Сожженные дотла

Жестокость почти всегда – вспышка. Но можно ли её оправдать? Нет, навряд ли! Когда я писал эту статью, пересмотрел много фотографий, в основном из немецких архивов на которых запечатлена смерть. Откинулась голова грудного ребёнка, онемели руки молодой матери, так и не дотянувшейся до него, чтобы защитить. Вытянулся на снегу мальчик, осела в алый сугроб старуха, замер старик…
Партизаны? И этот шестимесячный человек, прошитый ледяными кусочками свинца тоже партизан?
Теперь мы никогда не узнаем, кем бы он вырос, каким – как и многие тысячи детей казнённых фашистскими карателями. Но имеется неоспоримый документ, который находился у каждого солдата вермахта. Это так сказать «обоснование» того, что этот или тот ребёнок кому-то мешал своей маленькой жизнью. И мешал не только он, а миллионы жителей нашей страны, которых беспощадно истребляли.
Вот этот документ: «У тебя нет сердца и нервов, на войне они не нужны. Солдат вермахта – уничтожь в себе жалость и сострадание – убивай всякого русского, советского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик – убивай, этим ты спасёшь себя от гибели, обеспечишь будущие своей семьи и прославишься на веки». Как исполнялся этот документ, мир узнал позже, когда взметнулась красное знамя над стенами Рейхстага, когда прошёл всем известный «Нюрнбергский» процесс, на котором многие расплатились за свои преступления, но, к сожалению не все, когда заговорили миллионы – ставшие очевидцами тех кровавых событий 1941-1945 годов.
Эта статья отошлёт многих так сказать в «командировку» в насёленные пункты Сафоновского и Издешковского (теперь Сафоновский) районов, которых нет уже давным-давно на картах. Это будит «командировка» к людям, которых нет уже давно в живых. Это будит одна из трудных «командировок» в прошлое. «Командировка» в сожженные деревня. «Командировка» к расстрелянным мирным жителям.
И своё повествование я хочу начать письмом, которое было впервые прочитано в группе комсомольцев-подпольщиков города Смоленска во время пребывания в нем немецких захватчиков.
ххххх

Далекий мой, пора моя настала,
Последний раз я карандаш беру.
Кому б моя записка не попала,
Она тебе писалась одному.

Прости, прощай весёлая веснянка,
Её не петь в весенний месяц май.
Споем теперь, как девушку Смолянку,
Берут в неволю, в окаянный край.

Споём теперь, как завтра утром рано,
Пошлют её по новому пути.
Прости, прощай, забудь свою Татьяну,
Забудь про всё, но только отомсти!

Прости родной, что может дать рабыни,
Чугунная немецкая земля.
Быть может, на какой-нибудь осине,
Уже готова для меня петля.
А может – мне валяться под откосом,
С разбитой грудью у чужих дорог.
И по моим, по шелковистым косам,
Пройдёт фашистский кованый сапог.

Прости родной, забудь про эти косы,
Они мертвы, им больше не расти.
Забудь калину, на калине росы,
Забудь про всё, но только отомсти.

Ты называл своёю нареченной,
Весёлой свадьбы ожидала я.
Теперь меня назвали обречённой,
Лихое лихо дали мне в мужья.

Пусть не убьют, пусть только искалечат,
Пусть доживу до праздничного дня.
Но и тогда не выходи навстречу,
Ты не узнаешь всё равно меня.

Что так цвело – затоптано, завяло,
Теперь сама себя не узнаю.
Забудь и ты, что так любил бывало,
Но отомсти за молодость мою.

Услышь меня за тёмными лесами,
Убей врага, мучителя убей!
Письмо писала я тебе слезами,
Печалью запечатала своей.

