Как бывает на войне

Как бывает на войне, 1942 г. 43 армия.. Согласно приказу командира 43 за №81 от 12.04.1942 г. из резерва в действие спешно была введена 18-я танковая бригада в составе двух танков Т-34, 5 трофейных танков и мотострелково-пулеметного батальона (МСПБ) с задачей: с утра 13 апреля нанести удар в направлении высоты 185,5; Большое Устье, Малое Васильево, которым овладеть к 10:00 13 апреля 1942 года, а дальше двигаться в сторону Новой Михайловки, которой овладеть в течение дня. Указывалось выделить артиллерию сопровождения в количестве двух дивизионов и 7 орудий непосредственной танковой поддержки, а также роту саперов с миноискателями.
Атака началась в 6:00 13.04.1942 г. только силами МСБП без танков. Четыре трофейных танка так и не прибыли на позиции (не завелись), Т-34 и еще одна трофейная машина восстанавливались прямо на исходных для атак рубежах. Оставалась единственная исправная "тридцатьчетверка". Она и пошла в атаку, но почему-то в 8:00, поддерживая МСБП. На опушке западнее Большого Устья танк застрял в грязи и у него заглох мотор. Но пехота пряталась в 100 метрах за танком, который продолжал обстреливать вражеские позиции. Второй Т-34 отремонтировали к 10:00, и он тоже "ринулся" в атаку, но завяз в грязи, не добравшись несколько сот метров до подразделений МСПБ.
Как ни странно,н/п Большое Устье 13 апреля взять удалось, но никакое дальнейшее продвижение с такими "силами" обеспечивать было невозможно.
43 армия, 1942 год: Согласно плану, пехота в течение ночи до 06:00 2 марта занимала рощу западнее деревни Коркодиново, а саперы прокладывали дороги через рощу северо-восточнее н/п Березки в район исходных позиций танков. Начало переправы танков планировалось на 06:00 2 марта 1942 года. Но в реальности вышло совсем иначе.
Выдвинувшись с исходного рубежа, танки сбились с маршрута и вышли к переправе в районе н/п Ильенки. Переправу танки начали в положенные по плану 06:00, но так как она была плохо подготовлена и непрочна, переправа технически задержалась до 07:00. Дорога в роще саперами проложена не была, а толщина снежного покрова, вопреки ожиданиям, составила 80-100 см. Поэтому техника двигалась по 2-км маршруту 2 часа, но артподготовка началась точно по плану - в 07:00 и продолжалась 15-20 минут. Однако бронетанковой техники не было и атаку не начинали.
За время паузы противник сумел привести в боевую готовность свои противотанковые средства. Атака же наших танков происходила без поддержки артиллерии, и в результате первой атаки на деревню Березки было подбито и сгорело две "тридцатьчетверки", при повторной атаке немцы сожгли еще один Т-34. Ничего не добившись, наши танки отошли в рощу и уже там вместе с немногочисленной пехотой отбивали атаки противника.
В этом неудачном для нас бою против 9 наших танков немцы имели всего 6 боевых машин (4 - в Березках, 2 - в Валухово) и до 10 орудий ПТО, но выиграли бой благодаря лучшей организованности. Похожие ситуации были и на участках соседних армий.

 

rshb, из вашего материала очень ясно видно, что задачу никто не прорабатывал, все свелось к действиям по типу "оркестр, играй, что знаешь".
В этом и беда, это причина потерь людских и техники при почти нулевом результате.
А ведь не командиры танков виновны, не бойцы мспб, они то как раз отработали на пять.

