Усадьба Вонлярово Смоленский район

Усадьба Вонлярово находится в 2 км от ст. Вонлярово (Смоленский район). Свое название она получила от дворянского рода Вонлярлярских, выходцев из польской шляхты, перешедших на службу царю Алексею Михайловичу после возвращения Россией Смоленска в 1654 году из-под власти Речи Посполитой.
Усадьба известна с последней четверти XVIII в., когда ей владел С.Я. Вонлярлярский. Затем Вонлярово принадлежало его сыну А.С. Вонлярлярскому, до 1861 г. - уже его сыну, статскому советнику А.А. Вонлярлярскому (1802-1861), и до 1872 г. вдове последнего - В.Д. Вонлярлярской (1812-1872, урожд. Полторацкая); затем Вонляровом владел их сын корнет А.А. Вонлярлярский (1835-1888), которому наследовал сын гвардии поручик А.А. Вонлярлярский; далее до 1917 г. – его дочери М.А. Вонлярлярская и С.А. Игельстрем.
До настоящего времени в Вонлярове сохранились: служебное здание; церковь Александра Невского 1853 г. в формах классицизма, возведённая по проекту архитектора М.Д. Быковского; пейзажный парк из смешанных пород деревьев с прудами. Около церкви находится надгробие супругов А.А. и В.Д. Вонлярлярских.
Интерьер церкви (утрачен) оформлял известный русский скульптор М.О. Микешин, учившийся в Академии художеств на средства статского советника А.А. Вонлярлярского.

 

Размещаю дополнительные материалы о Вонлярлярских и Вонлярове. В качестве основы взят исторический очерк потомка владельцев усадьбы О.Д. Ромейко-Гурко «Обитатели смоленского Рая» («Смоленское дворянство», вып. 4).

ВОНЛЯРЛЯРСКИЕ
Вонлярлярские – шляхтичи немецкого происхождения; по семейным преданиям – потомки рыцарей из местечка Ляр под Баден-Баденом. Родоначальником, давшим своим потомкам фамилию Вонляр-Лярских, был Якуб (Яков) Вонляр (Von Lar), причисленный к польской шляхте и получивший в дополнение к родовому «фон Ляр» – польское Лярский. Он был смоленским «будовничим» (архитектором строительных укреплений) и получил от Владислава IV имения в Смоленском повете. Сыновья его, как и внуки, после взятия Смоленска русскими войсками во главе с Алексеем Михайловичем в 1654 г. поступили в русское подданство и стали писаться Вонляр-Лярскими, затем Вонлярлярскими.



