже два дня. По свидетельству адъютанта Наполеона Армана де Коленкура, «...император жил в большой усадьбе, нечто вроде замка, стоявшего на возвышенности. Там нашли немного муки... Несколько корпусов получили хлеб в Дорогобуже, от этого они уже отвыкли». Дом, который занимал Наполеон в Дорогобуже, находился на городском валу. Это было административное здание, занимаемое городничим. Дорогобуж в то время был в основном застроен деревянными домами. После занятия города французами до двух третей его выгорела. Коленкур так объясняет причину пожара: «Несчастный город Дорогобуж, который русские оставили нам нетронутым, загорелся от костров наших бивуаков, расположенных слишком близко от жилых домов. Многие деревни в эти дни постигла та же участь. Пожар Смоленска, устроенный русскими, ожесточил наших солдат, впрочем, у нас и так было мало порядка...»
Вот каким увидел город Генрих Росс, французский врач, прибывший в Дорогобуж спустя две недели после его захвата французами: «Всё деревянное предместье Дорогобужа на правой стороне Днепра оказалось покинутым. Ранним утром 1 сентября мы перешли прочно построенный мост и очутились в развалинах города, тянущегося вдоль по Днепру. Зловеще выглядели обгоревшие стены домов, стоявших по обеим сторонам улиц пустыми, почерневшими от дыма покоями. Пожар две недели тому назад пощадил только большую красивую церковь да несколько жилищ. Дома эти были в руках небольшого гарнизона вестфальцев, которые заняты были печением хлеба, церковь же — первая русская церковь, которую я видел изнутри — являла собой такой вид, как будто неистовые грабители искали там того, что отнято было у них пожаром города».
15 (27) августа штаб-квартира Наполеона переехала в Славково. 16 августа, во второй половине дня, — в Рыбки. После Дорогобужа, по воспоминаниям Коленкура, французская армия «двигалась почти одной колонной: кавалерия неаполитанского короля, гвардия, 1-й корпус и корпус маршала Нея — по дороге, поляки — справа, вице-король — слева». Наполеон предпринимает различные меры, чтобы завязать переговоры о прекращении войны, естественно, на выгодных для себя условиях. Но Александр I не идет ни на какие переговоры. В Дорогобуже до 19 августа находился корпус Жюно. И в дальнейшем через город постоянно двигались отдельные французские части в сторону Москвы на помощь главным силам армии Наполеона.
Для обеспечения французских войск в Дорогобуже создаются магазины — так тогда называли армейские склады. Французы назначили в Дорогобуже своего коменданта. В его обязанности входили задачи по обеспечению войск продовольствием, поддержанию в порядке дорог. Но исправить наши дороги было не под силу даже французскому коменданту. По свидетельству капитана Редера, дороги находились в ужасном состоянии, «например, в селении Усвятье дороги были столь худы, что следовавшие в Москву экипажи не могли здесь проехать по целым дням». Из-за этого продвижение артиллерийских и продовольственных транспортов задерживалось на целые недели. Кроме комендантов, в уездные города французы назначали комиссаров и их помощников из числа местных дворян. Главной обязанностью комиссаров было снабжение французского гарнизона в Смоленске и французской армии продовольствием, фуражом. Декретом Наполеона предписывалось взыскать с населения контрибуцию хлебом, скотом и фуражом. Нашествие французов принесло разорение городу и уезду. Завоеватели безжалостно грабили и разрушали всё, что попадалось им под руку.
Капитан Редер, проходивший в начале октября со своим полком через Дорогобуж, был свидетелем того, как французские солдаты ради забавы разбрасывали головни от костра и таким образом подожгли четыре дома. По уезду было сожжено и разорено множество помещичьих и крестьянских домов. В сравнении с другими уездами губернии, в Дорогобужском уезде было разрушено и разорено наибольшее количество церквей. Пострадали или были совсем уничтожены церкви в селах Свирколучье, Усвятье, Засижье, Болотове, Чамове, Мстиславской Слободке, Бизюкове, Егорье (Ромоданове). Большому разорению подвергся и Болдинский монастырь. В самом Дорогобуже разорению и осквернению подверглись все церкви. Часть церквей пострадала от пожаров. Иконы и церковные вещи, которые не успели спрятать, были поломаны или похищены. Некоторые церкви использовались французами в качестве конюшен. Действующей в течение всего 1812 года была только Духовская (Дмитровская) церковь. Запрещено было только звонить в колокола, а вместо них использовалась чугунная доска, в которую стучали перед службой.
