Молога - затопленный город

Мологские рабкоры в 1924-1925 годах

В 1920-х годах в клубе города Мологи выпускалась стенгазета “Профработник». В ней отражались события, посвященные революционным датам, размещались материалы что называется «на злобу дня», призванные бороться с бюрократией, пьянством, невежеством и т. п.

В Рыбинском филиале Госархива сохранились заметки, присланные в редколлегию стенгазеты, возглавляемую тов. Михайловым, в 1924-1925 годах. Порой они написаны людьми малограмотными, но с искренним желанием сделать окружающую жизнь чище и светлее.

О труде рабкоров сохранилась речь, подготовленная одним из самых активных членов мологского писательского цеха Сутыриным – Терпигоревым для выступления на праздновании Дня Советской печати в 1925 году:

Вы думаете, товарищи, за рабкорами нет слежек? Сколько угодно, особенно в мологской действительности. Не любят тех, которые не скрывают своего лика, в открытую пишут. «Он»,-говорят, - «садит других почём зря, а свою персону огораживает каменной китайской стеной»...

Ответственный работник смотрит на своего подчиненного рабкора свысока. При случае ему и ножку подставит. Иного работой так перегрузит, что он, бедняга, забывает, что он и рабкором -то состоит.

Когда рабкор входит в то или другое учреждение или управление, то на него очи устремляются и ждут, что он скажет. Персона, мол, пришла удивительная. Подмахните ему новостей умопомрачительных. И всадят протоколов, которыми можно огород городить, только ивсего. Рабкор исход найдёт, живой материал соберёт. Ажно пальчики оближешь.

Заглянет рабкор в кооператив. Ему любезно скажут:
- Уплатите денежки.
- Мне не товару, я просто пришёл вас посетить.
В глазах управленцев искрится мысль: "Начнёт спрашивать о чистке аппарата. Сокращение — вещь сложная." Пока рабкор блокнот вынимает, «интервьюента» и след простыл. Исчез «яко дым» от лица рабкоровского.

Рабкор должен быть «священным» человеком по мнению «хороших» граждан, у кого...рыльце в пушку. Рабкор не должен пить, осторожно курить и не быть близким к женскому полу.

В пивнухе рабкор многих видит и многое слышит. Там иногда вершатся делишки на славу. Поэтому ему там и быть не след. Проходи мимо.

Под влиянием курева у рабкора в глазах рябит, нервы портятся. Курить опасно.

Женщин рабкору любить совсем невозможно. «Втюрится и прохватит,» - так пишущему данные строки говорила одна типическая особенность с голубыми глазами.

Бородатый церковник клянёт рабкора за неуважение к священным особам.

НЭПмачи считают рабкора бездельником.

Артисты не любят рабкора по-своему: рецензии пишет без постоянной похвалы.

Одним словом рабкор — непутёвый человек.

Даже сердобольные мамаши начинают шаловливых детей пугать … рабкором: « Придёт к твоей кроватке «рабкорит» с большущим пером, аршинным карандашом и вселит в твою головушку...чернильное пятно.» Ребёнок засыпает непробудным сном.

Что после сказанного делать рабкору: громить с размаху или засохнуть? Эврика! Исход найден. Рабкор, селькор, военкор, парткор, юнкор, деткор не должен быть обуреваем трусостью. Никакие препоны на жизненном пути их не остановят, никакие запугивания их не устрашат, никакие преследования их не приведут к молчанию.

День печати — наш рабкоровский праздник. Для блага нашей Советской Республики мы приложим все силы и отдадим самих себя на борьбу с тьмой и невежеством, бюрократизмом и разгильдяйством.

Здравствуй, красная братва, ты во всём всегда перва!

http://mymologa.ru/articles/280-mologskie-rabkory-v-1924-1925-godah.html

 

1918 год. Воззвания к гражданам города Мологи.



Объявления, воззвания, обязательные постановления местной Советской власти ярко характеризуют жизнь мологжан в 1918 году.

Обязательное постановление

1.Воспрещается вывоз из пределов города Мологи картофеля как в сухом, так и в сыром виде.
2.Продажа картофеля не горожанам приравнивается к вывозу и карается одинаковой мерой с п.1.
3.Виновные в неисполнении сего подвергаются денежному штрафу от 500 до 5000 рублей или тюремному заключению до шести месяцев.
4.Гражданам города Мологи вменяется в обязанность следить за исполнением настоящего постановления и о всех нарушениях немедленно сообщать в Исполнительный Комитете Мологского Городского Совета (помещение бывшей Городской Управы).
5.Согласно определению общего собрания трудящихся от 3 марта (18 февраля) все граждане города обязаны внести в кассу продовольственного отдела при Городском Совете Рабочих депутатов до 15 марта нового стиля по пять рублей с каждого едока на покупку предметов продовольствия.

Исполнительный комитет Мологского Городского Совета Рабочих депутатов.
4 марта (19 февраля) 1918 г

Обязательное постановление.

За последнее время имели место несколько случаев хищения только что посаженного на новых плановых местах картофеля.
Явление это и в старое нормальное время вызывало понятное возмущение среди горожан, но в настоящий момент, когда продовольствие населения принимает острый характер, при полном отсутствии посадочного материала, каждая картофелина находится на учёте. И хищения его, тем более уже с полей, не могут быть терпимы.
Исполнительный комитет Мологского Городского Совета Рабочих депутатов настоящим предупреждает, что никакие хищения, порча и потрава овощей и плодов, и порча изгородей терпимы не будут. И все лица, пойманные на месте или изобличённые в этом, будут подвергнуты взысканиям по законам исключительного положения.
Всем гражданам предлагается немедленно сообщать Исполкому Городского Совета о всех случаях хищений и потравы для принятия соответствующих мер.

Исполнительный комитет Мологского Городского Совета Рабочих депутатов

От Исполнительного комитета Мологского Городского Совета Рабочих депутатов

В последнее время в город Мологу прибывает на жительство много граждан из других губерний и городов.
Настоящим Исполнительный Комитет, согласно постановления общего собрания Мологского Городского Совета, предупреждает всех, намеревающихся поселиться в городе Мологе, что запасов продовольствия в городе нет, получение их сопряжено с огромными затруднениями.
Выдача продовольственного пайка сокращена до крайне незначительных размеров. Все граждане не связанные с Мологой службой, семейными условиями и прямыми деловыми отношениями, хотя бы они и представляли разрешение на выезд из других местностей в Мологу, права на получение продовольственного пайка будут лишены.
Точно также за полным отсутствием свободных квартир, таковым лицам в отводе помещений будет отказано.
Настоящее постановление вступает в силу со дня его опубликования, и все отговорки на незнание этого распоряжения и предъявление разрешений на право выезда из других мест в Мологу - во внимание приняты не будут.

Исполнительный комитет Мологского Городского Совета Рабочих депутатов.
20/7 мая 1918 г



Объявление

Мологский Городской Совет Рабочих депутатов настоящим доводит до всеобщего сведения о том, что ни одна квартира или дом в городе Мологе не могут быть заняты без разрешения на то Жилищного отдела.
Домовладельцам, арендаторам домов, их квартирантам, а также трактиронанимателям и содержателям меблированных комнат строго проверять мандаты (разрешения) на занятие и на реквизицию их домов или комнат.

Примечание:

содержателям меблированных комнат допускается сдача комнат без разрешения Жилищного отдела.
Немедленно доводить до сведения Жилищного отдела о случаях занятия помещений без разрешения отдела.
Виновные в неисполнении сего будут подвергаться штрафу.

Председатель Городского Исполкома А. Дементьев

Объявление

Хозяйственный отдел при Городском Исполкоме настоящим предупреждает все Советские учреждения, а равно и частных лиц города Мологи, что весь инвентарь и вся мебель находятся в ведении Городского хозяйственного отдела и считаются принадлежащим народному хозяйству, а поэтому ни одна вещь из квартиры, здания и трактирных помещений не может быть реквизирована без ведома, разрешения и санкции Хозяйственного отдела при Городском Исполкоме.

Хозяйственный отдел при Городском Исполнительном комитете.
8 октября 1918 г

Объявление

Мологский Городской Совет Рабочих и Красноармейских депутатов извещает граждан города Мологи, что им открывается для общественных надобностей и приёма частных заказов слесарно-механическая и кузнечная мастерская, находящаяся на углу Советской улицы и Красноармейского переулка.
Мастерская исполняет всевозможные слесарные и кузнечные работы:

ремонт сельскохозяйственных машин и орудий, швейных, вязальных и пишущих машин;
поверка и ремонт балансовых и десятичных весов;
ремонт сепараторов, велосипедов и огнестрельных оружий (ружья и револьверы) и всевозможных металлических вещей домашнего обихода.

Мологский Городской Совет.

Объявление

Мологский Городской Совет Рабочих и Красноармейских депутатов доводит до сведения граждан города Мологи, не внёсших до сего времени трёх рублёвого подушного больничного сбора за полугодие 1 июля - 31 декабря с.г., что сбор этот должен быть ими внесён до 31 декабря с.г. в двойном размере, то есть по 6 рублей с души.
Если кто-либо до указанного срока больничный сбор не будет внесён, то таковой будет взыскан в тройном размере, то есть по 9 рублей с души административным порядком, причём этим людям будет задержана выдача январских продовольственных карточек впредь до взыскания сбора полностью.
От внесения больничного сбора никто не освобождён, в том числе как служащие советских учреждений, так и участники больничной кассы.

Городской Исполнительный комитет.

От Мологского Городского Совета Рабочих и Красноармейских депутатов к населению города Мологи

За последнее время в Продовольственный отдел Городского Совета обращаются за массовыми выдачами гражданам внесённых ими в марте сего года пяти рублёвых пайков на закупку продовольственных продуктов для городского населения.
Причём неизвестная группа граждан ведёт злонамеренно -преступную агитацию о том, что деньги их лежат без толку, или их уже нет.
Советская власть, стоящая на страже защиты интересов трудящихся масс, никогда не может допустить распространения таких слухов и корень их будет пресекать суровыми мерами с привлечением виновных к ответственности по законам исключительного времени.
Что же касается денег, то беспокоится о них не приходится: они находятся в кассе Исполкома, и в своё время будут гражданам возвращены обратно.
В настоящий же момент, когда Рабоче -Крестьянская Красная Армия своею кровью открыла путь в хлебородные губернии Волги и Камы, можно уверенно надеяться на поступление для губернии хлебных плановых нарядов. И вот тут-то средства и нужны, нужны для заготовок продуктов для самого же населения.
При отсутствии же свободных оборотных средств в кассе города, всякие деньги крайне необходимы. И пайковые взносы трудового населения временно выдаваться не будут, а будут обращены на закупку всего необходимого. Требование о возврате их равносильно желанию разрушить и без того трудно налаживаемый план снабжения продуктами.
Граждане! Исполком Городского Совета призывает вас терпеливо ожидать улучшения продовольственного дела в губернии, помня, что Советская власть прилагает все усилия к этому, ведя энергичную борьбу со спекулянтами и мародёрами, к чему само население должно приложить все свои силы и помощь. Иначе и усилия власти будут трудны.

8 октября 1918 г.
Председатель Исполкома Мологского Городского Совета Рабочих и Красноармейских депутатов
А. Дементьев.

Обязательное постановление

Исполкома Мологского Городского Совета Рабочих и Красноармейских депутатов

Настоящим Исполнительный Комитет решительно воспрещает барышническую скупку и угон лошадей из города Мологи с целью спекулятивной перепродажи их в Рыбинске и других местностях на убой или для других надобностей.
Лица, изобличённые в этом, будут подвергнуты наказаниям по законам военного времени, а лошади отобраны без всякого вознаграждения их владельцам.
Постановление это вступает в силу с 15-го сего ноября.

Мологский Городской Исполнительный комитет.
14 ноября 1918 г

http://mymologa.ru/articles/263-1918-god-vozzvaniya-k-grazhdanam-goroda-mologi.html

 

Владимир Александрович Торопов

Пожарная охрана


Вольно-пожарная дружина

Пожарная охрана Мологи в дореволюционное время состояла из пожарного депо и добровольной пожарной дружины.
В верхнем этаже двухэтажного здания с каланчой на Сенной площади располагались квартиры брандмейстера и служебные помещения для конюхов и штатных пожарных, которые несли круглосуточное дежурство на каланче и у пожарных машин. Это были мотопомпа и ручные насосы.
В нижнем этаже, с широкими воротами на площадь, также находились пожарные машины, бочки с водой, дроги с баграми и другой инвентарь.
Рысистые лошади зимой и летом стояли наготове в конюшие, на дворе. Были здесь же и породистые быки, летом гулявшие в стадах, а зимой приводившиеся на дворы горожан за плату. Все это принадлежало городской управе и финансировалось из местного бюджета.
Добровольная пожарная дружина состояла из мологжан, живших в разных концах города. Им выдавалось парусиновое обмундирование и латунные каски.
На правом рукаве пожарника имелась повязка, указывавшая на принадлежность к подразделению: «Л» — лазальщик, «С» — ствольник, «Т» — топорник.


Пожарное депо. Построено в 1870 году по проекту Д.М. Достоевского

При обнаружении пожара вахтенный на каланче звонил в колокол.
Срочно запрягались лошади, и команда, на тройках и парах в составе пожарной машины, бочки с водой и дрог с баграми, выезжала на пожар.
По церковному набату туда же прибегали дружинники.
В Мологе, расположенной на высоком песчаном массиве, было плохо с водой. Поэтому она неоднократно выгорала.
В небольших прудах вода сохранялась только в первой половине лета. При пожарах приходилось черпать её из глубоких колодцев или привозить в бочках с реки.
Поэтому при пожаре строения больше растаскивались баграми, чем заливались водой.
У лиц, занимавшихся извозом, на дворах стояли на дрогах бочки с водой, которые тоже привозились на пожар.
Зимой единственным средством тушения пожаров был снег.


Базарная площадь г.Мологи. Праздник вольно-пожарной дружины

Петров день - 12 июля, считался в городе праздником пожарной дружины. В этот день, после обедни, дружинники собирались в форме у пожарного депо.
Начинались показательные выступления на разброс пожарных шлангов, лазанье по лестницам и другие приёмы.
После группового фотографирования со знаменем, совместно с «отцами города», строем, под звуки имевшегося при обществе духового оркестра, шли в Подосеновскую гимнастическую школу — «Манеж». Там на пожертвования купечества и состоятельных жителей организовывалось застолье.
Сначала были речи, тосты, затем начинались песни и пляски. Пели, пили и гуляли до позднего вечера...

Источник: Литературно-исторический сборник "Молога". Составитель Н.М. Алексеев. Рыбинск,1995.С.68-69.
http://mymologa.ru/articles/244-v-toropov-pozharnaya-ohrana-goroda-mologi.html

 

Мологский Манеж

У нас в семье редко говорили о Мологе, но я хорошо помню, как лучились глаза мамы, теплел её голос при слове "Манеж"



26 декабря 1888 года в Мологе торжественно открылось здание Манежа.
Предназначение у здание было многообразным.
Прежде всего, сюда из здания Александровского детского приюта переводилась Гимнастическая школа для мальчиков, существовавшая в Мологе с 1886/1887 года.
Здесь, в просторном и хорошо оборудованном помещении, школа получала возможность дальнейшего уникального формирования.
Во-вторых, культурная жизнь городского общества получала новый импульс развития.
Тому способствовали прекрасный зал со сценой для спектаклей, концертов и других зрелищных мероприятий.
В-третьих, у мологских детей появлялись условия для занятий ремёслами. Для этого в новом здании были предусмотрены две большие комнаты.
Здание было построено основным меценатом Мологи - первой гильдии купцом и промышленником почётным гражданином города Павлом Михайловичем Подосёновым и обошлось ему в 18 500 рублей.
Заказ проекта специального здания Манежа, хлопоты по его утверждению взяла на себя Мологская городская управа.
Оплата произведена из средств, собранных горожанами по подписке на устройство Манежа, открытой 27 декабря 1886 года.
Под строительство Манежа город выделил землю в Воскресенском переулке.

Здание

Здание возводилось деревянное, на каменном фундаменте.
Это было внушительное строение длиной 20 саженей (42,7 метра), шириной 8 саженей (17,8 метра) и высотой 3 сажени ( 6,7 метра).
С восточной стороны здания, почти в две трети его ширины, располагался балкон на восьми деревянных колоннах. Под балконом — главный вход.
Внутри, по обеим его сторонам, находились две просторные светлые комнаты для занятий ручным трудом.
Над этими комнатами располагалась галерея (или хоры), к ней из зала вели две расходящиеся в стороны лестницы.
Основные занятия — гимнастические, а также маршировка, стрельба из оружия, проходили в просторном зале, расположенном в середине здания.
Здесь же была расположена и сцена. При необходимости зал превращался в зрительный: поднималась часть пола, расставлялись стулья и скамейки.
Одна из надписей на потолочной балке в зале гласила «Пословица не мимо молвится», приглашая прочесть яркие и выразительные поговорки на других потолочных балках: «Здоровье всему голова, здоровый урока не боится», «Ничего не мило, когда тело хило».
Над сценой, в узоре деревянного кружева, надписи гласили: «Недалеко до песенки, когда струны готовы» , «Зима пройдёт и снег сойдёт, а что посеяно — взойдёт».
Бархатный занавес, изготовленный искусными умелицами Афанасьевского женского монастыря сверкал вышитой золотом надписью:«ДЕРЗАЙ».
Украшением зала служил и бронзовый бюст Павла Михайловича Подосёнова, установленный Мологским общественным управлением в знак глубокой признательности устроителю школы. Гипсовую модель бюста намеревались поставить к открытию школы, но не заладилось... Сначала не удалось договориться об оплате. Затем гипсовая модель, сделанная по фотографии и присланная в Мологу, не понравилась гласным (депутатам): лицо слишком узкое, нос другой и борода не такая. Пришлось Павлу Михайловичу самому ехать в С-Петербург, чтобы академик Шредер, выполняющий заказ по изготовлению модели, мог ознакомится с господином Подосёновым лично.
Бронзовый бюст стал украшать зал школы через два года после её открытия, с 26 декабря 1890 года.
Колоннадой и барьером зал отделялся от окружающего его ипподрома эллиптической формы, предназначенного для обучения верховой езде.
Отопление здания осуществлялось восемью вентилирующими калориферами.
Комнаты смотрителя и прислуги находились по обеим сторонам входа с заднего подъезда.
Для занятий было приобретено различные спортивное оборудование и инвентарь: параллельные брусья, балансовая мачта, вертящееся бревно, кобыла, козёл, трамплин, четыре стойки для прыжков вверх, два гимнастических станка, матрасы для прыжков, велосипеды, учебные ружья, рапиры, коньки, лыжи, ходули, сёдла, снаряды для спасения утопающих и другие принадлежности, а также измерительные приборы.

Сквер вокруг здания



В апреле 1890 года П.М. Подосёнов обращается в Городскую думу за разрешением благоустроить территорию вокруг построенного им здания и заложить в Воскресенском переулке сквер, открытый для публики. Основные расходы Павел Михайлович принимает на свой счёт, часть средств собирали горожане по подписке.
Сквер протянулся от Петербургско-Унковской улицы до Череповецкой. Три аллеи предназначались для занятий верховой ездой, для велосипедистов и для пеших прогулок. Была предусмотрена площадка для крокета, а зимой заливался каток.
«Сам сквер, с его прекрасными липовыми и берёзовыми аллеями оставался и до наших лет одним из красивейших и любимых мест отдыха мологжан» - вспоминал краевед Ю.А. Нестеров (1926-1992 гг.) (1)

Название здания в Воскресенском переулке

"Подосёновский манеж" - так мологские гласные первоначально намеревались именовать здание, строящееся в Воскресенском переулке.
Подписка, в которой участвовали горожане, так и называлась: « Подписка на устройство МАНЕЖА для верховой езды, зимних и летних гимнастических игр, гимнастики и спектаклей.» Но наименование не понравилось товарищу (заместителю) министра Внутренних дел, сенатору фон Плеве, подписывающему разрешение на открытие нового здания.
Открывали здание уже как «Подосёновскую общественную гимнастическую школу».
Но название "Манеж" сразу и прочно "приросло" к этому зданию. Оно было в разговорной речи, нередко встречается в документах, осталось в памяти мологжан.

Открытие Подосеновской гимнастической школы


Павел Михайлович Подосёнов (1822-1891 гг.)

Открытие Подосёновской общественной гимнастической школы состоялось 26 декабря 1888 года.
В 12 часов в открываемом здании был отслужен благодарственный Господу Богу молебен, исполнен гимн Российской империи «Боже, Царя храни!».
Торжественную часть открыл Городской голова Гавриил Дмитриевич Масляников-Столяров. От имени Городской Думы он обратился со словами искренней признательности и глубокой благодарности к почётному гражданину г. Мологи Павлу Михайловичу Подосёнову, построившему на свои средства Гимнастическую школу и оборудовавшему её всем необходимым. От горожан Павлу Михайловичу был преподнесён фотоальбом с видами города Мологи. ( Фотографические карточки были заказаны известному Рыбинскому фотомастеру Андрею Сигсону). Затем слово было предоставлено заведующему Гимнастической школой общественному городскому врачу Всеволоду Васильевичу Рудину.
Ученики Гимнастической школы исполнили русский духовный гимн «Коль славен наш Господь».
В 4 часа дня был дан обед от всех сословий города Мологи в честь Павла Михайловича Подосёнова.
На обед было предложено: бульон с пирожками, поросёнок, разварной осётр, индейка и дичь, а также пирожные. После обеда желающие могли испить чая или кофе.
С 6 часов вечера вновь построенное здание было освещено иллюминацией.
В 9 часов начался бал, который завершил праздничное открытие Гимнастической школы.



Гимнастическая школа.

Гимнастическая школа в г. Мологе открылась в то время, когда гимнастическое движение в России ещё только начинало своё становление.
Солидный энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона 1896 года издания, говорит о Мологской школе: «Единственная в России гимнастическая школа...»(2)
Русское гимнастическое общество, с деятельностью которого принято связывать становление отечественной гимнастики, было организовано в г. Москве в 1881 году.
Прежде гимнастические упражнения использовались для повышения уровня физической подготовки в русской армии.
Первый отечественный научно обоснованный труд «Руководство по физическому образованию детей школьного возраста», разработанный на основе гимнастики, был опубликован врачом и педагогом П.Ф. Лесфаргом в 1888 году.
А в тихом уездном городке Мологе, начиная с 1883 года, городской общественный врач Всеволод Васильевич Рудин (1849 —1915гг), создавал свою систему правильного телесного развития и укрепления здоровья.