Одним из этих внуков был Константин Петрович, который в 1680-е годы стал генерал-майором и командиром полка Смоленской шляхты. По переписным книгам Смоленского уезда 1672 года за ним и за его братом в Ивановском, Ельнинском, Щуцком, Бережнянском, Свадицком и Катынском станах состояло 150 сел, деревень, пустошей и селищ, то есть братья Вонлялярские были богатейшими помещиками того времени.
Из документов начала XVIII века известно, что на земле генерала Константина (в селе Стабна) добывалась высококачественная глина, а также обжигался кирпич для ремонта крепостных стен и строительства Вознесенского монастыря в Смоленске (продолжая дело, начатое еще Якубом). У Константина, умершего в 1691 году, было четверо сыновей, ставших стольниками Петра I – Богдан, Федор, Иван и Яков, и одна дочь Софья (в замужестве за Денисом Михайловичем Потемкиным).
Сыновья Константина тоже занимали высокие должности в полку Смоленской шляхты и имели звание стольников.
В смоленском архиве хранится разветвленное родословное «древо», идущее от Константина и его четырех сыновей-стольников. Вонлярлярские расселились по нескольким губерниям и были внесены в VI часть родословной книги не только Смоленской, но и Калужской, Курской, Нижегородской и Петербургской губерний. Фамилия получила известность благодаря многим представителям этого рода (с достаточно разной репутацией). В целом род пока недостаточно изучен. Поэтому мы остановимся только на одной ветви – идущей от Константина до владельцев усадеб Рай и Вонлярово.
Правнук Константина, Александр Васильевич Вонлярлярский (1776-1853), был участником нескольких походов Суворова и, выйдя в отставку по ранению в 1797 году в чине подпоручика, занялся обустройством будущего родового гнезда с удивительным названием – Рай. Название это, по мнению смоленских краеведов, дано самим основателем. Предшествующего они не упоминают, и мы его не знаем.
Смоленские краеведы выяснили, что у основателя усадьбы было четверо сыновей. Они традиционно проходили службу в гвардейских частях русской армии, а затем жили в доставшихся по наследству владениях. Мы же знаем подробно судьбу только одного из них, наследника Рая, писателя Василия Александровича Вонлярлярского (1814-1852), который открыл возможность потомкам узнать многое об основателях двух усадеб как о членах его семьи. Правда, старший брат его Александр Александрович Вонлярлярский (основатель Вонлярова) сам по себе был достаточно яркой личностью, но об этом вряд ли бы кто-то вспомнил без писателя.
В 1987 году в издательстве «Современник» (Москва) вышло первое советское издание произведений Василия Александровича Вонлярлярского. В предисловии к нему Ильиным-Томичем представлен большой библиографический материал (по отзывам критиков и современников). Там использованы и материалы архивов, в первую очередь Смоленского (где хранятся рукописи писателя), а также Российского государственного архива литературы и искусства, Центрального исторического архива Москвы и Российского государственного исторического архива в Петербурге, Смоленской областной библиотеки, библиотеки им. Салтыкова-Щедрина и института русской литературы (Пушкинского дома) в Петербурге.
Первыми данными были воспоминания Ксенофонта Полевого, приложенные к первому, уже посмертному изданию полного собрания сочинений писателя (1853 г.). Ильин-Томич проводит параллели с другими данными, подчас противоречивыми, т. к. Полевой допускал много импровизаций. Среди имен, на которые опирались данные о писателе (кроме Полевого), – П.Н. Каверин, Карамзины (отец и сын), Панаев, М.О. Микешин, лермонтоведы всех времен и др.
Об отце писателя можно судить по кругу его общения, определявшему атмосферу детства его сыновей. Это семьи Карамзиных, Блудовых, Новосильцевых, Гагариных, знакомцев по петербургским зимам. Это и смоленские Храповицкие, Соколовские, Потемкины (из имения Александровского, находящегося в 3 км от Рая). К друзьям можно отнести и П.Н.Каверина, который, будучи губернатором Калуги, во время войны 1812 года управлял и Смоленской губернией. Именно он, по воспоминаниям Полевого, поскакал в смоленский дом Вонлярлярских 12 апреля 1814 года с радостным сообщением о взятии Парижа. И якобы это произвело такое сильное впечатление на госпожу Вонлярлярскую, что именно в этот день родился сын Василий, что как бы символизировало рождение будущего замечательного рассказчика, над колыбелью которого склонился признанный мастер этого жанра. (Взятие Парижа состоялось раньше, 18 марта 1814 года, но, может быть, до Смоленщины эта весть дошла с опозданием).
Госпожой Вонлярлярской, по данным Ильина-Томича, была Софья Ивановна Храповицкая. К кругу их общения можно добавить и семью Полторацких. Старший брат писателя, Александр Александрович (р. 1801 г.) был женат на Анне Дмитриевне Полторацкой, родной сестре литератора Сергея Дмитриевича Полторацкого, приходившимся двоюродным братом Анне Петровне Керн и Олениным.
Братья Вонлярлярские были своими в этом кругу. Причудливость характеров отмечалась у обоих. Но если старший имел возможность фантазию и творческий потенциал проявлять в деле отцов, то таланты младшего, Василия Александровича, как бы укладывались в так называемый «джентльменский набор» умений и знаний этого круга: музицирование, рисование, лепка, блеск остроумия, талант общения и т. п.
Василий Александрович реализовал все эти увлечения, доведя их до профессионального уровня: и музыку, и рисование, и лепку. Но, будучи необычайно интересным рассказчиком; к профессиональной литературе он подошел лишь за три года до смерти. И даже начав издаваться и став популярным, он признавал в себе только талант рассказчика. И это вряд ли было позерством, как расценил его отказ печататься в петербургском «Современнике» Панаев. Слишком высок был уровень современной ему литературы. Это оставалось как бы развлечением; творчество его, хотя уже и напечатанное, предназначалось все-таки прежде всего «для друзей». Когда со временем уход в литературу потребовал уединения, все же по-прежнему живое признание аудиторией ему было чрезвычайно важно. То самое чванство и спесь, которые были свойственны прежним Вонлярлярским, проявились в какой-то степени и у самого скромного из них – в том, что он как бы «переступил» через себя, печатаясь «за деньги» (и это уже после смерти Пушкина!). Иронизируя над этим, Панаев приводит образное выражение одного из своих героев, подчеркивающее его великосветскость: «Я, правда, беру деньги за мои сочинения, но отдаю их камердинеру...»



Жизнь Василия Александровича отмечена поиском себя, своего места. Военная служба его не привлекла. Как писал он сам,

Стыдясь с затупленным мечом
Ходить пред фрунтом журавлем,
Он бросил службу...

