Женские батальоны смерти

Wolf09 · 23 сен 2017

О женских батальонах смерти.

“Знаете, двух дочек Столыпина? Они работали в лазарете и убежали на войну, чтобы сражаться в мужской одежде, остриженные наголо…
Потребовались недели, но их нашли и привезли обратно домой.”

Из “Русского дневника одного англичанина”

Создание женских батальонов в России не осталось незамеченным в мире, об этом хотели знать читатели журналов и газет, а потому журналисты готовили специальные репортажи, в которых рассказывали о подробностях создания женских батальонов, их целях и задачах. Они брали интервью у командования и у доброволиц, освещали подробности жизни батальона.
Фотографии и репортажи, а затем – выпущенные книги, авторами которых были фотограф Дональд Томпсон, американские журналистки Бесси Битти, Рита Дорр и Луиза Брайант, оставили память о наших бесстрашных соотечественницах.

Рита Дорр:

“Я знаю женщин-воинов очень хорошо. Я знаю, что они составляют три подразделения – одно в Москве и два – в Петрограде.
С одним из этих подразделений я подобралась настолько близко к фронту, насколько мне было позволено.
Я ехала с ними на поезде от Петрограда... я шла с ними пешком до боевых позиций…я жила с ними девять дней в казармах...
Я делила с Бочкаревой суп и кашу, пила горячий чай из ее запасной металлической кружки, я спала рядом с ее койкой.
Я провожала ее и ее батальон на линию огня, а после боя..
Я сидела у больничных коек и слушали их рассказы о сражении.

Бесси Битти:

С бело-золотым знаменем шла Орлова, большая и сильная, с высоко поднятой головой, глубокими, серьезными голубыми глазами, устремленными вперед, для которых многочисленные приветствия на улицах не имели никакого значения.
Глаза Орловой были сосредоточены на смерти. Она хотела умереть за святую Русь.
Это была ее мечта.
Три недели спустя она пошла с этим знаменем в бой и была сражена первым же снарядом.

Дональд Томпсон: Первая группа волонтеров. Бочкарева лежит в середине.
В толпе - сержанты, обучавшие новобранцев, и медсестры, изъявившие готовность идти на войну вместе с батальоном

Дональд Томпсон: Офицеры, в основном кавказцы, посещали их довольно часто, пытаясь воодушевить

Дональд Томпсон: Бочкарева с неизвестной, которая воевала на тот момент уже два года.
Она предпочла остаться в своем полку. чем перейти к Бочкаревой

Бесси Битти:

Мы завтракали, сидя на краю койки, отрезая куски черного хлеба и запивая их чаем из жестяных кружек
Бочкарева сидела рядом со мной, она ела сардины из банки и вытирала свои жирные пальцы о гимнастерку. Орлова проводила большую часть своего времени за стиркой гимнастерок в бесплодных попытках содержать командира в чистоте.
…
Многие пошли в батальон потому что они искренне верили, в то, что под угрозой честь и само существование России, и что ее спасение – в огромном человеческом самопожертвовании.
Некоторые, как и сама Бочкарева из сибирской деревни, однажды пришли к решению, что это лучше, чем безотрадная и тяжелая жизнь, которой они жили.

Личные страдания привели некоторых из них на передовую.
Одна из таких девушек ,японка, которую я спросила о том, что привело ее в батальон, трагически сказала: “Причин так много, что я, пожалуй, не буду о них говорить.”

Дональд Томпсон: Бочкарева крайняя слева наблюдает борьбу, которую она всегда поощряла

Рита Дорр:

…там были шесть сестер милосердия, которые пришли умирать за свою несчастную страну. Там была женщина-врач, которая до этого работала в больнице. Там были женщины-служащие, фабричные девчонки, служанки, крестьянки. Десять женщин сражались в мужских подразделениях.
У каждой была своя история. Я услышала не все из них, но я выслушала многие, каждая – история страданий, утрат или стыда за несчастную участь России.

Одна из девушек девятнадцати лет, казачка, хорошенькая, с темными глазами, оказалась совершенно брошенной на произвол судьбы после того, как у нее погибли в бою отец и двое братьев, а мать погибла во время обстрела госпиталя , в котором она работала. Батальон Бочкаревой казался ей безопасным местом, а винтовка - лучшим способом защиты.

Дональд Томпсон: Кухонная команда

Бесси Битти:

Две сестры милосердия, уже награжденные четыре или пять раз, сказали, что видели так много страдающих и умирающих за родину смелых людей, чтобы отдать ее на алтарь.
Там была одинокая маленькая девушка Лина, ее большие карие глаза, широко раскрытые и удивленные, я буду вспоминать о них каждый раз, говоря о женщинах и войне .
Она была полькой, покинувшей Варшаву перед наступлением немцев. Ей было шестнадцать, она гораздо больше хотела любить, чем убивать.

Все они шли на войну по разным причинам, однако, все они готовы были принять смерть с мрачной убежденностью, что она караулит их в темном лесу, в нескольких милях от них.

На шее каждой из них висела коллекция святых образков и маленький мешочек, о содержании которого я долго размышляла.
"Что ты будешь делать, если тебя возьмут в плен?", - спросила я однажды Скрыдлову.
“Никто из нас никогда живым не сдастся”, - сказала она и вытащила маленький мешочек.
“Здесь очень сильное и надежное средство”.

Орлова редко говорила. С утра до вечера она ходила по баракам, что-то для кого-то делая…Она следила, чтобы мы всегда получали солдатский паек – два с половиной фунта хлеба ежедневно, больше того, что мы могли съесть, и, в тот момент, когда я уже цепенела от холода, она несла горячий чай. В полдень и вечером, когда из ближайшей деревни приходили двое детей в лохмотьях, чтобы попросить у нас еды, ей всегда удавалось сберечь для них по куску сахара.

Она была рождена для службы, для заботы, для действия. Но ее торжественное лицо, почти грозное из-за грубой силы, оставалось сосредоточенным на видении Смерти, а все ее мысли были со святой Русью.

Нина была комедийным персонажем в батальоне. Она могла бы быть бесценным открытием для кино.
Она была так велика, что ей приходилось делать вставки в гимнастерку, чтобы та смогла охватить ее бедра. У нее был большой рот, вздернутый нос и голубые глаза, попеременно полные слез или смеха. Она смешила батальон все время, кроме тех моментов, когда батальону приходилось утешать ее саму, обнимая и вытирая слезы. Нина была узлом странных несоответствий, абсолютно непонятных американцу.

Как только началась война, она тут же стала рисковать своей головой. Австрийская тюрьма содержала ее под контролем шесть месяцев, она считалась такой важной добычей, что за ее выдачу в обмен просили персону не ниже знаменитого австрийского генерала. Она немного говорила по-английски, хорошо – по-французски, и обнаруживала знание еще десятка языков.

Однажды я увидела ее целующей в экстазе свою винтовку. Поймав замешательство в моих глазах, она, защищаясь, сказала: ”Я люблю свою винтовку”…”Я люблю ее потому, что она несет смерть. Еще я люблю штык. Я люблю оружие, люблю все, что несет смерть врагам моей страны."

Бесси Битти:

“Ты любишь короткие волосы?” - спросила я
“Для женщины – нет, для солдата – да”, - прозвучал ответ.
Это был ключевой момент. Нина ответила за весь батальон.
Для них женщина и солдат были совершенно разными понятиями.
Когда они отрезали свои длинные косы и вьющиеся локоны и принесли клятву , обещая сражаться и умереть за родину, они отставили внешнюю женственность.
Пудра и косметика остались дома. Только однажды я видела очень маленькое зеркальце, вынутое из рюкзака, для того, чтобы его владелица смогла рассмотреть красное пятнышко на кончике своего носа.
Однако присущая им женственность выходила наружу в тысяче мелочей.

Дональд Томпсон: Девушка с улицы и профессорская дочка

Рита Дорр:

Это был хороший пруд, чистый , холодный, обрамленный закрывающим его ивняком. Женщины, как мальчишки, сбросили с себя одежду и нырнули.
Когда мы после этого одевались, я взглянула на них: головы обриты, уродливая одежда, грубые башмаки, никакой косметики или другой помощи красоте.
Но, несмотря на это каждая из них была привлекательна. Некоторые, конечно, были слишком по-домашнему примитивны, им не могло бы помочь ни цвет, ни красивая ткань.
Но те, кто был не особенно красив по девичьи, были почти красивыми мальчишками.
А несколько девушек, несмотря ни на что, были просто поразительно красивы.

Дональд Томпсон и сестра милосердия, которая была с батальоном на фронте , вынесла с поля боя раненых и привезла их в Петроград

Бесси Битти:

Все время чего-то не хватало. Сначала – ботинок…. когда появились ботинки, не стало медикаментов.
Когда приехала большая кухня на колесах, не было лошадей, которые должны были ее везти.
Прошла неделя, прежде чем было собрано все, что нужно было для лагеря.
Весь мир знает, как они пошли в бой, бросив вызов дезертирующим русским войскам.
Весь мир знает, что шестеро из них остались за лесом, их могилы отмечены деревянными крестами.
Десять из них награждены за храбрость в бою георгиевскими крестами, двадцать получили медали.
Двадцать одна была серьезно ранена, еще больше получили контузию.
Только пятьдесят смогли остаться в строю с мужчинами после боя.
Бой длился два дня, они сражались в мрачном лесу...
Вместе с сорока верными мужчинами они оказались отрезанными от основных сил, взяв четыре линии обороны противника, они были вынуждены отступить за неимением подкрепления.

Дональд Томпсон: Вернувшиеся после боя в госпитале.
Из 350 -ти 30 были убиты, около 70-ти ранены, многие попали в плен. Получила тяжелое ранение и Скрыдлова

Бесси Битти:

Я слушала истории из уст раненых женщин. Никто из них не мог точно объяснить, что произошло.
“Мы все были в возбуждении”, - сказала одна из них. “Это было странно и возбуждающе, нам некогда было бояться”
“Нет, я не боялась. Никто из нас не боялся. Мы ожидали смерти, поэтому нам нечего было бояться” -сказала Скрыдлова…”Правда, было тяжело.
У меня есть кузен, у него русское сердце, но его отец – немецкий подданный. Его призвали в армию, он должен был подчиниться.
Когда я видела немцев, я думала о нем.
Вдруг мне придется его убить…
Да, женщине трудно воевать”
Мария Скрыдлова заработала свой георгиевский крест и вернулась в Петроград, хромая и контуженная.
Она рассказала: “В укрытии были раненые немецкие солдаты. Нам приказали взять их в плен, но они отказались.
Тогда нам пришлось бросить в укрытие гранаты, чтобы их уничтожить. Нет, война тяжела для женщины”.

Я спросило про Лину. “Она была одной из тех шести. Которые остались там”, - сказала Мария Скрыдлова
“ У нее было шестнадцать ран, она умерла в госпитале после нескольких часов ужасных страданий."
На табуретке около больничной койки, на которой лежала одна из раненых девушек, лежала немецкая каска.
Девушка показала ее с гордостью. “Он немного нагнулся, а я стукнула его по голове прикладом и сняла с него шлем “.
Какое-то мгновение я не могла говорить, затем, ухватившись за соломинку, чтобы спасти мой пошатнувшийся мир, я спросила: “Он, конечно все равно продолжал стрелять ?”.
“Нет, он был ранен.”- ответила она.
У нее были голубые глаза, мягкие голубые глаза …ей был двадцать пять, она была деревенской портнихой, прежде чем стала солдатом.