Всеволод Васильевич Рудин (1849-1915 гг)

Доктора Рудина встревожили результаты медико-статистического обследования, проведённого в г. Мологе в 1882 году.
По его оценке 38% местных жителей оказались слабого телосложения. Всеволод Васильевич, будучи не только общественным врачом и заведующим городской лечебницей, но и врачом при Городском мужском училище, решил сосредоточить своё внимание на укреплении здоровья мологских детей.
Собрав кружок единомышленников, закупив на свои средства инвентарь, доктор Рудин приступил к претворению своей программы в жизнь.
Начали с развивающих зимних игр: ледяной крокет, катание на коньках и лыжах, бег в мешках, бег взапуски по глубокому снегу и др.
Для укрепления здоровья детей летом, Всеволод Васильевич хлопочет об их купании и плавании.
И начиная с летнего сезона 1885 года мологские дети школьного возраста получили возможность бесплатно купаться в городских купальнях на р. Мологе ежедневно с 3х до 5ти часов дня.

Тем же летом 1885 года ученики Городского мужского училища начали заниматься гимнастическими упражнениями в саду при Александровском детском приюте. Устроитель и попечитель приюта купец 1-ой гильдии Павел Михайлович Подосёнов, заметив во время занятий на заборе любопытствующих зевак, услышав их непристойные выкрики, учитывая, что в это время в саду могли находиться воспитанницы приюта, посчитал сад при Александровском приюте неподходящим местом для гимнастики. Сначала он разрешает использовать для занятий гимнастикой две комнаты в здании приюта, а в последствии строит на свои средства отдельное здание для гимнастической школы. (Воистину, нет худа без добра!)

27 июля 1886 г начинания доктора Рудина по оздоровлению детей, его проект устройства общественной гимнастической школы поддержали гласные Мологской городской думы. Через день Всеволод Васильевич объявляет набор учеников. Первыми своё согласие на поступление детей в гимнастическую школу выразили горожане: А.И. Овчинникова, П.Кузнецова, М. Капустин, Е.С. Блажнова, В.И. Нестеров, К.Н.Новотельнов Н.И. Матвеевский Н.М. Маньков, А.И. Оборин, Н.А. Голубин, И.И.Харчевников и другие.
73 мальчика Городского училища стали первыми учениками «Школы правильного физического развития». Регулярные занятия гимнастикой проводились в здании Александровского детского приюта.

Занятия в Гимнастической школе



31 января 1889 года вновь построенное здание в Воскресенском переулке город передал в распоряжение Всеволода Васильевича Рудина - заведующего Подосёновской общественной гимнастической школой. Занятия детей начались в просторном, хорошо оборудованном помещении.
В школу принимались мальчики от 7 до 14 лет и могли заниматься до 19 лет.
В зависимости от веса, роста, окружности груди, ёмкости лёгких и силы мышц, ученики были разделены на 4 группы: хорошо развитые, средне развитые, слабогрудые и слабосильные. Для каждой группы была разработана определённая программа занятий. Занимались мальчики под непосредственным наблюдением доктора Рудина.
Руководил занятиями запасной унтер-офицер Андрей Ермолаевич Маклыгин. Он же был и смотрителем школы, вёл её хозяйство.
Жил Андрей Ермолаевич при школе, получал 240 рублей годового жалования.
Из лучших учеников старше 15 лет выбирал себе двух помощников, им выплачивалось жалованье по 60 рублей.
В программу занятий входили гимнастика, атлетика, акробатика, фехтование, а так же конный, велосипедный, водный, конькобежный и лыжный виды спорта, строевое учение, стрельба в цель.
Продолжались занятия один час. В разные годы они проходили в разное время: вечером, в большую перемену училищ или утром.



Занятия начинались с переклички — один из шести «ефрейторов» перед строем оглашал список.
В его же обязанности входило дежурство по школе и выяснение причин отсутствия учеников. Дисциплина и порядок постепенно сложились в традицию молодой школы.
Из наказаний практиковались выговор и отстранение от игр и любимых занятий. «Ефрейторы» назначались из старших лучших учеников школы.
С целью уменьшения усталости в школе практиковалась быстрая смена разных упражнений.
Строевое учение сменяли военно-гимнастические упражнения; ружейные приёмы - маршировка или бег; стрельбу в цель - гимнастические упражнения и т.д.
О смене занятий дневальный извещал барабанным боем.
Для развития лёгких в программу обучения входили занятия хоровым пением. Для этой цели на галерее стояла фисгармония и был приглашён учитель пения.
Хоровое пение сменяли занятия на снарядах для развития мышц груди и рук.
По вторникам и субботам мальчики по группам обучались фехтованию, в остальные дни — верховой езде.
Школа имела трёх верховых лошадей, одна из которых была подарена мологской помещицей Варварой Николаевной Глебовой.
По вечерам устраивались катания на лодках (у школы была своя шлюпка и три лодки), по воскресеньям и праздникам - гимнастические игры и экскурсии.
С начала образования школы для учеников была предусмотрена форма: фуражка тёмно-синего сукна без козырька с металлическим гербом Мологи и начальными буквами школы П.Г.Ш., серая матросская рубашка, тёмно-синие шаровары, заправленные в сапоги. Детям из бедных семей на время занятий форменная одежда выдавалась бесплатно.
В 1889 году форма уже признается необязательной.

Целью занятий в Подосёновской гимнастической школе было стремление к идеальному соотношению размеров роста, объёма груди, мышц рук и ног, а не достижение лучших результатов в том или ином виде упражнений. Хотя В.В. Рудин, как бы вскользь заметил, в статье «Мологская Подосеновская гимнастическая школа»: «...почти все (ученики) умеют ездить верхом, многие хорошо катаются на коньках, велосипеде, ходят по балансовой мачте, храбро и стойко выдерживают дальние конные, водные и пешие экскурсии»(3)

Известность школы в России

Наблюдая за занятиями мальчиков в Подосёновской гимнастической школе, за их физическим развитием, доктор Рудин проводил кропотливую научную работу.
При поступлении в школу и выпуске из неё, а также ежегодно в начале учебного года, проводились измерения роста, веса, окружности груди, рук и ног и т.д., всего 24 пункта анкеты. Результаты сравнивались и анализировались.



«Оказалось, что при существующей... программе даже такое ничтожное количество времени, как час в будничные сутки, употребляемый на физические упражнения, оказали несомненно благоприятное влияние на развитие учеников. Результаты, полученные мной,...были так неожиданны по своей несомненности и так утешительны, что я счёл уместным сообщить их VIII съезду естествоиспытателей, бывшему в С-Петербурге в начале 1890 года. Моё сообщение, иллюстрированное фотографическими снимками школы, чертежами и диаграммами произвело сильное впечатление и вызвало живейший интерес многочисленного съезда» - пишет В.В. Рудин в феврале 1891 года.

Докладывал о своих наблюдениях Всеволод Васильевич и на IX съезде естествоиспытателей и врачей, проходившем 3-4 января 1894 года в Москве.
Лучшими умами российской науки сообщения В.В. Рудина были одобрены. Результаты заинтересовали врачей и учителей в различных уголках России.
С просьбами поделиться опытом организации занятий по оздоровлению детей к Всеволоду Васильевичу обращались из С-Петербурга и Москвы, Ялты и Саратова, Житомира, Ирбита и других городов.

Средства школы

Первоначально общественная гимнастическая школа, имея своей целью укрепление здоровья детей, содержалась за счёт городской лечебницы на средства, предусмотренные на оздоровительные меры.
Затем у школы появляется свой капитал. В июле 1888 года Павел Михайлович Подосёнов жертвует на обеспечение существования школы 2000 рублей, в августе 1890 г. - ещё 3000 рублей. Проценты с этого капитала идут на содержание школы.
Не велики, надо заметить, деньги: в 1889 г. - 96 рублей, в 1891 г. - 237 рублей.
В источниках доходов на 1890 год средства городской лечебницы уже не значатся.
С ноябре 1890 года школа начала получать по линии Министерства народного просвещения 75 рублей годовых на преподавание военной гимнастики.
Город участвует в содержании Гимнастической школы, выделяя на отопление 84 сажени дров, что в 1891 г. оценивается в 218 рублей.
К другим источникам доходов школы относятся: пожертвования в пользу школы; плата за проводимые в здании школы зрелищные мероприятия; абонементная плата за пользование лошадьми и школьным инвентарём, выдаваемым сторонним лицам. В 1891 году сумма составила 253 рубля.
Годовое содержание Гимнастической школы утверждено Городской думой в сумме 780 рублей, кроме того ремонт и содержание здания обходилось от 300 до 600 рублей.

Городская управа, а вслед за ней и Дума, взвесив все источники доходов на 1891 год делают вывод, что даже на минимальное содержание школы не хватает порядка 200 рублей, не говоря уже о её развитии.
18 марта 1891 г . почётному гражданину города Мологи купцу первой гильдии Павлу Михайловичу Подосенову направляется письмо, в котором настоятельно предлагают (если не требуют!) увеличить основной капитал школы за счёт его средств. Формально делается ссылка на положение Комитета министров от 14 декабря 1877 года, которым предусматривается обеспечение существования именного учреждения взносом капитальной суммы. Но, школа передана городу и «Подосеновской» названа по инициативе Городской Думы в знак благодарности устроителю. Вот и отблагодарили!

«Считая со своей стороны моё участие в обеспечении существования Гимнастической школы вполне достаточным, я не желаю и не могу более обеспечивать её увеличением основного капитала» - отвечает Павел Михайлович, пожертвовавший только в минувшем 1890 году в пользу городского общества 25 000 рублей на обустройство богадельни и 3000 рублей гимнастической школе. А всего Павел Михайлович и Мария Васильевна Подосёновы вложили в благосостояние Мологи «по самым скромным подсчётам ...более 300 тысяч рублей.»(4)

Вслед за П.М. Подосеновым и В.В.Рудин заявляет: « ... я не нахожу возможным заведование упомянутою школой», остающейся без средств для содержания.
Это был кризисный период в жизни школы.
Купеческим рублём «ЗА» существование школы ответили гласные Городской думы Федор Николаевич и Константин Назарович Новотельновы. Они вносят на счёт школы 15 рублей. Их пример, очевидно, не остался без последователей. Расходы школы были не только покрыты, но в наличии и сберкассе на конец года имелось 466 рублей. Кроме того, Мария Васильевна Подосенова передаёт в собственность школы имущество и хозяйственный инвентарь огородного участка, Александр Леонидович Рябов жертвует одноконный плуг, Владимир Александрович Чернов - токарный станок.
Всеволод Васильевич Рудин согласился продолжить заведование школой.

Школа выстояла.

В октябре 1889 г Городская дума рассматривает заявление П.М. Подосенова, в котором он выражает «твёрдое намерение оставить по смерти своей в собственность Мологского городского общества» винокуренный завод с пристройками, с тем, чтобы 10% его дохода ежегодно отчислялось гимнастической школе до образования капитала в 20 000 рублей, «процентов с которого было бы достаточно на постоянное безбедное существование гимнастической школы». Умирает Павел Михайлович 17 мая 1891 года, его вдова Мария Васильевна, исполняя волю мужа, передаёт завод городу. Но завод по каким-то причинам долго не сдаётся в аренду, действовать начинает в 1896 году. На следующий год происходит первое пополнение капитала школы в сумме 1055 рублей.
Однако, капитал в 20 тысяч рублей, определённый завещанием Павла Михайловича Подосёнова, составлен не был.
В 1900 году Подосёновской гимнастической школе принадлежало 7,8 тысячи рублей капитала, в 1914 году - 7,2 тысячи рублей.
Школа к этому времени была уже не та. После ухода В.В. Рудина с городской службы в ноябре 1894 года, сокращается выделение средств на содержание школы. Начиная с 1895 года Думой утверждается 500 рублей, а с 1898 г. - 180 рублей (кроме содержания здания).
В 1914 году эти средства использованы частично. Рискну предположить, что преподавание гимнастики мологским детям прекратилось.
Внесла свои коррективы Первая мировая война. Бессменный смотритель Манежа и руководитель занятий по различным дисциплинам запасной унтер-офицер Андрей Ермолаевич Маклыгин ушёл на фронт уже в конце июля 1914 года. В здании Гимнастической школы шло формирование команд мобилизованных запасных чинов и ратников ополчения.

В жерновах бюрократии

Программа физического развития, созданная доктором Рудиным, была столь нова и необычна, что не укладывалась в бюрократические мерки ни врачебного ведомства, ни учебного. Школе, созданной по этой программе, оказалось невозможно оформить официальный статус.
Рассматривая первоначальный проект устройства школы от 15 февраля 1886 года, губернатор хотя и даёт разрешение, но поддерживает мнение губернских медиков о том, что занятия гимнастикой должны проводится врачами либо лицами, имеющими на то специальное разрешение Губернского Врачебного отделения.
Второй проект устава школы от 28 июля 1888 года, расширенный и дополненный в связи со значительными изменениями в условиях существования школы, рассматривала специально созданная губернская медицинская комиссия. В результате, через год проект возвратили для доработки, приведя в пример утверждённый устав московской школы для массажистов и гимнастов.

Третий устав ожидала ещё более долгая и печальная участь.
В сентябре 1889 года в Мологскую Городскую управу из учебного ведомства поступают рекомендации по введению военной гимнастики в мужских учебных заведениях. При письме соответствующая Инструкция, разработанная Министерством народного просвещения. Правительство озаботилось физической подготовкой будущих защитников Отечества.

Мологских мальчиков в Подосеновской гимнастической школе обучали не только военной гимнастике, но и верховой езде, и стрельбе в цель, что как нельзя более соответствовало чаяниям правительства. Поэтому Городская Дума решает для всех учащихся мужских училищ ввести обязательное обучение в Подосеновской школе. В результате получили увеличение численности учащихся школы с 58 человек на 1 января 1890 года до 186 человек на 1 января 1891 года, и в доходы...75 рублей годовых по линии учебного ведомства.
В октябре 1889 года устав школы переписывается доктором Рудиным в соответствии с полученным циркуляром Министерства народного просвещения.
И пройдя по вышестоящим инстанциям, возвращается в Мологу аж в июле 1893 года.

Ветер перемен дул отнюдь не в сторону Мологской гимнастической школы. Министр Народного Просвещения определил «что пожертвованное в пользу города Мологи учреждение купца Подосенова никоим образом не подходит под понятие «школа» или вообще «учебного заведения», а потому утверждение устава он находит излишним. И доводы-то какие «убедительные» приведены! « Преподавание гимнастики, правда, ведётся по программе, утверждённой Министерством Просвещения по соглашению с военным Министром, но, во-первых, эта программа принята для учебных заведений ведомства Народного Просвещения, а не предназначена для самостоятельного учреждения, имеющего целью обучение гимнастике; во-вторых, ни одно из названных ведомств не принимает участия в управлении и надзоре за Подосеновскою школой»(Что уж совсем неправда! В нравственно-воспитательном отношении школа подчинена учителю-инспектору Городского училища по решению того же учебного ведомства - Г.Ж.).

В официальном признании Подосеновской общественной гимнастической школе было отказано.

А Всеволод Васильевич продолжает искать пути физического и нравственного оздоровления мологских детей. В отчёте за 1893 год он предлагает Городской Думе принять меры для отвлечения детей от улицы, собирать их в свободное от занятий время в помещении Подосеновской гимнастической школы для игр и экскурсий под наблюдением педагога. Устроить в школе гигиеническую комнату и бесплатную столовую для детей из бедных семей, для этого привлечь средства Попечительства о бедных. Целеустремлённость, находчивость, энтузиазм доктора Рудина поражают! Его вдохновенный призыв: " Не ясно ли, что грязного, полуголодного и оборванного нужно сначала обмыть, одеть и накормить, а потом уже нравственно, умственно и физически развивать" - был услышан. Дума поручает Управе проработать вопрос по изысканию средств для этих мероприятий. Господину заведующему была высказана благодарность за руководство школой.

В этом же заседании Думы 20 октября 1894 года доктору Рудину была выражена благодарность и как врачебно-санитарному попечителю. Его деятельность охарактеризована как " в высшей степени полезная для города Мологи". Мероприятия, проведённые Рудиным по санитарному благоустройству в городе, были по достоинству оценены экспертной комиссией Первой Всероссийской гигиенической выставки. Молога получила высшую награду выставки. Гласные Думы единогласно решили ходатайствовать о присвоении Всеволоду Васильевичу Рудину звания почётного гражданина города Мологи.

Но уже в следующем заседании Городской Думы 28 ноября 1894 года столь высокому авторитету врачебно-санитарного попечителя В.В.Рудина был нанесён удар. Большинство гласных отклоняют его проект по строительству нового здания Александровского женского училища, вобравший в себя передовые идеи того времени. Камнем преткновения явилось устройство в училище комнат гигиены с обливанием душем. Дорого и для некоторых девочек может быть вредно - решили мологские гласные.
Очевидно, это была последняя капля в чаше накопившихся разногласий.
Всеволод Васильевич в ответ отказывается от звания гласного Городской Думы (избран в 1883 г.) и от всех занимаемых должностей на городской службе.
В то время, кроме должности врачебно-санитарного попечителя ( с 1890 г.), он был членом совета Попечительсва о бедных (с 1881 года), заведующим Подосеновской гимнастической школой (с 1886 г), членом Мологского уездного училищного совета (с 1889 г.). Содержания по занимаемым должностям не получал.

Общественная жизнь города, несомненно, много потеряла, лишившись столь инициативного и деятельного гласного, самоотверженного труженика во благо жителей города Мологи.

Высочайшее соизволение на признание заслуг доктора Рудина и присвоение ему звания почётного гражданина города Мологи поступает в Городскую управу 16 октября 1895 года.
Но Всеволод Васильевич уже не возвращается на городскую общественную службу. Он уезжает в Тулу, где заведует глазной больницей.
Гимнастическая школа осталась без основной движущей силы, без идейного вдохновителя и заботливого заведующего.

Руководство школой Городская Дума передаёт одному из членов управы - Василию Ивановичу Парыгину. Преобразованием школы занимается думская комиссия. Её решения, к сожалению, автору увидеть не пришлось. Но в декабре 1895 года продают школьных лошадок, в апреле 1896 - оружие, в октябре-декабре 1897 года на ипподроме настилаются полы. Уроки военной гимнастики продолжаются.
Но о занятиях по системе Рудина говорить уже не приходится.

Ручной труд

Развитие промышленности, транспорта, ремёсел требовали от общества воспитания у подрастающего поколения трудовых навыков, смекалки, глазомера и других качеств, необходимых для практической деятельности. Поэтому трудовое образование мологских детей рассматривалось городским обществом как назревшая необходимость. Это с одной стороны. С другой - доктор Рудин в свою систему оздоровления включал «кроме гимнастических упражнений, игр и спорта, полезные для укрепления сил работы (земледельческие, столярные, слесарные и т. д.)» Поэтому при проектировании Манежа предусматривалось выделение помещений для практических занятий детей.

Работы столярные и слесарные

Этой цели служили две большие угловые комнаты, расположенные по обеим сторонам главного входа в Манеж, каждая площадью около 40 квадратных метров.
Однако, преподавателей трудового обучения в Мологе не было. В России в то время ещё только формировалась система подготовки учителей народных училищ по преподаванию ручного труда. Только в 1894 году учитель Городского училища М. Пустовалов, пройдя подготовку в Новинской учительской семинарии, приступил к обучению учащихся столярным работам. В 1897 году, окончив курсы ручного труда при Московском учительском институте, он начал обучение мальчиков и работам по металлу.
Занятия ручным трудом по дереву проходили в Манеже, а по металлу - в доме Петра Савельевича Цыпленкова. Обучение проходило после уроков, с 3х до 6ти часов вечера. Занимались те, кто изъявил желание.
В 1898/1899 учебном году ручному труду по дереву обучались 52 ученика Городского 3-х классного училища, из них 20 обучались и по металлу.
В октябре 1899 года директор Народных училищ Ярославской губернии отмечал: «При посещении мною Мологского городского училища, я обратил внимание на серьёзную постановку в нём классов ручного труда под руководством учителя этого училища г.Пустовалова. Ученики показали большие успехи в работах по дереву и металлу.»
В 1903 году работы учеников были представлены на Ярославскую губернскую выставку, где удостоились похвального отзыва экспертизы.

Земледелие

В 1890 году П.М. Подосенов передаёт Гимнастической школе участок пахотной земли, арендуемый им у города.
Этот участок выручил школу в кризисный 1891 год. Смотритель школы А.Е. Маклыгин с помощниками из старших учеников вырастили на нём 570 мешков картофеля и 222 пуда ржи, выручив за урожай 643 рубля. Из них 400 рублей пошли на покрытие расходов школы.
В последующие годы на участке выращивали картофель, рожь, овёс. Доходы по полеводству колебались от 300 рублей до 792.
В 1893 году участок пахотной земли размером в 8 десятин был передан Гимнастической школе в бесплатное пользование.
С весны 1892 года на небольшом участке, отведённом на школьной земле , учитель Городского училища Михаил Павлович Подосёнов начал заниматься с детьми огородничеством.
На огороде работали дети от 9 до 15 лет. За свой труд получали по 3 копейки в час. Выращивали картофель, репу, морковь, лук, огурцы.
В занятиях огородничеством, кроме разнообразных физических движений на вольном воздухе, М.П. Подосёнов видел большую пользу в приобретении детьми знаний о растениях, навыков и привычки к полезному труду, отвлечения от праздного времяпровождения.

О нравственно - воспитательном значении практических занятий с детьми В.В. Рудин писал в феврале 1891 года:

«Для образования здоровых, просвещённых и полезных членов общества, кроме грамотности... и гимнастики необходим обязательный для всех учащихся ручной труд, соединённый с приобретением практических знаний. Необходимо, чтобы всё зимнее и летнее свободное время было им занято под руководством учителей....Тогда вместо грамотных и здоровых тунеядцев ( как это теперь даже в лучших случаях), привыкших с ранних лет праздно проводить половину времени (если сложить все не учебные дни, то окажется около полугода полного безделья) мы будем воспитывать полезных самим себе и обществу граждан.»



Зрелищные мероприятия

Несомненно, открытие Манежа в Воскресенском переулке весьма порадовало мологжан - любителей музыкального и театрального искусства. Сцена с набором прекрасных декораций, зрительный зал давали возможность принимать в городе гастролирующие труппы, самим устраивать концерты и ставить любительские спектакли.



Устройством зрелищных мероприятий первоначально занимался клуб «Соединённое собрание всех сословий», затем - Кружок любителей музыкального и драматического искусства.
Заказывали тексты пьес, афиши, билеты, переписку ролей, нанимали музыкантов. Из Рыбинской конторы Г. Фалька мологские театралы выписывали для своих постановок пьесы: «Бедность не порок» и «Светит, да не греет» А. Островского, «В семье не без урода» К. Шептаева, «Нищие духом» М.Константинова, «К мировому», «Прелестная незнакомка», «Уездный Шекспир», «Современная барышня» и другие.

Арендовали зал у Гимнастической школы. Репетиции и спектакли проводились в свободное от занятий учащихся время.
В 1890 году было устроено 7 спектаклей и 3 маскарада, в 1891 году - 9 спектаклей и 4 маскарада, в том числе, по одному спектаклю и маскараду - в пользу инвалидов.
«Старый и малый стали нередко посещать театр,» - пишет в феврале 1893 года заведующий Подосёновской гимнастической школой В.В. Рудин, отмечая благотворное влияние театра на нравственное состояние городского общества.