 

"5 октября 1941года - Десант кронштадтских моряков в Нижнем парке Петергофа. Высадка десанта в составе 520 человек из-за мелководья производилась далеко от берега и была почти сразу обнаружена врагом, но продолжалась в условиях боя. Десант полностью погиб в первые два дня после высадки. Одновременно западнее Стрельны (деревня Викколово) был высажен десантный батальон (ок. 500 человек), который должен был выполнять отвлекающую роль по отношению к петергофскому. 130 человек не смогли высадиться, а высадившиеся понесли в бою тяжелые потери. Лишь немногие вернулись на катере в порт."

http://www.peterhof-biblioteka.ru/calendar/3/601.html

 

Николай Черкашин
Панцирная рота


О войне отец рассказывал мало и неохотно, хотя прошел ее от первых выстрелов до победных залпов. После долгих просьб и увещеваний он сел за свои фронтовые записки, но смерть оборвала работу…
Этот эпизод Великой Отечественной, о котором он поведал в конце восьмидесятых годов, почти не известен нашим историкам.

В 1943 году, перед штурмом так называемых Наполеоновых ворот, что на Смоленском направлении, дефиле, по которому рвались в 1812 году на Москву еще полчища Бонапарта, нас, командиров рот и батальонов 133-й стрелковой дивизии, собрал командир полка подполковник Сковородкин, только что вернувшийся из Москвы. Мы с удивлением разглядывали фигурные стальные пластины защитного цвета, лежавшие перед ним на куске брезента.
— Это противопульные панцири. Личное средство защиты пехотинца в бою, — сказал Сковородкин, поднимая одну из броняшек с заметным усилием. — Ну, кто хочет примерить?
Почему-то охотников не нашлось. Я бы давно шагнул первым, но не хотелось быть выскочкой в глазах товарищей. Не знаю почему, но взгляд подполковника остановился на мне. Может быть, потому, что у меня на гимнастерке сверкал рубином тогда еще редкий знак «Гвардия», а может, потому, что я еще не утратил спортивной формы — до войны занимался вольной борьбой в спортсекции.
— Ну-ка давай, гвардеец, попробуй!
Я вышел, взвалил панцирь на грудь, и Сковородкин помог мне застегнуть ремни на спине. Сначала показалось тяжеловато: панцирь, да еще каска, да автомат... «Не человек, а танк». Сделал несколько ружейных приемов. Вроде бы ничего, и даже уверенность почувствовал — пуля не достанет, а уж штык и подавно не возьмет. Сразу же вспомнились рыцари Александра Невского. Ведь дрались же русские воины в панцирях и кольчугах, тяжелое снаряжение.
— И как дрались! Неужели мы, их далекие потомки, слабее?
— Ну, как, — спрашивает офицеров подполковник Сковородкин, — кто хочет одеть свои роты в панцири?
Желающих снова не находится, командиры между собой переговариваются, смотрят на меня и подполковника с недоверием. Все-таки дело новое, что ни говори, а панцирь тяжел, движения стесняет, в наступательном бою ловкость да сноровка спасают жизнь не хуже иного щита.
— Так что, нет добровольцев? — повторяет подполковник весьма удрученно.
Эх, думаю, завалят эксперимент. Нельзя же так просто отказаться, не испытав панцири в деле.
— Есть, товарищ подполковник! Давайте в мою роту.
— Так тому и быть, — улыбнулся командир. — Войдешь, Черкашин, в историю как командир первой панцирной роты.
Остальные две роты надели панцири в приказном порядке.
Никто особенно и не сетовал. Наполеоновы ворота наш полк пытался взять трижды, и всякий раз мы откатывались под кинжальным ружейно-пулеметным огнем. Немцы выкашивали целые цепи перед своими укрепленными позициями. Пытали счастья и другие полки, но и они несли тяжелые потери. Может, броне-защита поможет?