Бесси Битти:

Многие возразят, русские женщины другие…но это - неправда. Я разговаривала с ними, спала , играла , танцевала, плакала с ними.
Они такие же женщины, такие же люди, как все.
Возможно, они более меланхоличны, но по своим возможностям они такие же, как и другие женщины…
В начале осени 1917-го в России было около пяти тысяч женщин-воинов. По всей стране, в Москве, Киеве .
Одессе они учились заряжать, целиться и стрелять в цель.

Дональд Томпсон- жене ( Суббота, 5 августа, 1917)

Инженерный замок в Петрограде теперь стал большой казармой для добровольцев женских батальонов.…
Эти женщины сразу же после формирования батальона получают обмундирование и к ним прикрепляются инструкторы, они тренируются по 10 часов в сутки.
Около 40 процентов из них – крестьянки.
Сегодня я был у них и сделал серию фотографий.

Дональд Томпсон: 94-летний крестьянин, который привел дочерей, потому что у него не было сыновей

Дональд Томпсон: Три крестьянские девушки, которых привел старый крестьянин-отец

Дональд Томпсон: Они не ждали обмундирования и вооружения и маршировали в том, что у них было

Дональд Томпсон: Как только получили винтовки, началась учеба, что было не очень просто, учитывая женский страх перед выстрелами

Дональд Томпсон: Через месяц после тренировок это уже хорошо обученные молодые солдаты

“Я знаю, что женщина как воин ничего ценного не может дать Родине.
Мы — женщины только должны показать пример солдатам-дезертирам, как нужно спасать Россию.
Пусть мы все погибнем — лишь бы они поняли свой долг перед Родиной!
Дайте нам больше триумфа, проводите нас с музыкой.
Вот все, что нам нужно — привлечь внимание!”

( Слова М.Бочкаревой из воспоминаний М. А. Рычковой. “Женское движение 1917-го года”)

Рита Дорр:

Каждая из этих раненых девушек-солдат хотела вернуться на фронт. Если сражение было ценой свободы России, они готовы были сражаться и сражаться.
Если они могли поднять мужчин в бой, они не хотели больше ничего другого, только иметь еще шансы сделать это снова.
Раны – ничто, смерть – ничто, по сравнению с честью и бесчестьем.
…Они говорили, что сражение – не самая неприятная работа, которую когда-либо им приходилось делать. Они говорили, что это не столько тяжело, разве что - более опасно, чем работать на фабрике или в поле.
Это мнение я слышала от русских женщин, которые сражались в батальоне. Таких женщин было много, я разговаривала с некоторыми из них.
Одна из девушек, которых я видела в госпитале, была ранена, ее сломанная рука была в гипсе, она заверила меня, что сражение – самая приятная работа, которой она когда-либо занималась.
Эта девушка приехала в Петроград из Риги, но по каким-то причинам ее не приняли в батальон к Бочкаревой.
Она встретила молодого моряка, который рассказал ей о новом батальоне смерти, который формировался из остатков старых подразделений и некоторых моряков.

Дональд Томпсон: Матрос из Кронштадта и его жена, записавшаяся в добровольцы

Офицеры не возражали против присутствия женщин, но предпочитали их игнорировать.Мужчины, в свою очередь, предполагали, что женщины не смогут перенести настоящие тяжести войны.
Первое, что им предстояло, когда они прибыли в лагерь, это совершить марш-бросок на 12 верст. Мужчины , предполагая, что женщины не выдержат переход, предложили им поехать на подводах с кухней.
Однако женщины сказали, что они не намерены быть наблюдателями того, что делают мужчины, что они пришли потому, что хотят быть солдатами.

Тогда мужчины сказали:”Хорошо. Если вам хочется, идите”. И они пошли. И когда они вернулись в лагерь, было "смешно смотреть на матросов, которые не привыкли так много ходить, они выбились из сил. Они лежали на койках, стонали и показывали свои стертые ноги, а женщины ничуть не устали. Каждая из них привыкла работать еще более тяжело в поле и на фабрике.
Женщины рассмеялись и сказали:”Вы похожи на старух. Посмотрите на нас, мы можем пройти этот путь еще раз, и не будем жаловаться”.
После этого случая мужчины уже не смотрели на них снисходительно.”

Когда они очутились на передовой, командир распорядился женщинам надеть форму сестер милосердия и не пускать их на передовую. Однако, девушка воспротивилась и в конце концов командир сдался.
Она рассказала о своем первом и последнем бое, когда она вместе с остальными преодолела несколько линий обороны противника, в этом бою из тысячи солдат осталось только 37 .
Ее раны были легкими, но у нее было сильное кровотечение, в этот момент она и увидела тяжелораненого командира. Она вынесла его с поля боя, а потом и сама потеряла сознание.
В госпитале она опять встретилась с командиром, который, еще не зная, что это она вынесла его с поля боя, повторял: “Не пускайте эту девушку обратно на фронт, она для этого слишком молода”.

Рита Дорр:

Огромное количество женщин, которые несли службу в мужских подразделениях, покидали их, чтобы присоединиться к одному или другому женскому соединению, которые формировались по всей России.
Самый большой батальон формировался в Москве. Там было около двух тысяч женщин, которые обучались и тренировались под руководством женского комитета.
Среди женщин была мадам Морозова, она была известной личностью, но после начала войны она полностью посвятила себя благотворительной работе. Она была очень веселой и смешливой женщиной, при этом она кормила, и одевала, и всячески помогала тысячам беженцев. Она организовала в своем доме женский госпиталь и жертвовала большие деньги в помощь женщинам и детям.
В конце концов, женщины-солдаты обратились к ней за помощью, и вся ее энергия переключилась на женский батальон.
Княжна Кропоткина, сестра знаменитого Петра Кропоткина, была еще одним членом комитета. Она организовывала работу госпиталя Красного креста до тех пор, пока не начались массовые дезертирства.
Тогда она закрыла госпиталь и занялась формированием женских батальонов.

Рита Дорр:

В Петрограде соединение из полутора тысяч женщин было почти готово к отправке в окопы, когда я видела их в последний раз, в августе…20-го августа я увидела этих женщин, выходящих из своих казарм, размещенных в Инженерном замке, следующих в тренировочный лагерь перед тем, как они были должны направиться на фронт…
Мне сказали, что они не намереваются создавать множество женских соединений.
Предполагалось создать и обучить около 10-20 тысяч женщин и распределить женские соединения по всему фронту, для того, чтобы вдохновить и подстегнуть дезорганизованную армию.
Они должны были при необходимости повести мужчин в бой, как это сделал батальон Бочкаревой.
Они должны были показать, что женщины страны не хотят, чтобы революция, за которую погибали и страдали в Сибири поколения мужчин и женщи, закончилась хаосом и распадом.

Рита Дорр:

Я хочу сказать, что страна, которая может производить на свет таких женщин, не может быть разрушена навсегда.
Возможно, потребуется время, чтобы ей восстановиться от анархии, но она обязательно восстановится.

Луиза Брайант:

Я столько слышала о них в Америке, что знакомство с ними - было первое, что я сделала, когда приехала в Россию.
Я наблюдала за ними на протяжении шести месяцев, пока они довольно любопытно развивались и, наконец, превратились в два враждующих лагеря.
Их лидер , Бочкарева, была серьезно избита и ее вынуждены были увезти в госпиталь.
Обиженная и непонимающая она воскликнула: “Я не хочу иметь ничего общего с женщинами, я им не доверяю!”.
Если бы она могла мыслить также хорошо, как воевать, она бы знала, что пол тут ни при чем.
Классовая борьба возникала повсюду и она уносила женские батальоны вместе со всеми в нарастающий водоворот.

Боец Петроградского добровольческого батальона смерти на посту.
Петроград, 1917. Я.В.Штейнберг

Луиза Брайант:

У Смольного института был призывной пункт. Именно там я познакомилась с первыми девушками-солдатами.
Внутри было пять девушек, они сидели в коридоре на скамейках в странном одеянии.
На одной были танцевальные туфли и легкомысленная блузка, у другой –французские туфли на высоком каблуке, еще одна надела ботинки с коричневыми пуговицами и зеленые чулки – одинаковыми были лишь короткая стрижка и мужские брюки .
Интеллигентная и хорошенькая девушка по имени Вера, бывшая на дежурстве в тот день, пригласила меня в кабинет.
Вера объяснила причину такого разнообразия обуви. Она сказала, что они заказали ботинки, но не получили никакого ответа.
Этому я позднее нашла объяснение - в стране был дефицит кожи.
Единственное соединение, которое получило всю экипировку, был первый набранный батальон.
Все остальные были “ в ожидании”, как , впрочем и все в России.

Лагерь в Левашово

Бесси Битти:

Недалеко от Петрограда по Финляндской дороге одиннадцать сотен девушек после усиленных тренировок в казармах были направлены в лагеря для подготовки к военным условиям.
Этим девушкам довелось участвовать лишь в защите Зимнего дворца во время большевистской революции.
Ни одна из них не была убита.

Бесси Битти:

Я не видела женщин. Они были в другом крыле дворца.

На следующее утро весь город только и говорил о том, как расправились с женским батальоном, однако, расследование, проведенное госпожой Тырковой, одной из думских лидеров, чьи убеждения являются определенно антибольшевистскими, доказало ложность существовавших легенд.

Некоторых женщин доставили в расположение Павловского полка, они содержались там до тех пор, пока родственники не смогли принести им женскую одежду.
Некоторым, кому негде было взять эту женскую одежду, было разрешено уйти в солдатской одежде.
От нескольких девушек я услышала истории той ночи.
Похоже, что классовое чувство на некоторое время притупило все инстинкты.
Когда их уводили в темноте. Некоторые мужчины в возбуждении хватали их за руки и кричали: ”Почему вы сражаетесь?
Почему вы идете против своего класса?
Вы же рабочие женщины?
Почему вы сражаетесь вместе с буржуями и контрреволюционерами?”

Такая пропаганда была настолько эффективна, что впервые в рядах женщин появилась трещина, некоторые из них перешли к радикалам.

Луиза Брайант:

После долгих поисков я нашла пострадавшую девушку, которая , действительна попала в госпиталь.
Другая жертва революции покончила с собой, потому что она ”разочаровалась в идеалах”.
Эта девушка жила с подружкой в одном из неиспользуемых, похожих на амбар зданий, что было общепринято в Петрограде.
Ее звали Кира Волокетнова. Она была портнихой и всегда была бедной...
Я долго стучала с парадного хода, но никто не открывал, тогда я нашла открытый черный ход и зашла. ..
В маленькой комнатке я нашла Киру и ее подругу Анну Шуб.
Анне было семнадцать, она приехала из Могилева. Я попросила Киру рассказать, каким образом она пострадала.

"В ту ночь, когда большевики взяли Зимний дворец и сказали нам расходиться по домам, некоторые из нас разозлились и стали спорить”, - рассказывала она.
“Мы заспорили с солдатами Павловского полка. Очень большой солдат и я подрались. Мы кричали друг на друга, наконец, он разозлился и сильно толкнул меня, я вылетела через окно. После этого он побежал вниз, и все остальные тоже побежали…Этот большой солдат плакал, как ребенок из за того, что я пострадала по его вине, он нес меня всю дорогу до госпиталя, а потом навещал меня там каждый день”

“А как ты живешь сейчас?”, спросила я ее. “Как тебе удается добыть себе пропитание?”
“Ну, красногвардейцы…”, сказала она, немного покраснев, “они делились своим хлебом, а вчера они принесли шесть поленьев, и у нас сегодня тепло.”

“Ты простила большевиков за то, что они вас разоружили?”- спросила я Киру.
Анна перебила Киру: “Почему мы должны их прощать? Это они должны нас простить.
Мы- рабочие девушки, а нас предатели хотели уговорить воевать с нашим собственным народом.
Мы были одурачены и почти уже начали воевать”

Анна Шуб

Луиза Брайант:

За несколько дней до того, как я покинула Петроград, я побывала в одном большом военном госпитале, где работали женщины-солдаты.
Большевики обеспечили их рабочими местами для того, чтобы они могли заработать себе на пропитание….