Обильным на зрелищные мероприятия выдался 1899 год. Мологжане посмотрели шесть гастрольных спектаклей и концерт. Благотворительный спектакль 24 февраля на масленичной неделе организовала Варвара Васильевна Мусина-Пушкина.

С 26 по 30 мая Манеж был украшен и сиял огнями иллюминации. Городское сообщество устраивало Пушкинский праздник, посвящённый 100-летию со дня рождения великого поэта. Детям и взрослым рассказывали биографию Александра Сергеевича, читали его стихи и отрывки из прозы с показом «туманных картин» (предшествовали синематографу). Учащимся раздали сборники сочинений, выпущенные к юбилею поэта. Для взрослых был устроен музыкально - литературный вечер с показом отрывков из спектаклей по произведениям А.С. Пушкина.
15 июля в Манеже состоялся «Вечер борца». 12 октября прошёл сеанс синематографа, учащиеся мологских училищ смотрели его бесплатно.

Манеж в воспоминаниях переселенцев

Манеж остался в памяти мологжан как центр культурной, спортивной и общественной жизни.
Старейший мологжанин Николай Михайлович Новотельнов, в своём весьма преклонном возрасте не посчитавший за труд придти на открытие выставки, посвящённой 130-летию Мологского Манежа, вспоминал, что его, тогда мальчишку, прежде всего привлекали спортивные игры, проходившие у Манежа: волейбол, крокет, городки. Спортивные принадлежности выдавал ребятам хранитель Манежа Михаил Неустроев.
Ещё на площадке был врыт высокий столб, наверху которого было приделано колесо от телеги с верёвками, и мальчишки очень любили на нём кружиться.
В Манеже был организован драматический кружок, руководил которым Масленников. Давали серьёзные спектакли, народу собирался полный Манеж.
А в тёплые выходные дни на балконе Манежа играл духовой оркестр. Музыка гремела на всю Мологу. Мологжане на пятачке в сквере танцевали вальсы, краковяк, падеспань и, конечно, мологскую кадриль. Таким и остался в памяти переселенцев Манеж — любимое место отдыха мологжан.

Краевед Юрий Алексеевич Нестеров сохранил для нас воспоминания мологских старожилов, в частности, заслуженного учителя РСФСР Александра Ивановича Кревинга, который, в 1919 году был организатором в Мологе спортивного общества «Санитас» («Здоровье»).

«В Манеже часто устраивались спортивные праздники. В первом акте обычно проводились показательные выступления женских и мужских групп в вольных упражнениях, игре с лентами и мячами. После антракта выступали гимнасты на турниках, брусьях и коне. Общее восхищение вызывали выступления на снарядах самого Кревинга. Третье отделение открывалось французской борьбой или боксом, пользовавшимися большой популярностью у мологжан. Это было время, когда мологская молодёжь была буквально заражена спортом.» (5)

Антонина Павловна Шеломова вспоминала как столичных артистов, приезжавших на гастроли в Мологу, крестьянки соседних деревень угощали земляникой с молоком, домашним сыром.

Валерия Александровна и Лидия Васильевна Капустины в книге «Живая память» рассказывают: «Просторный партер, оборудованная сцена, отличный чистый воздух, тишина, золотой песок пляжа, прозрачная вода реки, не очень жаркое лето притягивали к себе артистов. Столичные артисты любили приезжать в Мологу отдыхать, а жители небольшого города могли увидеть и услышать прекрасные произведения искусства — спектакли, оперы: «Иван Сусанин», «Евгений Онегин», «Русалка» и др…

В манеже проводились и политические мероприятия, Для лучших активистов округа были забронированы лучшие места в первом, втором ряду, они посещали кино, спектакли бесплатно. Все главные мероприятия города проводились в Манеже, он был центром культурной, общественной и спортивной жизни.»(6)

4 сентября 1936 года, мологжанам, собравшимся в Манеже, объявили о предстоящем затоплением города Мологи.
Переселение с земли предков, разрушение веками устоявшегося быта, неопределённость будущего каждого мологжанина стало суровой, неотвратимой реальностью.



Манеж в Рыбинске

Перед затоплением Мологи в связи со строительством Рыбинской ГЭС, Манеж, в числе других деревянных зданий, был разобран и сплавлен по Волге в Рыбинск.
Здесь его возвели на ул. Кирова между ул.Чкалова и ул.Герцена. Сначала мологский Манеж служил раздевалкой при стадионе, затем торговым павильоном.
В 70-х годах прошлого века за ветхостью был разобран.
При строительстве торгового комплекса, стоящего сейчас на этом месте, кто-то посчитал своим долгом увековечить мологское здание.
Среди гранитных плит, украшающих низ ТЦ "Эльдорадо" со стороны ул. Герцена, обращает на себя внимание кирпич с клеймом "ММ ВАТУТИНЪ".
Этот мологский кирпич хранит память о мологском Манеже - центре культурной, спортивной и общественной жизни ушедшего под воду города.



Автор Галина Журавлева.

Статья подготовлена на основании материалов Рыбинского филиала Государственного архива Ярославской области.

Ссылки:

1.Ю.А. Нестеров .Сказание о Ярославском граде Китеже. Рыбинск, 2016.С.243.
2.Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. Энциклопедический словарь. С-Петербург, 1896.Том XIX., С.640.
3. Ярославские губернские ведомости. 1890. №88. Ч.неофф.Л.4.
4. Сборник «Николай Макарович Алексеев. Материалы к биографии. Избранные статьи.» Рыбинск, 2017.С.100.
5. Ю.А. Нестеров. Сказание о Ярославском граде Китеже. Рыбинск, 2016.С.247-248
6. В.А. Капустина, Л.В. Капустина. Живая память. Рыбинск,2004.С.18-19

http://mymologa.ru/articles/218-mologskiy-manezh.html

 

"Исчезнувший город Молога"
Кинохроника трагедии, Ярославская область

 

Молога на рубеже 1917-1918 годов

В ноябре 1917 года в городе Мологе и уезде власть принадлежала Временному правительству, управление осуществлялось Городской и Уездной земской управами.
Возглавлял руководство уездом комиссар Временного правительства Е.П. Немцевич (1882-1919), опираясь на Комитет спасения Родины и революции.
13 декабря группа матросов-балтийцев, прибывшая на родину для установления Советской власти, созывает крестьянский съезд в Мологе.
Съезд образовал Военно-революционный комитет, которому поручил возглавить роспуск управы и взять власть в свои руки.
В состав Ревкома вошли большевики, меньшевики и эсеры, всего 12 человек. Председателем был избран большевик Фёдор Иванович Бологов.

Комиссару Временного правительства Ревком послал ноту, в которой предлагал распустить старый аппарат управления уездом.
Евгений Петрович Немцевич, будучи директором Учительской семинарии, красным карандашом подчеркнул в ноте грамматические ошибки, поставил двойку и вернул с припиской: «Сначала научитесь грамотно писать, а потом думайте о власти». Применив оружие, Е.П. Немцевича арестовали.

Городской управе Ревком предложил провести тайное голосование о самороспуске. За самороспуск проголосовало 13 человек из 22-х.
Видя бесполезность сопротивления, и Уездная земская управа сдала свои полномочия Ревкому.


Участники установления Советской власти в Мологском уезде.

10 января 1918 года в Мологе состоялся уездный съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, утвердивший органы Советской власти в уезде.
Председателем Совета был избран уроженец Иловенской волости Александр Петрович Бакушев, бывший слесарь петроградского завода «Вулкан».
Двумя месяцами ранее, 19 ноября 1917 года на крестьянском собрании Брейтовской волости Мологского уезда был создан волостной Военно-революционный комитет, наделенный неограниченными полномочиями для утверждения Советской власти.
В состав вошли солдаты, вернувшиеся с фронта: Ф.И. Родин, М.С. Маслов-Варсягин ,А.М.Чучелов и А. Новожилов. Одним из первых распоряжений РВК стал указ о вооружении ревкома, а «вооружившись ,стали править волостью». Волостная управа бала распущена, в её здании разместился волостной Народный совет.
Без его одобрения были недействительны распоряжения волостных учреждений.
Вторым волостным собранием делегатов была принята Декларация прав и Конституция Брейтовской волости.

6 января 1918 года прибывшие в Брейтово 170 депутатов, утвердили новый орган власти — Совет народных комиссаров Брейтовской республики (ни много - ни мало!).
Избрали наркомов во главе с председателем. Им стал большевик Михаил Сергеевич Маслов-Варсягин.
Съездом были приняты решения об отпуске леса, установлены твёрдые цены на хлеб, отменены недоимки.
Были избраны делегаты на уездный съезд Советов и ходоки в Смольный. 29 января 1918 года состоялась встреча с Лениным.
По его распоряжению Брейтовской республике были выданы печать и штампы, 5000 рублей, пишущая машинка и два мешка политической литературы.
Новой властью была проведена конфискация помещичьих и церковных земель, распределение её между неимущими крестьянами. В бывших дворянских усадьбах Алексеевском, Екатерининском ,Мусине поселили бедняков, в имении Введенского организовали детский приют. В Борисоглебском имении Мусиных-Пушкиных было организовано сельскохозяйственное училище.

Органы власти уникальной Брейтовской республики просуществовали полгода и были переименованы в соответствии с Конституцией РСФСР, принятой в июле 1918 года.

Публикация подготовлена на основании статьи заведующей сектором истории экспозиционного отдела Рыбинского музея-заповедника Оксаны Гожалимовой «Мы наш, мы новый мир построим». Углече Поле №5(20), 2013.С.148-151.

http://mymologa.ru/articles/177-mologa-na-rubezhe-1917-1918-godov.html

Сон в Мологе - Молога Ярославской области - Письма из провинции

 

Мологское переселение



В 1936 году началось переселение — тяжелая трагедия жителей Верхней Волги.

Строительство Рыбинского и Угличского гидроузлов, начатое согласно постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 14 сентября 1935 года, потребовало освобождения более 4,5 тыс. кв. км территории.
Затопление коснулось трех областей, в Ярославской области — восьми районов. Сегодня речь пойдет только об одном из них, наиболее пострадавшем — о Мологском районе.
На его долю приходилось более трети хозяйств от общего числа, предназначенных к переселению по Ярославской области.
Если в других районах велось внутреннее переселение, то население Мологского района, в основном, предстояло расселить в разные районы Ярославской области на расстояние от 30 до 350 км.

«В зону затопления по району попадала территория ...14-ти сельсоветов полностью и 3-х частично. На момент переселения на территории этих сельсоветов находилось 35 колхозов, 169 населенных пунктов, 4312 хозяйств.»
Также предстояло переселить административный и культурный центр района — город Мологу.
Здесь следовало бы назвать количество жителей, подвергшихся переселению. Но, данные о численности, встречающиеся в архивных документах, отрывочные и, порою, противоречивые.
Дело в том, что в документах органов власти по переселению речь идет о хозяйствах, домовладениях, дворах, а не о людях. Сегодня хочется говорить именно о людях, о том, что же выпало на их долю.

Чтобы иметь представление о количестве жителей, обратимся к 1930 году. После проведения районирования в 1929 году, в ходе которого из Мологского уезда были выделены Некоузский и Брейтовский районы, а северные волости Копорьевская, Ягорбская и Грязьливецкая отошли к Ермаковскому району, в Мологском районе на 1 января 1930 года осталось 53 908 человек.
На 1 июля 1936 года взрослого населения в районе насчитывалось 30 693 человека. В городе на 1 января 1937 года проживало 5023 человека. Вот о них и пойдет речь.
Руководство переселением на местах было возложено на президиумы райисполкомов.
Для определения годности строений к переносу на новое место, а также сумм причитающихся компенсаций, создавались оценочные комиссии, в состав которых входили представители местных советов, земельных и финансовых органов, Волгостоя НКВД.

1936 год

В Мологе комиссии создаются 3 сентября 1936г. Городскую оценочную комиссию возглавляет тов. Назаров, районную - тов. Петухов.

4 сентября в Доме Соцкультуры, а в просторечии - в Манеже, собирается расширенный пленум Мологского Горсовета с повесткой дня «О реконструкции реки Волги и переселении города Мологи в связи с затоплением».
На пленуме присутствуют 43 депутата и 826 жителей города. Заслушав доклад председателя Горсовета т. Назарова, жители в тревоге предупреждают, что «сейчас уже поздно перевозить..., дома будут сырые и зимой в них жить нельзя»(Поэгль), (7) и считают, что перевозку домов должен производить Волгострой , чтобы каждый дом он «разобрал, перевез и поставил»(Клюкина А.Н.), «как это было в других местах»(Михайлова). А «другие места» - это недалеко. В Рыбинском районе с конца апреля переселяются жители Аббакумовского поселкового совета. Идет освобождение земель для стройплощадки гидроузла. И здесь, согласно постановления оргкомитета ВЦИК по Ярославской области от 31 марта 1936г, «постройки и сооружения, принадлежащие рабочим и другим трудящимся переносятся и восстанавливаются на новом месте силами и средствами Волгостроя НКВД».
Жителям же Мологи предписывается самим разбирать и собирать свои дома, а Волгострой берет на себя только доставку строений к берегу Заволжья г. Рыбинска.

Какие разъяснения дал мологжанам присутствующий на пленуме представитель Волгостроя тов.Рябов — неизвестно (в протоколе не записано). Очевидно, сослался на последнее постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 1 августа 1936 г., в котором, действительно, Волгострою предписывается лишь возмещать расходы владельцам строений. Но, выразив в традициях того времени «свою радость и преклонение перед гениальной мудростью инициатора реконструкции Волги, нашего учителя, друга великого СТАЛИНА» пленум постановил:

«1)...мобилизовать все силы и оказать помощь Волгострою в деле осуществления возложенных на него задач.
2)...немедленно приступить к переселению первых 400 домовладений города Мологи с обязательным окончанием этого переселения... к 1 ноября 1936 года.»(9)

Переселение стало для мологжан реальной страшной неизбежностью.

Уже 4 сентября комиссия начала вызывать мологжан для решения конкретных вопросов по переселению.

Первоочередниками на выселение определили:

• работающих в городе Рыбинске — 48 домовладельцев,
  
  
• работающих в других городах — 77 домовладельцев,
  
  
• пенсионеров — 61 домовладелец,
  
  
• владельцев домов, непригодных к переносу и подлежащих слому — 214.

Изношенность непригодных к переносу домов определялась в 60 и более процентов. Дома подлежали передаче Волгострою с выплатой компенсации.
Если же владелец решал использовать материалы от разборки строений по своему усмотрению,то ему полагалась выплата расходов по перевозке.
Владельцы таких строений имели право на получение банковской ссуды на 20 лет для нового строительства.
Кроме того, в городе насчитывалось 55 каменных домов, также не подлежащих переносу. В основном это были дома коммунальные, а так же принадлежащие учреждениям и организациям.
Строений, годных к переносу, было в Мологе 570. Их владельцам полагалось возмещение стоимости разборки строений, перевозки на новое место, сборки и стоимость дополнительных стройматериалов.
Предусматривалась выплата стоимости строений, если они передавались Волгострою.

Возмещению также подлежали: расходы по перевозке имущества, скота, фуража; стоимость плодово-ягодных насаждений; стоимость найма помещений, занимаемых переселенцами на время переноса и возведения домов.
Все убытки и компенсации, установленные Оценочной комиссией, подлежали оплате Волгостроем НКВД в размере 50% в декадный срок со дня вынесения решения и остальные 50% - после освобождения изымаемой территории.
Положения, которыми комиссии пользовались в работе были разработаны в «Инструкции для оценочных комиссий по определению размеров убытков и порядке их возмещения», утвержденной 22.02.1936 г. президиумом Облисполкома ИПО.

Но жизнь не вмещалась в строки принятых документов. В 400 домах, предназначенных в срочном порядке к переселению, проживали семьи, каждая со своими проблемами и бедами, неразрешимыми в одночасье.
В документах архива сохранились письма и заявления граждан г. Мологи — свидетели того времени.
Командование 100-м отделением строительного батальона (г. Псков) «просит отсрочить переселение семьи красноармейца Дорофеева Николая Александровича (ул. Республиканская, 29)...т.к. его отец страдает туберкулезом легких 3-й стадии,...сестра полностью слепа»

Студентка Ивановской ВКСХШ , получив письмо от матери Волковой М.Е.(ул. Республиканская,27) возмущается:
«Она плачет...Что значит уехать через месяц куда знаешь, тем более с такими средствами, какие имеются у неё. Это сделать невозможно.»

«Я одинокая, у меня двое детей 9 и 5 лет и мать старуха больная, - пишет Егорова Анна Семеновна(ул. Коммунистическая,12), - Я совершенно не знакома с переноской и строительством дома. Плотники, присланные Горсоветом, просят гораздо более сумму, чем ассигнованная по акту от 21/IX-36 г. По выше изложенным мотивам мне денег ассигнованных не надо, а прошу вас ...дом и постройки от меня принять по акту, перенести силами Волгостроя на новое место переселения и восстановить такой же, какой был до перевозки.»

Балуева Анна Алексеевна из Москвы беспокоится об отце Яркине Алексее Андреевиче (ул.Набережная ,109):

«Его дом должен быть снесён, как имеющий более 60% изношенности. Таким образом отец остается...совершенно без угла. Отцу 70 с лишним лет, всю свою жизнь он работал в Мологе в Пожарном депо....Взять к себе отца я не могу по квартирным условиям. Брат работает в Рыбинске и тоже имеет комнату в 7 кв.м. Прошу отложить слом дома отца до весны, за этот период может удастся что-либо сделать.»

«Неужели под старость я должен буду остаться без крова?» - вопрошает пенсионер, инвалид труда второй группы Ф.А. Альштадт, 73-х лет.(ул. Коммунистическая,123)

Минкина М.М.(ул. Коммунистическая,16) :

«Дом мой не пригоден на перенос. Детей четверо, самой старшей 16 лет и все учатся. Я же не могу сейчас переехать на голую улицу. У меня нет средств, чтобы до построения своего дома платить за квартиру 50-80 рублей, если я всего получаю 40 рублей пенсии».

«Меня вызывали на 26 число и дали 10 дней сроку.»- пишет Ушакова Анна Васильевна (Рыбацкий пер.,34), «Прошу меня оставить до весны или выдать побольше денег. Вы дали 800 рублей....мне на эти деньги не перевезти. На моем иждивении находятся трое детей несовершеннолетних, мужа нет. Получаю пенсию 18 рублей».

Е.Н. Цылина (ул. Пролетарская,36) просит: «...разрешить прожить в собственном доме в течение зимнего периода до тех пор, пока не найду квартиру. Семья у меня 4 человека. Квартиру всё время ищу, но их нет.»

В заявлении Журавлева Павла Васильевича (ул.Советская,178): «Прошу принять у меня новый дом, который не достроен. Разбирать сил нет, средств нет.»

Таких заявлений и писем, каждое со своей пронзительной болью, в архиве сохранилось много. Читать их без волнения невозможно.
Обращались в комиссию и несогласные с суммами выплаченных компенсаций. Оценка строений производилась исходя из данных инвентаризации 1931 года , и если за прошедшее время был произведен капитальный ремонт, то насчитанные суммы получались меньше, а процент износа больше, с чем хозяева, конечно, были не согласны.
Не найдя ответов на жизненно важные вопросы в Горсовете, мологжане обращаются в Областную комиссию по переселению, газеты «Северный рабочий», «Комсомольскую правду», в Комиссию Советского контроля при СНК Союза ССР.

Но установленные жесткие сроки торопят мологжан с перенесением домов на новое место.Гражданам города Мологи предназначалось переселяться в Рыбинск. Путь был выбран наиболее дешевый — по воде. Уже начиная с 9 сентября Горсовет обращается в Рыбинский Горкомхоз с просьбой о выделении участков под застройку мологжанам, дома которых разобраны и готовы к сплаву. Первыми справки получили Щербаков И.В., Бабушкин Д.С., Солнцева М.М., Киселев В.Ф., Старостин А.Ф.

Однако, в Рыбинском Горкомхозе заведующий сектором тов. Виноградов встретил мологжан «грубостью, топаньем ногой» и отказом: «Участок будет отведен, когда приплывете с домом к нам.».

3 октября 1936 г. Мологский Горсовет получил из Рыбинска «порядок отвода земельных участков для переселенцев г. Мологи:

1. Впредь до закрытия сезона (конец ноября) отвод земельных участков будет производится 1-10-20 числа каждого месяца.
2. Каждым переселенцем должно быть подано заявление с приложением инвентарного дела и предъявлен акт комиссии.

Об установленном порядке просим оповестить граждан, переселяющихся из г.Мологи, предупредив, что одиночные отводы производиться не будут.».



Состояние сплава домов мологжан характеризует телеграмма председателя Мологского Горсовета на имя начальника Волгостроя тов. Рапопорта :

«... Дома разобранные на берегу лежат неделями, сплоченные плавают в воде, ряд домов разнесло. Наблюдения за сплоченными домами нет. Расчеты с домовладельцами задерживаются. Просьба дать распоряжение о ликвидации указанных безобразий».

Неопытность рабочих, отсутствие снастей приводили к авариям. Так 14 октября 1936 из пяти плотов, составляющих домовладение Мешалкина А.И., приготовленных к сплаву в г. Рыбинск, два плота оторвались и уплыли.
В них были «часть дома, часть амбара и целиком баня. На плоты были погружены всё железо с дома и бани, а также все рамы». А при обследовании оставшихся после аварии при сплаве строений гр.-на Лебедева была установлена недостача 29 бревен, части потолков, части полов, полного ската железа с крыши.

В середине октября природа внесла свои коррективы в переселение мологжан — резко похолодало, ударили морозы. 16 октября Горсовет решает: «Разборку домов приостановить до установления санного пути».
В 1936 году в Мологе было разобрано 87 домов, переселено 9 организаций, 53 домовладельца перенесли свои дома в Рыбинск.
План по переносу строений по городу Мологе остался не выполнен.



В Мологском сельском районе организационные мероприятия по переселению начались зимой 1936 года. До начала весенних полевых работ было намечено переселить 300-320 хозяйств в Кинешемский район ИПО с тем, чтобы там развернуть производство лугопастбищных трав. По-видимому, это осталось только в планах. Но весной были и переселения, так 11 семей из колхоза «Искра» Рындинского сельсовета выбрали себе новым местом жительства Киренский район Восточно-Сибирского края.

Колхозы, не попадающие в зону затопления, были укреплены рабочей силой, внутри района размещены 330 колхозных хозяйств.
Колхозникам Мологского района было предназначено переселяться в Гаврилов-Ямский, Тутаевский, Ярославский, Костромской, Красносельский и Буйский районы.
Единоличников, рабочих и служащих из села переселяли в Рыбинск, Тутаев и Ярославль.