Теперь, когда в роту доставили около ста панцирей, я детально изучил новизну. Лист из высококачественной стали толщиной в 3—4 миллиметра был выгнут по форме груди. На левом плече он крепился специальной лапой, а на спине пристегивался ремешками. Слой металла, как гарантировали инженеры-конструкторы, предохранял от пуль, выпущенных с расстояния не ближе пятидесяти метров. Однако дистанцию «безопасного выстрела» можно было сократить вдвое. Для этого вверх откидывалась нижняя часть панциря, которая крепилась на животе, на поперечном шарнире типа шкворня. Правда, при этом открывался живот, но зато грудь находилась под двойной защитой. Шарнир позволял пехотинцу сгибаться, что увеличивало подвижность «бронированного бойца».
Солдаты с интересом примеривали стальные доспехи. Спорили, нужны они или нет, спасут ли от осколков...
И вот в один из жарких августовских дней моя рота, облачившись в «латы», изготовилась в траншее к броску. Накануне я рассказал бойцам, что идем штурмовать те самые Наполеоновы ворота, в которых в 1812 году разгорелась жаркая битва за Смоленск, и что в ней участвовали и кутузовские кирасиры — тяжелая кавалерия, закованные в кирасы, латы, наподобие тех, что надели на себя и мы. Все-таки история повторяется. И повторяется не только в географии местности, но и порой в своих незначительных деталях.
Итак, траншея переднего края. Справа железнодорожная насыпь, слева — болото, а между ними — глубоко эшелонированный участок немецкой обороны.
Пригнувшись в своих траншеях, ждем, когда отгремит наша артподготовка. Израненная земля Смоленщины — чего только не перевидела на своем веку? — вздрагивает, как живая. Столько жизней в нее ушло, что, кажется, заговори она человеческим языком, и никто бы тому не удивился.
Ну, вот и настал наш час! Атака!
Выбираюсь на бруствер и кричу, как во времена Александра Невского:
— Вперед, за мной! За землю русскую!
Рота поднялась хорошо — развернулись в цепь. Тяжести панциря я почти не ощущал, ноги в пылу атаки несли сами.
По законам тактики командир роты должен следовать за цепью, чтобы видеть все подразделения и управлять ими. Но в такой атаке, как прорыв обороны, надо было бежать впереди бойцов. Хотя панцирь и давил на грудь, но кричать «Ура!» он мне не мешал.
Не помню, как добежали до первой линии обороны, но помню, как ворвались в немецкую траншею. Рукопашная началась, выстрелы в упор... Никогда не забуду лицо фашистского автоматчика в очках. Вжавшись спиной в земляной траверс, палил в меня с дуэльной дистанции... Три сильных толчка в грудь — три попадания в панцирь. Едва устоял на ногах, но устоял... Автоматчик видит, что его пули отскакивают от меня, как горох. За стеклами очков — обезумевшие от ужаса глаза... Я не стал убивать своего «дуэлянта», видя, как он бросил свой автомат и поднял руки. И только после боя я заметил, что ранен в правое предплечье, не закрытое панцирем, и долго помнил обезумевшие от животного страха глаза этого немца, который оборонял проход в Наполеоновы ворота.
За тот бой по прорыву Наполеоновых ворот я был награжден первым орденом Красной Звезды.
Броненагрудник спас мне жизнь. Да и потери в тот день во всех «панцирных ротах» были значительно меньше обычных. Однако панцири в пехоте почему-то не прижились. Правда, слышал, что их применяли при штурме кенигсбергских фортов.
К сожалению, в фондах Центрального музея Вооруженных Сил нет ни одного образца противопульного панциря пехоты.
— Мелочь, — сказал мне один из старших научных сотрудников музея. — Мы вон целые бронепоезда храним.
И мне стало обидно. Эта «мелочь» спасла жизнь мне и многим другим солдатам. Конечно, в истории Великой Отечественной войны это всего лишь мелкий штрих. Но и он должен быть сохранен в нашей памяти.

 

В общем-то тривиальная военная история.

Фото 1. Норвежские эсэсовцы рассматривают череп красноармейца. Северная Карелия 1942 год.
[

Фото 2. Череп одного из норвежцев, изображённых на фото 1, с пулевым отверстием в правом виске - результат самоубийства в 1944 году. Там же, наши дни.


Фотки с ww 2.

 

Юрий Владимирович Никулин,Владимир Павлович Басов и многие другие...