 

«Операция Штернен лауф»

«вместо предисловия»

Как известно на территории оккупированного Сафоновского района располагалось 3 вражеских дивизии со штабами в посёлке Вадино, Сафоново и генеральным штабом центрального участка немецкого фронта в деревни Николо-Погорелое. Сообщниками немецко–фашистских захватчиков были местная районная полиция и местная комендатура во главе и изменником родины Дралиным. Все они в период оккупации творили неимоверные зверства, проводили курс на массовое истребление мирных граждан.
Уже в начале июля 1941 года по указанию Смоленского обкома партии на оккупированных территориях стали создаваться партизанские отряды по борьбе с вражескими диверсантами, шпионами, другими лазутчиками. Тысячи молодых советских людей уходили в партизанские отряды. Только в таких соединениях, как «Дедушка» и «Ураган», было около 300 комсомольцев. Партизаны приносили колоссальный вред немецким войскам: уничтожали солдат вермахта, нападали на обозы, пускали под откос поезда. Коснулась партизанское движение и Сафоновского района. Видя такое положение дел, гитлеровским командованием была разработана операция под названием «Штернен лауф», что в переводе означала «падающая звезда». Согласно этой операции Сафоновский партизанский край было решено превратить в «мертвую зону».
Деревни Залазна и Леоново Сафоновского района, расположенные вблизи известных Вадинских лесов, как раз входили в эту «мертвую зону». Как и десятки других. В сорок втором году от двух деревень остались головни пепелищ и сиротливые трубы русских печей. На этом можно было бы и завершить рассказ об этих деревнях, если бы не одно но. Мы бы никогда не узнали, что произошло с деревней Залазана, если бы не очевидцы тех страшных событий, которые чудом остались в живых и в частности Татьяна Ильинична Бондарева.
- Нас расстреливали на рассвете! – эту фразу произнесла Татьяна Ильинична на заседании военного трибунала, на котором судили палачей, предателей Родины.
Вот как описывает этот момент журналист Орик Лонский:
- Она не может говорить, ей очень трудно это делать. Скажет несколько слов и плачет. И в зале тоже плачут. Вот слева от меня сидит седой мужчина, у него дрожат плечи и по щекам слёзы текут. Он не вытирает их...
Благодаря Татьяне Ильиничне и некоторым другим жителям оставшихся в живых, нам стало известно о том, что же всё-таки случилось с деревней Залазна в те далёкие военные будни.

« деревня Залазна»

Вдали от больших дорог на территории Сафоновского района Смоленской области стояла красивая и богатая деревня Залазна. Вдоль через всю деревню протекала лесная речушка - безымянка. В летнюю пору её прохладные воды шептались с осокой и мелкими камушками. Прямо у берегов, у глубокого яра, шумели заросли ольхи, лозняка, калины и душистой смородины. А на крутых косогорах, с обеих сторон, были разбросаны, словно спелые жёлуди, новые бревенчатые избы. Кругом к деревни подступал большой дремучий лес богатый своими грибами и ягодами.
Перед войной в этой деревни жили Ильич Владимирович и его жена Екатерина Борисовна Бондаревы. Как и у многих деревенских семей были у них и дети. Сыновья и дочери с малых лет познали тяжёлый крестьянский труд. Старшая дочь, Таня, уже в 14 лет работала в поле, наравне с женщинами, теребила лён, бороновала, корчевала. Не раз девочка вставала ни свет, ни заря, доила корову, выгоняла скот на росу.
У Тани выработались трудолюбие и выносливость. И быть может, эти качества сыграли большую роль в её дальнейшей трудной жизни.

«оккупация»