Согласно постановления Оргкомитета ВЦИК по Ярославской области от 25 августа 1936 г. осенью текущего года предполагалось перенести «10 сельсоветов, 106 населенных пунктов, 24 колхоза с 2409 колхозными хозяйствами и 471 единоличное хозяйство.». Сроки были явно нереальными. Крупные колхозы Мологского района в 200-300 хозяйств в полном составе перевозить было некуда - таких свободных земельных фондов в области не было. Чтобы их разместить предполагалась ликвидация ряда совхозов и пригородных хозяйств ОРСов предприятий. Постановление президиума Облисполкома об их ликвидации вышло только 31 марта 1937 года.

1937 год

Грандиозными планами предусматривалось завершить переселение города Мологи и района в 1937 году.



Однако, не спешили горожане перевозить свои дома, ждали изменений по выплате компенсаций. Все, и Горсовет и жители понимали, что переселиться на выплаченные деньги практически невозможно. Тем более, что нашлись среди уже переехавших мологжан такие, которые подсчитали все свои расходы по переселению и предъявили разницу к доплате. «Я в вашу сумму уложиться не мог»- пишет Языков Василий Михайлович(ул. Советская,143), получивший 1700 рублей на переезд. И приводит фактические расходы, которые составили 3335 рублей. Завидову Александру (пер. Л.Толстого,3) при оценке строений выдали 2020 рублей, фактический переезд обошёлся в сумму 5793 рублей, перенос строений Завидова Василия Васильевича (ул.Советская,163) оценили в 1600 рублей фактически потребовалось 4345 рублей, т. е. на перенос строений мологжане тратили в 2-3 раза больше средств, чем получали компенсацию. Началась последняя декада апреля, а никаких инструкций по расчетам из области в Мологу не поступало. В городе продолжалась обычная жизнь. Работали, учились, убирали улицы (правда, уже не брали, как в 1935 году, обязательство отработать на уборке города каждому не менее 40 часов). Активисты проверяли санитарное состояние жилья, распространяли билеты лотереи ОСОАВИАХИМ, навещали семьи красноармейцев, чтобы узнать: как живут, что пишут из Красной Армии. На собраниях и кружках изучали Сталинскую конституцию, осуждали вредительские действия банды троцкистов, высказывали решимость «при всякой возможности выявлять врагов народа».

В районе основное переселение началось в январе 1937 года — колхозников торопили исконно крестьянские дела: надо было на новом месте успеть устроиться и провести весенний сев. Однако, план переселения был под угрозой срыва, т. к. Волгострой не переводил селянам деньги на переезд. Из-за несвоевременной подачи барж колхозники вынуждены были по 5-7 дней сидеть с грузами на берегу. Отсутствие катеров вынуждало перевозить строения самосплавом, при этом случались аварии.

«15 мая в 1 час ночи на р. Мологе пароход потопил завозню с переселенцами. Утонуло людей двое, скота 30 голов, домашние вещи.»

Райисполком в срочном порядке рассылает телефонограммы председателям сельсоветов: «В целях предотвращения несчастных случаев... категорически воспретить... погрузку на плоты домашних вещей, имущества, сельхозинвентаря, скота и провоз на них женщин и детей.»

Настрадались и те, кто выезжал по железной дороге.

17 семей - 83 человека, колхоза «Красный Путиловец» должны были выезжать к новому месту жительства поездом из г. Рыбинска 18 марта в 9 часов утра. Их привезли из Мологского района накануне вечером. Ночевать негде. Начальник станции заявил : «У меня нет места... Пришлось подрядить буфетчика за 50 рублей, чтобы не выгонял колхозников из буфета на ночь. В буфете очень грязно, обедают грузчики, которые очень ругают колхозников.» - докладывает Райисполкому председатель сельсовета Полковников. «По заявке 18-го в 9 часов вагоны не подали. Начальник говорит: «Вагоны дам в 2 часа.» Я иду к уполномоченному НКВД. Вагоны подали. Мокрые, даже с нар капала вода. Дров мало, свечей нет.»

4 июня 14 семей Рындинского сельсовета направились в Бежецкий район. При посадке на пароход «Коллектив коммунистов» с горем пополам нашли места матерям с детьми в Красном уголке и на носу. По прибытии в Рыбинск в 2 часа ночи «гонят с парохода, не считаясь с тем, что в группе переселенцев очень много малолетних детей.»(37) С трудом удалось уговорить капитана оставить семьи на пароходе до 6 часов утра. А на железнодорожной станции им также пришлось столкнуться с грубостью начальника и обратиться к уполномоченному НКВД.

Оценочные комиссии, наконец, получают инструкцию Областного отдела переселения с техническими расчетами затрат на перенос строений от 23 февраля 1937 года. Пересчитывая выданные компенсации, они устанавливают существенную разницу в выплатах. « На перенос строений гр. Моторову Г.А. определено 650 рублей (акт от 22/IX-36), ему же при разборе жалобы начислено 2287 рублей; гр. Березину В.Я. из с.Городок определено 100 рублей (акт от 22/IX-36), при разборе жалобы начислено 1023 рубля; Суханову В.В. из д. Новинка определено 970 рублей (акт от 26/IX-36), при разборе жалобы начислено 2875 рублей. Таких примеров можно привести массу. Недоплата причитающихся переселенцам средств ставила их в тяжелые условия, понуждая к распродаже имущества и скота, … заставляла переселенцев ехать в новые места без своих домов». На 10 августа от переселенцев поступило 1525 жалоб и заявлений, отказ получили 152 человека , т. е. жаловались переселенцы, в подавляющем большинстве, справедливо.

Несвоевременный раздел баланса переселяемых колхозов приводил в отдельных случаях к хищениям и распродаже колхозного имущества. В колхозе «Совет» продавали с фермы скот, в колхозе «Междуречье» - скот и зерно.
В колхозе «Искра» на месте осталось 75 хозяйств, не имеющих никакого колхозного имущества, т. к. семена, скот, сельхозмашины увезены в порядке вербовки в Рыбинский район.
В 1937 году из района переселено 1649 хозяйств.

О том, как переселялись горожане в Рыбинск, пишет 20 апреля 1937 г. районный агроном - ударник сельского хозяйства, Карельских Ольга Васильевна (ул. Пролетарская,68):

«Согласно плана переселения города Мологи я сплавила свой дом в Рыбинск на место Новой Мологи. В настоящее время дом уже две недели лежит на берегу, т. к. ни трактора, ни автомобиля не дают. Частные извозчики просят с берега до земельного участка с 1 км 200 рублей, что является для меня непосильно. А дом лежит, и могут его растащить. В семье трудоспособных нет, член семьи в рядах РККА и выехать не может, сама работаю на посевной компании. Дом потерпел аварию на воде, и мне, спасая его, пришлось потратить лишние деньги, а потому прошу оказать мне помощь в получении транспортных средств для перевозки дома и других стройматериалов.»

Александра Павловна и Вера Ильинична Неверовы (ул. Коммунистическая,139)пишут: «Нам пришлось высидеть полтора месяца на берегу р.Волги в Рыбинске в ожидании льготной перевозки — трактора, который не только не помог, а и навредил перевозке, каковая встала безобразно дорого.».

В Рыбинске переселенцев было решено разместить «в основных трех массивах: Заволжском, Копаевском и на западной границе Западного района.» Большинство участков отводилось в Лосевском и Ершовском районах Заволжья.
Ничего похожего на родную Мологу здесь не было. Пни и кустарник на участках, глинистая почва, заболоченность. «Прошу дать мне другой участок, - просит Павлова Надежда Ивановна, - Тургенева, 43 не пригоден, там болото». Сено косить для своих «буренок» мологжане ездили, пока была возможность, на родные покосы в Мологу.

На 27 августа многие из домов мологжан не были готовы для жилья. Одни ютились в кухнях (Мухина И.П., Смирнов Ф.М., Завидов В.В.).У других были не покрыты крыши, т. к. не было дранки и гвоздей. У многих не сложены печи, потому что кирпич взять негде, а кому-то и не на что. На достройку дома продавали кормилиц- коров, лошадей, поросят. Воробьев Василий Фёдорович пишет: «Мне сейчас (дом) доделывать совершенно не на что. Я продал корову и с себя кожаные и валяные сапоги... Продавать больше нечего, что было, то продано.» «Перевезенная постройка ещё не закончена, - вторит ему Синицын Д.А. (ул.Республиканская, 4), - ввиду того, что не хватает средств. Что было в хозяйстве, всё продано дочиста.»

Катастрофическим было положение с питьевой водой. Вырытые колодцы пересыхали, вода в них была плохого качества. Приходилось мологжанам ходить за водой в Лосево, ездить на Волгу. Как временный выход из положения было решено проложить водопровод от Маслозавода. 1790 м магистрали с установкой 6-ти колонок сдали 22 декабря, недоделки устраняли весной 1938 года.

Неблагополучно было в Ново-Лосевком поселке в противопожарном отношении.

Пожохрана отмечает:

1) расстояние между жилыми домами и хозпостройками 8-10м, вместо установленных 15 м,
2) печи складываются без соблюдения основных правил, в результате чего через 3-4 мес. приходят в негодность,
3)дороги в поселке находятся в крайне неудовлетворительном состоянии. Поселок не обеспечен источниками водоснабжения. Отсутствовал и агент по страхованию вновь поставленных домов.

Бывали случаи ранений и травм на стройке, а обратиться за первой помощью некуда, медицинский пункт не организован .

В недостроенных домах мологжан Скольнова, Козлова, Пучкова, Смирнова, Барышникова были совершены кражи. Ночью «в дом к гр-ке Бабушкиной ...забрались через недостроенную часть два неизвестных молодых мужчины, и пригрозив веревкой и крюком, забрали всё, что имелось у неё из вещей, и денег 500 руб., которые были приготовлены для оплаты за произведенные работы. Муж лежит в больнице крупозным воспалением лёгких...Денег на достройку нет. Не зная ещё Рыбинск и куда обратиться, гр-ка Бабушкина пришла в Мологу в Горсовет.» . Вопрос о выделении поста милиции в Ново-Лосевский поселок поднимается Рыбинским Горсоветом только 17 сентября 1937 г.

Случались, что и хлеба в Заволжье было не купить. Магазин в то время был только один, маленький и тесный, с узким ассортиментом, работал до 5 часов вечера. Поэтому в районе новостройки срочно строят три хлебных ларька.
В Заволжском районе планируется строительство 2-х каменных школ по 400 мест, больницы и амбулатории, бани, хлебопекарни и магазинов.

1938 год

В Мологе ощущается нехватка жилья, необходимого переселенцам на время переноса строений. «Я живу на ул. Набережной д.103 — пишет Кузнецова М.Н. «Дом этот с 1 июля будет сноситься. Мною было подано заявление... чтобы меня переселили на Слип, тов. Горшкалёв отказал. Я обращаюсь ...о предоставлении мне коммунальной квартиры в г. Мологе, тов. Бабушкин тоже отказал. Теперь что же мне делать? Где жить?».

Тем временем три мологских коммунальных дома из перенесенных четырнадцати, Рыбинский Горсовет использует по своему усмотрению для учреждений и жильцов.
Перевозка некоторых частных домов в Рыбинск растягивается на месяцы. «Дом разобран был ещё 20 июля с.г. и лежал в разобранном виде на месте больше месяца, - пишет 19 ноября 1938 г. Ершова Александра Прокофьевна, - в конце августа начали возить его на берег р. Мологи, где он лежал до половины сентября. До второй половины октября дом находился в воде, затем был вытаскан на берег в Рыбинске, где лежит до сих пор и мокнет на самом заплеске. Убедительно прошу о содействии, иначе дом сгниет от сырости.»

Дома мологжан переносили 19-й участок Волгостроя и Рыбинская контора Ярстройтреста, 8 домов перенесены силами самих владельцев. Всего за год из Мологи перенесено 179 домов, из них на 01 декабря 1938 г. восстановлено 65 домов, не достроены - 89, а остальные 25 домов лежат на берегу и участках.



В Рыбинске невозможно приобрести стройматериалы. Исчерпаны запасы красного кирпича для печей, тяжелое положение сложилось с деловой древесиной. , т.к. ближайшие к городу лесосеки отошли в зону отчуждения Волгостроя. Ему же переданы и лесные дачи Мологского района. А Волгострой отказал Рыбинску в выдаче разрешения на заготовку древесины. По этой же причине нет в городе запаса дров, на рынке «цена 1 кубометра с 30 рублей в сентябре 1937 г. выросла до 60 рублей в мае 1938 г.»

Не обеспечено материалами строительство школ на ул. Чехова и ул. ак. Павлова (ныне школы №№37 и 16). В школах Заволжья - 100 классов при 48 классных комнатах. Учить порядка 800 детей переселенцев негде, в 3-ю смену невозможно: нет дорог и уличного освещения. Сроки окончания строительства новых школ по плану в октябре и ноябре 1938г. Фактически же первый звонок прозвенел в школе №37 в 1939 году, а в школе №16 — в 1940 году.

Не учитывались переселенцы при обеспечении продуктами и промтоварами. Несмотря на значительный рост населения Рыбинска, идет уменьшение выделяемых городу фондов. Фонды второго квартала по сравнению с первым значительно снижены по колбасным изделиям, маслу животному, консервам, маргарину. В торговой сети указанные продукты отсутствуют, а если и появляются, то выстраиваются очереди. Не лучше обстоит дело и с промтоварами. По основным видам идет снижение фондов, а такие предметы первой необходимости как посуда, резиновая обувь, белье, чулки, носки,нитки и пр. на протяжении длительного периода на прилавках отсутствуют.

Районы Ярославской области не готовы принимать колхозников- переселенцев. Негде жить мологжанам на время переноса строений, некуда девать скот. В Красносельском районе выявлены случаи издевательства над переселенцами и продажи им домов по спекулятивным ценам. Материалы переданы в прокуратуру. Происходит дробление колхозов на мелкие части: колхоз «Искра» переселён в 17 колхозов, колхоз «Совет» - в 19, колхоз «Пахарь» - в 10. В большинстве переселенных колхозов не хватает кормов и они «вынуждены из таких районов как Красносельский, Гаврилов-Ямский, Ярославский и др. ежегодно ездить косить в Мологский район или распродавать обобществленный скот.»

Часть колхозников по разным причинам не переселялась вместе с колхозом, и оставаясь на месте,превращалась, по сути, в единоличников. Жили по несколько хозяйств в селении, связи с колхозом не имели.
Из 160 хозяйств колхоза «Красный путиловец» не выехало 69 хозяйств, из 201 хозяйства колхоза «Волга» на месте осталось 132 хозяйства.

Трагически складывалось положение одиноких стариков, лишенных возможности доживать век в своих домах. На 01 апреля 1938 г. в сельской местности таких одиноких оставалось 44 человека, в городе — 20. Заведующая Мологским райсобесом Березина Любовь Ефимовна, обратившись за помощью в устройстве стариков во все возможные инстанции, от районного прокурора до Комиссии Советского контроля при СНК Союза ССР, 12.07.1938 г. пишет письмо Наркому НКВД : «В 1937 году было проведено массовое переселение по восьми сельсоветам, и колхозники все уехали, а в пустых деревнях остались одни инвалиды и старики беспризорные, одинокие и безо всяких средств к существованию.. Везде пишу, ответ один, что не утверждена смета ...Прошу Вас, тов. Ежов, помочь в этом деле, пробить эту стену, и стариков взять в инвалидный дом.»

Вывозили последних одиноких престарелых мологжан в инвалидные дома весной 1940 года.
В 1938 году из района выехало 716 хозяйств, перевезено 141 строение колхозов.

1939 год.

На 1939 год в Мологе осталось 280 домов годных к переносу и 181 дом не подлежащих переносу. Проживает людей в этих домах 3745 человек, не считая семей сотрудников Волгостроя.
«Молога переселена до отказа. Переселенцы вынуждены жить в землянках, конюшнях и т. п. Ежеминутно грозит вспышка эпидемии.»

Некуда ехать мологжанам, проживающим в коммунальных домах - в Рыбинске не сданы под заселение «пять коммунальных домов, взятых из г. Мологи в 1937 году, и три дома, взятых в 1938 году»
Участки, отведенные под заселение 200 мологских семей в Ново-Лосевском районе покрыты кустарником, кочками и пнями. Нет ни подъездов к ним, ни воды, ни освещения. Молога передала Рыбинску 4 км провода для уличного освещения, однако, председатель Мологского горисполкома Димитрий Степанович Назаров провода в Заволжье не обнаружил.
Серьезным стоял вопрос водоснабжения. «Водопровод Маслозавода подает воду без всякой очистки, обслуживает только часть поселка. Постройка была как сооружение временное и с рядом технических дефектов.» - отмечает госсанинспектор т. Раухваргер. В мае 1939 года Горисполком обращается к жителям Заволжья с просьбой помочь в строительстве нового водопровода. Было организовано 6 субботников, в них приняло участие до 1,5 тыс. человек, проложено 8 км водопроводной сети.

В Заволжье продолжают проводиться работы по прокладке дорог, раскорчевке, копке канав, проложен осушительный коллектор. За год освоено более 480 тыс. рублей капвложений. Но для проведения должного благоустройства в Рыбинске нет ни достаточных средств, ни материалов, ни рабочей силы. За 5 лет территория города увеличилась на 25 кв. км, что генеральным планом предусматривалось к заселению на 15 лет с соответствующими капитальными вложениями.

Крайне напряженной складывалась ситуация с переправой через р. Волгу, связывающей Заволжье с центром города. Население Заволжского района увеличилось до 30 тыс. человек. В часы рабочих смен на фабриках и заводах на переправе ежедневно образуются пробки, очереди, давка. «В приобретении нового парохода или самоходного парома... городу отказывают в связи с постройкой моста через р. Волгу, и нецелесообразностью поэтому столь значительных затрат.» Строительство моста, действительно, планировалось Волгостроем закончить одновременно с пуском ГЭС. Но сегодня мы знаем, что его открытие состоялось только 25 августа 1963 г.



В Мологском районе на 1939 год оставалось 1728 хозяйств.

Тяжело идет переселение единоличных хозяйств. Ещё в 1936 году в Райисполкоме рассматривался вопрос о Шиловой Александре Илларионовне и Балаевой Анне Сергеевне из д. Воятицы Городецкого сельсовета. «Несмотря на то, что их несколько раз вызывали в комиссию и предупреждали о неизбежности переселения, категорически отказались от всякого делового обсуждения и заявили так: «Дома наши. Никто не смеет выгнать нас из своих домов, и мы будем жить пока не пойдет вода»

06 мая 1939 г. председатель Гореловского сельсовета просит содействия районного прокурора и райисполком в переселении единоличников Орловой М.М., Покунова Н.М., Ждановой М.Ф., Овченкова А.К., Силантьевой Н.П., которые «несмотря на проведённую разъяснительную работу и предупреждения о том, что сев единоличному сектору в 1939 году не разрешён и план сева не доведён, всё же сеют и сеют для того, чтобы не переселяться.»

Недопустимо медленно строятся и восстанавливаются жилые дома и хозяйственные постройки колхозов на новых местах.

К середине мая 1939 г. в Красносельском районе из сплавленных осенью предыдущего года 26-ти домов колхоза «им.Чапаева» полностью не собрано ни одного дома, и 10 домов лежат не вывезенными на участки. В Буйском районе собрано только 17 домов колхоза «15 лет РККА», а в колхозе 113 хозяйств. Вынужденные сдать свои хозяйственные постройки Волгострою, колхозники оказались в безвыходном положении. «Нам по случаю неготовности построек в Буе скот, зерно, сено и прочее имущество девать будет некуда»,- пишет председатель колхоза «15 лет РККА» Королев.

«Из-за отсутствия леса, теса, гвоздей перевезенные дома не собираются до 4-6 месяцев, а собранные из-за недостатка драночных гвоздей стоят без крыш до 3-х и более месяцев, по отдельным хозяйствам период переноса растягивается до года.»

За год на 01 декабря 1939 г. переселено организованно 526 хозяйств, неорганизованно 384 хозяйства.

1940 год

Решением Исполкома Ярославского Облсовета от 05 июня 1940 г. окончательный срок переселения по Мологскому району установлен «до 15 сентября 1940 года»
На 1940 год, кроме организаций Волгостроя (около 240 человек с семьями), в Мологе оставалось 67 учреждений городского и районного управления, правопорядка и жизнеобеспечения.
Сроки ликвидации и эвакуации каждой организации утверждены решением Облисполкома 05 апреля 1940 г.

Переселенцев на время переноса их домов размещают в непригодных к переносу зданиях, освобождаемых учреждениями. Облисполком предписывает (наконец!) выделить маневренный фонд в Рыбинске «за счет вновь выстроенных домов и освобождения коммунальных домов, перенесённых из г. Мологи в 1938 году и занятых не переселенцами». Чрезвычайно медленно идет сборка коммунальных домов в Рыбинске. В июле «из 33-х домов, перенесенных 19-м участком Волгостроя в апреле и мае, ни один не восстановлен и не сдан для заселения.»

Волгострой задерживает перевод компенсаций переселенцам, а переведенные средства мологжане не могут получить из-за отсутствия наличных денег в Мологских отделениях связи и сберкассы.
На 16 мая 1940 г. отделение связи имеет задолженность по переводам более 70 тыс. рублей. Рыбинское отделение Коммбанка прекратило выдачу ссуд переселенцам, лимит был исчерпан.

14 мая Волгострой извещает о прекращении пропуска судов и плотов через Переборы с 1 июня, на месяц раньше предполагаемого ранее срока. В результате «остались не сплавленными в районе 92 дома переселенцев и 74 обобществленные постройки , в городе - 25 частных домов». Их, в основном, пришлось оставлять на месте, имущество перевозить гужтранспортом. А дорога Молога — Рыбинск не отремонтирована Волгостроем, «вследствие чего грузы перевозятся через Погорелку по плохой дороге». В июле начали перевозить имущество переселенцев по воде до Перебор, и далее по земле до Рыбинска.

12 июня каждому хозяйству, оставшемуся в городе, персонально был установлен срок переселения с вручением письменного предупреждения о том, что при неисполнении «будут приняты меры принудительного переселения с передачей строений Волгострою.»

И принудительные меры принимались. 27 августа 1940г. Мологский райисполком решает: «За невыполнение сроков переселения хозяйство гр-на Соколова принудительно выселить в срок 2 дня. Самовольно посеянный картофель изъять и передать Волгострою с возвратом владельцу посадочного материала. Самовольно накошенное сено изъять и передать Мологской гужевой артели. Полученную сумму денежных средств зачислить на госдоходы. Произвести изъятие начальнику раймилиции т. Васильеву и председателю т. Назарову.». Аналогичные решения были приняты по хозяйствам горожан Бурова, Коршунова, Кашманова, Вахромеева, Резвова.

Письменные предупреждения со сроками переселения получили и селяне. Их в Мологском районе на 1 июня оставалось 494 хозяйства.