В Дорогобужском уезде при приближении армии Наполеона помещики и местная администрация выехали в тыловые губернии. Возникло безвластие. В этих условиях традиционные представления крестьян о справедливости как уравнительном переделе привели к погромам господских имений, покинутых владельцами. Одним из крупнейших в Смоленской губернии стало волнение крепостных крестьян дорогобужских имений И.И.Барышникова. Волнения также имели место в соседних ельнинских имениях — Чамове кн.Долгоруковых и Ушакове Римских-Корсаковых. После вступления французов в пределы Смоленской губернии по всей Смоленщине развернулось партизанское движение, но его активность по уездам была различной. Партизанское движение приобрело широкий размах в тех уездах, которые оказались в стороне от продвижения главных сил Наполеона и подверглись нападениям лишь небольших отрядов французов. В тех же уездах, которые были захвачены вражеским нашествием и оккупацией, партизанское движение было относительно слабым.
В Дорогобужском уезде известно о деятельности только одного партизанского отряда. Им командовал Ермолай Васильев, драгун Киевского полка. Васильев, раненный в бою в Минской губернии, пробирался из окружения. Недалеко от Дорогобужа его захватила группа крестьян. Крест на шее, рана на плече убедили крестьян, что это свой человек. Ермолай Васильев сумел организовать из крестьян партизанский отряд и возглавил его. Недостаток оружия не давал отряду развернуть активные действия, но Васильев говорил «сами французы снабдят нас». Как-то разведчики донесли, что по дороге бредут толпы отставших французских солдат. Васильев умело организовал нападение. Многих партизаны побили, захватили в плен, а главное, добыли свыше 100 французских ружей. Через некоторое время отряд вырос до 600 человек, он был разбит на роты, эскадроны. Васильев ввел воинскую дисциплину и порядок. Район действия отряда простирался на востоке до Гжатска, а на западе до Ельни. Много походов и налетов совершил Васильев со своими партизанами. Отряд истребил свыше 1 000 французов, многих пленил, захватил 50 фур со снаряжением, свыше 100 зарядных ящиков, около 200 лошадей. В одной из стычек партизаны Васильева даже отбили у французов шесть пушек, но увезти удалось только одну. В ноябре 1812 г. Васильев с отрядом находился под Вязьмой. Здесь он встретился с русским авангардом, со своим Киевским драгунским полком. Командир полка, уже осведомленный о боевых действиях отряда, ходатайствовал о награждении Васильева орденом и оставил его при себе ординарцем.
Захватив Москву, Наполеон рассчитывал добиться мира с русским императором. Но его расчеты в который уже раз не оправдались. Ни мира, ни теплых зимних квартир не нашел Наполеон в сердце России. Москва встретила завоевателей огромным пожаром, в котором сгорели последние надежды Наполеона. Уставшая и обескровленная, французская армия становилась все менее боеспособной. Французский император вынужден был отдать приказ покинуть Москву. Существуют две версии относительно решения, принятого Наполеоном. По одной из них, он планировал идти на Калугу, а затем отступать к Смоленску, где, по мнению ряда историков, были сконцентрированы продовольственные запасы французской армии. По второй версии, в Смоленске не было никаких запасов, и поэтому Наполеон стремился прорваться на богатую продовольствием Украину. Как бы то ни было, русские войска в результате ожесточенных боев у Тарутино и Малоярославца перекрыли Наполеону путь на Калугу, и французам остался один путь — назад, на Смоленск, через Можайск, по той же дороге, по которой они пришли к Москве.
Следующее крупное сражение произошло 22 октября (3 ноября) под Вязьмой. Этот бой длился почти десять часов. Корпус Даву был полностью разбит, и его место в арьергарде французской армии занял корпус Нея. Понеся большие потери, неприятель был вынужден оставить Вязьму и отступать к Дорогобужу. Бой под Вязьмой ускорил моральное разложение французской армии, подорвал дисциплину, посеял панику в её рядах. 22 октября (3 ноября) Наполеон прибыл в Славково (рядом с Васино). Здесь Наполеон, по свидетельству Армана де Коленкура, решил сосредоточить свои силы и внезапно напасть на преследующие его русские войска. «Он [Наполеон] оставался в Славкове в течение 4 ноября, желая взять реванш, но так как неприятель ничего не предпринимал, от Нея приходило одно обескураживающее донесение за другим, а подходившие корпуса образовывали нагромождение войсковых частей, то император должен был 5-го возобновить свое движение». Главные силы русской армии двигались южнее старой Смоленской дороги, параллельно движению французской армии. Русские войска шли дорогой Вязьма — Ельня (через Семлево, Городок, Волочек, Петрыкино, Ушаково). Отход французских войск по старой Смоленской дороге прикрывал 3-й корпус маршала Нея, его преследовал авангард русской армии под командованием М.А.Милорадовича.