Перед войной от нелепого случая в лесу погиб отец Татьяны – Ильич Владимирович. Запечалилась мать Екатерина Борисовна: нелегко одной растить шестерых детей, которые один меньше другого.
- Не горюй, мама, - утешала Таня мать, поглаживая маленькой рукой её поседевшие волосы.
– Я буду помогать тебе во всём! – продолжала девочка.
Девушке шёл восемнадцатый год. Она вместе с матерью по взрослому разделила большое горе, помогала растить малышей.
Но не успели в семье забыть одно горе, как пришло второе. Оно пришло не для одних Бондаревых, а для всей деревни, для всей нашей Родины: началась война с фашисткой Германией.
Стонала русская земля под кованым фашистским сапогом. Нерадостные вести шли с фронтов. Немцы подходили к Смоленску, а в северных и восточных районах области поспешно проводилась эвакуация. Успели отправить в глубь страны общественный скот и колхозники деревни Залазна. А мужчины и юноши в первые же дни ушли на фронт. В деревни оставались старики, женщины и дети.
Летом 1941 года в деревню ворвались первые отряды фашистов. Они установили свой «новый порядок», забирали «подозрительных» членов семей коммунистов и активистов. Те, которые были тогда арестованы фашистами, уже никогда больше не увидели родную землю.
Черными были дни оккупации. Немцы забрали хлеб, мясо, картофель. Люди ели траву, подсаленную минеральными удобрениями, уцелевшими кое-где на полях и под навесами. В первые же дни оккупации в вадинских лесах, в зоне которых находилась деревня Залазна, появились партизаны.
С каждым месяцем народные мстители всё чаще и чаще тревожили фашистов. Они нападали на транспорты врага, на небольшие гарнизоны, на охрану. Жители Залазны знали партизанские тропы. Многие же из них ушли в лес, а кто оставался в деревни, помогал партизанам.
Колхозом продолжала руководить коммунистка Пелагея Егоровна Иванова. Она продолжала созывать людей на заседания правления, на которых все вопросы решались по-партийному, по-советски. По-прежнему был налажен учёт трудодней. Потом в деревни появился староста и пытался насаждать чужие порядки, но его просто не замечали. А когда стал угрожать, жители пожаловались партизанам. И староста исчез.
Таня с матерью, с меньшими братьями и сестренкой жила в деревни. Бегала она тёмными ночами к партизанам, носила им продукты, узнавала новости. Уже летом 1942 года фашистам не было житья ни в деревнях, ни на дорогах, ни в поле: всюду их настигала меткая пуля народных мстителей.
Активность партизан не на шутку встревожила фашистов. Началась карательная операция «Штернен лауф». В августе большой отряд карателей прибыл в Залазну. Началась расправа над мирными жителями. Фашисты выгнали народ к речке, а сами подожгли деревню. Долго горела деревня. А люди, согнанные в ров, плакали. Они ждали своей участи.

«сожженная до тла»

На этот раз фашисты и их приспешники, оставив людей без крова и пищи, покинули деревню. Долго после незваных гостей над пожарищами в августовском небе трепетал пепел, вились черные хлопья гари. Но не ушли жители Залазны. Приехали к ним партизаны, вооружились лопатами и топорами, и с утра начали строить землянки. Через полмесяца на тех косогорах, где недавно красовались избы, появились дымки из под земли.
Построили землянку и Бондаревы. И тут пришло ещё большее несчастье: заболела тифом мать. Слегли в тифозном жару братья Павлик и Федор, да и младшая сестренка Маша. Только Николая, ушедшего незадолго перед этим в деревню Барятино, не коснулась эта страшная болезнь. Крепилась и Таня.
В начале 1943 года активизировались партизанские действия. Лютым был вечер 27 января. К ночи мороз крепчал. Над землянками вились сизые дымки. Издалека послышался скрип полозьев. Потом показались немецкие подводы. И вдруг морозную тишину раскололи выстрелы. Глухо прозвенела пулеметная очередь. И снова всё стихло. В тот январский день 1943 года бой за деревню Залазна длился два часа. Это партизаны в короткой схватке полностью уничтожили вражеский отряд, направляющийся из деревни Барятино в Залазну. Около тридцати фашистов нашли свою бесславную смерть на подступах к деревни.
- Ну, теперь жди палачей, - тревожились старики, узнав об уничтожении вражеского отряда.
- Завтра же придут сволочи. Расстреляют всех…





«сон перед смертью»

Навещая захоронения, односельчан, наводя порядок на общей могилке, где погребены те, кому минуло 80 лет, и те, кому не исполнилось года. Татьяна часто вспоминала жуткий пророческий сон, приснившийся ей той холодной зимней ночью 1943 года.
Во сне она увидела будто наяву церковь в Васильевском, в которой до войны размещалась школа. Церковь давно разбомбили, а вот во сне она вдруг стала такой, как прежде. Жители деревни Залазна забрались на колокольню, но свод рухнул, все попадали вниз. Спаслось лишь несколько человек, и в их числе Татьяна, уцепившаяся во время падения за уцелевшие балки.