В тот самый день я видела двух девушек, попрошайничающих на вокзале…Дождавшись, когда они пойдут домой,
(Луиза последовала за ними, чтобы получить возможность побеседовать с ними.)

В этот раз это была большая комната, где было десять девушек и десять кроватей, длинная скамья и русская печь. Девушки были рады гостье издалека. Мы сидели на скамейке и разговаривали большую часть ночи. Их истории были такими же, как и история Анны Шуб.

“Мы- девушки из маленьких городов. Некоторые пришли с благословением родителей, но большая часть – с их проклятием. Мы все были готовы умереть за революцию. Но мы были очень несчастны. Нас везде не понимали. Мы ожидали, что нас будут чествовать, как героев, а нас засыпали солеными шутками. Нас оскорбляли на улицах. Ночью мужчины стучались в наши бараки и выкрикивали непристойности. Большая часть из нас так и не добралась до фронта. Солдаты считали нас воинственными врагами революции, наконец, они нас разоружили и распустили."

Другая девушка сказала:

“В ту ночь мы хотели покончить с собой, потому что нам ничего другого не оставалось. У нас не было одежды и нам некуда было идти, жизнь была невыносима. Некоторые из нас предлагали обратиться к большевикам, созвать конференцию и объясниться.
Мы хотели сказать им, что мы готовы пойти на фронт, чтобы драться их стороне, или на другой. Нашей целью было спасение России.
Но когда мы это предложили, то некоторые стали возражать и пытались заставить нас уйти к казакам. Мы были в ужасе и тогда мы поняли, как нас обманули. Конечно, мы бы не пошли”…

”Тринадцать пошли”,- крикнула одна из девушек. “Но они были аристократками”, - сказала первая девушка с презрением.

Они резко осудили Бочкареву: “Она назвала нас трусами, но это она сбежала, она отвергла свою родину, она не верит ни в русских женщин, ни в мужчин….”

Одна из них немного проводила меня в темноте. Было очень холодно.
“Обязательно приходите еще”, сказала она ласково, когда мы пожимали друг другу руки. “Даю честное слово”,- сказала я, чувствуя себя очень торжественно.
Тут я посмотрела вниз и вдруг обнаружила, что она стоит босиком.

Бесси Битти:

Вот такой была женщина-воин, которую Судьба создала и привнесла в этот испуганный мир.
Ошибка заключалась не в том, что эти женщины делали что-то неправильно, а в том, что неверным было само предположение.
Оно заключалось в том, что русский солдат покинул окопы потому, что он испугался.
Русский солдат не был трусом, он просто утратил веру, он потерял всех своих богов и не нашел новых, достойных того, чтобы в них поверить

Бесси Битти:

Женщины могут воевать. У женщин есть отвага и выносливость, и даже сила для драки.
Они это продемонстрировали. При необходимости все женщины в мире могут это делать.
Вопрос уже давно не в том, может ли женщина воевать, а в том, должна ли женщина воевать.
Она будет воевать тогда и там, где она сочтет это необходимым.
Женщина - потенциальный солдат, она будет им до тех пор, пока этот хаотичный старый мир не будет переделан на принципах человеческой свободы и безопасности.

Источники:
Воспоминания М. А. Рычковой. “Женское движение 1917-го года”
From Tsar to Kaiser. The Betrayal of Russia by Captain Donald C.Tompson NY.1918
Inside the Russian Revolution by Rheta Childe Dorr 1917 Red Heart of Russia by Bessie Beatty, NY 1918
Six Red Months in Russia: An Observers Account of Russia Before and During the Proletarian Dictatorship by Louise Bryant

http://isg44.livejournal.com/157072.html

Батальон смерти у Инженерного замка — места дислокации в Петрограде. 1917

allesandra · 2 сен 2017

Wolf09 сказал(а): ↑

Посмотреть вложение 331025
Женский батальон. Сентябрь 1917 г.
Нажмите, чтобы раскрыть...

Фото Бочкарёвской команды, подписано сентябрём ошибочно, тк белые погоны с красно-черной лентой имела только её команда, а к сентябрю не только закончившая обучение, но уже отвоевавшая и определенная на вспомогательную службу, остальные 1-й Петроградский и 2-й Московский и прочие батальоны носили обычные погоны с "охотничьим"(добровольческим) шнурком по краю. Фотографии других батальонов крайне редки или не атрибутированы и приписываются этим формированиям, чаще всего встречаются фотографии Команды Бочкарёвой и 1-го Петроградского батальона, причем фотографии последнего часто приписываются команде Бочкаревой, хотя женщин из её команды легче всего опознать по белым погонам.

Сообщения объединены, 2 сен 2017, время первого редактирования 2 сен 2017

«Морские ударницы»

Летом 1917 года много писали и говорили о женском ударном батальоне, которым командовала некая Бочкарева, Журналы пачками печатали фотографии бравых «ударниц» во всевозможных позах и видах, газеты публиковали очерки об их воинской подготовке.
Мне самому пришлось как-то встретить на Невском, проспекте марширующий батальон. Женщины в солдатском обмундировании, которое им явно было тесновато, выглядели нелепо и разухабисто. Шагали они, воинственно выпятив подбородки, небрежно соблюдая равнение в строю. Над головами колыхался неровный частокол штыков. Прохожие, сгрудившиеся вдоль тротуаров, перебрасывались солеными шуточками, отпускали неодобрительые реплики. Но «ударницы» шагали как ни в чем не бывало. По всему было видно: этих особ трудно смутить.
Создание женского ударного батальона было чисто пропагандистской затеей Временного правительства, желавшего показать союзникам, что война-де становится популярной в народе и что даже женщины готовы добровольно участвовать в ней. Политиканы не остановились и перед тем, чтобы отправить слабо обученных военному делу женщин на фронт. В районе реки Стоход батальон бросили в наступление. В первом же бою он был почти целиком скошен пулеметным огнем. Остатки этого злосчастного подразделения отвели на переформирование в тыл. Позднее «ударницы» сыграли печально известную роль последних защитников Временного правительства. В конце лета 1917 года кроме батальона Бочкаревой из женщин была сформирована так называемая морская команда, занявшая одну из казарм 2-го Балтийского флотского экипажа. «Морячек» одели в матросские форменки, брюки и бескозырки и стали учить строевой подготовке. А для прохождения морской практики их решили направить к нам на «Океан», который в это время готовился уйти в учебное плавание.
В один из жарких летних дней на палубе нашего корабля началось небывалое оживление. Свободные от вахты матросы сгрудились возле левого борта, к которому приближался вместительный бот, битком набитый новоявленными «морячками». Я тоже был в это время у поручней и хорошо видел лица женщин, с любопытством оглядывавших громаду корабля. А матросов на палубе все прибывало. Седоусые боцманы растерянно сжимали в руках свои дудки.
Шум на палубе все возрастал. Кто-то из вахтенных вызвал командира корабля. Тот быстро поднялся наверх, подошел к борту. Увидев подходивший бот, он побагровел и приказал немедленно поднять все трапы, а потом во всеуслышание сказал:
— Цирка на военном корабле не потерплю-с!
Бот покрутился возле борта и в конце концов убрался восвояси. Вслед ему неслись насмешливые напутствия матросов...
Цупов-Шапильский А.П. Матросы сходят на берег.-М.: Воениздат,1970 с.43-44

Вот такие воспоминания, хочу отметить, что стиль описания надо соотнести со временем когда писались воспоминания...

Фотографии лучшего качества

Евдокия Скворцова, матрос Первой морской женской команды, представитель командного комитета, потомственная дворянка, до поступления во флот — учительница

allesandra · 4 сен 2017

ЕЛЕНА ПЕРВУШИНА - ПЕТЕРБУРГСКИЕ ЖЕНЩИНЫ XIX ВЕКА
В годы Первой мировой войны многие женщины добровольцами ушли на фронт, причем не только для того, чтобы работать в госпиталях, но и для того, чтобы воевать в боевых частях. Самой знаменитой из них была Мария Леонтьевна Бочкарева, крестьянка из Томской губернии, которая в 1914 году по личному разрешению Николая II была зачислена рядовым в Томский запасной батальон, ходила в штыковые атаки. За уверенные действия в ходе газовой атаки противника, когда она вынесла с поля боя нескольких раненых, получила свою первую награду - медаль "За храбрость", а в 1917 году создала первый в истории русской армии женский батальон, названный ею "Батальон смерти".
21 мая она выступила в Мариинском дворце с призывом: "Гражданки, все, кому дороги свобода и счастье России, спешите в наши ряды, спешите, пока не поздно, остановить разложение дорогой нам родины. Непосредственным участием в военных действиях, не щадя жизни, мы, гражданки, должны поднять дух армии и просветительно-агитационной работой в ее рядах вызвать разумное понимание долга свободного гражданина перед родиной… Для всех членов отрядов обязательны следующие правила:
1. Честь, свобода и благо родины на первом плане;
2. Железная дисциплина;
3. Твердость и непоколебимость духа и веры;
4. Смелость и отвага;
5. Точность, аккуратность, настойчивость и быстрота в исполнении приказаний;
6. Безупречная честность и серьезное отношение к делу;
7. Жизнерадостность, вежливость, доброта, приветливость, чистоплотность и аккуратность;
8. Уважение чужих мнений, полное доверие друг другу и стремление к благородству;
9. Ссоры и личные счеты недопустимы, как унижающие человеческое достоинство".