Актёры Фронтовики.

http://www.webpark.ru/comment/45649

 

Григорьевский десант. С моря в районе деревни Григорьевка должен был высадиться 3-й Черноморский полк морской пехоты, сформированный в Севастополе. При этом доставка 3-го полка в район высадки осуществлялась из Севастополя крейсерами "Красный Крым" и "Красный Кавказ", а также эсминцами "Бойкий" и "Беспощадный". Непосредственная же высадка на берег должна была проводиться имевшими маленькую осадку катерами-охотниками МО-4 и канонерской лодкой "Красная Грузия", составлявшими отряд высадочных средств.

В районе деревни Шицли десантировался с парашютами отряд диверсантов-разведчиков (23 человека), в качестве которых выступал наземный персонал ВВС ЧФ, прошедший курс специальной подготовки.

Артиллерийскую поддержку высадки должны были обеспечивать крейсера "Красный Кавказ" и "Красный Крым", эсминцы "Бойкий", "Безупречный" и "Беспощадный", канонерская лодка "Красная Грузия".

В 1 ч 14 мин 22 сентября корабли с десантом подошли к точке встречи с отрядами высадочных средств и огневой поддержки. Однако этих отрядов на месте не оказалось. Опоздание выхода кораблей из Одессы произошло потому, что эсминец "Фрунзе" с командующим операцией контр-адмиралом Л.А. Владимирским погиб в бою с немецкими пикирующими бомбардировщиками в районе Тендровской косы. При этом контр-адмирал Л.А. Владимирский был ранен, подобран торпедным катером и прибыл в Одессу с опозданием, в 22 часа 21 сентября. Командование операцией командующий флотом возложил на контр-адмирала С.Г. Горшкова, находившегося на борту крейсера "Красный Кавказ"........http://www.zorich.ru/games/bb/campaign1.htm

 

Командующему 71-й армией Герою Советского Союза генерал-полковнику Смирнову А. С.

Согласно Вашему распоряжению сообщаю подробно обстоятельства последнего боя, последних часов жизни и гибели Вашего сына, командира стрелкового взвода 5-й роты 2-го батальона вверенного мне полка лейтенанта Смирнова Владлена Александровича.

Ваш сын, при первой атаке немцев подбивший фаустпатроном немецкий танк, был при этом легко ранен автоматной очередью в голову и правую руку. Его перевязали бойцы, и он остался в траншее, от эвакуации на БМП{51} он отказался и, несмотря на потерю крови, до конца оставался в строю.

При повторных атаках немцев на участке 2-го батальона сложилось критическое положение. В строю осталось менее 30 человек, из 7 офицеров 5 были убиты или тяжело ранены. Принявший на себя командование батальоном лейтенант Журкин через связного доложил мне, что люди стоят насмерть, но немцы продолжают атаковать превосходящими силами с бронетранспортерами, станковые пулеметы разбиты, гранаты на исходе, он боялся, что не выдержит, и просил немедленной поддержки. Я послал в батальон агитатора полка, станковый пулемет с расчетом (из 3 человек), ящики с патронами и 15 противотанковых гранат. Другой действенной помощи я оказать батальону не мог.

При четвертой или пятой атаке немецких танков лейтенант Смирнов, приняв командование ротой, заметил, что фаустпатронов осталось мало, бросился в отсечную вторую траншею, где хранился ротный запас фаустпатронов. С тремя снарядами на плече он бегом возвращался по ходу сообщения к пулеметной площадке взвода, откуда сержант Жуганов, рядовые Мышко и Тишин изготовились к отражению атаки немцев.

В тот момент, когда он выскочил из-за угла в траншею, сержант Жуганов произвел с бруствера пуск фаустпатрона по немецкому бронетранспортеру, при этом огненный луч на расстоянии нескольких метров поразил Вашего сына в область живота.