«звери»

Ждать фашистов долго не пришлось. На борьбу с партизанами немцы бросили две дивизии. Много было головорезов из СД, а самым главным среди них, если не считать матёрого члена нацистской партии Краузе, был человек с маленькой головкой на хилых плечах – оберлейтенант Рамазан Чугунов (он же Михаил). Большой властью пользовался наравне с ним предатель и лейтенант Чистяков.
28 января каратели со всех сторон окружили деревню. Они шли на лыжах и в маскхалатах. С каждой минутой кольцо сужалось. Фашисты ворвались в землянки.
Дул северный ветер. Каратели выгнали всех людей в ров, облили керосином землянки и подожгли их. К речке, по целине, утопая в снегу, спускались старики, женщины с грудными детьми и подростками. Многие из них были полураздетыми. Простившись с родными, вышла на улицу и Татьяна. В землянке остались больная мать, братья и сестрёнка.
Каратели построили людей в шеренгу:
-Где партизаны?! – орали фашисты.
- Не скажите, заморозим!
Люди стояли и молчали словно каменные. Они стояли, покалено в снегу на лютом ветру. Час, второй, третий, четвёртый… Целый январский день продержали фашистские изверги на морозе безвинных стариков, женщин и детей.
Отмёрзли уши от холода, от усталости ныли суставы. Слёзы на щеках у женщин превращались в ледышки.
Вместе с односельчанами стояла Татьяна. Её большие карие глаза туманили слёзы, а тёмно-русые распущенные косы трепал ветер. Вечерело. Холодное солнце сваливалось в лес. А люди стояли и мёрзли. Некоторые без чувств упали в снег и уже никогда не смогли встать.
Только поздно вечером фашисты загнали в уцелевшие три землянки весь народ деревни. В каждой землянке поместили по 80-100 узников, подпёрли двери и установили вооруженную охрану.
В тесных и душных землянках люди не могли даже присесть, так и пришлось всем стоять, коротая ночь. Ослабевшие старики и старухи просили смерти, тихо плакали женщины, всхлипывали дети.
В одной землянке мучилась Татьяна. Около неё всю ночь простояла соседка Федора Ивановна с грудным ребёнком на руках. Тесно прижались к ней в испуге её дети и старушка-мать.
- Что же будит утром? – прошептала Федора.
- Не знаю, тётя, - ответила Татьяна и подумала: «Как там мама, братики, сестра? Живы ли?».



«Казнь»

За всю ночь люди не сомкнули глаз. Они думали, тихо гадали о своей судьбе. Но её решили фашисты. 29 января, лишь чуть забрезжил рассвет, они выгнали узников из первой землянке, согнали в ров и приказали всем лечь на снег, а сами с косогора почти в упор начали расстреливать стариков, женщин и детей…
Послышались стоны, рыданья, плач. Алой кровью безвинных людей обагрился снег. Так были расстреляны узники первой землянки:
Зловеще скрипнул запор второй землянке.
- Выходите! – скомандовал каратель.
Навстречу морозному воздуху не торопясь, шли измученные люди. Они слышали выстрелы, предсмертные стоны односельчан. Но они уже были ко всему этому равнодушны. Они почти в беспамятстве спускались в ров, где уже лежали трупы односельчан. Эти очередные 90 человек знали свою участь, и этой участью была смерть.
Татьяна шла рядом с Федорой Ивановной.
- Ложитесь! – приказали палачи, изготовившись для стрельбы. Все легли. В рыданиях упала Федора с малюткой, около нё легли четырехлетний сын и дочь, за детьми- старушка. Тут же упала в снег Татьяна… Раздались выстрелы… «Прощай мама! Прощайте братик и сестренка! Прощай жизнь!». Девушка почувствовала ожог в левой руке: «значит, и меня!». – больно полоснула мозг мысль, и Таня потеряла сознание. В забытьи она уже не видела и не слышала того, что происходила вокруг. Не слышала винтовочных выстрелов карателей, не видела того, как в предсмертных судорогах Федора в последний раз поцеловала своего четырёхлетнего ребёнка.
А когда вернулся рассудок, Татьяна поняла, что ранена в руку, и как во сне, услышала редкие, слабые стоны умирающих людей, разговор палачей, проверяющих свою «работу». Они достреливали тех, кто ещё дышал, кто подавал малейшие признаки жизни.
- Готова! – буркнул палач, ткнув кованым сапогом тело девушки.
А Татьяна лежала, затаив дыхание, полумёртвой.
В это страшное утро каратели жестоко расправились с её матерью, братьями и сестрёнкой. Ворвавшись в землянку, палачи на балках повесили Павлика, потом взорвали землянку, под развалинами заживо были погребены мать, братья и сестренка. Следом фашисты покончили и с узниками третьей землянки. В то далекое утро фашистские палачи расстреляли в деревни Залазна около 350 человек!