Близким же людям она говорила: "Я знаю, что женщина как воин ничего ценного не может дать Родине. Мы - женщины - только должны показать пример солдатам-дезертирам, как нужно спасать Россию. Пусть мы все погибнем - лишь бы они поняли свой долг перед Родиной! Дайте нам больше триумфа, проводите нас с музыкой. Вот все, что нам нужно - привлечь внимание!" Но батальон же Бочкаревой едва пережил боевое крещение. Генерал А. И. Деникин позднее писал: "Что сказать про "женскую рать"?.. Я знаю судьбу батальона Бочкаревой. Встречен он был разнузданной солдатской средой насмешливо, цинично. В Молодечно, где стоял первоначально батальон, по ночам приходилось ему ставить сильный караул для охраны бараков… Потом началось наступление. Женский батальон, приданный одному из корпусов, доблестно пошел в атаку, не поддержанный "русскими богатырями". И когда разразился кромешный ад неприятельского артиллерийского огня, бедные женщины, забыв технику рассыпного строя, сжались в кучку - беспомощные, одинокие на своем участке поля, взрыхленного немецкими бомбами. Понесли потери. А "богатыри" частью вернулись обратно, частью совсем не выходили из окопов".
Однако журналистка Рита Дорр, общавшаяся с ранеными женщинами из батальона писала: "…там были шесть сестер милосердия, которые пришли умирать за свою несчастную страну. Там была женщина-врач, которая до этого работала в больнице. Там были женщины-служащие, фабричные девчонки, служанки, крестьянки. Десять женщин сражались в мужских подразделениях.
У каждой была своя история. Я услышала не все из них, но я выслушала многие, каждая - история страданий, утрат или стыда за несчастную участь России.
Одна из девушек девятнадцати лет, казачка, хорошенькая, с темными глазами, оказалась совершенно брошенной на произвол судьбы после того, как у нее погибли в бою отец и двое братьев, а мать погибла во время обстрела госпиталя, в котором она работала. Батальон Бочкаревой казался ей безопасным местом, а винтовка - лучшим способом защиты…
Каждая из этих раненых девушек-солдат хотела вернуться на фронт. Если сражение было ценой свободы России, они готовы были сражаться и сражаться. Если они могли поднять мужчин в бой, они не хотели больше ничего другого, только иметь еще шансы сделать это снова. Раны - ничто, смерть - ничто по сравнению с честью и бесчестьем.
…Они говорили, что сражение - не самая неприятная работа, которую когда-либо им приходилось делать. Они говорили, что это не столько тяжело, разве что - более опасно, чем работать на фабрике или в поле…
Я хочу сказать, что страна, которая может производить на свет таких женщин, не может быть разрушена навсегда. Возможно, потребуется время, чтобы ей восстановиться от анархии, но она обязательно восстановится".
После Октябрьской революции батальон распустили. Бочкарева уехала в Англию, но вскоре вернулась в Россию, рассчитывая поднять женщин на борьбу с большевиками. В 1920 году ее арестовали и, вероятно, расстреляли чекисты (существуют разные версии, в том числе, что Бочкаревой удалось скрыться и она дожила до 1940-х годов).
* * *
Мария Бочкарева так же, как веком раньше Надежда Дурова, была награждена за храбрость Георгиевским крестом. Кроме нее ту же награду получили еще несколько русских женщин-воинов. Среди них адъютант Марии Бочкаревой, дочь адмирала Скрыдлова - Мария Скрыдлова, Антонина Пальшева, Антонина Потемкина, Наталья Комарова, вовевавшие в мужской одежде и под мужскими именами. Другими женщинами-воинами, сражавшимися на фронтах Первой мировой войны, были монахиня Анна Христофорова, казачки Александра Лагарева и Елена Чорба, подполковник Маргарита Коковцева, гренадер Клавдия Богачева. Кроме того, посмертно была награждена орденом Святого Георгия IV степени сестра милосердия Раиса (Римма) Иванова, после гибели офицеров принявшая на себя командование ротой.
Кроме батальона Бочкаревой летом и осенью 1917 года было сформировано еще 3 женских батальона и до десятка отдельных рот и команд. Но в боевых действиях участия они не принимали, а командовали ими офицеры-мужчины. Одному из них, Второму Московскому батальону, выпал жребий оказаться в числе последних защитников Зимнего дворца.
Нажмите, чтобы раскрыть...

Набор открыток «Женский легион смерти. 9 правил женщины-воина».
Петроград : Искусство, [1917]: цв. литогр.
Недостаёт: №7 Жизнерадостность вежливость доброта, приветливость чистоплотность и аккуратность.

allesandra · 23 сен 2017

ЖУРНАЛ «ИСКРЫ», № 23, Воскресенье, 18 июня 1917 г.

Иллюстрированный художественно-литературный журнал с карикатурами.
Выходит еженедельно при газете «Русское Слово».

Батальон смерти.

Женский военно-народный союз добровольцев обратился к русским женщинам со следующим воззванием:

Гражданки, всем, кому дороги свобода и счастье России, спешите в наши ряды, — спешите, пока не поздно, остановить разложение дорогой нам родины. Непосредственным участием в военных действиях, не щадя жизни, мы, гражданки, должны поднять дух армии и просветительно-агитационной работой в ее рядах вызвать разумное понимание долга свободного гражданина перед родиной.

В женские маршевые отряды, организация которых разрешена военным ведомством, принимаются лица не моложе 16-ти лет (несовершеннолетние с разрешения родителей), с предъявлением паспорта или другого удостоверяющего документа и свидетельства об образовательном цензе.

Затем производятся медицинский осмотр, ознакомление с правилами отряда и принесение присяги в их исполнении (присяга отечеству приносится после обучения). Существующие военные правила принимаются полностью; взаимные приветствия, отдание чести, как знак вежливости, обязательны. Начальство, назначаемое военным ведомством, должно иметь образовательный ценз не ниже среднего. Для всех членов отрядов обязательны следующие правила:

1) Честь, свобода и благо родины на первом плане, 2) железная дисциплина, 3) твердость и непоколебимость духа и веры, 4) смелость и отвага, 5) точность, аккуратность, настойчивость и быстрота в исполнении приказаний, 6) безупречная честность и серьезное отношение к делу, 7) жизнерадостность, вежливость, доброта, приветливость, чистоплотность и аккуратность, 8) уважение чужих мнений, полное доверие друг к другу и стремление к благородству, 9) ссоры и личные счеты недопустимы, как унижающие человеческое достоинство.

Виновные в нарушении этих правил, как позорящие имя русской женщины, подвергаются самым строгим наказаниям.

Запись в женские маршевые отряды производится ежедневно в женском политехническом институте (Петроград, Загородный проспект, № 68) от 1 ч. до 3 ч. дня и от 6 до 8 час. веч. Письменно: 5-я рота, д. № 8, кв. № 6, Женский военный союз добровольцев.

Обучение женщин, записавшихся в «батальон смерти».

1-ый Петроградский женский батальон смерти. Судя по прическам доброволиц, это дамы изгнанные или не принятые Бочкаревой, как известно Мария Леонтьевна стригла своих бойцов "под расческу", так же она не терпела легкомысленного поведения (к коему относила и макияж), кроме того бойцы бочкаревой носили перешитые в поясе мужские шаровары длиной до щиколот, женщины же на фотографиях 1-го батальона, одеты в короткие чуть ниже колена шаровары, с чулками. Всё это вполне присутствует на фото.

...для нас брюки шили короче и шире в бедрах, так как в мужских штанах мы проваливались до подмышек, но на бедрах они сидели как лайковые перчатки.
...
М.Бочарникова. В женском батальоне смерти // Доброволицы. М., Русский путь, 1999. С.195, 196.
Нажмите, чтобы раскрыть...

allesandra · 23 сен 2017

Керенский и присные, принимают парад женского батальона 24 октября на площади Зимнего дворца.

И впервые встречаю это фото с парада 24 октября на площади Зимнего дворца.

allesandra · 7 сен 2017

Wolf09 · 7 сен 2017

allesandra · 7 сен 2017

Wolf09 сказал(а): ↑

Посмотреть вложение 622589
Нажмите, чтобы раскрыть...

Это батальон, а у Бочкаревой команда. В батальоне около 1200, а команда - около 300 человек. На фото будущие защитницы Зимнего, поэтому фото перенесла

Женский батальон Национальной Обороны.

Еще одно женское формирование появившееся после июльских боёв команды Бочкарёвой, редко где упоминающийся, а вот нате пожалуйста, был.
Учебный лагерь батальона располагался на жд.-ст.Ольгино под Петроградом, организатором "отряда" выступила В. А. Кинерт.

allesandra · 25 сен 2017

Первая заметка относится к середине июля 1917года, под новым батальоном подразумевается следующий после Бочкарёвского, но так как на знамени, чего бы не писали в разной литературе, написано Первая Военная КОМАНДА Смерти Марии Бочкаревой, (численностью примерно в роту - полторы), - наиболее дисциплинированная и подготовленная часть (самого первого) Женского батальона смерти, которая и отправилась на фронт. В середине июня случился в батальоне конфликт на почве требований создания солдатского комитета, Бочкарёва "отказалась командовать" сторонницами создания комитета и выгнала их. Изгнанные Бочкарёвой "комитетчицы" продолжили подготовку под патронажем Женского Воинского Союза. Вновь формируемому батальону имевшему численность в 5 раз(!) большую, чем команда Бочкарёвой, было присвоено название 1-го Петроградского Женского батальона, формирование батальона происходило по штатам отдельного туркестанского стрелкового батальона 4 ротного состава, кроме того в батальон входили команда пеших разведчиков команда конных разведчиков

1-ым же Кавалерийским женским батальоном ошибочно называют конную команду разведчиков 1-го Петроградского батальона, мне вообще не понятно как может быть кавалерийский батальон, ни одному военному в 1917 году такая фантазия в голову не пришла бы.

день присяги был назначен на праздник Рождества Богородицы, 8 сентября.
Печать 3-ей роты 1-го Петроградского женского батальона.

allesandra · 13 сен 2017

№ 26 журнал «ИСКРЫ», год 1917-й
Иллюстрированный художественно-литературный журнал с карикатурами.
Выходит еженедельно при газете «Русское Слово».
№ 26, Воскресенье, 9 июля 1917 г.
С. 206

Праздник георгиевских кавалеров.
В воскресенье на Красной площади, у памятника Минину и Пожарскому, состоялась передача Георгиевского знамени московскому отделу союза георгиевских кавалеров. Вместе с тем, председатель центральной делегации союза капитан С. И. Скржинский вручил организовавшемуся в Москве женскому «батальону смерти» икону св. Георгия Победоносца.

К 11-ти часам утра на Красной площади были выстроены георгиевские кавалеры в числе до 1.000 человек, женский «батальон смерти», депутация французского войска, депутация московских воинских частей. Три сотни казаков расположились по сторонам памятника. На торжество собрались представители штаба московского военного округа, иностранные консулы, исполнительный комитет московского отдела союза георгиевских кавалеров, свыше 50-ти человек бежавших из плена, делегация от всеказачьего союза в Москве. Присутствовала центральная делегация союза георгиевских кавалеров с председателем капитаномС. И. Скржинским.

Из Успенского собора выступил на Красную площадь торжественный крестный ход, с архиепископом Тихоном во главе. У памятника Минину и Пожарскому архиепископ Тихон совершил благодарственное молебствие по случаю взятия нашими войсками Галича. После молебствия были освящены иконы св. Георгия и Георгиевское знамя.

Председатель центральной делегации союза георгиевских кавалеров обратился к георгиевским кавалерам с речью и вручил председателю московского отдела союза Георгиевское знамя. Оркестр автомобильной роты исполнил «встречу» и затем «марсельезу». Затем капитан Скржинский благословил иконою св. Георгия женский «батальон смерти».

При звуках марша и «марсельезы» войска направились к памятнику Скобелеву, где представители союза георгиевских кавалеров произнесли речи.

-Новый митрополит Тихон благословляет московский женский батальон.
-Вручение иконы моск. женскому батальону.
-Прибытие георгиевских кавалеров на Красную площадь.
-Вручение знамени батальону георгиевских кавалеров.
-Процессия героев, бежавших из вражеского плена.
Нажмите, чтобы раскрыть...

Обычно фотографии женского батальона с этого события позиционируют как вручение знамени перед отправкой на фронт, заметка из журнала Искры, раскрывает нам глаза на истинную природу события запечатленного на фото или даже в фильме:
"В воскресенье на Красной площади, у памятника Минину и Пожарскому, состоялась передача Георгиевского знамени московскому отделу союза георгиевских кавалеров." 2-ой же Московский женский батальон, получил икону из рук председателя Союза Георгиевских кавалеров капитана Скржинского..."

Текст карандашом:
"Милая Муся шлю привет искренне желаю всего хорошего Я жива и здорова. Грише привет Мише ....(неразборчиво) Пиши - я жду. Лиза.
Петроград Ивановская ул. д. 15 квар 13
Получить Марии Петровне Ма-ль Полуэктовой"
Стырено отсюда

Wolf09 · 24 сен 2017

1st Russian Women’s Battalion of Death | Женский батальон смерти, 1917
Photo: Orrin Wightman

allesandra · 24 сен 2017

Это фото 1-го Петроградского батальона сделанное в Левашовском лагере, это лишь фрагмент, оно на самом деле ростовое, хранится то ли в библиотеке конгресса США, то ли где-то в подобном же месте и полноразмерного оригинала в сети нет.

allesandra · 24 сен 2017

Телеграмма генерал-квартирмейстера Ставки начальнику Юго-Западного фронта от 16 июня 1917 года

В Киеве формируется женский военный отряд составе 300 человек, президиум инициативной группы коего обратился ходатайством Главковерху принять отряд в распоряжение, ускорить обучение и отправить его на фронт. Отряд этот подлежит включению Юго-Западный фронт, почему настоящее ходатайство направляется на распоряжение Главкоюза. О настоящем президиуму инициативной группы телеграфируется адресу: «Киев, Президиуму Киевского женского отряда, Голландской, Фомичевой, Вакар».