Он прожил после этого всего две-три минуты, медицинская помощь ему не оказывалась, ничего поделать было нельзя, так как огненным лучом был пережжен позвоночник. По словам рядового Крячко, подбежавшего к нему, он тихо повторял одни и те же слова: «мама» или «мамочка» и «прости меня». Никаких просьб перед смертью лейтенантом Смирновым высказано не было.

Как мне стало известно, в своем донесении от 30 апреля нач. политотдела дивизии обвинил меня, что второй батальон в трудную минуту был оставлен без поддержки. Это не соответствует действительности. Перед тем мною по рации был получен приказ командира дивизии и боевое ориентирование. Кодом было сообщено, что немцы смяли правый фланг полка и прорвались в глубину боевых порядков, что немецкие самоходки подожгли трехэтажное здание, где размещалось свыше сотни раненых бойцов и офицеров дивизии. В бинокль я сам видел, как здание горело, а раненые выбрасывались из окон. Командир дивизии приказал бросить весь имеющийся у меня резерв в район медсанбата, чтобы защитить раненых и не дать немцам прорваться дальше в глубину нашей обороны, но к тому времени полковые резервы были полностью исчерпаны.

В действиях серж. Жуганова, подбившего фаустпатроном немецкий бронетранспортер, как мною, так и назначенной командиром дивизии проверкой и расследованием никакой вины не найдено. Возможность террористических намерений с его стороны в отношении Вашего сына офицер контрразведки «Смерш» полка капитан Филимонов полностью исключает.

27 апреля с. г. Ваш сын был похоронен в районе господского дворика дер. Шлодиен, восточнее города Менхаузель, в индивидуальной могиле с отданием воинских почестей. Место было выбрано наилучшее — под деревом, на возвышении. Могила по периметру аккуратно задернована. Установлен временный надмогильник — пирамида с надписью: «Лейтенант Смирнов Владлен Александрович 23.12.25 г. — 27.04.45 г.» (Специально сделанная фотография после усадки могилы прилагается.)

В дальнейшем надгробие на могиле лейтенанта Смирнова будет улучшено.

За отличные боевые действия и самоотверженность, проявленные в бою 27 апреля с. г., Ваш сын был посмертно представлен к награждению орденом Отечественной войны I степени. 2 мая с. г. это представление приказом командира корпуса № 028-Н было реализовано. Орденский знак (№ 340069) нами получен и вместе с временным удостоверением № Е 614833 высылается Вам для постоянного хранения. Одновременно высылается и временное удостоверение № Е 613.901 к медали «За отвагу», которой Ваш сын был награжден 19 марта с. г.

Личные вещи сына, не являющиеся табельным имуществом, как то: гармошка губная трофейная, свитер шерстяной домашней вязки, часы трофейные офицерские «Сильвана», шарф шерстяной, нож финский самодельный, перчатки кожаные, подшлемник шерстяной домашней вязки находятся на складе хозчасти полка. Выполнить Ваше приказание и раздать их товарищам Вашего сына в батальоне не представляется возможным, так как в бою 27 апреля личный состав батальона почти весь был уничтожен, оставшиеся в живых 6 человек находятся в госпиталях. По этому вопросу ожидаю Вашего нового распоряжения.

29 писем и 7 фотографий, в том числе и три лично Ваших фотографии в генеральской форме, упакованы в пакет, опечатанный сургучными печатями, и вчера 6 мая фельдсвязью отправлены на Ваше имя в штаб армии.

В заключение считаю необходимым доложить, что Ваш сын, прибыв в полк из училища необстрелянным лейтенантом, за два месяца участия в боях заслужил авторитет офицера-гвардейца. Он стойко и терпеливо переносил все тяготы боевых действий и окопной жизни, во всех боях вел себя мужественно и находчиво, как комсомолец принимал активное участие в изготовлении наглядной агитации и выпуске боевых листков в роте. Память о нем навсегда сохранится в сердцах всех, кто его знал.


Командир полка
гвардии подполковник ЛОВЯГИН

http://militera.lib.ru/prose/russian/bogomolov_vo/04.html