24 октября (5 ноября) Наполеон со своей гвардией прибыл в Дорогобуж и заночевал здесь. Войска разместились на развалинах города. Постепенно подходили все новые и новые части. Надо сказать, что Дорогобуж сыграл особую роль в отступлении французской армии, хорошо запомнился французским солдатам и офицерам. При отступлении наполеоновских войск из Москвы именно под Дорогобужем погода, которая до этого была ясной и теплой, испортилась. Резко похолодало, пошел снег и началась вьюга. Вот воспоминания участника тех событий, француза Лабома: «6 ноября. Мы шли к Смоленску с энергией, удваивавшей наши силы. Мы дошли почти до Дорогобужа… и одна мысль, что мы придем туда через три дня, наполняла наши сердца неизъяснимой радостью. Как вдруг великолепная до сих пор погода изменилась, поднялся холодный густой туман; солнце, спрятавшись за тучами, скрылось из наших глаз, пошел хлопьями снег, и в несколько минут кругом все потемнело, и небо слилось с землею. Ветер яростно дул, и деревья в лесу жалобно скрипели. Темные ели, покрытые ледяными сосульками, гнулись до самой земли. Все кругом было бело и имело какой-то сверхъестественный вид… С этого времени армия совершенно утратила свои силы и не имела больше вида регулярного войска... Таково было положение нашей армии, когда мы прибыли в Дорогобуж. Этот, хотя и маленький городок, смог бы при всех наших бедствиях спасти жизнь многим несчастным, если бы только Наполеон в своем ослеплении не позабыл, что его солдаты первые пострадают от того разрушения, которое он сам приказал учинить. Дорогобуж был сожжен, его магазины [армейские склады] разграблены, и водка, которой там было очень много, текла по улицам в то время, как армия умирала от недостатка спиртных напитков. Небольшое количество сохранившихся домов было исключительно занято генералами и офицерами. Оставшиеся ещё вооруженными солдаты, которые должны были все время сражаться с неприятелем, были представлены произволу мороза, тех же, которые отдалились от своих корпусов, гоняли отовсюду, и они не могли найти даже себе места около бивуаков». Голодная и измученная французская армия оказалась окончательно деморализованной и помышляла только об отступлении.
25 октября (6 ноября) в 8 часов утра Наполеон со своим штабом выступил из Дорогобужа и в полдень достиг Михайловки. Здесь Наполеон узнал неприятную новость о том, что в Париже была осуществлена попытка государственного переворота. Её осуществил бежавший из тюремной больницы убежденный республиканец генерал Мале. Республиканский заговор окончился провалом, но показал Наполеону, что его власть даже во Франции непрочна, поэтому надо торопиться назад, в Париж. В тот же день, по свидетельству Шамбре, в Дорогобуже были расстреляны все русские пленные, взятые при Малоярославце.
Тем временем русские войска преследовали отступающую французскую армию. Корпус Платова от Семлева направился правее старой Смоленской дороги. Авангард русской армии под командованием М.А.Милорадовича преследовал неприятеля по старой Смоленской дороге. 25 октября (6 ноября) Милорадович создал в своем авангарде передовой отряд под командованием генерал-майора А.А.Юрковского, в который вошли 1-й и 4-й егерские полки, Елисаветградский гусарский и Московский драгунский полки. Отряд Юрковского заночевал с 25 на 26 октября около пустующего Болдинского монастыря. Майор 1 го егерского полка М.М.Петров в своих воспоминаниях пишет: «До 25 октября погода стояла ясная, даже жаркая в дни, а в этот день, пополудни в четвертом часу, впервые во всю осень ту зачал порошить снежок; ввечеру при северо-западном ветре нахлынули густые тучи, при морозе 4 градуса выказавшие полную зиму с метелью».