Район остро нуждался в транспорте, в мае в наличии было всего 110 лошадей, которые не могли обеспечить перевозки.
Облисполком направляет в Мологский район 6 автомашин, Брейтовский, Некоузский и Рыбинский районы перевозят своими силами имущество переселенцев, направляемых в их районы.
11 мая председатель райисполкома Шептяков вынужден направить телеграмму Наркому речного флота: «Имущество переселенцев Мологского района шесть дней лежит на берегу ЗПТ водный транспорт перевозки не принимает ЗПТ переселяемые хозяйства вследствие этого находятся тяжелом состоянии ТЧК Просим дать срочные указания пароходству.»

На 15 августа в районе ещё оставалось 50 хозяйств. На 3 сентября, из имевшихся на начало года 763 хозяйств, «переселено организованно 201 хозяйство, неорганизованно в другие места 548 хозяйств. Осталось 14 хозяйств»
На основании решения Исполкома Облсовета от 05 апреля 1940г. не затопляемая часть Мологского района была передана в соседние районы:

• к Брейтовскому району присоединены Бор-Дорковский (205 хозяйств), Жеребцовский (160 хозяйств) и Гореловский сельсоветы(205 хозяйств)
  
  
• в Рыбинский район переданы сельсоветы Погорельский (329 хозяйств), Займищевский(450хозяйств), Истоминский (298 хозяйств)
  
  
• Веретейский сельсовет (718 хозяйств) отошел к Некоузскому району.

Переселение из сельской местности Мологского района было завершено к 5 сентября 1940 года, из города Мологи — к 14 декабря 1940 года
Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 20 декабря 1940 года Мологский район прекратил своё существование.


http://mymologa.ru/articles/162-80-let-s-nachala-mologskogo-pereseleniya-1936-1937-gody.html
http://mymologa.ru/articles/163-80-let-s-nachala-mologskogo-pereseleniya-prodolzhenie.html

 

ВЕЛИКИЙ МОЛОГЖАНИН

14 апреля 1941 года в 13 часов 10 минут, по приказу майора НКВД СССР Журина, монтажники, с помощью двух мощных 300-тонных кранов, закрыли стальными щитами-затворами отверстия водосбросной плотины на Волге, остановив, таким образом, течение великой реки.Ровно через час, в присутствии секретаря обкома ВКП (б) Патоличева и председателя облисполкома Голосова, таким же методом были закрыты турбинные пролеты Рыбинской ГЭС на реке Шексне. С этого времени началось затопление Молого-Шекснинского междуречья и образование огромного Рыбинского водовместилища. Спустя 50 лет, 13-14 апреля 1991 года, в Рыбиске прошли «Дни Памяти Мологи». Тогда мологжане постановили, кроме традиционного праздника Земляческих встреч в августе, ежегодно, 14 апреля, отмечать День Памяти Мологи. Предлагаемый документальный очерк – это одна из свечей, зажженных в память погубленного города, сел и деревень Мологского края.

После ликвидации удельного княжения (1471 г.) мологскими землями распоряжались московские властители, которые одаривали ими своих приближенных В течение XVI-XVIII веков на мологской земле выросло много дворянских гнезд. В числе коих были имения и усадьбы, известных в России княжеских фамилий: Волконских, Азанчеевых, Салтыковых, Куракиных. Наибольшим количеством земельных угодий владела здесь со второй половины XVII века младшая ветвь (от Юрия Михайловича) старинного дворянского рода Мусиных-Пушкиных. Они внесли весомый вклад в развитие этого края, возводя на свои средства церкви, оказывая материальную помощь Мологской Земской Управе в открытии в имениях больниц и школ.



И самой яркой личностью этой ветви явился открыватель жемчужины древнерусской литературы «Слова о полку Игореве» Алексей Иванович Мусин-Пушкин. Правда, родился и умер А.И. Мусин-Пушкин в Москве, но жил он каждое лето в любимой мологской усадьбе Иловна (Иломна). Здесь в семейном склепе, ныне затопленном Рыбинским водохранилищем имения, покоится его прах.

А сделал село Иловну главным родовым имением его отец гвардии капитан Иван Яковлевич Мусин-Пушкин, получивший имение Иловна по разделу наследства двоюродного бездетного брата Федора Петровича Мусина-Пушкина.. У Ивана Яковлевича были земли также в Мышкинском и Ярославском уездах Ярославской губернии, на которых трудились 4000 крепостных душ. После женитьбы в 1733 году на Наталье Михайловне Приклонской Иван Яковлевич переселился в Иловну и посвятил себя псовой охоте и сельскому хозяйству. У него родились четыре дочери и один сын. Стараниями Ивана Яковлевича в 1798 году в селах Иловна и Борисоглебское были сооружены церкви. Позже радели о благолепии храмов на землях своих владений его потомки. При Иване Яковлевиче возникла, растянувшаяся на полвека, тяжба с брейтовскими крестьянами. Разбирательство этой тяжбы между наследницей И.И. Шувалова княгиней П.И. Голициной и графом А.И. Мусиным-Пушкиным учинил в 1798 году мировой посредник их, сенатор Гавриил Романович Державин.

Сын Ивана Яковлевича Мусина-Пушкина Алексей Иванович родился 16 мая 1744 года в Москве. В тринадцатилетнем возрасте он был отдан в Артиллерийское училище, которое вскоре было преобразовано в кадетский корпус. Это училище по тому времени давало довольно высокий уровень образования. Примечательно, что учебный план для кадетского корпуса по поручению И.И. Шувалова составил М.В. Ломоносов. В учебную программу его были введены такие гуманитарные предметы, как: история, философия, география и иностранные языки, вследствие чего обучение кадетов было поднято на высокий общеобразовательный уровень.

Служивый статный артиллерист вскоре стал генерал-адьютантом графа Г.Г. Орлова, благодаря чему, был рано замечен императрицей Екатериной Второй. Но с появлением другого фаворита - Г.А. Потемкина, в 1772 году граф Орлов лишился прежних должностей, и А.И. Мусин-Пушкин отправился в путешествие по странам Европы. В течение трех лет он посетил Германию, Францию, Голландию и Италию, где интересовался укладом жизни, художествами и вел «повседневные записки».

В это время отставленный фаворит императрицы граф Г.Г. Орлов стал снова вхож в царский двор, и возвратившийся из Европы, видный, общительный и обходительный его бывший адъютант получил должность церемониймейстера императорского двора. В 1789 году Екатерина II назначила А.И. Мусина-Пушкина управляющим Корпуса иностранных единоверцев, присвоив ему чин статского советника. Его способности и широкие познания были замечены председателем Российской Академии Е.Р. Дашковой, и в том же году Алексей Иванович по её предложению избран в члены Российской Академии. В Академии к нему часто обращались за толкованием древнерусских слов.

Возможно, из поездки в Европу А.И. Мусин-Пушкин привез иконы Божией Матери, написанные Рафаэлем и Рубенсом, Спасителя – работы Леонардо да Винчи и «Голову» - Корреджа. На родине он продолжал записывать интересные сведения и собирал старые книги, монеты и прочие редкости.

По его словам, сильным толчком в его увлечении собирательством стал удачный случай, в 1791 году, с покупой только что привезённых в лавку В.С. Сопикова древних книг из собрания П.Н. Крекшина. Из того же собрания Крекшина через его внука, наследника Деденева, он получил «Летописец российский преподобного Нестора древле-писанный на пергамене». Этот летописец более известен под названием Лаврентьевской летописи с поучением великого князя Владимира Мономаха и позже поднесён был императору Александру Первому. В прилагаемой к документу записке граф, в частности, писал: «Летопись сия, писаная на пергамене в 813 году, есть самая верная и древняя из всех ныне существующих; почему как господином историографом Карамзиным принята основанием сочиняемой им истории, так и Обществом истории и древностей российских признана вернейшею и лучшею…».

Вскоре в древних городах появились комиссионеры Мусина-Пушкина «с приказом за деньги платить щедро, а за старинные деньги вдвойне, по весу». В числе комиссионеров состоял Архиепископ Ярославский и Ростовский Арсений Иванович Верещагин.

Имелись в коллекции Мусина-Пушкина и такие археологические ценности, как шишак великого князя Георгия Всеволодовича, убитого в битве с татарами на Сити. А.И. Мусин-Пушкин вскоре стал владельцем таких редкостей, что сама Екатерина II знакомилась с его собранием и подарила ему несколько книг, «кои самой ей читать было трудно». А с бессмертного «Слова…» для неё была сделана писарем копия, которая является дополнительным пособием для исследователей этого замечательного памятника русской литературы.

По словам А.И. Мусина-Пушкина знаменитое «Слово о полку Игореве» поступило к нему из упраздненного Спасо-Ярославского монастыря, превращенного в Архирейский дом. Управлял этим духовным учреждением бывший настоятель монастыря архимандрит Иоиль (в миру Иоанн Быковский) «муж с просвещением и любитель словесности». «В последние годы находился он в недостатке, а потому комиссионер мой купил у него все русские книги, в числе коих в одной, под № 323, с названием Хронограф, в конце, найдено «Слово о полку Игореве».

В июле 1791 году императрица назначила А.И. Мусина-Пушкина обер - прокурором Святейшего Синода, а в августе подписала указ о собрании в Синоде древних летописей и книг из монастырских хранилищ. Теперь все древние монастырские летописи привозились в Петербург, таким образом, упростился доступ к ним самой императрицы и обер- прокурора Синода. То есть интерес Екатерины II, упражнявшейся в написании Российской истории, совпал с исследовательской увлеченностью А.И. Мусина-Пушкина.

В 1792 году он подготовил совместно с И.Н. Болтиным к публикации «Правду Русскую» с примечаниями и комментариями. В том же году в подведомственной ему типографии Корпуса чужестранных единоверцев выходит из печати «Книга Большому Чертежу». В 1793 году в этой же типографии он опубликовал «Духовную великого князя Владимира Мономаха детям своим». Через год было опубликовано его «Историческое исследование местоположения древнего российского Тмутараканского княжения».

В 1794 году царица назначила его преемником, а через год, после смерти Бецкого - президентом императорской Академии художеств. Исполнение этой должности тоже хорошо сочеталось с его увлечениями и даже способствовало его собирательской и исследовательской деятельности.

В 1797 году император Павел Первый пожаловал ему 1000 душ, но Мусин-Пушкин попросил его разделить их между подчиненными, тогда, 6-го апреля того же года, Государь возвёл статского советника А.И. Мусина-Пушкина в графское достоинство. В этом же году, 27 июня, Павел I указом Сенату отстранил графа от должности обер-прокурора Синода, пожаловав ему чин действительного тайного советника. Через месяц он был отстранен от должности Президента Академии художеств, но пожалован званием сенатора. В 1799 году, оказавшись фактически в отставке, Алексей Иванович, в 55-летнем возрасте, уехал из С.-Петербурга в Москву к своим рукописям и предметам древнего искусства.

Об открытом им замечательном произведении древнерусской литературы «Слове о полку Игореве, Игоря сына Святославля, внука Ольгова» возвестил миру ещё в 1797 году начинающий литератор Н.М. Карамзин, а теперь, когда Алексей Иванович оказался с 1799 в отставке от всех государственных должностей, пришло время для издания этого памятника. И в 1800 году А.И. Мусин-Пушкин с помощью А.Ф. Малиновского и Н.Н. Бантыш-Каменского издал эту выдающуюся поэму и представил на суд читателей и исследователей. Это первое издание называлось: «Историческая песнь о походе на половцев удельного князя Новгорода - Северского Игоря Святославовича» и заменяет теперь сгоревшую в 1812 году рукопись со списком «Слова…».

Не остался наш земляк в стороне от исследования истории, расположенного в его имении, и вызвавшего интерес у иностранцев, древнего Холопьего города. В 1810 году вышло из печати его исследование «Историческое замечание о начале и местоположении дреняго Российскаго, так называемаго Холопья городка».

Археологический интерес А.И. Мусина-Пушкина проявился и в истории с находкой в реке Мологе недалеко от села Борисоглебское костей мамонта. Жарким летом 1802 года, когда особенно сильно спала вода, сосед Мусина-Пушкина по имению помещик Родионов увидел, что пень, к которому крестьяне привязывали лодки, в самом деле, является костью огромного животного, и привез эту диковинную кость в Иловну. По приказу графа немедленно были проведены на месте находки раскопки, в результате которых были извлечены ещё: рог, голова, нога и другие кости. Тяжелые кости были оставлены на берегу, но как нарочно здесь остановились на ночлег проезжавшие домой мещане г. Устюжны, которые прихватили один рог с собой. «…Городничий Устюжны оный рог у них отнял и рапортовал о том новгородскому губернатору, прочие же кости и голова привезены лодкою ко мне в дом»,- писал Мусин-Пушкин А.Н. Оленину. Он в соответствии с известной в те годы инструкцией по палеонтологии, все кости измерил, подробно описал, упаковал и «на рассуждение ученых людей» привез в Петербург, за что получил через Г.Р. Державина благодарственное письмо и бриллиантовый перстень от императора Александра Первого.

А.И. Мусин-Пушкин имел дом в Рыбинске «…по Вольгской улице в 37 квартале в первом номере, в Преображенском приходе...», купленный в 1793 году его отцом у купца Ф.Д. Шишипторова. Бывая здесь, Алексей Иванович не мог не заметить возрастающее значение Рыбинска, как перевалочного пункта хлебной торговли. Поэтому не является случайным то, что он составил «Подробное описание Рыбинска с примечаниями о пристани и планом города». О том, что была у него такая рукопись и передана великой княгине Е.П. Ольденбургской, сообщил, в 1824 году, историк и археолог К.Д. Калайдович в «Биографических сведениях о жизни, ученых трудах и собрании российских древностей графа А. И. Мусина-Пушкина…».

Дело в том, что А.И. Мусин-Пушкин и Н.М. Карамзин были участниками «Тверского салона» великой княжны Екатерины Павловны (сестры императора Александра Первого). Её муж принц Георг Голштейн - Ольденбургский в те годы был генерал-губернатором Тверским, Новгородским и Ярославским. Великая княгиня попросила графа сделать описание подведомственных мужу губерний, и он выполнил её просьбу. А.И. Мусин-Пушкин передал в дар великой княгине шесть своих рукописей, в числе которых: «Исторические и топографические описания» Ярославской, Новгородской и Тверской губерний, а также «Подробное описание города Рыбинска с примечаниями о пристани и планом города». К сожалению, эти его работы считаются утраченными, но мне думается никто из ярославцев, мологжан и рыбинцев их не пытался искать в архивах и книгохранилищах необъятной России. Рыбинцы знают «Описание города Рыбинска», написанное в 1810 году неизвестным автором и изданное Д.А. Золотаревым. Этим неизвестным автором может оказаться граф А.И. Мусин-Пушкин. Впрочем, эти рукописи могут оказаться в зарубежных хранилищах. Дело в том, что в 1812 году великая княгиня овдовела, а позже стала королевой Виртембергской.

Алексей Иванович Мусин-Пушкин проявил себя не только как удачливый коллекционер, историк, археолог, но и как ученый–исследователь, источниковед и блестящий издатель, любивший свое отечество и просвещение. В письме К.Ф. Калайдовичу от 20 дек. 1813 года он написал: «Любовь к Отечеству и просвещению руководствовала много к собранию книг и древностей, а в поименных изданиях моих единственную имел я цель: открыть, что в истории нашей поныне было в темноте, и показать отцов наших почтенные обычаи и нравы (кои модным французским воспитанием исказилися) и тем опровергнуть ложное о них понятие и злоречие…».

Наследие А.И. Мусина-Пушкина было очень велико, по подсчетам исследователей в его коллекции насчитывалось 1200 рукописных и 3000 печатных книг и все они, в том числе и подлинник «Слова…», погибли в пламени захваченной Наполеоном горящей Москвы. Уцелел только Лаврентьевский список, поднесенный графом императору Александру I и хранившийся в Публичной библиотеке. К этому горю прибавилось другое, 21 марта был ранен под Люнебургом и на другой день умер его 24 - летний сын Александр, которого, по его склонностям к истории, престарелый граф готовил к продолжению дела всей своей жизни. До ухода на войну вместе с ярославским ополчением майор Александр Алексеевич Мусин-Пушкин был принят действительным членом в Общество истории и древностей Российских. И вот продолжатель дела отца погиб, а собранные бесценные сокровища российской словесности сгинули в пламени пожара. С той поры, по свидетельству К.Ф. Калайдовича, взор его был «пасмурным».

Неистребимые мысли о безвозвратной утрате, собираемой всю жизнь бесценной библиотеки и любимого сына, подтачивали здоровье графа. Алексей Иванович Мусин-Пушкин скончался 1 февраля 1817 года в своем московском доме, оставив на попечение супруги 8 человек детей. Отпевание в церкви Богоявления в Елохово совершил архиепископ Московский Августин, затем тело его было отправлено в Мологский уезд и погребено в семейном склепе Мусиных-Пушкиных в селе Иловна. Местное предание свидетельствует, что гроб с его телом крестьяне от Москвы до Иловны несли на руках. Рядом с мужем в 1829 году погребена его супруга графиня Екатерина Алексеевна Мусина-Пушкина (в девичестве Волконская). Ныне место их упокоения залито водой Рыбинского водохранилища.

Геннадий Корсаков член правления «Землячества мологжан», краевед

http://mymologa.ru/articles/46-velikiy-mologzhanin.html

 

Тамара Васильевна Фавстова (1908-2002)

О Вознесенской церкви



Вознесенскую церковь в Мологе, действительно, называли Заруцкой, и в ряде очерков утверждается, что она находилась в Заручье. Но это не так.
Вознесенская церковь была расположена на правом берегу ручья, у самого его устья, при впадении ручья в реку Мологу, а не на левом, т. е. не за ручьём.
Кстати, ручей этот в моё «детское» время назывался Долгим. Мы так и говорили: «Пойдём гулять в Долгий ручей». Там росли ландыши, которые мы любили собирать.
Возможно, официальное название ручья было другим.

Территория вокруг церкви была уютным зеленым уголком, обнесена оградой в виде металлической решетки-сетки, состоящей из крупных ячеек и узлов, сплетенной из толстой, толщиной, наверное, в женский мизинец, проволоки. Столбики, в отличие от стандартных, кирпичных, тоже были сплошь металлические. По верху этой сетка располагались острия в виде мечей. По это не мешало детям, не только мальчикам, но и девочкам, зачастую перелезать через ограду, вместо того чтобы войти через калитку. Ограда была выкрашена голубой краской, калиток две: одна — рядом с воротами, находившимися против основного входа в церковь, другая — на противоположной стороне ограды. Она выходила на высокий берег реки Мологи. Через эту калитку в Крещение крестный ход выходил «на Иордан». Па реке во льду заранее вырубали прорубь в виде большого креста. Здесь священник служил водосвятный молебен и опускал в воду крест, освящая его. Пели певчие, все это протекало очень торжественно, оставляло глубокое впечатление.

Церковь внутри разделялась на две части: зимнюю и летнюю. Зимняя, естественно, располагалась в начале, при входе с паперти, и была довольно тёмной. Летнюю церковь отделяли от зимней плотные широкие двери, которые открывались весной, когда становилось достаточно тепло: печи находились только в зимней части. В отличие от зимней, летняя церковь была светлой, нарядной, двухсветной; иконостас сверкал белизной и золотом (больше белизной). Для просушки и проветривания этой части помещения имелась вторая дверь, ведущая в ограду, расположенная с правой стороны церкви. Начиная с теплых весенних дней и кончая августом, дверь эта систематически открывалась сторожем утром и закрывалась до выпадения росы.


Церковь Вознесения Господня. Построена в 1756 году.

В отраде кроме высокой и густой травы, которую сторож дядя Александр косил для своей коровы, росло множество деревьев. По правую сторону подымались высокие, с толстыми стволами и пышной кроной липы. Они были посажены в два ряда и образовывали аллею, ведущую к калитке, что выходила на берег. По левую же сторону церкви росли деревья смешанных пород: липы, черемухи, березы, осины и еще огромный куст белой сирени. Мне припоминается, что росла очень высокая, одна только, сосна. Но, может быть, я и ошибаюсь, ведь это было так давно... За оградой, слева, зеленела поросль молодых осинок, которая занимала все пространство до обрывистого берега ручья. Деревья росли и по самому его склону, в основном тоже осины, рябины, черемухи. И здесь, и в ограде мы частенько находили грибы: маслята, подберезовики, подосиновики, сыроежки. За церковными сараями, уже вне ограды, по берегу ручья, по направлению к мосту, росло много берез. Тут когда-то, видимо, был огород так как очертания гряд сохранились. Еще дальше но берегу ручья тянулась аллейка невысоких лиственных деревьев, по-моему — ясеней. Она заканчивалась невысокой деревянной часовней.

Зелень радовала глаз, освежала и без того чистый, прекрасный воздух нашего чудесного города. Со стороны реки и со стороны ручья (частично), уже под горой, территорию церкви опоясывала стена из вертикально поставленных бревен, цель которой, по-видимому, заключалась в том, чтобы предохранить ограду от льда во время ледохода. В этой стене находилась калитка, через которую люди, живущие в Заручье или Кулиге, могли пройти более близким путем через мост. Они шли по дорожке, протоптанной по самому берегу реки до территории церкви и через эту калитку выходили к устью ручья. Через него перебирались или по доске, или по жердочкам, или просто босиком по его дну. Ручей был мелким.

В ограде Вознесенской церкви находились две могилы. Одна — против алтаря, близ церкви. В ней был похоронен старичок-священник, как гласила надпись, еще в предыдущем веке. Если мне не изменяет память, фамилия его была Торопов. Вторая могила находилась неподалеку от главного входа в ограду, по правую сторону от церкви. Она появилась в самом начале двадцатых годов и принадлежала совсем еще молодому человеку, не достигшему и 30 лет, Сереже Масленникову. Он жил в Заручье с родителями. Сережа очень любил звонить на колокольне и делал это мастерски. В праздники они звонили вдвоем с дядей Александром. Голос большого колокола Вознесенской церкви был громкий, чистый, удивительно приятного звучания. Малые колокола под добрыми и умелыми руками дяди Александра и Сережи заливались радостным перезвоном, гармонирующим с мощным голосом своего «старшего брата». Вся эта мелодия проникала в душу, вселяла бодрость и надежду. И если бы сейчас случилось чудо и все колокола ярославского града «Китежа» заговорили бы вновь, я сразу же безошибочно узнала бы тот родной голос, который так любила в детстве.

Теперь о Сереже. Он был тяжело больным человеком: страдал эпилепсией. И однажды случилось непоправимое...
В один из праздников, когда дядя Александр и Сережа поднялись на колокольню, у Сережи начался тяжелый приступ.

Несмотря на все усилия дяди Александра удержать Сережу, сделать ему это не удалось.
Сережу перебросило через перила (средней высоты), и он упал на паперть, вымощенную каменными плитами. Через день или два Сережа умер. Оплакивал его весь приход.