Романовский
16/VI 1917 г., № 4315.

№ 87. Из доклада Главного управления генерального штаба о формировании войсковых частей из женщин-добровольцев от 18 июня 1917 года

Спешно. Секретно. По военным обстоятельствам

Изложение дела. По обстоятельствам настоящего военного времени представляется ныне необходимым сформировать из женщин-добровольцев:

1) Два отдельных пехотных баталиона чисто боевого назначения, по одному такому баталиону в Петрограде и в Москве, согласно утвержденному 28 ноября 1916 года временному штату отдельного туркестанского стрелкового баталиона (по военному времени).

2) Четыре отдельных команды для связи, по две таких команды в Москве и Петрограде, согласно представляемому при сем, в проекте, штату.

Соображения. В настоящее время в Главное управление генерального штаба прибывают женские делегации от многих городов России (Петрограда, Москвы и Симбирска) с предложением своих услуг по формированию войсковых частей из женщин-добровольцев, причем большинство этих делегаций ставит основным условием создания женских войсковых частей возможно быстрое отправление их в действующую армию для непосредственных боевых действий. Такие же ходатайства поступают и в письменной форме, как от отдельных лиц, так и от всевозможных организаций.

Означенный вопрос был в полном объеме доложен военному министру, который приказал теперь же приступить к созданию войсковых частей из женщин-добровольцев, сосредоточив всю общеорганизационную часть в главном управлении генерального штаба и возложив исполнительную работу на штабы соответствующих военных округов.

Принимая во внимание, что в качестве добровольцев записываются женщины всевозможных общественных положений и весьма разнообразного возраста и состояния здоровья, решено использование женщин-добровольцев вести в смысле: а) формирования частей чисто боевого назначения, б) создания команд вспомогательного назначения и в) использования женщин-добровольцев на укомплектование тыловых организаций небоевого назначения.

В соответствии с сим в первую очередь намечено сформировать:

1) Два отдельных пехотных баталиона из женщин-добровольцев, по одному такому баталиону в Москве и в Петрограде и 2) четыре отдельных команды для связи из женщин-добровольцев, по две команды в Петрограде и Москве. Эти команды предназначаются для обслуживания в бою и вне боя штабов дивизий и корпусов.

Что же касается использования женщин-добровольцев, коим состояние здоровья не позволяет служить в частях боевого и вспомогательного назначения, то этих женщин предположено назначать на укомплектование всевозможных санитарных организаций, что будет осуществляться распоряжение окружных штабов, в ведении коих состоят такие организации…

18/VI 1917 г., № 2587, Петроград. (В.-уч. Арх.; дело 515; л.л. 46–48.). К документу приложены штаты.

Сообщения объединены, 24 сен 2017, время первого редактирования 24 сен 2017

Фрагмент воспоминаний о Женском батальоне (1-ом Петроградском) взяты из альманаха "Военная быль" №95 за 1969г издававшегося в Париже.
Капитан Л(осков). кратко ознакомил нас с организацией женского батальона:
1 — батальон пользовался правами отдельной части, то есть — полка,
2 — назывался он «1-м Петроградским женским батальоном»,
3 — добровольцами могли быть только русские женщины, независимо от их социального положения и вероисповедания,
4 — ограничений в возрасте для поступления в батальон не было. Главным считалось здоровье и выносливость (Думаю, что не ошибаюсь, считая, что возраст поступивших в батальон колебался между 17 и 50 годами),
5 — командный офицерский состав состоял исключительно из офицеров — мужчин (говорю об этом, потому что в это время уже появились женщины — прапорщики). Было еще три старших унтер-офицера, все — Георгиевские кавалеры. Один в команде конных разведчиков, другой — в пулеметной команде и третий — в 3-й роте;
6 — все офицеры, кроме командира батальона, были до этого на фронте. Почти что все с ранениями, и все — с боевыми отличиями. Как пример, приведу штабс-капитана Долгова, произведенного в офицеры из вольноопределяющихся. Он был 14 раз ранен, имел четыре солдатских Георгиевских креста и все офицерские награды, до ордена св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом, включительно.

Батальон состоял из четырех рот, по 280 штыков в каждой. При нем: пулеметная команда — 8 пулеметов на двуколках — 40 человек; команда пеших разведчиков — 40 человек; команда конных разведчиков — 30 человек; команда связи и саперная — 60 человек. Хозяйственная часть, нестроевая рота и обоз — 100 человек; лазарет — 4 двуколки; команда полкового штаба. Всего в батальоне было 1.000 добровольцев, 12 офицеров и 3 унтер-офицера.

(Примечание: Отсутствует начало на стр. 5)

…командир полка, «я получил предписание начальника штаба Петроградского военного округа об откомандировании двух обер-офицеров для обучения доброволиц 1-го Петроградского женского батальона. Желательно — офицеров, окончивших военное училище, предпочтительно — «павлонов» («павлон» — офицер, окончивший Павловское военное училище). Мой выбор остановился на вас как на офицерах серьезных, знающих и боевых. Кроме обыкновенной работы инструкторов, вам придется еще участвовать в создании новой части, еще невиданной в истории, а именно полка, солдаты которого — женщины. Это потребует от вас, кроме ваших знаний, еще и корректного и деликатного отношения и заботы о ваших подчиненных. Я уверен, господа, что вы справитесь с возложенной на вас задачей, оправдаете оказанное вам доверие и сумеете создать честных солдат, верных своей родине и присяге. С Богом, в добрый час!»

«Капитан», обратился командир полка к адъютанту, «приготовьте препроводительные бумаги господам офицерам». Пожав нам руки и еще раз пожелав нам успеха, командир полка расстался с нами.

Выйдя из канцелярии, мы с В. Н. остановились и, посмотрев друг на друга, искренно и дружно рассмеялись. «Ну, не думал я», обратился ко мне он, «что придется мне бабами командовать! До сих пор они нами командовали, а теперь… Нет, это, право, смешно! Чего только ни наделала революция! Не лучше ли сразу отказаться? Я боюсь быть смешным».

Я попросил его не торопиться с отказом, думая, что нам удастся работать лучше или легче, так как там придется иметь дело с доброволицами, а не с мобилизованными, что уже одно обещало успех.

Мы решили сразу же ехать на место назначения, чтобы уже на месте окончательно решить, что делать дальше. Такой странной казалась нам наша будущая служба, что мы серьезно думали, вряд ли из этого что-либо выйдет и что долго мы в батальоне не останемся. С такими мыслями мы поехали в Инженерный Замок (где раньше находилось Инженерное Училище), место расположения батальона.

Я никогда не забуду этого дня, с которого началась целая эпоха моей жизни, последняя служба моей дорогой родине, последняя творческая работа, которой я отдал всю мою душу, все лучшее, что было во мне. Был чудный жаркий августовский день. У ворот Инженерного Замка стоял часовой: женщина — доброволица. Вид у нее был очень странный, какой-то маскарадный. Представьте себе маленького роста мальчугана с хорошеньким, типично женским лицом, руки которого не держали винтовку, а скорей держались за нее с очень серьезным выражением, и вы увидите вояку, с чьей помощью Временное правительство собиралось защищать родину и победить Германию. Вот мысли, которые пронеслись в моей голове.

Мы вошли в ворота и, дальше, в сад Замка и остановились, разглядывая представившуюся нам картину. Что это? Базар, ярмарка или кулисы какого-то театра на открытом воздухе? В одном углу шли занятия со взводом вполне законченно одетых доброволиц; в другом бегали не то бабы, не то солдаты: одни в юбках и гимнастерках, другие еще в женских платьях. Попадались на глаза грубые деревенские лица, мало чем отличавшиеся от лиц молодых солдат, но иногда и лица интеллигентные. Это была какая-то невообразимая смесь возрастов, социальных положений и классов. Расспросив первого попавшегося на пути добровольца (впредь буду называть их так), где находится командир батальона капитан Л., мы прошли внутрь Замка, где и представились ему, вручив наши бумаги. Первое впечатление как у меня, так и у капитана Долгова, было для него очень невыгодным. Увы, мы не ошиблись в оценке этого человека!

Капитан Л. кратко ознакомил нас с организацией женского батальона: 1 — батальон пользовался правами отдельной части, то есть — полка, 2 — назывался он «1-м Петроградским женским батальоном», 3 — добровольцами могли быть только русские женщины, независимо от их социального положения и вероисповедания, 4 — ограничений в возрасте для поступления в батальон не было. Главным считалось здоровье и выносливость (Думаю, что не ошибаюсь, считая, что возраст поступивших в батальон колебался между 17 и 50 годами), 5 — командный офицерский состав состоял исключительно из офицеров — мужчин (говорю об этом, потому что в это время уже появились женщины — прапорщики). Было еще три старших унтер-офицера, все — Георгиевские кавалеры. Один в команде конных разведчиков, другой — в пулеметной команде и третий — в 3-й роте; 6 — все офицеры, кроме командира батальона, были до этого на фронте. Почти что все с ранениями, и все — с боевыми отличиями. Как пример, приведу штабс-капитана Долгова, произведенного в офицеры из вольноопределяющихся. Он был 14 раз ранен, имел четыре солдатских Георгиевских креста и все офицерские награды, до ордена св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом, включительно.

Батальон состоял из четырех рот, по 280 штыков в каждой. При нем: пулеметная команда — 8 пулеметов на двуколках — 40 человек; команда пеших разведчиков — 40 человек; команда конных разведчиков — 30 человек; команда связи и саперная — 60 человек. Хозяйственная часть, нестроевая рота и обоз — 100 человек; лазарет — 4 двуколки; команда полкового штаба. Всего в батальоне было 1.000 добровольцев, 12 офицеров и 3 унтер-офицера.

До начала августа инструкторами в батальоне были унтер-офицеры гвардейских полков, замененные затем по распоряжению Военного министра постоянным офицерским командным составом.

Я получил 3-ю роту, Д. — 4-ю. Мы были первыми офицерами батальона.

«Третья рота — ко мне!» немного глуховатым голосом скомандовал капитан Л. Мы подошли к выстроившимся довольно ровно добровольцам. «Вот ваш командир роты, и вот — ваши воспитанники, капитан! Сделайте из них хороших солдат. Бог вам в помощь!» И капитан Л. пошел дальше с Д., знакомить его с его ротой.

Я с любопытством, пытливо разглядывал лица добровольцев выстроившейся передо мной моей роты. Вблизи, стоя в строю, они производили впечатление очень молодых солдат — новобранцев. Я видел перед собой немного смущенные лица, с доброжелательным любопытством смотревшие на меня. Сумбурные мысли, вызванные необыкновенным, я бы сказал — ненормальным, положением, вихрем проносились в моей голове. Передо мной были молодые, полные жизни и радости существа, которых я должен буду послать на смерть и которые мне полностью подчинены. Но кто это? Женщины! Имею ли я право на это?

И вот, в этот момент произошло как будто таинство духовного родства, связи, когда власть одного человека над многими, начальника над подчиненными, становится неоспоримой, не критикуемой. И я понял в этот момент, что мы, — я и моя рота, уже связаны этим неразрывным звеном духовного родства и понятия долга и чести. Они мне верят, я могу приказать им пойти, и они пойдут на смерть без колебаний, без сомнений и легко, так как верят в себя и верят мне…

Высказав несколько пожеланий, советов и одобрений, я распустил роту, предоставив им возможность готовиться к переходу в Левашово, дачную местность в 20-30 клм. от Петрограда.