Рано утром 26 октября (7 ноября) отряд Юрковского вышел к Дорогобужу и атаковал корпус маршала Нея при его переправе через Осьму. В своем дневнике офицер штаба Наполеона Кастеллан так описывает эти события: «...войска очень страдали от холода. Солдаты — молодцами, едят только конину. Ропота не слыхать, но генералы и солдаты имеют чрезвычайное желание отступать, так что в половине 8 утра маршал, имевший намерение сохранить за собой позицию на реке Осьме, оставил её и направился в Дорогобуж, предпочитая делать вид, будто он ведет свои войска, а не наоборот».
Штаб-квартира Наполеона выехала из Михайловки и, перебравшись через Соловьеву переправу, остановилась в миле по ту сторону Днепра. Весь день 26 октября шел снег. По свидетельству Кастеллана, генерал Фуше, командир артиллерии 3-го корпуса, был в отчаянии. Из-за сильной гололедицы его лошади падали и не поднимались, так что он вынужден был побросать большое количество своих пушек по дороге от Дорогобужа до Михайловки. В тот же день утром корпус итальянского вице-короля Евгения Богарне направился из Дорогобужа к Духовщине. Из воспоминаний участника этих событий Лабома можно представить, как это происходило: «....мы выступили из Дорогобужа. Как раз против города мы на плотах переправились через Днепр. Дороги обледенели, и запряженным лошадям приходилось очень трудно; измученные животные не могли больше везти повозок, и часто несколько пар лошадей были не в силах везти только одну пушку на самую ничтожную возвышенность. Мы хотели в этот день дойти до Заселья, но дорога была так плоха, что даже к утру следующего дня наши экипажи не достигли назначенного места. Масса лошадей и муниционных повозок были покинуты. В эту ночь солдаты без зазрения совести грабили фургоны и кареты. Вся земля кругом была покрыта чемоданами, платьем и бумагой. Масса вещей, вывезенных из Москвы и до сих пор припрятанных, появилась на свет божий. Ночью, около замка в Заселье, повторились сцены, виденные нами накануне. За исключением только солдат, увлекшихся грабежом карет, кругом виднелись люди, умиравшие от голода и холода, и несчастные лошади, которые, мучимые жаждой, били по земле копытами, стараясь пробить ледяную кору, чтобы под ней найти хоть немного воды».
Оставив в половине 8 утра 26 октября (7 ноября) позицию на Осьме, 3-й корпус Нея отошел к Дорогобужу. Здесь Ней решил задержать наступающие русские войска и тем самым дать возможность главным силам французской армии переправиться через Днепр у Соловьевой переправы. Для обороны Дорогобужа была назначена дивизия Разу. Она заняла следующие позиции в городе: два орудия с прикрытием от 4-го линейного полка были поставлены у входа в город, левее их, у моста на Днепре, одна рота 18-го линейного полка, а правее, на городском валу, впереди собора, до ста человек 4-го полка; сам Разу с остальными войсками своей дивизии стал на той же высоте в укреплении, обнесенном палисадами. Дивизия Лендрю была поставлена позади города, в резерве. Подойдя к Дорогобужу в 11 часов дня, Милорадович приказал 1 му и 4-му егерским полкам атаковать засевшего там неприятеля, но французы защищались очень упорно. По свидетельству Кастеллана, 4-й линейный полк произвел храбрую атаку и отбросил наступающие русские войска. Маршал Ней, человек большего личного мужества и отваги, сам участвовал в сражении и получил две пули, застрявшие в его сюртуке. Для того, чтобы сломить упорное сопротивление французов, в обход их позиции с левого фланга была выдвинута 4-я пехотная дивизия принца Вюртембергского. После жаркого боя егеря 1-го (командир — полковник М.И.Карпенко) и 4-го (командир — майор Русанов) егерских полков взяли штурмом городской вал и захватили половину города. На валу по приказу Юрковского были установлены два орудия. Артиллерийский огонь из этих орудий, дружный натиск егерей, а также угроза окружения вынудили неприятеля оставить город и отступить. Оставляя Дорогобуж, французы поджигали уцелевшие дома, но распространившийся пожар был потушен падавшим густым снегом и усилиями наших солдат. Русские войска взяли в качестве трофеев 6 орудий, из которых два захвачены егерями, два казаками, остальные два были брошены неприятелем при отступлении. Всё сражение за Дорогобуж продолжалось 4 часа. Особенно отличился в бою за наш город 4-й егерский полк под командованием майора Русанова (Русинова).