Река наша была богата рыбой, и некоторые горожане занимались рыбным промыслом. Они имели не только свои лодки, но и садки — крепкие деревянные сооружения, которые плавали у самого берега, на причале, на порядочном расстоянии один от другого. Заперты были на прочные замки. А в них плескались судаки, лещи, щуки, стерляди и другие представители рыбного царства. Домохозяйки могли прийти к садку и выбрать живую рыбу на свой вкус. В некоторые дома рыбаки приносили рыбу сами. Зимой они занимались подледным ловом. Хорошо шел налим.



В очерках о Мологе не упоминается о том, что после революции (а может быть, и до нее, я помню годы 1919-й — 1921-й) в Мологе существовал затон. Так называется место зимней стоянки судов. Он находился за упомянутым уже ручьем (Долгим), около его устья. Почти бессменным начальником его был Гускин Иван (отчество не помню). Судов было немного, но среди них находились и один-два пассажирских парохода. Весной, когда вода поднималась, ручей с его высокими берегами превращался в удобную и глубокую гавань.
Туда и вводились суда, чтобы они не пострадали во время ледохода.

Ледоход начинался на Волге. Волжский лед, двигаясь вниз по течению мимо устья реки Мологи, с огромной силой начинал теснить лед младшей сестры.
Тот трещал, ломался и вместе с массой волжского льда устремлялся вверх по реке Мологе. Так продолжалось несколько дней.


Ледоход на реке Мологе

Когда же Волга очищалась от льда, наступала очередь Мологи: лед возвращался, вливался в Волгу и уплывал по ней вниз. Я жила на набережной реки Мологи и вместе со своими сверстниками каждый год замечала, что поднималось по реке льда гораздо больше, чем потом спускалось. По-видимому, много его оставалось на берегах. Впрочем, это можно было увидеть и в пределах самого города: огромные ледяные глыбы оседали там во время ледохода. Мы наблюдали затем, как постепенно они становились хрупкими, как бы состоящими из стеклянных трубочек, эти трубочки делались все тоньше и тоньше, они таяли, капли собирались в струйки, которые разрушали льдину. Она оседала, а потом рассыпалась. Этот процесс длился иногда довольно долго, что зависело от характера погоды. Дожди же и солнце, пожалуй, влияли на него в одинаковой степени.

(Продолжение следует)
Источник: Литературно-исторический сборник "Молога". Составитель Н.М. Алексеев. Рыбинск,1995.С.15-19.
http://mymologa.ru/articles/242-t-favstova-o-voznesenskoy-cerkvi.html

 

Владимир Толкачёв
Памяти Ю.А. Нестерова

Я не знал Мологу смытую,
Её удаль и почёт,
Но слеза, не мной пролитая,
По моей щеке течёт.

Не бродил я ни по пристани,
Ни по белому песку.
И не выплакал, не выстрадал
Мологжанина тоску.

Я не слышал, огорошенный
Грандиозностью задач,
Сдавленный, глухой, в заброшенных
Обреченных избах плач.

Не видал, как, взявшись за руки,
Расставались старики
Под товарища Назарова
Торопливые кивки.

И не корчился от муки,
Наблюдая с высоты,
Как, раскинув брёвна-руки,
Плыли серые плоты.

Я не строился на Слипе,
Огрызаяся судьбе,
Чтоб потом в жару и гриппе
Замерзать в сырой избе.

И не ведал, как в кручине,
Боль испивши до конца,
На неласковой чужбине,
Рвались старые сердца.

Я не грёб, собравшись с силами,
Чтоб увидеть, как вдали,
Над родимыми могилами
Ловят муху голавли.

И не брёл я в год засушливый
Через ил, где вороньё,
Повидать сквозь смрад удушливый,
Что осталось от неё.

И не спрашивал у Господа,
Осеня себя крестом,
У мологского погоста
Горько русское «За что?»

Я не знал Мологу смытую,
Её удаль и почёт.
Всё ж слеза, тобой пролитая,
По моей щеке течёт.

Источник: Ю. Нестеров. Сказание о Ярославском граде Китеже. Рыбинск, 2016. С.359-360
http://mymologa.ru/stihi/164-ya-ne-znal-mologu.html

Спецкор: Водолазные исследования затопленной Мологи

 

Афанасьевская школа



Г.И. Корсаков (1937-2012 гг.)

Афанасьевская школа

На одной из фотографий на фоне куполов башен и глав церквей Афанасьевского монастыря видно аккуратное одноэтажное здание с множеством окон – это Афанасьевская церковно-приходская школа.

Школа при монастыре открылась в 1891 году и первоначально размещалась в домике при монастырской гостинице. В первый год поступили в школу 40 учащихся обоего пола, а в 1892 году число детей удвоилось. По предложению архиепископа Ярославского и Ростовского Ионафана игуменья Антония построила в 1893 году для школы новое особое здание.

Школа представляла собой квадратное здание, разделённое внутри широким коридором на южную и северную половины. Южная половина заключала в себе две большие классные комнаты для учащихся младшего и старшего возраста, с 13-ю окнами. Северная половина, тоже с 13 окнами, была разделена на три комнаты: для учителя, его помощника и комнаты для ремесленных занятий школьников. Внутренние стены школы были оштукатурены и отбелены. В каждой комнате стояло по одной изразцовой печи. Комнаты снабжены всеми необходимыми принадлежностями. В одной из классных комнат, на восточной стороне, стояла в красивом киоте большая высокохудожественного письма икона Спасителя, благословляющего детей. Перед иконой висела лампада.

Здание было покрыто железной крышей. Наружные стены обшиты тёсом и окрашены в сиреневый цвет, на фоне которого особенно приветливо смотрелись большие окна, обрамленные наличниками василькового цвета. Снаружи школа украшена витыми колонками и резьбою, но главное украшение находилось на передней западной стороне, над входным крыльцом. Это живописная картина, изображающая Ангела Рафаила, идущего с отроком Товием в Экбатаны. Картина написана масляными красками по цинку и вставлена в изящную раму.

Школа располагалась на монастырской земле, примерно, в двухстах метрах от южного монастырского корпуса и граничила с монастырским кладбищем. От его южной стены параллельно фасадной (западной) линии монастыря была построена аккуратная кирпичная ограда. Она огибала школу, и располагавшееся вблизи неё монастырское кладбище.
На углах ограды стояли небольшие башни, гармонирующие по стилю с основными башнями монастыря.

На постройку школы монастырь потратил 2000 рублей. Учительница, окончившая Ярославское епархиальное женское училище, получала 100 рублей в год и пользовалась готовым столом. Законоучителями, как правило, состояли протоиереи монастырского притча, а помощниками учительницы - диаконы, которые занимались образованием детей безвозмездно. Следуя примеру устроительницы школы игуменьи Антонии, относящейся к детям с материнской любовью, все последующие настоятельницы проявляли постоянную заботу о школе и её воспитанниках.

В этой школе изучали Закон Божий и получали начальное образование на основе православного мировоззрения дети Подмонастырской Слободы и деревни Большой Борок.

http://mymologa.ru/articles/216-afanasevskaya-shkola.html

 

Мой город



Этот город и мой и твой.
В нем мы жили — были.
Наши годы чередой
Быстро проходили.

Здесь мы бегали,росли
Под дождем и ветром.
Здесь протопали в пыли
Сотни километров.

Как птенцы из гнезда,
Так и мы с летами
На простор кто куда
Разлетелись сами.

Но сквозь дни и года,
Вдалеке от дома,
Рвется сердце всегда
К городу родному.

Просит стать поезда,
Просит задержаться.
Не на час — навсегда,
На всю жизнь остаться.

У Москвы под рукой,
Путь такой недолгий.
Это мой, это твой
Городок на Волге.

Так давай же смелей,
С места обжитого
Пустим в небо голубей
Детства дорогого.

И поднимем весло,
На волнах взлетая,
Улыбаясь светло,
Молодость встречая.

Чтоб любовь, как река,
Заливала город.
Чтоб стоял он века
Радостен и молод.

Всеволод Немцевич
«Из мологской тетради», вышедшей в предвоенные годы.
http://mymologa.ru/stihi/30-moy-gorod.html

 

А мне бы в Мологу

Вспоминаются давние годы…
Древний город, Заволжья леса,
Неоглядные вешние воды,
Расцветающих яблонь краса.

А мне бы в Мологу, туда, где родился.
По улицам тихим пройти не спеша,
Увидеть девчонку, с которой сдружился,
К которой, как в юности рвётся душа.

Наше детство осталось далёко,
А на месте Мологской земли,
Вдруг раскинулось море широко,
Через шлюзы пошли корабли.

Будет зов малой Родины вечен.
Он в сердцах мологжан всё сильней.
О!Родное моё Междуречье,
Нет дороже тебя и милей.

В. Сусанин.
http://mymologa.ru/stihi/37-a-mne-by-v-mologu.html

 

Уважаемый Алексей Wolf09, огромное спасибо за эту тему, за ее насыщение такими уникальными материалами! Невозможно читать без сочувствия к тысячам мологжан, лишенных малой родины.

Молога в Теверской области река не очень широкая, но глубокая и рыбная, особенно за Бежецком, в Максатихе и далее к Весьегонску и Рыбинскому плесу.
На Мологе всегда молочный туман летом — интересно разгадать историю этого топонима, не связан ли он с молоком или молокой?

Брейтово. Часовня памяти погибших жителей при затоплении города Молога.
Фото отсюда: https://forum.awd.ru/viewtopic.php?f=1386&t=250859?f=1386&t=250859



Еще хорошие фото реки и окрестностей —
https://zen.yandex.ru/media/tverskaya/reka-mologa-v-tverskoi-oblasti-5d807de10ce57b00adc92d07

 

Споры и суждения https://vk.com/topic-2379623_3929576
Судаков Г.В.О происхождении названий Молога и Сить (скачать моё вложение PDF)

 

Новотельнов Николай Михайлович


Николай Михайлович Новотельнов на мологских отмелях. 2014 г.

Николай Михайлович родился 15 февраля 1925 года в городе Мологе. Из старинного мещанско-купеческого рода.
Отец, Михаил Фёдорович Новотельнов (1890–1941) — техник-механик, главный инженер Мологского элеватора; мать — учительница начальных классов.
В 1936 году отец был по доносу арестован ОГПУ и впоследствии скончался в заключении под Магаданом. Спустя год началось переселение из зоны затопления будущего Рыбинского водохранилиша.
Оставшись с одной лишь матерью (старший брат в это время отбывал срочную службу), 15-летний Николай Новотельнов в 1940 году был вынужден почти в одиночку разобрать родной деревянный дом и сплавить его из Мологи в Рыбинск, в район Слипа. Потребовалось немало сил и времени, чтобы высушить отсыревшие брёвна, утеплить строение.
Всю зиму 1940–1941 годов семья Новотельновых ютилась у знакомых. Тогда же Николай поступил учиться в речной техникум, но закончить учёбу не пришлось — началась Великая Отечественная война.
Учащиеся техникума были направлены на трудовой фронт: копали противотанковые рвы по берегу Волги недалеко от станции Кобостово. В зданиях техникума разместился госпиталь.
Николай закончил курсы в автошколе и поступил работать на спичечную фабрику «Маяк» шофёром.

В начале 1943 года Н. М. Новотельнов был призван в действующую армию. Шесть месяцев провёл в запасном полку в городе Горьком. Был направлен на фронт под Можайск.
В составе 1-го Белорусского фронта участвовал в освобождении Борисова, Минска, Белостока, Варшавы. Неся службу в радиополку, был радиоразведчиком.
В мае 1945-го – доехал до Берлина: «Конечно, ликование было большое. Мы в радиоразведке, наверное, одними из первых узнали о подписании немцами акта о капитуляции. Все высыпали на улицу и стали палить из всех видов оружия в воздух. Я тоже из карабина обойму высадил. А у меня в машине еще был фаустпатрон. Я из него в стену стрельнул для шума».
Н. М. Новотельнов был награждён медалями «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», орденом Великой Отечественной войны II степени (1985), также восьмью юбилейными медалями.
В 2017 году был награждён памятным знаком в связи с 90-летием военной разведки и памятной медалью в связи с 75-летием битвы под Москвой.

После войны Николай Новотельнов ещё пять лет служил в армии: сначала в Германии, потом в Армении.
Весной 1950 года младший сержант Новотельнов демобилизовался и вернулся в Рыбинск.
Выучился на комбайнёра, позднее получил диплом Московского сельскохозяйственного заочного института по специальности «инженер-механик».
– Первый комбайн приняли в пятидесятом году, – вспоминает Николай Михайлович. – Нас пятерых комбайнёров послали в колхоз имени Сталина в Киндяки (ныне Залесье).
Была даже какая-то торжественность в том, что комбайн первый и первый раз он выезжал в поле. Приехали посмотреть на это из райкома партии, директор МТС, представители из правления колхоза.
А год, надо заметить, был очень сырой. Мы, значит, включили машины, но едва сунулись в поле – сели на «брюхо». На этом испытание и кончилось. Такой получился конфуз вначале. Вскоре в район пришло ещё пять комбайнов.
И я уже получил свой комбайн и работал на нём в Дымовском, Милюшине, Погорелке. В том году я убрал 220 гектаров. И мне дали премию — 25 пудов пшеницы. Это было хорошее подспорье в домашнем хозяйстве.
Во второй год работы на комбайне я убрал уже 400 гектаров и получил Почётную грамоту ЦК ВЛКСМ. Словом, был передовым комбайнёром, три года держал первенство.
В 1953–1960 гг. работал мастером производственного обучения в ремесленных училищах № 14 и 25. С 1962 по 1986 — главным инженером и начальником управления сельского хозяйства Рыбинского района.
Некоторое время работал и на Рыбинском моторостроительном заводе — заместителем начальника транспортного цеха. По выходе на пенсию в 1986 году, продолжил преподавальскую работу в училище № 23 (до 1999 г.).
В 1990-х годах возглавлял правление общественной организации «Землячество мологжан».


Николай Михайлович Новотельнов на Дне памяти Мологи 1991 года.

Много лет Николай Михайлович Новотельнов пел в самодеятельном хоре «Слипчанка». Позже перешёл в хор «Оптимист», созданный при городском обществе инвалидов.
До последнего времени он продолжал активно участвовать в общественной жизни — он был почётным членом правления Землячества мологжан, членом Рыбинского совета ветеранов, охотно откликался на приглашения выступить с воспоминаниями перед детьми и молодёжью, неоднократно давал интервью журналистам.
Умер 30 августа 2019 года, в родном родительском доме на Слипе, перевезённом из города Мологи.

 

Город Молога и Мологский уезд в первые годы (1914-1915) Первой мировой войны.

Начало войны в Мологе, как и по всей стране, было ознаменовано всеобщим воодушевлением, небывалым подъёмом патриотизма.
Лозунг «За Веру, Царя и Отечество!» казалось, витал в воздухе, отзываясь в душе каждого.
Воспоминания старожилов-мологжан об этом времени сохранил для нас краевед Юрий Алексеевич Нестеров: «из юношей, не достигших призывного возраста, была сформирована так называемая молодёжная дружина, днём занимавшаяся военной подготовкой, а по вечерам строем расхаживавшая по улицам с военными песнями. За старшими потянулись и дети.
Они поделили город на две враждующие стороны, одну из которых представляли ребята из Заручья, а другую — из центра Мологи.
Каждый день «враждующие» стороны вступали в сражения. Много было синяков, разбитых носов и рваных рубах. Схватки проходили жаркие».
Такие вот самотренировки воли к победе проводили юные мологжане.

У старшего поколения дела были посерьёзнее.
В городе и уезде шла мобилизация запасных чинов и ратников ополчения. Руководил мобилизацией Мологский уездный воинский начальник подполковник А. П. Скворцов. Призывные пункты были созданы в Мологе, Некоузе и Брейтове. Призывников надо было разместить, накормить, достойно проводить. Офицеров, прибывающих на сборный пункт в Мологе, расквартировывали в домах Н. И. Попова и К. Н. Черемхина. Нижние чины располагались в ратнических казармах на Новой улице, а при необходимости — и в домах горожан.


Ратнические казармы

Формирование новобранцев по командам проходило в Гимнастической школе.


Зал гимнастической школы (Манежа)

Еду для ратников готовили на кухне казарм из расчёта: ведро жидкой пищи на 10 человек и ведро каши на 30 человек.
Кипяток для чая выдавали дважды: в 7 часов утра и в 7 часов вечера. Столовая на 800 человек находилась там же — при казармах.
Под конюшни отвели двор городского лесного склада, поили лошадей на Глубоком озере.

Сформированную в Мологе 17-ю пешую Ярославскую дружину ратников ополчения жители города торжественно провожали 13 августа 1914 г. На площади перед Богоявленским собором отслужили напутственный молебен, вручили дружине икону и подарки. Каждый из 980 ратников получил от города Мологи сахар и чай. А затем горожане с музыкой проводили дружину до Волжского перевоза.


Проводы ратников. Молебен.

Благотворительность

23 июля 1914 года при Мологской городской управе создаётся Попечительство по призрению нижних чинов и их семейств во главе с мологским купцом Алексеем Павловичем Кузнецовым. А уже 28 июля, оценив собранные сведения о материальном положении семей воинов, попечительство решает: «не дожидаясь выдачи казённого пособия немедленно приступить» к оказанию помощи наиболее нуждающимся семьям. Принимается текст воззвания к населению о сборе средств в пользу семей ратников, призванных по мобилизации, а также раненых и больных воинов. Члены Попечительства собирают пожертвования по подписным листам.
И горожане, движимые желанием внести свою лепту в дело защиты Отечества, активно откликаются на призывы о помощи.

В Мологе проводятся благотворительные спектакли и концерты. Первый спектакль был организован кружком молодёжи 6 августа, собранные средства передали в пользу семейств нижних чинов. А первый большой концерт с чайным буфетом состоялся 10 августа 1914 года в здании женской гимназии.


Женская гимназия

Распорядителем был сам городской голова Алексей Иванович Блатов. Для буфета собрали по подписке печенье, конфеты, чай, сахар, лимоны. В концерте приняли участие известные в городе люди: О. М. Блатова, М. С. Глебова, К. А. Морозова, З. Г. Ширяева, М. А.Кузнецова, М. Н. Горшкова, В. Н. Толоконникова, Р. А. Торопова, А. К.Вишневский, К. Ф. Бедняков, Г. А. Юдин, Н. К. Мочульский, Н. Н. Ушаков, Б. А. Попов. Доход от проведения мероприятия составил 270 рублей 65 копеек. Немалые деньги по тем временам. Попечительство выразило свою благодарность участникам концерта, устроителям и жертвователям.

В два раза больше пожертвований собрало Попечительство при проведении Дня флажков. Устроили его 14 сентября в православный праздник Воздвижения Креста Господня. Город украсили флагами и воззваниями к жителям о помощи раненым воинам. Каждому из двадцати активистов определили участок для сбора, выдали удостоверение и номерную кружку для сбора пожертвований. После крестного хода на городской площади отслужили благодарственный молебен «о ниспослании нашему доблестному воинству победы на Галицийском театре войны». Сборщики предлагали горожанам флажки, старательно изготовленные учащимися мужской гимназии, а также открытки и цветы. Оркестр играл гимны союзных держав. Сочувствие, желание облегчить страдания раненых мологжане выразили в своих пожертвованиях — кто сколько мог. Кружки быстро наполнялись деньгами.
Все собранные средства были направлены на оказание помощи больным и раненым воинам.

Свою лепту в сбор средств вносили городские служащие и персонал учебных заведений, они ежемесячно отчисляли 1—2 % жалования на нужды воинов и их семей.
Фонд пожертвований пополнялся средствами от продажи билетов в городской кинематограф и кружечными сборами на ярмарках и в лавках.
Кружки для сбора пожертвований в своих лавках первыми установили Н. А. Барулев, М. Ф. Цыпленков и М. И. Дьячков.
Мологская почтово-телеграфная контора также проводила однодневные сборы пожертвований. Кроме того, на почте можно было купить патриотические марки.
Стоили они 1 копейку и ходили наравне с почтовыми, сбор от продажи шёл на нужды воинов и их семей.

В уезде заботу о семьях воинов приняли на себя волостные и приходские попечительства, кредитные товарищества. Их разрозненные усилия объединил Мологский уездный комитет по обеспечению семейств нижних чинов и презрению больных и раненых воинов. Возглавил Комитет председатель Мологской земской управы Пётр Александрович Фогель.

Сбор пожертвований деньгами и вещами организовали по квитанционным книжкам, которые были выданы членам волостных попечительств, земским врачам, фельдшерам, учителям. Конечно, собираемые в уезде пожертвования были значительно скромнее, чем в городе. Так в начале августа 1914 года крестьяне восьми деревень Обуховского сельского общества Веретейской волости собрали в пользу раненых и больных воинов 28 рублей 20 копеек. Но и копейка, пожертвованная крестьянкой, оставшейся с детьми без кормильца, дорогого стоит.

Крупную сумму 400 рублей на нужды семей воинов, призванных на войну, пожертвовал крестьянин деревни Алфёрово Некоузской волости Степан Кузьмич Жуков.
Граф Алексей Алексеевич Мусин-Пушкин передал 1000 рублей для раздачи беднейшим семьям крестьян, пострадавшим от наводнения.
Для сбора средств в селе Прозорово о. Вениамином Поповым были устроены благотворительные концерты 7 и 21 декабря 1914 года, а К. В. Константиновым — спектакль 18 января 1915 года. Полученные доходы — 140 рублей — были переданы в пользу раненых воинов. Благотворительный спектакль состоялся и в селе Боронишино.
Кредитные товарищества передавали волостным попечительствам отчисления от прибыли на помощь семьям, оставшимся без кормильцев.

Дамские комитеты

О. М. Блатова, начав хлопотать о создании в городе Мологе Дамского комитета, натолкнулась… на запрет уездного исправника Ширшина.
По его распоряжению «заседания такового комитета не разрешены, как незарегистрированного общества и непредусмотренного существующими законоположениями».
Пришлось мологским властям обращаться за разрешением к губернатору.

И вот 24 августа 1914 года, уже на законных правах, собрались 83 мологжанки, объединённые стремлением вложить свой труд, знание, энергию в помощь защитникам Отечества. Организационное собрание проходило в клубе на Ярославской улице. Своей первоочередной задачей определили помощь больным и раненым воинам. Избрали правление из 12 человек во главе с Ольгой Михайловной Блатовой. По деловому сразу составили списки лиц, изъявивших желание собирать пожертвования, шить бельё для воинов, ухаживать за ранеными и др. И принялись за дела. С рачительностью хозяек начали с починки белья Земской больницы.

Для сбора пожертвований 8 сентября в Манеже устроили спектакль с чайным буфетом. Представительницы Дамского комитета были основными участниками благотворительного сбора в День флажков. Со вкусом и деловым расчётом собрали вещи для розыгрыша в лотерее-аллегри, блестяще провели её в ноябре 1914 и мае 1915 года. Выигрыши выдавались сразу после приобретения билетов, доход составил 2179 рублей.
Кроме Мологского, в уезде действовали Дамские комитеты в сёлах Брейтове и Некоузе. Собирали пожертвования, помогали семьям, оставшимся без кормильцев, шили бельё для воинов.