Перевод батальона в Левашово был вызван следующим соображениями: 1 — отдаленность от столицы с ее фабриками, заводами и неспокойным рабочим элементом; 2 — большое пространство (поля и леса), где легче было обучать добровольцев и оберегать их от эксцессов; большое количество помещений в виде пустующих дач. В стороне от столицы и от возбужденной столичной толпы батальон мог спокойно обучаться. Работы было очень много, а времени оставалось мало: до зимы, к концу октября, батальон должен был быть полностью сформирован и обучен, что давало мне два с половиною месяца. Конечно, это можно было сделать только при условии наличия горячего желания Добровольцев — как можно скорее подготовиться, чтобы выступить на фронт.

Пробыв в Замке несколько часов, мы с Д. ушли, чтобы также приготовиться к отъезду. Переход был назначен через три дня.

Утром 7 августа батальон выступил на Финляндский вокзал, чтобы поездом следовать на Левашово. Вид идущего батальона был странный, если не сказать больше: это была толпа

солдат в полувоенной форме, старавшихся идти в ногу, что у них не очень получалось. Во время нашего движения тротуары были полны народа. Старые женщины плакали, крестили нас, другие, преимущественно рабочие, ругались и плевали в нашу сторону. Были видны и смущенные лица, особенно у солдат. Мне не было ни стыдно, ни неудобно, но мною до бешенства овладевала злость, и я поклялся сам себе, что они еще увидят нас, и не такими…

Поход наш прошел благополучно. Прибыв в Левашово, мы раскинули палатки, кухни начали раздавать еду. Так началась новая жизнь нашего батальона.

Через несколько дней нам удалось реквизировать пустые дачи и роты расположились с большими удобствами. Каждая рота имела свою дачу. Командир и штаб батальона, офицерское собрание и канцелярия помещались в одной большой даче, где мы, офицеры, столовались. Одним словом, это было расположение части в резерве, в тылу позиции. Работать приходилось очень много, до полного изнеможения, но добровольцы держались молодцами, больных не было, и настроение было у всех великолепное. Мы проходили курс учебных команд и боевой подготовки с дневными и ночными походами и двухсторонними маневрами. Обмундирование было все получено, и батальон выглядел блестяще.

Взаимоотношения между офицерами установились дружеские, мы начали сживаться тем более, что знали о скором выступлении на фронт. Нам не только приходилось учить солдат военному делу, но пришлось еще и приспособить устав внутренней службы и все условия жизни в батальоне к особенностям нашего личного состава. По этому поводу у нас было несколько собраний офицеров батальона, на которых были выработаны правила взаимоотношений офицеров с добровольцами. В сущности, мы, офицеры, еще слишком мало знали друг друга, чтобы ручаться один за другого, и к тому же не надо забывать, что наши добровольцы были женщины. На первом же собрании мною был поднят этот вопрос.

Штабс-капитан Д. предложил создать суд чести, который разбирал бы все случаи проступков, не предусмотренных уставом внутренней службы, и имел бы право накладывать безаппеляционные взыскания. Это очень разумное предложение всем понравилось, и сразу же были избраны члены суда. Я получил 11 голосов из 12, Д. — 9 и поручик П. — 7. Таким образом суд чести был создан. Я был его председателем, а Д. и П. членами.

Отношения с добровольцами как у меня, так и у остальных офицеров, создались хорошие и дружеские, и никаких недоразумений не было ни в моей, ни в других ротах. У добровольцев появилось чувство гордости своей частью: «наш батальон», «наша рота», «наш командир» говорилось с любовью и сознанием собственного достоинства. Мы, офицеры, также старались быть лучше, чтобы наши добровольцы в нас не разочаровывались.

В самой категорической форме я заявляю, что никакой политической окраски у батальона не было, как не было и никаких разговоров о будущем политическом устройстве России. Батальон был объединением лучших, честных русских девушек и женщин, которые хотели служить, даже неизмеримо больше — принести себя в жертву родине. Это были матери, жены, сестры и дочери офицеров и солдат, находившихся на фронте, или же вдовы и сироты погибших на войне. Они не собирались побеждать противника в боях, для этого их было слишком мало, а, как сказала одна из них, фамилии которой я уже не помню: «когда после боев повезут по всей России искалеченных женщин — добровольцев, тогда, может быть, опомнится русский солдат, вернутся в свои части дезертиры, и русская армия до конца исполнит свой долг…» Но Господь не допустил этой страшной жертвы, Ему была понятна ее бесцельность… Батальону, в его целом, не пришлось быть в бою, только позже некоторые (десятки или сотни) отдали жизнь «за други своя». Пусть будет вам пухом земля, мои дорогие товарищи, вечная вам память и слава!

Самые светлые, чистые и дорогие воспоминания остались у меня о батальоне, где я имел

честь и счастье служить.

***

В середине октября мы ждали приезда Военного министра, потом должна была быть присяга, смотр членами Временного правительства и отправка батальона на фронт.

На одном из собраний офицеров был выработан рисунок знамени батальона, который был послан Военному министру на утверждение: на шелковом голубом фоне с одной стороны образ Божией Матери, окруженный лилиями, со словами «За веру и родину», с другой стороны — восьмиконечный крест и надпись «1-й Петроградский женский батальон».

Командир батальона предупредил нас, что Военный министр должен приехать, чтобы сделать нам смотр, и, к нашему удивление, сообщил также, что будет сформирован еще запасный женский батальон, которым он, капитан Л., будет командовать, а меня назначат командиром нашего, 1-го батальона. Меня это, конечно, очень обрадовало, а офицеры поздравляли меня и высказывали свое удовлетворение.

В начале октября приехал Военный министр. На параде я командовал батальоном. К нашему удивлению, министр был не генерал, каким мы привыкли видеть Военного министра, а поручик Кузьмин. Смотр прошел прекрасно, и офицеры получили благодарность Военного министра и Временного правительства.

После обеда в честь министра мы долго разговаривали о нашем батальоне и о добровольцах. Всем было ясно, что женский батальон для позиционной войны не годится, а может либо нести охранную службу, либо быть использован как ударная часть.

Об этом мы все думали и знали, что, другими словами, должны были идти на самоубийство.

***

24 октября 1917 года батальон был погружен в эшелон, а команда конных разведчиков и пулеметная команда выступили в Петроград походным порядком в конном строю. Прибыв в Петроград, батальон выгрузился и с песнями пошел на площадь Зимнего Дворца. Тротуары были запружены народом, и все с удивлением и восхищением смотрели на давно уже невиданную в Петрограде хорошо обученную и дисциплинированную воинскую часть.

Смотр прошел блестяще. На параде, который принимали министры Временного правительства, с Керенским во главе, играл оркестр Павловского военного училища. Все мы думали, что через несколько дней уедем на фронт, но, увы, судьба готовила батальону другую участь. По окончании парада батальон двинулся обратно в Левашово, а 2-ю роту, к моему большому удивлению, отправили в другую сторону, к Зимнему Дворцу. Я спросил командира батальона, в чем дело?

— По распоряжению Керенского 2-я рота пошла на охрану Зимнего Дворца, — ответил капитан Л.

— Почему же не моя рота или рота капитана Д.? — удивился я.

— Ну, знаете, оставь вас здесь, вы наверное подняли бы восстание против большевиков! — был ответ командира батальона.

В колонне по отделениям батальон вышел на Миллионную улицу. Против Эрмитажа стоял старый генерал и плакал, говоря: «В ноги кланяюсь тебе, русская женщина! Павлоны, совсем павлоны!» повторял он. Это был генерал Булюбаш, командир батальона Павловского военного училища.

Мы вернулись в Левашово. Какое-то тревожное чувство овладело мной, и я удвоил караулы, выслав ночью дозор от моей роты.

Предчувствие это меня не обмануло. Мы узнали, что большевики атаковали Зимний Дворец. Всякие слухи носились о перевороте в Петрограде, о выступлении большевиков против нас. На экстренном собрании офицеров было решено ждать, как развернутся события. А пока, батальон был приведен в боевое положение, были выданы боевые патроны, выставлены отдельные полевые караулы и вокруг расположения батальона — пулеметы. Большевики бродили кругом, но атаковать нас не решались. Было ясно, что конец наступает…

Через несколько дней вернулась 2-я рота. Тяжело вспоминать, что они, бедные, пережили…

Так оставаться было нельзя и надо было думать о безболезненном и безопасном способе роспуска батальона. Нетактичность и трусость командира батальона, капитана Л., проявилась здесь еще раз. Собрав нас, офицеров, и всех добровольцев, перепуганный и бледный, он заявил: «Добровольцы, я не могу вас защитить ни как солдат, ни как женщин! Расходитесь, как можете!»

У меня от бешенства потемнело в глазах. Я понимал, что так поступить нельзя. Повернувшись к нему, я сказал: «Мерзавец!» и обратился к добровольцам: «Добровольцы, ко мне! Те, кто меня знают и верят мне, знают также, что я сумею вас защитить как женщин, а как солдаты вы сами можете за себя постоять. Я запрещаю уходить из расположения батальона до моего распоряжения!»

Почти все добровольцы вернулись в свои помещения.

На другой день капитан Л. исчез и я принял командование батальоном. Мне удалось войти в связь с комитетом «Общественной безопасности Петрограда» (комитет помогал всем жертвам большевиков) и с Красным Крестом. Мы получили женские платья и документы для сестер милосердия. Батальон стал расходиться. Осталась небольшая часть моей роты и немногие из остальных рот. Оставшееся имущество я передал Военному министерству.

Все было кончено. Мое нравственное состояние было ужасным. Я знал, что оставшиеся со мной добровольцы ждали от меня чуда. Мне верили до конца, но, увы, я уже ничего не мог им дать. Осталось одно: застрелиться, что мы с Д. и решили сделать. Вечером, я не помню точно, какого числа, я сидел в канцелярии и писал мой последний приказ, мое прощанье с моими добровольцами. Было уже поздно. На столе лежал передо мною револьвер и написанный только что приказ. Мне не было страшно, было только очень обидно и жаль моих добровольцев, но желание уйти с честью превозмогло все другие чувства и мысли…

Вдруг я услышал сзади себя голос: «А, нет, только не это! Вы не имеете права так кончать!» Сзади меня стоял незнакомый офицер, который вошел в канцелярию. Оказался он штабс-капитаном Л., командиром женской роты при одной из туркестанских дивизий, стоявшей на фронте. Узнав, что произошло, он приехал предложить нашим добровольцам поступить в его роту.

Так все кончилось… Совесть моя была спокойна: все разошлись, многие уехали, а тем, кто остался в Петрограде, мне удалось достать общежитие на Галерной улице. В это время в Петрограде ходили слухи, что генерал Корнилов формирует на юге армию для борьбы с большевиками, и я решил ехать к нему, взяв с собой нескольких добровольцев.

Чтобы уехать из Петрограда надо было получить разрешение на выезд от большевистского правительства, которое помещалось в прекрасном здании Института для благородных девиц или, как все его называли, в «Смольном институте». Я с капитаном Д. начал постепенно готовиться к отъезду.

Хорошо помню этот день. Шел снег, было холодно. Петроград был ужасен: возбужденные, неряшливые матросы, рабочие, солдаты и просто хулиганы шатались по улицам. Чтобы не обращать на себя внимания, мы одели башлыки, закрыв ими погоны, и поехали в Смольный институт. Нам надо было пройти в бюро, где помещалась следственная комиссия. Это была большая комната, ранее бывшая, вероятно, классом, и там сидели матрос и двое рабочих.