Освободив Дорогобуж, генерал Милорадович из-за сильной вьюги не мог преследовать врага и поэтому был вынужден расположиться на ночлег в городе. Он назначил коменданта в Дорогобуж и разослал по уезду объявления, созывая уцелевших жителей в город. Майор 1-го егерского полка М.М.Петров, произведенный за освобождение Дорогобужа в подполковники, оставил яркое описание того, что произошло после освобождения города: «Едва замолкли выстрелы орудий боевых, чуть минуло полчаса по уходе из города неприятеля, как стеклись в него отовсюду, из лесов и дебрей, граждане Дорогобужа, не верившие от изумления глазам своим и насилу могшие от смертельного изнурения чувствовать радость свою о том, что город их перешёл во власть воинов соотечественных. Прежде всех приспел к нам старец — священник в изорванной рясе, со впутавшеюся соломою в волосах головы его, свалявшихся почти в колтуны. Он бросился в благочестивом восторге, со слезами умиления к ногам генерала Юрковского, бывшего на отдаленном крае города с егерями полков его, и, стоя на коленях, призывал: «Господне благословение на воинов, подвизавшихся во спасение Отечества от обдержания вражия». Многие умоляли нас, говоря: «Батюшки вы наши, родные отцы наши, спасители наши! Скажите нам: наяву ли мы дожили до этой радости, что вы у нас, вразумите же вы нас ради Господа, что нам делать, можем ли мы притащить сюда, в домы свои, стариков и ребятишек своих, живущих в лесах и оврагах околицы, и не придут ли опять французы?» Получа же от нас радостные вести, они, отбежав несколько десятков сажень, возвращались опять к нам: «Ну как мы притащим сюда стариков и ребятишек своих, а супостаты-то снова привалят к нам?» В несбыточности страха их мы с трудом успели их уверить, и они тогда, положа по нескольку земных поклонов, глядя на опустошенный собор свой, на высоком бугре стоящий, священный для них и в его срамном преобращении врагами, скрылись от нас в разные стороны. В поздние часы ненастного вечера того, при ревении бури, воздымавшей и ярошившей белые космы свирепой подруги Норда, прибрели эти страдальцы в город, в дома и на пепелища домов, в ужасном искажении всей их сущности людской. По представлению Милорадовича штаб- и обер-офицеры авангарда генерал-майора Юрковского за освобождение Дорогобужа награждены за отличия чинами и орденами…»
К рассвету 27 октября вьюга стихла, небо прояснилось, мороз увеличился до 10 градусов. Войска Милорадовича от Дорогобужа были повернуты на юг, на соединение с основными силами русской армии. Преследование войск корпуса Нея по Смоленской дороге было поручено отряду под командованием А.А.Юрковского и казакам А.А.Карпова. На заре отряд Юрковского вышел из Дорогобужа и стал преследовать неприятеля. Французы были настигнуты у реки Ужа перед селом Усвятье, которое было превращено в пепелище. Солдаты противника грелись у костров, когда подошел наш авангард. Неприятель устроил две баррикады из сдвинутых фур, прикрывавших полуразрушенный мост через Ужу. Артиллерийским огнем из 13 орудий мост был отбит. Переправившись через Ужу, отряд Юрковского настигал отдельные группы отставших от своих частей и обессиленных солдат и офицеров противника. У них отбирали оружие, ломали его и бросали на обочину в снег, а самих пленных так и оставляли на дороге. М.М.Петров вспоминает: «Обезоруженные нами, ненастьем и смертельным гладом, французы оставались на Смоленской почтовой дороге сидевшими в изнеможении смертельном на угаслых или угасавших бивачных огнищах или сугробах. Суд Божий достигнул этих мечтателей буйных!» Петров пишет также о том, что страдания замерзающих и умирающих от голода французов вызывали сострадание наших солдат и офицеров, но «...никто не находил никакого средства ко спасению погибавших, ибо селения и по сторонам почтовой дороги на большое расстояние истреблены были войною и мародерами неприятельскими дотла, а «клеба», просимого ими у нас, мы сами почти не имели по причине поспешного преследования, отдалившего нас от шедших за нами провиантских запасов в обозах корпусов. Однако нельзя не вспомнить с благоговением святого, незлобивого умиления наших воинов, отдававших последний свой хлеб умиравшим от голода врагам своим, просившим помощи.» Всего от Усвятья до Михайловки было захвачено до двух тысяч отставших французов, которые беспрекословно сдались на волю победителя. Нашими трофеями стали 19 орудий. Для наведения порядка в Дорогобуже и уезде согласно распоряжению Кутузова из Ельни было отправлено Смоленское ополчение.