«Свои»

Закончив кровавую расправу, каратели покинули ров. Воцарилась тишина. Татьяна, почувствовав, что замерзает, начала шевелить пальцами, осторожно двигать всем телом. Думала она в эти минуты, казавшиеся вечностью, и о том, чтобы встать и уйти в лес к партизанам. Но был день, кругом фашисты. Они прочёсывали кусты и опушку леса.
Словно из под земли до ушей Татьяны донеслось слабое детское всхлипывание:
- Мама! Мамо-чка! Татьяна осмелилась повернуть голову и увидела, как четырёхлетний сын Федоры теребил мать за окровавленные волосы. Мать молчала. Не дождавшись от неё ласки, мальчик перелез через трупы к бабушке.
- Бабушка! А бабушка! Я замёрз… Есть хочу..- но бабушка не отвечала.
Татьяна заплакала. Девушка чуть не позвала: «Сынок иди ко мне, я тебя обогрею..». Но слишком опасно было рисковать. Да, кроме того, послышался шорох лыж. Фашисты снова возвращались в ров. Татьяна замерла. А мальчик плакал и плакал, тормошил уже мёртвую маму.
- Смотри-ка живой! – удивлённо сказал первый каратель, увидев мальчика.
- Что будим с ним делать!? – продолжил он тут же.
- В расход его! – ответил второй. В ту же минуту раздался выстрел, и мальчика не стало.
Спускались сумерки. Каратели ушли. Когда совсем стемнело, Татьяна попробовала поднять голову и… не смогла. Девушка хотела подтянуть к себе ноги – но они так же не подчинялись ей. Но, несмотря на это Татьяна упорно продолжала бороться за жизнь, по возможности повторяя движения. И вот, кажется послушалась шея. Девушка подняла голову, огляделась. Ни души. Вокруг тишина.
- Что будет, то будет – поползу! – сказала она себе. И поползла. Ползла она к лесу, разгребая снег голыми руками. А там встала и побежала знакомой ей партизанской тропой. Бежала долго в глубину леса, до землянки, в которой она не раз бывала. Увидев знакомых партизан, девушка только и могла сказать: «Родные мои!» и туту же упала.
Партизаны внесли Таню в землянку, напоили крепким чаем. Татьяна Бондарева собрала последние силы и рассказала, какая кровавая трагедия разыгралась в деревни Залазна в то январское утро 1943 года.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ!

 

«Кровавая трагедия деревни Леоново»

«вместо предисловия»

Как и в первом повествовании о деревни Залазна, деревня Леоново Сафоновского района так же попала под выполнение немецкой операции «Штернен Лауф», так как находилась в зоне партизанского действия. И как в первом повествовании она опять же была бы не полной, если бы не выжившие свидетели той страшной трагедии, которые с болью в сердце, не сдерживая слез, рассказали о тех пережитых военных годах.