— Ваши фамилии? — коротко и резко спросил матрос.

— Капитан Д. и капитан Шагал, — ответили мы и не успели еще объяснить цели нашего прихода, как матрос сказал:

— Вот вас-то нам и надо. Вы арестованы! Проходите в соседнюю комнату и ждите распоряжений».

Положение было катастрофическим. По небрежности или по молодости и неопытности, не знаю, но при нас были компрометирующие документы, от которых мы должны были избавиться во что бы то ни стало. В соседней комнате мы подошли к чиновнику, секретарю. Видимо, это был бывший офицер, но без погон. Я вежливо обратился к нему: «Очень прошу вас разрешить мне и моему другу проехать домой, чтобы предупредить мою старую больную мать. Даем вам честное слово, что мы сразу же вернемся сюда».

Он долго и внимательно посмотрел на нас: «Честное слово, вернетесь? Вы знаете, чем я рискую?» Мы подтвердили наше обещание, и он отпустил нас.

Выйдя из Смольного, мы взяли извозчика и погнали его к дому, где жила С.-К., мой фельдфебель. Швейцара, открывшего нам дверь, мы попросили вызвать как можно скорее Н. И. С.-К. Через несколько минут она была перед нами.

«Наталия Ивановна, мы арестованы, предупредите маму и сохраните наши документы. Мы должны вернуться в Смольный. До свиданья, а может быть — прощайте!» И мы вернулись в Смольный.

Дежурный солдат повел нас в помещение для арестованных. Надо сказать, что в самом начале большевизма в Петрограде еще не было бессудных расстрелов и насилий.

Попали мы в очень хорошую компанию «особо важных» преступников: с нами сидели генерал Марушевский, начальник штаба Петроградского военного округа, генерал Маниковский, начальник артиллерийского снабжения, депутаты Учредительного собрания и мы, два молодых офицера. Нас навещали друзья. Первым пришел Л., адъютант батальона, которому я отдал некоторые распоряжения. Потом пришла Наташа. Когда она ушла, Марушевский, очень милый старый генерал, подошел ко мне и, улыбаясь, спросил: «А когда же свадьба?» Я покраснел, как рак.

Так просидели мы дней 10-12. Надо сказать, что большевики вели себя с нами очень вежливо, но капитан Д., я и оба генерала должны были ходить в кухню за едой. Видимо, большевики думали нас этим унизить. Между тем за нас усиленно хлопотала жена Марушевского. Нам достали документы, что мы будто бы участвовали в революции 1905 года (то есть когда нам было по 9-10 лет!).

На десятый, кажется, день нас вызвали на суд. Это было нам большим экзаменом, экзаменом нашей чести и верности присяге… В большой комнате, видимо, бывшем зале, за громадным столом сидели председатель суда — рыжий матрос с интеллигентным лицом, три солдата и трое рабочих.

— Д. и Ш.! — раздался голос матроса. Мы не двинулись.

— Д. и Ш., вы что же, не слышите?

Д. сухо и коротко ответил:

— Здесь нет «Д. и Ш.», а есть капитан Д. и капитан Ш.

— Ах, извините, пожалуйста, господа капитаны! Подойдите к столу!

Начался допрос, и мы узнали, что на нас как на контрреволюционеров донес наш бывший командир, капитан Л. Но Господь нас сохранил. Все обвинения были очень плохо сформулированы, и мы сумели доказать, что были только инструкторами. Наше боевое прошлое, особенно — капитана Д., награжденного четырьмя Георгиевскими крестами, когда он был еще вольноопределяющимся, а также документ, что мы были «революционерами» с 1905 года, спасли нас и убедили наших судей в нашей невиновности и настолько расположили их в нашу пользу, что нам было сделано предложение командовать охранной ротой в Смольном институте. Капитан Д. ответил на это: «С вами? Ни за что и никогда!»

Нас все-таки оправдали и отпустили, но без права выезда из Петрограда. В канцелярии, при получении пропуска, с нас потребовали подписку о невыезде и адрес. Подписываясь, я попросил не записывать мой адрес, чтобы не беспокоили проверками мою старую и больную мать.

Чиновник (бывший офицер) посмотрел на нас и тихо спросил:

— Значит — на Дон?

— Да.

— Пусть Господь вам поможет. Счастливой дороги!

Капитан Шагал

© ВОЕННАЯ БЫЛЬ

Сообщения объединены, 24 сен 2017

Обращение солдатской секции Полтавского С.Р. и С. Депутатов к военному министру от 11 сентября 1917 года

Военному министру Верховскому

Солдатская Секция Полтавского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов в совместном заседании с представителями командных, дружинных, полковых и ротных комитетов, выслушав доклад тов. Аусем и признавая вредность существования женских баталионов, принимая во внимание, что образование женских баталионов является результатом деятельности лиги офицеров, контрреволюционность которых уже вполне обрисовалась и даже признана Временным Правительством, постановила: предложить Командующему войсками Киевского Военного Округа немедленно распустить стоящую в городе Полтаве «Первую Команду разведчиков-добровольцев женщин», организованную поручиком Иловайским, принять имеющееся оружие и снаряжение и передать последнее в части, из которых они взяты.

Настоящее постановление солдатская секция Полтавского Совета Раб. и Солд. Депутатов препровождает для сведения и соответствующего распоряжения.

Тов. председателя (подпись)
Секретарь Л. Попов

11/IX 1917 г., № 3688.

allesandra · 24 сен 2017

Редчайшие фото из провинции, как правило все фотографии из Питера и несколько фотографий из Москвы.
Проводы доброволиц из Симбирска в Петроград, и построение Женского "батальона" в Баку.

allesandra сказал(а): ↑

Редчайшее фото из провинции, как правило все фотографии из Питера и несколько фотографий из Москвы.
Нажмите, чтобы раскрыть...

Женщины-солдаты: хабаровский женский батальон смерти

Хабаровское реальное училище, в котором летом 1917 года размещался женский батальон смерти

Это здание из красного кирпича на главной площади Хабаровска с недавних пор занимает деловой центр «Пушкинский». Построено оно было в 1903 году, когда в нем разместилось реальное училище — аналог теперешних колледжей, информирует «Тихоокеанская Россия».

Площадь тогда называлась Николаевской, но после Февральской революции ее переименовали в Республиканскую. В июне того же 1917 года в реальном училище был расквартирован женский батальон смерти, который появился в Хабаровске, как в других городах, по примеру столицы.

«Марш вперед, вперед на бой,
Женщины-солдаты!
Звук лихой зовет вас в бой,
Вздрогнут супостаты»
слова из песни 1-го Петроградского женского батальона...

С песнями до пристани

В Хабаровске запись в батальон смерти велась в столовой на улице Шевченко у Соборной площади. Принимались доброволицы не моложе 17 лет. С тех, кому не исполнился 21 год, представители Приамурского военного округа требовали согласие родителей. Изучались медицинские свидетельства, подтверждающие годность к воинской службе.

Подать прошение спешили дворянки и простолюдинки, учительницы и курсистки. Воодушевление и патриотизм охватил прекрасную половину края. С Нижнего Амура на пароходе прибыло 16 доброволиц. Семеро из них — выпускницы женской гимназии Николаевска.

- Формирование батальона смерти шло при активном участии Александры Грекуловой, сведения о которой в большей мере отрывочны. Родилась в 1878 году, в Февральскую революцию ей было почти сорок лет. В 1908 году она — слушательница Высших женских курсов в Киеве. Вероятно, позже переезжает на Дальний Восток, поскольку с сентября 1915 года ее сын учится в седьмом классе хабаровского реального училища. Сама же Александра Николаевна — член родительского комитета. Скорее всего, она предложила разместить батальон в училище, в каникулярное время до его отправки к месту службы, — полагает краевед Анатолий Жуков.

- Она становится известной как председатель городского союза солдаток, из чего можно заключить, что ее муж, Валерий, воюет на германской войне. По списку № 5, объединявшему союз солдаток, женский клуб, союз инвалидов, Грекулову избирают гласным хабаровской городской думы. Выражаясь по-современному, депутатом, — продолжает Жуков.

Девятого августа город провожает доброволиц, которые следуют к пристани по улице Муравьева-Амурского с песнями и атрибутикой батальонов смерти — черно-красными лентами на гимнастерках. Рядом с отрядом в семь десятков девушек и женщин шагает капитан Нифонт Терлецкий, назначенный командиром.

Через пять суток водного пути они достигнут Благовещенска, где вместе с тридцатью местными доброволицами станут нести караульную службу в составе 301-й пешей дружины, которая сменила ушедший на фронт пехотный полк.

Экспансивные дамы недовольны: в Хабаровске после обмундирования обещали отправить в Петроград и Москву для участия в боевых действиях. Однако Лавр Корнилов, назначенный Верховным главнокомандующим, 14 августа издает приказ, в котором женщинам запрещается сражаться за Родину с оружием в руках. Предписывается использовать их в санитарных, охранных, прочих вспомогательных формированиях, что страшно возмущает патриоток, но подобного рода протесты в пору ускоряющегося развала государства теряют значение.

- Грекулова покинула пост председателя союза солдаток и вышла из партии эсеров, — констатирует Жуков. — Хотя она по-прежнему на виду: ее избрали в комитет по созыву Всероссийского учредительного собрания. А городской голова Константин Тихонович Лихойдов назначил Александру Николаевну председателем комитета общественного призрения, или, как принято выражаться сейчас, социальной защиты.

Впрочем, пройдет несколько месяцев, и в Хабаровске власть перейдет к большевикам, которые назовут Лихойдова ставленником японских оккупантов. У новой власти бывшая активистка, зарабатывающая на пропитание частными уроками, попадет в черный список.

Не будет душа безучастна

Жизнь для них закончилась одинаково. Мария Бочкарева была арестована в Омске после того, как город оставили войска Александра Колчака. Ее расстреляли 16 мая 1920 года. Александра Грекулова заведовала детской площадкой, возглавляла отдел в статуправлении, работала в газете «Тихоокеанская звезда». Была осуждена по ст. 58-10 Уголовного кодекса РСФСР (антисоветская пропаганда и агитация). Расстреляна 9 марта 1938 года во внутренней тюрьме краевого управления НКВД по улице Волочаевской, 144.

Александра Грекулова реабилитирована в 1959 году. Мария Бочкарева — в 1992 году. «…Нет, не будет душа безучастна,/ Справедливости светят огни,/ За любовь, за великое братство/ Отдавали мы жизни свои».

М. Карпач, «Молодой дальневосточник»

Сообщения объединены, 24 сен 2017, время первого редактирования 24 сен 2017

Читаем челябинские газеты 1917 года: женщин призвали в «батальоны смерти».

Летом 1917 года на фронте начался саботаж – солдаты отказываются воевать. 29 июня военный совет утвердил положение «О формировании воинских частей из женщин-добровольцев», чтобы пристыдить мужчин. А в июле женские «батальоны смерти» начали создавать и в Челябинске.

Наталия Бондаренко призывает подруг в «батальоны смерти»
«В Кустанае в женский батальон смерти записалось 30 человек. Желая привлечь в батальон женщин, представительница кустанайских добровольцев Наталия Ивановна Бондаренко прибыла в Челябинск с целью сформировать женский батальон, для чего приглашает всех желающих вступить в ряды батальона собраться в 4 часа дня 12 июля во дворе ее квартиры по Ключевской улице в доме № 27».

Сообщения объединены, 24 сен 2017

27 августа из Томска было отправлено ещё одно воинское соединение.

