Танкисты РККА

Бобрынцев А.П.
Станция Уваровка Московская обл., октябрь 1941г.

 

Еще один УВЕКОВЕЧЕН Танкист 92 танковой бригады (на фото
Махаев Николай Григорьевич с женой Анастасией) погиб 06 ноября 1943, перезахоронен в ТУРКИ-ПЕРЕВОЗ.

 

Бубнов Иван Артемьевич, мл. сержант, танкист 46 отдельной танковой дивизии 3-го Белорусского фронта.

 

Ищите и найдёте! Увековечив имя своего, попросила увековечить еще ШЕСТЬ.
Нашла родственницу погибшего и увековеченного по письму.
На фото он еще курсант танкового училища до войны.
Погиб в 20 лет...



Увековечили всех шестерых!

 

Фотограф Шагин Иван Михайлович
На учении ДВКА. Пионеры с цветами приветствуют танкистов
1936 год



Кельсев Павел Павлович
г. Кронштадт 1938-1940 гг.



Кельсев П.П. с другом
1941 г.

 

Романенко Александр Фомич – корпусной инженер 6-го гвардейского механизированного корпуса 4-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта, гвардии подполковник.





Бойцы 1047-го самоходно-артиллерийского Калинковичского ордена Красной Звезды полка у своей САУ СУ-85.
3-й Прибалтийский фронт, октябрь 1944 года.

 

Стульнев Иван Кузьмич, танкист Красной Армии
10 апреля 1941 г.

 

Патрикеев Константин Иванович, танкист, воевал в составе Уральского добровольческого танкового корпуса

1943 год
На обратной стороне надпись: "На память жене и сыну от мужа и отца солдата танкиста".



Патрикеев Константин Иванович
1945 год



Жители Кантемировки приветствуют танкистов-освободителей.
19.12.1942 г. https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=19716873

 

19 октября 1941 г. экипаж танка Т-34 под командованием старшего лейтенанта Д.Ф. Лавриненко в районе г. Серпухов из засады атаковал находившуюся на марше моторизованную колонну противника.
В результате внезапной атаки было уничтожено 3 грузовых автомобиля и 3 противотанковых орудия противника.
Экипаж захватил и сдал коменданту г. Серпухов комбригу Фирсову 10 мотоциклов, 1 противотанковое орудие, 6 минометов и 13 автоматов.
Захваченный штабной автобус был передан командованию 4-й танковой бригады. Экипаж танка был представлен к правительственным наградам.

 

Колхозник Петр Ефимович Кирсанов приветствует командира танка Т-34 лейтенанта Шиянова, экипаж которого первым вошел в село под Харьковом.

 

Отрывок из воспоминаний Михаила Кусилевича Баданеса, лейтенанта 20-го танкового полка 59-й механизированной бригады 4-го механизированного корпуса.



Бои под Москвой были очень тяжелыми. Героизм танкистов был массовый, люди шли на смерть с верой в нашу победу. Осенью и зимой 41-го никто из нас не надеялся выжить, шансов уцелеть у танкистов не было, но экипажи не шли в атаку с отчаянием обреченных. Самопожертвование было сознательным. Люди знали, что защищают сердце своей страны - Москву, и себя не щадили. Нас еще очень выручила суровая зима. У немцев не было топлива, рассчитанного на такие морозы. Я сам лично видел замерзшие немецкие танковые и автомобильные колонны, стоявшие целехонькими. У немцев просто не было адаптированного к нашим зимним условиям горючего.

Первая атака была под Новый 1942 год на село Рябиниха, в направлении на Сычевку. Там был немцами создан очень сильный артиллерийский заслон. Впереди шел танк Т-34 комбата майора Ионина. Танк провалился в огромный погреб, в котором размещался штаб немецкого батальона. Штабных немцев он раздавил своей массой, но и сам застрял на четырехметровой глубине. Немцы окружили танк комбата и пытались его сжечь, но не смогли! Ночью механик-водитель и стрелок попытались выползти из танка через нижний люк и вылезти наверх по стенке погреба. Ионин машину не покинул. Немцы были начеку. Когда утром мы отбили танк, то я увидел следующую картину. Убитый механик-водитель был виден по пояс из ямы. Его труп вмерз в землю, и его обледеневшие руки, вскинутые к небу, как бы взывали к небесам о помощи. Уже через 10-12 дней в батальоне остались на ходу один танк Т-34 и три танка Т-40.

Мы были в составе 3-й гвардейской танковой бригады под командованием полковника Ротмистрова, моего бывшего преподавателя в Академии ММ. 15 января 1942 года вместе со всей 39-й армией генерал-лейтенанта Масленникова мы оказались в полуокружении, хоть и продолжали упорно продвигаться вперед. Штаб бригады находился в селе Свиноройка, поехали туда с докладом на санях вдвоем, вместе с комиссаром батальона Ветровым. Когда мы подъехали к Свиноройке, село было подвергнуто сильнейшей бомбежке. На наших глазах произошел уникальный случай. За какие-то считанные минуты, боец-зенитчик из счетверенного пулемета "максим" сбил три немецких бомбардировщика! После бомбежки добрались до избы, где располагался штаб. На ступеньках стоял расстроенный Ротмистров: при бомбежке задело осколком его ППЖ. Доложили ему, что кончился наш батальон...