Сколько же белья пошили заботливые руки мологжанок! Не думая о вознаграждении, с единственной целью — облегчить участь защитников Отечества.
Одних только рубах 848 штук было отправлено Мологским уездным комитетом на передовые позиции. А ещё шили нательное и постельное бельё для раненых.
И в основном из холста, сотканного руками крестьянок. В уезде при сборе пожертвований было собрано 40 пудов полотна, не считая белья и одежды.

С приближением холодов Дамские комитеты начали сбор тёплых вещей для воинов. С заботливостью и предусмотрительностью матерей и сестёр собирали и изготовляли вещи не только тёплые, но и необременительные: ватные жилетки с рукавами, набрюшники, носки, перчатки и пр.
Но основной заботой Дамских комитетов было обустройство коек для раненых и больных воинов в мологских лазаретах.

Лазареты всем миром

Непростая ситуация складывалась в городе с подготовкой к приёму раненых и больных воинов. Медицинский персонал Мологи единодушно решил лечить раненых сверх своей основной работы. С помещением под лазареты определились сразу, а вот с оборудованием дело оказалось сложнее.

Губернское земство отказало в субсидии на оборудование 25-ти коек для раненых. «Но, принимая во внимание желание каждого из нас прийти с посильной помощью в деле лечения воинов в настоящую тяжёлую войну, даже не только желание, а и чувство долга и обязанности, надо приложить все усилия и оборудовать хотя бы 20 коек», — писал городской врач Георгий Евгеньевич Сорокин.

Помощь пришла от Дамского комитета Мологи. Энергично и целеустремлённо женщины собирали деньги и вещи, необходимые для оборудования коек: мебель, матрасы, подушки, посуду и др., а также шили постельное и нательное бельё для раненых. И оборудовали не только 25 коек в Городской лечебнице, но и дополнительно 20 коек (к уже имеющимся 20) в Земской больнице, и ещё 25 коек в приспособленных помещениях Бахиревской богадельни.

Основную нагрузку по лечению больных и раненых воинов приняла на себя Земская больница под руководством врача М.П. Афонасьева.


Земская больница

Свою лепту в дело по приёму раненых внесли мологские извозчики, они взялись довозить раненых до лазаретов.
Дружинники Городского пожарного общества помогали переносить раненых. Парикмахер К. И. Мухин выразил желание стричь и брить воинов бесплатно.

Также — всем миром, открывали лазарет в селе Брейтово. Земский врач Пётр Павлович Краузе представил в Уездный комитет список лиц, благодаря стараниям которых, брейтовский лазарет на 15 мест был готов к приёму раненых 24 августа 1914 года. В списке 46 человек, пожертвовавших деньги и вещи, вложивших личный труд и те, кто выразил готовность оказать помощь в приёме раненых. Это и пристанщик в деревне Трезубово, предложивший свою помощь на пристани; и хозяин чайной, расположенной у пристани, готовый, в случае необходимости, предоставить две комнаты; и трезубовские крестьяне, решившие на своих подводах перевозить раненых до лазарета.

Учитывая близость села Некоуз к железнодорожной станции Харино, а значит, и удобство транспортировки раненых, губернское земство выделило часть средств на оборудование лазарета в селе. Остальные средства собирали в уезде. Сход крестьян Марьинской волости постановил выделить из мирских денег 240 рублей на учреждение трёх именных коек для воинов, Новотроицкий сход — 160 рублей, И. Г. Лепилов передал 80 рублей, А. И. Зимин взялся за снабжение раненых тёплой одеждой, бельём, обувью. Покровский женский монастырь назначил трёх сестёр для ухода за ранеными. Лазарет некоузцы устроили в зале волостного правления. В одной половине располагались 12 кроватей, в другой — была устроена столовая, в которой раненые проводили свободное время: играли в шашки и домино, читали книги и газеты.

Патронажные лазареты, в которых раненые находились на долечивании, были открыты в Мологе в доме мещанки Анны Ильиничны Никольской, в сёлах Николо-Замошье, Дмитриевском и в усадьбе Мальково.

Лазарет на 10 мест оборудовали у себя сёстры Афанасьевского женского монастыря.
Обучили пятерых сестёр на курсах по уходу за ранеными и взяли содержание лазарета полностью на свой счёт.
Руководила лазаретом казначея монастыря монахиня Иннокентия.


Афанасьевский женский монастырь

Подлечившиеся раненые, отправляясь на боевые позиции, написали:

«Примите же признательность
И чувства благодарности
Вы — Матушка Игуменья,
Вы — добрый доктор наш.

Спасибо наше общее
Приносим старшей Матушке,
Которая всем раненым
Была вторая мать».

На случай необходимости, готовы были принять воинов на излечение в сёлах Капорье, Лацком, Спасе-на-Ильди, Ягорбе, Покровском-на-Сити, во втором лазарете с. Некоуз, оборудованном в доме Ивана Григорьевича Лепилова.

Первые 20 раненых и больных воинов были направлены в Мологу из Ярославля по р. Волге 28 августа 1914 года. Разместили их в Земской больнице города.
Всего за 1914—1915 годы в городе и уезде было на излечении 770 больных и раненых нижних чинов.

Деревня без работников и кормильцев

А деревня уезда жила тяжёлой, многотрудной жизнью. С самого начала войны нужду почувствовали семьи крестьян, занимавшихся отхожими промыслами. Только из Покровско-Ситский волости на постройку изб в соседние волости уходило до 2 000 крестьян. У многих из них не было и клочка земли. С уходом мужчин на фронт, их семьям жить стало не на что.


Страда

1914 год по всему Мологскому уезду выдался неурожайным и на хлеба, и на травы. Даже крепкие хозяйства с трудом сводили концы с концами. А в Иловенскую волость нагрянула ещё и сибирская язва. Многие крестьянские хозяйства остались и без основных работников, ушедших на войну, и без основных кормильцев — коров и лошадей.
Об их бедственном положении пишет священник села Станова о. Павел Надеинский: «Если без помощи «оставить, то многие семьи пойдут по миру».
20 апреля 1915 года случилась новая беда — над уездом промчался ураган.
Посрывал крыши с домов, разрушил хозяйственные постройки, значительно усугубил и без того тяжёлое положение крестьян.

Защита души

Ужасы войны обострили в народе религиозное чувство.
В соборы и церкви Мологи, сельские храмы уезда шли мологжане со своей душевной болью. Сюда приходили новобранцы за отеческим благословением, ища защиты и покровительства. Тревога за родных и близких, скорбные вести с фронта приводили людей в храмы за утешением и успокоением.
В каждый воскресный и праздничный день в храмах служились молебны о даровании победы нашему воинству над врагом, проходили сборы пожертвований.
Так, в 1915 году за богослужениями на 3-й неделе Великого поста во всех 82 храмах уезда проходил сбор пожертвований на призрение детей воинов, павших на поле брани.

Созданные в приходах попечительства о семьях нижних чинов, призванных на войну, сначала самостоятельно, а затем в составе волостных попечительств, не только словом, но и делом помогали своим прихожанам перенести тяжёлые испытания военного времени.
Настоятель Мологского собора протоиерей Николай Великорецкий и Мологский уездный наблюдатель церковных школ священник Аполлинарий Рождественский входили в состав Уездного комитета по призрению семейств нижних чинов, призванных по мобилизации. Священники Павел Надеинский, Николай Любомудров, Николай Васильев, диакон В.Смирнов возглавляли волостные попечительства Иловенское, Лацковское, Косковское, Прозоровское. Хлопотами о. Сергея Розова в селе Николо-Замошье был открыт лазарет для больных и раненых воинов.

С заботой о нуждающихся

Меж тем война принимает затяжной характер. Обостряются проблемы перевозок, снабжения продовольствием и топливом.
В Мологе к тому же увеличивается население. Прибывают рабочие и инженеры на строительство железной дороги, сюда же направляются и военнопленные.
В конце 1915 года в город была эвакуирована учительская семинария из Польши. Немало было и беженцев.

С целью привлечения в город продукции сельского хозяйства, в городе Мологе с 1915 года учреждаются две новые ярмарки: Борисоглебская 1—2 мая и Покровская 28—30 сентября. Продолжают действовать и традиционные ярмарки: Афанасьевская 16—18 января, Средокрестная во вторник, среду и четверг 4-ой недели Великого поста и Ильинская 20 июля.

Неурожайные 1914 и 1915 годы привели к острому недостатку муки в Мологском уезде. И в начале 1916 года Земская управа шлёт призывы о помощи уполномоченным по заготовке хлеба в Самару, Саратов и Нижний Новгород: «с покорнейшей просьбой не отказать предоставить для населения уезда 10000 мешков пшеничной муки и 6000 мешков ржаной муки».


Земская управа

Напряжённую работу проводило Земство по оказанию помощи уволенным со службы воинам и семьям защитников Отечества. Из казны было выплачено пособие 651 семье только по Леонтьевской волости. Волостей в Мологском уезде было в то время 18. На 1 сентября 1915 года всего по уезду выплачено пособий на сумму 626 413 рублей.

В августе 1914 года пособие было определено в сумме 2 рубля 65 копеек на человека, в декабре 1915 года — 4 рубля 24 копейки, при этом на детей до 5 лет пособие выплачивалось в половинном размере.

К январю 1916 года ржаная мука стоила в городе Мологе 2 рубля 45 копейки за пуд, разные крупы от 9 до 16 копеек за фунт (около 400 грамм), масло подсолнечное 28 копейки за фунт. То есть пособие было весьма и весьма скромным.

Из собранных пожертвований Уездный земский комитет по призрению семей нижних чинов добавляет самым нуждающимся: кому на достройку дома, кому на поправку печи, кому на дрова, на одежду и обувь. К весеннему севу 1915 года Комитет сумел приобрести 1150 пудов семенного овса и распределил его на 5373 семьи.

Землякам на фронт

Не оставляли мологжане своей заботой и воевавших земляков.
Пожертвованные вещи, собранные по уезду, а также изготовленные Дамскими комитетами, Уездный земский комитет отправлял на передовые позиции через Общероссийский земский союз. С 31 октября 1914 по 6 января 1916 года таких отправок было 10. Мологжане посылали воинам бельё, портянки, фуфайки, тёплые носки и перчатки, кисеты с табаком, бумагой и спичками, сухари, чай, сахар и др.

Жители города Мологи свои подарки направляли непосредственно в те воинские части, где служили земляки. Узнав, что воины на передовой страдают от отсутствия табака, горожане собрали для них посылки. Каждая состояла из табака, курительной бумаги, нескольких кисетов, почтовой бумаги, конвертов и предусмотрительно завёртывалась газетами последних номеров.

34 посылки с шестью пудами табаку были отправлены в конце октября 1914 года нижним чинам Мологского уезда, служившим в полках: 88-м Петровском пехотном, 3-м и 11-м Финляндских стрелковых, в 147-м Самарском пехотном, 1-м Гусарском Самарском, 24-м Могилёвском и в Полевой передвижной хлебопекарне № 35.
Воины 37-й парковой артиллерийской бригады 18-го армейского корпуса получили посылки дважды: в сентябре в ответ на просьбу прислать махорочки и в октябре 1914 года от Мологского высшего начального училища — 50 кисетов, наполненных табаком, бумагой, чаем, сахаром и конвертами. От имени благодарных артиллеристов ответ горожанам написал уроженец деревни Болобаново Брейтовской волости, бомбардир наводчиков кавалер Георгия 4-й степени Павел Шувалов.
В письме были и такие слова: «если на далёкой родине вы нас не забыли, то солдат свой долг исполнит до конца. Ему жизнь не так дорога, лишь была бы спасена честь России».

http://mymologa.ru/articles/138-mologa-v-pervuyu-mirovuyu-voynu.html

 

Первый краевед Мологского края



В Мологском Афанасьевском мужском монастыре в последней четверти XVII века служил в сане иеродиакона образованный и любознательный монах Тимофей Каменевич – Рвовский. Он, подобно киевскому летописцу Нестору, зажигал в своей кельи восковую свечу, а, чаще всего, лучину, и быстро записывал сформулированные ранее в памяти фразы текста будущей рукописной книги «О древностях Российского государства».

По своей сути его произведения – это первая попытка написания истории нашего Отечества. Конечно, по полноте и точности работы Каменевича заметно уступают пятитомному изданию «Истории Российской с самых древнейших времен» В.Н.Татищева и многотомной «Истории Государства Российского» Н.М.Карамзина. Уступают, прежде всего, потому, что последние имели в своем распоряжении все российские летописи, а также книги иностранцев о России. К тому же первый из них в годы написания исторических трудов Каменевичем ещё «под стол пешком ходил», а второй историограф создавал свое историческое произведение в екатерининскую эпоху, то есть спустя 100 лет после написания рукописей ученым монахом Афанасьевского монастыря. Причем Н.М.Карамзин пользовался не только всеми источниковыми материалами, но и благорасположением к его труду императрицы Екатерины Второй. И все–таки, написанные в Афанасьевском монастыре, что на Мологе, труды Каменевича до сих пор представляют интерес для историков.

Вышеупомянутые историки не обошли вниманием труды Каменевича. В.Н.Татищев в обзоре духовной литературы («История Роосийская…») пишет: «Тимофей Каменевич – Рвовский, иеродиакон Холопьяго монастыря на реке Мологе, написал:

а) в 1692г. – «Повесть о семи мудрецах»,
б) в 1684г. – «Историю греко – славянскую»,
в) в 1699г. – «О начале славяно–российского народа»
и «Летопись о зачале Москвы».

Н.М.Карамзин в «Истории Государства Российского» приводит много цитат из рукописной книги Каменевича – Рвовского «О древностях Российского государства», а источником для сообщения именитого историка о Холопьей ярмарке в Мологском крае явились «Сказания о Моложских торгах», написанные Каменевичем. «Тишина Иванова княжения способствовала обогащению России северной. …Открылись новые способы мень, новые торжища в России, так, в Ярославской области, на устье Мологи, где существовал Холопий городок, съезжались купцы немецкие, греческие, итальянские, персидские, и казна в течение летних месяцев собирала много пошлинного серебра, как уверяет один писатель XVII века... Бесчисленныя суда покрывали Волгу, а шатры - прекрасный, необозримый луг Моложский, и народ веселился в семидесяти питейных домах. Сия ярмонка слыла первою в России до XVI столетия»,- пишет Н.М.Карамзин.

«Один писатель» - это, безусловно, Каменевич – Рвовский. Так как в примечании этого тома «Истории…» Карамзин приводит подлинный текст из его «Сказаний о Моложских торгах». К сожалению, не зная географии Мологского края, историк допускает ошибку: «на устье Мологи, где существовал Холопий городок…». Но Холопий городок находился в 50-ти верстах вверх по реке Мологе, что в другой части текста подтверждает сам автор. А вот ярмарка с тем же именем, что и городок, по завещанию Иоанна III, была перемещена к устью р. Мологи. Впрочем, об этом перемещении в другом месте книги пишет сам Карамзин: «Иоанн перевел древнюю ярмарку из Холопьяго городка в Мологу, поместье сына его, Димитрия…». Возможно, расположение Холопьего городка в устье реки Мологи, он указал, руководствуясь картой Герберштейна, в которой австрийский путешественник новое место ярмарки, вкупе с крепостью, каковой иностранцам представлялся окруженный бревенчатым острогом Афанасьевский монастырь и расположенным в полуверсте верхним посадом Мологи - Борисоглебом, обозначил названием Холопигород.

Из рукописного сборника Тимофея Каменевича – Рвовского Карамзин использовал также «Сказание об убиении Даниила Суздальского и о начале Москвы», « Сказание о зачале Москвы и Крутицкой обители», «Сказание о Словене и Русе» («Летописец о царех»), «О начале славянороссийского народа и градов Москвы, Новаграда…». Тем не менее, некоторые сообщения Каменевича Карамзин не только ставит под сомнение, но и отрицает их возможную достоверность. Так Н.М. Карамзин не приемлет версию Каменевича в «Сказаниях о зачале Москвы» в той ее части, где говорится о происхождении имени Москвы не от одноименной реки (река Москва в давние времена именовалась Смородиной), а от Мосоха.

В «Сказании о Словене и Русе» Каменевич высказывает свою версию происхождения, расположенного в 50 верстах от города Мологи, древнего, укрепленного земляным валом и острогом, поселения Холопий городок. По изложенному Каменевичем преданию новгородскими холопами именовались воины Словена и Руса, но в X веке господа перестали выдавать паек войскам и они восстали, а, потерпев поражение, ушли на Мологу, где основали укрепленный городок.

Н.М. Карамзин в своей «Истории…» процитировал легенду о холопьей войне и возникновении этого городка из известной средневековой Европе книги С. Герберштейна. Мне же версия Каменевича представляется более правдоподобной. Затронул он в своем сочинении также тему возникновения города Мологи. По мнению иеродиакона Тимофея г. Молога основан Ярославом Мудрым во время его княжения в Ростове, то есть в тоже время, когда по его приказанию был заложен г. Ярославль.

Описывая путешествие княгини Ольги в северо-восточную Русь, иеродиакон Тимофей говорит, что она была возле Мологи, где до сего времени, то есть до XVII века, один большой камень на берегу Волги, в версте от устья Мологи, именовался Ольгиным. Что там же «сын ея Святослав в окрестностях небольшого озера ловил соколов и кречетов, и прозвал сие озеро в свое имя Святославлим», которое позже народ стал именовать Святым. Правда, это высказывание Каменевича Н.М. Карамзин оспаривает, поскольку «…великая княгиня путешествовала без сына». И, все-таки, как мог мологский монах вымыслить саму поездку Ольги на Север, если бы не изучал летописи и народные предания? Историк В.Н.Татищев писал про очень ветхие документы: «Муромскую летопись» и «Историю града Ростова», в которых была, какая-то информация о холопьей войне. Но эти летописи до екатерининской эпохи, то есть, до Карамзина, не сохранились, а ведь основной период жизни Каменевича прошел тогда, когда ещё не родился В.Н. Татищев. То есть, живший на сто лет раньше Карамзина, иеродиакон Тимофей в Мологском Афанасьевском или Кирилло-Белозерском монастырях мог читать такие летописи, которые до вышеназванных историков не сохранились.

В некоторых местах текста Каменевич вписывал цифровые загадки или нравственные наставления из Великого Зерцала. Такие загадки приведены в частном письме своему собрату, тоже монаху, Кариону Истомину. Надо полагать, многим исследователям было непонятно такое окончание послания к Кариону Истомину: «…да разумеваеши имя писавшаго, да познаваеши, исчисляя сице: Пятьдесятъ равны шестерицамъ осморечнымъ, да исполниши единощи четыредесятьное седьмицею совершеннейшею десятерицъ, почитай съ нимъ же девятое число съ пятымъ, присовокупляй четверосугубымъ исполненiие воспрieмлютъ…». «Что это за абракадабра?»,- подумает неискушенный читатель. Ярославский церковный историк, о. протоиерей Иоанн Троицкий. переложил этот текст в виде славянского (буквенного) обозначения цифр: «пятьдесятъ равны шестерицамъ осморечнымъ» (50 х 6 = 300+8), «да исполнiши единощи четыредесятьное седмицею совершеннейшею десятерицъ» (40+70), «почитай съ нимъ же девятое число съ пятым» (9+5), «присовокупляй четверосугубымъ» (+8). В результате получился такой ряд цифр:
300+8+40+70+9+5+8,
Т И М О Ф Е Й
затем о. Иоанн написал под каждой цифрой соответствующие ей славянские буквы, например: 300 обозначается буквой «Т», 8 – буквой «И» и т. д., в результате получилось имя Каменевича – Рвовского «ТИМОФЕЙ».

Интересно в письме предложение, в котором он представляет себя: «…любомудрейшаго государства боголюбецъ, идеже црiе любомудрствуютъ, троицкий, московский и покровский, рвовский, царский и кафолицкий Каменевичъ, собравый книгу сiю глаголемую Божiй градъ…». Изучение прилагательных позволяет предположить, что истинная его фамилия Каменевич, а приставку «Рвовский» он, возможно, взял по одному из предыдущих мест жительства или службы. По последнему месту своего пребывания он мог бы именоваться Каменевичем – Мологским или – Троицким (по главному храму монастыря). Слово «кафолицкий» производное от церковного термина «кафолический». Прилагательные «московский и царский» свидетельствуют о его службе в прошлом при царском дворе. Коснувшись истории Моложского княжества, он со знанием предмета пишет о разорении Мологи Тверским князем: «…жительства селiя Мологскаго разбити и повоевати, и грады Мологскiе пожже…ныне же малъ останокъ поселянъ купецкихъ и землепашцевъ, живущихъ въ техъ слободахъ посацкихъ дворовъ сто2 и вящими, дань царскую на себе содержати…».

Примечательна, написанная возвышенным слогом, заключительная часть письма к Кариону Истомину: «Писана быша сiя не въ Италiи, святемъ, старомъ въ ветцемъ Риме, ниже в Палестине, святемъ Iерусалиме, но в велико – славномъ нашемъ словене – россiйскомъ государстве, третiемъ Риме, Московскомъ царстве, столичнаго града Углеч – поля гражданстве, тому ныне во подданстве древнемъ Мологскомъ нашемъ княжестве собою некогда бывшемъ державстве, на месте жительства Мологскаго, людей купеческихъ и землепашцевъ, поселянскихъ угодiй пространныхъ и красныхъ, межъ двоихъ великихъ и толикихъ рекъ Волги и Мологи на юстiи посадовъ красныхъ стоящихъ. Всякому же приходящему тамо и зрящему умилеiия и великаго удивленiя достойно, къ зренiю удобно и вельми любезно, ради высочайшихъ речныхъ бреговъ и пространствомъ расширенныхъ лугов и разлiтия деля моревидныхъ вельми водъ. Начальницы же оныхъ прекрасныхъ и славныхъ местъ усть – мологскихъ, быша жителiе отъ великаго Словенска. Напоследи преимянованннаго и нове место преселеннаго Великаго Нова – Города. Оттуда пришедшее посадницы, место оное возлюбиши, и жительства возградиша и тако по неколицехъ летъ распространищася и княжествомъ въ нихъ удельнымъ воспрославишася отъ Мологскихъ государей, также и столъ князей ихъ на семъ месте утвердися…». Эти строки отражают восторженно–отеческое отношение иеродиакона Тимофея к Мологскому краю, в любое время года по своему интересному, а в весеннее половодье представлявшему из себя удивительное зрелище.