Уже многие тысячи солдат уехали из Томска в эти революционные месяцы на фронт, и если первые такие проводы томских маршевиков собирали большие толпы провожающих, то со временем интерес к подобным мероприятиям сильно ослабел: проводы стали обыденностью. Но в этот день площадь снова была заполнена народом, поскольку воинский контингент, отъезжавший в Москву, был не совсем обычным.

В этот день отправлялся так называемый «женский батальон смерти», составленный из женщин, которые объявили о своём желании сражаться за родину с оружием в руках. Сразу следует сказать, чтобы не было путаницы, что это не был батальон знаменитой Марии Бочкарёвой. Остался ли Томск в стороне от этого начинания или у Марии Бочкарёвой всё-таки были последовательницы-томички?

18 июля «Сибирская жизнь» публикует статью, в которой, кроме прочего, сообщается о том, что в Томске возникла инициатива создания женского ударного отряда:

В разных городах Сибири давно уже формируются женские батальоны, и только Томск, ставший сибирской цитаделью большевистской пропаганды, не перестающей сеять смуту даже в эти дни великой скорби разоблачённого предательства и провокации лидеров большевизма, работающих на германские деньги – только Томск ничем не проявил себя в этом отношении.

На днях и здесь возникло движение, и здесь проявилось желание среди некоторых женщин сформировать свой батальон. Сообщаем адрес, по которому должны обращаться желающие вступить в этот батальон: управление 5-й бригады (Садовая ул., 4), к производящему запись прапорщику Уточкину, от10 до 2 час. дня ежедневно.

Смысл добровольческого движения редакция газеты объясняла так:
Русская женщина своим выступлением желает напомнить утратившим понимание воинского долга и чести мужчинам, как позорно и преступно их поведение перед отечеством, перед всем светом, она желает спасти положение, желает вернуть на путь сознания заблуждающихся и обманутых подлыми предателями…
… в наших условиях русская женщина, презрев свою женскую физическую слабость, положение своего пола, решилась поставить на карту свою жизнь, отдать свою кровь за погибающую родину. Это не безумие, это не бахвальство, не мода, а подвиг, та искупительная жертва, которую русская женщина несёт ради спасения родины от гибели.

Проводы на фронт Томского женского батальона смерти

Томский женский батальон отправился на фронт 27 августа. Воззвание к населению, которое опубликовал Томский комитет женской организации, призывало женщин прийти на помощь отечеству:

«Для усиления боевой мощи и поднятия революционно-наступательного порыва армии во имя защиты свободы, закрепления завоеваний революции приступлено в г. Томске к формированию добровольческого революционного женского батальона, который с доблестными нашими полками ринется на германские баррикады во имя скорого мира без аннексий и контрибуций на началах самоопределения народов. Женщины – гражданки! Настал час спасать отечество. Наша армия желает и должна быть сильной. Женщины! Армия нуждается в вере, что весь русский народ идёт вместе с нею бороться за скорый мир всего мира».

Каждая «ударница» получала особую «памятку», свод основных правил и инструкций, обязательных для женщины-солдата, которые она должна исполнять в пути до прибытия на место и во всё время пребывания в строю. Предусматривалась строгая дисциплина…

Порядок отправки был такой же, как у всех предыдущих маршевых рот – от сборного пункта – гарнизонного совета – на площадь Свободы, а после молебна – эшелон, сопровождаемый депутациями, с военным оркестром проследовал на вокзал по Садовой и Бульварной улицам. Газета сообщает о том, что благодаря хорошей погоде, воскресному дню на проводы собралось много публики, которая сопровождала женщин-солдат, шедших с красным знаменем, до вокзала, где сознательные томские гражданки разместились в трёх солдатских вагонах. Шествие, как и в Петрограде, всю дорогу сопровождалось бурной дискуссией между женщинами-провожающими и солдатами гарнизона.

Обойти своим вниманием это событие не могла и газета «Знамя революции», главный идейный противник либерально настроенной аудитории. Сообщение об отправке женского батальона у авторов этого издания было совершенно лишено пафоса и передавало настроения среди провожающих в иронично-памфлетной форме:

Воскресенье. Полдень. Площадь революции. На площадь стекается народ. Самая разношерстная публика. Особенно много женщин; всё больше нарядные. Среди мужчин мало рабочего люда. Солдат мало, держатся в стороне. Ждут отправки на фронт женского батальона смерти…

Среди этих ожидающих людей журналист выявил «ворох» мнений о происходящем. Женщины, замечает он, о женском батальоне говорят с восторгом, солдаты же к батальону настроены скептически, считают, что после столькой пролитой крови нет уже в войсках никакого энтузиазма, и женский пример здесь не поможет, а только обозлит.

О батальоне:

Все, как нарочно, небольшого роста, среди них мало женщин-работниц, всё больше белоручки. Это видно по костюмам. Батальон – человек в восемьдесят… Выходит начальник дамского гарнизона, прапорщик Уточкин. Батальон подтягивается. Слышна команда. Батальонщицы путаются, хохочут. Публика умилённо улыбается. Солдаты плюют и отходят… Господин полковник, я думаю, и во сне не видел, что до такой чести доживёт. Командовал же, поди, на веку всякими солдатами, а тут на – бабы. Судьба превратна.

Батальон снимается. Приносят знамёна, барыни вручают батальону букеты. Плачут… Батальон всходит на помост. У всех желание посмотреть на батальонщиц. Всякому забавно: женщины в штанах и сапогах… Батальон идёт на вокзал. Толпа повалила за ним.

В качестве побочного результата этого патриотического мероприятия в газете описан такой случай: на одном из импровизированных митингов, на которых спорили о томском женском батальоне, кучка граждан арестовала солдата 38 полка за то, что он говорил о затягивании войны капиталистами в своих интересах и о том, что у него нет родины. Солдата этого привели в гарнизонный Совет, чтобы посадить на гауптвахту, но Совет этим гражданам напомнил о свободе слова, и солдат был отпущен. Солдат этот, кроме того, оказался поляком, и, действительно, но тот момент трудно было сказать, какая страна была его родиной.

allesandra · 26 сен 2017

В Москву поездом прибыло 150 женщин, записавшихся в батальон смерти
В Москву из Екатеринослава поездом Московско-Курской ж. д. прибыло 150 женщин, записавшихся в батальон смерти, формируемый в Москве. Отряд батальона смерти с вокзала отправился в город, впереди женщины несли знамена с лозунгами: «Вперед за свободу и братство всех народов!», «Женщинам оружие, а большевикам кочерыжки», «Да здравствует министр Керенский!», «Дезертирам нет земли».

Московские ведомости. 14 июля 1917г

Wolf09 · 30 июн 2018

Wolf09 · 7 авг 2018

Неизвестные.
Датируют 1917-м годом https://russiainphoto.ru/search/photo/?index=10&source_ids=9&paginate_page=1&page=1

Андрей Бутерман · 1 дек 2018

Вот такое фото Бочкаревой ( на подписи Бочканова) или буква r так написана, как n...

Wolf09 · 22 дек 2018

ЖУРНАЛ «ИСКРЫ» № 41, Воскресенье, 22 октября 1917 г.

ЖУРНАЛ «ИСКРЫ» № 23, Воскресенье, 18 июня 1917 г.

Батальон смерти.

Обучение женщин, записавшихся в «батальон смерти».

Женский военно-народный союз добровольцев обратился к русским женщинам со следующим воззванием:

Гражданки, всем, кому дороги свобода и счастье России, спешите в наши ряды, — спешите, пока не поздно, остановить разложение дорогой нам родины. Непосредственным участием в военных действиях, не щадя жизни, мы, гражданки, должны поднять дух армии и просветительно-агитационной работой в ее рядах вызвать разумное понимание долга свободного гражданина перед родиной.

В женские маршевые отряды, организация которых разрешена военным ведомством, принимаются лица не моложе 16-ти лет (несовершеннолетние с разрешения родителей), с предъявлением паспорта или другого удостоверяющего документа и свидетельства об образовательном цензе.

Затем производятся медицинский осмотр, ознакомление с правилами отряда и принесение присяги в их исполнении (присяга отечеству приносится после обучения). Существующие военные правила принимаются полностью; взаимные приветствия, отдание чести, как знак вежливости, обязательны. Начальство, назначаемое военным ведомством, должно иметь образовательный ценз не ниже среднего. Для всех членов отрядов обязательны следующие правила:

1) Честь, свобода и благо родины на первом плане,
2) железная дисциплина,
3) твердость и непоколебимость духа и веры,
4) смелость и отвага,
5) точность, аккуратность, настойчивость и быстрота в исполнении приказаний,
6) безупречная честность и серьезное отношение к делу,
7) жизнерадостность, вежливость, доброта, приветливость, чистоплотность и аккуратность,
8) уважение чужих мнений, полное доверие друг к другу и стремление к благородству,
9) ссоры и личные счеты недопустимы, как унижающие человеческое достоинство.

Виновные в нарушении этих правил, как позорящие имя русской женщины, подвергаются самым строгим наказаниям.

Запись в женские маршевые отряды производится ежедневно в женском политехническом институте (Петроград, Загородный проспект, № 68) от 1 ч. до 3 ч. дня и от 6 до 8 час. веч.
Письменно: 5-я рота, д. № 8, кв. № 6, Женский военный союз добровольцев.

Wolf09 · 24 дек 2018

Первая мировая война. Май 1917 года.
Из небольшого сообщения в газете "Волжский день" г. Самары:

БАТАЛЬОН СМЕРТИ. САМАРА.

Городская дума. Заседание 30 мая.
П. П. Подбельский делает внеочередное заявление о выступлении у памятника капитана Михайлова, призывающем солдат и граждан Самары организовать батальон смерти.
П.П. Подбельский полагает, что дума сочувственно отнесется к такому к такому патриотическому начинанию, в момент когда родина находится в критическом положении под угрозою врага и ассигнует средства, необходимые для батальона смерти.
…
Есть предложение обсудить это в совете рабочих и военных депутатов…
…вопрос признан спешным…
…организовать подписку граждан Самары на содержание батальона смерти…
…какой батальон? Мужской или женский? - мужской.

01.06.17

Вчера в редакции шла оживлённая запись желающих вступить в батальон смерти.
Много являлось так же и женщин.
К сведению последних редакция может сообщить адрес, где принимается запись:

Петроград, Мытнинская ул. Д. 27 кв.40.

Фото: Знамя одной из частей "Смерти"

Жетон Батальон смерти 2-я пехотная дивизия

Войти или зарегистрироваться

Женские батальоны смерти

Wolf09 Старый Волк

allesandra Команда форума

allesandra Команда форума

allesandra Команда форума

allesandra Команда форума

allesandra Команда форума

Wolf09 Старый Волк

allesandra Команда форума

allesandra Команда форума

allesandra Команда форума

Wolf09 Старый Волк

allesandra Команда форума

allesandra Команда форума

allesandra Команда форума

allesandra Команда форума

Wolf09 Старый Волк

Wolf09 Старый Волк

Андрей Бутерман Добермановед Команда форума

Wolf09 Старый Волк

Wolf09 Старый Волк

Поделиться этой страницей

Войти или зарегистрироваться

Быстрый поиск

Женские батальоны смерти

Wolf09 Старый Волк

allesandra Команда форума

allesandra Команда форума

allesandra Команда форума

allesandra Команда форума

allesandra Команда форума

Wolf09 Старый Волк

allesandra Команда форума

allesandra Команда форума

allesandra Команда форума

Wolf09 Старый Волк

allesandra Команда форума

allesandra Команда форума

allesandra Команда форума

allesandra Команда форума

Wolf09 Старый Волк

Wolf09 Старый Волк

Андрей Бутерман Добермановед Команда форума

Wolf09 Старый Волк

Wolf09 Старый Волк

Поделиться этой страницей