К тому же и здоровье было слабым: и физическое, и психическое (мучили депрессии). Поводом к заграничным путешествиям было лечение, а плодом их стали приключения путешественника, которые он сам искал, испытывая необычайный интерес к изучению характеров. Этакий светский лев, участник раутов и спектаклей, он накопил множество впечатлений, наблюдений и типажей. Материалом была и усадебная жизнь. Интерес к разного рода «чудакам» был всегда. В домашних стихах он вспоминает о жизни с братом в семейных владениях, но почему-то, при наличии роскошной усадьбы, во «флигеле кривом»:

Там у нас на чистом поле
Флигель выстроен кривой
С крышей дорной и трубой.
И в том флигеле на воле
Беспрепятственно толпой
Бродят гончие, борзые,
Бабы грязные, слепые,
Ткач, крестьянин с бородой,
Мещанин, кузнец смоленский,
Поп расстриженный, дьячок
И с улыбкой деревенской
Новосельский мужичок...

И далее:
Где же Суслов – бич соседей,
Где Полушкин – ростовщик,
Где среди волков, медведей,
Как луна сияет лик
Белоглазого, шального,
Где здоровье пьет Гольцова
Вечно пьяный отец Глеб,
Где на глине всякий хлеб
Сам девятеро родится,
Жить где вовсе не годится,
Там-то именно, друзья,
Обитаем брат и я.

Но слова о том, что «жить там вовсе не годится», опровергают следующие строки:
Ранней, утренней порою,
Только солнце за горою
Золотистый луч покажет
И кровавою рукою
Мрачных елей стройный рой
Кровью маковки помажет,
Мы на тройке удалой
Мчимся бодро в лес дремучий ...

Наверное, многое здесь сознательно утрировано. В других стихах он иронизирует над попытками старшего брата Александра Александровича хозяйствовать и, вроде бы, безрезультатно. Но факты это опровергают. Есть документ – фотография усадьбы Вонлярово, им основанной, есть и воспоминания современников (приводимые Ильиным-Томичем). Но особенности характера брата, конечно, дают повод для иронии. Например, А.И. Дельвиг вспоминает следующее: «Автор прогрессивного дворянского проекта ликвидации крепостничества, он разорил при крушении одного из своих экономических предприятий тысячи крестьян. Убежденный сторонник европейских форм хозяйствования, он превратил свое Вонлярово в уголок Швейцарии и, пропагандируя капиталистические отношения, практически лишился капитала. «Затеям» этого господина и роскоши в его жизни не было предела. Недаром он был прозван «Монте-Кристо». Жизнь его была предметом множества рассказов и слухов: и о том, что в петербургском доме проведена вода во все этажи, и что при обедах и ужинах прислуживали до 40 человек в роскошных ливреях, и о курьерах, заранее приготовлявших для него лошадей на почтовых станциях».


Усадебный дом в Вонлярове.


Вонлярово.

Александр Александрович (1801-1861) известен еще и тем, что привез в Петербург рославльского чертежника Михаила Осиповича Микешина, рассудив, что место ему – в Академии художеств. Художник стал другом семьи (сохранились копии с портретов Вонлярлярских работы Микешина).
Вонлярово считается одним из историко-архитектурных памятников Смоленщины, что отмечено в том же каталоге 1987 года. Там сказано, что церковь построена по проекту М.Д. Быковского. Автором же декоративного убранства алтаря был Микешин. Это также памятник русского классицизма. Особенность его – в наличии декоративного второго купола храма, опирающегося на арки. Свет проникал через широкие окна наружного купола и круглые отверстия внутреннего купола. На одной из стен алтаря написана копия «Сикстинской мадонны» Рафаэля. А сводчатый подклет использовался как родовая усыпальница.
Усадебный дом Вонлярова сохранился только на фотографиях. Известно, что в советское время он использовался как административно-хозяйственное здание. По воспоминаниям родственников владельцев усадьбы, Вонлярово сохраняло респектабельность вплоть до 1917 года. В то время там обитала некая тетя Соня Эгельстром с больным (инвалидом) Николушкой, которые еще до переворота выехали за границу. К сожалению, пока ничего больше добавить не можем.
У Александра Александровича были сыновья и дочь (Александр, Василий, Анна). Дальнейшая история семьи нам плохо известна. Стиль жизни в Вонлярово остался в памяти у наших родных как образ иного, далекого, почти сказочного мира, где курьеров уже не было, но сохранялись лакеи в ливреях, стоявшие за спиной во время обедов. Усадебная жизнь вспоминалась в комментариях к историческим фильмам, где изображалась жизнь высшего общества: «Как в Вонлярово».

 

Обратите внимание на декоративную парковую вазу на последней фотографии. Их было две. Одна теперь стоит перед кинотеатром "Октябрь" в Смоленске, а другая - в Лопатинском саду во все том же Смоленске.

 

Попробую поискать информацию по Андрею Григорьевичу Вонлярлярскому.