Несмотря на то, что многие светские и духовные историки пытались найти новые штрихи к биографии Каменевича, сведений о нем немного. Автор этих строк тоже не мог уйти от ответа на вопрос: «Кто же был такой и откуда родом этот загадочный Тимофей?». Из официальной информации с упоминанием имени Каменевича известен только один документ XVII века – это акт 1683 года, в котором Тимофей Каменевич – Рвовский значится уставщиком Мологского Афанасьевского монастыря, что на Мологе. По этому акту он принимал в Белозерском Ферапонтовом монастыре церковную утварь, пожалованную царем Федором Алексеевичем бывшему Патриарху Никону, для передачи её, по случаю смерти последнего в Воскресенский Ново – Иерусалимский монастырь.

Даты окончания произведений Каменевича позволяют предположить что детство и юность его прошли в период царствования Алексея Михайловича, а написал он свои основные труды в царствование Федора Алексеевича, его сестры Софьи и молодого Петра Первого.

Н.М. Карамзин пишет об иеродиаконе Тимофее: «…следуя преданию, он был родом моквитянин, а жил в Углече». Однако некоторые историки считают язык его сочинений близким к изложению христианских проповедей в Литовской Руси, значит, вероятной его родиной была территория нынешней Беларуси. Естественно, и жил Каменевич не в Угличе, как пишет историк, а в Мологском Афанасьевском монастыре. Очевидно, последнюю часть фразы Карамзина надо понимать не буквально. Дело в том, что дворцовый посад Молога и Моложский стан входили в Угличскую провинцию Московской губернии, поэтому все её жители, в том числе и мологжане, для москвичей были угличанами.

Современные историки причисляют Каменевича к числу членов «писательского цеха» известного просветителя Симеона Полоцкого. В его школе получили образование царевичи: Федор, Иван и их сестра Софья. Эта школа взрастила другого просветителя, поэта и историка, Симеона Агафонниковича (в монашестве Сильвестра) Медведева. Перу последнего принадлежит историческое произведение XVII века «Созерцание краткое лет 7190, 91 и 92, о них же что содеяся во гражданстве». Информация о Сильвестре (Медведеве) в данном случае интересна потому, что у него был талантливый свойственник Карион Истомин, которого, после принятия им монашества, Сильвестр ввел в круг ученых литераторов Москвы. С 1681 года Карион Истомин жил в патриаршем Чудовом монастыре, где исполнял роль референта патриархов Иоакима и Адриана. С 1698 по 1700 г.г. он числился смотрителем Государева Печатного двора. 20 лет Карион Истомин являлся ведущим придворным поэтом. Одновременно он преподавал в новолатинской гимназии Медведева. Не этому ли монаху с редким именем Карион адресовал свое пространное послание Мологский иеродиакон? Вызывает сомнение только то, что не мог секретарь Патриарха отречься от монашества, так как потерял бы уважение не только Патриарха, но и большей части общества того времени. А ведь Тимофей написал ему такое эмоциональное письмо из-за того, что до него дошли слухи о намерении Кариона оставить монашество и жениться. Впрочем, разговоры о клятвоотступничестве могли быть лишь слухами, распространяемыми недругами казненного в 1692 году его свойственника Сильвестра (Симеона Медведева).

В кругу придворных литераторов мог быть и монах Тимофей. Но атмосфера при московском дворе в те годы была отравлена жестокой закулисной борьбой партии сторонников малолетнего Петра, дворян Нарышкиных, с правящей партией древнего рода дворян Милославских. Следствием придворных интриг и захвата Нарышкиными власти явилось московское восстание 1682 года. «Утишить» взбунтовавшихся стрельцов смогла только царевна Софья. Однако через пять лет Нарышкины организовали очередной заговор и свергли правительство регентства. Не от этой ли мирской суеты и завистливых властолюбцев, тревожной уже в годы правления царя Федора Алексеевича, отпросился уехать в дальний край Угличской провинции иеродиакон Тимофей? Любознательный монах записывал местные предания, и, как видно из его восторженных строк, полюбилась столичному иеродиакону тихая древняя столица бывшего Моложского княжества.

По сути, иеродиакон Тимофей Каменевич - Рвовский является первым краеведом Мологского края. Он внес весомый вклад в сохранение исторической памяти о примечательных событиях, случившихся в далеком прошлом на мологской земле. В настоящее время восстанавливается, превращенный в советские годы в тюрьму, Воскресенский монастырь в Новом Иерусалиме, куда в XVII веке были перевезены все грамоты и многие древние документы Мологского Афанасьевского монастыря. Конечно, грамоты, если какая-то часть их уцелела, находятся, где-то в другом месте, но с возрождением Новоиерусалимского монастыря, будут предприняты усилия по поиску уцелевших монастырских документов, в числе которых, должны быть бумаги приписной Мологской Афанасьевской обители. Хочется надеяться, что из уцелевших монастырских рукописей мы ещё что-нибудь узнаем из древней истории Афанасьевского монастыря и о незаурядной личности патриота земли Русской и Мологского края- иеродиакона Тимофея Каменец - Рвовского.

Геннадий Корсаков
член правления «Землячества мологжан», краевед.
http://mymologa.ru/articles/51-pervyy-kraeved-mologskogo-kraya.html

 

История Мологского Покровского женского монастыря




В текущем году исполняется 125 лет со времени возникновения на южной окраине Моложского уезда, в местечке «Быково», в семи верстах от станции Харино (ныне райцентр Новый Некоуз), Покровского женского общежительного монастыря.

Основанием к созданию православной обители в крае, где имелись последователи раскола федосеевского толка, послужил дар благочестивой потомственной дворянки Елизаветы Федотовны Ермолинской, пожертвовавшей для создания монастыря всё свое имение вместе с усадьбой. Супруги Ермолинские и ранее проявляли добрые намерения и вносили пожертвования, а после смерти мужа, Терентия Григорьевича, Елизавета Федотовна Ермолинская решила пожертвовать все своё имение Русской Православной Церкви с целью создания в усадьбе женской монашеской общины с возможным открытием в будущем на базе помещичьего хозяйства женского монастыря.

Толчком к такому решению явилось, не отраженное в документах, но сохраненное в народном предании, знамение в виде горящей свечи над усадьбой. Белый столп в виде горящей свечи над своим сельцом она увидела при возвращении с заутрени из церкви села Спасского-на-Ильди, где Елизавета Федотовна в этот день особенно истово молила Заступницу человеческую вразумить её на правильное решение, как распорядиться своим имением.
Когда карета Елизаветы Федотовны выехала на прямую дорогу в сторону сельца «Быково», кучер, вдруг, восхищенно произнёс:
- Вот это ст-о-о-о-лп!
Глянула барыня и увидела, что там, где находится её усадьба, взметнулся в небо в виде горящей свечи белый столп.
- Уж не пожар ли? – тревожно сказала она.
- Да нет. От пожара зарево бывает и сполохи.
- А это, матушка барыня, знамение Богородицы, - проговорила прислужница Дуня. Я слышала, как Вы умоляли Божию Матерь вразумить Вас в принятии правильного решения.
- Да, я просила и даже спрашивала, не уйти ли мне в монастырь, но причём здесь этот столп?
- А притом, что Богородица подсказывает Вам устроить монастырь прямо в своей усадьбе.
- Монастырь…в усадьбе? А разве так устраиваются монастыри?

…Это событие стало причиной размышлений Елизаветы Федотовны на весь этот день. И в постели мысли долго будоражили её голову. А утром села писать письмо в адрес архиепископа Ионафана. Усомнившись в своих способностях, она решила на другой день ехать в Спасское, чтобы отец Димитрий развеял её сомнения, а при одобрении, благословил и научил, как правильно составить прошение архиерею. Священник Дмитрий Лавров одобрил её намерение и помог правильно написать прошение в адрес Высокопреосвященного Ионафана.

В своем прошении на имя архиепископа Ярославского и Ростовского Ионафана Елизавета Федотовна изъявила желание устроить в своей усадьбе женскую общину на 30 человек. Она жертвовала на благое дело 166 десятин 851 саженей земли, все усадебные строения, скот, кирпичный завод и прочее принадлежащее ей имущество. По ценам того времени имение стоило 30 000 рублей и приносило ежегодно более 1000 рублей дохода. Для жительства сестер общины вдова Ермолинская предоставила два больших господских дома, причем один из них, новый, с двумя мезонинами и на каменном фундаменте. Она выразила желание немедленно приступить к сооружению деревянного храма, а впоследствии предполагала возвести церковное здание из кирпича. Елизавета Федотовна предоставила квартиры служащим причта, а также выделила для них земли и внесла в госбанк деньги, проценты с которого использовались на нужды причта.

В поддержку богоугодного дела Е.Ф.Ермолинской выступил Мологский купец Александр Дмитриевич Маслеников-Столяров, выразивший желание пожертвовать в пользу общины каменную двухэтажную лавку в городе Рыбинске. Позже её нижний этаж был перестроен под часовню и кухню, а комнаты верхнего этажа приспособлены для жительства сестер монастырского подворья. Ныне через помещение бывшей часовни проходит лестница на 2-й этаж торгового дома «Реал».

В сентябре 1885 года последовал указ Святейшего Правительствующего Синода об учреждении «…в Мологском уезде, Ярославской губернии, в жертвуемом вдовою капитана Елизаветою Ермолинскою имении, сельце Быкове, женской общины, с больницею при оной, с наименованием сей общины Покровскою». Этот указ, 25 декабря того же года, был утвержден Государем. В качестве устава общины архиепископом Ионафаном были разрешены правила, одобренные митрополитом Московским Филаретом для употребления в Троицком Одигитриевском женском монастыре.

Первой начальницей Покровской женской общины была назначена, 21 марта 1886 года, постриженица Ярославского Казанского женского монастыря, мантийная монахиня Сергия, а Елисавета Федотовна Ермолинская утверждена попечительницей. К лету того же года женская община увеличилась до 60 человек.

Вскоре стараниями попечительницы и начальницы общины была устроена, а 6 апреля 1886 года, освящена временная деревянная домовая церковь во имя Воскресения Христова. 1894 году эта церковь признана ветхой и дано разрешение на её слом. Святой антиминс, престол и жертвенник перенесены во вновь устраиваемую в каменном корпусе домовую церковь. Этот большой каменный трехэтажный монастырский корпус начат постройкою в 1890 году, а 24 сентября 1895 года в среднем этаже его освящена домовая церковь с престолом во имя Сергия Радонежского. Кроме храма в этом здании разместились: кухня, хлебная, просфорная, трапезная, больница, рукодельная и живописная мастерские. В нём же, в 1-м этаже были устроены келии для жительства сестёр.

25 сентября 1886 года архиепископ Ионафан благословил постройку каменного Покровского храма. В имении имелся свой кирпичный завод и к октябрю 1888 года были выложены стены храма, сделана кровля и начата внутренняя его отделка. За прошедшие два года число сестер увеличилось, поэтому были построены ещё два деревянных корпуса для их жительства. Трехъярусный иконостас для строящегося Покровского храма был пожертвован в общину из Рыбинского собора в связи с устройством в последнем нового. В воскресный день, 24 сентября 1889 года, архиепископ Ионафан и при большом стечении народа совершил освящение нового храма в честь Покрова Пресвятой Богородицы и отслужил божественную литургию.

Со дня основания временной церкви общине долгое время служила тесовая на деревянном каркасе колокольня. Звон состоял из 9 колоколов весом: 155 пудов 36 фунтов, 83 пуда 30 фунтов, 38 пудов 1 фунт, 35 пудов 10 фунтов, 15 пудов 5 фунтов и прочие колокола малого веса. Самый большой колокол весом 155 пудов 36 фунтов, стоящий 2500 рублей, пожертвовал Рыбинский купец А.Л.Белов. В 1902 году заложена, а в 1904 году достроена каменная колокольня.

Наконец, спустя 7 лет после утверждения Покровской общины, вследствие ходатайства архиепископа Ионафана, Святейший Синод 26 августа – 9 сентября 1892 года определил: «Покровскую общину возвести в общежительный женский монастырь с наименованием его Покровским, с таким числом монашествующих, какое обитель по своим средствам в состоянии будет содержать…». В соответствии с новым статусом Покровской общины постриженица Ярославского Казанского женского монастыря, начальница общины, мантийная монахиня Сергия, 6 декабря того же года, возведена в сан игумении и назначена настоятельницей обители.

В адрес монастыря продолжали поступать земельные пожертвования от крестьян и мещан. В результате поступления новых земельных вкладов к 1916 году Покровский монастырь имел в собственности 501 десятину 2071 саженей удобной и неудобной земли. Солидны были и денежные пожертвования, как в пользу причта, так и монастыря, поэтому общая сумма билетов сохранной казны причта и собственно монастыря на счету в Государственном банке составила к 1916 году 84 610 рублей.

В 1916 году в монастыре проживало 160 сестер, из них: 20 мантийных монахинь, включая игумению и казначею, 53 - указных послушниц и 87 послушниц на испытании по увольнительным свидетельствам и паспортам.
Все время существования монастыря при нём работал кирпичный завод.

Радением игумении Сергии в 1902 году была открыта церковно-приходская школа. В 1908 году, при игумении Ермионии, для школы возведено специальное здание, которое существует до сих пор.

Весной 1919 года монастырской общине пришлось срочно оформлять свое существование в качестве Покровской женской трудовой сельскохозяйственной артели. Однако в мае 1920 года на базе монастырского хозяйства Мологский земельный отдел организовал совхоз «Быково». В 1921 году в списке работников совхоза «Быково» фигурируют 40 послушниц бывшей монастырской обители. В числе жителей совхоза числится, как тетя служащей А.М.Тихомировой, бывшей послушницы, 68 -летняя Ермиония. Советская власть отняла у неё должность настоятельницы, но не могла отнять данного при пострижении имени, поэтому в списке она значится не Екатерина (её мирское имя), а Ермиония Дмитриевна Хованская. А всего, вместе с детьми, в усадьбе проживало 127 человек.

Вскоре каменный и деревянный двухэтажные дома были заняты Домом инвалидов, а в келейном корпусе монастыря было организовано сельскохозяйственное училище и мастерские по ремонту сельхозтехники. Были сломаны завершение и алтарная стена Покровского храма. Через алтарную часть, непосредственно по месту святого Престола, лязгали гусеницами трактора, въезжавшие в помещение осквернённого дома Божия, приспособленного под тракторный гараж.

При этом Некоузский волисполком использовал кирпичи верхних ярусов колокольни и стены западной ограды для достройки льнозавода в Мольково, а нижний ярус звонницы был приспособлен под котельную.

В 1994 году разоренное монастырское хозяйство с полуразрушенными постройками передано Русской Православной Церкви. Стараниями немногих насельниц и при скудных пожертвованиях восстановлен храм Сергия Радонежского и ведётся отделка помещений келейного корпуса.

И как будто к сестрам этой обители обращены слова рыбинского проповедника Родиона Путятина, сказанное им полтора столетия назад, при освящении Богородитского храма «Всех скорбящих Радости», в 1861 году, в новоустроенном Рыбинском Софийском женском монастыре:
«Кто мог думать, что так устроится здесь обитель, при средствах, как известно, самых малых, можно сказать, ничтожных, при разных колебаниях, недоумениях, и даже при некоторых недоброжелательствах? ...Где так легко утихают всякия колебания, всякия недоумения, где бессильны всякия недоброжелательства, где все является как бы из ничего там, очевидно, действует невидимый Бог! Нельзя не видеть, что устроение здесь обители благоугодно Господу Богу, совершается при Его всемощном содействии….».

Так и здесь, на уцелевшей от затопления Рыбинским водохранилищем, части Мологской земли, вершится милость Божия - стараниями немногих трудников на ниве Господней, во главе с матушкой Феодоритой, медленно, но уверенно возрождается Мологский Покровский женский монастырь.


Геннадий Иванович Корсаков, краевед, член правления «Землячества Мологжан»

http://mymologa.ru/articles/43-istoriya-mologskogo-pokrovskogo-monastyrya.html

 

Т. Фавстова "Вспоминая родную Мологу..."


Женская гимназия. Здание построено в 1906 году.

О некоторых учебных заведениях

Я родилась в 1908 году в г. Мологе и прожила в ней до 1922 года, когда моя семья уехала оттуда.
Но учиться в Мологе я продолжала ещё 2 года: окончила семилетку, а затем первый курс педагогического техникума, который был расформирован в 1924 году.

В начальных классах я училась в школе, о которой в очерках Ю. Нестерова не упоминается. (Что касается справки архива, то она дана по состоянию на 1914 год, наша же школа открылась в 1916 году.) Это была опытно-показательная школа при Красноставской учительской семинарии. Называли её ещё и образцовой. Была ли она такой — не знаю, но подготовку она дала нам неплохую.

Учителем нашим был Михаил Лаврентьевич Сигневич. Он приехал в Мологу вместе с коллективом семинарии. Был строгим, его боялись.
Со мной вместе поступили Вася Охапкин, Лиза Пустовалова, старший из братьев Кореневских, Костя Фенютин, Боря Мешалкин и другие.

Уроки у нас часто давались семинаристами, которые проходили в нашей школе практику. Нам было предписано называть их «господин учитель». В основном относились они к нам безразлично, но некоторые из них были внимательны и ласковы. Это Дм. Симонов, Дм. Шилов (оба с прекрасными голосами), Б. Петраш (очень красивый черноглазый юноша). Среди семинаристов был Н. Н. Векшин, многие годы занимавший должность заведующего РОНО в Некоузе, и, если не ошибаюсь, М. Н. Куренков, бывший заведующим Рыбинским РОНО (а ранее, кажется, и Мологским). На открытых уроках часто присутствовал инспектор семинарии, кажется, так называлась должность. Это был Евгений Петрович Немцевич, а не Немцович, как пишет Ю. Нестеров.

В каждом последующем году наша школа пополнялась новым классом. Когда же мною был закончен курс 4-классной школы, открылся пятый класс, на следующий год — шестой, затем — седьмой. Таким образом, наша школа переросла в семилетку. Женская же гимназия, насколько помню, была преобразована в педагогический техникум. Это — старшие её классы, а младшие влились в нашу школу. К нам в седьмой класс пришли ученицы 4-го класса гимназии: Лена Матвеевская, Оля Дьячкова, Муся Петрова, Галя Скворцова, Валя Разоренова и другие. Держались они особняком. В следующем учебном году (1923/1924) мы механически были переведены на первый курс педтехникума, который, как я уже упоминала, был расформирован в 1924 г. Из тех, кто поступал со мной в 1916 г. в опытно-показательную школу, к 1924 г. почти никого не осталось.

Некоторые из мологжан, возможно, помнят о том, что до революции в Мологе находилось ещё одно заведение для подростков, но уже исправительное.


Воспитательно-исправительный приют. Открыт в 1901 году.

Это была колония для малолетних преступников. Располагалась она неподалёку от кладбища. Мне дважды пришлось бывать в тех местах, и оба раза летом. Среди поля — огромный участок, обнесённый красивой оградой. В глубине участка — большой светло-серый дом, а вокруг дома — целое море цветов. Мне запомнились астры. Зрелище было чудесное, ничто не напоминало о заключении, о принуждении. О режиме колонии мне неизвестно ничего. После революции там помещалась какая-то с/х школа: пчеловодства или семеноводства. Я помню фамилию директора (начальника) колонии, его сын учился с моим братом в гимназии. Но называть её не буду: это может быть неприятно его потомкам.


Пруд и беседка на территории воспитательно-исправительного приюта.

Об Афанасьевском монастыре

В очерках о Мологе упоминается о существовании там женского Афанасьевского монастыря. Он был расположен на северной окраине города, между Заручьем и Кулигой.


Афанасьевский монастырь. Возник в XIV веке. Открыт как женский в 1798 г.

Мы, девочки-подруги, бегали туда в Духов день — престольный праздник, чтобы послушать стройное согласное пение церковного хора, полюбоваться чистым, уютным монастырским двором. Он был вымощен камнями, из-под которых пробивалась трава, а дорожки выложены плитами. Нигде ни соринки. Корпуса двухэтажные, свежевыбеленные, стекла в окнах блестели, виднелись белоснежные занавески, на подоконниках стояли цветы. Во дворе росли кусты сирени и жасмина.


Афанасьевский монастырь. Собор Сошествия Святого Духа на апостолов. Построен в 1840 г.

Монахини были труженицами, у каждой из них имелись свои обязанности. Монастырю принадлежал земельный надел: пашня, луг, огороды, капустники. Сеяли зерновые, косили траву, в огородах сажали картофель, другие овощи. Были здесь конюшни, скотный двор с коровами. Лошади водились рабочие и ездовые. По нашей набережной иногда проезжала мать-казначея, летом — в новеньком тарантасе, зимой — в лёгких санках с ковровой отделкой. Лошади — великолепные, кучер — мужчина важный, упитанный, в хорошей суконной поддёвке. Вообще в монастырских конюшнях работали только вольнонаёмные мужчины, женщины-монахини к этой работе не привлекались.

Были в монастыре мастерские: обувная, швейная, вышивальная, вероятно, и какие-то другие. Мастерские принимали заказы и со стороны, а не только обслуживали сестёр.

Мне приходилось видеть изготовленные там зимние сапоги, они так и назывались «монашеские». На тёплом войлоке, покрытые тёмной прочной шерстяной тканью, обсоюженные кожей, на кожаной подошве, с узкой кожаной полоской от носка к колену, сапоги были лёгкими, тёплыми, не боялись сырости и выглядели вполне прилично. Застёжки не делали, да и нужды в ней не ощущалось: голенища были достаточно широкими. Разумеется, женщина из «высшего круга» никогда бы их не обула.

Была ли в монастыре одна вышивальная мастерская или две, я не знаю. Дело в том, что работы выполнялись различные: золотошвейные и «бытовые». Вышивалось белье: женские сорочки, наволочки, полотенца, накидки, скатерти. Применялись различные виды вышивки. Зажиточные семьи заказывали в монастыре приданое для своих дочерей. Работа была удивительно тонкая, изящная, рисунки прекрасные. Очень красивые вышивки цветным шёлком, цветной шерстью по сукну, бархату, шелку выходили из-под рук мастериц. Мне приходилось видеть диванные подушки, ковры, саше для носовых платков. Удивляли великолепно подобранные тона, чистота работы, изящество рисунка.

Заведовала мастерской (или мастерскими) пожилая женщина, мать Ионафана, родом из мологской купеческой семьи. В Мологе жил её брат -коммерсант с семьёй (его дочери учились в одно время со мной) и сестра. Сестра жила в своём, типичном для Мологи, доме, в три окна с огородом. Мне приходилось бывать у матушки Ионафаны. Она жила со своей келейницей, молодой женщиной. Келья её была светлой, тёплой, уютной. Сама матушка Ионафана — ласковой, доброй, с приветливой улыбкой. Мне она казалась старушкой, но сейчас я понимаю, что это была пожилая болезненная женщина, лет сорока, может быть, немного старше.

Источник: Литературно-исторический сборник "Молога". Составитель Н.М. Алексеев. Рыбинск,1995.С.13-15.
Тамара Васильевна Фавстова (1908-2002?)
http://mymologa.ru/articles/241-t-favstova-vspominaya-rodnuyu-mologu.html