Нас передали в пехоту. В кольце окружения нас постоянно перебрасывали с одного участка на другой, от обороны на Петропавловском шоссе до села Родимцево, которое немцы захватили 29 января 1942 года, полностью замкнув окружение. Один раз удалось восстановить четыре танка Т-34, сняли моторы с подбитых машин, но и этой "четверки" хватило всего лишь на сутки. Стрелкового оружия у нас не было, только "наганы" у танкистов и единственный автомат у комбата. Начали подбирать винтовки у убитых пехотинцев. Патронов нет, снарядов нет, жрать нечего. Ни хлеба, ни сухарей, хоть кору с деревьев обгладывай!.. Холода стояли лютые, а у танкистов только ватники. Напяливали на себя все что могли, сняв с убитых стрелков.

До сих пор помню день 22 января 42-го года. Немцы стояли от нас в 150 метрах, накапливались для атаки. Комбат спросил меня: "Что делать будем?". Я ответил на полном серьезе: "Стреляться будем из револьвера под пение "Интернационала!". Отошли к деревне Сверкушино, в которой нас за день пробомбили пятнадцать раз! Меня послали с докладом в штаб армии к генералу Масленникову. Ехал на лошади. Несколько раз немецкие летчики гонялись за мной, одиночным всадником. Немецкие самолеты летали так низко, что я даже видел, как германский пилот грозит мне кулаком! Там я научился, как надо прятаться от пуль за круп лошади...

В конце января, когда немцы захватили Родимцево и переправу через Волгу в районе деревень Ножкино-Кокошкино, нам объявили, что отход будет разрешен только по приказу командарма, так что выбора нет, и от нас требуется только одно - стоять насмерть!.

3 февраля 1942 года наш танковый батальон занял оборону рядом с деревней Старое Яцишино. Нас оставалось примерно восемьдесят человек, и мы получили прозвание Черная пехота. У убитых лыжбатовцев взяли лыжи и передвигались на них. Помню, как пошли на рекогносцировку: Ионин, капитан Авраменко и я. Больше комсостава в батальоне не осталось... Нас беспрерывно бомбили. Все время из вышестоящих штабов через связных передавали тупые и противоречащие друг другу приказы. Например: "Срочно отбить у немцев деревню Макарово!". Мы туда, уже изготовились к штыковой атаке, а там давным-давно стоит без дела батальон нашей 252-й СД. Материм друг друга, а толку...

Немцы ждали, пока мы передохнем с голоду. В окружении единственным источником питания были трупы павших или убитых коней. Стоим в какой-то деревушке, маемся от безделья, знаем, что немцы находятся в паре километров от нас, а поделать ничего не можем. Не было патронов! Нас можно было брать голыми руками...16 февраля 1942 года мы умудрились восстановить несколько подбитых танков, но горючего для них не было.
Только в марте мы вышли из окружения. От батальона вышло тридцать человек.

Не все вынесли этот трехмесячный кошмар. Вдруг у нас исчез комиссар батальона. Его тела так и не нашли... Появились первые перебежчики, в пехоте начались переходы к немцам. Один случай был просто вопиющий. Восстановили танк, собрали для него два десятка снарядов, слили с подбитых машин горючее. На танке пошел наш командир роты, коммунист, кадровый командир. Выехал танк на заснеженное поле... и ушел к немцам сдаваться без единого выстрела.

Мы выходили из окружения на линии Белый-Нелидово. Наших самолетов в воздухе я за все это время так и не увидел. Небо было полностью немецким.

Нас отправили на формировку в Иваново. Остатки батальона влили в 185-ю танковую бригаду. Майор Ионин принял под командование 403-й танковый батальон, состоявший из танков Т-34, а я продолжил служить вместе со своим "старым" комбатом в привычной для меня должности помпотеха. В мае сорок второго мы уже были на Волховском фронте.

 

Салов Пётр Алексеевич
1944 год

 

Фотоматериалы Селютина Семена Антоновича, участника войны с Японией.
Экипаж танка Селютина С.А. после боев за Вену. Селютин С.А. стоит в центре.
Апрель 1945 г. г. Вена, Австрия. 3-й Украинский фронт.



Селютин С.А. (а центре) с боевыми товарищами в венском парке во время отдыха после горячих боевых дней.
Апрель 1945 г. г. Вена, Австрия.



Селютин С.А. ( сидит в центре с аккордеоном) с боевыми товарищами в венском лесу после боя за г. Вену.
Апрель 1945 г. г. Вена, Австрия. 3-й Украинский фронт.



Селютин С.А. , командир танкового батальона.
Апрель 1945 г. Снимок сделан на территории Австрии. 3-й Украинский фронт.

 

Москва 7 ноября 1946 года

 

Первый День танкиста: 8 сентября 1946 - парад в Москве