«трагедия»

27 августа 1942 года в деревню Леоново Васильевского сельсовета Сафоновского района, Смоленской области прибыл карательный отряд немцев, который окружил деревню с трёх сторон, согнал всех жителей к сараю колхозника Патова М.С. и, наведя пулемёты и автоматы на жителей, учинил грабёж деревни. Немцы забрали все личные вещи колхозников, угнали скот. 10 коров, а затем подожгли деревню с двух сторон. Были сожжены все 130 домов, все постройки. После пожара в деревни не осталось ни одного строения. Куда идти с малышами? Осенью 1942 года построили намести сожженных домов землянки и стали зимовать.
20 октября во время очередного наезда фашистского карательного отряда немцы расстреляли трёх жительниц.
В конце января 1943 года в деревню приехали бишлеровцы. Выгнали всех жителей деревни из землянок и поместили в два соломенных сарая. Больше суток люди стояли там, стояли оттого, что просто невозможно было нигде сесть. У населения отобрали узелочки. Дети плакали, вздыхали женщины и старики.
Утром 29 января 1943 года немецкие каратели выгнали всех жителей из сараев, отобрали личные вещи, сфотографировали, и пригнали к местечку под названием «Боршовы Ляды» недалеко от деревни. Началась дикая расправа над мирными жителями. Всё население деревни в количестве 256 человек, поголовно было истреблено.
- Леоново было богатым колхозом, у нас имелось даже электричество. Мы помогали другим деревням убирать урожай, сеять и продолжали поставлять хлеб партизанским отрядам до тех пор, пока фашисты не сожгли деревню. Стали жить в землянках в вечном страхе, голоде и холоде. В конце февраля пришли «бишлеровцы», выкинули нас всех из землянок и загнали в два соломенных сарая. И оставили на ночь. Там и присесть было негде, столько народу набилось. У нас отобрали узелочки. Плакали мы. Потом нас всех согнали к местечку Борщовы Ляды. Сфотографировали. И начали методично убивать. Я была в третьей группе. Меня ранило, а маму с сестрой и 13-летним братом убили. Перед тем как потерять сознание, я увидела, как трехлетний ребёнок отползает от своей матери и русский в немецкой форме деловито добивает его… – вспомнит потом чудом уцелевшая одна из жительниц деревни Новикова Мария Тихоновна.
- Мне тогда было 11 лет. Нас распределили по группам в каждой человек по 12. Я оказалась в группе со своей бабушкой. Спасибо ей, родненькой, - она заслонила меня собой от пуль. Я лежала под убитой бабушкой, и на меня текла её кровь… Где-то рядом кричал мой братик: «Дяденьки, добейте меня!» Он был ранен, очень сильно страдал. «Дяденьки» ему «помогли», освободив от мучений. Я очень сильно испугалась, когда один из карателей сказал: «Сейчас будим раздевать!». Подумалось, что это конец. Начнут с мертвецов одежду снимать, увидят, что я жива и добьют. Другой со усмешкой ответил: «Ну их к чёрту. У нас и так барахла хватает, и одежонка их никуда не годится, вся в крови». Лишь глубокой ночью я выбралась из под трупов. Так и спаслась – вспомнит потом чудом уцелевшая одна из жительниц деревни Горшкова Таисия Семёновна.
1 февраля 1943 года немцы облили трупы бензином и сожгли. На месте некогда цветущий деревни остались только пепелище, кости сожженных людей, пустые бочки от бензина и список казнённых жителей деревни, составленный по крупицам очевидцами тех событий:

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ!

 

«Расправа в деревни Ордылево»

«вместо предисловия»

Когда едешь из центра совхоза «Старосельский», что в Старом Селе в Павловское отделение, справа, в пятидесяти метрах от дороги, на краю деревни Ордылево, бросается в глаза одинокая могила. Молодые ели раскинули над ней вечнозелёный шатёр. Под их сенью покоятся останки 116 жителей этой деревни – женщин, стариков, детей, расстрелянных и сожжённых фашистами 11 марта 1943 года перед наступлением наших войск.