После освобождения Смоленской губернии начали подводиться итоги разорению, которое было нанесено Дорогобужскому краю вражеским нашествием. Из чуть более 1 тысячи зданий в Дорогобуже за период военных действий сгорело 667. По уезду сожжено и разорено владельческих (помещичьих) домов 100 из 251, крестьянских — 2 253 (до войны — 7495).Число разоренных обоего пола по уезду составило 64 311 человек, не имеющих пропитания крестьян обоего пола 56 145 (больше только в Ельнинском уезде). Забрано неприятелем огромное количество скота: крупнорогатого — 44 408, овец — 52 233. Понесено убытков: владельцами — 3 315 597 руб., крестьянами — 3 616 772 руб., городом — 1 040 875 руб. В 1813 г. очень большое количество горожан и крестьян получали пособие на пропитание. Вместо 48 купеческих капиталов после 1812 г. объявлено только 12. Почти все купцы записались в мещане. На территории уезда убито 1 735 неприятелей (больше только в Ельнинском уезде).
Большую цену заплатил Дорогобужский край за победу над врагом. Разорение, нищета, отсталость — вот результаты наполеоновского нашествия. Но достоянием нашей истории, культуры, национального самосознания стал великий духовный патриотический подъем, вызванный войной 1812 г. Тысячи лучших сынов Отечества, в том числе и дорогобужан, стяжали славу на полях сражений во имя свободы нашей Родины. Именно в этот год многие россияне осознали, что у них есть Отечество, по настоящему полюбили его. Отечественная война позволила обрести чувство Родины, в этом состоит её великое историческое значение.

 

HoRcH, про переправу Богарне через Вопь материал есть в теме "Поиск на переправах". Если не ошибаюсь, я его там размещал.
Рыбки за Славковым, естественно. Сейчас это Вяземский район.

 

Володя, не останавливался Наполеон в Рыбках. Семлево, а потом Славково - вот его стоянки (имеются в виду ночевки) на этом участке. Это однозначно. И про замки ты того, загибаешь. В Славкове, например, был деревянный господский дом кн. Друцких-Соколинских. Он сгорел в 1812 году. В Рыбках, наверняка, тоже был деревянный господский дом. Так что никаким замком не пахнет. В районе Рыбок-Станище-Беломира был арьергардный бой при отступлении русских армий. Это факт. Пытались удержать наполеоновские войска на Осьме и дать время для отхода наших армий.

 

Володя, говоря про стоянки Наполеона и про "золотую карету" в Рыбках, ты же имел ввиду период отступления Наполеоновской армии. А пример привел, относящийся к периоду наступления. Это разные вещи.
Что касается замков. Вероятно, это особенности перевода или понятийного ряда французов. В Дорогобуже Наполеон жил на крепостном детинце (20 м над уровнем Днепра) в одном из кирпичных административных зданий. В Славкове, как я уже писал, Наполеон останавливался в господском доме князя Друцкого-Соколинского. Этот дом был деревянным.
Замков, в европейском смысле, в России, естественно, не было, ну если только за исключением стилизации под них. Так что не ищите черную кошку в темной комнате, ее там нет.
Про Рыбкинский усадебный дом попробую поискать информацию.
О подземных ходах городских крепостей надо будет поговорить в теме "Крепости". Она уже создана. В ближайшее время размещу там материалы про крепости Вязьмы и Дорогобужа.

 

О Бизюковском монастыре материал будет размещен в теме "Монастыри".
В курганах не хоронили в XIX веке. Однозначно. Все курганы относятся только к древнерусским временам (IX-XIII века).
Боестолкновение при отступлении Богарне в районе Бизюкова, по всей видимости, было. Подробности... через личку.
Ребята, если возможно, напишите в личку привязки по курганам (т.е. хотя бы примерно, где они были). Это нужно для составления археологической карты Дорогобужского района.