«расправа»

11 марта 1943 года к 5 часам дня по приказу немецкого начальства к центру села было согнано всё население Ордылева и некоторых других сёл: Шилухино, Ложкино, Москвино, где был зачитан приказ германского командования, что население деревень за связь с партизанским отрядом приговорено к расстрелу. Некоторые старики, старухи и женщины с маленькими детьми не успели прибежать к центру села точно к 5 часам. Старший немецкий начальник стоял с часами и дал команду немецким автоматчикам стрелять, те, кто не успел прибежать, а это было 26 человек, были застрелены немцами прямо на улице и в домах.
Затем немцы отобрали мужчин, не считаясь с возрастом, и погнали за околицу, к дому Федотова Матвея. На пригорке уже стояло четыре пулемета и 12 автоматчиков. Мужчин построили в шеренгу по 2 человека и стали расстреливать из автоматов. Затем пригнали вторую партию, а расстрелянных стали стаскивать в дом. Дом облили и подожгли.
Остальных жителей, после оглашения приказа, держа автоматы наготове, загнали в 4 крестьянских двора. На следующий день кровожадные звери начали выводить группами жителей деревни. Их расстреливали из автоматов. Присутствовавших при этой дикой расправе беззащитных людей заставляли относить трупы убитых в крестьянский дом. После этого дом подожгли, а тех, кто переносил трупы, снова стали расстреливать. Так погибло ещё 80 советских людей от рук немецких палачей. Женщины с детьми находились взаперти в домах. Запертым жителям не давали ни есть, ни пить. Некоторые женщины пробовали достать немного снегу, чтобы напоить детей. Немецкие собаки сейчас же подставляли автоматы и открывали огонь. Так было расстреляно 116 советских людей. Немцы хотели истребить всё население деревень в количестве до 500 человек. Они уже подожгли дом Кузнецовой Марии, где находилось около 280 человек, и стали спешно покидать деревню, так как очень было стремительное наступление красной Армии. В это время, когда загорелся дом, раздались крики: «Горим!» - женщины и дети заплакали. Из дома выбежала Полина Буханенкова. С криком: «Пусть я погибну одна», - она взобралась на крышу и стала тушить огонь. Немцы уже покидали деревню, и не обратили на это внимание. Своим героическим поступком Полина спасла жизни многим женщинам и детям. Из 85 мужчин, находившихся в доме Федотовой, спаслись только двое: Киселев Алексей Федосеевич и Беляков Степан Иванович.
Но, тем не менее, 116 человек так и не удалось спасти, всего удалось установить 56 расстрелянных:

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ!

 

Спасибо за дополнение!!!

 

а откуда все это взято? я имею ввиду, есть ли архив какой, где это все содержится?

 

Сылки все у меня имеються так как я создал книгу на этом ( а точнее не ссылки а копии актов и документов), а еще пару лет работы, которые я отдал на создание книги. Я выкладываю здесь ознакомительную информацию для того чтобы люди знали, а если кого-то интересуют ссылки и источники поверьте это взято не с моей головы!!!

И с другой стороны что измениться от того, что если я напишу што трагедия деревни Леоново например взята из Акта « о злодеяниях немецко-фашистких захватчиков в д. Леоново Сафоновского района» от 20 марта 1943 года. Архив МО СССР, Ф 208, ОП 2526, Д 264, л. 572 ну это я так для примера??? Из интернета тут мало что есть в основном работа в музеях и архивах.

 

Цитата(Кузьмич @ 31 Марта 2012, 16:54)
Monster, еще раз повторю, ОБЯЗАТЕЛЬНО делай ссылки на источники. Иначе историческая ценность твоей книги будет стремиться к нулю. Прости за категоричность, но это так.

Может быть здесь она и будит стремиться к нулю, а у тех у кого она оказалась в руках уже оценили ее значимость! А во вторых делать ссылки на те или иные работы я думаю это уже право каждого автора в целом. Здясь я просто знакомлю с тем что было в дейстьвительности. Так что тоже извените.

 

Если я по вашему что-то не так делаю, адмы могут удалить мои темы и на этом разойдемся.

 

Ну в том то и дело что в книге вся информация есть и ссылки тоже имеються. Я говорю про данные темы на сайте, что выставлять туту ссылки или нет это право автора а не обязанность - я так понимаю например.

 

Да книга уже вышла в свет 25 сентября 2011 года. К сожалению ее раздали только у нас по району в школы, библиотеки и институты. В продаже ее пока нету, но собираються допичатывать. Вторая моя книга уже точно выйдит по России, а эта пока только к сожалению по району.

 

из-во "Смоленская городская типография